Текст книги "Мы были подонками: Закладка 2"

Автор книги: Артур Сербин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

С виду Вадим хоть и был весёлый, но задумался. Ему казалось, что в данной момент лидерство взял на себя Игорь. Конечно, он и был главным у Олега с Эдиком. Но не при его присутствии. А сейчас он ведёт себя, как основной. Из-за тачки? Лицо Мансура стало каменным. Ему не понравилось, как Ладан отпускал в его адрес шутки. Если хочешь, чтобы тебя уважали – это не позволительно. Больше он этого не допустит. Вадим смотрел на Игоря, Олега, Эдика и презирал. Даже в какой-то мере и Артёма. Лишь только за то, что они пьют. Лишь только за то, что он – это он, они – это они. К Шпане, конечно, он относился снисходительно. Но только к нему одному и то… Остальной мир ниже его. Остальной мир – ниже Мансура!

Ладан разливал по второй. Олег рассказывал анекдот и дымил сигаретой.

Вадим скрестил на груди руки, отошёл в сторону. Из еды больше ничего не хотелось, стало скучно. Ему захотелось жизни. Не такой, как сейчас, а бурной, интересной, весёлой, со сценами драк, насилия, жестокости. Жизни, какой-то, другой, насыщенной. Он осмотрелся вокруг. Перед взором простирались просторы земли. Ему захотелось раствориться, слиться с этим пространством. Почувствовать всю мощь мира, планеты. Вселенной. Ведь люди ничтожные существа по сравнению с землёй, с природой. Не люди хозяева земли, но земля. Она даёт жизнь, и она забирает, потому что на ней люди складывают головы. Вадиму хотелось стать таким. Распоряжаться людьми, давать и забирать – без разницы, творить добро или зло, дарить жизнь или смерть. Лишь бы быть могущественным как земля, как мир, как вселенная. И если был богом, то он сделал рай на земле, и люди поклонялись бы ему, но если был дьяволом, то сотворил ад на земле. Он издевался бы. Его боялись, возносили, приносили дары и жертвы. Он первый, властный. Он – это их жизнь.

Мансур вздохнул, очнулся от фантасмагорий. Да, он не бог и не дьявол. Он – всего лишь человек. Но он будет таким, что у него будут бояться лишнее слово спросить или сказать, считаться и брать советы. Он будет разрешать споры разных крутых и простых людей. Он будет авторитетнейшим человеком. И для него авторитетом будет – только он сам. И он знал, что ему для этого нужно.

Вадим расправил плечи и глубоко вдохнул свежий воздух, наполнив до отказа лёгкие, задержал на несколько секунд, дал себе слово, стать тем, кем он хочет, с шумом выдохнул. Таким образом, он поклялся: выпустил воздух из лёгких, воссоединив клятву с миром и вселенной. Так он клялся и давал себе слово – всегда. Личный своеобразный ритуал. И он верил в него. Верил в свои клятвы и не пренебрегал ими. Каждый день должен быть прожит не зря и приносить плоды. Каждый день – эксклюзив. А мы всё откладываем на завтра. Что ж, завтра так завтра. Мансур отошёл от мыслей, крикнул:

– Артём, хватит пить! Ужраться хочешь? Или забыл, как тебя какие-то чмошники мудохали. Всё, прекращай. Назавтра дело у нас. Много дел.

– Хорошо, – заверил Шпана улыбаясь. – Последнюю.

– Нет сказал, – тон прозвучал командный. – Хватит. И вообще, ты мне нужен. Давно хотел с тобой серьёзно поговорить.

– Говори. – Артём не стал пить и передал рюмку Бритому.

– Не сейчас, завтра.

– Секреты, – сказал Ладан. – Может, хотя бы скажешь, что за дело завтра у вас?

– Обидчика Шпаны сначала пойдём накажем. После – нашего общего. Вышибалу из кабака.

Друзья одобрительно загалдели.

– Может, мы с вами? – спросил Эдик.

– Как хотите, – ответил Вадим.

– Нет, – возразил Ладан. – В таком деле нужно, чтобы народу меньше было. Чтобы меньше знало, как накажете. – Игорь недвусмысленно покосился на Вадима.

– А я пойду, – заявил Бритый. – Можно? – спросил он у Мансура.

Вадим пожал плечами, не ответил. За него ответил Шпана: кивнул и подмигнул Эдику.

Спиртное хорошо зацепило Артёма. Он вспомнил обрывок того вечера и уставился на догорающий костёр. Злость кипела и рвала душу.

– Ты прав, Вадим, – процедил он сквозь зубы. – Завтра, – качал он головой, – обязательно. Откладывать нельзя. А то по сроку давности можно и простить. Время замылит.

– Простить?! – взорвался Мансур. – Хоть вечность пройдёт!.. – орал он. – Но прощать никому ничего никогда нельзя!

Со стороны послышался звук приближающегося мотора. Друзья разом обернулись. По дороге медленно колыхалась «Нива».

– Вот тебе никто и не потревожит. Придётся машину немного в сторону убрать. – Ладан встал и пошёл к «пятёрке».

– Игорь, Игорь, иди сюда, объедут! – крикнул Олег.

– Через наш костёр?

– По полю. Чего, поля мало? В обход костра. Нива всё-таки. Заодно проверят свою колымагу в бою.

Ладан отмахнулся. Сел в «пятёрку» и завёл. Включил заднюю передачу и на корпус завёл автомобиль в поле позади коряги, где сидели Олег и Эдик. Заглушил двигатель и вышел.

«Нива» проползла мимо, свернула на дорогу вдоль леса и покатила дальше. Друзья, сразу же забыв, загалдели очередными байками. Перед ними закуска, выпивка, костёр и рассказы. Шпана и Олег набросились доедать курицу. Ладан перекидывал в рот грибы из банки. Бритый не ел, жадными глазами смотрел на выпивку и ждал очередной порции.

Мансур собирался присесть на бревно, когда увидел, как из леса вышли двое мужиков лет двадцати пяти и направились к ним. Оба в кирзовых сапогах. На высоком надет тёмно-серый в мелкую клетку пиджак и такая же кепка. Второй – мелкий и рябой как дуршлаг одет в фуфайку. Вадим определил, что они пьяные и явно на что-то претендуют, и передумал садиться.

– Кто такие, землячки? – спросил рябой, сунул в рот «приму». – Почему не знаем? – Он достал коробок со спичками, вытащил одну, остановился и прикурил. Продолжил шаг.

Друзья молча смотрели на незваных гостей, определяя визуально, что из себя представляют, как с ними можно разговаривать.

– Что язык проглотили? – медленно и очень агрессивно спросил рябой.

Здоровяк в кепке подошёл к машине, хлопнул ладонью по капоту.

– Чья точила, пацаны? – Он оглядел компанию у костра. Поняв, что перед ним какие-то малолетки, а глаза затравленные, как ему показалось, он нагло улыбнулся. – Мы возьмём, прокатимся. – Он дёрнул за ручку передней двери, открыл. Рябой вышел перед ним и так же нагло ухмылялся. – Папке с мамкой скажете, что большие дяди взяли покататься. А мы её как раз успеем пропить. – Рябой взглянул на длинного чуть ли не влюблёнными глазами. – Правильно, Гриня?

Друзья поднялись с брёвен и разошлись в стороны вокруг деревенских парней.

– Смотри, Гринёк, сосунки ожили. – Рябой вытащил из-за пазухи фуфайки длинный перочинный нож в открытом состоянии.

– Э, ты, гондон в кепке! – крикнул Ладан. – Ветви свои от тачки убери!

– Кажется, с сегодняшнего утра день прокажённых, – прошептал Шпана и потрогал шишку над глазом, подметив, что слегка спала, но сейчас могут новую набить.

– Шо… Ты кому сказал? – проревел длинный. – Веня, пометь его.

Мелкий подскочил к Игорю, собираясь полоснуть ножом по лицу. Его опередил Артём, быстро схватил из костра горящую палку и ткнул нападавшему в харю. Нож выпал из рук рябого. Он схватился ладонями за глаза и дико заорал. Развернулся и побежал по полю к деревне. Гриша вытащил из кирзового сапога огромный нож, точно саблю.

– Всех порубаю! – заорал он и двинулся на парней. Мансур стоял ближе всех, попятился, увидел торчавшую из земли кормовую свёклу, которой здесь недобранной – море. Гриня медленно надвигался, согнувшись, расставил руки как клешни, обегая взглядом со злым оскалом.

– Что, сопляки, Гришу Сорокина из Шанхая не знаете? Сейчас узнаете! – прорычал он.

Вадим быстро наклонился, схватил огромную свёклу, другой ладонью сжал сухую рассыпчатую землю. До Гриши оставалось не более трёх метров. Мансур швырнул землю наступавшему в глаза. Верзила зажмурился и отвёл голову назад. В этот момент Вадим, что есть силы, бросил свёклу шанхайскому в лицо. Соприкосновение двух больших сфер – человеческой «репы» и кормовой свёклы произвели громкий чмокающий звук. Непрошеный гость безмолвно рухнул, уткнувшись носом в землю.

– Глуши этого скота, – подбегая, заорал Бритый, который стоял дальше всех. Друзья набросились на распластавшуюся тушу и начали озверело пинать.

Мансур присел на корточки, наблюдал, не без гордости и самоуважения, картину, как его друзья – друзья? – словно стервятники, терзали павшую падаль. Сам Вадим, конечно, испугался, увидев рядом перед собой длинную «секиру», но он быстро, почти мгновенно, преодолевал страх. Его нервно колотило. Всё отлично. Всё так и должно быть. Валявшийся пришёл с мечом, от него и пал. И их право торжествовать над победой. Но Вадима бесил Эдик. Он видел, насколько Бритый труслив. В мирной обстановке показывает перед всеми своё геройство, а при случае словно шакал загибает хвост под зад и отбегает подальше в сторону. Всматриваясь в лицо Эдика, Мансур нашёл, что оно дебиловатое. В глазах Вадима мелькнула усмешка, но губы не улыбались. Так они могут и убить, а у них есть свидетель, что убежал. Молодец Артём, спас шкуру Игоря.

Разгорячённые спиртным друзья не соображали или просто не думали о том, что могут переборщить, не останавливаясь, наносили ногами жестокие удары. Больше всех суетился над телом Эдик. Мансур поднялся с корточек, схватил Бритого за воротник и отшвырнул от лежачего.

– Дорвались, что ли? Хорош! Убьёте, дурни! – крикнул Вадим, отпихивая всех от жертвы. – Я сказал, хватит! – Он отшвырнул Эдика, начавшего вновь пинать.

– Да, правильно. – Запыхавшийся Ладан сплюнул липкую слюну, двинул пинок в последний раз по рёбрам и направился к тлеющим углям. – Пошли садиться, бухать продолжим.

Шпана и Олег последовали за ним, матерясь отборной бранью. Эдик сидел на земле, закурил сигарету и с обидой таращился на Вадима, который грубо, как шелудивого пса его дважды отшвырнул. Мансур вздёрнул подбородок ехидно улыбаясь.

– Что, милок? – произнёс он с издёвкой в голосе. – Иди тоже к костру, а то ненароком геморрой застудишь.

Бритый молча поднялся и пошёл к своим ребятам. Они разожгли потухший очаг, подкинув веток. Натаскали-то они сразу, сутки можно жечь. Круг самогона возобновился. Друзья громко обсуждали Гришу. Игорь благодарил Артёма, обнимал, говорил, что даже не успел испугаться.

Вадим подошёл к живому трупу, нащупал пульс на запястье. Живой. Это хорошо.

– Мм, – издал стон избитый.

Указательным и большим пальцем за кончик лезвия Мансур поднял нож и запустил подальше в поле. Ногой помог перевернуться зашевелившемуся телу на спину. Гриня тяжело дышал ртом, скорчил рожу, залитую кровью. Нос расплющен, ноздри забиты землёй. Губы рассечены: верхняя разорвана пополам до ноздри. Один из краёв завернулся под себя, оголив три зуба, словно на верхней губе вырезали треугольник. От такого вида Вадима передёрнуло. Взгляды их встретились. Мансур изобразил приветную улыбку и сплюнул в разбитое лицо. Гриша импульсивно моргнул, пытаясь поднять руку и защитить лицо.

– Сделай так, – стал советовать Вадим, – когда очухаешься, попытайся побыстрее уползти. А то парни допьют водочку и окончательно тебя добьют. Договорились?

Гриша выдохнул гортанно:

– Г-хак. – Начал приподнимать голову, чтобы сплюнуть кровь.

Мансур привстал.

– Хы-ы! – с криком выдохнул он и ударил кулаком в челюсть.

Голова Гриши дёрнулась. Он закатил глаза и замер. Вадим ещё раз сплюнул ему в лицо. Друзья уже подскочили к спине готовые к помощи.

– Опять чего-то хочет?.. Мало ему?.. Давай добьём…

– О, о, о! С цепи сорвались. Только дай. Порвут в клочья, – улыбнулся Мансур, весело округлив глаза.

– Сам виноват, – кивнул Олег, приподнял колено и быстро опустил подошву ботинка в мягкий живот лежачего. – Словно холодец, – усмехнулся он.

– Не надо, – сказал Вадим. – Ему и так досталось. Не убивать же. Я думаю, самое время сваливать отсюда. Шерхан шанхайский повержен, а вот гиена свалила. Этот убёгший может деревню мужиков собрать. Кто его знает, кто он. Может, авторитет там держит.

– Давай минут двадцать посидим, допьём, – предложил Олег – Отсюда до деревни, как до Китая раком.

– Конечно. Если что, мы их увидим, – встрял Бритый. – Попрыгаем в тачку – только нас и видели.

– Допивать, это значит до самой ночи. У вас ещё полтора пузыря стоит. А потом вы будете упитые в распиндец. Игорь машину не сможет повести. Деревня припрётся. Оставят вас здесь лежать растоптанными, – Мансур хохотнул, – и потоптанными. – Он посмотрел на деревню, тянувшуюся на горизонте за полем. – В принципе, наверное, километра три. Пока эта рожа рябая дочапает, соберёт толпу. Если вообще соберёт. Пока сюда добредут. Не меньше часа пройдёт.

– Конечно, – согласился Ладан. – Не побегут же они бегом. Сдохнут от нехватки кислорода. От махорки, беломора и вонючего самогона здоровее не станешь.

– Чего гадать, – сказал Вадим, – допивайте пузырь и уезжаем. Оставшееся пойло в другом месте спокойно разопьёте.

Друзья вернулись к костру. Мансур сел на багажник «жигулей». С интересом натуралиста он рассматривал пьяные физиономии друзей, слушал их трёп, пустую болтовню. За спиной зашуршало. Вадим обернулся. Шанхайский Гриша медленно поднялся, сплёвывая кровь и мелкие комочки земли, шатаясь, прижал ладони к рёбрам, побрёл в сторону леса, где дорога резко уходила влево.

У Мансура промелькнула мысль: подбежать и ещё раз добить деревенского, пусть ещё немного позагорает на холодной земле, может, почки застудит. Пока друзья допьют водку. Но Вадим передумал. Он повернулся и продолжил наблюдения за шумящей маленькой компанией возле вновь потухшего костра. Рядом валялись две пустые бутылки из-под самогона. Водку, видимо, оставили на десерт. Остатки пищи кинули вместе с фольгой и пакетами в тлеющие угли. Искуривали сигарету за сигаретой.

Мансур смотрел на них и поражался.

Какие глупые улыбки. Лица, так вообще превратились в дебильные. Буквально за пару часов из нормальных людей они обратились в тупорылых хряков. А Бритый? Он и без водки напоминает дауна. Вадим сплюнул. Уродец, хочет ему однажды ответить, отомстить за оскорбления. Не дорос ещё, шакалёнок, и не дорастёт.

