Текст книги "Артур Миллер. Пьесы: Все мои сыновья, Смерть коммивояжера, Суровое испытание, Вид с моста"

Автор книги: Артур Ашер Миллер

Соавторы: Артур Миллер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Джордж. Джо? Джо хочет, чтобы я жил здесь?

Энн(порывисто). Он просил меня передать тебе это.

Мать. К чему притворяться, что ты нас ненавидишь? Это что – идеалы требуют, чтобы ты нас ненавидел? В твоем сердце, Джордж, нет к нам ненависти. Я тебя знаю. Ты меня не обманешь. Я ведь пеленала тебя. (Внезапно, к Энн.) Ты помнишь дочь мистера Мерси?

Энн(смеясь). Смотри, она тебя уже просватала!

Джордж тоже смеется.

Мать. Ты ее как следует разгляди, Джордж; увидишь – она прелесть.

Крис. У нее угри.

Мать(Крису). Нет у нее никаких угрей! (Джорджу.) У девушки небольшая родинка на подбородке.

Крис. И две на носу.

Все хохочут. На крыльце появляется Келлер. Смех прекращается.

Келлер (спускается со ступенек, с наигранным радушием). Бог ты мой! Подумать – кто приехал! (Протягивает руку.) Джордж, рад тебя видеть.

Джордж(пожимая руку, мрачно). Как поживаете, Джо?

Келлер. Так себе. Старею. Поедешь с нами обедать?

Джордж. Нет. Я должен вернуться в Нью-Йорк.

Энн. Я вызову тебе такси. (Поднимается и входит в дом.)

Келлер. Жаль, что ты не можешь остаться. Присаживайся. (К Кэт) Он хорошо выглядит.

Мать. Он ужасно выглядит.

Келлер. Именно это я и сказал: ты ужасно выглядишь, Джордж.

Все смеются.

Штаны в доме ношу я, но подтяжками от них бьет меня она.

Джордж. Видел ваш завод, когда ехал с вокзала. Он стал совсем как у Форда.

Келлер. Хотелось бы, чтобы он был как у Форда, но, увы! это не так. (Удобно скрещивает ноги.) Так ты, я слышал, наконец решил повидать отца?

Джордж. Да, я был у него сегодня утром. Что выпускает теперь ваш завод?

Келлер. Всего понемножку. Скороварки, части для стиральных машин. У меня теперь славное, гибкое предприятие. Как ты нашел отца? Он здоров?

Джордж(испытующе глядя на Келлера). Нет, он не здоров, Джо.

Келлер. Что-нибудь опять с сердцем?

Джордж. Нет. Не только с сердцем. С душой.

Крис(приподнимаясь). А не поглядеть ли тебе, что они сделали с вашим домом?

Келлер. Оставь его в покое. Он только что приехал. Такова жизнь, Джордж. Маленький человек совершает ошибку, и его все рады вздернуть на дыбу. А больших за то же самое назначают послами. Жалко, я не знал, что ты едешь к отцу.

Джордж(не сводя с него глаз). Я не думал, что это вас может интересовать.

Келлер. В известном смысле, да. Пусть он знает, что, если это будет зависеть от меня, он получит место на моем заводе как только захочет. Я хочу, чтобы он это знал.

Джордж. Знаете, Джо, а он ведь вас ненавидит.

Келлер. Да… я это подозревал. Но ведь человек меняется.

Мать. Стив не умел ненавидеть.

Джордж. А теперь умеет. Ему бы хотелось поставить к стенке каждого, кто нажился на войне.

Келлер. На это у него пуль не хватит.

Джордж. Для вас лучше, чтобы у него не было ни одной пули.

Келлер. Жаль.

Джордж(теперь с явной горечью). Жаль?.. А как бы вы хотели чтобы он к вам относился?

Келлер. Жаль, что он не переменился. Все двадцать пять лет, что я его знаю, меня огорчала в нем эта черта: он никогда не умел отвечать за свои поступки. Разве не так, Джордж?

Джордж(признавая). Видите ли…

Келлер. Да, это так. Правда, ты приехал сюда с таким видом, будто об этом забыл. Помнишь, в тысяча девятьсот тридцать седьмом году, когда у нас была мастерская на Флод-стрит? Он тогда чуть было не взорвал нас из-за котла, который топился двое суток без воды. Но он так и не захотел признать, что это была его вина. Мне пришлось выгнать механика, чтобы спасти репутацию твоего отца. Помнишь?

Джордж(встает, отходит). Я помню эту историю.

Келлер. Так помни о ней, помни о ней.

Энн выходит из дома.

Бывают люди, которые скорее допустят, чтобы всех перевешали, чем признают свою ошибку.

Келлер и Джордж стоят, глядя друг другу в лицо.

Энн(приближаясь). Такси уже выехало. Хочешь помыться?

Мать(с надеждой). Зачем ему сейчас ехать? Поезжай в полночь, Джордж.

Келлер. Конечно, пообедай с нами.

Энн. Как ты на это смотришь? Почему бы тебе не остаться? Мы обедаем на озере. Повеселимся…

Джордж(смотрит на Келлера, затем на Криса, на нее). Ладно. (Матери.) А что Лидия… Я хотел сказать – что, Фрэнк и Лидия тоже будут?

Мать. Я подберу тебе такую девушку, которая даст твоей Лидии сто очков вперед! (Направляется в глубину сцены.)

Джордж(смеясь). Мне не нужна другая девушка.

Крис. Я знаю одну, как раз для тебя. (Матери.) Шарлотта Таннер!

Мать. Правильно. Позвони ей.

Крис уходит.

Ступай наверх, переодень рубашку и перемени галстук.

Джордж(медленно оглядывается). Я не чувствовал себя нигде дома… нигде, кроме этого места. Кэт, вы совсем молоденькая. Вы совсем не переменились. (Поворачивается к Джо.) И вы тоже, Джо, все такой же здоровяк. И воздух здесь прежний.

Келлер. Ну знаешь, болеть мне некогда.

Мать. Вот уже лет пятнадцать, как он не болел ни разу…

Келлер(поспешно). Кроме того гриппа, во время войны.

Мать. А?

Келлер. Помнишь, я болел гриппом во время войны…

Мать(поспешно). Ах да, конечно… (Джорджу.) Кроме того гриппа, я хотела сказать.

Пауза. Джордж застывает.

Совсем забыла об этом, Джордж.

Джордж не двигается.

Он так редко болеет, что у меня этот грипп выскочил из головы. Я боялась, что у него начинается воспаление легких. Он не мог встать с постели.

Джордж. Почему же вы сказали, что он не болел ни разу?..

Келлер. Понимаю, понимаю тебя, парень. Но что поделаешь? Сам себе простить не могу, что так случилось. Если бы в тот день я пошел на завод, разве я позволил бы твоему отцу притронуться к этим цилиндрам?!

Джордж. Она сказала, что за последние пятнадцать лет вы ни разу не были больны.

Мать. Я сказала, что он был болен!

Джордж(к Энн). Ты слышала, что она сказала?.. Мать. А ты помнишь все случаи, когда ты болел? Джордж. Я бы помнил, если бы болел воспаленном легких,

Энн. Джордж, перестань.

Джордж. В особенности если бы болел в тот День, когда мой компаньон зачищал трещины на деталях авиамоторов. Что произошло в тот день, Джо?

Мать замечает Фрэнка, входящего в сад с листом бумаги в руках.

Фрэнк. Кэт! Кэт!

Мать. Фрэнк! Ты уже видел Джорджа?

Фрэнк(протягивая руку). Лидия мне говорила. Очень рад… (Замолкает в волнении.) Простите… (Матери.) Я должен сообщить вам нечто необыкновенное. Кэт, я закончил гороскоп Ларри.

Мать. Тебе это должно быть интересно, Джордж. Прямо удивительно, как он умеет разбираться в этих звездах…

Из дома выходит Крис.

Крис. Шарлотта у телефона, Джордж. Ступай поговори с ней.

Мать(с отчаянием). Он кончил гороскоп Ларри!

Крис. Фрэнк, неужели ты не нашел более подходящего времени?

Фрэнк. Самые великие люди и те верили в звезды.

Крис. Не морочь матери голову всякой ерундой!

Фрэнк. Какая же это ерунда – верить, что на свете есть силы могущественнее нас? Я изучил его звезды. И спорить мне с тобой нечего. Но ваш брат где-то жив!

Мать(быстро, Крису). Почему ты думаешь, что это невозможно?

Крис. Потому что это – безумие.

Фрэнк. Погодите минутку. Дайте мне только сказать. Я изучил звезды, которые определяют его жизненный путь, Крис, и тут не о чем спорить. Ты послушай. Вас известили, что он пропал без вести двадцать пятого ноября. Но двадцать пятое ноября было его счастливым Днем! Ты можешь смеяться сколько угодно. Миллион шансов против одного, что человек не может умереть в свой счастливый день. Это факт, это факт, Крис!

Мать. Разве это невозможно? Почему ты думаешь, что это невозможно, Крис?

Джордж(к Энн). Разве ты не понимаешь, что она хочет сказать? Она ведь только что сказала тебе, чтобы ты уехала. Чего же ты ждешь?

С улицы слышен автомобильный гудок.

Мать(Фрэнку). Спасибо тебе, дорогой. Будь добренький, попроси такси обождать, хорошо?

Фрэнк(бежит по аллее). Сию минуту!

Мать(кричит). Вы слышите, шофер, они сейчас придут!

Крис. Мама, она никуда не поедет.

Джордж. Чего ты ждешь? Ты слышала, она сказала, что он ни разу не был болен…

Мать. Я этого не говорила! Слышишь, Крис?

Крис смотрит на нее, онемев.

Джордж. Он заставил твоего отца убивать наших летчиков, а сам спрятался в постель!

Крис. Скажи ему, Энни. Скажи ему.

Мать. Я уложила твои вещи, дорогая…

Крис. Что?

Мать. Я уложила твой чемодан. Тебе остается только его запереть.

Энн. Я ничего не буду запирать. Крис меня позвал, и я останусь, пока он сам мне не скажет, чтобы я ушла… (Джорджу.) Пока он сам мне этого не скажет!

Крис. Хватит! Уходи отсюда, Джордж!

Мать(Крису). Но если он так о нас думает…

Крис. Хватит! Запрещаю обо всем этом говорить до самого страшного суда. Ни слова – ни о процессе, ни о Ларри, ни слова, пока я здесь. А ты, Джордж, уходи, слышишь?

Джордж. Скажи им нет, Энни. Кто-то ведь должен наконец сказать им нет…

Энн. Прошу тебя, дорогой, ну прошу тебя… Не плачь, ну не плачь же…

Уходят.

Крис(поворачивается к матери). Что это значит? Почему ты уложила ее чемодан? Как ты посмела?

Мать. Крис…

Крис. Как ты посмела?

Мать. Ей здесь не Место.

Крис. Тогда и мне здесь не место

Мать. Она невеста Ларри.

Крис. Я его брат, и он умер, а я женюсь на его невесте.

Мать. Никогда! Никогда!

Келлер. Ты что, сошла с ума?

Мать. Ты молчи. Ты должен молчать.

Келлер(жестко). Я не буду молчать! Три с половиной года ты ведешь себя как полоумная, а я должен…

Мать(бьет его по лицу). Молчи. Ты ничего не можешь сказать. Теперь буду говорить я. Он возвращается. Все мы должны его ждать.

Крис. Мама, дорогая мама…

Мать. Ждать, ждать…

Крис. Сколько? Сколько ждать?

Мать(выходя из себя). Пока он не вернется. Всю жизнь, пока он не вернется.

Крис(вызывающе). Мама, довольно. Я женюсь на ней.

Мать. Крис, я ни разу в жизни не говорила тебе нет. Теперь я говорю – нет!

Крис. Ты никогда не расстанешься с ним, пока я не женюсь на Энн.

Мать. Я никогда не расстанусь с ним, и ты никогда не расстанешься с ним!

Крис. Я похоронил его уже давно.

Мать(отвернувшись, с силой). Тогда похорони и своего отца.

Пауза. Крис потрясен.

Келлер. Она сошла с ума.

Мать(Крису, не глядя на них обоих). Похорони его тоже. Твой брат жив потому, что, если он умер, убил его отец. Твой отец, понимаешь? И пока жив ты, будет жить и он. Теперь ты меня понял? Бог не позволяет отцам убивать своих сыновей. Понял? Теперь ты понял? (Не владея собой, убегает в дом.)

Крис но двигается.

Келлер(заискивающе). Она сошла с ума.

Крис(шепотом). Значит… ты это сделал?

Келлер(умоляя). Ларри никогда не летал на истребителе.

Крис. А другие?..

Келлер(настаивая). Она сошла с ума. (Делает шаг к Крису.)

Крис(не поддаваясь). Отец… ты это сделал?

Келлер. Он никогда не летал на П-40. Какое тебе до этого дело?

Крис(все еще спрашивая и уже утверждая). Значит, ты сделал это с теми, другими.

Келлер(боясь его, боясь его убийственной настойчивости). Какое тебе до этого дело? (Приближается к нему и, видя его обезумевшие глаза, нервно.) Какого дьявола тебе надо?

Крис(тихо, недоумевая). Как… как ты мог это сделать?

Келлер(подняв кулаки). Какое тебе до этого дело?

Крис. Отец… отец, ты убийца…

Келлер. Убийца?!

Крис. Ты убил их.

Келлер. Разве я могу кого-нибудь убить?

Крис. Объясни мне тогда, что ты сделал? Объясни, или я сам убью тебя!

Келлер(в ужасе перед его яростью). Не надо, Крис, не надо…

Крис. Я хочу знать, что ты сделал. Ну скажи, что ты сделал? У тебя были треснутые цилиндры. Что ты с ними сделал?

Келлер. Если ты хочешь меня повесить…

Крис. Я слушаю! Я слушаю!

Келлер все время держится на шаг от Криса, их движения сейчас похожи на погоню и бегство.

Келлер. Ты еще ребенок. Ну что ты понимаешь? Как я мог поступить? У меня мое дело, я владелец завода. Сто двадцать одна треснутая деталь – и все предприятие идет прахом: значит, ты не знаешь, как надо вести дело, и твоя продукция не годится. Тогда они закрывают завод, разрывают с тобой договора. На кой черт ты им сдался? Ты вложил сорок лет в свое предприятие, а они вышибут тебя в пять минут. Что ж, позволить им зачеркнуть эти сорок лет? Всю мою жизнь? (Хрипло.) Да я и не думал, что они поставят эти цилиндры на самолеты. Клянусь богом, я думал, что брак заметят еще на земле.

Крис. Тогда почему же ты отправил детали?

Келлер. Я думал, что, пока они обнаружат брак, мне удастся снова наладить производство и доказать им, что я нужен, – тогда мне это спустят. Но шли недели, и все молчали. Тогда я решил сам им сказать.

Крис. Почему же ты не сказал?

Келлер. Было слишком поздно. Разбился двадцать один летчик. Об этом кричали все газеты. Было слишком поздно. Они пришли на завод с наручниками. Что мне оставалось делать? (Плача, приближается к Крису.) Крис… Крис, я сделал это ради тебя. Это был мой единственный шанс, и я рискнул ради тебя. Мне шестьдесят один год, разве я мог надеяться, что мне снова выпадет счастье. В шестьдесят один год этого уже не бывает – не так ли?

Крис. Ты знал, что детали не выдержат в полете!

Келлер. Я не мог этого знать наверняка.

Крис. Но ведь ты собирался предостеречь их…

Келлер. Это не значит…

Крис. Значит, ты знал, что они разобьются.

Келлер. Ничего подобного!

Крис. Ты думал, что они разобьются.

Келлер. Я боялся, что, может быть…

Крис. Ты боялся, что может быть! Господи боже мой, что ты за человек? Ты знал, что жизнь наших парней зависит от этих деталей.

Келлер. Ради тебя, ради твоего завода!

Крис(с жгучей яростью). Ради меня! Где ты живешь? Откуда ты взялся? Ради меня! – Я не расставался со смертью, а ты убивал моих солдат и делал это ради меня? Я гордился, что ты помогаешь нам победить, а ты делал это ради меня! Будь оно проклято, твое предприятие! Неужели для тебя ничего нет на свете, кроме твоего предприятия? Что оно – весь мир, твое предприятие? Из чего у тебя душа – из долларовых бумажек? Что ты хочешь этим сказать: ты сделал это ради меня? Разве у тебя нет родины? Разве ты не человек? Что ты такое, черт тебя подери? Ты даже не зверь – звери не убивают себе подобных. Что же ты такое? Что мне с тобой делать? Вырвать язык из твоей грязной глотки? Что мне делать? (Плачет и бьет кулаком отца по плечу, повторяя с каждым ударом.) Что?! Что?! Что?! (Спотыкаясь, уходит, закрыв лицо руками.) Что мне делать, господи, что мне делать?

Келлер. Крис… Крис…

Занавес

Действие третье

Два часа ночи. Мать безостановочно раскачивается в качалке, неподвижно глядя вдаль, поглощенная своими мыслями. Это едва заметное, но полное напряжения покачивание. На втором этаже, в окне спальни, горит свет. Луна светит ярко и заливает сад голубоватым сиянием. Слева появляется Джим в пиджаке и шляпе. Он замечает мать и подходит к ней.

Джим. Есть какие-нибудь новости?

Мать. Никаких.

Джим(мягко). Нельзя же, дорогая, сидеть всю ночь. Почему вы не ложитесь?

Мать. Я жду Криса. Не беспокойтесь обо мне, Джим. Я прекрасно себя чувствую.

Джим. Но уже почти два часа.

Мать. Мне не спится. (Небольшая пауза.) У вас был срочный вызов?

Джим(устало). У пациента заболела голова, а ему показалось, что он умирает. (Небольшая пауза.) Половина моих пациентов сумасшедшие. Никто и не подозревает, сколько психопатов ходит вокруг нас. Абсолютно помешанных. Деньги. Деньги, деньги, деньги, деньги. Если слово повторять без конца, оно теряет всякий смысл.

Мать неслышно смеется.

Как бы мне хотелось дожить до дня, когда слово «деньги» действительно потеряет всякий смысл.

Мать(качая головой). Этого никогда не будет. Вы просто ребенок, Джим!

Джим(смотрит на нее). Кэт. (Пауза.) Что случилось?

Мать. Я вам сказала. Крис поссорился с Джо. Потом сел в машину и уехал.

Джим. Из-за чего они поссорились?

Мать. Просто так. Джо… плакал, как дитя.

Джим. Они поссорились из-за Энн?

Мать(с легким колебанием). Нет, не из-за Энн. Можете себе представить? (Указывая на освещенное окно наверху.) С тех пор, как он уехал, Энн не выходит из комнаты. Всю ночь одна, наверху.

Джим(смотрит на окно, затем на нее). А что будет делать Джо? Он ему скажет?

Мать(перестает покачиваться). Что?

Джим. Не бойтесь, Кэт. Я все знаю. Я всегда знал.

Мать. Откуда?

Джим. Я догадался, уже давно.

Мать. Мне всегда казалось, что в глубине души Крис… тоже догадывается. Я не думала, что это будет для него таким ударом.

Джим(вставая). Вы не знаете своего сына. Крис не смог бы жить, если бы он это знал. Для лжи нужен особый талант… У вас такой талант есть, у меня тоже. А у него нет.

Мать. Вы думаете – он не вернется?

Джим. Нет, вернется. Все возвращаются, Кэт. Наши маленькие семейные бунты всегда кончаются ничем. Компромиссом. По-своему Фрэнк прав – у каждого человека своя звезда. Звезда его честности. Вы ощупью ищете ее всю жизнь, но, когда она гаснет, ей никогда уже не зажечься снова. Нет, он уехал недалеко. Ему, вероятно, захотелось побыть одному, чтобы посмотреть, как гаснет его звезда.

Мать. Только бы он вернулся.

Джим. Я мечтаю, чтоб он не вернулся, Кэт. Не сколько лет назад я сорвался с места и отправился в Новый Орлеан. Два месяца я питался одними бананами и изучал болезни. Это было прекрасно. Затем приехала Сью, она плакала. И я вернулся домой. А теперь я живу по-прежнему, в беспросветной тьме. Мне уж не найти себя. Иногда мне даже трудно вспомнить, кем я когда– то хотел стать. Но… я хороший муж… Крис – хороший сын, и он вернется.

Келлер выходит на крыльцо в халате и ночных туфлях.

Идет по аллее.

Джим(подходит к нему.) Мне почему-то кажется, что он в парке. Пойду поищу его. Уложите ее в постель, Джо. Ей тут сидеть вредно. (Уходит по дороге.)

Келлер(подходя к ней). Что ему здесь нужно?

Мать. Его друга нет дома.

Келлер(хрипло). Мне не нравится, что он вмешивается в наши дела.

Мать. Теперь об этом поздно говорить. Он все знает.

Келлер(с тревогой). Откуда он знает?

Мать. Он давным-давно догадался.

Келлер. Это мне не нравится.

Мать(с угрожающим смешком). Да ну? Тут нахрапом не возьмешь, Джо. Держи лучше ухо востро. Еще ничего не кончилось.

Келлер(показывая на освещенное окно наверху). Что она там делает? Почему она не выходит?

Мать. Не знаю, что она делает. Сядь, перестань беситься. Ты хочешь жить? Тогда тебе лучше подумать о том, как жить дальше.

Келлер. Она еще ничего не знает, а?

Мать. Она видела, как Крис убежал отсюда. Просто, как дважды два, а она умеет считать.

Келлер. Может, мне с ней поговорить?

Мать. Не спрашивай меня, Джо.

Келлер(вспыхнув). Так кого же мне спрашивать! Но я не думаю, что она станет что-нибудь предпринимать.

Мать молчит.

Я спрашиваю тебя! Что я тебе, чужой? Я думал, что у меня есть семья. Куда делась моя семья?

Мать. У тебя есть семья. А вот у меня больше нет сил.

Келлер. Нет сил! Приходит беда, а у тебя нет сил!

Мать. Джо, ты опять за свое: стоит прийти беде, ты кричишь на меня и думаешь, что этим все можно уладить…

Келлер. Что же мне делать? Скажи мне, что мне делать? Поговори со мной!

Мать. Джо… если он вернется…

Келлер. Он вернется! Почему ты говоришь – если? Он вернется, но что мне тогда делать?

Мать. Ты сядешь с ним рядом и… объяснишь ему. Ты понял, что сделал ужасную вещь. (Избегая его взгляда.) Если он поверит, что ты понял…

Келлер. Какой в этом толк?

Мать(с некоторым страхом). Скажи ему, что готов заплатить за то, что ты сделал.

Келлер(тихо). Чем я могу заплатить?

Мать. Скажи ему… что ты готов пойти в тюрьму.

Пауза.

Келлер(пораженный, гневно). Пойти в тюрьму?..

Мать(быстро). Тебе не придется туда идти. Он не заставит тебя идти в тюрьму. Но если ты скажешь… если он почувствует, что ты готов это сделать, он, может быть, простит тебя.

Келлер. Простит меня?! За что?!

Мать. Джо, ты меня понимаешь.

Келлер. Я тебя не понимаю! Ты хотела иметь деньги. Я делал деньги. Разве не так? За что меня прощать? Ведь ты хотела иметь деньги?

Мать. Я не хотела таких денег.

Келлер. Ты думаешь, я хотел именно таких денег? Кому какое дело, чего ты хочешь? Я испортил вас обоих. Мне следовало отдать его в люди, когда ему стукнуло десять, – как сделали со мной, – и заставить самого зарабатывать себе на хлеб. Тогда бы он знал, как в Америке достаются деньги. Он, оказывается, должен меня простить. Сам я мог бы жить на четверть доллара в день, но у меня на плечах семья…

Мать. Джо, Джо… Ты сделал это ради семьи, но это ничего не меняет.

Келлер. То есть как это – ничего не меняет?

Мать. Для Криса есть нечто более важное, чем семья!

Келлер. Ничего на свете нет более важного и быть не может.

Мать. Для него есть.

Келлер. Я все могу простить ему, потому что он мой сын. Потому что я его отец, а он мой сын.

Мать. Джо, говорю тебе…

Келлер. Нет ничего важнее и не может быть. Ты ему это должна сказать! Понятно? Я его отец, а он мой сын! Если есть что-нибудь важнее этого – я пущу себе пулю в лоб.

Мать. Перестань!

Келлер. Ты знаешь, что ему сказать. (Пауза. Отходит от нее и останавливается.) Но он не оттолкнет меня… Он этого не сделает… Правда?

Мать. Он любил тебя, Джо, а ты разбил его сердце.

Келлер. Но отречься от меня…

Мать. Думаю, что мы плохо его знаем. Говорят, на войне он был бесстрашен. А здесь он боялся мышей. Я не знаю его. Не знаю, что он может сделать.

Келлер. Проклятие! Будь Ларри жив, он бы так не поступил. Ларри понимал, как устроен мир. Он меня слушался. Для него мир кончался нашим забором. А этому все не слава богу. Он не понимает, что такое деньги. Они слишком легко ему достались. Ларри… Вот это был сын. Сын, которого мы потеряли. Ларри! Ларри! (Падает на стул против нее.) Что мне делать, скажи?

Мать. Джо, Джо, прошу тебя… Все будет хорошо…

Келлер(с отчаянием). Ведь я это для тебя, Кэт, для вас обоих, ведь вы были все для меня… все на свете.

Мать. Знаю. Я знаю.

Энн выходит из дома.

Они ожидают, чтобы она заговорила первая.

Энн. Почему вы не ложитесь? Я скажу вам, когда он вернется.

Келлер. Ты ужинала? (Матери.) Почему ты не дашь ей чего-нибудь поесть?

Мать. Конечно, сейчас…

Энн. Не стоит, Кэт, мне ничего не нужно. (Пауза.) Я хочу вам что-то сказать. (Направляется к дому, затем останавливается.) Я ничего не буду предпринимать против Джо.

Мать. Ты славная девочка. (Келлеру.) Вот видишь? Она…

Энн. Я ничего не буду предпринимать против Джо, но вы… вы должны мне помочь. (Матери.) Вы заставляли Криса чувствовать себя виноватым. Из-за меня. Хотели вы этого или нет, вы изувечили его чувство ко мне. Теперь скажите ему, что Ларри мертв и что вы это знаете. Одна я отсюда не уйду. Без него я не могу жить. Я хочу, чтобы вы освободили его. Обещаю, – все тогда кончится, и мы уедем,

Келлер(матери). Ты ему скажешь… Ты это ему скажешь.

Энн. И так, чтобы он вам поверил.

Мать. Дорогая моя!.. Если бы Ларри был мертв, мне не понадобилось бы убеждать в этом Криса… В ту ночь, когда он придет к тебе, сердце его сморщится и высохнет, как губка. Ведь он знает и ты знаешь, что Ларри жив. До самого своего смертного часа он будет ждать своего брата! Нет, дорогая моя! Ты утром уедешь, и ты уедешь одна. Тебе предстоит одинокая жизнь. (Направляется к дому.)

Энн. Ларри мертв, Кэт.

Мать. Не говори мне этого.

Энн. Он умер. Я это знаю! Он разбился у берегов Китая двадцать пятого ноября. Его самолет был в порядке, а он умер. Я знаю.

Мать. Как… как же он умер?.. Как он умер? Ты лжешь. Если ты знаешь, скажи, как он умер?

