355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Артур Чарльз Кларк » Свидание с Рамой (сборник) » Текст книги (страница 13)
Свидание с Рамой (сборник)
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 22:34

Текст книги "Свидание с Рамой (сборник)"


Автор книги: Артур Чарльз Кларк



сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Глава 27

Когда Пат и коммодор вернулись в кабину, там еще вовсю спорили. Немногословный до сих пор Редли быстро наверстывал упущенное. Точно кто-то нажал потайную пружину – или бухгалтера вдруг освободили от обета молчания. Да так оно, пожалуй, и было: решив, что его миссия все равно стала явной, Редли был только рад о ней рассказать.

Коммодор Ханстен встречал много таких суеверов; собственно, ради самозащиты он и одолел обильную литературу о летающих блюдцах. Начиналось всегда одинаково, с вопроса: «Коммодор, вы, наверно, повидали немало необычного за годы, проведенные в космосе?» Ответ, естественно, не удовлетворял собеседника, и следовал завуалированный, а то и не очень завуалированный намек – дескать, Ханстен боится или избегает говорить правду. Опровергать это обвинение было пустой тратой сил; правоверный просто-напросто заключал, что коммодор участвует в сговоре.

Остальные пассажиры не были научены горьким опытом, и Редли легко разбивал их доводы. Даже Шастеру, при всей его юридической искушенности, никак не удавалось загнать маленького бухгалтера в угол; с таким же успехом он мог бы убеждать шизофреника, что никто его не преследует.

– Но разве это правдоподобно, – настаивал Шастер, – чтобы из тысяч ученых, знающих об этом, ни один не проговорился? Такой секрет утаить невозможно! Все равно, что попытаться спрятать памятник Вашингтону!

– Так ведь были попытки раскрыть истину, – ответил Редли. – Но свидетельства каким-то таинственным путем уничтожались, – как и люди, которые хотели проникнуть в секрет. Они,когда надо, ни перед чем не останавливаются.

– Вы же сами сказали, что они вступают в контакт с людьми! Получается противоречие!

– Ничего подобного. Поймите, в космосе., как и на Земле, сражаются между собой силы добра и зла. Одни хотят помочь нам, другие задумали нас закабалить. Поединок между этими двумя группами длится уже много тысяч лет. Иногда борьба эта захватывает Землю, так погибла Атлантида.

Ханстен невольно улыбнулся. Все правильно, вот и Атлантида пошла в ход, другие приплетают Лемурию, или My. Названия, которые неотразимо действуют на души неуравновешенные, склонные к мистике.

Если ему не изменяет память, группа психологов еще– в семидесятых годах тщательно изучила вопрос о «летающих блюдцах». Они пришли к выводу, что в середине двадцатого века многие люди уверовали в близкую гибель мира. Оставалось только надеяться на вмешательство из космоса; утратив веру в себя, человек ждал спасения с небес.

Почти десять лет «блюдечная» религия владела умами свихнувшейся части человечества, потом внезапно зачахла, точно исчерпавшая себя эпидемия. По мнению психологов, все решили два обстоятельства: во-первых, всем наскучила эта выдумка, во-вторых, Международный геофизический год возвестил выход человека в космос.

Восемнадцать месяцев длился МГГ, и за это время небесную сферу наблюдало и изучало больше приборов и опытных исследователей, чем за все предшествовавшие тысячелетия. Если бы в заатмосферной выси в самом деле парили небесные гости, совместные усилия ученых неизбежно подтвердили бы это. Однако этого не произошло. Наконец, с Земли ушли в космос первые корабли с человеком на борту, но и они не встретили никаких летающих блюдец.

Для большинства людей этого оказалось достаточно. Все эти неопознанные летающие предметы, замеченные в течение многих веков, были созданы самой природой, и с развитием метеорологии и астрономии нашлось вдоволь убедительных объяснений. С началом космической эры возродилась вера человека в свое предназначение, и мир вовсе утратил интерес к летающим блюдцам.