– Я тебя совсем доконаю, припадочного, – прошептал Вадим. Его презирающая ненависть только усиливалась. Неужели водка стоит того, чтобы заиметь такой уродливый шутовской вид. Неужели Артёму мало, что его так позорно отвалтузили простые мужички, изваляли в грязи, чуть ли не утопили в луже. Он потерял почти все деньги, лишился новых, полдня проходил, кроссовок. Дорогие джинсы так и остались с пятнами крови. И сейчас, снова, ему предложили не пить, но он продолжил. Мысли Мансура перебил неясный гул. Он обернулся и прислушался. Ветер и шум деревьев заглушали непонятные звуки. Вадим встал с капота и подошёл к друзьям, которые ни на чего не обращали внимания, оглушённые алкоголем, громко обсуждали новую тему.

– Слышите, парни? – спросил он. – Такое ощущение, будто сюда табун несётся с казаками и шашками.

Друзья притихли, вытянув шеи, вслушались. Гул нарастал.

– Игорь, по-моему, пора заводить машину, – заметил Вадим.

– Почему? – непонимающе заморгал Ладан.

– Я же сказал. Не слышите? Бритый, посмотри, что там? – приказным тоном крикнул Вадим.

Эдик вскочил и побежал по рыхлой земле параллельно дороге, чтобы заглянуть за поворот леса и узнать, чем озабочен Мансур. Поравнявшись с углом дороги, Бритый замер: ноги в коленях согнулись, руки расставились крыльями, голова вжалась в плечи. Простояв пару мгновений, он повернулся бледный и взирал глазами как у бешеной совы.

– Пацаны! – диким голосом заорал он. Его было плохо слышно. От угла леса до костра немногим больше половины футбольного поля. – Кресты! Деревенские! Валим отсюда! – Бритый мчался со всех ног к автомобилю. – Там такая кодла! – орал он. – С колами, с цепя!.. – Он споткнулся о камень и пропахал грудью пару метров поля, вытянув руки вперёд, распластался. Вскочил, вприпрыжку продолжил бег. Но друзья не спешили садиться в машину, они заворожённо смотрели на обрывающийся лес. Эдик, визжа, влетел в «жигули». – Ослы, чего стоите, быстрее садитесь! Чуда вы там точно не увидите!

Но друзья не слушали, зная, что Бритый от страха может увидеть нападение фрицев с впереди идущим Гитлером.

Уже слышались многоголосые крики яростно орущей толпы. Можно даже различить выкрикиваемые отдельные слова.

– Погнали отсюда на хрен! – верещал Эдик, беснуясь в салоне автомобиля, словно птичка в клетке, гоняемая лапой кота. – Придурки, они же нас затопчут! Заставят на пятёрке все поля перепахать! Запрягут как мулов, чтобы воду из колодцев таскали!

– Не ссы, – улыбаясь, сказал Олег. – Мы же на машине. Подразним их немножко. Они не успеют до нас добраться.

Эдик вылез из «жигулей» и остался возле открытой двери, бегая глазами. Его сердце бешено колотилось и готово было без него умчаться.

– Игорёк, заводи потихоньку, – посоветовал Мансур. – Поехали.

Вдруг из-за поворота вывалила тёмно-серая ревущая армада деревенских мужиков, во всей своей красе – в сапогах и фуфайках, в руках – что успели схватить.

Бритый юркнул в «жигули».

Увидев стоящую горстку парней на поле возле машины, толпа ринулась неудержимым потоком. Впереди огромными скачками со свирепым разбитым лицом, размахивая цепью от бензопилы, мчался гориллоподобный длинноногий Гриня. Он отделился от толпы, далеко опережая всех, быстро приближался. Вадим увидел его глаза, которые выражали неистовую страсть к истреблению их маленькой человеческой компании. Ведь живой же он! Вроде был поломанный.

– Ёпсель-мопсель! – вскрикнул Шпана. – Ты смотри кто впереди всех. Надо было этого охламона окучить до потери сердца, чтобы ещё долго ходить не мог.

– Да, – кивнул Мансур. – Раненая птица в руки не давалась, раненая птица птицей оставалась. Это, Вадим, тебе урок на будущее, – сказал он сквозь зубы, сжав кулаки. – Быстро в машину, все!

