Текст книги "Мы были подонками: Закладка 2"

Автор книги: Артур Сербин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Отлично, – сказал Игорь. – Слюни уже текут.

– Только хлеба нет, – заметил Эдик.

– Сами купим, – ответил Олег.

– Не, ребят, я ща принесу, – отозвался на замечание отец невесты заплетавшимся языком и собрался уходить.

– Не надо, – остановил Ладан. – Где Тамарка?

– Щщ, – дядя Слава прижал указательный палец к губам. – Она скоро сбегит. – Он полез в карман брюк и достал гранёную рюмку. Протёр большим пальцем внутри, хлопнув донышком, поставил на скамью. – Вот. Давайте ребятки по пять капель со мной и за мою дочь. – Он повернулся к Игорю затуманенными глазами. – Ты же знаешь её, Игорёк? Маленько.

– Да, – Ладан улыбнулся друзьям, – немножко, но знаю.

– А вот и она, моя… – отец невесты запнулся, уставился на дочь окосевшими и остекленевшими глазами.

Из подъезда вышла Тамара в чёрных штанах и белой блузке с видом покорной овечки. Она тихо поздоровалась со всеми, подошла к Игорю и робко улыбнулась. Хотела поцеловать, но он отстранился, остановил рукой за грудь.

– Ну, давай парень, наливай, как тебя там? – обратился к Олегу отец невесты.

– В следующий раз выпьем, – сказал Ладан. – А теперь, слышь, папаша, иди наведайся к гостям. Только никому не говори, что Тамарка здесь. Уловил? – последнее слово Игорь произнёс с угрозой в тоне. – Ты же меня знаешь.

– Всё, – замотал головой дядя Слава, надул щёки. – Постойте одни. Поговорите. Я – полная секретность. – Он развернулся и потащился внутрь дома, хватаясь обеими руками за перила.

– Эдик, бери пакеты, отнеси в машину, – скомандовал Ладан и кинул ему ключи. – Олег, а ты найди в машине, чем замок сбить. Только быстро.

Тамара сжалась, скрестив руки на груди, не сводила грустных глаз с Игоря, глубоко нервно дышала.

– Что ты задумал? – тихо спросила она.

– Всё уже позабыла? Сейчас подскажу.

– Нет, не забыла. Но только… – Она осмотрела парней. – Я не могу. Я их не знаю. Если хочешь, то только с тобой.

– Слушай, ты, – раздражённо произнёс Игорь, – не испытывай моё терпенье. Забыла кто ты? С кем ты только не была? А теперь хочешь выступить в роли монашки. Не получится, тётя. Тебя давно ждут черти в своём вертепе.

– Можно отойти в сторонку? – попросила Тамара и взяла Ладана под локоть. Ей было стыдно новых парней. Они отошли метров на сорок, чтобы их не слышали.

Олег приволок ключ для затяжки болтов на колёсах и сорвал замок. Бритый продолжал ковыряться в машине.

Мансур подошёл к Шпане, сказал:

– Что-то всё это мне не нравится.

Артём ничего не ответил. Он смотрел на разговаривающих Игоря и Тамару и, наоборот, с нетерпением ждал, когда Ладан уломает девку. Игорь жестикулировал, что-то доказывал. Тамара внимательно слушала, иногда кивала, потом отрицательно покачала головой, резко развернулась, собиралась уйти. Ладан схватил её за локоть, полез в боковой карман куртки, вытащил фотографии и протянул, проясняя ситуацию. Ладони у Тамары задрожали. Игорь выхватил фотоснимки, продолжил о чём-то говорить. Показал пальцем в сторону друзей, потом в сторону дома. Тамара прижала ладони к щекам и посмотрела на парней раздумывая. После чего несколько раз кивнула. Ладан взял её под руку и быстро зашагал к друзьям.

– Короче, такое дело, – сказал Игорь, широко улыбаясь, – у неё месячные, но она согласна на другое.

– Пусть покажет, – предложил Олег.

Тамара, до этого отворачивая глаза, вызывающе вскинула голову, осмотрела присутствующих и коротко улыбнулась. Она освободила локоть от хватки Игоря, зашла в подъезд. Парни обступили её полукругом, чтобы с улицы никто не увидел. Тамара расстегнула пуговицу и молнию на ширинке и приспустила штаны вместе с нижним бельём. Друзья удостоверились в правдивости её слов.

– Мы пошли, а вы выбирайте кто следующий. – Ладан открыл дверь сарайчика. – Вы кто-нибудь стойте у двери, чтобы никто не зашёл. – Он подтолкнул Тамару в спину, чтобы быстрее зашла в темноту и вошёл следом. Дверь как-то весело скрипнула и прикрылась.

Бритый сразу подошёл к подсобке и прислонился к доскам, давая понять друзьям, что он следующий.

Мансур взглянул на него с отвращением, повернулся к Шпане и сказал, что перехотел участвовать в этом шоу и пойдёт прогуляется, пока они закончат.

– Что так? – спросил Артём.

– Не знаю, брезгую.

– Тогда далеко не ходи. Мы тебе крикнем.

– Хорошо. Я вон туда, на полянку, попинаю мяч с пацанами. – Вадим кивнул на луговину, куда мальчишки перешли играть в футбол и направился к ним. Дети разделились трое на трое, поставили вратаря и гоняли мяч в одни небольшие ворота, сколоченные из тонкой берёзы.

Скоро вышел Игорь и объявил:

– Следующий.

Бритый мгновенно нырнул в приоткрытую дверь. После за ним пошёл Олег. Артём вошёл последним. Прошло двадцать минут, он не выходил.

– Слушайте, – сказал Олег. – Он уже там находится, больше, чем мы втроём. Что он там с ней делает?

– Может, по месячным трёт, – осклабился Эдик. Он подошёл к дощатой двери и постучал. – Э, дорогая редакция, пора бы на выход. Здесь у нас давление заново поднялось. Надо бы парок-то выпустить. И вообще, пора сваливать. – Бритый прислонил ухо к двери, с другой стороны прислонилась полнейшая тишина.

– Да открой дверь и посмотри, – предложил Олег.

– Не надо. – Ладан поспешил опередить Эдика, который взялся за ручку и готов был лицезреть картину, скрывающуюся за сарайной дверью. – А то она с испуга ему елдень откусит. Он тебе, Бритый, этого точно не простит.

Эдик, посмеиваясь, отошёл от подсобки, сел на скамью.

– Давай по рюмахе самогона опрокинем, – предложил он. – Они могут ещё полчаса ковыряться. А мы так и будем, как истуканы ждать?

– Давай, – одобрил Игорь. – Пойдём к машине. Артём решил по полной программе разгрузиться. Не будем мешать. – Он повернулся к Бритому. – Папаша стаканчик оставил?

– Да, – ответил Эдик. – Я в пакет поклал.

– Отлично. Тогда пошли.

– А как мы без присмотра дверь оставим? – спросил Олег. – Если к ним войдут?

– Ты тогда оставайся. Мы с Бритым выпьем. Потом он подойдёт к двери, а ты к машине.

Олег кивнул.

– Эдик, свисни Вадиму, – сказал Игорь.

Мансур играл один против всей ребятни. Они как воробушки крутились вокруг его ног, старались отобрать мяч. Иногда они обхватывали его лодыжки руками, висли, таким образом парализовав длинные ходули огромного соперника, отбирали мяч, с криками и воплями кучкой неслись и мастерски забивали гол в пустые ворота. Вадиму давно не было так искренне весело. Провозившись с мелкой шантрапой, он весь взмок. Он даже забыл – зачем здесь, увлёкшись игрой, не обратил внимания на свист.

– Дядя, это не вас там зовут? – сказал один из мальчишек.

Мансур остановился. Ладан и Бритый махали ему руками, чтобы он шёл к ним.

– Всё, детвора. Победа ваша, – объявил Вадим. – Мне нужно идти.

– Приходите ещё, – загалдели мальцы, – мы вас снова обыграем.

Мансур улыбнулся и пошёл к «пятёрке».

– Ты что-то заигрался, – сказал Игорь подошедшему Мансуру. – Пойдём выпьем. Артём всё ещё там. Полчаса не может выйти. Может, сам надумаешь?

– Тьфу ты. – сплюнул Вадим. – Я думал, мы уезжаем. Пить не буду, ты же знаешь. А вот съесть, что-нибудь съем. Поторопите Артёма, чтобы не было никаких проблем.

Неожиданно в подъезде раздался звук играющей гармони, через минуту на улицу начала высыпать толпа. Гармонист сел на скамейку, держал в зубах погасшую папиросу, рьяно раздувая меха, дёргая головой. Чуб сосульками свисал со лба до самых глаз и болтался из стороны в сторону при каждом взмахе котелка с пропитыми мозгами. Большинство людей пустилось в пляс. Женщины визжали, мужики помогали им, поддерживали хриплым, сиплым, клокочущим ораньем. Некоторые собрались в кучки, курили, вели пустой громкий разговор. Грубо подшучивали друг над другом и надрывно смеялись. Кто-то обижался. Спорили, доказывали свою правоту. Кто-то просто стоял и пыхтел сигаретой, уставившись стеклянным блеском глаз на танцующих.

– Папа, куда Тамара делась? – Жених стоял в обнимку с отцом невесты в прихожей. Они собирались выйти на улицу и были запредельно пьяны.

Дядя Слава наклонился и никак не мог насадить туфель на пальцы ступни.

– Слышишь, Боря, сынок, помоги папе туфлю нанапялииэта… надеть, – попросил он, еле ворочая языком. – Шота он у меня никак… Сейчас пойдём на улицу. Тамарка должна быть тама. К ней подруги пришли. Она вышла.

Борис помог тестю напялить обувь.

– От спасибо. – Папаша икнул, выругался. – А… пойдём вниз. Найдём нашу Машу… Э… Тамару. Дай я тебя сначала поцелую.

Жених подставил щёку, прикрыл глаза.

Дядя Слава чмокнул своего зятька, обнял за плечи:

– Ну, пошли тады.

Они вышли из квартиры. За ними молча вышел друг жениха, пребывающий на свадьбе свидетелем, его картофельный нос напоминал помидор, а счастливые пьяные глаза смотрели на мир как на божью благодать.

– Послушай, – крикнул отец невесты, остановившись на площадке, брызнул слюной. Несколько капель улеглось на лице жениха, тот лишь часто поморгал. – Ты знаешь какая у меня дочь? – продолжил тесть. – Она такая у меня! Всё может. – Тесть и зять смерили друг друга пьяными родными взглядами. – Да-а, – протянул дядя Слава, подтверждая свои слова заверяющим тоном. – Она готовит, стирает, убирает. Шьёть, даже. Клянусь. Ты правильно сделал, что выбрал мою дочь. Ваши девки городские ни финты не умеют. Ты правильно сделал. Жену надо выбирать из деревни. Или хотя бы из такого посёлка, как наш. Мы почти в таких же условиях, как и деревенские. Не избалованы.

Зять слушал разглагольствования тестя и кивал. Друг его стоял рядом и поддакивал.

– Ну, хорошо, пойдём спускаться. На свежий воздух. Тамару найдём. Покурим. Спляшимь.

– Найти-то найдём, – запротестовал жених, – но это не дело, покинула мужа. Какие-то подруги пришли. Сейчас я ей скажу.

– Ты смотри, мою дочь не обижай.

– Как можно, папа. Я её слегка пожурю.

– Это нужно. А то, ишь ты, вертихвостка… – Тесть запнулся.

Услышав голоса жениха – а теперь уже мужа – и отца на лестнице Тамара хотела выскочить из сарайчика, чтобы её не заметили. Шпана не пустил.

– Подожди, – сказал он. – У меня подходит. Ещё немного.

Тамара интенсивнее заработала рукой и губами. Через несколько секунд всё закончилось, она поперхнулась. Поспешно встала с ящика, на котором сидела, и выскочила за дверь, ладонью вытирая губы. И сразу столкнулась со спустившимися с лестницы отцом, мужем и его другом. Жених посмотрел на невесту удивлёнными глазами.

– Не понял? – сказал он. – И что ты там делала? – Борис хотел подойти к сарайчику и заглянуть внутрь. Тамара бросилась на шею смеясь.

– Возьми меня на руки и пошли плясать. – Она жадно прильнула пухлыми губами к его рту. И умоляла господа, чтобы только этот парень сейчас не вышел.

Шпана застегнул молнию и, затянув ремень, довольный с раскрасневшимся лицом вышел из темноты. Свет ударил по глазам, Артём прищурился. Повсюду стоял шум и гам, надрывалась гармонь.

Держа на руках свою невесту, жених обернулся на скрип петель сарайной двери.

– Это… кто-о-о? – спросил он грубым тоном. Его глаза чуть не вылезли из орбит.

– Не знаю. – Тамара опустила взор.

– Нет. Что ты там с ним делала, я тебя спрашиваю? – Он резко поставил жену на ноги и заорал, обращаясь к Артёму. – Э, ты, стоять!

Расслабленный, после томления в женских ласках Шпана обернулся, не понимая – это к нему так обращаются или нет.

– Вы что там делали?! Вдвоём?! – Жених схватил Артёма левой рукой за куртку, правой нанёс удар. Шпана наклонил голову и получил кулаком по лбу. Олег, находящийся неподалёку, подскочил к жениху сзади, схватил обеими руками за горло и, ударив пяткой по ногам, опрокинул на землю. Друг жениха, размахивая кулаками, бросился на Олега, но неожиданно получил удар по носу от дяди Славы. Он осел на корточки, схватился пальцами за разбитый нос, не понимая, кто это ему врезал.

– Не тронь наших, поселковских! – закричал дядя Слава.

– Ты что, старый, одурел?! – запричитала мать невесты. – Что ж ты делаешь?

– А я ему говорю, – сделал дядя Слава ударение на последнем слоге, – наших не тронь! – И пнул по голове свидетеля.

– Что ты делаешь, козлина?! – Заорал высокий пузатый мужик и саданул дядю Славу по зубам. К ним подбежали со всех сторон, завязалась крупная драка: кто за жениха, кто за отца невесты. Олег сцепился с женихом. Они катались по земле и обменивались ударами. Их старались разнять две женщины. Шпана отбивался от трёх пьяных здоровенных гостей. Один из них заорал в подъезд:

– Мужики, свадьбу мутузят!

Сверху донёсся топот ног, сбегающих по деревянным ступеням. Видно, до этого на улицу вышли далеко не все.

Ладан вытащил из машины два обрезка. Один сунул Мансуру, другой оставил себе и поспешил на помощь к Олегу. Вадим подбежал к мужикам наседавших на Артёма. Осталось двое, третий валялся со сломанной челюстью. Мансур с размаху врезал металлической дубинкой по спине сначала одному, потом другому. Оба мужика загнулись. Шпана остервенело начал пинать мужиков куда попало, громко рыча. Бритый непонятно откуда достал серп и метался вокруг дерущихся, не зная, что предпринять. Женщины визжали, разнимали и получали своё. Игорь подбежал к свидетелю, который продолжал сидеть и держаться за разбитый нос, и добил ударом ноги по голове. Парень упал на землю, свернулся калачом и закрылся руками и коленями. Потом Ладан начал лупить ногами по рёбрам жениха. Ему мешали женщины, отпихивали, одна даже укусила. Он саданул одной по сопатке и нанёс ещё удар жениху по рёбрам, который наконец отпустил Олега. Игорь схватил друга за локоть и потянул к себе.

– Всё, хватит, сваливаем! Менты могут подъехать. Нам это не нужно. – Они побежали к машине, крикнув друзьям, чтобы следовали к ним. Эдик уже сидел на месте. Шпана и Мансур быстрой походкой пошли к тронувшейся к ним "пятёрке". Они запрыгнули в салон, Ладан развернул автомобиль на сто восемьдесят градусов, проехал мимо дерущихся и разбирающихся, направил колёса к большой дороге через пустырь, срезая угол.

Артём щупал шишку, набухшую у виска.

– Стоять, скоты! – услышали друзья позади себя. Они обернулись. За машиной бежал жених, в руке держал половинку кирпича. Когда-то белая рубаха с оторванными пуговицами развевалась на ветру. Галстук, сдвинутый на бок, лежал на голом теле, концом уткнулся подмышку. – Да я вас всех посажу! – орал он. – Вы не знаете кем я буду! Посажу всех, по максимуму! У меня крутые связи! Я не просто какой-то там мент, я оф… – Он споткнулся, ударился кадыком о свою же руку. Вскочил на ноги, рыча, швырнул кирпич вслед удаляющейся «пятёрке». Не добросил метр.

Неожиданно для всех Бритый на ходу открыл дверь и выскочил наружу. Упал на задницу, быстро вскочил и побежал в сторону будущего офицера милиции. В его кулаке блестел серп. Ладан надавил педаль тормоза и остановил «жигули».

– Он его, случайно, не замочит? – спросил Шпана.

– Кто знает, что у него в башке, – ответил Игорь, – но он реально может.

Жених с растерянным видом стоял словно приваренный к металлу, смотрел на подбегающего Бритого и не сводил выпуклых глаз с предмета в его руке.

– Ты что в нас камушки кидаешь?! – завизжал Эдик. – Ща как садану серпом по горлу. – Бритый поднёс острый конец серпа к щеке жениха. – Что, довякался?! – истерично провизжал Эдик.

– Сейчас он его точно вальнёт, – сказал Ладан, нервно сглотнул. Друзья застыли в ожидании продолжения.

– Парень, давай утихнем, – тихо проговорил Борис, – разойдёмся с миром.

У Бритого потекли слёзы. Он быстро утёр их рукавом куртки. Визгливо рассмеялся, оттянул галстук жениха и половинку срезал серпом.

– На память, – пояснил Эдик и побежал к автомобилю. В салоне «пятёрки» облегчённо вздохнули.

– Тебе делать нечего? – спросил Игорь, когда Бритый опустился на сиденье.

– Разозлил он меня, этот ментёнок.

– Вы чем-то схожи с ним, – пошутил Мансур. – Такой же мелкий и дохлый. Гонора много, а понта никакого.

Эдик проглотил обиду.

– Ему лет двадцать, может, больше. А мне расти и расти. Смотрите, ещё вас перерасту, – Бритый засмеялся. – Вот, Вадим, тогда я тебе накостыляю.

Мансур злобно сверкнул глазами, не сводя взгляда с дороги через лобовое стекло, хмыкнул:

– Да. Конечно. У тебя всё впереди. Только до этого момента дожить нужно, – недвусмысленно закончил фразу Вадим.

Глава 2

«Пятёрка» выехала на асфальтированную главную дорогу и помчалась по прямой к мосту.

– Куда двинем? – спросил Олег.

– Я думаю сначала хлеб купить заедем. А после куда-нибудь в укромное местечко, где можно будет спокойно бухнуть, перекусить, лясы поточить. Невесту обсудить. Не, ну Бритый. Я думал ты ему серпом, да по яйцам, – засмеялся Игорь.

Друзья дружно поддержали.

– Поехали на карьеры, – предложил Артём. – Встанем на краю леса. Там тебе ни ментов, ни чинов. Хоть оборись, хоть обдерись. Редко кого можно встретить, тем более осенью. Свобода действиям.

– Далековато, – задумчиво произнёс Игорь, передёрнул ручку передач, зачем-то включил дворники, которые заскребли по стеклу визжащим звуком.

– Нормально. Покатаемся. Отдыхаем, – монотонным голосом отозвался Олег за предложение Шпаны.

– А как пост ГАИ обратно проезжать будем? – возразил Ладан. – Я не собираюсь себе сухой закон устраивать, пить тоже буду.

– Вадим не пьёт, он и поведёт, – предложил Эдик.

– Не поведу, – отказался Мансур. – Права ещё не получил. Но всё равно поехали. Я потом покажу, как через поля между посадками пост объехать.

Игорь остановил автомобиль возле булочной. На некоторое время все притихли. Артём прикладывал холодный пятак к шишке. Вадим думал о потасовке на свадьбе: он корил себя, что вместо того, чтобы увалить каждого ударом кулака, стал бить металлической дубинкой.

– Эдик, сгоняй, хлеба купи. Два чёрного. Деньги дать? – Ладан сунул ладонь в карман куртки, нечаянно нажал на сигнал, испугав проходившую рядом женщину. Ему не понравился её испуг, он несколько раз протяжно просигналил, вжимая педаль газа на холостых оборотах.

– У меня есть, – отозвался Бритый.

– Мне батон купи, – сказал Шпана. – Не ем черноту. У меня от неё изжога. – Он вспомнил, как отчим сам жрал чёрный хлеб и его приучал: заставлял есть, не покупая нарочно батоны. Артём ненавидел ржаной хлеб до рвоты.

Эдик зашёл в магазин. Хлеб лежал на прилавке в наклонных лотках. Люди подходили и брали сами. На протяжении прилавка привязаны леской несколько больших вилок для пробы свежести хлеба. Чтобы соблюдать очередь – сооружён своеобразный коридор: на расстоянии метра от лотков в пол вмонтированы металлические перила из нержавеющих трубок, которые начинались от начала прилавка и заканчивались кассой. В магазине тянулась очередь человек двадцать. Кассирша – женщина лет пятидесяти в белом колпаке рассчитывала быстро. Бритый не стал отстаивать очередь. Через людей дотянулся до лотков, взял два кирпича ржаного, батон и прошёл сразу к кассе.

– Без сдачи, – сказал он кассирше, кинул деньги в пластмассовую тарелку.

– Молодой человек, – обратилась к нему пожилая женщина. – Почему вы без очереди? По-вашему, мы от безделья здесь стоим?

– Действительно, – поддержал мужчина лет сорока в очках и сером плаще. – Иди, встань и отстой как все. Не отпускайте его, – обратился он громко к кассиру.

– Парень положил уже деньги, тем более без сдачи, – сказала женщина за кассой. – Не заставлю же забрать обратно деньги и встать в очередь. В принципе, никаких проблем нет. Он положил деньги, и всё. – Кассирша развела руками.

Мужчина в очках тихо выругался, коснулся личности Бритого. Эдик открывал дверь, когда услышал ругательство в свой адрес и повернулся.

– Очкарик! – прокричал Бритый. – Язык прикуси. Или тебе его отрежут.

– Иди отсюда! Язык он мне подрежет. Козлёнок. Взял что нужно, пошёл вон.

– Ты что, борзый дядя? – взвизгнул Эдик. – Ты Гену Белого знаешь? Он сейчас сидит. Вон его брат в машине с друзьями. – Бритый мотнул головой в сторону окна. – Я с ними. Понял? Хочешь, сейчас позову?

– Да зови. Больно напугал.

– Не связывайтесь с ними, – шёпотом сказала женщина. Остальной народ в очереди молчал. – Вы не знаете кто это? Они и ножом ударить могут.

– Правильно, тётка, – сказал Эдик более спокойным тоном. – Можут. Слушай совет знающих людей. Нужно уважать молодёжь, тем более тебе не знакомую.

Мужчина ничего не ответил, пальцем поправил очки и отвернулся к прилавку. Бритый, почувствовав победу, исполнил последний штрих. Он оторвал кусок от ржаного хлеба и кинул в замолчавшего мужчину. Очередь возмущённо загудела. Эдик стоял, словно оратор во всеобщем внимании и гордо ждал, что на него кто-то наедет, уверенный, что такого не случится. А если и рыпнется кто, то за его спиной крутые парни. Они в лёгкую тому намнут бока.

– Ладно, быдляк, ропщите. Только чтобы я не слышал. – Бритый с геройским лицом вышел на улицу.

На ступеньках он едва не сбил старушку, вышедшею перед ним.

– Разве можно так хлебом кидаться? – слабым голосом спросила она. – Тебе на войну бы попасть да поголодать.

– Бабка, лучше не брюзжи, – бросил Эдик фразу, не взглянув на дряхлую женщину в серой шали, спрыгнул через четыре побитые ступеньки.

– А то, что будет, внучек? Ты меня ударишь? – старуха опиралась о клюку, голова тряслась, нижние веки опущены, из глаз текли старческие слезинки. Она вытирала их небольшой серой тряпочкой. Переплетённые венами сухие тонкие ладони дрожали. В глазах застыла неимоверная тоска прожитой жизни.

– Чего тебя ударять-то? – крикнул Бритый в самое ухо на случай, если бабка глухая. – Сама скоро сдохнешь! Пережиток прошлого. – Эдик подбежал к машине, напоследок взглянул на ступени.

Старушка смотрела ему вслед пустыми глазами и слабо покачивала головой.

– Чего так долго? – спросил Игорь, когда Эдик захлопнул дверь. В салоне запахло свежим хлебом.

– Очередь большая.

– И ты выстаивал?

– Я, по-твоему, на придурка похож? – Бритый закурил сигарету, приготовленную ещё в магазине.

– Не прожги мне сиденье.

– Ты постоянно мне об этом говоришь.

– Да был бы ты на умного похож.

Все засмеялись.

– Ты где, кстати, серп урвал? – спросил Мансур. – И когда успел в тачку положить?

– Что, понравилось? Как я жениху галстук срезал? – спросил Эдик, довольный собой. – У него жидкости из трусов чуть не повытекли.

– Надо было тебе ещё молот с собой захватить, – посоветовал Шпана.

– Заглянул в трусы? – усмехнулся Вадим. – Или учуял?

Снова раздался всеобщий смех.

Ладан старался не гнать машину, а перед постом ГАИ сбросил скорость чуть ли не до нуля, повернул налево. Впереди маячили дачи: серые кособокие заборы, серые шиферные крыши, серые тусклые стволы деревьев – серая жизнь.

– Давай, наверное, не поедем на карьеры, всё-таки далековато, – сказал Игорь. – Ни к чему укатывать бог знает куда, чтобы только выпить и поесть.

– Смотри сам, – пожал плечами Вадим.

– Да, – закивал Ладан, – до начала леса доедем, и я сверну. Там углубимся чуть. Я думаю, нас никто не потревожит.

Они ехали по пустой трассе. Теперь Игорь гнал «пятёрку», что называется, с ветерком. Мансур удобно развалился на переднем сиденье, смотрел вперёд, ни о чём не думал и слушал, как Бритый посвящал Шпану в очередную историю про свои сношения. И когда на лице Артёма рисовалось неверие, Эдик требовал от Олега подтверждений. Олег кивал, давал зуб, цокая по передним зубам ногтем большого пальца, голову предлагал на отсечение, клялся, божился, всё как Бритый просил, после чего смеялся и подмигивал Шпане.

Не доезжая леса «жигули» свернули с трассы и поехали по ухабистой земляной дороге. Игорь вёл машину медленно. Они подпрыгивали и шатались в разные стороны. Справа простирались чёрные перепаханные поля, слева – небольшая равнина, поросшая высокой травой, пожелтевшей и посохшей, за которой начинался лесок.

– Блин, ну и дорога, – сказал Шпана. – Яйца из штанин выкатываются.

– Сейчас свернём к лесу, – отозвался Игорь. – Эдик, помнишь, мы в начале лета, сюда тёлку возили?

– Ещё бы, – оживился Бритый. – Такая цаца была. Игорь взял у брата машину без спроса, – начал рассказывать он и рассмеялся. – За что потом по башке схлопотал.

– Хорош трепаться, – Ладан укоризненно посмотрел на Эдика через зеркало заднего обзора.

– Надо, дядя. Сейчас я правду матку говорю. Мы её вдвоём, как только не вертели в машине. Она своими каблуками-шпильками всю панель поцарапала. И сиденье проткнула. Если чехол поднять, то там до сих пор дыра дыркует.

– Брат же сидит на зоне? – удивился Артём.

– Это второй, старший. У него их двое, – пояснил Эдик.

– Что за девка? – спросил Вадим.

– Прикинь, – Бритый подскочил на сиденье, едва макушкой не пробив потолок. – Мы с Игорем решили прокатиться по городу, девчонок снять. Едем, едем, смотрим, около кинотеатра одна идёт. Пьяная вдребадан. Такая вся… в мини-юбке, каблучки высокие, на башке химия горизонтальная.

– Овен, вертикальная, – поправил Ладан смеясь.

Друзья поддержали хохотом.

– Без разницы. Ну мы ей по клаксону о себе знак подали. Она обернулась. Ё-моё, вся в слезах, туш по харе размазана. Но всё равно, видно – тёлка в кус. Игорь приостановил тачку. В общем, тыры-пыры, ей, восемь дыр, что почём. Пожалели. Предложили с нами прокатиться. Она без всякого села. Короче, поругалась сильно с мужем. Он её ударил. Теперь она решила ему отомстить. Ушла из дома, нажралась как тухлая помойка. Время было только двенадцать часов дня. А она бутыль водки усосала. Начала у нас в машине поносить своего муженька. Потом нас вообще ошарашила. Спрашивает, я вам нравлюсь ребята? Просто гуашь у меня от слёз размазалась, а так я красивая до офигенения. Мы ей – конечно, не слепые же, такая деваха за счастье всем. Игорь предложил, типа, хочешь, твоего мужа побьём. Так она нам – нет. Я ему хуже отомщу. Я хочу ему изменить. С кем-нибудь из вас. Ну мы ей сразу, правильно, таких гадов, только таким образом и надо наказывать. Заехали в магазин, купили водки пузырь. Для нас свободно же. Да, Игорь?

Ладан усмехнулся и кивнул.

– Ей же пузырь потом и скормили, – продолжил Бритый. – Привезли сюда. Вот она потом разошлась – то с одним, то с другим. Потом групповухи ей захотелось. Да я вас люблю, да вы такие мальчики. Мне так хорошо никогда не было. Клялась, что минет строчила только мужу, а теперь узнала, что и другие мужчины есть. – Эдик, как всегда, начал теребить свой бугор на ширинке. – Дала свой телефон, адрес. Сказала, что в дальнейшем хочет с нами отношения поддерживать. Игорю на ботинок наблевала, – завизжал Бритый хохоча пронзительным смехом.

Ладан повернулся, двинул Эдика ладонью в лоб:

– Вот жало. Мог бы это опустить, не говорить такие подробности.

– На дорогу смотри, – наигранно взъерепенился Бритый и дал Игорю слабый щелчок по затылку.

– Чем всё закончилось? – спросил Мансур.

– Домой отвезли, где-то в час ночи. Потом мы ей звонили, приезжали, поджидали, отлавливали. Она сказала, что ничего не помнит. Что нас не знает, видит впервые. Ничего такого с ней не происходило. Что мы её с кем-то перепутали. А если не отвяжемся – сдаст нас в милицию. Больше мы не стали навязывать себя. Пускай живёт тихо-мирно со своим муженьком.

– Наверняка она всё помнит, – сказал Олег, слышавший эту историю не один десяток раз.

– А давай ещё раз к ней заглянем, – предложил Шпана, – и напомним.

– Там видно будет. – Игорь пожал плечами.

– Как-то уже съездили, – напомнил Вадим про Лёху. – Один уже под крестом плитой придавлен, никуда не спешит.

– Да все там будем! – взвизгнул Эдик. – Если так рассуждать, то только дрочить и останется. Да в небеса за подаянием обращаться. Раком стоять, лбом в землю биться и безвозмездно молиться.

Через километр дорога расходилась. Вправо уходила вглубь полей. Влево – соприкасалась с лесом и шла параллельно. Ладан повернул руль к лесу. Через десять минут «пятёрка» подъехала, где лес образовывал угол. Край обрывался и круто уходил влево не заканчивающейся для взора дугой. Впереди через поля виднелась деревня. Игорь остановил машину. Олег первым вышел и пошёл к дереву оправиться. Мансур потянулся и, раскинув руки кверху, зевнул.

– Костерок разведём? – спросил он.

– Обязательно, – ответил Артём. – Кто пойдёт со мной дрова собирать?

– Пойдём вместе, чтобы быстрее. – Вадим повернулся к Игорю. – Ты тогда возле тачки оставайся.

Друзья натаскали сухих веток и сучьев, поломали, сложили в кучу, разожгли костёр в пяти метрах от дороги. Олег и Эдик приволокли два бревна, чтобы сидеть. Ладан вытащил из багажника пакеты с провиантом, на них всё и разложили: мясо, нарезанное плоскими кусками, сало, солёные огурцы, два небольших пакета с салатами – в одном оливье, в другом сельдь под шубой. Курица в фольге, банка маринованных грибов, сервелат, сыр.

Мансур окинул пищу широким взглядом:

– Жратвы мало положили. Пожалели. Зелени нет. Пить нет. Хлеб зажали. Игорь, херовый отступной-то.

– Он не в этом заключался. Да это не съедим, – заверил Ладан.

Вадим сузил глаза:

– Не знаю как вы, а я очень проголодался. Я ещё в футбол с малыми гонял. Есть хочу не меньше волка.

– Мы тоже гоняли, – усмехнулся Олег. – Артём больше всех. Наверное, тоже голодный как брошенный пёс в морозный год.

Шпана развёл руками, говоря жестом: а то. Друзья уселись на брёвна вокруг костра. Игорь держал в руках рюмку, спросил:

– Что будем пить сначала, самогон или водку?

– Плохо, один стакан на всех, – заметил Артём.

– Всё же лучше, чем ничего. – Игорь, не дожидаясь ответа, выдернул бумажную пробку, налил самогон в стакан и протянул Шпане, который нюхнул и от вони отвернулся, вытянул язык чуть не до земли.

Артём снова поднёс стакан к носу, втянул ноздрями:

– Фу. Ну и самогон, вонючий как падла. Дайте огурчик солёный закусить.

– Тебе не нюхать дали, а пить. – Ладан подал огурец.

– За дружбу, – произнёс Шпана, резко выдохнул, опрокинул самогон в глотку. – Гадость, – сдавленным голосом определил он, сунул огурец в рот, часто захрустел. Игорь налил в стакан и подал Бритому.

– Нормально, халява плиз, бонжур, бамбини. – Эдик выпил, не моргнув, закусывать не стал, выдернул сухую травинку, просунул между губ.

Опять грошовые понты, отметил мысленно Вадим. Вот дешёвка.

Все прошлись по одной. Мансур не пил, налегал на еду, пережёвывал куриную ляжку вместе с костью.

– Во точит, мухомор, – съязвил Ладан. – Ты пореже мечи, у нас бухла – только начали. Без закуси мы все ужрёмся.

Вадим издал короткий смешок полным ртом, выпустил на волю пару кашеобразных кусков жёваной пищи. Один плюхнулся на пакет рядом с едой.

Игорь указал на кашицу указательным пальцем.

– Я так понял, это для нас. И как мы делить будем?

Мансуру пришлось быстро проглотить не дожёванное, дабы друзья-товарищи не оказались в подобии ёлок на Новый год, украшенными гирляндами и прочей мишурой из непрожёванной пищи.

– Не смеши, когда ем. А то устрою вам фейерверк. Я спортсмен, мне надо много есть. А вам и занюхать хватит. Вон как Бритому.