Текст книги "Искатель. 1961–1991. Выпуск 2"

Автор книги: Артур Конан Дойл

Соавторы: Хэммонд Иннес,Борис Воробьев,Валерий Привалихин,Николай Балаев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц)

МИНКИГлава I

– Эй, на «Морской ведьме»! Эй там!

Чайки с криком взлетали с поверхности воды, и мой голос эхом возвратился ко мне – глас одинокого в пустыне моросящего дождя.

На палубе возникла фигура в желтом дождевике. Некоторое время спустя я различил всплеск весел и увидел приближающийся к берегу плотик. С трудом взобравшись на его мокрую дощатую поверхность, я устроился поудобнее, и Майк погнал его обратно к яхте. По пути мне не пришлось рассказывать ему обо всех подробностях расследования, так как он следил за ним по газетам. Но едва мы очутились на яхте, Майк тут же спросил, что случилось с Петчем и почему в это утро он не явился в суд.

– Ты знаешь, что выдан ордер на его арест?

– Ордер? Откуда ты знаешь? – спросил я. Не знаю почему, но меня потрясло это сообщение. Я считал, что в аресте не было никакой необходимости.

– Об этом сообщалось в шестичасовых новостях.

– А сообщалось, в чем его обвиняют?

– Нет. Но его ищет полиция на всех дорогах, ведущих из Саутгемптона, и во всех портах.

Мы продолжали обсуждать эту тему и за обедом. Во всей этой истории Майка больше всего удивляло то, что Петч не рассказал суду о предложении Деллимера. За кофе он вдруг неожиданно напомнил мне о пакете, который Петч передал на сохранение еще на французском берегу.

До этого момента я совершенно забыл о его существовании.

– А пакет все еще у тебя?

Я кивнул, встал и пошел в кормовую каюту. Пакет, как и прежде, лежал у меня в папке, и я принес его в салон. Майк освободил на столе место, я достал нож и разрезал веревки, подумав при этом, что, наверное, точно так же поступали во время войны с документами погибших.

– Напоминает книгу, – заметил Майк. – Ведь это не может быть судовым журналом, не так ли?

– Думаю, что нет, – ответил я. – Журнал находится в суде.

В коричневой оберточной бумаге находился конверт. На нем на машинке было напечатано имя: «Дж. К. Б. Деллимер». Конверт был надорван, и внутри виднелась бумажная лента, напоминавшая банковскую упаковку. Я подумал, что Майк, должно быть, прав – вероятно, там находилась чековая книжка Деллимера или его компании или еще что-то, связанное с деньгами. Я вытряхнул содержимое на стол и оцепенел.

На столе среди наших обеденных принадлежностей лежала толстая пачка пятифунтовых банкнот.

Майк смотрел на эту кучу денег, открыв от удивления рот. Ни разу в жизни ему еще не доводилось видеть сразу столько денег, да и я тоже не видел. Я пододвинул ему часть денег: «Считай!»

Несколько минут в салоне слышался только шелест кредиток. Сосчитав (их сумма равнялась точно пяти тысячам фунтов), Майк посмотрел на меня.

– Неудивительно, что он не захотел предъявить их таможне, – пробормотал он. – Ты считаешь, что он все же принял предложение Деллимера?

Я отрицательно покачал головой.

– Если бы он принял его, то зачем бы он стал тушить пожар, зачем повел бы судно на Минки? – Я вспомнил, в каком состоянии находилась каюта Деллимера, когда я помогал Петчу доставать резиновый плотик. – Нет. Должно быть, он взял их после… после гибели Деллимера.

– Но зачем?

– Черт его знает, – пожал я плечами. Я многого еще не понимал. Собрав деньги, я сунул их обратно в конверт. – Если это плата за преднамеренную гибель судна, – сказал я, – то он должен был взять их у меня сразу по возвращении в Англию.

– Пожалуй, верно. – Майк взял у меня конверт и, нахмурившись, повертел его в руках. – Странно все-таки, что он не забрал их. Похоже, что он забыл.

Я не знаю, кто первый услышал его, но внезапно мы взглянули друг на друга, прислушиваясь. Звук исходил снаружи, от носовой части яхты и походил на всплеск. Майк вскочил на ноги. Плеск прекратился, и над головой, на палубе, отчетливо послышался звук шагов. Шаги направлялись к корме, а мы стояли неподвижно, словно оцепенев. Потом они достигли люка. Крышка его медленно открылась, и на ступенях трапа показались сначала голые ступни ног, а затем появился человек в промокшей до нитки одежде. На последней ступеньке он внезапно остановился, зажмурившись от яркого света. Лицо его было страшно бледным, темные волосы слиплись, и с одежды на пол струйками стекала вода.

– Боже мой! – выдохнул я. От удивления я лишился дара речи. Человека била дрожь, зубы стучали, а я стоял и смотрел на него, как на привидение.

– Не дадите ли вы мне полотенце… – и Петч стал стягивать с себя мокрую одежду.

– Зачем вы пришли сюда? Я думал, вы умерли! – Я почти желал этого, так как ясно понял всю сложность положения, в которое он меня поставил. – Какого дьявола вы пришли сюда?

Мою вспышку он оставил без внимания. Майк дал ему полотенце, и он стал вытирать свое загоревшее под лучами аденского солнца тело. Он все еще дрожал и попросил закурить. Я дал ему сигарету, он зажег ее и стал вытирать волосы.

– Если вы рассчитываете, что мы перебросим вас во Францию, то глубоко ошибаетесь, – сказал я. – Я этого делать не стану.

Он взглянул на меня, слегка нахмурившись.

– Во Францию? – Лицо его напряглось. – Я хочу попасть на Минки, вот куда, – сказал он. – Вы обещали сделать это. Вы предложили мне воспользоваться вашей яхтой, – и в его голосе прозвучали жесткие нотки.

– То было вчера, – заметил я.

– Вчера или сегодня, какая разница? – Он перестал вытираться, и, глядя на его лицо, я понял, что он явился сюда в твердой уверенности, что наш договор остался в силе.

– Вы, очевидно, не знаете, – сказал я, пытаясь как-то смягчить удар, – что власти выдали ордер на ваш арест.

Он не выразил удивления. Напротив, казалось, что он ждал этого.

– Прошлой ночью я долго ходил пешком, – сказал он, – пытаясь принять решение. В конце концов я понял, что, если на следующее утро приду в суд, то никогда, не сумею побывать на «Мэри Диар», Поэтому я пришел сюда. Полдня я прятался на холмах, пока стемнеет.

– Вы видели газеты? – спросил я.

– Нет. А что?

– «Мэри Диар» обнаружена, и французская спасательная команда пытается вернуть ей плавучесть. Назначено полное обследование судна, и если вы думаете, что…

– Полное обследование?! – воскликнул он. Он казался потрясенным: – Когда? Об этом объявляли в суде, не так ли?

– Да.

– Кто же сообщил им, где находится судно? Гандерсен?

– Почему Гандерсен? Нет. Об этом сообщил начальник порта Сент-Хелье эксперту по кораблекрушениям. Я думаю, что какой-нибудь рыбак с острова Джерси нашел судно. Должно быть, он же заметил на нем и спасателей.

– Все правильно, – вздохнул он с облегчением. – Тогда нам надо спешить. Вчера вечером я узнал кое-что, благодаря чему понял, что мне надо быть на «Мэри Диар», и чем раньше, тем лучше. – На мгновение в салоне воцарилась тишина, и я смотрел на него, ожидая, что он скажет дальше. – Эта спасательная команда работает по контракту с компанией Деллимера, – сказал он.

– Откуда вы узнали об этом? Когда вы успели узнать, если только сегодня было сообщено о начале спасательных работ?

– Хорошо, я расскажу вам. – Он натягивал сухую одежду, которую принес ему Майк. – Прошлым вечером, когда я вернулся туда, где снимаю комнату, я поднялся к себе, чтобы взять пальто. Я собирался побродить, подумать. А когда я вышел, то встретил Джанет, то есть мисс Таггард, которая ждала меня на улице. Она пришла… – он слегка пожал плечами. – В общем, значения это не имеет, но в этом есть кое-какая разница. Я знал, что она мне верила. Так вот, после этого я стал обшаривать все пабы в районе доков. Я был уверен, что в одном из них найду Берроуза. Пока у него есть деньги, он обязательно будет торчать там. А деньги у него были. Я нашел его в старой части города – он был пьян, зол и самоуверен. Он ненавидел меня, а потому и рассказал о спасательной экспедиции. Он злорадствовал. И все это потому, что когда-то я обозвал его неучем и пообещал, что приложу все усилия к тому, чтобы его никогда не подпускали к машинному отделению.

Петч замолчал и выпил еще глоток рома. Наконец он переоделся и теперь сидел напротив меня. Дрожь его не прекращалась.

– Хиггинс, вероятно, высчитал направление дрейфа судна по просьбе Гандерсена. Но так или иначе, они были убеждены, что судно лежит на Минки, а потому, зафрахтовали лодку и направились туда. А когда они нашли его, то заключили контракт с французской фирмой.

– Но вам-то что до всего этого? – спросил Майк. – Совершенно естественно, что компания Деллимера рассчитывает спасти свое судно.

Петч обернулся, и на его губах заиграла усмешка.

– Они рассчитывают не спасти его, – сказал он. – Расчет на то, что французы вытянут судно с мели, а они затем затопят его на глубоком месте.

Заметив на лице Майка удивление, я спросил:

– Вы серьезно полагаете, что они хотят этого?

– А почему бы и нет? – ответил Петч вопросом на вопрос.

– А спасение имущества…

– Компания не имеет никакого отношения к спасению имущества. Контракт предусматривает только возвращение судну плавучести и буксировку его в Саутгемптон, а на буксире будут находиться Хиггинс и Берроуз. Гандерсен настоял на этом. Стоит только открыть кингстоны, и «Мэри Диар» мирно закончит на дне свой последний рейс. Мне думается, что они минуют Каскетс и затопят ее где-нибудь в районе Хэрд-Дип. Глубина там футов около трехсот шестидесяти, [17]а то и больше, и все подумают, что так уж ей «на роду написано», и отнесут эту гибель за счет того, что ее за два месяца сильно потрепало на рифах Минки. – Он повернулся и взглянул на меня. – Я думаю, теперь вы все поняли. Я должен попасть туда, Сэндс. Это моя единственная надежда. Я должен получить доказательства.

– Доказательства чего? – спросил Майк.

Петч поочередно переводил быстрый, неуверенный взгляд то на меня, то на Майка.

– Я точно знаю, что в носовых трюмах произошел взрыв.

– Простите, – сказал я, – но вы должны меня понять, что сейчас это невозможно.

– Но… – он протянул руку и схватил мою кисть. – Ради всего святого! Неужели вы так и не поняли? Они же выведут оттуда судно и затопят его на глубине. И тогда я никогда не узнаю… Взгляд его был каким-то побитым, и мне искренне было жаль его. Но внезапно в его глазах вспыхнул гнев. – Я считал, что в вас больше здравого смысла, Сэндс. Я думал, что вы воспользуетесь случаем – вы и Майк. Проклятье! Вы же обещали меня взять! Неужели вы испугались только потому, что выдан ордер на мой арест?

– Нет, – возразил я. – Не только поэтому.

– Тогда почему же?

– Вот поэтому! – сказал я и швырнул на стол конверт, из которого посыпались банкноты, хрустящие, с синими чернильными подписями банковских деятелей, словно извещения о похоронах. – Я хранил конверт у себя, не зная даже, что в нем. Может быть, теперь вы расскажете нам правду – почему вы взяли эти деньги, почему не сказали суду о предложении Деллимера? – Глядя на Петча, я раздумывал, стоило ли продолжать, но он отвел взгляд в сторону. – Вы взяли эти деньги у него в каюте уже после его смерти, не так ли?

– Да, – произнес он почти безжизненным голосом…

– Зачем?

– Зачем? – Он поднял взгляд и посмотрел мне прямо в глаза. Это был взгляд того человека, которого я впервые увидел на «Мэри Диар». – Потому что они были там. Я полагал, что они ему больше не принадлежали… О, я не знаю почему. – Он нахмурился, как бы стараясь сконцентрировать свои мысли на чем-то другом, более важном. Но вид у него был такой, будто его опустили в им же самим созданную преисподнюю. – Вероятно, я поступил глупо, что взял их. Это опасно. Только потом я это понял. Но сейчас… они сломили меня, особенно когда понимаешь, что для того, чтобы доказать, что ты сделал все возможное для спасения судна, тебе приходится вести борьбу с компанией, которая именно этого и не хотела… – Он замолчал, но, очевидно, продолжал думать о том же.

– И поэтому вы не сказали суду о предложении Деллимера? – спросил я.

– Нет. – Он внезапно встал из-за стола. – Не поэтому. – Он стоял и некоторое время смотрел вверх на открытый входной люк, а затем вернулся обратно к столу. – Вы все еще так и не поняли? – Он пристально смотрел на меня. – Я убил его.

– Деллимера?! – спросил я, потрясенный.

– Он не упал за борт, – сказал Петч. – Его труп до сих пор там, на «Мэри Диар».

Я был настолько ошеломлен, что не знал, что сказать. Но тут его словно прорвало, и он рассказал всю историю.

Это произошло в ночь, когда разразился шторм, сразу после того, как ему сообщили о пожаре в радиорубке. Он вышел на крыло мостика, чтобы посмотреть, не виден ли оттуда пожар, и заметил Деллимера, который шел по верхней палубе в направлении кормы.

– Я предупреждал, что убью его, если он сыграет какую-нибудь штуку с судном. Ему незачем было идти на корму.

Петч бросился с мостика вниз и достиг кормы как раз в то время, когда Деллимер уже пролез через смотровой люк в трюм № 4.

– Тогда я решил закрыть и запереть крышку люка и оставить его там.

Но вместо этого Петч полез в трюм вслед за Деллимером и увидел, как тот, согнувшись, засунул руку в щель между верхним тюком и переборкой.

– Я как сейчас помню его лицо, – прошептал он, – напряженное, белое как полотно, в свете луча моего фонарика.

Голос Петча дрожал, пока он описывал сцену, которую столь долго хранил в своей памяти. Деллимер выпрямился и закричал, держа в руке что-то вроде цилиндра. Петч, совершенно разъяренный, подскочил к нему и ударил кулаком в лицо. От удара его голова откинулась назад и ударилась о металлическое ребро перегородки.

– Мне хотелось раздавить его, разнести вдребезги, уничтожить. Я хотел убить его. Столько несчастий свалилось в ту ночь на судно – затопило носовой трюм, загорелась радиорубка, а тут еще эта подлая крыса забирается в трюм… а шторм ни на минуту не прекращается, даже наоборот – крепчает. Боже мой! Что же было делать? Я – капитан. Судну грозит дьявольская опасность. А он хочет затопить его. Я же предупреждал его… – Петч прервал рассказ и вытер со лба пот.

Теперь его рассказ вошел в более спокойное русло. Он описал, что произошло после того, как Деллимер свалился на тюк с хлопком, лежащий на ящике, и сквозь его жидкие волосы вытекала струйка крови. Он еще не осознал, что убил его. Только потом он сообразил это. Но ярость прошла, и кое-как ему удалось выбраться по вертикальному трапу наружу. Его едва не сбила с ног волна, но он устоял, а потом по приставной лесенке взобрался на верхнюю палубу там, где никто из команды не мог его увидеть.

– Но вы бы могли сказать, что произошел несчастный случай – на него что-нибудь упало или еще что? – предложил я. И тут я вспомнил, как увидел его, с ног до головы перепачканного угольной пылью, и что я слышал звук перебрасываемого угля в котельной.

– Меня охватило отчаяние. Бедняга! Выглядел он ужасно – у него был разбит весь затылок. И тогда я решил сбросить его за борт.

Он уже стащил тело Деллимера с тюка вниз и нагнулся, чтобы осмотреть его, когда увидел Хиггинса, выходившего из двери надстройки на мостике. Поэтому он не решился тащить труп к бортовому ограждению. Рядом находилась вентиляционная труба угольного бункера, которая по странной случайности оказалась открытой. Тогда он, не думая, сунул тело в трубу и закрыл крышку.

– Вместо того чтобы избавиться от трупа, я повесил его себе на шею. – Его голос упал до шепота, и несколько минут он сидел, не проронив ни слова. – Когда вы попали на судно, я спустился по веревочной лестнице в бункер и находился там, пытаясь достать тело. Но потом судно так тряхнуло, что груда угля погребла его под собой.