Но религия редко умирает совсем. Кучка верующих поддерживала культ поразительными «откровениями», россказнями о встречах с небожителями, толковала о телепатических контактах. И сколько бы очередных пророков ни уличали в мошенничестве, фанатики стояли на своем. Они нуждались в своих богах и не желали с ними расставаться.

– Вы все еще не объяснили, – не унимался Шастер, – с какой стати блюдечники преследуют именно вас.Что вы такое сделали, чем их рассердили?

– Я слишком близко подобрался к некоторым их секретам, вот они и воспользовались этим случаем, чтобы устранить меня.

– Могли бы найти способ попроще.

– Нелепо полагать, что наш ограниченный разум способен постичь пути их мышления. Но согласитесь: все подумают, что произошел несчастный случай, никто не заподозрит, что это сделано преднамеренно.

– Тонкий довод. И поскольку это теперь уже не играет никакой роли, может быть, вы скажете нам, за каким секретом охотились? Это, наверно, всем интересно.

Ханстен поглядел на Ирвинга Шастера. До сих пор юрист казался ему человеком скорее мрачноватым, лишенным чувства юмора; откуда эта ирония?

– Охотно расскажу, – ответил Редли. – Собственно, началось это еще в девятьсот пятьдесят третьем, когда американский астроном по фамилии О'Нил обнаружил здесь, на Луне, нечто весьма примечательное. На восточной окраине Моря Кризисов он открыл небольшой мост. Другие астрономы, разумеется, высмеяли его, однако менее предубежденные подтвердили существование моста. А уже через несколько лет мост исчез. Очевидно, что наше внимание встревожило блюдечников, и они его разобрали.

Это «очевидно», сказал себе Ханстен, великолепный пример логики «блюдцепоклонников», лихой скачок через барьер несуразицы, совершенно ошеломляющий нормальный разум. Он никогда не слышал о мосте О'Нила, но в истории астрономии известно множество ошибочных толкований. Классический пример – марсианские каналы. Добросовестнейшие наблюдатели снова и снова сообщали о них, а между тем каналов не было, во всяком случае, не было ничего похожего на изящную паутину, зарисованную Ловеллом и другими. Или Редли считает, что за время между наблюдениями Ловелла и первыми четкими фотографиями Марса кто-нибудь засыпал каналы? Он вполне способен заявить это.

Скорее всего, «мост О'Нила» не что иное, как причуды освещения, игра постоянно меняющихся лунных теней. Но столь простой ответ, разумеется, не удовлетворяет Редли. Кстати, что он здесь делает, в двух тысячах километров от Моря Кризисов?

Этот же вопрос пришел на ум еще одному из пассажиров, и он тотчас задал его. Как всегда, у Редли был наготове убедительный ответ.

– Я рассчитывал, притворясь обычным туристом, отвести от себя их подозрения. Доказательство, которого я ищу, находится в Западном полушарии – я нарочно отправляюсь в Восточное. Задумал через Фарсайд добраться к Морю Кризисов, а заодно осмотреть еще кое-какие места. Но они меня перехитрили. Не сообразил я, что меня может выследить кто-нибудь из их агентов. Ведь они умеют принимать человеческий облик. Видно, следили за мной с того самого часа, как я высадился на Луне.

– А можно узнать, – сказала миссис Шастер, которая все более серьезно воспринимала слова Редли, – что они теперь сделают с нами?

– Лучше об этом не думать, мэм! – ответил Редли. – Нам известно, что у них есть пещеры в недрах Луны. Я не сомневаюсь, мы именно в такую пещеру и попали. Стоило им заметить, что спасатели пробились к нам, как они тотчас вмешались снова. Боюсь, теперь мы слишком глубоко, нас уже никто не выручит.

«Хватит с нас этой чепухи, – сказал себе Пат. – Позабавились, отвели душу, это хорошо. Но теперь этот помешанный грозит всех пассажиров в тоску вогнать. Как заткнуть ему рот?»

