Текст книги "Лакей Богов 1 (ЛП)"

Автор книги: Асаба Нацу

Соавторы: Куроно Куро
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– Эх-х… что-то так ко сну потянула…

Хитокотонуси протёр глаза, не вставая с пола. Видимо, он давно не играл с кем-либо в своё удовольствие, и потянулся от приятной усталости.

– Отдохну немного…

Прошло совсем немного времени, и Хитокотонуси тихонько засопел. Своим беззащитным юным лицом он стал ещё сильнее походить на школьника. Ёсихико снял свою лёгкую кофту и осторожно положил её поверх богатых одежд бога.

В темноте главного святилища слышался стрёкот жуков, порхающих снаружи.

Часть 4

– Вот дерьмо...

Ёсихико сидел на ступеньках, соединявших вход в главное святилище с землёй, щурился от яркого утреннего солнца и смотрел в экран смартфона, который не брал в руки весь вечер.

Прошлой ночью он, как и Хитокотонуси, сам не заметил, как уснул, и проснулся даже не ранним утром. Очнулся он на твёрдом полу недалеко от Хитокотонуси, который уже уселся за компьютер и читал любимые блоги.

Хотя часы показывали уже одиннадцать, окна главного святилища всегда оставались закрытыми, и вечный полумрак на пару с сидением взаперти здорово сбивал ощущение времени.

– Хотя, проблема не в этом... – пробормотал Ёсихико, хмурясь и почёсывая щеку.

И действительно, вопрос не в том, как оправдаться перед собой, а в том, как объяснить родным, что он без их разрешения ночевал не дома. Смартфон сообщал, что у Ёсихико есть сообщение от матери, а также от Котаро, с которым та наверняка связалась. Конечно, Ёсихико не думал, что если 24-летний парень проведёт одну ночь не у себя дома, то поднимется скандал, но навлечь на себя подозрения ему не хотелось. Собственно, как он и ожидал, в сообщении матери обнаружилась многозначительная строчка «вот уж не думала, что ты на такое способен».

– Доброе утро, мастер Ёсихико.

Пока Ёсихико сидел, обхватив голову, рядом с ним в какой-то момент появилась Окё. Лучи утреннего солнца играли в её блестящих черных волосах.

– Я думала разбудить вас прошлой ночью, но вы так хорошо спали...

– Да смысла не было, я бы на последнюю электричку все равно не успел. Это мне нужно извиниться, за то, что я без разрешения заночевал у вас.

Он и подумать не мог, что останется здесь на ночь. Окё с улыбкой смотрела на то, как Ёсихико борется с зевотой.

– Ничего страшного, владыке Хитокотонуси тоже очень понравилось. Доказательство этому – то, что он сегодня с утра в отличном настроении, – сказала Окё приглушенным голосом, заглядывая в главное святилище.

Ёсихико казалось, что Хитокотонуси лишь лениво листает фотографии котиков, но если Окё видит его каждый день, то наверняка замечает даже малейшие перемены.

– Что насчёт заказа?

Со стороны молельни пришёл Когане, покачивая хвостом, казавшимся ярче даже утреннего солнца. Своими словами он заставил Ёсихико вспомнить, что есть дело важнее размышлений о том, как объяснить своё ночное отсутствие. И правда, он сюда не играть приехал. Его попросили спасти не выходящего из дома Хитокотонуси.

– Н-ну я... как раз... собирался подумать... – пробубнил, отведя взгляд, Ёсихико.

Когане молча подошёл к нему, и Ёсихико не выдержав давления, резко вскочил.

– Д-да помню я, помню! Только проголодался. Как поем, так сразу!

Если подумать, то вчера он с обеда не ел ничего, если не считать чая, купленного по пути сюда.

– Ты точно займёшься этим после еды?

– Займусь, сказал!

Ёсихико, стараясь сбежать от недоверчивого взгляд Когане, схватил лежащую на земле сумку и вытащил из неё кошелёк.

