Текст книги "Линия жизни (сборник)"
Автор книги: Артем Чуприн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Дружище Фредд
Мой друг, Фрэдд звать, обожает щекотать себе нервы, исследуя места, где очень редко бывают люди. То на кладбище ночью забредет, то в дремучий лес заедет, то здание какое-нибудь брошенное на предмет аномалий изучать вздумает. В общем, хулиган и экстримал, но именно это мне в нем и нравилось – он не похож на всех остальных, а его истории, которые Фрэдд ведал мне, были просто неописуемо жуткими и захватывающими. Уж не знаю, действительно ли все это с ним происходило или они лишь плод его воображения – это не важно, главное, что мне нравилось водиться с Фрэддом.
Однажды на каникулах он звонит мне и говорит, что узнал будто бы загородом есть большой старый дом, который ему не терпится посетить. К моему удивлению, он приглашает меня отправиться с ним ночью на прогулку – нервишки, так сказать, пощекотать. Тогда мы с ним были уже довольно близки, полгода дружим как-никак, более того, мне всегда хотелось заняться чем-то подобным. Хоть я и был малодушным, но любопытство взяло верх, я согласился.
Договорились встретиться через час на автовокзале. Было уже девять вечера. Фрэдд пришел минута в минуту, за спиной небольшой рюкзак, одет в темную кофту и джинсы. Пока ждали автобус, я спросил:
– А в рюкзаке что?
– Фонарь, перчатки и прочая мелочь. – Сказал он, не поворачиваясь ко мне. – Я взял на двоих.
Автобус подъехал минут через десять после того, как мы пришли. Это был последний рейс, назад, похоже, придется идти пешком. В салоне сидел лишь один человек, судя по всему дремал, прижавшись правым виском к стеклу. Мы сели слева от него. Я, чтобы скоротать долгую, судя по всему, дорогу, решил провести время, глядя в окно. Жаль, но смотреть оказалось не на что: в стекле я видел только себя и отражение салона автобуса.
– Долго мы собираемся там пробыть? – Спросил я Фрэдда, смотря в окно, тщетно пытаясь хоть как-то разглядеть дорогу. – Больше автобусов не будет, придется пешком идти или как?
– Не парься об этом, ты не вернешься. – Как-то отрешенно сказал Фрэдд и я повернулся к нему.
Тут в мое поле зрения попало не лицо друга, а совершенно другое – спящего соседа. Только теперь он не дремал, как нам показалось при входе в автобус, он вовсю сверлил меня взглядом, противно улыбаясь желтыми зубами. Я недоумевая смотрел на него, не в силах оторваться, меня словно парализовало. Неизвестный смотрел на меня все пристальнее, а я попросту не мог отвести взгляд. Вскоре все прекратилось. Я сильно зажмурил глаза, а когда открыл, странный пассажир снова спал, прислонившись к стеклу автобуса, словно нечего и не было…
– Выходим, – сказал Фрэдд, когда транспорт остановился, и первым вышел из салона.
Автобус, выпуская выхлопные газы, покатил дальше оставив нас двоих на безлюдной остановке, позади которой росла густая посадка. Бросив беглый взгляд на заднюю часть автобуса, увидел темную фигуру в салоне, которая снова таращилась на меня. Странный пассажир, у меня аж мурашки по телу побежали…
– Пошли, – весело произнес мой друг, – мы уже рядом.
Потихоньку бредя по натоптанной тропинке, которая вела через посадку, я с интересом и восторгом смотрел по сторонам. Не смотря на все странности этого вечера, я чувствовал себя легко и спокойно. Ветерок шевелил кроны могучих деревьев, запах травы щекотал ноздри, а я с другом все дальше углублялся в лес, шурша листвой. В небе была полная луна. Она добротно освещала все, все вокруг. От этого мертвого света тени растущих деревьев становились кривыми и мрачными, от одного взгляда на них мне делалось не по себе, но вперед меня двигал неутолимый интерес и просто не позволял остановиться.
