Текст книги "Анклавы в аду. Встречный прорыв (СИ)"
Автор книги: Артем Рыбаков
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Annotation
После ядерной войны 2012 года человечество на 30 лет погрузилось во Тьму – Москва стерта с лица земли, большая часть Центральной России превращена в радиоактивную пустыню. Но на юге, не затронутом ракетными ударами, держит оборону Терской фронт, а на севере, вдали от разрушенных и все еще страшно «фонящих» мегаполисов, уцелели несколько анклавов поменьше. Если выжившим удастся установить надежную связь и заключить военный союз – в мире Большой Тьмы впервые забрезжит рассвет. Вот только между островками цивилизации – тысячи километров зараженных территорий, банды одичавших мародеров-«бредунов» и радиоактивные руины мертвой Москвы…
Новый роман от автора бестселлера «Зона Тьмы»! Военно-фантастический боевик о выживании после ядерного Армагеддона. Разведка боем в лучевом аду. Следопыты постАпокалипсиса идут на прорыв Тьмы!
Артем Рыбаков
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
55
56
57
58
59
60
61
62
63
64
65
66
67
68
69
70
71
72
73
74
75
Артем Рыбаков
АНКЛАВЫ В АДУ
Встречный прорыв
Глава 1
«А дорога серою лентою вьется, залито дождем смотровое стекло…» – назойливо вертится в голове старая-престарая песенка, хотя и дождя нет, и лента под колеса нашей машины ложится скорее пятнистая, а не серая. Но дорога, Московское Большое кольцо, действительно вьется. Слава богу, что ни через какие бури нам пробиваться сейчас не надо, что до удачи, так она всегда и везде в наше нелегкое время всем нужна. Я покосился на сидевшего слева от меня человека: «Ну-ну, давай, показывай, как тебе безразлично происходящее вокруг, гордый воин южных степей!»
* * *
Гостей мы обнаружили легко, они, конечно, не особо прятались, но стоящие в кустах и прикрытые маскировочной сетью машины я засек сразу, как мы выехали из зарослей, окружавших бывшее здание институтского общежития. Почему «бывшее здание»? А корни деревьев так сильно «расковыряли» его фундамент, что один из углов пятиэтажки просто отвалился и, сдается мне, остатки продержатся еще лет пять, не больше. Вот только понять, почему мой взгляд так легко «зацепился» за маскировку пришлых, я смог не сразу:
– Вань, – обратился я к Тушканчику, – притормози у следующего столба! – Теперь всем в рацию: – Внимание! Есть контакт! Приготовиться к высадке. Не суетиться, но и клювом не щелкать. Готовность – две минуты! – Наши внедорожники ползли с черепашьей скоростью и, по моим прикидкам, именно через такой промежуток времени голова колонны должна достичь бетонной осветительной мачты, одиноко стоявшей на краю бывшего футбольного поля университетского стадиона.
Стоило «тигру» [1]остановиться, и я, быстро распахнув дверь, выбрался наружу. Под масксетью началось какое-то смутное шевеление, и спустя несколько секунд из-под нее выбрался один из гостей. Выглядел чужак весьма внушительно – на голову выше меня и килограммов на сорок тяжелее. Почти такая же, как у меня, «горка» обтягивала широченные плечи, а на правом плече стволом вниз висел «Калашников». Какой именно модели, разобрать было сложно, поскольку из-под здоровенной руки пришельца виднелся только ствол с цевьем. Но точно что-то новое, о чем говорила черная пластиковая «отделка», почти такая же, как на моем «сто пятом».
Что искренне меня изумило, так это количество патронов – я насчитал пять подсумков под калашовские «спарки», то есть у мужика как минимум при себе одиннадцать снаряженных магазинов! И это только то, что на виду…
«Ну, не будем затягивать процедуру знакомства», – решил я и, отпустив свой автомат, помахал здоровяку рукой.
Тот в ответ сделал приглашающий жест, мол, иди к нам.
Не оборачиваясь, я спросил:
– Пойдем, что ли?
– Пойдем, чего ж не пойти, – откликнулся Ваня. – Или тебя отсюда прикрыть?