Последовала долгая пауза, во время которой до меня донеслось завывание ветра снаружи.

– Я убил его и считал, что поступил справедливо. Я полагал, что он заслужил смерть. Я был убежден, что тем самым спасал жизнь тридцати морякам, в том числе и себе.

Внезапно он взглянул мне прямо в глаза.

– Ну вот, теперь я рассказал вам всю правду.

Я кивнул, ибо верил, что на сей раз это – правда. Я понял также, почему он пришел сюда, почему он не смог сообщить суду о предложении Деллимера.

– Вам следовало бы обратиться в полицию, – сказал я, – как только вы вернулись в Англию.

– В полицию? – спросил он, побледнев. – Зачем?

– Если бы вы сказали им, какое предложение сделал вам Деллимер…

– Вы что же думаете, что они поверили бы мне? У меня было только мое честное слово и никаких доказательств. Чем я мог объяснить… – его взгляд скользнул по лежащему на столе конверту. – Вы видите эти деньги? Он предложил их мне – все. Они были у него в каюте, и он высыпал их передо мной, все пять тысяч вот из этого самого конверта. Я собрал их и швырнул ему в лицо, а потом сказал, что лучше буду гореть в аду, чем сделаю это грязное дело. Вот тогда я и предупредил, что убью его, если только он попробует сделать что-нибудь с кораблем. – Он замолчал, тяжело дыша.

– Но это же просто несчастный случай, – проговорил Майк. – Черт побери, вы же не собирались его специально убивать.

– Нет, это не так, – возразил он. – Я собирался убить его. Я пришел в ярость от его предложения, от того, что он намерен сделать с судном. Впервые за десять лет я получил под свою команду судно… Я думал, что, посадив его на Минки, я сумею вернуться, избавиться от трупа и доказать, что он намеревался пустить его ко дну. Неужели вы не понимаете, Сэндс? Мне нужно убедиться в своей правоте.

Я понял, что значило для такого человека, как Петч, командовать судном. Пока он ощущал под ногами палубу, он был командиром, и это поддерживало в нем уверенность, правоту действий. Я понимал, почему так отчаянно он пытался оправдаться. Я вспомнил, как он реагировал, когда увидел в паймпольской конторе остатки своего экипажа – людей, словно овец, сгрудившихся вокруг Хиггинса. Первое судно за десять лет, и… все повторилось снова. Невероятный поворот судьбы.

Петч сидел, откинувшись в кресле со стаканом в руке и с сигаретой. К еде он не притронулся. Глаза его были полузакрыты, голова склонилась набок.

– Мы выходим, – сказал я ему.

Он не пошевелился.

– Оставь его, – сказал Майк. – Мы и одни справимся. Я пойду запущу машину. – И он стал натягивать свитер.

Но Петч все слышал. Его голова медленно повернулась.

– Куда вы направляетесь – в Саутгемптон? – произнес он почти безжизненным тоном.

– Нет, – сказал я, – мы берем курс на Минки.

– На Минки, – повторил он медленно, и было видно, что его мозг еще не воспринял этой новости. – Вы идете к «Мэри Диар»? – Он тут же вскочил на ноги, стакан со звоном полетел на пол. – Вы говорите правду? – Он подскочил ко мне и взял меня за обе руки. – Вы говорите это, чтобы успокоить меня? Вы не обманываете меня?

– Нет, – ответил я. – Я говорю правду.

– Боже мой! – воскликнул он. – Боже мой, а думал, что мне конец. – Он засмеялся, начал трясти меня, потом схватил в охапку Майка. – Наверное, я сошел с ума, – проговорил он наконец. – Неопределенность. Десять лет, потом корабль, командование, а затем… Вы не знаете, что значит потерять уверенность в себе. – Его глаза ожили, загорелись. Раньше я никогда не видел его таким. Он обернулся, сгреб со стола пятифунтовки. – Вот. Они принадлежат вам, – и он сунул их мне в руку. – Мне они не нужны. Теперь они ваши.

Я оттолкнул деньги.

– Мы поговорим об этом после, – сказал я. – Вы сможете без карты дойти до Минки?

Его сознание внезапно вернулось на свое место. Он медленно кивнул, потом нахмурился, еще некоторое время думал.

– Да, я уверен, что помню маршрут. Вопрос только в приливе. У вас есть мореходный альманах?..

…Я уже приготовился поставить американский кливер, когда услышал стук двигателя, доносившийся со стороны моря. Минуту я стоял, прислушиваясь, а затем крикнул Майку, чтобы тот приготовил багор. Возможно, это шла какая-то яхта, хотя ночью яхты, как правило, не рискуют выходить в море. Мне не хотелось, чтобы нас кто-то заметил, да еще в обществе Петча. Мы, можно сказать, находились вне закона, и я предпочитал быть незамеченным. Я выключил свет в каюте и направил Петча на помощь Майку, а сам тем временем встал за штурвал, готовясь вывести «Морскую ведьму» с якорной стоянки.

Звук приближающегося мотора теперь был отчетливо слышен. Его стук доносился из-за ближайших утесов. В просвете между ними блеснул мачтовый огонь. Потом показался зеленый глаз фонаря на правом борту, а как только яхта развернулась, стал виден и красный огонь.

– Подними «американца»! – крикнул я Майку, и в темноту ночного неба поплыл белый кливер. Я натянул конец, и «Морская ведьма» плавно вышла на чистую воду, направляясь в просвет между утесами. Но чужая яхта была уже в проходе.

– Как ты думаешь, это не полиция? – спросил Майк.

– Не знаю, – ответил я. На мгновение я увидел лицо Петча – белое пятно на темном фоне, обращенное в сторону моря. Я приглушил мотор, надеясь проскочить в темноте незамеченным.

Ветер был несильный, но наша яхта неуклонно набирала скорость. Другая лодка приближалась. Она осветила прожектором проход между утесами, держа курс на него. Вот она прошла сквозь него и направилась прямо к нам.

Она прошла настолько близко, что мы сумели разглядеть ее очертания, мощный морской двигатель, размещенный в палубной надстройке. Нам даже удалось заметить расплывчатую фигуру рулевого.

Внезапно прожектор, прорезав темноту, метнулся в нашу сторону, ослепил меня и осветил треугольник главного паруса. Потом мы услышали оклик. Нам показалось, что человек спрашивает название нашего судна, но слова потонули в реве мотора, потому что в этот момент я открыл дроссельную заслонку, и мы вошли в проход. «Морская ведьма», увлекаемая силой ветра и двигателя, легко скользила, рассекая волну своим острым форштевнем, оставляя за собой искрящийся пенный след.

– Она поворачивает! – прокричал мне Майк.

Я бросил взгляд через плечо. На фоне черного берега позади нас вырисовывались очертания моторки и ее белый, зеленый и красный навигационные огни. Судя по огням, лодка следовала за нами.

– Если бы мы вышли на полчаса раньше… – сокрушенно произнес Петч, глядя в сторону кормы.

– Похоже, это «Гризельда», – сказал вдруг Майк, пристально вглядываясь в темноту.

– Тогда это то судно, которое было зафрахтовано сегодня утром, – ответил я. – Зафрахтовано кем-то, кто находился в суде.

– Вы уверены? – хрипло спросил Петч.

Я утвердительно кивнул и посмотрел на Петча, погрузившегося в раздумье.

– Да, это либо «Гризельда», либо однотипное ей судно, – уверенно сказал Майк.

По мере удаления от берега «Морскую ведьму» качало сильнее, и волны стали переваливаться через бак. Ветер постепенно крепчал, и на волнах появились белые барашки. Я прикинул, что часа через два прилив должен изменить направление, а это должно сократить скорость «Гризельды» по меньшей мере на один узел.

– Я останусь у штурвала, – сказал я Майку. – Мы попытаемся за ночь оторваться от нее.

А затем я рассказал о хозяине лодочного причала, которого мы повстречали с Хэлом, и об угрозе Хиггинса.

– Хиггинс сразу догадался, что вы направитесь к «Морской ведьме», – сказал я Петчу.

– Хиггинс? – удивился Петч.

В этот момент я снова кинул взгляд назад. Что это, мне показалось, или стук двигателя приблизился? Я стал оглядываться по сторонам в поисках огня моторки. Но тщетно – нас окутывала ночная темень, и из нее выпрыгивали на палубу пенные брызги.

Но вот волна стала бить в носовую часть. Здесь море было мельче. Волны вкатывались на палубу, а нос зарывался в воду.

– Да выключите вы машину! – крикнул мне Петч. – Неужели вы не чувствуете, что винт захлебывается?

– Не вы ведете судно! – рявкнул Майк.

– Это же уменьшает скорость, – спокойно пояснил Петч.

Он был прав.

– Выключи мотор, Майк! – попросил я.

Мгновение он колебался, а затем нырнул в рубку. Стук машины затих, И шум моря стал слышен сильнее. Идя только под парусом, яхта показала все свои мореходные качества и легко заскользила по воде. Волны перестали омывать ее носовую часть.

И хотя правота Петча была очевидной, Майк вылез из рубки в состоянии, близком к ярости.

– Вы, конечно, чертовски правы, если намерены состязаться в скорости с той лодкой, – сказал он. А затем, обратившись ко мне, произнес: – Джон, послушайся моего совета, Давай возьмем по ветру и повернем на Пул.

– По ветру, – вмешался Петч, – моторка пойдет быстрее нас.

– Тогда пойдем против ветра на Уэймут.

– Это дохлый номер, – возразил Петч, – они обойдут нас.

– Ну и что? – оборвал его Майк. – Закон-то на их стороне.

– Боже ты мой! – воскликнул Петч. – Майк, неужели вы еще не поняли? Сэндс, объясните ему. Вы встречались с Гандерсеном. Вы в курсе всех дел. – Он посмотрел на меня, а потом обратился к Майку. – Послушайте, – сказал он. – У них был выработан план, как заработать четверть миллиона фунтов. Они заменили груз и продали его. Эта часть плана им удалась. Но все остальное пошло насмарку. Капитан отказался принять участие в их заговоре. Тогда они попытались во время шторма пустить судно ко дну, но тут их постигла неудача. Посмотрите на все это их глазами… Двенадцать человек утонули, шеф погиб, а возможно, убит, корабль цел и лежит на рифах. Они не позволят мне побывать на «Мэри Диар». И вам они этого не позволят. Они даже не дадут вам возможности вернуться в порт, по крайней мере, до тех пор, пока не отделаются от «Мэри Диар».

Майк смотрел на Петча не отрываясь.

– Они должны знать, что я здесь, – сказал Петч. – И вы бы не вышли в море, если бы не поверили мне. Представьте, что им грозит, если правда выйдет наружу.

Майк обратился ко мне:

– И ты веришь всему этому, Джон? – Его лицо сильно побледнело.

– Я думаю, что все же стоит попытаться уйти от них, – сказал я. У Петча были свои причины для этого. Но и мне не улыбалось попасть к ним в лапы.

– Тогда вперед! – сказал Петч. Напряжение внезапно спало. И тут я вспомнил, что две ночи он не спал и даже не ел.

– Ты не хочешь меня сменить, Майк? – Было уже два часа ночи; прошло четыре часа с тех пор, как мы вышли в море. Я передал ему штурвал, а сам спустился в рубку, чтобы занести данные в судовой журнал.

Петч последовал за мной.

– Вы не думали о том, кто может быть на моторке? – спросил он. Я покачал головой, ожидая, что он еще скажет. И тогда Петч добавил: – Во всяком случае, не Гандерсен.

– А кто Hie тогда?

– Хиггинс.

– А не все ли равно, кто из них? – спросил я. – Почему вас это интересует?

– А вот почему, – признался он честно. – Гандерсен – человек, который идет только на хорошо рассчитанный риск. Но если лодку ведет Хиггинс… – Он внимательно посмотрел на меня, пытаясь сообразить, понял ли я его мысль.

– Вы полагаете, что он будет вести себя безрассудно?

– Вот именно. – Петч многозначительно посмотрел на меня. – Нет смысла говорить об этом Майку. Ведь если Хиггинсу не удастся остановить нас на подходах к судну, он пропал. Если его арестуют, остальных охватит паника. Тогда Берроуз пойдет на любую подлость. Вы понимаете? – Он повернулся, собираясь уйти. – Пойду поем что-нибудь. – В дверях он задержался: – Простите меня, – сказал он. – Мне искренне не хотелось втягивать вас во всю эту историю…

…Рассвет был серый, холодный. Петч стоял рядом со мной, глядя в направлении кормы. Но там не было ничего, кроме серой, взбаламученной воды.

– Все в порядке, – сказал я. – Мы здорово их обошли.

Петч кивнул, не произнося ни слова.

– При таком ходе меньше чем через пару часов мы подойдем к Каскетсу, – предположил я и пошел вниз вздремнуть.

Через час меня разбудил Майк, требуя, чтобы я немедленно поднялся на палубу. Голос его звучал тревожно.

– Взгляни вон туда, Джон, – крикнул он нетерпеливо, когда еще поднимался на палубу. Он показал рукой в сторону левого борта, но я ничего не увидел. Потом мне показалось, что я вижу на горизонте что-то вроде палки или буя в просвете между волнами. Я протер глаза и наконец заметил мачту небольшого судна в мутном утреннем свете.

– «Гризельда»? – спросил я.

Майк кивнул и протянул мне бинокль. Да, это была она. Я взглянул на Петча, стоявшего в дождевике за штурвалом.

– Он знает? – спросил я Майка, кивнув в его сторону.

– Да. Он ее и заметил первым.

– А что он сказал?

– Ничего. Он даже не удивился.

Я снова поднял к глазам бинокль, стараясь определить ее скорость.

– Как мы идем? – спросил я. – В шесть утра ты заносил данные в журнал?

– Да. Час назад мы давали восемь узлов.

Восемь узлов! Я взглянул на паруса. Ветер надувал их полностью, но они всей своей тяжестью от ночного дождя оттягивали мачту. Боже мой! Мы ведь забыли ночью стряхнуть с них дождевую влагу!

– Ты знаешь, я думаю, – проговорил Майк, – что если они догонят нас…

– Ну и что?

– Они ничего не смогут нам сделать, ведь правда? Я имею в виду… – он нерешительно посмотрел на меня.

– Я думаю, что да, – ответил я и направился в рубку. Мне не хотелось об этом думать. Рассчитав силу и направление ветра и прилива, я выяснил, что мы находимся в десяти милях к северо-северо-западу от Каскетса. Через два часа прилив двинется на восток и вынесет нас к Олдерней к Шербургскому полуострову. Но эта проклятая моторка находилась между нами и побережьем, и уйти от нее, по крайней мере днем, не было никакой возможности.

Я еще некоторое время посидел в рубке, дожидаясь прогноза погоды. Сообщили: «Ветер умеренный, местами туман. Центр зоны низкого давления над Атлантикой, но медленно смещается к востоку».

Следуя прежним курсом, мы направили яхту в самый центр островов Герисей. Западная их оконечность носит название Лезануа, и там установлен маяк. Мы прошли настолько близко от него, что разглядели все его детали. И точно в кильватер нам шла «Гризельда». Она находилась в какой-нибудь четверти мили от нас, и Петч не отрываясь смотрел на нее в бинокль.

– Ну что, – спросил я, заметив на палубе фигуру человека, – это Хиггинс?

– Да, – ответил Петч. – Хиггинс собственной персоной. И Юлс тоже. Еще кто-то третий в рулевой рубке, но никак не разберу, кто.

Петч посмотрел на паруса и попросил меня ослабить их, а сам повернул штурвал и взял курс к северо-западному бую архипелага Минки.

После этого мы не разговаривали. Постепенно мною овладело беспокойство. Я различал приближающийся звук мотора. Сначала он был едва слышен, а потом сделался громче, и я понял, что ветер стихает. Я включил двигатель и с того момента осознал, что «Гризельда» все же обходит нас.

Прогноз подтвердил, что депрессия из зоны Атлантики усиливается, распространяясь на восток все быстрее. Нам это не сулило ничего хорошего. Ветер падал, и «Гризельда» медленно обходила «Морскую ведьму», держась между нами и островом Джерси. Горизонт исчез. Петч спустился вниз, чтобы потеплее одеться. Внезапно похолодало и подул порывистый ветер.

Я стоял у штурвала и смотрел, как «Гризельда», покачиваясь на волнах, уходила вперед. Я размышлял, что сделает Хиггинс и что сделал бы я на его месте. Но думать было трудно, когда ты устал, замерз и сидишь в одиночестве почти на уровне воды, изолированный от всего мира.