Текст книги "Еда и патроны"

Автор книги: Артем Мичурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Это что за треугольник у тебя? – спросил Стас и ткнул пальцем в коряво выведенное условное обозначение.

– Вышка электропередач поваленная.

– Ясно. А это?

– Грузовик сгнивший.

– Понятно.

Стас отступил назад и направил ствол автомата Рупору в голову.

– Ты что?! – заверещал тот и попятился, перебирая по земле руками. – Ты же обещал!!!

– Соврал я.

Рупор еще продолжал что-то говорить, но слова его оборвал грохот выстрела.

Глава 6

Стас подошел к телеге и взял свою разгрузку, порванную и уделанную с правого бока засохшей коричневой кровью.

– Юра, Юра, что же не постирал-то? – посетовал он на нерадивого рейдерского хозяйственника.

Рюкзак и АК-103 лежали там же, рядом с мертвым возницей. Стас повесил автомат на плечо, вынул рожок и разрядил его.

– Раз, два, три, – пробубнил он себе под нос, пересчитывая патроны. – Вот суки, любого готовы обокрасть.

Вытащил из разгрузки магазин, ранее наполовину заполненный, и так же разрядил.

– Раз, два.

Вставив оставшиеся пять патронов в один рожок и примкнув тот к автомату, Стас положил «сто третий» на телегу, заменив его трофейным «семьдесят четвертым».

– Ну, голубчики, теперь моя очередь карманы шмонать, – обратился он к своим молчаливым собеседникам.

Первым на очереди оказался «танкист». В карманах его бушлата обнаружились спички, коробок махорки, алюминиевая ложка, перочинный нож и два полных магазина «пятерок». Бушлат был почти новым, даже не залатанным, и Стас очень пожалел о своей поспешности, приведшей к порче ценного имущества. На брючном ремне покоилась кобура с ПБ. Стас вынул пухлую машинку тихой смерти, повертел в руках, проверил наличие патронов, снял с ремня кобуру с дополнительным магазином, засунул в нее пистолет и положил на телегу. Потом он вытащил из своего жилета четыре пустых рожка, сложил их на брезент, а по трем освободившимся карманам рассовал более актуальные магазины под «пятерку». Разряженный АК-74 «танкиста» примостился рядом с голодающим сто третьим.

Плюгавый мужичок с начисто снесенным затылком повис на краю телеги головой вниз и старательно орошал жухлую траву красно-серой биомассой. Стас подошел сбоку, осторожно ухватился вытянутой рукой за ворот телогрейки и стащил труп на землю. У этого боекомплект оказался поскромнее – всего один неполный рожок в кармане и один, судя по весу – полный, в стволе. Стас отомкнул магазин, передернул затвор, подхватил на лету выброшенный патрон, вставил его в рожок и сунул тот на вакантное место в разгрузке. Помимо магазинов у плюгавого во внутреннем кармане обнаружилась пара серебряных монет и небольшая иконка с изображением какого-то святого в золотистой накидке и с мрачным выражением на лице.

– Охренеть. Монашки, бля, – усмехнулся Стас и продолжил мародерствовать.

Ложка-вилка, огниво, наполовину сточенный нож, годящийся разве что для вскрытия конвертов, черствый недожеванный кусок хлеба – вот и все богатство.

Стас сложил найденное добро в общую кучу и двинулся к последнему клиенту.

– Рупор, Рупор, друг сердешный, что ты для меня припас? – нараспев приговаривая, склонился он над трупом.

Первым делом Стас задрал левый рукав и расплылся в снисходительной улыбке.

– Так и знал.

Расстегнув кожаный ремешок, он поднес часы к уху и, убедившись в исправности механизма, поместил их себе на запястье.

Дополнительными магазинами чертов олух запастись не соблаговолил. Весь его боекомплект уже находился в автомате, висящем у Стаса за спиной. На шее у покойного болтался шнурок с крестиком, возможно, даже с золотым – уже кое-что. Сорвав драгметалл с бездыханного агитатора, Стас расстегнул телогрейку, чтобы проверить внутренние карманы на предмет всякой мелочевки, и просто обалдел. Он сидел над трупом чумазея Рупора – этой мелкой шестерки – и не верил собственным глазам. На правом бедре, под длинной не по размеру фуфайкой, у поганца висела кожаная кобура, а в ней, поигрывая отблесками на потертом вороненом металле, торчал маузер!