На Луне, как и во всех дальних космических поселениях, случаи помешательства были редки, и Пат Харрис не знал, как поступить. Тем более, что речь шла о чрезвычайно самоуверенном пациенте, умеющем заражать других своей одержимостью. Пат и сам уже начал колебаться: может, Редли в чем-то прав? При других обстоятельствах здоровый природный скептицизм защитил бы его, но эти тревожные дни нелегко дались ему, и он словно разучился мыслить критически.

Неужели нет подходящего способа разрушить чары, навеянные этим речистым маньяком?

С некоторой неловкостью капитан вспомнил удар, который так кстати усыпил Ханса Бальдура. И против собственной воли выразительно посмотрел на Хардинга. А тот незамедлительно отозвался: чуть заметно кивнув, он поднялся с места. «Нет-нет! – сказал Пат (про себя), – я не это подразумевал, не трогайте этого бедного чудака, и вообще – что вы за человек?»

Тут же он облегченно вздохнул. Хардинг, отделенный от Редли четырьмя рядами кресел, не стал пробираться к новозеландцу. Он стоял неподвижно, выпрямившись во весь рост и устремив на бухгалтера взгляд, в котором выражалось какое-то непонятное чувство. Уж не жалость ли? В этом тусклом свете сразу и не разберешь.

– Кажется, пора мне внести свою лепту в дискуссию, – сказал Хардинг. – Из того, что вам поведал наш друг, во всяком случае односовершенно точно. Его действительно преследуют, но не «блюдечники», а я. Для новичка, Вильфред Джордж Редли, вы сработали это совсем недурно, должен вас поздравить. Охота была захватывающей: от Крайстчерча до Астрограда, затем Клавий, оттуда до Тихо, Птолемея, Платона, Порт-Рориса – и сюда, где след, насколько я понимаю, кончается.

Никакого намека на смятение на лице Редли. Он лишь величественно наклонил голову, словно соглашаясь признать существование Хардинга, не больше.

– Как вы, возможно, догадались, – продолжал Хардинг, – я сотрудник уголовного розыска. Специализируюсь на мошенниках. Работа очень увлекательная, да только редко выдается случай рассказать о ней. Я очен рад, что теперь представилась такая возможность. Странные верования Редли меня ничуть не занимают, во всяком случае, профессионально. Гораздо важнее то, что он высококвалифицированный финансовый работник, занимает хорошо оплачиваемую должность в Новой Зеландии. Правда, недостаточно хорошо, чтобы позволить ему отправиться на месяц на Луну. Однако это его не смущало. Дело в том, что мистер Редли – старший бухгалтер Крайстчерчского отделения компании «Путешествия во вселенной». Считается, что эта организация надежно застрахована от каких-либо злоупотреблений, но он каким-то образом ухитрился присвоить себе путевку – аккредитив литер «Щ», позволяющую путешествовать сколько угодно по солнечной системе, пользоваться услугами гостиниц и ресторанов, получать до пятисот столларов по чекам на предъявителя. Путевок литер «Щ» не так уж много в обороте, их берегут так, словно они из плутония. Конечно, и прежде кое-кто пытался проделать этот трюк. У клиентов есть привычка терять путевки, и предприимчивые субъекты пользуются этим, чтобы хоть несколько дней пожить на широкую ногу, Больше чем несколько дней не выходит. В компании «ПВВ» отлично поставлен учет, иначе и быть не может. Приняты всевозможные меры, и до сих пор больше недели никому не удавалось пользоваться чужой путевкой.

– Девять дней, – неожиданно прервал его Редли.

