Текст книги "Свидание с Рамой (сборник)"

Автор книги: Артур Чарльз Кларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

– Возможно, кое-что из навыков вашего деда пригодилось бы нам здесь, – задумчиво произнес Пат. – У нас ведь по сути дела та же задача – выжить в пустыне.

– Пожалуй, это сравнение подходит… Хотя вряд ли нам была бы польза от бумеранга и палочек для добывания огня. Разве что магические ритуалы? Увы, я их не знаю. К тому же сомневаюсь, чтобы власть племенных богов Арнхемленда простиралась до Луны.

– А вы никогда не жалели о гибели обычаев и нравов вашего народа? – продолжал Пат.

– Разве можно жалеть о том, чего не знаешь? Я научился работать на вычислительной машине задолго до того, как впервые увидел корробори…

– Что?…

– Это название племенной ритуальной пляски. Кстати, половина исполнителей были студенты-этнографы. Так что у меня не было и нет никаких романтических иллюзий насчет примитивной жизни и благородных дикарей. Мои предки были отличные люди, я нисколько их не стыжусь, но из-за географических условий они попали в тупик. Все силы уходили на то, чтобы выжить, для цивилизации ничего уже не оставалось. И в каком-то смысле хорошо, что пришли белые, несмотря на их очаровательный обычай продавать нам отравленную муку, когда им была нужна наша земля.

– Отравленную муку?

– Конечно. Почему вы удивляетесь? Это было за сто с лишним лет до Освенцима.

Слова Мекензи заставили Пата призадуматься. Наконец он взглянул на часы и с явным облегчением сказал:

– Пора связываться с Базой. Давайте сперва проверим, как пассажиры.

Глава 20

Надувные иглу и прочие ухищрения, позволяющие жить с удобствами на Море Жажды, подождут, сказал себеЛоуренс. Сейчас надо опустить воздухопровод к пылеходу. Так что придется инженерам и техникам попыхтеть в скафандрах. Да им не долго страдать. Если не уложатся в пять-шесть часов, можно поворачивать обратно, оставив «Селену» во власти мира, именем которого она названа…

В мастерских Порт-Рориса вершились невоспетые и неувековеченные чудеса импровизации. Разобрали и погрузили на сани воздухоочистительную установку, включая баллоны с жидким кислородом, поглотители влаги и углекислого газа, регуляторы температуры и давления. То же самое сделали с небольшим буровым станком, переброшенным на местной ракете из Клавия, где обосновались геофизики. Погрузили также специально приспособленные трубы. Плохо, если они подведут: усовершенствовать их уже будет некогда…

Лоуренс не подгонял людей. Он знал, что в этом нет нужды. Главный держался в тени, следя за погрузкой снаряжения на сани и пытаясь предусмотреть все подводные камни. Какой инструмент понадобится? Хватит ли запасных частей? Не лучше ли погрузить плот последним, чтобы можно было снять его первым? Не опасно ли подавать кислород на «Селену» до того, как будет установлена вытяжная труба? Эти и сотни других вопросов – некоторые второстепенные, другие существенные – роились в его голове. Несколько раз он запрашивал у Пата техническую информацию: какое давление в кабине, какая температура, не сорван ли аварийный клапан кабины (оказалось, нет, но его, очевидно, забило пылью), в каком месте лучше сверлить крышу. И с каждым разом Пат говорил все болеезатрудненно…

Порт– Рорис кишел репортерами, которые захватили половину радио-и телеканалов между Землей и Луной, но главный инженер наотрез отказывался говорить с ними, ограничился коротким заявлением о том, что произошло и что намечено предпринять. Сообщения для печати и радио – дело представителей администрации. Они обязаны позаботиться, чтобы он мог работать без помех. Лоуренс так и сказал начальнику «Лунтуриста», после чего, не дожидаясь возражений, положил трубку.

