Текст книги "Темная половина"

Автор книги: Ашира Хаан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

0. Он пришел

Верить в то, что ты Избранный, в пятнадцать лет нормально. В двадцать – глупо. В двадцать пять смешно. В тридцать в таком лучше не признаваться. Даже себе. И не надо кивать на Нео. Одно дело, когда тебе неделю показывают чудеса, включая самое главное – веру в тебя, тридцатилетнего лузера, офисный планктон, другое – когда ничего не предвещает. Ни красные, ни синие, ни зеленые таблетки не выкидывают из реальности. Кролики не смотрят на часы, а тупо жуют сено в аквариумах зоомагазина. Агенты Смиты и Элронды не спешат являться в душный офис, а верит в тебя только мама и то, похоже, только на словах. В последнее время. Потому, что тебе почти тридцать, а у тебя ни семьи, ни детей, ни карьеры. И даже непонятым гением не притвориться, потому что все способности чуть выше среднего. И часики тик-так. Потому что ты женщина.

Только все равно: когда я еду с работы в метро и поезд вылетает из тоннеля на улицу, когда от ночного воздуха захватывает дух, а глухая темнота перегона сменяется тысячеглазым черным небом – вдруг кажется, что сейчас со мной заговорит тот мужчина у противоположных дверей, чьи длинные светлые волосы взвинтил сквозняк, а острые черные глаза сияют даже в оконном отражении. Он позовет в страну фей. Или в Лабиринт. Или на худой конец окажется наследником какой-нибудь европейской династии, влюбившимся в меня, случайно зайдя в русский сектор Фейсбука.

Господи! Ну хоть сумасшедшим! Пусть расскажет, что он инопланетянин и попросит сотню на новый топливный тросик. Только дай мне, Господи, сегодня немного веры в сказку, потому что я уже в отчаянии, Господи, и я не хочу верить только в реальность!

Поезд остановился на станции и из открытых дверей повеяло такой волшебной весенней ночью, что я не выдержала и в последнюю секунду выскочила из закрывающихся дверей. Пусть не моя остановка, но еще секунда в душном поезде – и я сойду с ума от тоски по чуду. Сегодня чудом назначена весенняя ночь.

Состав отъехал и я заметила, что светловолосый незнакомец тоже вышел на этой станции. Отлично, можно еще немного помечтать.

Интересно, как должно обратиться ко мне сверхъестественное существо, чтобы я, мечтательная идиотка, но коренная москвичка, ему поверила? Сектанты, коммивояжеры и пикаперы настолько истощили залежи моей природной наивности, испробовали столько способов подергать за хвостик доверие, что я вряд ли поверю даже второму пришествию Христа. Как бы он его ни оформил, начиная от скромной проповеди, заканчивая феерическим шоу со спецэффектами.

Просто так подойти и сказать «Привет, я светлый маг…эээ… скажем, Полуэкт» – а чем докажешь,

Полуэкт? Документы на магию у тебя есть? Регистрация фаерболов? А покажи? И что он мне покажет – огненный шарик, вылетающий из рук. Готова спорить, в любом детском магазине есть набор юного фокусника с такими шариками. Что тебе, маг, денег на гильдию подкинуть?

Что-нибудь помасштабнее? Огненный дракон! Ну вот достался мне стихийно-огненный маг. И я такая покрепче ухвачусь за сумочку, потому что это наверняка гипноз! Драконов не бывает. Ну или я сошла с ума. Фаерболы и драконы – их полно в любом фэнтези, и, если магия существует, вряд ли она похожа на то, о чем пишут молодые графоманы в дешевых серийных книжках.

Исполни он мои желания – пусть он будет джин – и я решу, что это совпадение. Разрушь и построй дворец – начну грешить на психотропные вещества.

Мда… Фома Неверующий был ребенком по сравнению со мной. Приходим к выводу, что в сказку мне не попасть, потому что я не поверю ее представителю. Печально.

За этими размышлениями я добрела до выхода.

Потенциальный огненный маг-джин Полуэкт опередил меня и уже давно вышел из метро, даже не попытавшись впечатлить меня фаерболом. Наверное, к лучшему. Как-то меня опечалило мое открытие, что я не поверю в чудесное, даже если вложу этому чудесному перста в раны. К психологу, что ли, обратиться? Доктор, я не верю светлым магам. Ха-ха.