Стас вынул увесистое орудие и разглядел справа над рукояткой набор малопонятных латинских букв, из которых глаз выхватил два самых важных фрагмента – «С-96» и «9 х 19». Настоящий, легендарный маузер со стосорокамиллиметровым стволом и большой красной девяткой на ребристых деревянных щечках рукояти. Стас, отработав десять раз затвором, разрядил магазин – полный. Канал ствола чист, состояние отличное.

– Вот Рупор – сучий потрох, припрятал трофей от начальства, – прошептал Стас, любуясь изящными обводами раритетного оружия.

Он снял с ремня убитого самодельную кожаную кобуру, мысленно посетовав на отсутствие оригинальной деревянной кобуры-приклада, расстегнул ее боковой карман и обнаружил там дополнительную обойму.

«Палить направо и налево из такого сокровища – просто кощунство. Ну, разве что на дуэли, – рассуждал Стас, поглаживая холодный металл. – Нет. Такие вещи должны висеть на стене рабочего кабинета зажравшегося промышленника или какого-нибудь ушлого торгаша, не меньше. А мне, скромному трудяге, и ПБ за глаза хватит».

Печально вздохнув, он сунул маузер в кобуру, положил ее рядом и приступил к осмотру внутренних карманов телогрейки. Ничего ценного там не обнаружилось, если не считать металлической баночки с солью и булавки.

Закончив с досмотром трупов, Стас вернулся к телеге, прицепил на ремень ПБ и аккуратно рассовал всю мелочевку по карманам рюкзака, не забыв при этом удостовериться в целости своего личного инвентаря. Три комплекта белья, три пары чистых портянок, брезентовый полог, плащ-палатка, котелок, фляга с водой, саперная лопатка, топорик, мешочек с вяленым мясом, спиртовая зажигалка, фляжка со спиртом, стальная кружка, полуторалитровый выпотрошенный термос с пшенной крупой, смешанной с солью и перцем, травяной чай в герметичной баночке, моток грузовой стропы, фонарик с ручным динамо, ПСО1-М2-02, армейская аптечка с перевязочными пакетами, связка синтетических шнурков, непромокаемый блокнот, комплект проволочных пил для дерева и метала, шесть гвоздей среднего размера, обмотанных леской с двумя рыболовными крючками, грузилами и пробочным поплавком, два куска хозяйственного мыла, пара полотенец, банка зубного порошка, опасная бритва, ружейная смазка и ветошь для протирки – все было на месте. Не хватало только предмета личной гордости – швейцарского ножа, заменяющего ложку, вилку, отвертку и кусачки.

– Ну что за бляди? – выругался Стас, но вспомнил о маузере, запрятал его поглубже в рюкзак, и упавшее настроение снова пришло в норму.

В конце концов, пока можно было попользоваться и ложкой-вилкой плюгавого. Закончив со сборами, Стас забрался на телегу, тряхнул вожжами, и под жизнеутверждающее «Но!» гнедая кляча поплелась дальше.

Минут через сорок неспешного движения просека закончилась, как собственно и лес. Узкая тропа, поросшая травою, влилась в широкую дорогу, явно часто используемую. Колеи, продавленные колесами в выветренной почве, здесь были глубже и значительно шире. Ветер, свободный от помех, гулял по дороге и раскинувшемуся, на сколько хватало глаз, поросшему чахлым бурьяном полю, занося песком следы шин, копыт и сапог.

– Тпр-р-р-у, – скомандовал Стас и натянул поводья.

Впервые его голову посетила мысль, что не стоило, наверное, так поспешно прощаться с милашкой Рупором. Никаких указателей вокруг, само собой, не наблюдалось, а горизонт по обе стороны дороги был чист и спокоен. Стас постоял немного, раздумывая, и решил свериться с картой. Разложив на брезенте свое бумажное сокровище, он вынул нож, отвинтил крышечку рукоятки, и красно-синяя стрелка компаса указала искомое направление. Если только рейдеры не обогнули Муром, что весьма сомнительно, то поворачивать нужно было на восток. Стас на всякий случай достал из кармана исчерченную фотографию и удовлетворенно покивал, заметив в углу небольшую стрелку и корявый рисунок, напоминающий городские ворота, на ее острие.

– Молодчага, Рупор, полезная скотина, – похвалил Стас почившего картографа и повернул направо.

Ветер играл клубами дорожной пыли, закручивая ее в миниатюрные смерчи, которые возникали из ниоткуда, носились туда-сюда и так же незаметно, как родились, исчезали, растворяясь в потоках прохладного сентябрьского воздуха.

Лошадь зафыркала, поймав мордой очередной пыльный вихрь, повела ушами и неожиданно дернулась влево, потащив телегу к обочине.

– Тпр-р-р-у! Тише, тише, милая, – успокаивающе проговорил Стас и, вытянув левую руку, погладил по крупу встревоженное чем-то животное.

Правая рука уже подняла и направила автомат в сторону неприветливой и темной лесной чащобы. Стас присмотрелся. Среди черных кустов, покрытых красным лишайником деревьев и гниющего валежника, что-то шевелилось. Что-то крупное, а стало быть – опасное.

Стас прицелился. Существо сделало пару коротких шажков и замерло в кустах бурым комком шерсти, метра полтора в высоту и метр в ширину. Кабан опустил громадную голову, хрюкнул и рванул вперед, словно паровой каток, сметая перед собой все препятствия.

Автомат деловито кашлянул, и на загривке животного взвился алый фонтанчик. Кабан завизжал, но даже и не подумал останавливаться. В следующую секунду каменно-прочный звериный череп с невероятной силой ударил в колесо телеги. Та подпрыгнула и сдвинулась вбок на добрых полметра. От такого толчка Стас едва не выронил оружие. Кобыла дико заржала и со всей прытью, на которую только была способна, рванула в поле, потянув за собой телегу.

Вепрь, слегка оглушенный ударом, отпрянул в сторону, но не надолго. Злобно взвизгнув, он сорвался с места и бросился на лошадь, обезумевшую от страха. Подлетев к ней вплотную с левого бока, кабан вскинул голову и ударил несчастную клячу под брюхо. Та подлетела, удивленно фыркнула и, споткнувшись о собственные внутренности, рухнула, взбрыкнув напоследок задними ногами.

Телега, скакнувшая на очередной кочке, со всего размаху врезалась в агонизирующую кобылу, жалобно скрипнула и встала на дыбы. Стаса швырнуло вперед, и он, совершив замысловатый пируэт с отскоком от лошадиной туши, очутился на земле.

Вепрь, поднимая клубы пыли, пролетел по инерции еще метров двадцать, остановился, зарывшись копытами в землю, развернулся и приготовился ко второму заходу. Налитые кровью, бешеные глаза впились в человека, поднимающегося с земли. Аромат свежих конских потрохов бил ему в ноздри, пробуждая плотоядную жажду крови. Зверь сгруппировался и выстрелил, словно пушечное ядро полетел в цель, пуская по ветру нити слюны.

Стас, морщась от приступа колющей боли, поднялся на ноги и боковым зрением увидел несущуюся на него груду клыкастого мяса и шерсти. «Ну всё, пиздец!» – подумал он. Ноги как-то сами совершили поворот на девяносто градусов и уже приготовились втопить по полной, лишь бы унести бренное тело подальше от страшных бивней. Но мозг, очнувшийся от кратковременного шока, не дал им этого сделать. Стас остановился и вместо того, чтобы побежать, прыгнул в сторону. Как раз вовремя. Вепрь с безумным визгом пронесся в считанных сантиметрах от него, затормозил и, прочертив копытами многометровую борозду, остановился.

Получив несколько секунд передышки, Стас принялся быстро озираться по сторонам в поисках потерянного автомата. Возле перевернутой телеги валялись три ствола, два пустых и один с пятью патронами – снаряженный АК-74 куда-то задевался. В голове промелькнула мысль о ПБ и ноже, но была тут же отброшена ввиду своей утопичности.

Зверь принял боевую стойку и рванул вперёд. Стас сделал два шага влево, так, чтобы полумертвая лошадь оказалась точно за его спиной, замер на несколько страшных секунд, подпуская вепря поближе, и снова отпрыгнул.

Взбешенная зверюга пролетела на расстоянии вытянутой руки и с глухим, влажным стуком врезалась в многострадальную клячу. Пропоров бивнями лошадиное бедро, кабан кувыркнулся, перелетел через свою жертву и исчез на несколько мгновений в облаке пыли.