Естественно, главному некогда было взглянуть на телевизионный экран, но до него дошло, что доктор Лоусон уже успел прославиться колючим языком. Видно, корреспондент «Интерплэнет Ньюс», которому Лоуренс сдал астронома с рук на руки, не терял времени. Должно быть, этот парень сейчас радуется своей удаче…

Но «этот парень» нисколько не радовался. Оседлав Горы Недоступности (красиво он опроверг это название!), Морис Спенсер неожиданно очутился под угрозой язвы, которой до сих пор успешно избегал. Сто тысяч столларов потрачено, чтобы загнать сюда «Ауригу», – и похоже, что впустую-!

Все будет кончено прежде, чем сюда подоспеют пылекаты… Неслыханная, захватывающая дух спасательная операция не привлечет к экранам миллиарды телезрителей – она не состоится. Мало кто не захотел бы посмотреть, как вырывают из когтей смерти двадцать два человека, но кто согласится смотреть, как извлекают трупы из могилы?…

Так рассуждал корреспондент Спенсер. По-человечески он был глубоко потрясен. Ужасно сидеть на горе всего в пяти километрах от места, где назревает трагедия, которую ты бессилен предотвратить. Он буквально стыдился каждого своего вздоха при мысли о том, что пассажиры «Селены» задыхаются без воздуха. Снова и снова он думал, не может ли «Аурига» помочь чем-нибудь (вот был бы материал для газеты!). Увы, им остается лишь наблюдать, это неумолимое Море Жажды пресечет все их попытки прийти на выручку лунобусу.

Спенсеру и прежде приходилось вести репортаж о несчастных случаях. Но на этот раз он – отвратительная мысль! – чувствовал себя вампиром.

На борту «Селены» было тихо. Настолько тихо, что надо было напрягать все силы, борясь со сном. А как хотелось уснуть, погрузиться в блаженное забытье вместе со всеми… Пат откровенно завидовал спящим. Глоток-другой иссякающего кислорода прояснял сознание, но от этого становилось только горше.

В одиночку он, конечно, не одолел бы дремоту и не смог бы наблюдать за двадцатью спящими, давать кислород тем, у кого появились признаки одышки. Он и Мекензи страховали друг друга, один помогал другому победить сон.

Все было бы проще, если бы не подходил к концу кислород в единственном баллоне. А в главных цистернах столько жидкого кислорода, да разве доберешься до него… Через испарители автоматическая система подает строго отмеренные порции в кабину, но тут он сразу же смешивается с отравленной атмосферой.

Пат не представлял себе, что время может тянуться так медленно. Неужели всего четыре часа прошло с тех пор, как они заступили на пост? Пат Харрис мог бы поклясться, что это длится уже несколько дней: тихие беседы с Мекензи, вызов Порт-Рориса через каждые пятнадцать минут, проверка дыхания и пульса пассажиров, скудные глотки кислорода…

Но всему бывает конец. Из мира, который они уже отчаялись когда-нибудь увидеть вновь, пришла по радио долгожданная весть.

– Мы идем к вам, – сообщил главный инженер Лоуренс; несмотря на усталость, голос его звучал твердо. – Продержитесь еще часок… Как самочувствие?

– Здорово устали, – медленно произнес Пат. – Но мы продержимся.

– А пассажиры?

– Тоже.

– Ладно. Буду вызывать вас каждые десять минут. Не выключайте приемник, пусть работает на полную мощность. Тут медики кое-что придумали, боятся, как бы вы не уснули.

Гул медных труб прокатился над Луной, долетел до Земли и унесся дальше, к пределам солнечной системы. Мог ли Гектор Берлиоз, сочиняя свой великолепный «Ракоци-марш», предполагать, что через двести лет его музыка придаст сил и надежды людям, борющимся за жизнь далеко от родной планеты?

Кабина «Селены» гудела от ликующих звуков. На лице Пата появилось подобие улыбки.

– Пусть эту музыку называют старомодной, – сказал он, – она делает свое дело.