– Прошу извинить, вы,конечно, знаете это лучше меня… Итак, девять дней. Редли же путешествовал почти три недели, прежде чем мы его выследили. Он взял очередной отпуск и сказал на работе, что будет отдыхать на Северном острове. Вместо этого он отправился в Астроград, а оттуда на Луну, по пути творя, так сказать, историю: Редли первый – и мы надеемся, последний, – кому удалось улететь с Земли, не заплатив за билет. Нам до сих пор не известно точно, как ему это удалось. Как он прошел контрольные автоматы? С помощью сообщника в секторе программирования? Есть и другие вопросы, которые чрезвычайно занимают «ПВВ». Надеюсь, Редли, вы откроете мне душу, просто чтобы удовлетворить мое любопытство. Не правда ли, я не требую от вас ничего непосильного? Мы не спрашиваем вас, почему вы так поступили – почему пожертвовали хорошей должностью и отправились в увеселительное путешествие, которое должно было привести вас в тюрьму. Мы угадали причину, как только выяснилось, что вы на Луне. Компания знала о вашем коньке. Но ведь он не влиял на вашу работу, и начальство решило рискнуть. Это обошлось довольно дорого.

– Я очень сожалею, – с достоинством ответил Редли. – Фирма всегда хорошо ко мне относилась, досадно, что так вышло. Но ведь я для доброго дела, и если бы мне удалось найти доказательство…

Однако в этот миг все, исключая инспектора розыска Хардинга, утратили всякий интерес к Редли и его летающим блюдцам. Наконец-то раздался звук, которого они так ждали.

По крыше пылехода стучал щуп.

Глава 28

«Торчу здесь уже половину вечности, – сказал себе Морис Спенсер, – а солнце только-только оторвалось от горизонта на западе (странный мир!), и до полудня целых трое суток! Сколько же еще сидеть мне на этой горе, слушая космические побасенки капитана Ансона и глядя на плот с этими иглу?»

На это никто не смог бы ответить. Когда начали спускать кессон, казалось, что все будет закончено в двадцать четыре часа. А теперь? Вернулись к исходной точке. И ко всему телезрители не увидят захватывающих кадров. Все будет происходить либо в глубинах Моря, либо в стенах иглу. Лоуренс продолжал упорствовать, не разрешая ставить камеру на плоту, и Спенсеру трудно было его упрекнуть. Один раз главному инженеру не повезло, попал впросак со своим репортажем. Понятно, он не хочет, чтобы это повторилось.

И все– таки не может быть и речи о том, чтобы «Аурига» оставила позицию, завоеванную ценой таких затрат. Если все обернется благополучно, он сможет передать радостную сцену. Если неблагополучно – сцена будет трагической. Рано или поздно, с пассажирами или без них, пылекаты пойдут назад в Порт-Рорис. Спенсер не собирался прозевать этот караван, двинется ли он в путь при восходящем или заходящем солнце, или даже при слабом свете неподвижной Земли.

Обнаружив «Селену», Лоуренс тотчас пустил буровой станок. На экране монитора Спенсер видел, как уходит в пыль труба воздухопровода. К чему это, когда еще далеко не известно, остался ли кто-нибудь в живых? И как главный проверит без радио – есть ли живые?

Этот вопрос задавали себе миллионы. Возможно, что многие угадали верный ответ. Но как ни странно, он не пришел в голову никому из пассажиров «Селены», даже коммодору.

Услышав, как в крышу ударило что-то тяжелое, они сразу поняли, что это не тонкий щуп осторожно исследует Море. И когда минутой позже бур с гудением вгрызся в фиберглас, это было для них, как помилование для смертника.

Бур не задел кабель; теперь-то это не играло никакой роли. Пассажиры глядели на потолок, как завороженные. Громче, громче, вот уже в воздухе поплыла стружка… Бур пронизал плиту и опустился сантиметров на двадцать. Его встретили дружным «ура!».

«Что дальше? – спросил себя Пат. – Мы не можем говорить с ними, – как я узнаю, когда отвинчивать бур? Не хватает, чтобы я повторил свою ошибку».

Неожиданно громко настороженную тишину рассек металлический звук. Ти-ти-ти-та! – сигнал, который пассажирам «Селены» не забыть до самой смерти… Пат тотчас выстукал плоскогубцами ответное «ж». Теперь они знают, что мы живы! Конечно, он не допускал мысли, что Лоуренс бросит их, но мало ли что…

Новый сигнал сверху, на этот раз намного медленнее. Пат Харрис вспомнил, как неохотно они изучали азбуку Морзе. В космическом веке это казалось совершенным анахронизмом, космонавты и космоинженеры всячески упирались, говоря, что это пустая трата времени, за всю-то жизнь, может быть, только один раз понадобится. Что же, кажется, не зря изучали.

