Текст книги "Город на краю света"
Автор книги: Артём Поляков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
– Поживём – увидим, Кейт… – протянул я и посмотрел в темноту наполовину открытого рюкзака, из которой на меня смотрели два больших сапфира, находившихся в объятиях какого-то магического сверкания. Завораживающего и прекрасного…
Наверное, мне стоит пообещать самому себе, что постараюсь отыскать счастье среди моего окружения и воспользуюсь для достижения этого любой помощью, которую только мне предложат. Как бы мне не нравилось жить… быть одному, в темноте особых перспектив не найти…
***
Квартира “42”. Вот и я… нет, вернее будет сказать, мы дома. Как-то непривычно с довольно продолжительного одиночества называть множественное число. Но это некоторое отсутствие комфорта сполна компенсируется приятной личностью Кайли. Кайли… Кай… ли…
Почему-то мне сейчас кажется, что лучше бы я остался в машине у Ника с Кейт, продолжил бы разговаривать с ними. Ха, будто мне не хватает человеческих разговоров! Да это просто бред!
Спустя минуту внутренней борьбы я прошёл в прихожую, закрыв за собой дверь на ключ. Именно, на ключ, а не на внутренний замок; не хочу лишний раз отвлекаться, чтобы открыть кому-то из семьи дверь. В принципе, такой же механики придерживается моя младшая сестрёнка Дженни, которая бегала по коридору, перенося из кухни к себе в комнату всякие вкусности.
– Я дома. – кротко промолвил я, наблюдая за сим движением.
– Угу. Обед в холодильнике. – равнодушно ответила Дженни, после чего в последний раз сделала круг кухня-комната и закрылась у себя. Вот и поговорили, как говорится.
Родители, как обычно, всё ещё были на работе. Их можно понять, ведь в наше время, не тратя по восемь часов каждый день на профессиональную деятельность, крайне трудно прокормить не только семью, но и себя. Но за что их невозможно простить, так это за постоянное хладнокровное равнодушие ко мне, которому они научили и Дженни.
Придя домой, они ничего не спросят меня, даже не попытаются узнать про моё настроение и дела. Придут и будут вести себя, будто всё, что, так или иначе, связано со мной, их абсолютно не касается.
Слабые духом очень скоро в такой обстановке спрыгнут в пучину безумия за неимением альтернатив. А я, как можно заметить, держусь уже восемнадцать с хвостиком лет. Хотя, наверное, здесь не обошлось без преувеличения, ведь у меня есть парочка воспоминаний, в которых мы живём вместе. Лет… восемь… девять или десять в таком случае меня окружает серое немое кино. И полная свобода наравне с безнаказанностью.
Каждый раз, заходя к себе в комнату, стены которой украшает множество плакатов рок– и метал-групп, я задаю себе один и тот же вопрос, помогающий немного освежить в голове свои принципы и жизненные ориентиры: “Может, они считают меня виновным?”.
– Кайли! – невольно вырвалось у меня, когда кошечка буквально выпрыгнула из моего рюкзака, когда я полностью открыл его.
Она гордо уселась перед очень старой семейной фотографией, будто не хотела дать мне взглянуть на неё. Ну, раз уж пошла такая тусовка, то я, пожалуй, не буду проявлять никакого возражения и просто лягу на свой диван, чтобы дать телу немного отдохнуть, а разуму покоя…
Кайли спрыгнула с моего стола и буквально через пару мгновений заняла местечко рядом со мной, свернувшись в клубочек. Моя рука сама собой потянулась к ней, а после того я, сам того не заметив, начал ласково поглаживать её мягонькую головку. Её реакцией на нежности с моей стороны стало милое и тёплое мурлыканье, под которое в голову невольно лезли такие же тёплые, но мрачные мысли.
Горе… мои бесконечные философские думы – сплошное горе… сплошные муки, похожие на протяжный, истошный вой, от которого невольно глаза заливаются стеклянными, относительно полыми в плане чувств и немыми слезами.
– Наверное, я себя слишком сильно закручиваю, задаваясь вопросами, не имеющими никакого ответа, даже хоть немного приближённого. Проще забыть, выкинуть из головы среди лабиринтов, отпустив нить Ариадны. Но не будет ли это… жестоким по отношению… в первую очередь, к самому себе? – протянул я, остановив взгляд на потрескавшимся сером потолке.
Старый диван с разводами, отклеивающиеся обои, деревянный рабочий стол с поломанными ящиками, шатающаяся полка с книгами и учебниками, хлипкая и разваливающаяся колонка, купленная на вокзале – утопия. Неизменность. Уныние. Мир разрывается, обнажая дорогу к безумию. И я – Клайд Штейн – смотрю на неё полупустыми и наполовину закрытыми глазами, вглядываюсь прямо в очи сводящему с ума монстру, что нервно пытается дотянуться до моего существа.
Но я здесь и злодей, которого страшится реальность, и герой, которого ждут многие, готовые прыгнуть в темноту для одного лишь вдоха полной грудью. Прекрасная, но проклятая душа, готовая сражаться с демонами… тварями… людьми…
Но ему так хочется простого счастья
В мире лишённого волшебства
В мире, где лишь одна – только она
Наполняет мысли… составляет память
Правда, мы всего лишь друзья среди этой глуши, что буквально равнозначно простым знакомым: встречаемся раз-два за день и постоянно заняты другими, более “важными” особами, чтобы просто подойти и поговорить о чём-то отстранённом. Для меня эти разговоры на темы мироздания, правильности и справедливости, многими не любимыми, – это все мои воспоминания, самые тёплые и дорогие. А обсуждения новейших слухов и беседы по поводу школы и экзаменов просто не запоминаются, ибо в них нет никакого смысла. Нет искры и душевности. Они лишь существуют… витают где-то в воздухе, не влияя на окружение.
Если бы только мы могли спрятаться от всего мира на часок-другой и просто поговорить о действительно важных вещах! Раскрыть друг другу если не душу, то хотя бы внутренние переживания, хотя бы намекнуть на их существование и типаж! Я бы… всё отдал… за такой момент… за такое прекрасное воспоминание. Правда… будут ли его ценить другие люди… дадут ли они ему должную ценность? Найдётся ли тот…
Глава 2. Слово.
Темнота. Одиночество. Пустота. Именно эти три вещи окружали меня в момент пробуждения. Не было даже усталости из-за короткого и нездорового сна, её перебивала серьёзной силы ментальная опустошённость, которую, естественно, придётся скрывать от всех, чтобы выглядеть нормальным в глазах “друзей”.
Кстати, говоря о птичках, они как раз должны заехать за мной сегодня. Сколько сейчас времени? Без двадцати двенадцать. Ночь. Значит, у меня есть ровно двадцать минут, чтобы собраться и выйти на улицу. Всё-таки договаривались собраться без всяких опозданий, а подводить хороших ребят мне очень не хочется.
Я поднялся с постели, откинув одеяло в сторону, и подошёл к столу, на котором небрежно лежал мой рюкзак, заранее подготовленный к поездке к Майклу: своя большая кружка, пару банок энергетика, бутылка колы и маленький набор личной гигиены – осталось только бросить туда запасную одежду и одеяло. “Будто переезжать собрался”– прозвучал в голове загадочный женский голос, по ощущениям, очень знакомый и даже… родной.
Мой взгляд невольно скользнул на фотографию, на которую вчера Кайли не дала посмотреть, перегородив её красивой собой, но толком не смог разглядеть её из-за плотной и тяжёлой темноты. Похоже, сама судьба противится тому, чтобы я посмотрел на этот цветной листочек с воспоминанием. Тогда, вполне возможно, оно не так уж и важно для меня…
Собрав оставшиеся необходимые вещи и переодевшись в более свободную и модную одежду (праздничную, как бы выразились нормальные родители), я направился в прихожую, где меня поджидала Кайли. Она элегантно лежала на комоде, поджав лапки под себя и вытянув голову, будто хотела получить немного ласк и теплоты. И как только можно не поддаться соблазну пройтись ладонью по мягкой и приятной шёрстке любимого питомца?
– Хэй, подруга, не будешь скучать по мне? – полушёпотом промолвил я, присев так, чтобы мои глаза оказались на её уровне. – Переживать тоже не стоит, потому что вряд ли что-то может случиться с человеком с тяжелой судьбой. В принципе, я приеду точь-точь к твоему пробуждению!
“Как же приятно понимать, что кто-то будет очень сильно ждать твоего возвращения” – пронеслась в голове тёплая мысль. Если бы можно было остановить поток времени, то люди его бы и останавливали без всяких глубоких размышлений, чтобы продлить подобные замечательные моменты. Наверное, тогда бы и счастья во вселенной было намного больше, чем есть сейчас…
– Ладно, Кайли, мне пора идти. Будь хорошей девочкой и сильно не напрягай родителей и Дженни, а то они у меня… немножко ранимые существа. – протянул я и аккуратно чмокнул её в лобик, после чего, накинув на плечи тонкую ветровку, покинул квартиру.
Ровно двенадцать часов ночи. Машина с моими ребятами уже стояла у моего подъезда, как мы и договаривались. Юко – девушка азиатской внешности и ярко-розовыми волосами – открыла нараспашку заднюю дверь автомобиля и принялась подзывать меня рукой, как какого-то стеснительного третьеклашку. Наверное, они уже были немного пьяны… безрассудные истуканы…
Как только я уселся на задние сидения, Кичиро, сидевший на водительском кресле, хрустнул пальцами и, опустив ручник, начал показывать своё мастерство вождения. Этот дружелюбный и импульсивный придурок с взъерошенной волной в качестве причёски, этот кретин, являющийся старшим братом Юко и обладающий внешностью айдола, был самым опрометчивым, яростным, неоправданно неосторожным среди всех, кого только мне удалось знать. Видя его в качестве лидера, проводника или водителя автомобиля, я всегда готовлюсь к самому худшему исходу, но также к самому крутому и головокружительному приключению. С ним точно не придётся скандалить по поводу скучной жизни!
Спереди, рядом с Кичиро, сидел тихоня Шон, должным образом подготовившийся к стилю вождения нашего азиатского приятеля: его рука крепкой хваткой вцепилась в ручку, ремень безопасности был туго застёгнут, и на его голове красовался защитный шлем, какие обычно носят мотоциклисты. Он вполоборота смотрел на меня, качая головой в такт музыке, игравшей из настроенного на ночные волны радио. Эх, была бы у меня возможность, я бы со всей силы ударил этого лысого весельчака, чтобы не издевался надо мной!
И даже Белла – самая умная и благоразумная из нас – не видела проблемы в нашем водителе, который прямо сейчас, разъезжая по узким дворам, умудрялся входить в сильный и, периодически, бесконтрольный дрифт. Наверное, правильно говорят, что у блондинок нет логики, даже если они покрашены в кардинально другой, неформальный цвет.
Ух, да благословит меня Господь на спокойную дорожку до, к сожалению, загородного дома Майкла!
***
Прошло двадцать минут, и мы, наконец, приехали к месту назначения – огромному дому с громадным внутренним двориком, где располагался массивный бассейн; в гости к человеку, имя которого у меня не так давно невольно начало ассоциироваться с богатством – Майклу.
Нам хватило буквально несколько секунд, чтобы выбраться из машины, захватив свои вещи, и зайти на территорию трёхэтажного коттеджа, где уже в полную силу шла шумная вечеринка.
В этот момент мы с ребятами разминулись, ибо у каждого были какие-то свои цели: девчонки хотели танцевать под зажигательную музыку с основной массой людей, Кичиро желал найти себе приключений на свою задницу, Шон выпить алкоголя и познакомиться с хорошенькой дамой на один вечер, а я… забыться. Оторваться от мира к чёрту! Но, да простят мне мой неумелый чёрный юмор, не как тромб. Собственно, поэтому моё веселье началось в доме.
Только меня ни коем образом не тянуло к алкоголю, к дорогущим ликёрам, виски и знаменитым бутылкам вина. Да, они способны помочь человеку раскрыться, отпрянуть от предрассудков и пустить атмосферу внутрь, но если душа и без этого умеет веселиться, не слушая наивный и бессердечный разум, то в них нет абсолютно никакого смысла. А я умею веселиться, даже с учётом моей вечной тоски и грусти могу широко улыбаться и в грубой форме посылать вселенную на все четыре стороны!
– Клайд! – выкрикнула Кейт, только завидев меня, и подозвала к себе. – Присоединяйся к нам!
Она сидела за круглым столом, в самом краю комнаты, в компании неизвестного мне парня и двух своих подруг, которые, по сравнению с ней, были не очень уж симпатичными и милыми. Кстати, ставлю сотню наличности на то, что этот незнакомец, сидящий с Кейт чуть ли не в обнимку, играет в футбол, в плохом смысле одержим спортом и неимоверно глуп.
– Всё те же лица… всё те же лица… – с лёгкой улыбкой протянул я, сев напротив двух подружек, и посмотрел на остальных гостей, в чертах лиц которых не было даже и близко чего-то знакомого. – Хотя сегодня у нас очень много новеньких ребят.
– Да, не говори! Но, кстати, оно и логично, ведь, пока мы с тобой стареем, подрастает новое поколение! – сказала Кейт, сделав несколько больших глотков алкогольного коктейля, и на её щеках появился лёгкий румянец.
– Надеюсь, что не таксистов! А то уж… дорог не хватает.
Девочка, сидевшая чуть левее, тихонечко посмеялась и мило спрятала пухленькое, без каких-либо чётких черт личико за телефоном. Видимо, кому-то здесь нравится глупый и странный юмор, подобный моему. Но это вовсе не комплимент, если учесть, что мои шутки – в прямом смысле, бред. К тому же, вполне возможно, её смех был попыткой понравиться мне. В таком случае ей стоит стараться лучше…
– Думаю, тебя надо познакомить с моими друзьяшками! – радостно сказала Кейт и отложила в сторону наполовину пустой стакан алкогольного коктейля. – Этот громила – Буч, но я зову его Фмуча, потому что он хмурится, как туча! А ещё он фут-мо-лист!
“Фмуча, не позавидуешь тому, как тебе не повезло!” – произнёс я мысленно, после чего рассмеялся во весь голос, на пару мгновений став громче музыки, игравшей на улице.
Парнишка явно не по достоинству оценил мою реакцию, что было прекрасно видно по его… хмурому и глупому лицу! И, да, внимательный взгляд на него рассмешил меня посильнее той случайной шутки, сказанной Кейт из-за львиной дозы алкоголя в крови!
Кстати, я победил в споре – он играет в чёртовый футбол! Блин, как по мне, человеку должно быть позорно, что его читают, как открытую книгу. Хотя вряд ли Фмуча переживает на этот счёт. “Герой спорта” же.
– Вот этот медвежонок – Луиза. Увлекается книжками, стихотворениями, классической музыкой, а ещё любит выпекать различные сладости! – показала она на девочку, что посмеялась над моей недошуткой.
И как только такие хорошенькие личности добровольно приходят в лапы Дьявола и апостола порока? Жалко мне таких, если честно, ибо они, сами того не понимая, медленно погибают, скатываясь на самое дно, где так же, как и здесь, нет никого, кто бы оценил интересные и стоящие внимания хобби. Такие люди обречены вечно пребывать в чужом мире, сражаясь с враждебностью и сопротивляясь отторжению как с внутренней, так и с внешней стороны.
Из-за скуки я перевёл взгляд на другую девушку раньше, чем Кейт закончила рассказывать о малом количестве положительных сторон “медвежонка”. И… не прогадал, ведь та была намного интереснее… нет… она была просто загадочной… милой леди с лёгким, туманным, потерянным взглядом.
Хватило лишь одного мгновения, чтобы я попал в плен её глубоких карих глазок, в которых отражалась не только чистая душа, но и дружелюбие в совокупности с хрупким сердечком, падким на влюблённости. Нетронутые, выразительные губы с яркой алой помадой, хорошенькие щёчки, одинокие на прикосновения, с лёгким пьяным румянцем, аккуратный крошечный носик, что подчёркивал наличие гордости и твёрдости характера, длинные вьющиеся волосы чёрного цвета с лиловыми кончиками – это всё сильно заинтересовало меня, как глупого мальчишку.
Может, дать моей подруге свободы в этот вечер, чтобы она могла вдоволь наиграться с Бучем, а самому попробовать тесно познакомиться с этой загадочной леди? К тому же… ей, если судить по робкому характеру взгляда, моя особа также понравилась…
– А эта тигрица – Эвелин. Пришла сегодня на поиски нового ухажёра… так что берегись, Клайд! Она умелая хищница… – очень выразительно промолвила Кейт и вернулась к своему коктейлю.
– Кейт! Я же просила тебя ничего не придумывать насчёт меня! – обиженно взвыла Эвелин, откинувшись на спинку дивана, после чего виновато посмотрела на меня.
– Она у нас любит додумывать! Кстати, Кейт, как у тебя делишки? – наконец, присоединился я к беседе.
– У меня. Всё. Шикарно! – прокричала она, рассмеявшись. Видимо, алкоголя было выпито уже многовато. – Знаете, что, ребята? Я хочу танцевать, и поэтому предлагаю пойти и, что сделать? Правильно, потанцевать! Кто со мной?
И каждый раз я удивляюсь тому, сколько в её словах может быть экспрессии. Пора бы заканчивать с этим, а то начну походить на дурачка, что вечно забывает общеизвестные факты.
Кейт, не дождавшись от нас ответа, вышла из-за стола и выбежала на улицу. Буч сразу же отправился за ней вдогонку. Ну, признаюсь, он вообще не подаёт вида, что хочет приударить за ней. Совсем не подаёт!
Луиза и Эвелина пошептались между собой, после чего тихонечко последовали за ними, оставив меня одного. Да-да, пошёл я к чёрту, как говорится. Зато мне теперь можно попытаться найти виновника сегодняшней вечеринки – Майкла – и адекватно поздороваться. Всё-таки мы с ним “друзья”.
“Скорее всего, он сейчас где-то на втором этаже ведёт светские беседы с девицами, подходящими ему по статусу и положению” – мысленно предположил я и направился к лестнице. В делах любовных, пожалуй, не найти человека строже него: чёткие требования, нормальные и не очень запреты, больная и временами безумная ревность – это вытерпеть способна лишь та, чья гордость не позволяет выпустить из рук лакомый кусочек с множеством… полезных связей. Да-а-а… даже в этом мелком городишке, о котором мало кто знает, идёт борьба за “золотую” информацию…
И в то же время Майкл делает огромные поблажки для, так называемых, “друзей”. Серьёзно, абсолютно любой, даже самый ужасный бедняк, у которого в гардеробе одна лишь оранжевая толстовка, может подойти к нему, заговорить на странную, даже нелепую тему и мгновенно стать ему другом. Главное, найти в себе необходимую смелость, чтобы не испугаться прямо перед ним… этим коварным и страшным дьяволом, не скупому на земные пороки и тёмные сделки.
С началом “дружбы” с этим человеком многие меняются не только в жизненной позиции среди знакомых, но и в отношении к нему: одни начинают алчно пользоваться его богатствами, за что их находит жестокая кара, другие – записываться в шестёрки и шутов, а третьи, как я, – относиться к нему, как к равному себе. И, как бы не казалось на первый взгляд, неправильного выбора нет; всё зависит сугубо от самого человека, его желаний и амбиций. Что для первого правильно, для второго может оказаться самым ужасным табу.
Поднявшись на второй этаж, я тут же стал свидетелем, пожалуй, не самой лицеприятной картины: Майкл, схватив неизвестного мне паренька за шею, самым жестоким образом вбивал его голову в стену. Смею предположить, что несчастный в состоянии алкогольного опьянения решил разозлить нашего “большого друга”. О чём, собственно, и поплатился своим здоровьем.
– Хэй, Клайд, здравствуй дружище! – оторвался он от своего дела, заметив меня краем глаза.
Избитого паренька подобрало двое громил, приходившимися Майклу самыми главными шестёрками, и потащили его на выход с вечеринки. Жалко, конечно, его, но иногда лучше остаться дома, чем прыгать в лапы дьявола.
– Я удивлён, что сегодня ты не окружён вниманием красивых дам. – небрежным взглядом проводил я несчастного.
– Ха, между прочим, впереди целая ночь! Так что ты ещё успеешь увидеть, как грязно на меня смотрит Саша. – с лёгкой ухмылкой произнёс он, поправив свой пиджак, после чего расслабленно плюхнулся на диван и взял со стола стакан с алкоголем.
Пьёт и пьёт, не зная меры, а в поведении это даже не проявляется, будто в его жилах течёт не кровь, а сплошной спирт. Кстати, а когда в последний раз мне довелось увидеть в его стакане что-то кроме веселящих напитков?
– Забавно, ты ни слова не сказал по поводу того… кого мои ребятки унесли буквально только что. – подметил Майкл, подняв на меня глаза, и жестом пригласил сесть перед собой.
– Знаешь, мне как-то всё равно на него. И своих проблем в жизни хватает, чтобы разбираться в чужих. – хладнокровно вздохнув, выполнил я его просьбу, сев на диван, что находился по другую сторону столика.
– А это правильно – жить надо только лишь для себя, не зная меры.
– Как ты в алкоголе и веселье. – невольно появилась на моём лице усмешка, и я отвёл взгляд на стеклянную дверь, через которую виднелась игра света, происходившая на улице.
И даже сейчас, когда передо мной сидит сам Дьявол и инстинкты самосохранения бьют тревогу, из головы не выходит та девчонка с милым детским личиком. Давненько мне не доводилось влюбляться… И почему именно сейчас? Именно в то время, когда моя душа переживает не самые лучшие перемены.
– До сих пор не пьёшь? На твоём бы месте я бы предпочёл разочек-другой сделать несколько глотков славного виски… – промолвил Майкл с ехидной улыбкой, залпом выпив содержимое своего стакана.
– Предпочту оставить первый глоток для смертного одра, если таковой вообще случится. Приятнее представлять себя бессмертным, чем каждый день задумываться о своей скорой погибели. – ответил я, снова посмотрев на него.
– Хм… – чуть призадумался он. – довольно занимательное замечание, если учесть, что тебе едва исполнилось восемнадцать, не дай мне соврать. В любом случае, у меня совершенно другие взгляды на эту жизнь.
– Ровно то же самое я могу сказать и про твою речь. “Эту” жизнь. Иронично, ведь тебе не ведома вера в божественный замысел и цикл перерождения, описанный… в некоторых признанных самой историей трудах.
Но Майкл ничего не ответил. Лишь наградил мою проницательность странной, даже хищной улыбкой. И что вообще я ожидал услышать от него? Всё-таки мы с ним знакомы достаточно долго, чтобы могли предугадать поведение друг друга.
Он обязательно сыграет в рискованную игру, побеседует на терпкие темы и поучаствует в ароматных беседах, но в самом конце предпочтёт промолчать, не дать абсолютно никакой ответ на поступивший вопрос. И не знаю, это проявление хищности с коварством или его внутреннее желание быть таинственным инкогнито. Но, в любом случае, ему меня не переплюнуть в этом… даже с поблажкой на его возраст…
– Так и чем же планируешь заняться на сегодняшней вечеринке? Просто оторваться и дать волю душе повеселиться или найти нечто большее посреди… этой завораживающей ночи… вдали от города, стоящем…
– На краю света. – раздраженно продолжил я, перебив его. Мне невозможно противно от того, что кто-то передразнивает, использует мои же фразы. – Давай ты лучше не будешь говорить моими словами, не зная их значения. А так, в целом, надеюсь… преуспеть в затянутых поисках.
– Так дерзай! И не скупись на просьбы и на мою помощь! Я же всё-таки в этих амурных делах знаю толк.
Кейт. Или. Эвелин. Не знаю, но душа точно лежит именно к Эви. Надеюсь, она не обидится при таком моём обращении. И не окажется очередной сердцеедкой, коллекционирующей частички своих жертв в виде трофеев… не будет подобной…
– Милый, ты ещё долго будешь сидеть здесь? – послышался очень знакомый женский голос, с которым были связаны не самые хорошие воспоминания. Саша Асински. – Ой, не ожидала увидеть… и тебя…
Вишнёвое платье с огромным декольте, почти обнажающим её выразительный бюст. Как туго оно облегало её манящие бёдра, обтягивало тонкую и изящную талию, за которую так и хочется с гордостью ухватиться. И, как всегда, длинные чёрные, словно ночь, волосы лежали слишком идеально, чтобы можно было говорить о разочаровывающей реальности, а не о блистательном кино и ослепительных актрисах. И, как всегда, её пухленькие губки были окрашены помадой в вишнёвый цвет рока, а обманывающие кари-зеленоватые глазки украшали порхающие реснички. К сожалению, как всегда, носила мой. Мой браслет. Доставшийся мне от дяди. Мой серебряный браслет с гравировкой, подобной эльфийской, “Эпидемия”! Будто надменно издевалась… насмехалась над всем моим несчастным существом…
Говорят, надо не осквернять память о прошлой любви, а радоваться, если она счастлива в другой вселенной. Так мне отрадно видеть, что дьяволица нашла половинку себе под стать.
– Дорогая, я же говорил, что сначала приму всех своих друзей и только потом приду праздновать к тебе! – с сияющей улыбкой промолвил Майкл и пригласил её присесть рядом с собой.
– Ладно, не буду вам мешать. – уведя взгляд прочь, сказал я и ушёл вниз. У меня нет никакого желания наблюдать за этим цирком уродства.
Пожалуй, здесь стоило бы чуть развеять завесу тайны, держащей в кромешной тьме нашу с Сашей короткую романтичную историю, но… увы, это слишком больно и слишком тяжело. А пребывать в депрессии мне бы сейчас крайне не хотелось. Может, чуть позже… или через несколько дней, когда на душе станет чуть легче. Надеюсь, что станет… надеюсь, что не обманываю себя…
Меня окружало множество незнакомых лиц. Весёлых, счастливых, беззаботных и беспечных. Где они окажутся завтра? В каком состоянии? И как изменится к ним отношение окружающих? Вряд ли кто-то из них задаётся этими вопросами. Для них главное, чтобы… стакан был должным образом наполнен напитком, а вокруг играла подходящая музыка, под которую не хочется спать.
И среди этого балагана стою я. Медленно подтанцовываю, закрывая глаза и укатываясь мыслями в далёкие дали, что люди называют “мечты”. И что же прекрасного находится в принадлежащей мне Забвения стране? Какие удивительные пейзажи, существа и красоты? Ответ ограничен одним гордым словом, ассоциирующимся с птицами, облаками, небом и полётом – свобода. Именно что независимость от существования, страсть творить и жить так, как искренне хочет душа – вблизи близкого человека, любимой семьи. Своих шедевров – трудов.
Но меня достаточно чуть-чуть нечаянно толкнуть локтем или какой-то другой частью тела, чтобы выбить из этого приятного состояния. Мечта уходит по-английски, как уходит человек, не пожелавший прикрепить к тебе тросы, создать с тобой связь, которой можно дорожить. Она уходит, как пропадает после множества разочарований, моря печали и океана горя всякое желание…
– Выглядишь грустным. – утвердительно сказал приятный девичий голосок, зацепивший меня с самых первых нот.
Я повернулся и увидел Эвелин. Она внимательно смотрела на меня и очень мило улыбалась. Такая красивая… и такая добрая ко мне… невольно и сердце начинает с трепетом и радостью биться.
– А вот и нет! – широко улыбнулся я. – С чего ты взяла, что я вообще тут стою и грущу?
– Глаза хоть постоянно и прыгают из стороны в сторону, но никогда не обманывают того, кто посмотрел в них. Тебя точно что-то очень сильно тревожит. И с этим явно не стоит просто стоять в сторонке и терпеливо молчать. – протянула она, чуть склонив голову вбок, и увела несколько непослушных прядей за ушко.
– Не всякое безмолвие равносильно золоту… – появилась на моём лице лёгкая и забавная улыбка. Кажется, впервые кто-то говорит почти моими словами в правильном ключе! – Просто двойку получил по литературе – вот и всё.
– Врёшь. Это понятно даже без дара проницательности. Так что у тебя случилось на самом деле? Ты можешь довериться и рассказать мне; я выслушаю и помогу всем, чем смогу! – самоотверженно произнесла она, подойдя чуть ближе ко мне.
Увы, но совершенно недостаточно фразы “я хочу помочь”, чтобы человек, подобный мне, доверил состояние своего внутреннего мира незнакомке, хоть и симпатичной, и, в целом, импонирующей ему.
К тому же здесь всё гораздо сложнее и зависит далеко не от моего личного желания. Понятно, что ей искренне хотелось принести какую-то пользу и облегчить тяжёлую ношу понравившемуся парнишке, но она совершенно не понимала к чему пытается отчаянно прикоснуться. А я, наоборот, имел прекрасное понимание того, какой противный и неописуемый ужас находится в моей искалеченной душе. Все леди, которые были подобны самым красивым ангелам, самым душевным существам на свете, убегали в страхе от одного лишь взгляда на общую картину моего внутреннего мира. Каждая из них постаралась забыть меня, как страшный сон. И, как видите, у меня совершенно никого сейчас нет…
– Может, сменим тему разговора на что-то более приятное и полезное? Что скажешь, Эвелин? – предложил я, постаравшись хоть как-то скрыть своё не самое лучшее состояние.
– На самом деле, меня зовут не Эвелин. – прильнула она спиной к стене, рядом со мной, и опустила взгляд на пол. – Это имя служит мне некоторым прикрытием на такого рода вечеринках.
– Значит, тебе не хочется создавать случайные связи? Как-то даже… обидно… не знаю, что и сказать на этот счёт, Эви.
Получается, я слишком рано посеял семя надежды на её счёт. Как и многим другим, ей нужно веселье всего лишь на один день. Таким образом они заряжаются позитивом на несколько недель… и просто живут… идут в след за течением, думая, что за очередным поворотом будет что-то стоящее и они смогут там осесть. Но река жизни всё идёт и идёт, совершенно не уменьшая своей жестокой скорости…
– Роза. Так меня зовут. – равнодушным полутоном промолвила она, посмотрев на меня и легонько улыбнувшись. – Вот так вот…
Значит, мне выпала честь стать её другом? Не думаю, что ангельская леди стала бы в такой ситуации раскрывать своё настоящее имя тому, с кем бы не хотела дружить или хотя бы быть знакомой.
– Очень романтичное имя. И довольно метафоричное! – ухмыльнулся я, краем уха услышав медленную музыку. Что-что, а Майкл не забывает о необходимости романтики посреди моря веселья… или этот гад прямо сейчас наблюдает за мной по скрытым камерам?
– В каком смысле? – удивлённо спросила Роза.
– Я был бы счастлив вечность наблюдать за цветением прелестного цветка… и с робкого позволения сорвать его, чтобы он лежал как можно ближе к сердцу. – вполголоса промолвил я, взглянув в пустоту. – Не хочешь потанцевать немного? Предпочту согласие.
– Не поверишь, но я предпочту согласиться, чем отказаться! – широко улыбнулась она.
Я оттолкнулся от стены, после чего, встав напротив Розы, протянул руку, приглашая её тем самым на медленный танец. Она без раздумий положила на неё свою ладонь и подошла ко мне максимально близко, положив голову мне на плечо. Невольно складывалось ощущение, что у неё всё это изначально было в планах. Если, конечно, не только у меня в голове возникла искорка влюблённости…
Я ласково приобнял её за талию, после чего мы начали медленно танцевать в такт приятной романтичной музыке, заполонившей весь мой внутренний мир. Признаюсь, душевная боль даже чуть-чуть утихла после этого, словно одиночества и не было. Неужели объятия обладают настолько огромной целительной силой? Или все мои проблемы существовали только из-за того, что существовал в виде единицы?