Кровь быстрее струилась в его жилах, ноги сами отбивали такт. С лунного неба, из космоса к ним вторгся топот марширующих армий и лихо скачущей конницы, звучали сигналы горна над тысячами полей, на которых некогда решалась в сражениях судьба целых народов. Это было давно и быльем поросло – к счастью. Но от той поры осталось в наследство новым поколениям и много славного, благородного: образцы героизма и самоотверженности, примеры того, что человек продолжает борьбу даже тогда, когда, казалось бы, исчерпаны все его физические возможности.

Тяжело дыша в застойном воздухе, Пат Харрис чувствовал, как голоса прошлого будят в нем силу, необходимую, чтобы выстоять еще один, нескончаемый час.

На тесной, загроможденной снаряжением площадке «Пылеката-1» главный инженер Лоуренс, услышав ту же музыку, испытал нечто схожее. Ведь его маленький флот вышел на бой, на битву с врагом, который всегда будет противостоять человеку. Покоряя вселенную, планету за планетой, солнце за солнцем, люди снова и снова будут наталкиваться на сопротивление еще неизведанных сил природы. Даже Земля не освоена полностью за все эти тысячи лет; множество ловушек подстерегает на ней опрометчивого… А в мире, знакомство с которым началось всего несколько десятилетий назад, смерть таится на каждом шагу, под тысячью невинных личин. Чем бы ни кончился поединок с Морем Жажды, завтра их ждет новый вызов.

Каждый пылекат тянул на буксире сани с грузом, который казался тяжелее, чем был на самом деле. Большую часть его составляли пустые цистерны для плота. Спасатели везли только самое необходимое. Как только «Пылекат-1» разгрузится, Лоуренс пошлет его назад в Порт-Рорис за следующей партией. Таким образом, будет налажено непрерывное сообщение с Базой, и если что-нибудь вдруг понадобится, самое большее через час доставят. Лучше быть оптимистом, хотя не исключено, что когда они наконец доберутся до «Селены», уже никакая спешка не поможет…

Быстро скрылись за горизонтом купола Порт-Рориса; не теряя времени, Лоуренс инструктировал своих людей. Он хотел перед выходом в море провести генеральную репетицию, но от этого пришлось отказаться. Некогда. Все должно получиться с первого раза. Второй попытки не будет.

– Джонс, Сикорский, Коулмен, Мацуи – как только придем на место, вы снимаете с саней цистерны и раскладываете их, как условлено. Затем Брюс и Ходжес крепят остов. Старайтесь не терять болтов и гаек, инструмент привязывайте. Если вдруг упадете с плота, не паникуйте, больше чем на несколько сантиметров не погрузитесь, я знаю. Сикорский, Джонс – вы помогаете класть настил, когда будет собран остов. Коулмен, Мацуи – на готовых участках плота сразу раскладывайте трубы и шланги. Гринвуд, Ринальди – вы займетесь бурением…

И так Далее, операция за операцией. Самое опасное, что люди из-за тесноты будут мешать друг другу, а сейчас малейший промах – и все может оказаться впустую… Сверх того, Лоуренса преследовала тревога, что они забыли в Порт-Рорисе какой-нибудь важный инструмент. Но еще страшнее, как подумаешь, что двадцать два человека могут погибнуть, если утонет в пыли ключ, без которого не сделаешь последнего соединения.

В Горах Недоступности Морис Спенсер, не выпуская из рук бинокль, внимательно слушал радиоголоса, звучащие над Морем Жажды. Каждые десять минут Лоуренс вызывал «Селену», и всякий раз пауза между вызовом и ответом длилась все дольше. Харрис и Мекензи все еще успешно боролись со сном. Конечно, тут все решала сила воли, но и музыка, которую передавал Клавий, несомненно помогала.

– Чем их сейчас накачивает этот музыкальный психолог? – спросил Спенсер.

В другом конце рубки старший радист прибавил громкости, и над Горами Недоступности закружились валькирии.

– Насколько я разбираюсь, – пробурчал капитан Ансон, – они все время передают один девятнадцатый век.

– Почему же, – возразил Жюль Брак, колдуя над своей камерой, – только что играли «Танец с саблями» Хачатуряна. Ему всего сто лет.

