Текст книги "История спиритизма (с иллюстрациями)"

Автор книги: Артур Конан Дойл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Эти события подробно описаны миссис Хардиндж Бриттен, которая сыграла немаловажную роль в создании летописи учения. Мы можем адресовать особо заинтересованных читателей к страницам ее книг, но краткое описание личности миссис Бриттен не будет лишним и на страницах нашего повествования. Эта замечательная женщина, которую называли «Апостолом Павлом в женском обличье», заслуживает особого внимания со стороны историков спиритического движения. Молодая энергичная англичанка, она приехала в Нью-Йорк и осталась в Америке вместе с матерью. Будучи строгой последовательницей Евангелического учения, она не разделяла взглядов спиритов и пришла в ужас после первого посещения спиритического сеанса. Позже, в 1856 году ей довелось вновь столкнуться с учением и получить убедительные доказательства истинности происходящего, поколебавшие ее недоверие. Вскоре она выяснила, что имеет скрытые и очень мощные медиумические способности. Этот случай стал сенсацией раннего периода истории движения: она получила сообщение о том, что пароход «Пасифик» затонул в Атлантике со всеми людьми, бывшими на борту. Владелец корабля угрожал ей судом, если она повторит то, что сказал ей дух затонувшего члена экипажа. Но информация подтвердилась: пароход бесследно исчез в водах Атлантики.

Миссис Эмма Хардиндж, ставшая после второго брака миссис Хардиндж Бриттен, направила весь свой энтузиазм на содействие дальнейшему развитию нового движения, оставив заметный след в его истории. Она была идеальным популяризатором, сочетая в себе таланты медиума и оратора, писательницы и трезвого мыслителя с увлеченностью путешественницы. Год за годом она колесила по всей Америке, пропагандируя повсюду новое учение и отражая нападки оппозиции, провозгласившей ее воинствующей противницей христианства, отстаивающей взгляды, которые ей привили наставники-духи. Но поскольку эти взгляды всего лишь отражали тот факт, что сама церковь оказалась весьма далекой от строгой морали и тех высоких целей, для исполнения которых она была создана, то вряд ли Отец-основатель Христианства мог оказаться в рядах критиков миссис Хардиндж Бриттен. Ее взгляды во многом повлияли на точку зрения унитариев, присущую подавляющему большинству спиритов до сих пор.

В 1866 году она вернулась в Англию, где продолжала неутомимо работать над своими монографиями «Современный американский спиритизм» и «Тайны XIX столетия». Обе книги продемонстрировали ее поразительный талант исследователя, ее ясный и логический ум. В 1870 году она вышла замуж за доктора Бриттена, такого же опытного спирита, как и она. Брак был Удачным, можно даже назвать его идеальным. В 1878 году они вместе отправились в Австралию и Новую Зеландию в качестве миссионеров спиритизма. В течение нескольких лет они основали там множество церквей и обществ. Некоторые из них действуют и поныне, в чем автор имел возможность убедиться, посетив Антиподы сорок лет спустя. Именно в Австралии ею была написана книга «Вероучения, факты и мошенничества в исторг религии»[83]83
  Britten Hardinge Emma. Faiths, Facts and Frauds of Religious History.


[Закрыть], которая до сих пор занимает многие умы. В то время наблюдалась связь между свободомыслием и новым духовным откровением. Почтенный Роберт Стаут, Генеральный атторней[84]84
  Министр юстиции.


[Закрыть] Новой Зеландии, был президентом Ассоциации свободомыслия и ревностным спиритом. В наши дни стало ясно, что понятия «спиритическое учение» и «спиритическое сообщение» настолько всеобъемлющи, что их невозможно оценить однозначно положительно или отрицательно. Спирит может исповедовать любое вероучение и при этом должен испытывать почтение к невидимым психическим силам.

Среди других результатов активности миссис Хардиндж-Бриттен следует назвать основание манчестерской газеты «Ту уорлдз» («The Two Worlds»), которая до сих пор не имеет себе равных по популярности среди спиритических изданий всего мира. В 1899 году она продвинулась еще дальше, оставив свой глубокий след в религиозной жизни трех континентов.