Энн. Я любила его. Вы знаете: я его любила. Я не взглянула бы ни на кого другого, не будь я уверена, что он умер. Вам этого достаточно?

Мать(подходя к ней). Чего для меня достаточно? О чем ты говоришь? (Хватает Энн за руки.)

Энн. Пустите руки, мне больно…

Мать. О чем ты говоришь? (Смотрит на Энн, потом подходит к Джо.)

Энн. Джо, прошу вас, ступайте в дом…

Келлер. Почему?..

Энн. Прошу вас. Ступайте.

Келлер. Скажите мне, когда он вернется. (Входит в дом.)

Мать(видит, что Энн вынимает из кармана письмо). Что это?

Энн. Сядьте…

Мать подходит к стулу, но не садится.

Но помните, когда я приехала, у меня не было никаких подозрений о том, что Джо… У меня не было ничего против него или против вас. Я приехала, чтобы выйти замуж. И надеялась… Я привезла письмо не для того, чтобы причинить вам боль. Я решила, что покажу вам его только в крайнем случае… Если не будет никакого другого способа убедить вас в смерти Ларри,

Мать. Что это? (Выхватывает письмо из рук Энн.)

Энн. Ларри написал мне как раз перед тем, как он…

Мать разворачивает письмо и начинает читать.

Я не хотела причинять вам боль, Кэт. Вы сами заставили меня это сделать. Запомните… Запомните…

Мать читает.

Я была так одинока все эти годы, Кэт… Я не могу больше быть одинокой.

Протяжный, глухой стой вырывается из груди матери в то время, как она читает.

Вы заставили меня показать вам письмо. Вы не поверили мне. Сколько раз я вам говорила! Почему вы мне не поверили?

Мать. Ах, господи…

Энн(с жалостью и страхом). Кэт, не надо, не надо…

Мать. Господи, господи…

Энн. Кэт, простите… Простите…

Крис идет по аллее; он совершенно без сил.

Крис. В чем тут дело?..

Энн. Где ты был?.. Ты весь мокрый.

Мать не двигается.

Где ты был?

Крис. А я думал – ты уже уехала.

Энн. Куда мне ехать? Мне некуда ехать.

Крис(матери). Где отец?

Энн. Он у себя. Он лег.

Крис. Сядьте оба. Я вам скажу… все, что надо сказать.

Мать. Я не слышала, как подошла машина… Крис. Я оставил ее в гараже.

Мать. Джим поехал тебя искать.

Крис. Мама… я уезжаю. Думаю, что мне удастся устроиться в Кливленде. Понимаешь, я уезжаю навсегда. (К Энн.) Знаю, что ты думаешь, Энни… Это правда! Я действительно трус. Меня сделали здесь трусом. В этом доме. Я подозревал своего отца и молчал. Но если бы то, что я знаю сейчас, я знал тогда, когда вернулся с фронта, – он бы давно был у прокурора. Я сам отвел бы его туда. А теперь… Я могу только плакать.

Мать. Что ты говоришь? Что ты можешь сделать?

Крис. Отправить его в тюрьму. Я говорю это вам обеим. Посадить его в тюрьму – если бы я был еще человеком. Но теперь я такой, как все. Я практичный. Вы сделали меня практичным.

Мать. Человек должен быть практичным.

Крис. Кошки на крыше тоже практичны. Мерзавцы, прятавшиеся, когда мы сражались, тоже практичны. Только убитые не были практичны! Я теперь человек практичный – и плюю на себя. Я уеду отсюда, сейчас!

Энн. Я еду с тобой…

Крис. Нет, Энн. Это невозможно.

Энн. Я не прошу у тебя ничего… насчет Джо. Клянусь, я никогда не попрошу тебя ни о чем.

Крис. Нет, попросишь. В глубине сердца ты всегда будешь просить.

Энн. Тогда сделай то, что ты должен сделать!

Крис. Что? Что можно сделать? Я всю ночь искал для него расплаты…

Энн. Ты ее можешь найти.

Крис. Какая это расплата? Разве я воскрешу мертвых, если посажу его за решетку? Так какая же это расплата? На фронте мы пристреливали, как собаку, всякого, кто вел себя как собака. На фронте была настоящая честь, и там было что защищать. А здесь? Страна остервенелых псов. Здесь все ненавидят, здесь все пожирают друг друга. Таков здесь закон. Единственный закон, по которому мы живем… Ну, хорошо, убили несколько человек, только и всего! Так устроен наш мир… Как же я могу вымещать это на своем отце? На нем одном?! Это зверинец, чудовищный зверинец!

Энн(матери). Что же вы молчите? Вы знаете, что он должен делать! Скажите ему!

Мать. Пусть он уходит.

Энн. Я не пущу его. И вы – вы скажете ему.

Мать. Энн!

Энн. Тогда я скажу!

Из дома выходит Келлер. Крис, заметив отца, обходит его стороной.

Келлер. Что с тобой? Я хочу поговорить о тобой,

Крис. Мне не о чем разговаривать с тобой…

Келлер(берет его за руку). Я хочу поговорить с тобой!

Крис(яростно вырывая руку). Не смей, отец. Тебе будет только хуже. Говорить нам не о чем. Поэтому говори покороче.

Келлер. В чем, собственно, дело? Только без философии. В чем дело? У тебя слишком много денег? Тебя это беспокоит?

Крис(с оттенком сарказма). Меня это беспокоит.

Келлер. В чем же загвоздка? Если тебя что-нибудь беспокоит – либо смирись, либо отделайся от того, что тебе мешает. Если ты не можешь привыкнуть к деньгам – выбрось их. Возьми их, все до последнего цента, раздай или выкинь на помойку. Тогда все будет в порядке. На помойку! Думаешь – я шучу? Если это грязные деньги – сожги их. Это не мои – это твои деньги. Я мертвый человек. Я старый, мертвый человек. У меня ничего нет. Но не смей молчать – скажи, чего ты хочешь?

Крис. Дело не в том, чего я хочу. Чего ты хочешь?

Келлер. Чего я хочу? Тюрьмы, да?

Крис молчит.

Ты этого хочешь? Если ты этого хочешь – скажи! Мое место в тюрьме?! Скажи! (Небольшая пауза.) В чем дело, почему ты не можешь сказать? (Яростно.) Ты всегда говорил мне все, скажи и это. (Небольшая пауза.) Хочешь, я объясню тебе, почему ты молчишь? Ты знаешь, что мое место не там. Ты знаешь! (Кружа около Криса, порывисто, с отчаянием, со страстью). Если мои деньги – грязные деньги, то в Америке нет ни одного чистого цента. Кто даром работал в эту войну? Если бы кто-нибудь в Америке работал на войну даром – я тоже работал бы даром. Разве они отправили хоть одну пушку, хоть один грузовик, прежде чем получили за них прибыль? И это чистые деньги? Нет в Америке чистых денег. Война и мир – это доллары и центы, серебро и медь, что же здесь чистого? Половине этой проклятой страны место в тюрьме, а не мне одному – вот почему ты молчишь.

Крис. Да, потому я молчу.

Келлер. Тогда… чем же я виноват?

Крис. Я знаю, что ты не хуже других, но я ведь думал, что ты лучше… Я не понимал, что ты за человек. Я тебя любил. (С трудом сдерживая слезы.) Я не могу на тебя теперь смотреть… на себя тоже… (Резко поворачивается и идет к крыльцу.)

Энн быстро подходит к матери, выхватывает письмо из ее рук и порывается догнать Криса.

Мать(бросается, чтобы перехватить ее). Отдай!

Энн. Он его прочтет! (Вырывается и сует письмо в руку Крису.) Это письмо Ларри; он написал его мне в тот день, когда погиб.

Келлер. Ларри?

Мать. Дай его мне! (Хватает Криса за руку.)

Крис выдергивает руку, начинает читать.

Джо. …уйди… (Отчаянно толкает Келлера, глядя на Криса.) Иди на улицу, Джо!

Келлер сопротивляется.

Не надо, Крис… (Умоляюще.) Не говори ему!

Крис(убийственно спокойно, сквозь зубы, отцу). Три с половиной года… разговоров, разговоров… Сейчас ты мне сам скажешь, – что ты должен делать… Послушай, как умер Ларри… Скажи мне тогда сам, где твое место.

Келлер(отступая). Мир устроен не для святых, Крис.

Крис. Я знаю все об этом проклятом мире. Все его плутни. Послушай теперь ты и скажи, каким должен быть человек. (Читает.) «Моя дорогая Энн!..» Ты слушаешь? Он написал это в день своей смерти. Слушай! И не плачь! «Моя дорогая Энн! Не могу выразить того, что я чувствую, но должен написать тебе. Вчера самолет привез газеты из Штатов, и я прочел в них – о папе и о твоем отце – о том, что их осудили. Как я теперь посмотрю людям в глаза?.. Я не могу больше жить. Вчера ночью я двадцать минут кружил над базой, прежде чем заставил себя пойти на посадку. Как отец мог это сделать? Что ни день, в нашей части гибнут трое, четверо ребят, а он сидит там и „делает деньги“. Как я могу смотреть людям в глаза – не знаю!.. Через несколько минут я вылетаю на задание, и вам, вероятно, сообщат, что я пропал без вести. Тогда знай, что меня не надо ждать. Энн, если бы отец был здесь, я бы его убил».