– Сейчас будем вызывать «Пылекат-1», – сказал радист, и в рубке воцарилась мертвая тишина.

Вызов последовал точно по расписанию, секунда в секунду. Спасатели уже приблизились настолько, что «Аурига» принимала сигналы их передатчика непосредственно, без помощи ретранслятора «Лагранжа».

– «Селена», я Лоуренс. Мы будем над вами через десять минут. Как чувствуете себя?

Томительная пауза… Она затянулась почти на пять секунд, но вот наконец:

– Я «Селена». Без перемен. И все. Пат Харрис берег дыхание.

– Десять минут, – сказал Спенсер. – Их должно быть уже видно. Есть что-нибудь на экране?

– Пока нет, – ответил Жюль, медленно ведя объективом вдоль пустынной дуги горизонта.

Ничего, только кромешная тьма космической ночи…

Эта Луна, сказал себе Жюль Брак, мучение для оператора. Либо черное, либо белое, мягких, нежных полутонов нет. Не говоря уже о вечной проблеме со звездами. Правда, это скорее вопрос эстетический, чем технический.

Зритель хочет и в дневное время видеть звезды на лунном небе, а ведь их обычно не видно: днем яркий солнечный свет ослабляет чувствительность глаза настолько, что небо кажется пустым, сплошь черным. Чтобы рассмотреть звезды, надо глядеть через бленду, отсекающую посторонний свет. Тогда зрачки постепенно расширятся, и в небе вспыхнут огоньки, один за другим, пока наконец не заполнят все поле зрения. А стоит перевести взгляд на что-нибудь другое и – фью! – звезды пропали. Глаз человека может видеть одно из двух: либо дневные звезды, либо дневной ландшафт, но не то и другое вместе.

А вот телекамера способна видеть их одновременно, и многие режиссеры пользовались этим. Правда, другие называли это фальсификацией, да разве мало на свете задач, исключающих однозначный ответ? Жюль был на стороне «реалистов» и не включал звездное небо, пока его не просили об этом из студии.

С минуты на минуту последует команда с Земли. Он уже дал несколько кадров для «последних известий»: панораму моря, крупным планом – одинокий шест, торчащий из лунной пыли. А вскоре его камера может на много часов стать глазами миллиардов. Если не будет осечки, – величайшая сенсация года обеспечена…

Он погладил спрятанный в кармане талисман. Жюль Брак, член Общества кино– и телеинженеров, обиделся бы на любого, кто обвинил бы его в суеверии. Но заставьте его объяснить, почему он ни за какие блага не согласится вынуть из кармана эту маленькую игрушку, пока не убедится, что кадры идут в эфир?

– Вот они! – крикнул Спенсер срывающимся голосом и опустил бинокль. – Возьми левей!

Жюль уже вел камерой вдоль горизонта. Безупречно ровная линия на экране видоискателя, разделяющая море и космос, поломалась, из-за края Луны вынырнули две мерцающие звездочки. Это шли пылекаты.

Даже при самом большом фокусном расстоянии они казались очень маленькими и удаленными. Как раз то, что надо: Жюлю хотелось вызвать у зрителя ощущение пустоты и одиночества. Оператор взглянул на главный экран «Ауриги», настроенный на канал «Интерплэнет». Все в порядке, он в эфире.

Жюль Брак достал из кармана небольшую записную книжку и положил ее на камеру сверху. Поднял обложку, она остановилась почти вертикально, и ее внутренняя поверхность мгновенно ожила красками и движением. Одновременно комариный голосок сообщил ему, что идет специальная передача «Интерплэнет Ньюс Сервис», канал сто семь, «и мы сейчас перенесем вас на Луну».