Таким непростым и извилистым путем пришла она к своим первым успехам в Америке. Это было время великого энтузиазма, взлетов и падений. Те лидеры, которым было что терять, потеряли все. Миссис Хардиндж Бриттен писала:

«На улицах на судью Эдмондса указывали пальцами, обзывая его сумасшедшим спиритом. Богатые лавочники оказались перед необходимостью защищать свои интересы и отстаивали свои коммерческие права более жестким и определенным способом. Рабочие и мелкие торговцы были доведены до разорения. Безжалостная травля, организованная прессой и поддержанная проповедниками, направила поток злобы на последователей учения. Дома, где собирались кружки, атаковали негодующие толпы. После наступления темноты с криками и свистом, разбивая окна, они пытались помешать „нечестивой“ деятельности последователей учения, обвиняя их в „пробуждении мертвых“, или, как выразилась одна из газет, …в попытках учредить „Министерство ангелов“».

Несмотря на некоторый спад активности, выявлялись все новые и новые талантливые медиумы, работали комиссии исследователей (часто страдавшие предвзятым отношением из-за отсутствия понимания того, что успех деятельности кружка зависит от психического состояния каждого его участника), развивались новые проявления и появлялись новые посвященные. Хотелось бы упомянуть о некоторых важных событиях и их участниках. Наиболее заметными были Д. Д. Хоум и братья Дэвенпорт, привлекшие такое пристальное внимание общественности и на такое длительное время, что мы уделим описанию этих замечательных личностей целые главы. Были, однако, и менее знаменитые медиумы.

Один из них – кузнец из Линтона, человек необразованный, но написавший, подобно Дэвису, под духовным руководством замечательную книгу в пятьсот страниц «Исцеление наций»[85]85
  Healing of the Nations, 530 p.


[Закрыть]. Совершенно очевидно, что кузнец не мог бы осуществить такой труд без вмешательства потусторонних сил. Книгу предваряет большое предисловие, написанное губернатором Толмэджем, который предстает перед нами как глубокий знаток древности. Такую точку зрения, как у Толмэджа, редко встретишь у кого-либо из классиков или из деятелей ортодоксальной церкви.

В 1857 году Гарвардский университет снова проявил себя яростным преследователем новых взглядов, исключив из числа учащихся студента Фреда Уиллиса – практикующего медиума. Казалось, что дух гонителей ведьм из Салема[86]86
  Церковный суд инквизиции над женщинами, обвиняемыми в ведовстве. Происходил в городе Салем – столице штата Орегон. После I варварских пыток «ведьм» сжигали на костре.


[Закрыть] пронесся над Бостоном. В те дни никто не надеялся преодолеть разногласия, возникавшие при появлении невидимых сил. Сторонники профессора Юстиса предприняли отчаянные попытки уличить Уиллиса в мошенничестве, но собранные ими свидетельства доказали, что он обладал истинным даром сверхчувствительности и сознательно избегал публичного проявления своих способностей. Случай по тем временам скандальный. Можно вспомнить и другие факты жестокого обращения с медиумами.

С одной стороны, это было вызвано желанием извлечь выгоду из подобных разоблачений, с другой – неожиданные открытия действительно активизировали деятельность умов. Иногда так называемые медиумы проявляли нечестность и их фанатичные выходки и бредовые высказывания тормозили успех более стойких и серьезных спиритов. Любопытный случай проявления медиумизма произошел с фермером из Огайо – Джонатаном Кунзом и его семьей. Нечто похожее случилось и с братьями Эдди, но мы подробно расскажем о них в следующих главах, а пока только отметим, что использование музыкальных инструментов прочно вошло в практику проявления потусторонних сил. Бревенчатый дом Кунза стал широко известен во всех соседних штатах: он всегда был заполнен людьми, приезжавшими из близлежащего города, который находился в семидесяти милях от дома. Что же привлекало их? Проявление психических сил, объектом которых неожиданно для всех стал необразованный фермер. Многие исследователи были вовлечены в это дело, хотя критики так и не добрались до семьи Кунзов. В конечном итоге Кунз и его семья покинули свой дом, измученные преследованиями невежественных соседей. Жизнь на лоне природы, казалось бы, всегда способствовала развитию сильного физического медиумизма. Способность к нему развивалась на «плодотворной почве» американских фермерских хозяйств: Кунз из Огайо, Эдди из Вермонта, Фосс из Массачусетса и многие другие – проявляли одинаковые психические силы.