Я вышла из метро, чуть поколебалась, решая, не спуститься ли в сторону леса, где шум ночного ветра обещал приключения, которых не будет. Но потом передумала и побрела к остановке. Все магазины уже были закрыты, уличные торговцы разошлись, и даже маршрутки не было на привычном месте. Кажется, мне надо меньше работать.

Было прохладно и немного жутковато – черный лес вставал по правую руку, заслоняя собой светящееся небо ночного мегаполиса. От этого возникало ощущение, что я не в пятнадцатимиллионном городе, который, как водится, никогда не спит, а где-нибудь в маленькой деревеньке. Все приличные люди уже сидят по домам, ужинают под телевизор и спустили собак с цепи. И только я шляюсь по темным улицам… Кстати, никто не хочет включить фонари или там заменить в них лампочки? Светился только вестибюль метро и служебные лампы вдоль рельсов. Но они только слепили глаза, заставляя черные кусты со стороны путей казаться еще чернее.

В этом месте забора почему-то не было, но днем тут стояли лотки с книгами и носками, и не было заметно, что от дороги к путям ведет земляной спуск, засаженный боярышником. Я ускорила шаг, торопясь к остановке автобуса.

Нет никого… Я в курсе, что бояться надо, когда наоборот, кто-то есть, но помимо веры в свою исключительность, до почти тридцати я донесла и страх темноты. Наверное, это связано – вера в неведомое и в то, что даже на темной кухне могут водиться волки. А уж в этой лиственной тьме, ожившей и шевелящейся от ветра – кто угодно. Я нервно хихикнула. Ну конечно, светлым магам поверить трудно, зато темноте запросто.

И тут эта темнота прыгнула мне в лицо!

У темноты оказались острые зубы, которые она вонзила мне в плечо. Темнота тяжело пахла прелой землей. И еще у темноты были светлые волосы, упавшие мне на лицо. Я дернулась и попыталась крикнуть, но чья-то рука сдавила мне горло. Зубы отпустили плечо и поток светлых волос взметнулся, открывая бледное лицо с горящими черными глазами и острыми длинными клыками. Я узнала потенциального светлого мага и поняла, что слегка в нем ошиблась.

В следующую секунду клыки вонзились в мое горло, причиняя острую нестерпимую боль. Ну надо же, в наших широтах водятся вампиры – подумала бы я, если бы боль позволила мне думать хоть о чем-то. Я споткнулась и упала на колени. И не могла сделать ничего, только пытаться дернуться посильнее, в надежде, что он хоть на секунду расслабит руки и я смогу сбежать или крикнуть.

Но все было напрасно. Мы балансировали на земляном склоне над рельсами.

Паника придала мне сил, и я отчаянно качнулась в пустоту, увлекая чудовище за собой. Мы покатились по склону, сминая кусты. Я пыталась хвататься руками за траву и ветки, но они только раздирали мне кожу и вырывались.

Чего мне точно не хотелось, так это встречи с контактным рельсом и его смертельным напряжением, поэтому я стала хвататься за ветки боярышника еще отчаяннее, но это не помогало – они легко ломались под весом двух тел. Мы вывалились прямо на рельсы и я наконец вырвалась, вскочила и даже успела добежать до забора на противоположной стороне, когда меня сбили с ног.

Я не видела того, кто нападает на меня, но он был сильным и диким. Острые зубы снова прокусили мне кожу на шее, и существо зарычало. Я наконец нашла в себе силы заорать. Именно в этот момент мимо промчался грохочущий поезд. Когда он скрылся, я уже была придавлена тяжелым телом к земле. Моя шея пылала чудовищной болью. Рот закрывала холодная рука.

Все, что я могла думать, было исключительно нецензурным. Из меня явно пили кровь. Дождалась своей сказки. Страшной сказки про вампира под кроватью. Не будет тебе танцев фей – будет смерть от кровопотери. Не самое плохое. Лучше уж умереть от зубов вампира, чем от рака. Особенно, если ты считаешь себя Избранным. Избранные, правда, так не умирают…

01. Предложение, от которого можно отказаться

Есть в этом нечто печальное – умереть с мыслью, что ты не избранный. У тебя нет и не было высшей миссии и разве что сам способ смерти несколько выделяет тебя из общей массы.

Впрочем, я не умерла. Кажется. Если только реинкарнация не запихивает тебя в следующую жизнь со всеми прошлыми воспоминаниями и ощущениями. Видимо, нет. Я почему-то дома, у себя в кровати, в спальной футболке и сейчас суббота, позднее утро. И у меня ничего не болит, шея в порядке, руки не ободраны и вообще вчерашний вечер мне явно приснился. У меня бывает – снятся всякие сказочки, а потом я неделями реву потихоньку, потому что во сне были чудеса, а наяву исключительно работа и хмурая погода.

– Хочешь стать вампиром?

Светловолосое чудовище сидело за компьютером и явно шлялось ВКонтакте, пока я спала и размышляла о своей никчемности. Черные глаза не пылали, с клыков не капала кровь, по одежде тоже не скажешь, что еще вчера это нечто пыталось меня сожрать и каталось по грязной земле.

– Ээээ… Что?

– Ну… – вампир пощелкал по окошкам, открывая мои коллекции фильмов. – Сумерки, Интервью с вампиром, Кровные узы, Настоящая кровь. Ты могла бы стать главой фан-клуба.

– Эдварда или Джейкоба?

– Деймона. Кстати, если тебе интересно, я скорее из этой породы. Ну, бесчувственных ублюдков, считающих, что люди это корм и все такое. Только вычти любовь к святой Елене. Ну так и ты вроде не Елена.

Так. Мне нужно подумать. Еще вчера я не собиралась верить в сверхъестественное, даже если оно будет доставлено мне курьером на дом, с гарантией, инструкцией и чеком. Вопрос. Почему я совершенно спокойна и почему я верю, что мне и правда предлагают стать вампиром?

Не то, что я не верю в вампиров – это скорее можно назвать надеждой на то, что они существуют. А тут надежда сбывается, и я такая – вилла на Канарах, яхта и Том Хиддлстон в придачу? Хммм… Надо подумать – скажите, а что насчет налогов, и можно ли еще Роберта Паттинсона, хотя бы по пятницам?

Так что я сказала самое умное, что смогла придумать.

– Тогда почему именно я?

– Вот блять… Ну представь, что ты купила пару тыкв на пирог и суп. И тут Хэллоуин. И ты берешь одну тыкву, сушишь ее там, вырезаешь, вставляешь свечку и типа украшаешь ею что-нибудь. На работу относишь. А тыква тебе такая – а почему именно я? Да похуй. Попалась по пути.

Вампир сегодня был намного более словоохотливым, чем вчера. Мягко сказать. Вчера он разве что прорычал что-то, когда мы ударились о землю. Я помню. Я все отлично помню, хотя вампирам, наверное, положено стирать память своим жертвам.

– Но не просто же так? – не отрекаться же от веры в свою исключительность только потому, что первое в моей жизни чудо отказывает мне в ней.

– О, вы представляете себе, сколько малых вероятностей должно сбыться, чтобы сформировалась Земля, чтобы она была именно на таком расстоянии от Солнца, не ближе, не дальше, чтобы вовремя что-то еще там случилось, чтобы никто из ваших предков не умер в младенчестве, не сломал ногу накануне свадьбы и зачал вас именно в нужный момент, ни раньше, ни позже… – вампир раскачивался на стуле и смотрел в потолок, явно кого-то цитируя. – Как говорил Ричард Фейнман: «Вчера мне приснилась машина с номером 274 KWJ – вы представляете, какова вероятность того, что это случится"? Короче! Не ты, так другая. Похуй.

Возразить было нечего. С чудом еще можно поспорить, а с нобелевским лауреатом по физике – не смею.

– Кстати… – я покосилась за окно. – А ничего, что сейчас день?

– Ничего.

– Ээээ…

– Предлагаешь устроить лекцию по физиологии и мифологии вампиризма? Ох, отъебись ради бога! Говори да или нет, или приз переходит другому участнику.

– Нет.

О, я и не знала, что человеческие брови могут так высоко забираться по лбу. Наверное, особая вампирская способность.

– Кстати, как тебя зовут? – если уж он не представился вчера. Хотя, в самом деле, как часто вы представляетесь своим макаронам с котлеткой?

– Ты охуела? Тебе предлагают шанс всей твоей жизни, о котором, судя по всей этой вампирской херне в компе, ты только мечтала, а ты воротишь морду?

– Всякое бывает. У нас, знаешь, традиция такая в семье. Предлагают какой-нибудь шанс, а мы думаем – а вдруг не получится? И отказываемся. Зато потом можно всю оставшуюся жизнь рассказывать случайным попутчикам, как чуть не стал звездой кино или личной помощницей красавца-миллионера.

– Ебанутые… – пробормотал безымянный вампир, встал со стула, накинул ветровку, отпер дверь, вышел и захлопнул ее за собой.

И все. Вот так я обрела великолепную историю о несбывшемся, которую не расскажешь даже попутчикам, только лечащему психиатру.

02. Хороший был психотерапевт. Но недолго.

О, кто-нибудь наверняка подумал, что про психиатра это была шутка. Почти. Психиатру я сказала только то, что стала бояться темноты. Больше, чем раньше. Чистая правда, между прочим – последние две недели я даже перестала задерживаться на работе и еще избегаю той станции метро. Про фобию метрополитена я рассказывать не стала, просто получила свои ежемесячные три рецепта на колеса и спустилась на первый этаж к психотерапевту. И вот ему-то все рассказала.

Даже самую захватывающую историю можно рассказать как историю болезни.

О том, что ты не веришь в хорошие чудеса – только в плохие.

О том, что боишься будущего и настоящего.

О том, что получив предложение, в реальность которого еще вчера не верила, отказываешься и пытаешься исключить его из памяти.

Ничто не должно нарушать гармонию картины «Неудачница". Скучная история, думаю, в подробности таких перестают вслушиваться уже на первом году консультационной практики. То, что предложение было о вступлении в вампиры, а не о феерической карьере, сути не меняло.

– А вы этого на самом деле хотели?– спросил терапевт, выслушав мою сказку, – Или это было бы социально одобряемым выбором?

Я хихикнула. О да. Социально одобряемый вампир. Мечта мамаш старшеклассниц. А потом сработала привычка быстро находить в себе честные ответы, когда я в этом кабинете. Вероятно, работает сумма, которую я выкладываю за возможность часик посидеть среди развешанных картинок водопадов из стандартных клипартов.

– Да, хотела. Хочу, – тут же поправилась я, уловив энтузиазм в глазах терапевта. – Но… Боюсь, конечно же. Это изменит всю мою жизнь. Причем сразу. Все-таки к изменениям, которых долго добиваешься, относишься спокойнее. А тут внезапно так. А вдруг я передумаю, а пути назад нет?

– Останетесь и станете править долго и справедливо. – улыбнулся доктор. Это я месяц назад как раз ныла про чудо. Мол, мечтаю найти Нарнию в шкафу.

– Боюсь, я уже отказалась. И теперь не знаю, что делать. Такие шансы второй раз не даются.

– Вы уверены?

– Хм, – я снова задумалась. – Похоже, нет. Мне кажется ужасно грустным выиграть в лотерею миллион и больше не играть, потому что второй раз подобное не случается.

– Значит вам просто нужно принять то, что пока у вас нет внутренних ресурсов на новую жизнь. Они уходят на что-то другое. На что? Возможно, если высвободить их, ко второму шансу вы отнесетесь иначе.

– Мне кажется, они уходят именно на мечты. Предложение должно было высвободить их автоматически.

– Вот вам домашнее задание: подумайте, почему ресурсы, уходящие на мечты, не освободились при появлении шанса на их исполнение.

Я кивнула и потянулась за ежедневником, чтобы записать задание. Движение воздуха рядом с моим лицом и странный звук заставили меня поднять глаза…

– Бубубубубу… Уныние, ебаное уныние, – с отвращением проговорил светловолосый вампир, вытаскивая когти из распоротой шеи моего психотерапевта. Густая темная кровь лилась на сиреневый ковролин. Вампир лизнул палец и скривился:

– Не жалей. Он был фиговым терапевтом, к тому же, все равно скоро умер бы – ты посмотри, кровь прямо на лету сворачивается. Спорим, у него уже пара тромбов была на пути к сердцу?