Вскоре перед нами вырос большой ветхий дом. Двухэтажный, деревянный, с покосившимися ставнями и выбитыми окнами. Я окинул всю эту «прелесть» недоверчивым взглядом и сглотнул подступивший к горлу комок.
– Ну, вот мы и на месте! – Оживленно сказал Фрэдд. – Вперед!
Он весело вскочил на скрипучее крыльцо и аккуратно приоткрыл дверь. К нашему удивлению, она отворилась совершенно беззвучно. Мы вошли внутрь. В доме из-за света луны было довольно светло, из мебели в нем находились только старые кресла, диван, тумба. На пошарпанных стенах висели картины. Довольно жуткие картины…
– Разделимся! – Сказал мне на ухо друг. – Так гораздо интереснее! – Я ничего не успел ему ответить – он словно испарился, юркнув куда-то в сторону.
Теперь страх явственно подстегнул меня. Оказавшись без Фрэдда, который, казалось, вообще ничего не боялся, мне стали мерещатся какие-то шаги, дыхание, вой. Стало не по себе.
Луну заволокли тучи, на миг в доме потемнело и почему-то именно в этот момент я зашевелился, сделал первые шаги.
Вскоре освоился, страх прошел. Свободно блуждая по дому, заглядывал в комнаты. Так длилось около двадцати минут. Я все бродил, бродил, бродил, а своего друга Фрэдда отыскать так и не смог.
Кричать мне было как-то не с руки – не показывать же страх, опозорюсь еще, потом смешков не избежать. Вскоре я натолкнулся на очень странную дверь. Странную тем, что на ней было написано мое имя. Довольно жуткое зрелище, имя написано моей кровью…
Меня тут же бросило в пот. Стерев с лица соленую каплю, я взялся за ручку двери. Обождав пару секунд, собравшись с силами, я распахнул дверь и вошел внутрь. То, что мои глаза увидели в последующем, повергло меня в шок.
В центре небольшой комнаты стоит стол, на нем лежит голый человек, что-то говорит, возле него стоит мой друг Фрэдд и, договорив фразу, которая служила ответом для мужчины, бесцеремонно всадил нож в шею живому человеку! Брызнула кровь. Ловко орудуя ножом, Фрэдд, мельком посматривая на меня, отрезал голову мечущемуся в агонии, человеку. Стекающая на пол кровь, нечленораздельное мычание, визг, хрип. На мгновение я впал в ступор, затем с перекошенным от ужаса лицом, я разворачиваюсь и пытаюсь выбежать из комнаты, но тут дверь, перед самым моим носом, закрывается.
– Куда это ты собрался? – Спросил Фрэдд.
Я стоял лицом к двери и слушал его, еще не веря в увиденное.
– Теперь ты отсюда никуда не уйдешь.
– Да? – Пытаясь изображать героя, спросил я. – И кто же меня остановит!?
– Он. – Как эхо раздался голос Фрэдда.
Позади меня раздавалось какое-то дыхание. Я осторожно повернулся назад и увидел: голый труп обезглавленного мужчины стоит прямо напротив меня. Его кадык, пытаясь снабдить легкие кислородом, нервно вздымается то вверх, то вниз, по волосатой груди непринуждённо стекают небольшие ручейки крови. В правой руке трупа окровавленный нож – тот самый, которым Фрэдд и отрезал голову бедолаге.
Сам Фрэдд стоял позади «нас» в нескольких метрах. Он держал голову, которая была живая, и что-то шептал ей на ухо.
– Да кто ты такой?! – Истерично спросил я, абсолютно ничего не понимая.
Фрэдд оторвался от уха головы и ответил:
– Как кто? Друг твой, забыл, а вот кто ты?
В следующий момент две головы посмотрели друг другу в глаза, затем глянули на меня и противно осклабились, а труп, который все это время продолжал стоять против меня, поднял руку с ножом и воткнул мне в горло…
– Ты моя игрушка!
Пёс по кличке Отчим
После свадьбы, если конечно роспись в ЗАГСе можно назвать тем знаменательным событием, о котором мечтает каждая девушка, новоявленный муж забрал меня с собой. Нет, не на Багамы, а которых так же мечтает любая девушка, а в места более скромные – в глухую деревню, находящуюся весьма далеко от цивилизации. «Гигант» – вот как назывался этот поселок. Имя деревни никак не соответствовало численности ее населения, ибо из жителей в ней остались всего-навсего от силы человек десять, да и то – в основном старики, которые были уже одной ногой в лучшем мире. Но, не смотря на столь удручающее положение дел, я все же была не особо против переезда, потому что жить в городе, даже не на широкую ногу, мне не позволяло финансовое состояние. Тем более любимый человек был рядом, а это самое главное.
В общем, я переехала.
Мой муж, а значит теперь и я, фермер. Наше поле деятельности – дом, огороды, вольеры со скотиной и прочее – находилось далеко от самой деревни, примерно в полукилометре, но все равно оно относилось к поселку. Это необходимо было для того, чтобы люди, проживающие в этой местности, не жаловались на запах, который источает наша животина. Таков закон, да и ссориться со стариками дело, мягко говоря, не красивое.
Мы жили тем, что сами выращивали, иногда торговали, потому что в наше время без денег тоже никак нельзя, а натуральным хозяйством мало, где можно расплатиться. Жили душа в душу, много работали, но и отдыхали, каждый год скромно отмечали дату нашей первой встречи, и старались не обращать внимания на то, что живем довольно бедно, всячески отгоняя эту, хоть и не горькую, но все же неприятную мысль тем, что деньги – это не главное.
Однажды, когда мы нехитро отпраздновали десятилетие нашей совместной жизни, муж тихо так, словно боясь вспугнуть, спросил меня в постели:
– Ты не хочешь ребенка?
Этот вопрос прозвучал, как гром среди ясного неба. Но все же я спокойно развернулась к нему, стараясь не выдать озадаченность, включила лампу, что стояла рядом на тумбе, и посмотрела прямо в глаза. Взгляд он старательно прятал. Ответила вопросом на вопрос:
– А ты готов к этому?
Он отреагировал решительно, что очень меня очень обрадовало:
– Я-то готов, а ты готова?
– Вот я точно готова, – с улыбкой на лице, сказала я, – а готов ли ты?
Посмеялись. Поцеловались. И на следующее утро твердо решили, что семье срочно необходимо пополнение. Но, к нашему великому сожалению, судьба распорядилась по-своему. Как бы мы не старались, у нас никак не получалось зачать малыша и после нескольких неудачных попыток, мы обратились к врачу. Обследовав супруга, он поставил неутешительный диагноз – муж никогда не сможет зачать ребенка.
Это был удар…. Земля словно остановилась, не было ощущения, что жизнь продолжается, для нас она уже была кончена…
Той же ночью, лежа в постели в ожидании сна, супруг вновь спросил меня:
– Может, стоит усыновить?
– А ты готов? – произнесла вяло, безо всякой интонации в голосе.
– Я готов, а вот ты?
Увы, в этот раз нам было не смешно…
Время лечит. Через неделю после посещения врача практически все вернулось в свою колею. Мы снова работали в огороде, снова по утрам доили вместе коров, так же вместе пасли овец на зеленом лугу, купались в прохладной реке во время нестерпимого зноя, и вроде бы все стало как прежде, только вот горестный осадок на душе остался и тянул вниз непосильным грузом. Стоило мне только подумать о том, что на старости лет у нас не будет никого, на чье плечо можно по-настоящему опереться, мне становилось страшно, страшно от будущего одиночества, от будущей невосполнимой пустоты. Муж, я уверена, тоже думал об этом, думал и боялся, как любой нормальный человек. Но он тщательно скрывал это за хладнокровной маской кирпичного лица. Как же завидно, я так не умею.
Мне срочно нужно было за кем-то ухаживать. За кем-нибудь маленьким и беззащитным. Тогда я предложила мужу завести собаку и воспитывать ее, чтобы хоть как-то отвлечься от горестных мыслей. Супруг отнесся с воодушевлением и через пару дней в нашей семье, наконец-таки, случилось пополнение – мы купили щенка немецкой овчарки. Раньше у нас никогда не было собаки, муж не очень-то любил четвероногих друзей, поэтому мы понятия не имели, как с ней быть. Пришлось разбираться походу дела.
Пес ел много только успевай накладывать, гадил где не попадя, грыз все подряд, рос не по дням, а по часам, ну, а вообще был очень добрым и жизнерадостным. Оставалась только одна проблема – мы не знали, как его назвать. Никакое имя не вязалось к нему, поэтому каждый раз мы называли его тем, что первым взбредет в голову. Одни из последних имен это: Шарик, Тузик и Мопс. Но самому питомцу на это дело было совершенно наплевать. Своим вечно счастливым взглядом он словно говорил: «да называйте меня, как хотите, только кормите почаще!»
Пес рос хулиганом: таскал еду со стола, пока нас не было, гонял кошку по всему дому, спал вместо своей постилки на хозяйской постели и вообще вел себя почти неприлично, но мы всячески закрывали на это глаза, позволяя ему эти шалости, как всякому любимому ребенку. Баловали его, потому что любили, а любили, потому что родной.
Однажды, мы решили взять щенка с собой на улицу, пасти коров. Увидев огромное животное, пес зарычал возмущенно, пискляво тявкнул и неожиданно бросился на неповинную Буренку. Мы опешили и бросились за ним. Поймали его уже на хвосте у коровы, которая орала не дай Бог, будто ее режут. Еле сняли, хватка у будущего сторожа была что надо!
Шли месяцы. Пес рос и мы знали, что скоро ему придется жить на улице, но, где именно? Муж взялся за решение этого вопроса и в течение нескольких недель построил небольшой вольер прямо под окном нашей спальни, ибо других мест для содержания животного у нас не было.
Вскоре настало то время, когда псу нужно было выселяться из дома на улицу. Он воспринял это нововведение не однозначно, и тут возникла новая проблема: с первой же ночи на новом месте и все последующие пес тоскливо выл и скулил под окном, мешая нам спать. Мы уж было решили, что питомец заболел, свозили его в ветеринарную клинику, но там он себя вел жизнерадостно и как ни в чем не бывало. Выглядело это, конечно, странно… Доктор сказал, что пес вполне здоров, а его тоскливый вой может быть связан с неожиданным выселением на улицу. Другими словами – ему нужно дать время, чтобы адаптироваться к новым условиям.
Что же, мы дали ему это время, тщательно закрывали глаза на ночные серенады, глотали снотворное, что бы хоть как-то провалиться в небытие, но каждую ночь изо дня в день тоскливый вой тяжелой ноши врезался в наши уши, начиная потихоньку выводить из себя. Не знаю как, но мы терпели…
Но именно для меня в этом трагичном вое было что-то родное, что-то понятное только мне, словно пес столкнулся с такой же нерешаемой проблемой, как я, и теперь помогал перенести эту непосильную ношу. Ведь все это время, с тех пор, как узнала горькую правду, я часто плакала по ночам, понимая, что собака, пускай даже и очень мною любимая, родная, не сможет облегчить мою душу и избавить от столь мучительных страданий.
Однако, вечно это продолжаться не могло и вскоре наше терпение лопнуло. Тогда мой муж решил поговорить с местными жителями о том, чтобы наша собака гуляла по ночам. Благо, что каждый из проживающих лично знал нашего причудливого дружка, поэтому проблем с нововведением не возникло. Но у жителей все-таки было одно условие: собака должна гулять в строго обозначенное время. Знать-то пса люди знали, а вот что у него на уме – нет, поэтому решили перестраховаться. Выбора у нас не было, поэтому мы согласились.
Но, как всем известно, редко что-то не идет по плану и наш случай не исключение. В первое же утро, когда я сонная вышла загонять пса домой, я наткнулась на здоровенную кучу разнородного мусора прямо возле будки собаки. Сперва я подумала будто это чья-то шутка, что кто-то проник во двор пока дома не было четвероногого охранника, и сделал вот такую вот пакость. Но все встало на место, когда в вольер на мой клич с грязной пластиковой бутылкой в зубах вошло чудо-юдо. Я, понятное дело, возмутилась, увидев столь дикую картину, и прикрикнула на него. Пес мгновенно выронил бутыль из пасти и опустился на задние лапы, глядя на меня ничего непонимающим взглядом. Да, теперь вместо выслушивания воя, каждое утро мы с мужем убирали хлам, который, как оказалось, пес таскал с ближайшей свалки. Мы его ругали, сильно ругали, но увидев, как питомец виновато склоняет голову и плюхается на задницу, прощали его и чесали за ухом. Очередная шалость сошла ему с лап.
Так прошло еще несколько месяцев…
Пес был со странностями, иногда раздражал, но мы все равно всем сердцем любили его, а он любил нас. За столько времени я и муж настолько привязались к нему, что пес стал полноправным членом семьи, жизнь без которого уже практически не имела смысла…. Он был ласковым, добрым, игривым, настоящим ребенком, которого мы мечтали когда-то иметь и теперь имеем его в полном объеме. И все же, это была иллюзия, самообман… Мираж…
Но однажды утром случилось то, что круто изменило нашу размеренную жизнь.
Это было обычное начало нового дня, да вот только испорченное громким лаем под окном. В этот период нашей совместной жизни, мы с мужем переживали не лучшее время: был сильный неурожай, еды чрезвычайно не хватало, плюс скот помирал от какой-то неизвестной заразы, поэтому, когда ушей моего мужа коснулся выводящий из себя лай глупого пса, бомба с часовым механизмом уже запустилась. Супруг вскочил с постели и яростно бормотал себе под нос:
– Гаденыш маленький, сволочь, как ты мне надоел! На мясо пущу!
Но когда он вышел на улицу, то от его гнева не осталось и следа. Прямо перед ним, у входа в вольер, стоял пес и тяжело дышал, а у его передних лап лежал малыш и тихо-тихо плакал.
Муж облизнул пересохшие губы и спросил:
– Это что, ты его принес?
Пес гавкнул, как бы говоря: «да, это я».
Подняв малыша с холодного пола, муж занес его в дом и показал мне. Мы недоуменно уставились друг на друга.
– Наш дурачок принес, – коротко пояснил супруг.
Решено было сообщить об этом полиции. Сотрудники правопорядка вместе со «скорой помощью» добрались в наши края примерно через полтора после вызова. Все это время мы нянчились с малышом: я искупала его, а после с улыбкой на лице заботливо уложила спать. Мне вновь стола грустно. Смотря на этот маленький клубок счастья, я понимала, что собственного у меня никогда не будет. Муж прочитал это в моих влажных глазах и все понял. Подошел ко мне, поцеловал и обнадеживающе произнес:
– Мы что-нибудь придумаем, обещаю!
Когда пожаловали милиционеры и «скорая» мы в подробностях рассказали, что случилось. Сообщили, что у нашего пса есть мания лазить по местной свалке и что вероятнее всего там-то он и нашел ребенка. Пока молодой участковый, кивая головой, записывал наши показания, врачи обследовали малыша. Сделали заключение – он абсолютно здоров, и через четверть часа умчались, прихватив с собой находку нашего пса. Когда они уехали, я еще долго стояла на улице, глядя им в след и всем сердцем желая, чтобы они вернулись.
Спустя несколько дней, нам стало известно, что ребенка на свалку бросила несчастная мать-алкоголичка. Видимо, ребенок был зачат не по плану и приносил мамаше не бутылку, о которой она так мечтала, а лишь крики и плачь. Вот она от него и избавилась. Виновницу нашли и теперь ее ждет суровое наказание. Тогда муж неожиданно поинтересовался: можем ли мы усыновить этого ребенка, на что нам дали положительный ответ.