– Та-та-та, – звенела труба, – та, ти-та-та, ти-ти, та-ти, та, ти– ти, та, ти.

И для верности стала повторять; но Пат и коммодор, хоть и давно не упражнялись, уже поняли.

– Передают, чтобы мы отвинтили бур, – сказал Пат. – Ладно, приступим.

Труба громко дохнула, так что все невольно вздрогнули. Тут же давление сравнялось, и двадцать два человека замерли в ожидании свежего потока кислорода.

Вместо этого труба заговорила. Из отверстия слышался глухой, замогильный, но вполне отчетливый голос. Должно быть, меньше четверти пассажиров вообще когда-либо видели переговорную трубу, с детства все привыкли считать, что только электроника может передать звук на расстояние. Этот пережиток древности был для них такой же новинкой, какой телефон показался бы древним грекам.

– Говорит главный инженер Лоуренс. Вы меня слышите?

Пат приставил к трубе сложенные рупором ладони и ответил, выговаривая каждый слог:

– Слышим хорошо, ясно. Как вы слышите нас?

– Отлично. У вас все в порядке?.

– Да. Что случилось?

– Вы осели метра на два, только и всего. Мы здесь даже ничего не заметили, только по трубам догадались. Как у вас с воздухом?

– Воздух хороший. Но чем скорее вы включите насосы, тем лучше.

– Не беспокойтесь, начнем качать, как только очистим фильтры от пыли и получим из Порт-Рориса второй бур. У нас был всего один в запасе – тот, который вы сейчас отвернули. Хорошо, хоть этот нашелся.

Значит, не меньше часа пройдет. Но Пата заботило другое. Он знал, как Лоуренс собирался вывести людей из «Селены»; теперь, когда пылеход накренился, этот план невыполним.

– Как вы нас достанете? – спросил он напрямик.

Лоуренс замялся на какую-нибудь долю секунды.

– Я еще не все продумал, но в общем мы добавим к кессону еще секцию и будем погружать его дальше, до соприкосновения с «Селеной». Потом выберем всю пыль до самого дна колодца. Оставшиеся сантиметры как-нибудь одолеем. Но сперва у меня к вам просьба.

– Какая?

– Я на девяносто процентов уверен, что больше осадки не будет, но если я ошибаюсь, лучше пусть это случится сейчас. Пожалуйста, попрыгайте минуту-другую, все вместе.

– А это не опасно? – заколебался Пат. – Вдруг труба опять выскочит?

– Заткните дыру, только и всего. Лишняя дырка роли не играет. Иное дело, когда мы вырежем целый люк – тогда новое оседание будет совсем некстати.

«Селена» успела всякое повидать, но это зрелище было бесспорно самым удивительным. Двадцать два человека с сосредоточенным видом прыгали в лад, взлетая до потолка и отталкиваясь от него, чтобы посильнее топнуть о пол. Капитан пристально следил за трубой, соединяющей их с внешним миром. Так прошла минута; дружные усилия пассажиров привели к тому, что пылеход осел еще на неполных два сантиметра.

Лоуренс с облегчением выслушал доклад Пата Харриса. Убедившись, что «Селена» больше никуда не уйдет, он не сомневался, что сумеет извлечь людей на поверхность. Не все было ясно, но в главных чертах план уже складывался в его голове.

Окончательно он сложился через двенадцать часов, после совещаний с «мозговым трестом» и опытов на Море Жажды. За одну неделю Инженерный отдел узнал о лунной пыли больше, чем за все предыдущие годы. Он уже не сражался вслепую с неизвестным противником. Удалось раскрыть и сильные, и слабые стороны врага.

Новые чертежи и приспособления изготовили быстро, но не наспех, основательно, помня, что все должно сработать с первого раза. Если операция не удастся, в лучшем случае придется забросить кессон и погружать новый. А в худшем… в худшем случае пассажиров «Селены» задушит лунная пыль.