– Ты типа второй шанс? – я хихикнула. Ну, в конце концов, если я не стану вампиром прямо сейчас, то без терапевта мне будет грустно жить. Второго такого хрен найдешь. Остальные-то заставляли меня вообразить, что на соседнем стуле сидит мой страх близких отношений или требовали обращаться вслух к моему несуществующему брату. Кому еще я буду рассказывать про вампиров?

– Я, типа, последний шанс, – вампир спихнул тело терапевта на пол и сам сел в кресло. – Или как сейчас принято говорить – крайний. Крайний такой срок. Последний такой шанс. Я просто подумал, что был слишком жесток. Надо было тебя убить, а не оставлять жить твоей унылой жизнью. Но потом я подумал тебя все-таки наказать за твои сомнения. Короче, разорвался на части. Можно еще обратить насильно, но это слишком вкусно.

Он замер на минуту, зачитавшись чем-то в ежедневнике врача.

– О, тут стооолько про тебя интересного.

Я молчала. У меня вообще-то звенело в ушах и кружилась голова. Мне хотелось плакать или упасть в обморок. Никак не могла решить. Или я вдруг поняла, что со мной все-таки произошло чудо и мне не нужно от него отказываться, чтобы остаться хорошей девочкой. Я просто могу согласиться и больше никогда не вернуться домой. И насрать на маму, работу, друзей.

– Кусай, – спорим, он расслышал мой сиплый шепот только потому, что был вампиром со своими обостренными чувствами?

– Ха!

Он отбросил ежедневник и наклонился ко мне. Кресла всегда стояли чуть ближе, чем мне было комфортно и любой высокий… вампир, придвинувшись к краю и наклонившись ко мне, мог почти касаться моих губ. Своими. Сухими, чертовски сухими и бесцветными. Плотно сжатыми, искаженными клыками, что скрывались за ними…

Он положил мне руку на затылок и надавил, приблизившись еще немного. Настолько, что губы я уже видеть не могла. Я вынужденно смотрела в его черные глаза, в которых нельзя было отличить радужку от зрачка. Все было единой черной дырой.

– Нет, милая… – прошептал он, задевая при каждом слове своими губами мои, обдавая меня ледяным дыханием. – Нет. Ты потеряла свое право на выбор. Я тебе не ебаный Дед Мороз и даже не золотая рыбка. Когда тебе предлагают такой дар, нехуй отказываться. Нужно визжать и писаться. Гордость тут не при чем. Гордость тут – проигрыш. И ты проиграла. Ты теперь станешь моей игрушкой. Я покажу тебе то, от чего ты отказалась – мой мир. А потом – если ты будешь себя хорошо вести – я тебя убью. А если будешь плохо – верну в твою убогую жизнь. И счастье, если ты после этого сойдешь с ума… Потому что при твоем анамнезе остаться в здравом уме и трезвой памяти, живой и снова обыкновенной – это много, много хуже смерти…

На последнем слове его губы так и остались рядом с моими. Сухой обжигающий лед. Он сделал еще одно крохотное движение и ледяные губы приникли к моим, раскрывая их, позволяя острому ледяному языку прорваться и превратить замораживающее дыхание в огненное. Он целовал меня так, что я не представляла, бывает ли такое на свете или я все-таки умерла посреди этой безумной беседы. Страстно, крепко, так, будто только этот поцелуй может спасти его жизнь. Или мою. Это не шло ни в какое сравнение даже с самым лучшим сексом в моей жизни – это было горячее, сильнее и безумно-безумно возбуждающе.

Когда он оторвался от меня, я хотела его до судорог и зуда в коже. Мозг? Какой мозг? Думать было невозможно, я только дернулась вслед за ним, когда он отстранился, желая только трахнуть его немедленно и… ммм.... какое и? А, наплевать!

Он рассмеялся, удерживая меня на расстоянии одной рукой.