– Госпожа Окё, здесь поблизости есть какой-нибудь супермаркет?

Насколько он помнил по своей автобусной поездке, здесь самая настоящая глушь. Далеко от станции, вдали от крупных дорог, вокруг одни лишь поля, огороды да горы.

– Есть! Владыка Хитокотонуси рассказывал мне, что супермаркеты – очень удобные места для людей. Наверняка там вы найдёте что-нибудь себе по вкусу.

Улыбающаяся Окё хлопнула в ладоши, а затем рассказала Ёсихико, куда идти.

***

– Раз уж мы здесь, не желаете ли прогуляться?

Примерно в десяти минутах ходьбы от посвящённого Хитокотонуси храма обнаружился новый действующий супермаркет. Там Ёсихико купил булочку, кофе, а также рисовый пирожок с кремовой начинкой, поскольку Когане бросал на него слишком уж протяжные взгляды. С этим добром Ёсихико направился к скамейке в углу парковки. Конечно, никто не мешал вернуться назад, но он счёл немыслимым принимать пищу внутри главного святилища. Погода стояла отличная, так что никто не мешал поесть прямо здесь. Легкомысленное предложение прогуляться поступило от Окё как раз, когда Ёсихико съел булочку и запил её.

– Прогуляться?

– До того, как владыка Хитокотонуси перестал выходить из дома, мы часто прогуливались неподалёку, наблюдая, как зреет урожай, и как живут люди. Но сейчас я не могу оставлять его одного и прохаживаться так же часто...

Хотя Окё и говорила с показной неохотной, её бледные руки нетерпеливо тёрлись друг друга. Другими словами, она сама очень хотела погулять. И правда, от постоянного беспокойства за Хитокотонуси весел не будешь.

– Бог заперся в святилище, а дерево гинкго хочет погулять. Мир перевернулся, – Когане протяжно вздохнул.

Пусть он постоянно напоминал, что не просил о еде, но стоило Ёсихико протянуть ему пирог, как у Когане заблестели глаза. Сейчас он, основательно перемазав морду мукой и начинкой, выглядел не слишком грозно.

– Хорошо. Давайте прогуляемся.

Нельзя сказать, что вернуться сию же минуту и попытаться наставить Хитокотонуси на путь истинный – такая уж хорошая мысль. Допив кофе, Ёсихико согласился с предложением Окё, чем сильно обрадовал её.

– На самом деле есть одно место, которое я хочу показать вам, мастер Ёсихико, – Окё пошла уверенным шагом, приглашая за собой. – Прошлой ночью я говорила об этом с владыкой Когане, но у меня есть догадка относительно того, чем вызвано нынешнее состояние владыки Хитокотонуси.

По однополосной дороге ехали немногочисленные машины. С обеих сторон простирались поля, где раскачивались на ветру колосья уже созревшего и ждущего сбора урожая риса. Окё вела их по дороге на юг.

– Это из-за девушки с разбитым сердцем? – вспомнил Ёсихико свой ночной разговор с Хитокотонуси.

Он рассказывал о девушке, которая ходила в храм каждый день, а однажды пришла и расплакалась, притом совершенно не жалуясь на жизнь.

Окё неловко улыбнулась – она не предполагала, что Ёсихико уже наслышан об этом.

– Я полагаю, что после того случая владыка начал сомневаться в смысле своего существования. Он задался вопросом, нужен ли бог, который не приносит людям пользу, – Окё посмотрела в ясное осеннее небо. – Владыка Хитокотонуси считает, что люди и боги должны идти по жизни рука об руку. Он не из тех, кого раздражают просьбы. Если позволите высказать мысль, пришедшую в мою бестолковую голову, то я считаю, что помочь чувствам владыки можно, выяснив, почему в тот раз девушка не сказала богу ни слова...

Они прошли мимо почтового отделения и шли по узкой тропинке, проложенной прямо посреди поля. Вдали показалось бетонное строение.

– Но ведь та девушка продолжила посещать храм и после, ведь так? Я слышал, она заходит каждый день после школы, – отозвался Ёсихико, удивлённо наклонив голову.

Если она не доверяет богам, то зачем каждый раз проделывает этот путь? Окё повернулась к Ёсихико с удручённым видом.

– Именно это меня и беспокоит. Она посещает нас практически каждый день, но почему она промолчала в тот день, когда ей было хуже всего? Вот, что мне хотелось бы узнать.

Наконец, Окё взошла на небольшой холм и остановилась. С этой точки отлично просматривались окрестности бетонного сооружения... оказавшегося школой. Сейчас как раз шла перемена, поэтому одетые в форму школьники занимались своими делами во дворе. Ёсихико узнал форму, которую носили школьницы. Точно такую же форму носила девушка, которую он видел вчера.

– С того самого дня я не раз приходила сюда, но её весёлая школьная жизнь продолжается, как ни в чем не бывало. Эта отважная и надежная девушка всегда улыбается в лицо своим друзьям.

Неужели Окё может разобрать её с такого расстояния? Ёсихико с ностальгией смотрел на школьников, вспоминая былые деньки, но тут Окё обратилась к нему с мольбой в голосе:

– Пожалуйста, мастер Ёсихико, прошу вас, не могли бы вы расспросить эту девушку о том, почему в тот раз она не сказала владыке Хитокотонуси ни слова?

От этих слов Ёсихико скис. Он столько думал над тем, зачем Окё привела его сюда, а оказалось, что с целью попросить его, как человека, обратиться к ней напрямую.

– Но если я вдруг спрошу её об этом, то буду выглядеть очень подозрительно...

– Не сдавайтесь, пока не попробуете!

– Нет, я серьёзно, тут не психологический вопрос... – протянул Ёсихико, почёсывая затылок.

Он понимал, что хотела сказать Окё, но нет ли способа реалистичнее? Ладно бы он был знакомым ей человеком или родственником, но не может же незнакомый школьнице мужчина вдруг разговаривать с ней на такую тему.

– Давай быстрее, Ёсихико, – добавил, облизываясь и махая хвостом, Когане. – Спросить всего одну вещь. Разве это сложно?

– Ещё как сложно!

«Совсем ничего в жизни не понимают», – добавил Ёсихико про себя. Сейчас такое время, что, просто перегородив школьнице дорогу и заговорив с ней, можно в полицию угодить.

– Может и одну вещь, но как это выразить?..

Ёсихико никогда не отличался ни красноречием, ни смекалкой.

– Когда она пришла в храм с разбитым сердцем, там были другие прихожане?

Окё покачала головой.

– Нет, в тот день и тот час там была только она.

– И как тогда объяснить, откуда мне это известно? Она меня за маньяка примет.

– Вы ничего не можете с этим сделать?

– Ну-у, по-моему, это немного нереально...

Ёсихико от безысходности уже начал думать о том, не прикинуться ли ему служителем храма, как прозвенел звонок, и все школьники дружно забежали в здание. Окё проводила их взглядом и вздохнула.

– Значит, все-таки невозможно?..

– ...Прошу прощения, – извиняющимся тоном обронил Ёсихико, опуская взгляд.

Он так расстроил Окё, что огорчился и сам. Однако когда Окё увидела это, то сразу замотала головой:

– Что вы, это я попросила вас невесть о чем. Пожалуйста, не берите в голову, – Окё сложила руки на груди и вновь посмотрела на школу. – ...Однако если подумать, то она не рассказывала о своём разбитом сердце даже подружкам. Наверняка она хочет скрыть это. Я прекрасно вижу, как старательно она пытается казаться сильной. Наверное, вы правы, мастер Ёсихико. Если мы скажем ей, что кто-то видел, как она рыдала в храме, ей это не понравится...

После этих слов Ёсихико резко поднял голову.