Боже, как же я была счастлива, как же был счастлив мой муж. Мы плакали, даже не пытаясь сдержать слезы радости. У нас будет ребенок, настоящий ребенок, которого нам подарила сама судьба, в лице нашего любимого пса.
На следующий день приехали в больницу, нашли нужного врача, затем и малыша. Уже через пару подписанных бумаг и разговоров с глазу на глаз с начальством, ребенок был наш.
Как сейчас помню: мы считали себя самой счастливой парой на свете…
А после этого случая у нашего пса-героя наконец-таки появилось имя – Отчим. Да, да! Именно Отчим.
Подходит, не правда ли?
* * *
Два человека сидели за деревянным столом на веранде. Они напряженно молчали, прислушиваясь к тихим голосам внутри себя. Снаружи шел проливной дождь, шумно барабаня по металлической крыше, выстукивая протяжную дробь. В темном небе сверкнула молния, и спустя пару мгновений раздался гром. Окна ветхих рам задрожали и вот-вот грозились вывалиться на деревянный пол. Молодой человек, лет двадцати, сидел напротив женщины и влажными глазами смотрел на то, как грозная туча, гонимая нещадным ветром, принимала причудливые формы. Женщина глядела на крепкого юношу и слегка улыбалась, время от времени поглаживая морщинистые руки. Так в тишине они провели некоторое время, не решаясь спросить друг друга о том, что чувствует каждый из них.
Когда мысли вновь вернулись в свою привычную колею, женщина сказала:
– Такие вот дела, сынок, – она высморкалась в белый платок, сложила его вчетверо и убрала в карман, – прости, что не сказали тебе раньше. Я вообще не хотела тебе этого рассказывать, правда не всегда полезна, но муж перед смертью попросил меня рассказать тебе все.
Белокурый юноша продолжал смотреть в сторону и молчать и это больше всего угнетало женщину – она не знала, как он отреагирует на то, что они с покойным мужем его усыновили, как отнесется к тому, что он не их настоящий ребенок. Она вообще не хотела этого разговора, рассчитывая унести правду с собой в могилу, но трагическая смерть мужа спутала все карты.
– Ты для меня родной, Андрей. И для папы всегда был родным и любил он тебя, как своего. Понимаешь? – голос женщины слегка дрожал, но она всеми силами пыталась сдержать эмоции, лишь иногда вытирая глаза.
– Понимаю, мам, – наконец-таки подал голос Андрей. – Просто это так неожиданно.
– Знаю, сынок, знаю, – сказала женщина, ласково гладя сына по голове. – Ты ведь не разлюбишь меня? И отца…
Юноша возмутился:
– Да как я могу, матушка?
– Тише, тише, мальчик мой, это я так.… Не подумала…
Так и просидели они, нежно обняв друг друга, еще некоторое время. Такие чужие и одновременно такие родные…
– Я хочу сходить на их могилы. Поблагодарить, – сказал сын.
– Давай я тобой?
– Нет, пожалуйста, я сам.
Две могилы располагались прямо за фермой.
Дождь уже практически прекратился. Теперь только редкие капли дождя, случайно оторвавшиеся от основной группы, разбивались о землю. На улице свежо, все дышит, все оживает, наполняется живительной влагой, все обретает силу.
Красота.
Угрюмые тучи сменяются белыми жизнерадостными облаками, а на горизонте у темно-зеленой кромки дальнего леса проскальзывают робкие лучи небесного светила, которое готовиться ненадолго покинуть наш мир.
Юноша с цветами в руках, которые он сорвал по пути, стоял напротив двух аккуратных могил. Первая была его, хоть и не родного, но все же любящего и заботливого отца. Юноша одними губами прошептал слова благодарности и поклонился.
Вторая могила принадлежала их псу. На небольшой плите было написано всего две строчки: «Любимому псу Отчиму. За дружбу, верность и сына».
Юноша молча стоял и не мог сдержать слез, которые селеными ручейками стекали по его щекам…