– Ух ты, какая наркоманочка. Тем веселее. Заодно ты лишилась и этого – неужто я бы отказал в паре перепихов собственному созданию? А теперь – неа. Знаешь, целовать шоколадное пирожное это еще куда не шло, но ебать жареную курицу можно только в анекдотах. Я с едой не совокупляюсь, извини.

Я застонала от разочарования. Вот если бы он меня так поцеловал в ту ночь, я бы согласилась вообще не думая. На что угодно. Такие поцелуи нужно патентовать как гарантированное средство от приступов гордости.

– Страдаешь? Это только начало… Как я чудесно придумал, а! – он был крайне доволен собой. – Обещаю тебе один поцелуй за каждый раз, как ты будешь понимать, что совершила глупость, отказавшись от моего предложения.

Вампир встал и тут же оказался за моей спиной. Он шептал мне в самое ухо, и я застыла, наслаждаясь ощущением дразнящей жути, которая окатывала меня от звука его голоса.

– На сегодня сеанс терапии окончен. Следующий я назначу вам лично…

А потом он просто исчез, а я осталась в компании трупа психотерапевта. Замечательно. Полагаю, в стенах психиатрических клиник действует презумпция виновности. Интересно, в КПЗ мой личный вампир будет заглядывать вежливо, или так же устраняя всех соседей?

Шутки шутками, а мне что делать? До конца сеанса еще десять минут. Это ровно то время, за которое я должна придумать, как мне из этого выкарабкаться.

Я тупо посмотрела на труп. Закричать и выбежать? Ииии? Заскочил бешеный вампир и убил у меня на глазах? Учитывая, что мы в дурке, выглядеть это будет роскошно. А главное – убедительно. Прямо как дебют шизофрении. Хотя я старовата для дебютов вроде.

С другой стороны, не сама же я его располосовала? ..

Я посмотрела на свои короткие ногти. А вампиры их выдвигают как Россомаха или они сами по себе такие острые? Я бы не стала такими когтями чесаться, да… Чем же я еще могла укокошить Евгения свет Витальевича? Не зубами. Холодного оружия тоже нет… я надеюсь, он не прятал финку в кармане. Или в ящике стола. Ну чисто на всякий случай. Психи вокруг все-таки.

Это уже нервное.

Мы, психи, такие. Убьем терапевта, а потом сидим и нервно чешемся – чем же мы его убили-то?

Меж тем кровь действительно сворачивалась. Право было чудовище, не все в порядке у моего доктора. Было. Теперь-то у него все лучше всех. Это у меня не очень. И время вскакивать и внезапно орать тоже прошло.

Самопроизвольное открывание горла с последующим крововыливанием? Звучит солидно. В реестр заболеваний, интересно, внесено?

Ну, ладно, думаю, версия с вампиром самая лучшая. Нужно всегда говорить правду, заодно вместо тюрьмы отправлюсь в дурку, что гораздо лучше. Я надеюсь. Халявные колеса, мягкие стены…

Ну, блин, ну ни фига себе, что ж делать-то?!

– Ни хрррена без меня не можешь! Я бы выразился даже сильнее, – вампир сидел на подоконнике открытого окна. – Я Люций. Пошли.

– В окно?

– В жопу! – изящно выразился Люций и дернул меня за руку к себе. Я неуклюже вскарабкалась на подоконник, и мы вместе вывалились на траву. Он быстро дернул меня вверх и потащил за собой к белой машине на обочине.

– Садись, не стесняйся, – Люций напялил темные очки и скользнул за руль. Я открыла противоположную дверь и села рядом. Тут же начала искать ремень безопасности, за что удостоилась насмешливого взгляда. Да уж, смерть в автокатастрофе в данный момент не была на вершине хит-парада вероятностей откинуть коньки.

Машина рванулась вперед. Люций вел так, будто не задумывался ни на долю секунды, постоянно перестраиваясь и обгоняя. Я только нервно хихикала, стараясь не впускать мысль о происходящем.

– Заинька, ты там как? – издевательским сладким голосом поинтересовался Люций. – Можешь пока подумать о своей участи, нам еще минут пятнадцать.

– Докуда?

– До моего дома. Соберу вещи и поедем в прайд. Нет! – он выставил руку. – Никаких вопросов.