Перечень событий раннего периода развития спиритизма в Америке нельзя завершить, не упомянув еще об одном, наглядно показывающем, как вторжение духов может повлиять на ход истории. Вот пример духовного сообщения, оказавшего определенное воздействие на Авраама Линкольна в ответственный момент Гражданской войны. Подробности происшедшего изложены в книге миссис Мейнард об Аврааме Линкольне и сопровождены свидетельствами очевидцев. Миссис Мейнард, в девичестве – Нетти Колберн, предстает в лице одной из героинь собственной книги.

Юная особа – опытный трансмедиум – приехала в Вашингтон зимой 1862 года, чтобы навестить своего брата в госпитале Федеральной армии. Миссис Линкольн, жена президента, проявляла большой интерес к спиритизму и посетила заседание, проводимое мисс Колберн. Она была поражена результатами сеанса и послала за мисс Колберн, желая познакомить с ней самого президента. Мисс Колберн описывает теплый прием, оказанный ей президентом в Белом доме, перечисляет имена присутствовавших. Затем она вошла в состояние транса и впала в забытье. Вот что произошло потом:

«Более часа я разговаривала с ним. Позже от своих друзей я узнала, что мы выбирали темы, которые вызвали у президента интерес и понимание. В их числе друзья назвали предстоящее обнародование Декларации об освобождении[87]87
  Конституция США того времени законодательно утверждала существование рабства, но Линкольн пришел к заключению, что главнокомандующий армией мог отменить его на время военных действий (речь идет о Гражданской войне 1861–1865 годов). Предварительный проект Декларации от 22 сентября 1862 года получил поддержку военного командования. Декларация от 1 января 1863 года разрешала прием чернокожего населения США в ряды армии.


[Закрыть]. Президенту предстояло принять решение о сроке, публикации этого документа, имеющего силу закона, полагая, что его появление должно ознаменовать начало года. Он был уверен, что это событие станет наиболее значительным за все время его правления, несмотря на то, что некие влиятельные партии советовали ему не форсировать события, надеясь задержать или пересмотреть закон. Президент не должен был обращать свое внимание на подобные советы, оставаясь непреклонным в своем стремлении завершить начатое им дело и выполнить миссию, возложенную на него всемогущим Провидением) Все присутствовавшие оказались единодушными в оценке происшедшего: значимость услышанного сообщения, сами его слова и характер речи никак не сочеталась с хрупким обликом юной девушки. Все свидетельствовало о том, что ее устами говорил сильный и мужественный дух.

Я никогда не забуду сцену, разыгравшуюся вокруг меня, после того, как я пришла в себя. Я стояла напротив мистера Линкольна, он сидел в кресле, скрестив руки на груди и пристально смотрел на меня. Я отступила назад в смущении и не могла сразу вспомнить, кто я есть на самом деле, потом оглядела собравшихся, застывших в молчании вокруг меня. Через секунду я вспомнила, где нахожусь.

Один джентльмен сказал низким голосом: „Господин президент, не заметили ли вы чего-нибудь особенного в способе обращения к вам?“ Мистер Линкольн стремительно поднялся, как будто желая стряхнуть оцепенение, взглянул мельком на портрет Даниэля Уэбстера[88]88
  Уэбстер Даниэль (1782–1852) – американский государственный деятель и дипломат.


[Закрыть], висящий над фортепиано, и воскликнул: „Да, это очень необычно, очень!“

Мистер Самс сказал: „Господин президент, разрешите, если это будет уместно, задать один вопрос. Действительно ли на вас было оказано какое-либо давление для того, чтобы отложить принятие Декларации?“ На что президент ответил, улыбнувшись всем присутствующим: „При условии, что мы все – друзья, этот вопрос очень даже уместен. Мне стоит многих нервов и усилий сопротивление этому давлению“. После чего оба они углубились в тихую беседу. Наконец, он подошел ко мне, положил свою руку мне на голову и сказал незабываемые слова: „Дитя мое, вы владеете редким даром, который получили от Бога, – в этом нет никаких сомнений. Спасибо вам за ваше посещение. Возможно, никто из присутствующих не подозревает, насколько важен ваш визит для меня. Надеюсь увидеться с вами вновь“. Он ласково пожал мою руку и ушел, раскланявшись с присутствующими. Мы провели еще час в разговорах с миссис Линкольн и ее друзьями, затем вернулись в Джорджтаун. Таким был мой первый разговор с Авраамом Линкольном. Он остался в моей памяти на всю жизнь, как и все события того вечера».