Миниатюрный экран показывал тот же кадр, что и видоискатель камеры. Впрочем, не тот же! Маленькая картинка отстает на две с половиной секунды; настолько ему дано заглянуть в прошлое. За два с половиной миллиона микросекунд – такими величинами оперируют электронные инженеры – произошло немало удивительных превращений. Камера подала изображение на передатчик «Ауриги», оттуда оно улетело за пятьдесят тысяч километров к «Лагранжу». Здесь его выловили из космоса, усилили в несколько сот раз и направили в сторону Земли, на один из спутников-ретрансляторов. Дальше – вниз, через ионосферу (последние сто километров – наиболее трудные) в здание «Интерплэнет», где собственно начиналось самое интересное, когда картинка вливалась в непрерывный поток звуков, изображений и электрических импульсов, которые несли информацию и развлечение человечеству.

И вот, пройдя через руки режиссеров, создателей специальных эффектов, техников, картинка вернулась туда, откуда начала свой путь, вернулась, направленная на Эртсайд мощными передатчиками «Лагранж-2» и на Фарсайд – антеннами «Лагранж-1». Три четверти миллиона километров прошла она, чтобы одолеть миллиметры, разделяющие телекамеру Жюля от его карманного приемника.

«Стоит ли этот фокус всех вложенных в него трудов?» – спрашивал себя Жюль. Вопрос, который задают себе люди с тех самых пор, как было изобретено телевидение.

Глава 21

Лоуренс еще за пятнадцать километров приметил «Ауригу»; да и как не приметить – металл и пластик ярко сверкали под лучами солнца.

«Это что за чертовщина? – спросил он себя и сам же ответил: – Космический корабль». Ну да, ведь поговаривали о том, что какое-то агентство зафрахтовало ракету для полета в горы. Что ж, это их дело. Главный и сам подумывал, нельзя ли перебросить снаряжение в горы ракетой, чтобы избежать долгих перевозок по Морю. К сожалению, этот вариант отпал – до высоты пятисот метров не было ни одной площадки, пригодной для посадки космического корабля. Уступ, облюбованный Спенсером, находится слишком высоко, спасателям он не даст никакого выигрыша.

Главного инженера вовсе не радовало, что за каждым его движением будут следить длиннофокусные объективы. И ничего не поделаешь… Хотели установить камеру на пылекате, да он не дал, к великой радости «Интерплэнет Ньюс» и крайнему огорчению остальных агентств (о чем Лоуренс, естественно, не мог знать). А вообще, если вдуматься, это даже неплохо, что поблизости есть корабль: будет дополнительный канал связи. Возможно, удастся извлечь из него и еще какую-нибудь пользу. Например, разместить людей в его отсеках, пока подвезут иглу.

Но где ориентир? Пора бы ему показаться! На миг Лоуренс с ужасом подумал, что щуп мог уйти в лунную пыль… Это не помешает им найти «Селену», но сейчас даже пятиминутная задержка может оказаться роковой.

И тотчас главный облегченно вздохнул: вот он, сразу и не разглядишь на фоне пылающих гор. Водитель уже обнаружил цель и подправил курс.

Пылекаты остановились по обе стороны щупа, и закипела работа… Как и было намечено, восемь человек в скафандрах принялись поспешно сгружать пустые цистерны и алюминиевые полосы. Вот уже цистерны схвачены легким каркасом, сверху настилают фиброгласовые плиты – появляется плот.

Никогда еще в истории Луны монтажные работы не пользовались таким вниманием. А все этот глаз на горе! Но восемь спасателей не думали о миллионах, которые пристально следили за ними. У них сейчас была одна забота: скорее собрать плот и установить направляющее приспособление для труб бурового снаряда.

Каждые пять минут, а то и чаще, Лоуренс вызывал «Селену», чтобы сообщить Пату и Мекензи о ходе работ. Он меньше всего думал о том, что весь мир, затаив дыхание, слушает его голос.

Наконец, всего через двадцать минут, буровой станок стал на место, и первая свеча, словно пятиметровый гарпун, нацелилась на море. Но этот гарпун нес жизнь, а не смерть.

– Начали, – сказал Лоуренс в микрофон. – Первая свеча пошла.

– Поскорее, – прошептал Пат. – Долго не выдержу.

Он двигался словно в тумане. Самочувствие? Если не считать ноющей боли в легких, в общем-то ничего. Вот только смертельная усталость… Пат Харрис превратился в робота, выполняющего задачу, смысл которой он давно успел забыть, если только вообще когда-либо понимал. В одной руке – разводной ключ. Несколько часов назад он достал его из инструментального ящика, зная, что ключ понадобится. Для чего? Может быть, когда настанет время, он вспомнит…

Слух Пата уловил бесконечно далекие голоса. Этот разговор явно не был предназначен для его ушей; кто-то забыл отключить волну «Селены».

– Надо было сделать так, чтобы бур отвинчивался отсюда. Вдруг у него не хватит сил?

– Ничего не поделаешь, приходится рисковать… Лишнее приспособление – это лишняя задержка, не меньше часа. Ну-ка, подай…

Они выключились, но услышанного было достаточно, чтобы Пат рассердился – насколько может рассердиться человек в полубессознательном состоянии. Он им покажет… он и его друг, доктор Мек… Мек… как его там? Забыл, черт возьми.

Медленно повернувшись на вращающемся кресле, Пат скользнул взглядом вдоль сидений. Тела, тела… где же физик? А, вон он. Стоит на коленях подле миссис Уильямс.

Ученый прижимал кислородную маску к лицу спящей женщины, день рождения которой едва не пришелся на день ее смерти. Мекензи явно не сознавал, что характерный звук струящегося из баллона кислорода давно смолк и стрелка манометра стоит на нуле…

– Мы почти у цели, – сообщило радио. – Вот-вот услышите работу бура.

«Так скоро?» – подумал Пат. Хотя, конечно, тяжелая труба без труда должна была пронизать пыль. А он молодец, смекнул, в чем дело!..

Бам! Что– то ударило в крышку. Но в каком месте?

– Слышу, – прошептал он. – Вы дошли до нас.

– Знаем, – ответил голос– Снаряд уперся. Теперь дело за вами. Вы можете сказать, в какую точку попал бур? Под ним свободный участок или электропроводка? Мы сейчас несколько раз поднимем и опустим снаряд, слушайте.

Пат обозлился. С какой стати его заставляют решать такие сложные задачи!..

Стук, стук… Хоть убей (какое удачное выражение – но почему?), невозможно угадать, где именно стучит. А, ладно, терять нечего.

– Давайте, – буркнул он. – Путь открыт.

Пришлось повторить дважды, прежде чем его поняли.

И тотчас – ишь ты, живо поворачиваются! – бур принялся сверлить обшивку. Пат отчетливо слышал рокочущий звук, который был лучше любой музыки.

Меньше чем за минуту бур прошел первый слой. Снаряд вдруг завертелся быстрее и сразу остановился – мотор выключили. Бурильщик опустил трубы на несколько сантиметров, бур коснулся внутреннего слоя и заработал снова.

Теперь звук стал намного громче, и Пат с замешательством понял, что сверлят рядом с главным кабелем, укрепленным в центре потолка. Если заденут…

Он медленно поднялся на ноги и побрел, шатаясь, на звук. И только дошел, вдруг с потолка посыпался сноп искр, электричество фыркнуло, свет погас.

К счастью, осталось аварийное освещение. И когда глаза Пата привыкли к тусклому красному сиянию, он увидел пронизавший потолок металлический цилиндр. Буровой снаряд медленно опустился в кабину на полметра и остановился.

За спиной Пата радио говорило что-то важное. Пока его мозг силился уловить смысл, руки наложили ключ на конец трубы.

– Не отворачивайте бур, пока мы не скажем, – твердил далекий голос-Мы еще не установили обратный клапан, труба открыта в пустоту. Как только установим, скажем вам. Повторяю: не отворачивайте бур, пока мы не скажем!

Вот привязался! Пат без него знает, что делать. Надо только покрепче нажать ручку ключа – вот так, – отвернуть бур, и снова можно будет дышать!

Почему не поддается?… Пат нажал сильнее.

– Ради бога! – воскликнул радиоголос-Не трогайте! Мы еще не готовы! Вы выпустите последний воздух из кабины!

«Сейчас, сейчас, – думал Пат, умышленно не замечая помеху. – Тут что-то не так… Винт можно вращать так… и так.

Что если я вместо того, чтобы отвертывать бур, только туже завинчиваю его?»

Сам черт не разберется. Он поглядел на свою правую руку, потом на левую. Все равно непонятно. (Хоть бы этот болтун заткнулся). Ладно, попробуем в другую сторону, может быть пойдет.

И Пат, держась за трубу одной рукой, степенно зашагал по кругу. Натолкнулся на ключ с другой стороны, ухватился за него обеими руками, чтобы не упасть, и застыл в таком положении, понурив голову. Надо чуточку передохнуть.

– Поднять перископ, – пробормотал Пат.

Что это означает? Он и сам не знал. Просто Пат где-то слышал эти слова, и они показались ему подходящими к случаю.

Пат Харрис все еще размышлял над смыслом своей реплики, когда бур подался и стал отвинчиваться – легко, без малейшей задержки.

В, пятнадцати метрах над ним главный инженер Лоуренс и его люди на миг оцепенели от ужаса. Случилось непредвиденное. Готовя операцию, они заранее представили себе все возможные осечки – кроме этой…

– Коулмен, Мацуи! – крикнул Лоуренс– Бога ради, кислородный шланг, скорей!

Но он уже знал, что они не успеют. Чтобы подключить кислород, нужно сделать еще два соединения. И оба с винтовой резьбой. Пустяк, который при других обстоятельствах не играл бы совершенно никакой роли. Но сейчас от него зависела жизнь и смерть людей.

А Пат продолжал ходить по кругу, толкая ручку ключа. Все шло как по маслу, уже сантиметра два резьбы видно; еще несколько секунд, и бур слетит.

Ну, совсем чуть-чуть осталось! Шипит, громче с каждым поворотом ключа. Все ясно: кислород врывается в кабину. Еще немного, и он сможет дышать как следует, и все будет в порядке!

Шипение сменилось зловещим свистом. Внезапно Пат усомнился – то ли он делает, что надо? Остановился… поглядел на ключ… задумчиво почесал затылок. Вроде все правильно… Вмешайся в этот миг радио, он, наверное, подчинился бы, но наверху уже потеряли надежду вразумить его.

Ладно, продолжим. (Сто лет такого похмелья не было!) Пат навалился на ключ – и упал ничком на пол: резьба кончилась, бур сорвался. Оглушительный вой потряс кабину, могучая струя воздуха подхватила и закружила листки бумаги. От холода сгустился пар, кабина наполнилась мглой. Пат повернулся на спину, но сквозь мглу он почти ничего не видел. И тут он понял наконец, что произошло.

Опытное ухо космонавта мгновенно распознало характерный звук. Дальше он действовал автоматически. Нужно найти что-нибудь плоское и закрыть отверстие – все, что угодно, было бы достаточно прочно.

В алом тумане, который уже редел, улетучиваясь в пустоту, Пат лихорадочно искал взглядом подходящий предмет. Громовой рев не прекращался; казалось невероятным, чтобы такая маленькая труба могла быть причиной столь мощного гула.

Пат карабкался через спящих товарищей, от кресла к креслу. Он уже потерял последнюю надежду – и вдруг увидел спасительный предмет! На полу, текстом вниз, лежала толстая раскрытая книга. Нехорошо так обращаться с книгами, сказал себе Пат, но какое счастье, что на борту оказался неряха! Иначе он мог и не приметить ее.

Едва Пат приблизился к зловещему отверстию, которое высасывало жизнь из пылехода, как книгу буквально вырвало у него из рук. Подхваченная струей воздуха, она плотно закрыла трубу. Тотчас рев смолк, вихрь прекратился. Мгновение Пат стоял, качаясь, точно пьяный, потом ноги его подкосились, и он рухнул на пол.