– Ты на эту каланчу посмотри… Если там хотя бы половина таких красивых, то, что ты прикрываешь, что нет – будет уже неважно… У него полцинка патронов только на себе висит. Не думаю, что у тех парней, которые по кустам разлеглись, бэка меньше, так что почапали, дорогой товарищ, не фиг тормозить…
Когда мы подошли, крупнокалиберный южанин молча указал, за каким именно кустом нас ожидают. Когда мы приблизились на пару метров, кто-то, нам невидимый, приподнял край маскировочной сетки. Пролезая в образовавшийся проход, я, наконец, понял, что «царапнуло» мне глаз – цвет маскировки! В наших краях сетки в ходу с преобладанием зеленого цвета, а тут все же больше оттенков желтого. Оттого на фоне молодых весенних листьев возникал обратный эффект – замаскированные машины чужаков привлекали больше внимания. Через месяц, когда листва немного пожухнет, все было бы замечательно, но тут они немного лопухнулись. Понятно, что не всякий прохожий на такую малость стойку сделал, но практически любой из наших такую нескладуху заметил бы.
Выпрямившись, я окинул взглядом присутствующих – большинство из этой шестерки относились к знакомому и привычному типу «вояка крутой, обыкновенный», но один из гостей сразу привлек мое внимание. Уж очень возраст у него для таких приключений не подходящий – лет пятьдесят мужику, не меньше.
А когда «старик» бодро и энергично шагнул навстречу, то сразу стало ясно, что главный тут он.
– Полковник Удовиченко, – «козырять» он ввиду отсутствия головного убора не стал, а просто протянул мне руку. – Сергей Сергеевич.
«Настоящий военный, а не чиновник, звездами на погонах декорированный», – отметил я про себя, отвечая на крепкое рукопожатие:
– Заноза, командир рейдовой группы!
«А ребята не зря про введение в нашей ватаге званий говорили, – припомнил я недавний разговор с Говоруном и Тушканчиком. – На серьезный международный уровень выходим, надо соответствовать».
Мысли эти родились после того, как краем глаза я заметил усмешку, скользнувшую по губам парочки пришлых. Пусть самых молодых и зеленых, но все же… Все же…
Однако тут же мне стало не до этих салаг:
– Илья Васильевич! – радостно и, как мне показалось, довольно искренне воскликнул Удовиченко. – Очень рад, что вы лично приехали нас встречать. Много о вас наслышан. Разрешите представить вам моих офицеров?
– Капитан Верстаков, начальник группы сопровождения! – вперед выдвинулся невысокий, но весьма «широкоформатный» офицер, до того стоявший чуть в стороне.
«Ну да ему, как главному охраннику на ситуацию со стороны надо смотреть, а куртуазию всякую разводя, не особо покомандуешь».
– Старший лейтенант Малченко, – представился следующий. На вид парню лет двадцать с небольшим, но черные кудри на висках уже тронуты изморозью – знать, повидал многое на своем веку.
– Старший лейтенант Рогов, – сейчас этот белозубый красавец не улыбался ехидно, а выглядел скорее слегка смущенным. Видимо, реакция большого начальника на меня оказалась для него неожиданной.
– Лейтенант Афанасьев! – этот тут самый молодой, ровесник нашего Чпока, пожалуй, оттого и голос такой звонкий.
– Старший прапорщик Седов, – голос раздался у меня за спиной, и, повернувшись, я увидел встретившего нас верзилу.
Представлять в ответ мне никого, кроме Ивана, не надо было, что я сделал, только добавив для солидности на скорую руку придуманный титул – «командир рейдового экипажа».
– Ну вот, все и познакомились, – констатировал полковник. – Каковы наши дальнейшие планы?
– Вы сворачиваетесь, мы выдвигаемся, подбираем еще один наш экипаж и едем себе до пункта назначения. Устраивает?
– Принципиальных возражений нет. Один вопрос: у вас лишние места есть?
– Найдем. А что случилось?
– Пока сюда добирались, две машины потеряли, так что сейчас едем как в автобусе в час пик.
Сравнение Удовиченко выбрал такое древнее, что я не сразу понял, о чем он говорит, но потом до меня дошло:
– А у нас наоборот – некоторый избыток посадочных мест, так что милости просим! – объяснять, как этот избыток появился, времени не было, да и не думаю, что гостям это хоть сколько-нибудь интересно.
Свернулись южане быстро, через двенадцать минут сети были сняты и упакованы, а на бывшем футбольном поле стояли три внедорожника непривычных очертаний. Чем-то они неуловимо походили на древний-предревний «ГАЗ-69» [2]в варианте с двухдверным кузовом, но имелись и весьма существенные отличия. То есть, что они называются «Дон» и выпускаются где-то там, на Юге, я знал, но в наших краях такая техника попадается очень редко. «А ведь ребят на каждом посту трясли бы, что твою осинку, – подумал я, разглядывая машины. – Тут два фактора повлияли: во-первых, неизвестные „джипы“ явно военной конструкции, а во-вторых, джипы новые! И если с первой проблемой при нынешней пестроте автопарка еще как-то можно было справиться, то со второй – уже сложнее. А если совместить первую со второй, так и вообще… Но для того мы сюда и приехали, чтобы проводку обеспечить…»
Машинки у гостей небольшие, с «уазик» примерно размером, а народ в основном габаритный. «Пятнадцать „шкафов“ на три „козлика“, да добавить к этому несколько сотен километров наших „дорог“ – комфортным их путь назвать язык бы у меня не повернулся».
Так что мы договорились взять в наши «тигры» по три человека сейчас, а еще одного пересадить попозже в захваченный у банды «уазик» – и проблема перестала существовать!
В мою машину забрались старлей Малченко и еще два бойца – неразговорчивый снайпер с «Винторезом» [3]и невысокий и очень подвижный прапорщик с занятным позывным «Бубен» с ударением на последнем слоге.
– Илья Васильевич, подойдите сюда, пожалуйста! – позвал меня Удовиченко.
– Вань, размести гостей, – попросил я Мура.
– В наряд на «машинку» включать? – Тушканчик глазами показал на АГС, [4]установленный на крыше нашего «тигра».
– Нет, сами справимся.
Малченко пошел со мной, собственно, его потому и назначили в мою машину, что он отвечал у гостей за разведку, а мне головным идти.
– Илья Васильевич, – начал, когда мы подошли, Удовиченко, – каким маршрутом поедем? Командуйте, вы тут хозяин.
– Во-первых, полковник, давайте вы ко мне как-нибудь покороче обращаться будете – Илья или Заноза. Договорились? – После кивка командира гостей я продолжил: – Маршрут проложить не проблема, но, может быть, у вас есть какие-нибудь пожелания?
Суровый «старикан» побарабанил пальцами по капоту джипа, обвел глазами своих соратников и, наконец, негромко, будто стесняясь, спросил:
– Илья, а можно через Москву проехать? Ребятам показать… А то когда еще в этих краях окажемся…
«Да уж, „экскурсия для приезжих по памятным местам столицы и окрестностей“ – это как раз то, о чем я всю жизнь мечтал! – заговорил во мне врожденный цинизм. – Но и понять южан тоже можно – побывать в Столице и раньше считалось делом большим, а сейчас – и подавно!»
И я спросил:
– А что именно посмотреть хотите?
– К Кремлю, я так понимаю, лезть даже сейчас небезопасно?! – интонация в голосе Удовиченко была больше утвердительная, нежели вопросительная.
– Не в опасности дело, просто много времени потеряем, в центр пробираясь.
– А что тогда посоветуете, Илья?
После недолгих раздумий я ответил:
– На Ленгоры выбраться относительно несложно будет. А там панорама… – я чуть было не сказал «красивая», но вовремя одернул себя, – широкая. В бинокль многое рассмотреть можно. Вот только надо ваши машинки немного замаскировать. Очень они у вас непривычные, а в Столице кто только не шляется.
– И подо что же вы их маскировать будете?
– Под мародерский «самопал».
* * *
– Ваня, – попросил я Тушканчика, когда багаж был загружен и пассажиры заняли свои места, – как на улицу выедем, поворачивай направо. В полукилометре будет здание школы, там притормози. Там вроде во дворе какие-то машины сгнившие стояли… Понял?
– Конечно.
– Вы, Илья… – обратился ко мне старлей, но я перебил:
– Можно на ты, и лучше по позывному! Хорошо?
– Да. Так как вы, то есть ты, собираешься нас маскировать?
– Сам пока не знаю, поскольку, в каком состоянии те машины, не видел и, что с них можно снять, даже не представляю. Но единообразие ваше нарушить надо обязательно.
– А почему?
– Ты, старлей, извини, я вашей специфики не знаю… Но сам посуди, если бы тебе донесли, что видели колонну из трех машин неизвестной конструкции, как бы себя повел? А если бы вдобавок сообщили, что машины новые?
– Так у вас тоже не колымаги ржавые, – буркнул Малченко.
– Верно, но их недалеко делают, и они хоть и редкие, но на дороге встречаются. И даже больше скажу – «тигры» наши недобрых людей своим видом отпугивают.
– Ну да, все такие страшные-страшные, – хмыкнул у меня за спиной прапорщик Бубен.
– Ты, Коля, не хихикал бы! – одернул его старший по званию. – Вполне возможно, у людей тут своя специфика! – «отзеркалил» мой заход старлей.
– Ой, Володя, я тебя умоляю! – снова хохотнул этот «живчик». – Какая, к хренам, специфика? Как везде – кто сильнее, тот и прав!
– И много ты слабых на «тиграх» видел? – задал я наводящий вопрос, полуобернувшись к говорливому прапору. – А сколько он стоит, знаешь? А кто у вас на них ездит, не ответишь? Ну и напоследок – что ж вы в дальний путь на таратайках ваших поехали, а не на «газах»? Места тут, – я сделал широкий жест, – всяко больше, чем в ваших «Донах».
– Э, Следопыт, ты что так рассердился? – всплеснул руками Бубен, хотя вопросы я задавал тоном ровным, можно даже сказать – скучающим.
«Вполне возможно, что этот „мелкий“ у наших гостей работает своеобразной наживкой, подобно тому, как многие встречавшиеся мне банды первым подсылали к противнику пацаненка какого-нибудь. И всерьез никто не воспринимает, и моральное право „вступиться за слабого“, если что, появится».
– Глупых людей не люблю, – «слегка» обострил я ситуацию, отчего Тушканчик даже сдавленно «хрюкнул», сдерживая смешок. – У нас они почти все вымерли, но все равно – не люблю, – и я подмигнул.
– Не понял, ты что, с бубен решил зайти? – прищурившись, спросил южанин.
«Теперь понятно, откуда у тебя такая кличка! Ну, с картами и мы знакомы…» – но ответить я не успел, поскольку Малченко решительно прервал нашу пикировку:
– Колян! Уймись, я сказал!
Видно, что-то в тоне офицера подсказало прапорщику, что палку он таки перегнул, а потому, пожав плечами, Бубен изобразил на лице раскаяние. Впрочем, на мой взгляд, не сильно искреннее.
– Вы, Илья, на этого балабола не обижайтесь, он всегда со всем несогласный. А идею вашу про отпугивание я понял, можете в подробности не углубляться. И похоже, что мы приехали.
Завьялов, помня о моей просьбе, начал тормозить, и вскоре машина остановилась у невысокого бетонного забора, за которым сквозь кроны деревьев виднелось красное кирпичное здание школы. На обочине стояли остовы нескольких легковушек, а прямо у крыльца виднелся кузов автобуса.
Выдернув из крепления микрофон рации, я скомандовал:
– Синица-Два всем. Пять минут на заготовки. Периметр – пятьдесят метров.
Тотчас же одна из машин гостей обогнала нас и, проскочив немного вперед, встала поперек улицы, а сидевшие в ней бойцы взяли оружие на изготовку.
– Ваня и ты, старлей, – со мной. Вы, – обратился я к двум южанам, – сторожите.
Предупреждать старого соратника, чтобы он взял с собой инструменты, мне даже в голову не пришло, пластиковый ящик с ними как будто сам появился в его руке, стоило нам «спешиться».
Самая ближняя к нам машина оказалась древним-предревним «сорок первым» «Москвичом», какие перестали выпускать лет за десять до моего рождения. Брать тут было нечего – кузов проржавел настолько, что о марке машины я догадался, только заглянув в салон и увидев надпись в центре руля.
«Выглядит так, как будто ее бросили еще до наступления Тьмы – все в труху сгнило. Хотя…» – и я несильно пнул передний бампер. Изржавленные крепления не выдержали, и пластиковая деталь упала на землю.
– Вот, на морду какой-нибудь из ваших прикрутить проволокой. Верно, Малченко? – спросил я старшего лейтенанта.
– Да, по ширине подойдет. Только выглядеть будет по-дурацки… Хотя… Нам ведь того и надо, верно?
Я молча кивнул и перешел к следующей машине, хондовскому «паркетному» джипу. «Си-ар-вишку» [5]явно курочили уже после БП, причем делали это вдумчиво и люди, явно разбирающиеся в вопросе, так что взять с нее оказалось совершенно нечего.
Так, переходя от одной развалюхи к другой, мы набрали необходимые нам для маскировки детали.
Один «Дон» нарядили в пластиковые бампера от «Москвича» и полусгоревшего «Мерседеса», прикрутив их по месту проволокой. Второму внедорожнику водрузили на крышу выдранные «с мясом» из автобуса диваны. А третий оставили как есть. Полковник Удовиченко несколько секунд разглядывал результат совместных усилий, а потом подвел итог:
– Получилось. Это табор какой-то, а не войсковая колонна.
* * *
Вечерело, а ночью кататься по Городу – занятие для утонченных любителей суицида. Дело даже не в том, что кто-то напасть может, просто за прошедшие после ядерного удара десятилетия многое, построенное предками, если не развалилось совсем, то изрядно обветшало, и влететь в темноте в какую-нибудь передрягу проще простого. Мне до сих пор иногда снился в страшных снах тот случай с Очкариком, когда под его машиной провалился целый пласт асфальта и «Нива» ухнула метров на семь или восемь вниз, на станцию метро. Слава богу, окраинную, неглубокого залегания. К тому же ребятам повезло, и машина не перевернулась, да и приземлилась она на крышу вагона метро, серьезно смягчившего удар, но тем не менее сам Очкарик сломал обе ноги, а Пьяный Хорек, парень из его экипажа, – позвоночник.
Ребят мы, конечно, вытащили, но потом, по возвращении домой, долго отпаивались разными серьезными напитками. Как выяснилось позже, грунт между сводом туннеля и дорожным покрытием вымыло за прошедшие годы подземными водами, а бетон перекрытия изменил свои свойства, и его при желании можно было крошить ударами кулака. Отчего и почему так произошло, наши ученые гадали до сих пор и, сдается мне, будут гадать еще столько же.
Несмотря на то что стрелки часов показывали еще только половину седьмого вечера, о ночлеге всегда следует позаботиться заранее. От места встречи нас отделяла почти сотня километров – через четверть часа должно было показаться Михнево – крупный и весьма населенный поселок, раскинувшийся у Каширского шоссе.
Останавливаться там, несмотря на наличие сразу трех гостиниц и такого же количества постоялых дворов, мне совершенно не хотелось. И были на то весьма веские причины. Дело в том, что юг и юго-восток Московской области славился своими бандами. Когда пришла Беда, люди уходили из Города в основном в южном направлении и там же стали складываться ватаги лихих людей, промышлявшие грабежом беженцев и мародерством.
Лет на десять, если не больше, эта обширная территория стала ареной непрерывных стычек и даже небольших войн между бандами. Потому и народу вдоль Рязанского, Каширского и Симферопольского шоссе живет так мало. А те, кто все-таки решил поселиться, – в основном бывшие члены банд. А взгляды на жизнь у этой публики более чем своеобразные и на наши не похожи ни разу.
Понятно, что жить только грабежом невозможно, и многие из бредунов давно организовали компактные поселения, вроде тех же самых Бронниц, и занялись промыслами или сельским хозяйством, но нравы в стиле древних фильмов о Диком Западе все равно сохранились.
А кое-кто (не будем показывать пальцем, потому что палец этот на спусковом крючке лежит) и сейчас не прочь посмотреть, что там в чулане у соседа хранится или в кармане у проезжего лежит.
Персонажи среди оседлых бредунов, как для благозвучия называли они себя (отец, правда, говорил по этому поводу: «Как бандита не назови, он бандитом и останется»), попадались колоритные. Многие из них были выходцами из больших городов и на момент прихода Тьмы навыками, необходимыми для выживания в новых условиях, не обладали. Что делать промоутеру [6]или стейдж-продюсеру (я до сих пор так и не понял, чем в старину занимались представители этих профессий!), когда нужны трактористы, плотники или просто землекопы? Вот и шли они, по распространенной в их среде шутке, «менять пять патронов на грузовик еды».
Из опыта общения с подобной публикой я вынес для себя главное: если человек до прихода Тьмы уже был связан с криминалом, то дело с ним я иметь буду, а если нет – то лучше воздержусь от общения. Причина проста – первые привыкли, как у них говорят, «за базар отвечать», особенно когда им силу покажешь, а вот что может прийти в голову «романтику-домоседу», предсказать крайне сложно.
– Ваня, ты не в курсе, кто в Михнево мазу держит? – спросил я товарища.
– Ни малейшего понятия, командир! У Говоруна спроси, он в курсе должен быть – у него корешок в Торговом управлении лямку тащит.
Я взялся за микрофон:
– Говорун Занозе!
– На связи!
– Федь, кто в Михнево сейчас главный?
– Там трое основных: Даур, Иван Рябой и Лавочник. Все из вменяемых. Даур вообще цементный завод под Меховом открыл и бродяг туда вербует, – вывалил на меня поток информации старый товарищ.
– Как считаешь, можно у них заночевать?
– Вполне. Наши с ними торгуют. Не постоянно, караванами, но тем не менее можешь считать этих прирученными. Если что вдруг и будет, так только бытовуха. Ну девку с нами не поделят или перепьет из тамошних кто…
– Понял. Отбой.
«Вариант не самый плохой. По большому счету, против ночевки в этом поселке – только моя паранойя. Это я да наши гости в курсе, что за всеми этими телодвижениями стоит большая политика, а местные народ попроще. Их вещи сиюминутные волнуют – поспать, пожрать и бабу повалять. Но в то же время один я такие решения принимать не вправе…»
– Колонне внимание. Заноза в канале! – объявил я, снова включив рацию. – Головному остановиться. Всем машинам подтянуться ко мне. Жду Коромысло на совет, – когда полковник сообщил мне свой позывной, я совершенно не удивился. На мой вкус, у покойного Мистера Шляпы куда как более странное прозвище было.
– Вань, вон у той будки остановись, – скомандовал я, заметив на обочине шоссе бог весть сколько лет назад построенный павильон автобусной остановки. – Старлей, ты со своими периметр сделай с нашей стороны, лады?
Рассчитал я все верно – когда «тигр» притормозил в указанном месте, до шедшего головным «уазика» с Чпоком и Говоруном на борту было метров восемьдесят. Стоило мне вылезти, как «южная» часть нашего экипажа вломилась в придорожные кусты, щелкая на ходу предохранителями, а Тушканчик высунулся в люк и взвел АТС.
Остальные четыре машины остановились, немного не доехав до нашей, и из внедорожника, прозванного языкастым Муром «москвидесом», вылез полковник. Бросив настороженный взгляд по сторонам, он быстрым шагом двинулся ко мне.
– Ну, что стряслось, Илья Васильевич?
– Посоветоваться хочу, Сергей Сергеевич. Только давайте вот сюда, под навес, зайдем, чтобы не отсвечивать.
Полковник внимательно выслушал мои доводы, потом вытащил из нагрудного кармана небольшую картонную коробочку, щелчком выбил из нее папиросу и закурил.
«Надо же, а в наших краях почти все старики бросили. Дорогое это удовольствие – табак курить…»
Удовиченко, перехватив мой взгляд, протянул пачку мне:
– Закуривайте, Илья Васильевич. Наши, «Дон-табак» [7]делает.
– Спасибо, товарищ полковник. Не курю.
– А я вот сорок лет себе здоровье порчу.
«Надо будет ему те сигареты, что от Дуба остались, подарить. Думаю, старик порадуется».
В две быстрых затяжки докурив папиросу, Удовиченко выбросил окурок:
– Знаешь что, Васильевич, пожалуй, заночуем в этом твоем Михнево. Хочу на местное житье-бытье своими глазами посмотреть. Сам понимаешь, отчеты отчетами, а свой глаз – оно всегда вернее. Будет что потом дома рассказать – «бивак на разбойничьей полянке», – и полковник подмигнул мне.
– Тогда своих предупредите, что здесь довольно своеобразные нравы.
– Например?
– Любят по пьяной лавочке друг в друга пострелять, наркотиками балуются, проститутки водятся…
– Надо же, – умилился старик, – как при старой жизни, прям.
Глава 2
Пропускной пункт в этом поселке, или, скорее, маленьком городке, внушал уважение. Так основательно перегородить бывшую трассу федерального значения «Дон» стоило, наверное, в свое время немалых трудов. Метров за сто до КПП [8]начинался лабиринт из фундаментных блоков, причем можно было с уверенностью сказать, что каждый сантиметр этого лабиринта был пристрелян. Только я заметил как минимум семь неплохо организованных и замаскированных огневых позиций. Старлей же оценил укрепления не слишком высоко.
– Так себе, неплотно отстроились, – немного непонятно выразился он. – Хотя до границы вроде далеко. Если я ничего не путаю. У них что, маленькая война тут каждый день? – спросил он, когда наша колонна остановилась перед заграждениями и вперед выдвинулся «уазик», на котором Говорун отправился на переговоры. – Для глубокого тыла уж больно серьезно подготовились…
– И война, и вообще… – расплывчато ответил вместо меня Тушканчик. – Я слышал, у многих банд и внутренние разборки иной войне не уступают.
– И много их, этих ваших бредунов? – спросил Бубен.
– Насколько я помню, Михнево совместно две группировки «держат». «Столбовые» и «Тараканы», – все эти подробности мне рассказал Федя Дейнов – наш специалист по данному региону. – У первых три сотни бойцов, у вторых – около двух сотен.
– Серьезные ребята? – поинтересовался Малченко, не отрываясь от бинокля, в который вот уже пару минут внимательно осматривал окрестности.
– Разное говорят. Как правило, резких и умелых в банде немного – костяк только, остальные так – «расходники».
– А что с МТО? [9]
– Не очень. Стрелковка еще туда-сюда, а на броню у них ресурсов не хватает. Некоторые у нас в аренду технику берут.
– И вы даете? – изумился старший лейтенант.
– Ну, не военную, конечно. В основном наши «стекольщики» им грузовики тяжелые напрокат дают.
– «Стекольщики»? – не понял жаргонного словечка южанин.
– Это мы так ребят, которые добычей занимаются, называем. Они у нас больше по линии Экономического управления проходят. Предположим, дают они пару «КамАЗов» бредунам на неделю, а те пускают их в какой-нибудь подконтрольный поселок на такой же срок.
– И что, неужели выгодно? – на этот раз совершенно неожиданно для меня заговорил снайпер южан, с весьма говорящим позывным Дока. Такие прозвища что у нас, что у военных на пустом месте не дают. За те несколько часов, что прошли с момента выезда из Коломны, он едва сказал две дюжины слов, а тут гляди-ка – разговорился.
– Вполне. – Я припомнил кое-какие эпизоды своей биографии и добавил: – И всяко лучше, чем за пять грузовиков кирпича друг другу глотки резать. Хотя иногда эти борзеют.
– Ну а вы что?
– Ну, здесь нам воевать далековато, да и смысла особого нет, а если где поближе, то плющим по полной!
– Это да! – поддержал разговор Саша. – Но давненько никто хвост не поднимал.
– Боятся? – старлей, наконец, отложил бинокль.
– Не без этого. Да и как им не трусить, если у нас в одном батальоне Ополчения народу столько же, сколько в обеих этих бандах.
– А не жаль народ на такие разборки отвлекать? – Очередной вопрос с экономической подоплекой от снайпера заставил меня призадуматься: а так ли просты члены группы прикрытия наших гостей?
– А чего жалеть-то? Нашим…
– Погоди, Саня, потом договорите, – перебил я его, заметив, что машина Говоруна возвращается.
Я вылез наружу. Можно, конечно, было и по рации спросить, но светить нашу поголовную радиофицированность мне не хотелось, и мы с полковником договорились немного поизображать из себя «хорошо прикинутых лохов». Его парни даже переоделись по такому случаю. Тот же Малченко накинул поверх «горки» замызганную кожанку, оставшуюся нам от прежних владельцев «тигра» и найденную в десантно-транспортном отсеке. А прапорщику Коле Мур уступил свой свитер. Понятно, что при внимательном разглядывании опытный глаз отметит характерные повадки, но мы сюда не на глубокое внедрение прибыли.
– Все путем, Илья. Договорился. Берут три «пятерки» с носа за ночь. Еда, вода и топливо – отдельно, – доложил Федор, когда его машина остановилась рядом со мной.
– А как в целом отреагировали?
– Нормально.
– Тогда по коням! – и повернувшись к остальным машинам, я взмахом руки показал, что: «Таможня дает „добро“!»
* * *
Плакат, висевший у шлагбаума, меня откровенно умилил – это же надо такое придумать: «Михнево-Сити»! Причем непонятно, что смешнее – заявка на масштаб многомиллионного города, если отец меня, конечно, в свое время не обманул, или использование английского слова.
После того как мы проехали за шлагбаум и заплатили мзду, колонна двинулась в сторону собственно города, бывшего, если судить по архитектуре домов, до Тьмы самым обычным подмосковным поселком. После неширокой, но довольно ухоженной дороги, ведшей вдоль фабричных зданий, причем, если судить по некоторым признакам, действующих, мы добрались собственно до поселка. У большого пруда повернули направо, а затем, заметив указатель «Постоялый двор „Хризантема“», налево. Темневшая невдалеке стандартная пятиэтажка стопроцентно была необитаема, но на улице и за заборами более мелких строений жизнь била ключом. Вот, громко переговариваясь о своих бытовых проблемах, прошли два мужчины средних лет; со двора основательного кирпичного особняка долетел исполняемый хриплым и откровенно пьяным голосом «Ой, мороз-мороз…»; тренькнув звонком, вывернул из переулка велосипедист… Все как где-нибудь в Медном или Селижарово, только женщин почти не видно, и оружие здесь у каждого под рукой или как у этого велосипедиста – за спиной. У нас все-таки стволы постоянно таскают только те, кому по роду занятий положено.
«Хризантема», в которую нас определили на постой, до Тьмы была школой. Уж очень здание характерное, похожее в плане на букву «Н». Отец объяснял, что по этому проекту школьные здания строили по всему Союзу в семидесятых годах прошлого века. Я таких много повидал, когда экспедиции наши устраивали. «Школьная-Пять», «Школьная-Семнадцать». Книги, учебные пособия, оборудование из школьных мастерских… Когда же это было? Я как с Первой Скандинавской вернулся, в них участие принимал, значит – почти пятнадцать лет с тех пор прошло…
Это здание, правда, отличалось тем, что стекла были во всех окнах.
«Уазик» Говоруна завернул во двор и остановился у бетонного забора рядом с довольно новым «КамАЗом».
– Вань, притормози, пропустим остальных, – попросил я Мура.
Машины припарковали в стиле средневековья, снова ставшем популярным триста лет спустя – вагенбургом. [10]«Доны» загнали к забору и отгородили от остального двора «тиграми» и «УАЗом». Промежутки прикрыли маскировочной сеткой, и все – хрен кто разглядит, какой в машинах груз.