– ...Что вы только что сказали, госпожа Окё? – переспросил он, вызвав недоуменный взгляд Когане.

Окё приложила ладонь к груди, видимо, удручённая вопросом.

– Что ей это не понравится?..

– Нет, до этого.

Ёсихико внимательно смотрел на Окё, чувствуя, что её слова что-то задели в его воспоминаниях.

Окё наклонила голову, пытаясь вспомнить, о чем говорила.

– Что она не рассказывала о своём разбитом сердце подружкам?..

«Я прекрасно вижу, как старательно она пытается казаться сильной».

Эти слова ожили в памяти Ёсихико вместе с воспоминаниями о вчерашней ночи, заставив его невольно затаить дыхание. Слова, которые он услышал, указали ему на допущенную ошибку. Когда Хитокотонуси подбадривал Ёсихико, упомянувшего разговор с Котаро, он произнёс такие слова:

«Ты показал ему себя с худшей стороны именно потому, что чувствуешь себя с ним непринуждённо».

– Он ведь сам говорил об этом... – невольно пробормотал Ёсихико, бегая глазами.

Его слова рождали противоречие.

– Мастер Ёсихико?

Не понимающая Окё встретилась взглядом с Когане.

Но Ёсихико не обратил на них внимания и пулей сорвался с места в сторону храма.

Если все хладнокровно обдумать, ответ на этот вопрос очевиден.

Девушка пришла в храм в тот дождливый день, когда ей разбили сердце. Хитокотонуси и Окё видели, как она плачет перед лицом бога, не произнося ни слова. Однако до сих пор они так много думали над тем фактом, что она не обронила ни слова, что не смогли увидеть правды.

А ведь ответ был понятен с самого начала.

– Хитокотонуси! – крикнул ему Ёсихико после того как взбежал по каменной лестнице, пересиливая больное колено, и ворвался в главное святилище.

Хитокотонуси сидел перед компьютером в той же самой позе, в которой его оставили.

– О, быстро вы. Разобрались, где Лосон3131
  Известная сеть японских супермаркетов.


[Закрыть]?

– Немедленно прекрати дурачиться!

Стоило Хитокотонуси договорить, как Ёсихико, тяжело дыша, силой оттащил его от компьютера.

– Ч-что это значит? – переспросил ничего не понимающий Хитокотонуси, и Ёсихико немедленно продолжил:

– Немедленно прекрати страдать и думать о том, приносишь ли ты пользу людям!

Почему же эта мысль не пришла в голову Ёсихико сразу же, как только он выслушал Хитокотонуси? Почему же он ещё тогда не смог ответить богу, едва не потерявшему собственный смысл жизни? Ёсихико с досадой упрекнул себя, а затем сказал:

– Тебе нельзя раскисать от того, что девочка не положилась на тебя и не заговорила с тобой! Все это неважно!

Хитокотонуси нахмурился от этих слов.

– Я же уже говорил, смысл моего существования – посылать людям откровения и приносить им пользу. Я не потерплю опровержения ни от кого. Даже от тебя, Ёсихико.

– Нет, ты не прав! Твой смысл жизни не в этом! – отозвался Ёсихико, смотря прямо в глаза собеседнику, а затем изо всех попытался подобрать нужные слова. – Ты вообще думал о том, почему та девушка пришла сюда в тот день?

У входа в главное святилище появились Когане и Окё. Однако Ёсихико совершенно не обратил на них внимания и крепко схватил Хитокотонуси за плечи.

– Если бы для неё это место и в самом деле ничего не значило, стала бы она приходить сюда в дождь, чтобы поплакать?

В глазах Хитокотонуси дрожал огонёк сомнения – он до сих пор не понимал, к чему клонит Ёсихико.

– Госпожа Окё обо всем рассказала мне. Эта девочка всегда улыбается перед лицом своих подруг и старается быть сильной, никому не рассказывая о своей неудавшейся любви.

И эта девушка специально пришла сюда, чтобы поплакать. Что же это означает?

Как объяснить, чтобы до Хитокотонуси дошло? Что сделать, чтобы он понял? Ёсихико тщательно перебирал свой скудный словарный запас.

– Потому что нигде, кроме как здесь, она не могла позволить себе потерять лицо и сорваться в плач из-за потерянной любви.

Есть множество других безлюдных мест. Она могла поплакать в одиночестве там. Ей бы даже удалось не промокнуть под дождём.

И, тем не менее, она пришла сюда.

– Да, возможно, она ничего тебе не сказала. Но разве одного того, что она пришла сюда, не достаточно?

Когане и Окё, стоявшие в дверях, удивлённо смотрели на происходящее.

– Может, она не слышит твоих слов, но твои мысли непременно достигают её. Поэтому она и пришла. К тому же, пусть я и считаю, что слова важны, но ещё важнее твоя доброта, которая вынуждает тебя сожалеть о том, что не удалось утешить одну-единственную девушку.

Ёсихико чувствовал, насколько хрупки плечи, которые он сжимает. Хитокотонуси растерял силу, потерял форму, но продолжает любить людей так же, как и в былые времена.

– Даже если ты молчишь, но она верит, что ты рядом, это придаёт ей сил...

Ёсихико примерил свои же слова на себя. Даже когда он повредил колено и уволился из компании, в уголке его сознания всегда была мысль о том, что рядом с ним есть верный друг.

– Рядом с тобой, Хитокотонуси, ей не нужно прикидываться сильной. Ей не нужно связывать себя словами.

Хитокотонуси слушал слова Ёсихико, широко раскрыв глаза. Ёсихико закончил, глядя точно в них:

– Ты добр уже потому, что был с ней.

И тогда в комнате вдруг вспыхнул свет.

Хитокотонуси стоял, выгнув спину, а из груди его вырывался свет, окутавший сначала комнату, а затем и всё святилище. Он переносил их всех в другое измерение. Пол под ногами исчез, вслед за ним потолок, а потом развоплотились и стены. Свет сиял так ярко, что Ёсихико прикрыл глаза руками, и лишь когда всё затихло, он осторожно посмотрел, что случилось, и сразу же ахнул.

Его обдувал приятный ветерок.

А сам он плыл в бесконечно высоком голубом небе.

– Ч-что это?! – воскликнула Окё, не веря такому перемещению сквозь пространство и время.

Ёсихико же настолько не успевал за событиями, что не мог издать ни звука. Вернее, уместнее сказать, что он попросту не мог переварить происходящее.

Проплывавшие под ногами облака постепенно истончались, обнажая утопающие в зелени холмы. Внизу показались простирающиеся во все стороны незнакомые улицы. Вдоль них стоят беспорядочно построенные дома из дерева и камня. Всюду одетые в грубую одежду люди: с такой высоты получалось разглядеть стирку и приготовление еды на огне. Виднелись бегающие дети. Но самым крупным, самым заметным зданием, открывшимся взору Ёсихико, стало похоже на храм сооружение. Когда его увидел Когане, то с шумом вдохнул, не веря своим глазам.

– Э-это же... дворец Такаока, построенный Ками Нунакава Мими-но-микото?

Ёсихико, едва умудрявшийся никуда не заваливаться, повернулся к Когане.

– К-каму Нунакава Мими... кто это?..

Ему казалось, он уже слышал это имя. Но кто это? Когда он жил? Во всяком случае, из истории Ёсихико его не помнил.

– Каму Нунакава Мими-но-микото – это Суйзей, второй император Японии, взошедший на престол две с половиной тысячи лет тому назад. А дворец Такаока – его дом.

– Д-две с половиной тысячи?..

Это ведь даже до нашей эры. Перед глазами Ёсихико разворачивались сцены далёкого, слишком далёкого прошлого. Он уже совершенно не понимал, что к чему.

– Неужели это воспоминания владыки Хитокотонуси?.. – изумлённо прошептала Окё.