Быть может, это событие стало одним из самых важных в истории спиритизма и Соединенных Штатов. Оно не только убедило президента в правильности его решения, полностью изменившего моральное состояние армии Северных Штатов и возродившего в людях память о крестовых походах, но и натолкнуло Линкольна на мысль о посещении военных лагерей. Его визит способствовал поднятию боевого духа армии. Читатель может оценить все значение этого эпизода, освежив в памяти события великой войны и жизни президента. Мы заканчиваем наше правдивое повествование о трудном и долгом периоде в развитии американского спиритизма. Невозможно представить, чтобы Соединенные Штаты того времени могли с радостью приветствовать новое учение. Даже если бы это случилось, то страна была бы не в состоянии защитить спиритизм от нападок и преследования невежественных полицейских, нетерпимых представителей законности или ядовитой прессы. Все это напоминает нам печальную судьбу Жанны д’Арк на ее собственной родине.

Глава 7. Рассвет в Англии

ервых спиритов часто сравнивают с первыми христианами, и действительно между ними есть большое сходство. Как бы то ни было, в одном спириты превзошли ранних христиан. Первые женщины-последовательницы заповедей христианства исполнили свой долг с истинным благородством: они жили как святые и умирали как мученицы, однако среди них не было проповедниц или миссионеров. Представители обоих полов в равной мере обладают психической силой и знанием, поэтому армия первых исследователей тайн спиритизма насчитывает немало женщин. В первую очередь это относится к Эмме Хардиндж Бриттен, чья известность с годами будет только возрастать. Были, однако, и другие выдающиеся женщины-миссионеры. Для британцев наибольшее значение имеет имя миссис Хайден – женщины, которая в 1852 году впервые открыла знание о новых явлениях жителям Британских островов. Издавна известны апостолы религиозных вероучений, и вот, наконец, перед нами человек, которого можно назвать апостолом божественных проявлений.

Миссис Хайден – замечательная женщина и прекрасный медиум – была женой известного журналиста из Новой Англии который и сопровождал ее в поездке, организованной неким Стоуном. Последний, находясь в Америке, видел там некоторые проявления ее способностей. В те времена она была, как сообщают, «молода, умна и в то же время искренна и проста в обхождении». Один из современников добавляет:

«Непосредственность поведения и артистичность ее манер развеяла всякие подозрения. Те, кто рассчитывал посмеяться над ней, вскоре устыдились, прониклись уважением и даже сердечным участием – таковы были ее терпение и добрый нрав. Впечатление, которое она производила в ходе беседы, наиболее точно выразил мистер Чарльз Диккенс, сказав, что если демонстрируемые ею феномены относятся к области искусства, то сама она – прекраснейшая из артисток, выступавших когда-либо перед публикой».

Невежественная британская пресса отнеслась к миссис Хайден как к обыкновенной американской авантюристке. О действительном масштабе ее интеллекта свидетельствует тот факт, что спустя несколько лет после возвращения в Соединенные Штаты миссис Хайден получила степень доктора медицины и практиковала в течение пятнадцати лет. Доктор Джеймс Родес Баханен, знаменитый исследователь психометрии, говорит о ней как об «одном из самых искусных и удачливых врачей, известных ему». Она была приглашена на должность профессора медицины в американский колледж, ее наняла страховая компания «Глоб», чтобы сократить свои расходы, вызванные выплатами по страхованию жизни. Одной из составляющих ее успеха являлось то качество, которое профессор Баханен назвал психометрическим гением.

Ее исключительность, добавляет он, подтверждается тем обстоятельством, что на Совете по здравоохранению о ней практически забыли, потому что в течение многих лет в ее практике отсутствовали случаи со смертельным исходом.

В 1852 году, однако, никто еще не знал, что ее жизнь сложится таким образом. Не стоит винить скептиков за то, что они, прежде чем признать истинность необычного проявления сил потустороннего мира, желали подвергнуть эти факты строгой проверке. Нельзя отрицать пользы критического подхода. Однако весьма странным кажется то, что гипотеза, сулящая, окажись она верной, такие замечательные возможности, как приоткрытие завесы, окутывающей тайну смерти, и непосредственное общение со святыми вызвала не столько трезвую критику, тоже, впрочем, имевшую место, сколько бурю оскорблений и ругани, непростительных ни при каких обстоятельствах и тем более невозможных по отношению к леди, прибывшей к нам в качестве гостьи. Миссис Хардиндж Бриттен говорит, что миссис Хайден смогла появиться перед публикой только после того, как предводители прессы, научных и учебных кругов обрушили на нее шквал непристойных поношений и незаслуженных обвинений, выставивших их самих со всею их хваленой широтой взглядов и научной проницательностью в весьма неприглядном свете. Должно быть, ее благородная, нежная душа испытывала глубокую боль, и эмоциональное равновесие, необходимое для успешных психологических опытов, постоянно нарушалось. Подвергая ее такой изощренной пытке, те, кто называл себя исследователями, жаждали только одного: используя всяческие уловки, исказить истину, избравшую миссис Хайден своим вестником. Остро ощущая мощное противодействие, рожденное предубеждением, она в то время еще не имела никакого понятия о том, как можно избежать этого противодействия или как ему противостоять.

В то же время далеко не все проявляли подобную, не поддающуюся объяснению, враждебность, которая, в ослабленном, правда, виде, существует и до сих пор. Появились смельчаки, не побоявшиеся поставить под удар собственную карьеру и рискнувшие даже прослыть сумасшедшими: они оказали сопротивление общественному мнению, не имея на то никаких видимых причин, кроме любви к истине и рыцарского чувства, проснувшегося в них при виде гонений, которым подвергается женщина. Доктор Эшбернер – один из придворных врачей и сэр Чарльз Айшем оказались среди тех, кто выступил в прессе с защитой женщины-медиума.

С нынешней точки зрения медиумические способности миссис Хайден были весьма ограничены. Ни о каких физических явлениях, за исключением стуков, не сообщается; об огнях, материализации или голосах нет и речи. Однако в благоприятных условиях ответы, представленные в виде стуков, отличались точностью и убедительностью. Как всякий истинный медиум она обладала чувствительностью к нарушению гармонии в окружающей обстановке, отчего становилась жертвой недостойных розыгрышей. Сталкиваясь с исследователями, сознание которых было извращено, она оказывалась беззащитной. За хитрость платят хитростью, а на глупый вопрос дается соответствующий ответ; в то же время разумная сущность, дающая ответы, по-видимому, не особенно заботится о том, что пассивный инструмент, служащий лишь средством общения, может пострадать из-за тех ответов, которые передаются с его помощью. Эти псевдоисследователи наводнили прессу сообщениями о том, как им удалось обмануть духов, хотя, по сути, обманули-то они самих себя. Джордж Генри Льюис, сблизившийся впоследствии с Джорджем Элиотом[89]89
  Элиот Джордж (настоящее имя Мэри Энн Эванс), 1819–1880, английская писательница.


[Закрыть], был в числе этих бессовестных исследователей. С ликованием сообщает он, как задал духу письменный вопрос: «Шарлатанка ли миссис Хайден?», на что дух посредством стуков ответил: «Да». Льюис оказался настолько бесчестен, что приводил впоследствии этот факт в виде доказательства вины миссис Хайден. Скорее следовало бы сделать вывод о полной независимости стуков от воли медиума и о том, что некорректные вопросы не были удостоены серьезного ответа.

В подобных случаях позитивный подход ценнее негативного, и автор считает необходимым прибегнуть к цитированию, причем в большем объеме, чем это обычно ему свойственно, ибо не видит иного способа показать, каким образом были брошены в нашу почву семена, давшие благие всходы. Мы уже упомянули о свидетельстве известного врача доктора Эшбернера, и, пожалуй, настала пора привести его собственные слова. Он пишет:

«Принадлежность ее к женскому полу – весомая причина для милосердия, раз уж вы, господа газетчики, не желаете оказать гостеприимство своему коллеге: ведь миссис Хайден замужем за человеком, редактировавшим и издававшим в свое время журнал, широко известный в Новой Англии. Я заявляю вам, что миссис Хайден – не шарлатанка, и утверждать обратное можно лишь изменив собственной совести».

Кроме того, в своем длинном письме в «Ризонер» («The Risoner») Эшбернер признается, что направился к медиуму в крайне скептическом настроении, ожидая увидеть «такую же явную нелепицу», которую обычно демонстрируют прочие так называемые медиумы. Далее он пишет: «Что касается миссис Хайден, то я настолько глубоко убежден в ее безупречной честности, что все настойчивые попытки обвинить ее во лжи приводят меня в изумление», и помещает подробный отчет о контактах, в которых он в действительности участвовал.