– Нам нужно решить нешуточную задачу, – сказал Том Лоусон; он любил нешуточные задачи больше жизни. – Нижний конец кессона открыт для пыли. Наклон крыши не дает кольцу лечь плотно, оно опирается только одной точкой. Прежде чем выкачать пыль, надо закрыть просвет. Я сказал «выкачать»? Ошибка: это вещество не выкачаешь, его надо выгребать. Так вот, если делать это, не устранив зазора, лунная пыль будет притекать снизу с такой же скоростью, с какой мы будем выбирать ее сверху.

Том ядовито улыбнулся своей многомиллионной аудитории: разгрызите-ка этот орешек! Выждал, давая зрителям подумать, потом взял в руки модель, которая лежала на столе студии. Она была предельно проста, но Том Лоусон очень гордился ею, потому что сделал ее сам. Никто из зрителей не догадался бы, что это всего-навсего картон, покрытый алюминиевой краской.

– Эта труба, – начал он, – изображает секцию колодца, который соединяет нас с «Селеной». Как я уже сказал, он доверху заполнен лунной пылью. Вот эта штука… – Том поднял со стола кургузый цилиндр, закрытый с одного конца, – плотно входит в колодец, словно поршень. Она очень тяжелая и будет стремиться вниз, но лунная пыль, естественно, ее не пустит.

Том повернул вкладыш так, чтобы дно цилиндра было обращено к камере. Потом указательным пальцем нажал посредине, и открылась маленькая дверца.

– Это, так сказать, клапан. Пока он открыт, пыль проникает через него внутрь и поршень идет по кессону вниз. Как только поршень достигнет дна, клапан закроется по команде сверху. Теперь колодец снизу изолирован, можно выбирать пыль. Кажется, очень просто, не правда ли? На деле это вовсе не просто. Возникает около сотни проблем, о которых я ничего не сказал. Например, когда кессон опустеет, он будет всплывать под действием выталкивающей силы, а она достигает нескольких тонн. Главный инженер Лоуренс предусмотрел хитроумную систему якорей, они удержат кессон на месте. Вы, конечно, уже сообразили, что после выборки пыли клиновидный просвет все еще будет отделять кессон от крыши «Селены». Как мистер Лоуренс одолеет это препятствие, я не знаю. И прошу вас не слать мне больше никаких предложений, нас и без того завалили скороспелыми идеями, на всю жизнь хватит разбираться. Поршень, о котором я вам говорил, изготовлен и испытан инженерами, больше того – его уже погружают в колодец. Если я верно понимаю смысл знаков, которые мне делает этот человек, нам сейчас включат Море Жажды, и мы увидим, что происходит на плоту.

Временная студия в отеле «Рорис» исчезла с миллионов экранов, ее место заняло изображение, знакомое теперь почти всему человечеству.

На плоту и возле него было уже три иглу разной величины. В ярком солнечном свете они напоминали огромные блестящие капли ртути. Возле самого большого купола стоял один пылекат, остальные два перебрасывали снаряжение из Порт-Рориса.

Торчащий из моря кессон и впрямь напоминал колодец. Обод верхней секции выдавался над пылью всего на двадцать сантиметров, и отверстие казалось слишком узким, чтобы в него мог пролезть человек, тем более в скафандре. Но в решающей стадии спасательных работ скафандров и не будет…

Время от времени из колодца появлялся цилиндрический ковш. Небольшой, но достаточно мощный кран относил его в сторону и опрокидывал. На миг над серой гладью Моря замирал колпак пыли, потом он начинал медленно рассыпаться и исчезал прежде, чем из колодца появлялась следующая порция. Захватывающий фокус под открытым небом, который лучше всяких слов рассказывал зрителям все, что надо было знать о Море Жажды.

Ковш появлялся все реже по мере того, как росла глубина. И вот он вынырнул, заполненный только наполовину.

Путь открыт. Если не считать «шлагбаума» на дне.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю