Текст книги "ОстанкиНО"

Автор книги: Артур Кангин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Артур Кангин
ОстанкиНО
(роман-компромат)

Пролог
Генерал Гаврилов & Майор Васюков

Каждый день, подходя к царственному зданию на Лубянке, я испытываю неземной восторг. Стены этого исполина лучатся историей. И пусть в этом доме я только винтик, лишь майор, отвечающий за внутреннее и внешнее подслушивание и подсматривание, но, поверьте, на таких, как я, Отчизна держится.

Сегодня я чувствовал, что со мной что-то должно случиться судьбоносное. Не успел сесть за стол, включить ноутбук, грянул звонок: «Срочно к генералу Гаврилову».

Опрометью кинулся по красной ковровой дорожке.

Вот он, кабинет непосредственного моего начальника. Огромный, под стать самому зданию-исполину. Скромный бюст медного Дзержинского. Весь в цвету кактус. Метровый экран плазменного телевизора.

– Ну, садись, Петя, – генерал указал мне на глубокое кожаное кресло.

Надо заметить, что с генералом Гавриловым мы друзья детства. Жили на одной лестничной площадке. Погодки, одноклассники. Ухаживали за одной девчонкой. Дрались.

Когда мы остаемся с глазу на глаз, он называет меня просто Петей. Я же, глядя на две его вышитые золотыми нитками звёзды, зову его либо Сергеем Сергеевич, либо товарищ генерал. Про себя я, конечно, величаю его просто Серёгой. Серый!

Генерал нахмурил искрящиеся сединой брови:

– Сейчас ты услышишь очень странную вещь. Пожалуйста, не удивляйся.

– Так точно, товарищ генерал!

Гаврилов заиграл желваками:

– Отставить официоз. С сегодняшнего дня называй меня просто Сергеем. Родина нам поручила великое дело. Будем в одной упряжке.

– Так точно!

– Я обижусь…

– Хорошо… Сергей.

– Мы же с тобой в Клязьме удили окуней. Однажды боролись и ты мне, засранец, вывернул шею. Помнишь?

– Помню, – смахнул я слезу.

– Так вот, – Серёга налил себе и мне воду из кристально чистого графина, – есть мнение, что телевидение наше надо закрывать.

– То есть? – я закашлялся, подавившись водой.

– Начисто! Наотмашь! Это же рассадник разврата, пошлости, наркомании и покушений на государственный строй. Ты согласен?

Я лишь под столом щелкнул каблуками.

– Но тут есть одно но… – генерал пронзительно взглянул. Морозом подернуло спину. – В стране у нас управляемая, мать её ети, демократия. Хотя и управляемая, но все же демократия. Мы не можем телевидение ахнуть просто так, с кондачка. Необходим железный компромат.

Я мужественно выпятил подбородок:

– Серега, если тебе нужна жизнь моя, то возьми её!

– Посмотри на Эдмундовича, – генерал обернулся к бюсту Дзержинского. – Чтобы осуществить эту операцию, ты должен быть таким же, как он.

– Памятником?

– Ошибаешься! Ты должен обладать стальной волей и задавить в себе все сантименты… Но это отступление. Операцию назовем «Даун-ТВ». Как тебе?

– Дауны – это дебилы?

– Вроде того. Только круче!

– Тогда блестяще!

– Привлеки самых ушлых агентов. Всюду рядом с телезвездами, продюсерами, операторами, звукорежиссерами и редакторами расставь видеокамеры. Собери обстоятельный материал. И на его основании напиши компромат. Всего представь мне ровно полста компроматов.

– Самому писать?

– Отличный вопрос! Скучный компромат – это для сыщиков Мура. Мы должны быть во всем талантливы. Слышал, что Феликс Эдмундович писал стихи? Пушкин отдыхает! Мы должны соответствовать уровню.

– То есть?

– Найми какого-нибудь ловкого писаку. Пусть компромату добавит лоск.

– Есть у меня один ловкач из «Аргументов и фактов». Он туда из «желтой» прессы перешел. На повышение.

– Одобряю, – генерал вдруг встал и достал из шкафа соболью шапку. – Знаешь что это?

– Шапка?

– Это не простая шапка. Президентская. Мне он ее на день чекиста сам подарил. Но, зараза, – генерал, побагровев, попытался ее натянуть, – не надевается. Шапка отличная! У меня же башка в два раза больше.

– У тебя, Сережа, голова философа.

– Отставить сюсюканье! – генерал протянул мне шапку. – Померь-ка, Петро.

Шапка мне пришлась впору.

– Вот и носи, дорогой!

Я вскочил:

– Служу Отчизне!.

– Садись… – генерал сощурил глаза. – Ты, Петя, должен пойти на повышение. Тебе уже сорок шесть, а ты всего лишь майор. Как-то неловко. Мы же за одной партой сидели… Прихлопнешь телевидение, обещаю погоны полковника. Буду ходатайствовать лично.

Я склонил свою седеющую голову.

– И, пожалуйста, без чинов. Спорь со мной, предлагай контраргументы. В диспуте, как известно, рождается истина.

– С кого начинать?

– Начни с юмористов. Раздражают больше всего. И помни, для закрытия российского ТВ родина нам отвела ровно квартал. Ни секундой дольше! Но и не секундой меньше!

Компромат № 1
Король смеха

1.

Павел Бергман знал все анекдоты. Они в него были вбиты, как в комп. Мог рассказать всякий. С любого места. Это ли не находка для телевидения?!

В Останкино было устроено «Анекдот-шоу». Публика начинала байку, Павел подхватывал. Восторг был всеобщий. Рейтинги запредельные.

Но через год рейтинги поползли вниз. Пашу вызвал генеральный продюсер канала Михаил Жабин.

– Как-то вы расслабились, братец, – с отцовским упреком взглянул он на Бергмана, разливая вискарь. – Живот зачем-то отпустили. Порыжели…

– Живот от пива, – Павел сглотнул слюну. – А рыжим я всегда был. Таким мама родила.

– Надо что-то делать! – Жабин солдатским махом осушил бокал. – Я решил закрыть «Анекдот-шоу». Вы уж обиду не держите.

– Меня на улицу?

– Зачем? Вы подумайте, чего еще не было на ТВ. Пошевелите мозгами. Пройдите в дамки. Недаром же вас окрестили королем смеха?!

2.

И Паша придумал. Шоу «Опущенные». Ноу хау!

Бергман в костюме с искрой появлялся перед звездами российского общества и принимался изощренно над ними издеваться.

– Погорим мы на этом шоу, – печалился Михаил Жабин. – Обидятся звездуны, бандюков нашлют.

– Плохо вы, Михаил Иванович, в людях разбираетесь, – до ушей улыбнулся Павел Бергман. – За халявный пиар они маму родную с потрохами слопают.

И ведь оказался прав.

– А вот взгляните на лысую певицу, – ярился на сцене Павел. – Голосок у нее жалкий. Комар и тот лучше поет. Зато какой роскошный парик на лысой башке! Двадцать зеленых косарей! А ведь и морды нет, и грудей с жопой… У Белорусского вокзала никто бы ее и за десятку не снял. Однако же, звезда! Друзья, поприветствуем лысую певицу!

Лысая певица истерически расхохоталась. Публика с обезьяньим восторгом зарукоплескала. Представление началось.

– Теперь глянем на этого качка, – Павел указал пальцем на огромного квадратного человека. – Рокки и Терминатор русского экрана. Мышцы у него есть. Ничего не скажешь. Накачался анаболиками. Повредил мозги. Поэтому и выглядит настоящим тупорылым засранцем. Почему выглядит? Он такой и есть! Друзья мои, поприветствуем главного качка с лицом засранца!

Качок, изображая дикую радость, ударил кулаком по коленке и дико заржал.

Пугливо оглядываясь, засмеялись все остальные.

Рейтинг «Опущенных» взлетел под облака.

Генпродюсер Михаил Жабин подобострастно жал Пашину руку и сообщил об утроении его гонорара.

3.

Павел Бергман оказался страшно востребованным. В очередь к нему стали выстраиваться журналисты.

– Как вам это удается? – пытали они Пашин секрет.

Бергман вальяжно откидывался в кожаном кресле:

– В основе всех человеческих отношений лежит садомазохистский комплекс. На сцене звезды выступают в роли садистов. Думаю, вы не будете спорить. В домашней же обстановке элитного клуба им хочется побывать в шкуре мазохиста.

– Вам угрожают? Вас пытались побить?

– Со всеми примами у меня нежнейшие, доверительные отношения.

– Как долго будет жить ваше шоу?

– Не переживайте, работы хватит очень надолго.

И работы хватало. Шоу «Опущенные» пригласили в европейское турне. Иноземные звезды жаждали таких же отвязанных оскорблений. И Паша с продюсером не могли им отказать. Тем более, это мощно срабатывало на раскрутку родного канала.

Первым городом творческого вояжа стал Париж.

И все здесь прошло на «ура», только именно в Париже раздался полуночный звонок.

– Ну, здравствуй, Павлик! – в трубку щебетал нежный, исполненный страсти женский голос.

– Мы с вами знакомы?

– Привет, дурачок!

– Извините, услугами проституток я не пользуюсь.

Бергман решил, что его беспокоит «ночная бабочка» из эмигранток.

Женщина озорно рассмеялась:

– Конечно! У тебя же член меньше сантиметра!

Павел ошеломленно замер. Мужской причиндал, и правда, у него был небольшой. Но не до такой же степени!

– Ты что, сука, гонишь? – разъярился Бергман.

– Прости, прости, – заворковала собеседница. – Совсем забыла, что он тебе ни к чему. Тебе же генпродюсер Жабин засаживает по самые гланды.

Паша, как ядовитую змею, отбросил трубку.

Тело его сотрясала крупная дрожь.

Нет, в гомосексуальных поползновениях он, хвала небесам, был не замечен. Не было этого! Но вот господин Жабин на всю страну был известным педрилой.

4.

Уехали из Парижа, звонки как отрезало. Павел облегченно вздохнул. А то ведь невозможно было выкинуть из памяти сладкий и подлый голосок. Мешало работать. На сцене долго не мог поймать кураж.

В Амстердаме отработал на троечку. В Барселоне и Лондоне все шло по нарастающей. В Лиссабоне же опять раздался полуночный звонок:

– Соскучился, котик?

Бергман, конечно, мог бы швырнуть трубку. Но хотелось установить личность нахалки:

– Как вы узнаете мой номер?

– Мир не без добрых людей, – озорной голосок был переполнен смехом. – Ну, что, томишься без своего полового гиганта Жабина? Он в Москве, а ты в Лиссабоне. Анус чешется?

– Мадам, вы заблуждаетесь! – с максимальной дозой язвительности в голосе произнес Бергман. – Я натурал. У меня жена и двое детей.

– Такое случается… Хотя жены и детей у тебя нет. Зачем брешешь?

Павла вдруг озарило:

– Вы мне за кого-то мстите? Я со сцены обидел вашего любимого, родственника? Простите великодушно! Это ведь всего лишь условия заданной игры. Ничего личного.

– И у меня с тобой ничего личного, – томно вздохнула девушка. – Жаль, что ты гей. Могли бы перепихнуться. Спокойной ночи, сладенький!

На этот раз собеседница первой положила трубку. А Паша, как ужаленный, взвился. Сгоряча даже маханул целый стакан коньяку. Сна, конечно, ни в одном глазу. А ведь завтра шоу.

Принял горячую ванную. Выпил еще стаканчик армянского. Не помогло! Проворочался до самого утра. Встал с постели с кровавыми глазами, с трясущейся челюстью.

У звезд в этот вечер он вызывал не ужас, а сострадание.

5.

В Лиссабон срочно вылетел Генеральный продюсер Жабин.

– Что же вы, батенька? – сокрушенно перекатывал он желваки. – Организаторы нам, знаете, какую неустойку выкатили?

– Приболел, – Бергман скосил глаза.

– Сивухой пованивает, – Жабин достал из мусорного ведра порожнюю бутылку коньяка. – Платим мы вам от души. В чем дело?

– Сорвался! Ностальгия по родине.

– Ну, ну… – Жабин выглянул в окно. В Португалии грянула весна. Нежно, томно зеленели деревья. – Останусь я с вами. Буду приглядывать. Ответственность жуткая. Глаз да глаз!

Из Лиссабона двинули в Прагу. Павел слегка оклемался. Сказалась работа с личным гипнотизером. Вспомнил череду своих ярких творческих удач. Помогло.

На сцене Павел снова чувствовал себя львом.

– Посмотрите на эту длинноногую фигуристку, – радостно вещал он. – Чемпионка мира по катанию на железках по окаменевшей воде. Но любим мы ее не за это. А за позы, которые она принимает в творческом экстазе. Особенно мне по душе шпагат. Камасутра отдыхает. Сразу вспоминается, какое сокровище скрыто у нее между ног. И когда задом поворачивается, тоже ничего. Аппетитная жопка! Думаю, многие бы мужчины встали бы на коньки, чтобы быть к ней поближе.

Давясь рыданиями, фигуристка захохотала. За нею восторженно грохнул весь зал.

А ночью раздался звонок:

– Пашенька, поздравляю!

– С чем?

– Как это с чем? С приездом Жабина. На последнем шоу ты просто блистал. Сказывается гениальная вздрючка.

– Мадам, я уже говорил, вы заблуждаетесь.

– Вот это нам и следует проверить. Приходи в номер триста тридцать три. Познакомимся лично.

6.

Когда Павел открыл дверь в 333, там стояла кромешная темень. Бергман щелкнул выключателем, но свет не зажегся.

– Лампочки выкрутила, – отозвался до боли знакомый, мелодичный голосок. – Располагайтесь, мой повелитель. Я на секундочку в ванну.

Павел присел на пуфик.

В проеме двери вспыхнул безупречной красоты абрис женского тела. Стройные ножки, золотая копна волос волной до попы. Дыхание перехватило.

Бергман разделся. Раз подвернулся столь внезапный случай, то следует доказать, что он мужчина. Мачо! А не какой-нибудь засранный гей.

Растянулся на матрасе, накрылся пуховым одеялом.

Она подошла. Отдернула одеяло. Вытянулась с ним рядом. Крепко обняв, жарко поцеловала в губы. Покусала соски. Погладила могуче воспрянувший жезл.

А потом… наручниками прищелкнула его к дубовой спинке кровати.

– Хочешь поиграть? – разулыбался Бергман.

– Игры закончились, – холодно произнесла девушка.

Она накинула халат и вытащила из-под кровати тазик. Достала вязку тонких гибких прутьев. Со свистом, обдав брызгами, ими взмахнула.

– Что это? – помертвел Паша.

– Береза лечебная. Розги, мой дорогой!

Номер триста тридцать три Бергман покинул на носилках «Скорой помощи». Неделю валялся в пражском лазарете. Гастроли, понятно, оказались на грани срыва.

– Что же вы творите, бесценный?! – выпучивал на него глаза Михаил Жабин. – Не могли себе подыскать нормальную проститутку?

Павел лишь играл желваками.

– Ну, ничего, – Жабин погладил его иссеченную руку, – очухаетесь. Главное, духом не падать.

– Не хочу я больше, – сказал Павел.

– Чего не хотите?

– Быть королем смеха. Подыщите для «Опущенных» другого ведущего.

7.

Вот уже полгода, как Павел Бергман ведет телепередачу «От всей души». Давясь искренними слезами, вспоминает добрые дела старичков.

Рейтинг у передачи ниже некуда. Зато есть милосердные спонсоры, а значит, передача будет жить долго.

Павел пополнел и порозовел лицом. Больше не пьет. Не идет это к сединам, которые появились в 333.

– Посмотрите на эту бабушку, – глубоким баритоном говорит он на сцене. – Ей девяносто! Кажется, дунь, она улетит. Однако у нее 11 детей, 22 внука и 33 правнука. Поприветствуем мать-героиню, Прасковью Григорьевну Крысобой!

Старенькая публика старательно аплодирует.

После съемок Паша, а лучше Павел Эдуардович, пьет за кулисами целебный кефир с ванильным рогаликом.

А вечером идет к жене, к Нюрочке.

К той самой девушке, которая пролечила его березой секущей.

А как это он сразу ее не узнал по голосу? Именно ей он в десятом классе задрал над головой платье, да и защелкнул его стиплером. У всех на глазах.

А как они сошлись? Кто его знает? Может, он повинился. А, может, она.

Главное, супруги сейчас абсолютно счастливы. Об «Опущенных» и о березе лечебной больше не вспоминают.

Кстати, Павлик Бергман не гей!

– Помню его. Неплохо шутил. После обнародования компромата с розгами он за квартал Останкино будет обходить. Под эту сурдинку все юмористические передачи прихлопнем.

– Сережа, что дальше?

– С хохотунами разобрались. Так… Меня знаешь, что крайне раздражает? Программы о всяких монстрах. Рекорды Гиннесса и прочая дрянь. Разберись с засранцами. Натрави агентуру. А писака пусть поострее заточит перо.

Компромат № 2
Улыбка Джокконды

1.

Женечка Муленгурина, 22 года, служила телевизионным продюсером программы «Монстры».

Каких только уродов не насмотрелась! Люди с тремя ногами и двумя головами были не редкость. Монстры жрали скорпионов, глотали червей, целовались с коброй.

Женечка же ко всему этому относилась спокойно, с мудрой иронией. И когда рассказывали о чем-то ужасном, она лишь слегка улыбалась.

За эту мимолётную, для посторонних загадочную улыбку, коллеги прозвали Женю Джоккондой.

И всё-то для Евгении было смешно. Животные, люди, весь мир. Особенно же смешон Создатель, явивший весь этот кричащий, комедийный хаос.

Во время съемок программ Женечка расцветала. Чуть приподняв уголки губ, произносила жестко:

– Это не обсуждается!.. Третьим номером идёт жирная жаба. Самая толстая стриптизерша России. Операторы, берите её крупно. Особенно трясущиеся три подбородка… А того мудилу, который выпьет три ведра пива, снимайте издалека. У него морда в экземе. Телезрителя выблюет.

Под бдительным руководством Женечки передачи выходили цельными, яркими и занимали первые строчки телевизионного рейтинга.

Всё было так легко и безоблачно, но Евгеньюшка не убереглась, влюбилась. Точнее, не влюбилась, а испытала страсть. К Андрею Попову, чемпиону страны по бодибилдингу.

Поначалу, Женя с собой боролась. Вулканические чувства мешали работе. Но потом поняла, единственное средство преодолеть соблазн – поддаться ему.

Всё-таки, 22 года, тело просит своё.

И отношения с Андреем складывались у неё чудесно. Еще бы! Состоятельный великан возил её по элитным клубам. Кормил изысканной пищей, поил утонченными напитками, знакомил с тузами шоу-бизнеса, с политиками высшего полёта, звёздами спорта.

К сожалению, в кровати Андрюша оказался далеко не хватом. Сказывалось десятилетие приема анаболиков. И всё-таки 40 лет. Годы берут своё…

Хотя, положа руку на сердце или на иное место, Женечке было обидно. Она молода, статна. Ноги длинные, загорелые, великолепно выбритые. Груди так и ходят под блузкой. Жопка аппетитно-упругая. Столько любовных схваток и всего пару обоюдных крещендо. Конечно, досадно.

Утешало лишь то, что сама испытала оргазм сотни раз. Её просто сотрясали сладкие судороги. А ведь именно их гламурные журналы и называют женским счастьем.

Женечка же, несмотря на свою мудрую иронию, глянцевым журналам пока верила.

Так продолжалось полгода.

2.

Однажды Андрюша спросил её:

– Женька, а чего ты всё улыбаешься?

– Зачем тебе?

– Ну, всё-таки спим вместе…

– Смешно всё.

– То есть?

– Всё абсолютно.

– И я? – оторопел бодибилдер.

– И ты… И наши отношения. Я же говорю, всё вокруг.

Попов обиженно замолчал.

Женечка же схватила его естество губами. Дело происходило в царской кровати. С пологом из золотого плюша.

– Не надо, Женя! – Андрей оттолкнул её голову. – Нет настроения.

– А у меня есть!

– Постой, я хочу тебе сказать очень важное.

– Обожаю твой пафос! – Женя иронично улыбнулась.

– Нет, ты послушай, – Андрей насильно оторвал её голову. – У меня душа неспокойна. А ведь всего добился. Езжу на «Альфа-ромео». Домину отгрохал. Ванна и унитаз из цельного уральского самоцвета. В саду засранец павлин пасётся. А душа плачет!

– Казнит проблема с потенцией?

– Да, плевать мне на это! Я о душе!

– В неё не верю. Душа – для попов.

– Дурочка, она есть.

– Давай тогда запрыгну и оттрахаю твою душу по первое число?!

– Молчи, Женька! Знаешь, я книги о колдовстве стал читать. Только никому не говори. Еще осрамишь… Чернокнижники мне подкинули пару идей. Умные ведь дядьки были.

– Давай, дядька, я все-таки тебя поимею?

– Достала ты! – великан вскочил с постели. – Я вот чего хочу. Раков. С ядрёным пивом. В каком-нибудь уютном погребке. Женька, вперед!

3.

Ели под пиво раков. Во дворце Кусково слушали синкопированную музыку. С руки кормили спесивых лебедей.

Именно в этот день Андрюша сделал Женечке предложение, но девушка отказала. Не хочет обременять свою свободу. Бодибилдер обиделся, но промолчал. В отношениях с Женечкой он играл, увы, не первую скрипку.

После сексуального разгула грянули телевизионные съемки. Мальчик жевал лампочки и граненые стаканы. Дамочка за одну минуту разбивала головой 31 арбуз. Мужик выпивал бадью керосина и изрыгал пламя.

Всё как всегда. Рутина!

А Женьке же хотелось чего-то новенького, погорячее.

Выручил огнеглотатель Соломон Бородулин. После съемок Женечка приняла его приглашение и поехала в гости.

Сразу же в прихожей, пропахшей котом, с висящими по стенам санками, тазиками, велосипедами, Соломон набросился на Женьку.

Задрал юбку, сорвал ажурные трусики.

Естество огнеглотателя было огромное и кривое. До ужаса сладкое. Пронзало до матки.

От восторга Женечка орала, как оглашенная. Хотя это было неосторожно, квартира была коммунальной. Соседи, чуть приоткрыв дверь, испуганно высовывались.

С Соломоном у неё вышло пять, семь, десять раз за ночь.

Причем кончали они оба, одновременно.

– Господин огнеглотатель, вы просто чудо! – Женечка поцеловала Соломона в лоб.

– Хочешь, поласкаю тебя языком?

– Нет, охламон, киска устала. Перенесем оральные ласки на другой раз.

– Другого раза не будет.

– А почему?

– У меня железный принцип, трах только с новой.

– Ну, как хочешь…

Утром на работу Женька летела. В груди пело сердце сексуально востребованной женщины. Между ногами саднило. Десять раз, всё-таки.

В офисе же её ждал бодибилдер Андрей Попов. Играл желваками.

– Где ночью была? – спросил с порога.

– Какая разница?

– Ты – моя девушка!

– Разве? Ты мне ни муж, ни брат, ни сват… Сексуальный партнер. И только…

Андрей вдруг, размазывая слёзы, заплакал.

Пришлось бедолаге рассказать о Соломоне Бородулине, о фантастическом коридорном трахе.

– Значит, с ним больше ничего? – успокоился великан.

– Конечно! Этот дурак-огнеглотатель спит всегда с новой. Педант!

– Точно – педант! – разулыбался Андрюша и разогнул могучие плечи. – Проехали!

Мир меж любовниками был восстановлен.

4.

А потом пришло внезапное известие – огнеглотатель Соломон Бородулин выпал из окна своей коммуналки. А жил он, между прочим, на 17-м этаже.

Разбился, естественно, насмерть.

С асфальта его соскребали скребками.

– Как ты думаешь, кто это сделал? – Женечка во всю ширь распахнула зелёные глазоньки.

– Уж не меня ли подозреваешь? – нахмурился Андрей Попов.

– Почему сразу тебя? Но кто?

– Мало ли? Он же в твоей передаче снимался… Показываете вы одних шизиков. Вот один из них огнеглотателя и вышвырнул.

– В комнате покойника следов борьбы не обнаружено.

– Тогда сиганул сам.

– Зачем?

– Так ведь шизик!

Накатила рутина съемок.

Замелькали люди с тремя руками, женщина поднимающая ухом пудовую гирю, мужик, нанесший японские узоры на полуметровый пенис.

Телевизионные будни…

А вечером и по выходным Женечка отправлялась к Андрею Попову. Кончала десятки раз. У бодибилдера же теперь вообще ничего не выходило. Но, как ни странно, он был собран, весел, энергичен. С упоением рассказывал о колдунах и чернокнижниках. Произносил мудрёные заговоры.

Женечка давно работала с параноиками и к увлечению Андрея отнеслась спокойно.

Улыбка Джокконды не сходила с её лица.

Ирония красила Женю.

5.

Дело убиенного Соломона Бородулина закрыли. Ни одной зацепки за убийство. Очевидно, бедолага просто по неосторожности вывалился.

– Жалко дурака, – усмехнулся Андрей Попов. – Огонь глотал, а пропал, как заяц.

– Все мы смертны, – усмехнулась Женечка.

– Чернокнижники убеждают, что бессмертие есть.

– Ты веришь этому бреду?

– Верю! И ты верь!

– Найди другую дуру.

Андрей помрачнел.

– Давай лучше потрахаемся, – Женечка погладила ладошкой причинное место Андрея. – В любой позе. Как хочешь?

– Отлично! – улыбнулся бодибилдер. – Но перед этим поиграем в одну игру.

– Всё, что угодно.

Андрей, весело сверкая глазами, затянул на Женечке пояс тяжелоатлета и повесил её на крюк от люстры. Ноги девушки оказались в метре от пола.

– Садо-мазо?! – засмеялась девушка.

– Нет, покруче, – Андрей достал из кармана складной нож.

– Садо-мазо меня не очень заводит, – сказала Женечка. – Да и висеть больно.

– Ничего, повисишь!

– И какой у нас будет секс?

– Секса не будет, – иронично ухмыльнулся Андрюша. – Просто я буду отрезать от тебя живой по кусочку и кушать.

– Смешная шутка!

– Чернокнижники утверждают, что только так я смогу вернуть свою молодость и потенцию. Стать бессмертным! Жаль, ты не девственница. Процесс бы пошел быстрее.

– Ха-ха! – Женечка захлопала в ладоши. – Ты просто король смеха!

Андрей же подошел к ней и ножом отхватил мизинец ноги.

Кровь фонтаном хлынул на пол.

Женька заорала.

– Не ори! – нахмурился великан.

И тут Женька вывернулась. Недаром она имела по дзюдо чёрный пояс.

Соскочила с крюка, что есть силы замочила Андрюшеньке между ног.

Кувырком за дверь.

6.

Домой доехала на вшивеньком «Жигулёнке», обмотав кровоточащую стопу платком.

Шофер испуганно таращился на неё.

Несколько дней Женечка на работу не выходила.

Позвонил великан Андрей Попов. Зарыдал в трубку:

– Не сдавай меня, Женька! Прости! От чернокнижников крышу снесло. Я же люблю тебя!

– Живи, падла! Только скажи, огнеглотателя ты вышвырнул?

– Бес попутал!

– Больше сюда не звони. К ментам не обращусь.

– Спасибо! – бодибилдер по-мальчишески хлюпнул носом.

Потом нога зажила. Евгения вышла на работу. Завтра должны были начаться съемки, а Муленгуриной, прозванной Джоккондой, вдруг стало противно глядеть на двухголовых людей, на глотателей шпаг, на дебелую бабу, выпивающую носом ведро самогона…

Точно, «Даун-TV»!

Омерзело!

Уволилась, не объясняя причин.

И теперь Женечка ведёт на ТВ передачу «Спокойной ночи, малыши!»

Улыбается только в камеру. И только в камеру шутит.

Джоккондой её больше никто не называет. Даже Андрей Попов, с которым она опять близко сошлась.

Андрюша, кстати, каким-то чудом поправил свою потенцию и за ночь может кончить целых три раза.

– Какая ты образцовая женщина! – ликующе восклицает Андрей. – Утром ухожу от тебя сытым и с пустыми яйцами.

Поговаривают, что Женечка и Андрей скоро повенчаются в церкви парка Кусково.

Там очень красиво! Пруд. Лебеди. Шереметьевский грот. Царская оранжерея. И над всем парком веет дух спелой земляники.

Благолепие!

Перед сном Андрей Попов и Евгеньюшка читают исключительно священные книги. Мусор чернокнижья сожгли в камине.

На лице бодибилдера играет загадочная улыбка.

Улыбка Джокконды.

– Слушай, так этого, как его, бодибилдера садить можно. Думаю, больше никто «Спокойной ночи, малыши» смотреть не будет.

– Дети будут. Им-то какая разница?

– С такой ведущей какая уж спокойная ночь? Проехали… Теперь, давай, займись телеведущими. Лично меня, они бесят. Надутые, как индюки. Пропесочь сволочей.