Среди исследователей был известный математик и философ профессор де Морган. В длинном и блистательно написанном предисловии к книге своей жены «От материи к духу» он описывает некоторые свои опыты и приводит сделанные им выводы:

«Десять лет назад миссис Хайден – знаменитая американка-медиум пришла в мой дом совершенно одна. Сеанс начался сразу но ее прибытии. Присутствовали восемь или девять человек, разного возраста и разной степени убежденности в том, что все происходящее – шарлатанство. Стуки начались как обычно. Мой слух воспринимал их как чистые, ясные, тихие звуки, которые, длись они побольше, можно было бы назвать звонками. В тот момент я сравнил их с шумом, какой могли бы издать вязальные спицы, если уронить их с малой высоты на мраморную плиту и тут же приглушить чем-то мягким. Последующее обсуждение показало, что мое ощущение оказалось достаточно точным… В тот же вечер, только позднее, когда миссис Хайден, после трехчасового сеанса отдыхала у другого стола, один ребенок вдруг сказал: „А смогли бы все духи, что собрались здесь нынче вечером издать стук одновременно?“ Не успел он произнести эти слова как раздался звук, похожий на дождь вязальных спиц, набравший силу меньше чем за две секунды: звуки толстых спиц соответствовали мужчинам, тонких – женщинам и детям; они были ясно различимы, но звучали в совершеннейшем беспорядке»

После замечания о том, что для удобства он собирается называть стуки звуками, исходящими от духов, профессор де Морган продолжает:

«Когда мне предложили задать вопрос первому духу, я попросил разрешения задать его в мысленной форме – то есть, не произнося его, не записывая на бумаге и не отмечая букв в алфавите, и чтобы при этом миссис Хайден держала руки вытянутыми, пока будет даваться ответ. Оба требования были немедленно приняты, о чем нам сообщили парой стуков. Я мысленно задал вопрос и пожелал, чтобы ответ состоял из одного слова, которое я задумал. Затем я взял лист бумаги с отпечатанным алфавитом, поставил перед ним вертикально книгу и начал, глядя на него, водить, как принято, по буквам рукой. Стуки отмечали момент, когда я указывал на правильную букву, в результате чего было сложено слово „шахматы“. Всему этому могло быть два разумных объяснения: либо имело место необъяснимое по своей природе чтение мыслей, либо ловкость миссис Хайден была поистине сверхчеловеческой. Она сидела при этом на расстоянии шести футов от книги, закрывавшей от нее листок с алфавитом, и не могла видеть ни моей руки, ни моих глаз, ни скорости, с которой я скольжу по буквам. Еще до конца заседания я пришел к твердой уверенности: второе предположение ложно».

Другое происшествие, имевшее место на этом же заседании, чрезвычайно подробно изложено в письме, адресованном У. Хилду и написанном десятью годами раньше. Мы процитируем его по книге «Воспоминания об Огастесе де Моргане», написанной его женой:

«Тут явился дух моего отца (скончавшегося в 1816 году), и после краткого разговора с ним я перешел к вопросам: „Ты знаешь издание, о котором я думаю сейчас?“ – „Да“. – „Помнишь ли ты эпитеты, относящиеся к тебе?“ – „Да“. – „Укажешь мне их начальные буквы на карточках?“ – „Да“.

Тогда я стал водить рукой по алфавиту, при этом карточки с буквами были отгорожены от миссис Х. книгой, сама она сидела по другую сторону большого круглого стола, а между нами горела яркая лампа. Я перебирал буквы, пока не дошел до „F“, о думал, что эта буква должна была стоять первой. Стука не последовало. Присутствовавшие в комнате сказали мне: „Вы пропустили некоторые буквы, в самом начале был слышен стук“. Я вернулся к началу и отчетливо услышал стук на букве „С“. Сначала это озадачило меня, но вскоре я сообразил, что произошло. Дух начинал выстукивать ответ раньше, чем я ожидал. Я поставил букву „С“ на первое место, а за ней последовали и другие: D, T, F, O и С – начальные буквы эпитетов, примененных к имени моего отца в одном старом, вышедшем в 1817 году, обозрении, о котором в этой комнате не знал никто, кроме меня. Сочетание CDTFOC было правильным, и я прекратил испытание, со всей определенностью убедившись, что некто или нечто, а может, некий дух, читал мои мысли. Далее, в течение почти трех часов миссис Х. читала „Ключ к хижине дяди Тома“ – книгу, которую она видела впервые в жизни, и, уверяю вас, она читала со всей увлеченностью человека, никогда раньше не державшего ее в руках, а мы тем временем развлекались на свой лад, слушая стуки. Все описанное выше имело место в действительности. С тех пор подобные вещи происходили в моем доме неоднократно и при участии разных людей. В большинстве случаев для передачи ответов используется стол, на который осторожно помещается рука или две руки, которые и указывают на буквы. В получаемых ответах много странностей, однако то и дело получается нечто, достойное удивления. Я не составил никакой теории по этому вопросу, но думаю, что через пару лет может обнаружиться что-то весьма интересное. Так или иначе я убежден – это явление существует: в действительности. Множество людей, подобно мне, наблюдали его в собственных домах. Попытайтесь сами интерпретировать его, если питаете склонность к философским рассуждениям»[90]90
  Memoir of Augustus De Morgan, p. 221–222.


[Закрыть].

Говоря, что некий дух читал его мысли, профессор де Морган упускает из виду то обстоятельство, что инцидент с первой буквой указал на нечто, чего не было в его мыслях. Кроме того, само поведение миссис Хайден во время сеанса говорит о том, что принимать в расчет следует скорее атмосферу, ее окружавшую, чем ее собственную личность. Еще одно важное наблюдение, приведенное профессором де Морганом, помещено в Приложении.

Миссис Фитцджеральд, хорошо известная в кругах первых спиритов Лондона, публикует воспоминания о своих потрясающих переживаниях, связанных с миссис Хайден («Спиричуалист», 22 ноября 1878 года):

«Мое знакомство со спиритизмом относится ко времени приезда в нашу страну знаменитой женщины-медиума – миссис Хайден. Я была приглашена одним из своих друзей на прием, устраивавшийся в Лондоне на Уимпл-стрит. Не имея возможности отказаться от приглашения, я приехала, хотя и с опозданием, уже после того, как произошло нечто очень интересное. Заметив мою растерянность, миссис Хайден, которую я видела впервые, выразила мне свое сожаление. Она предложила мне сесть за маленький столик, отдельно от остальных, что дало бы ей возможность спросить у духов, не пожелают ли они пообщаться со мной. Все это было так ново и удивительно, что я с трудом поняла, что она имеет в виду и чего мне следует ожидать. Она положила передо мной отпечатанный алфавит, карандаш и лист бумаги. Пока она делала это, я, прикоснувшись ногой к ножке стола, ощутила в этом столе необычные толчки. Велев мне отмечать каждую букву, при указании на которую возникает отчетливый стук, она отошла. Я принялась указывать на буквы, как требовалось, и на букве „Е“ ощутила отчетливый стук. За этой буквой последовали другие, они сложились в имя, которое я не могла не узнать. Таким же образом мне сообщили дату смерти лица, носившего это имя (которую я не знала), затем последовало послание, содержавшее предсмертные слова моего покойного друга: „Я буду охранять тебя“. Далее мне была описана картина смерти этого человека. Признаюсь, я испытала потрясение и своего рода благоговейный страх.

Листок бумаги с сообщениями, продиктованными мне духом моего умершего друга, я показала его адвокату, и он подтвердил, что даты и прочие сведения полностью соответствовали действительности. Их не могло быть в моем сознании, ибо они были мне неизвестны».

Интересно отметить: миссис Фитцджеральд с уверенностью сообщает, что первый сеанс, проведенный миссис Хайден, прошел в присутствии леди Комермер, ее сына, майора Коттона и мистера Генри Томпсона из Йорка.

В том же номере «Спиричуалиста» помещено описание сеанса миссис Хайден, взятое из биографии Чарльза Янга – известного трагика, написанной его сыном, преподобным Джулианом Янгом:

«19 апреля 1853 года. В тот день я отправился в Лондон, чтобы встретиться со своими адвокатами для консультации по одному важному для меня делу. Будучи весьма наслышан о миссис Хайден – американке, спиритическом медиуме, я решил, раз уж я в городе, найти ее и составить собственное мнение о ее таланте. Случайно повстречав одного старого друга, мистера Х., я спросил, не может ли он дать мне адрес миссис Хайден. Он назвал мне его: Кавендиш-сквер, Квин Анна-стрит, дом 22. Сам он ее никогда не видел и очень хотел бы побывать в ее обществе, только не особенно стремился платить гинею за вход. Я обещал взять его с собой, если он пожелает. Он согласился с радостью. С 1853 года спиритические сеансы стали столь обычным делом, что я не стану испытывать терпение своих читателей, описывая общепринятый способ общения живых с умершими. Я сам неоднократно был свидетелем общения с духами посредством стуке, и хотя „органы удивления“ развиты у меня очень хорошо и я питаю слабость к мистике и ко всему сверхъестественному, все же должен признать, что ни разу не видел спиритических явлений, которым нельзя было бы найти разумного объяснения, за исключением случая, о котором я собираюсь рассказать. Здесь общение с духами, несомненно, имело место, ибо мой друг, как и я, видел миссис Хайден впервые, а она не знала ничего ни о нем, ни обо мне. Между миссис Х. и мной произошел следующий разговор:

Миссис Х.: Желаете ли вы, сэр, связаться с духом кого-нибудь из своих умерших друзей?

Дж. С. Я.: Да.

Миссис Х.: Соблаговолите задавать вопросы указанным мною способом, и, надеюсь, ответы вас удовлетворят.

Дж. С. Я. (обращаясь к невидимке, чье присутствие предполагается): Сообщи мне имя человека, с которым я хочу связаться.

(Буквы, на которые было указано стуками, сложились в слова: „Джеймс Уильям Янг“.)

Дж. С. Я.: А теперь о ком я думаю?

Ответ: Фредерик Уильям Янг.

Дж. С. Я.: Каким недугом он страдает?

Ответ: Нервный тик.

Дж. С. Я.: Не мог бы ты прописать ему лечение?

Ответ: Сильный гипноз.

Дж. С. Я.: Кто должен внушать?

Ответ: Некто, питающий к пациенту сильную симпатию.

Дж. С. Я.: Смог бы я добиться успеха?

Ответ: Нет.

Дж. С. Я.: А кто смог бы?

Ответ: Джозеф Риз. (Джентльмен, к которому мой дядя испытывал большое уважение),

Дж. С. Я.: Потерял ли я недавно друга?

Ответ: Да.

Дж. С. Я.: Кто это был? (Я думал о мисс Янг, дальней родственнице.)

Ответ: Кристиана Лэйн.

Дж. С. Я.: Можешь ли сказать, где я сегодня ночую?

Ответ: У Джеймса Б., эсквайра, дом 9 по Кларджес-стрит.

Дж. С. Я.: У полковника Вимота, на Аппер Гросвенор-стрит.

Я был поражен точностью полученных мною ответов и потому сказал джентльмену, сопровождавшему меня, что очень хотел бы задать один вопрос, суть которого должна остаться в тайне. Я сказал ему, что он весьма обяжет меня, если выйдет на время в соседнюю комнату. Когда он выполнил мою просьбу, я возобновил разговор с миссис Хайден.

Дж. С. Я.: Я попросил своего друга удалиться, потому что меня очень заботит, чтоб он не узнал, о чем я буду спрашивать. Мне также не хотелось посвящать вас в содержание вопроса, однако, насколько я понимаю, ответ не может быть передан никаким иным способом, кроме как через вас. Как поступить в этих обстоятельствах?

Миссис Х.: Задайте вопрос в такой форме, чтобы ответ явился в виде одного слова, смысл которого будет ясен лишь вам одному.

Дж. С. Я.: Я попробую. Произойдет ли то, чего я опасаюсь?

Ответ: Нет.

Дж. С. Я.: Я не удовлетворен. Легко сказать „да“ или „нет“, но поверить я смогу лишь убедившись, что ты правильно меня понял. Сообщи хоть одно слово, которое укажет мне, что тебе известны мои мысли.

Ответ: Завещание.

Ясно, речь шла о завещании, составленном в мою пользу, но находившемся под угрозой. Я хотел узнать, минует ли эта угроза. Полученный мною ответ оказался правильным».

Можно добавить, что ни до, ни после этого сеанса мистер Янг так и не поверил в общение с духами, несмотря на предъявленное ему веское доказательство. Это, конечно, не делает чести его уму и способности воспринимать новое.