Тут сверху послышался протяжный вздох облегчения, заставивший Ёсихико обратить взор к небу.

– Так значит, я в какой-то момент сам себя связал по рукам и ногам?..

Мягкий, низкий голос ниспадал на них, словно нежные солнечные лучи.

– Давно меня так не переполняла сила...

После этих слов в глазах смотревшей наверх Окё появились слезы счастья, и она воскликнула:

– Владыка Хитокотонуси!

И тогда Ёсихико и остальных подбросило ещё выше в небеса, словно кто-то зачерпнул их огромным ковшом. Перед глазами вновь сверкнул ослепительный свет, а затем показался внушительно выглядящий бог мужского пола в белоснежном кимоно. Его чёрные волосы собраны на макушке, а брови настолько чёткие, словно нарисованы тушью, но взгляд на удивление добрый. Ёсихико узнал его глаза и неуверенно произнёс:

– Э-э... это ты, Хитокотонуси?..

Его окутывал ореол такого величия, что Ёсихико стало даже неловко за обращение на «ты». В этом мужчине с широкой грудью и мощными руками уже ничего не осталось от того школьника.

– Именно. Я – Хитокотонуси-но-оками, живущий в горах Кацураги. Сейчас ты видишь меня таким, каким я был в самом расцвете сил, Ёсихико. Это мои воспоминания, пробуждённые душой твоих слов.

– В-воспоминания?..

Ёсихико не понимал, что происходит. Он чувствовал, что в голове у него полная пустота, но Хитокотонуси мягко улыбнулся и объяснил:

– Ёсихико, ты помог мне вспомнить. Пусть я не могу посылать людям откровения, но от этого моя любовь к ним не пострадала. Почему же я забыл такую простую вещь? – Хитокотонуси опустил взгляд своих глаз, наполненных состраданием. – Даже если молчу, вера в то, что я рядом, придаёт людям сил... я должен быть для людей именно таким созданием. Я связал себя титулом бога изречений и едва не забыл о том, что так важно для меня.

Низкий, глубокий голос Хитокотонуси эхом раздавался вокруг них.

– Но ты вновь показал мне, какой силой могут обладать слова, сказанные с заботой о собеседнике, – Хитокотонуси положил руку на грудь. – Если подумать, то до сих пор я лишь посылал их людям, но не принимал в ответ. Насколько же честны, страстны, свежи и сильны слова твои. Сколько же силы они придают мне...

«Ведь бывает и такое, что слова придают кому-то сил, не так ли?»

Ёсихико вспомнилось то, что он слышал от бабушки в автобусе. Возможно, Хитокотонуси тоже хотел, чтобы кто-то подбодрил его словами. Хотел, чтобы кто-то уверил его, что он делает достаточно. И слова помогут ему, обессилившему и теряющему воспоминания, найти верный путь.

– Я буду и впредь слушать молитвы людей. Буду присматривать за ними. И пусть больше я ни на что не способен...

И Ёсихико, глядя в его доброе лицо и до сих пор до конца не понимая происходящего, почувствовал, что слова сами напросились наружу:

– Но и это тоже хорошо.

Благодарности людей нельзя оставлять без внимания.

Именно благодаря богам, которые так думают, люди и приходят в храмы.

Чтобы притронуться к тёплой доброте богов вроде Хитокотонуси.

– Тебе достаточно просто быть здесь.

Выслушав это, Хитокотонуси добродушно рассмеялся, и звуки его смеха распространились во все стороны. А затем он хлопнул в ладоши, и повсюду появились алые лепестки, словно порождённые смехом. Увидев цветочный ветер, Окё радостно протянула к нему руки, а Когане принялся изумлённо оглядываться по сторонам. Цветочный дождь нежно ласкал щёки.

Алые лепестки азалии окутали Хитокотонуси так же, как горы Кацураги весной, и он посмотрел в небеса.

– Как скажешь!

В эти яркие слова он вложил душу процветания.