Друзья запрыгнули в салон, похлопав дверьми. Ладан выжал сцепление, вдавил газ в пол. «Пятёрка» дёрнулась, выкинула из-под левого заднего колеса большой ком земли, двигатель заревел словно реактивный, машина тряслась, но стояла на месте, оседала задом всё ниже.

– Выскочили все, толкаем! – бешено заорал Игорь, брызжа слюной на ветровое стекло. Олег и Артём молниеносно выпрыгнули из дверей, подскочили к заднему бамперу, ухватившись снизу руками, дружно начали приподнимать и толкать автомобиль вперёд. Вадим оказался со стороны Шпаны. Он взялся руками и начал вести счёт.

– Раз, два, взяли! – крикнул он. «Пятёрка» немного подалась вперёд. Задние колёса приподнялись из ямок, выплёвывая землю под ноги, но снова опустились. Эдик помогал толкать у открытой левой задней двери.

– Давай, поднатужились, ещё раз! – орал Мансур и обернулся. Увидев, что Грише шанхайскому остались какие-то метры, Вадим приготовился к драке. В этот момент задние колёса вышли из ямок, и машина покатилась.

– Садимся, садимся! – орал Ладан.

Гриня нёсся с остервенелым видом словно взбесившийся носорог, готовя цепь бензопилы для удара. Где успел взять? Мансур развернулся и побежал к передней дверце «жигулей», почти физически ощущая, что удар вот-вот пройдётся по спине. Он почувствовал, как цепь чиркнула по куртке.

Все успели запрыгнуть в автомобиль, кроме Олега. Он в спешке натолкнулся на спину Бритого, задел коленом угол бампера, споткнулся об свою же ногу и упал.

Ладан сбросил газ, продолжая медленно катить машину. Олег вскочил на ноги и получил цепью по голове. Он заорал, не останавливаясь, прыгнул на машину и ухватился руками за решётку верхнего багажника.

– Дави! – заорал Шпана, наблюдавший за Олегом в заднее стекло. Игорь вжал педаль газа в пол. «Пятёрка» набирала скорость, прыгала на ухабинах. Левая сторона колёс катила по бугристому чёрному полю.

– Убью! Убью! – ревел в бешенстве Гриша, непрерывно нанося удары цепью на бегу, стараясь попасть по Олегу. Дважды он промахнулся, нанеся два скрежещущих удара по автомобилю. Олег раз пнул бесноватого Гриню ногой в лицо. Получилось тихо, подошва ботинка едва достала разбитого носа. Следующий удар Гриши пришёлся по голове Олега и порвал ухо. Тот заорал от жгучей боли, едва не отцепил руки. Гриша попытался скинуть Олега, схватился за ступню, но «жигули» тормознули, и он с грохотом, распластав руки и отбив ноги о бампер, упал на Олега. Ладан крутанул руль и дал газу.

Шанхайский Гриша свалился, чуть не утянул с собой Олега, который держался из последних сил и повис на боку. Остальные деревенские далеко отстали. «Пятёрка» проехала несколько десятков метров, подскочила на рытвине, и Олег слетел в кювет. Раздался длинный громкий крик. Игорь остановил «жигули». Друзья спешно втащили бледного стонущего Олега в салон, заливая сиденье кровью. Из бедра торчал длинный кусок стекла. Ладан вырулил «пятёрку» на ровную дорогу, и они помчались отвозить беднягу в больницу. В мрачном приёмном отделении сдали Олега и постарались побыстрее уехать, зная, что сейчас приедут менты. Медики обязаны в таких случаях сообщать в правоохранительные органы. А по разбитой голове Олега, по разорванному уху было понятно, что это всё он получил не семечки грызя. Да и они сами – пьяные, Игорь вдобавок за рулём. И вообще, одному отговориться легче. Рана у Олега длинная, рванная, но неглубокая, нестрашная. Крови много не вытекло. Правда, доктор сказала, если они уедут, то не примут их друга, на что Мансур ответил:

– Его смерть будет вам сниться всю оставшуюся жизнь.