Стас бросился к телеге, схватил трясущимися от напряжения руками «сто третий» и, едва сквозь пыль проступил силуэт вепря, поднимающегося на ноги, выпустил в громадную хищную свинью все пять патронов. Силуэт дернулся и осел. Стас шумно выдохнул, опустил автомат и… увидел, как бурый, пыльный и окровавленный ком шерсти, окутывающий килограмм эдак четыреста мяса, медленно, но верно снова встает на ноги.

– Твою же мать! – почти с уважением в голосе протянул Стас, закинул «сто третий» за спину и подобрал с земли пустой трофейный «семьдесят четвертый».

Вепрь поднялся в полный рост и, слегка пошатываясь, не спеша двинулся в обход павшей лошади.

– Сейчас, – шептал Стас, доставая из разгрузки магазин. – Сейчас получишь.

Кабан вышел на стартовую прямую и сгруппировался для последнего рывка, роняя на песок капли густой темной крови. Защелка магазина мягко клацнула, лязгнул затвор. Кабан фыркнул, сдувая с рыла красную пену, и рванул.

Стас нажал на спуск. Струя горячих гильз ударила из экстрактора и полилась в лужицу свежей лошадиной крови, шипя и образуя вокруг себя густую вязкую пленку. Кабан несся навстречу свинцовому шквалу, за которым маячила цель. Тридцать пуль одна за другой входили в его голову, разрывая шкуру, мясо, хрящи, кости, мозг… А кабан все бежал. Он продолжал двигаться чисто рефлекторно. Головной мозг уже умер, а мышцы работали и работали, неся огромное тело вперед, к цели.

Последняя пуля вырвалась из ствола и вошла в раскрошенный кабаний череп. Стас шагнул в сторону, и зверь по сбивчивой петляющей траектории проскочил мимо. Его передние ноги резко подогнулись, и кабан, воткнувшись в землю раскуроченной мордой, проехал так пару метров, оставляя за собой влажную красную дорожку с клочьями шерсти.

Стас сменил магазин, подошел к истерзанной туше и, внимательно присмотревшись, сделал вывод, что признаки жизни в вепре наконец-то отсутствуют. Он хотел пнуть напоследок ботинком, но передумал. Не поднялась нога на этого мертвого гиганта – могучего, тупого и… беспредельно честного. Закинув за спину рюкзак и повесив на каждое плечо по два автомата, Стас окинул мрачным взглядом выпотрошенный труп лошади, вздохнул и отправился дальше.

Дорога оставалась совершенно безлюдной, если не считать самого Стаса, шагавшего уже битый час под тяжестью рюкзака и четырех автоматов. Проклятая пыль то и дело набивалась в глаза и в нос, хрустела на зубах. Как на грех, бок разболелся, встряска явно не принесла пользы сломанным ребрам. Стас остановился, снял поклажу и, вытирая испарину со лба, уселся на кочку у обочины, лицом к лесу.

Солнце уже миновало зенит и планомерно клонилось к горизонту, подгоняя странника прозрачными намеками на скорые сумерки и, как следствие, пробуждение ночных тварей. Все это Стас понимал, но сил от этого понимания не прибавлялось. События последних дней давали о себе знать. Он развязал рюкзак, вытащил флягу и мешочек с вяленым мясом. Решив совместить приятное пережевывание жестких красновато-черных ломтиков говядины с чем-то полезным, Стас взял один из трофейных автоматов, отсоединил крышку ствольной коробки и подверг оружие тщательному осмотру на предмет оценки его примерной стоимости. Механизм был в порядке, хотя и требовал чистки, ствол немного изношенный, но не критично. Второй автомат, из которого принял смерть кабан, являл собою прямо-таки образец хорошего ухода и заботы со стороны бывшего владельца. А вот третий трофей находился в гораздо более плачевном состоянии. Стас отсоединил рожок, взвесил его на ладони, прикинув количество патронов, и усмехнулся.

– Да ты же рупоровский. Вот уж за что судьбе благодарность объявить стоит, – прошептал Стас, вспомнив «мексиканскую заминку» на просеке. – Одна осечка, и поминай как звали.

Он запомнил серийный номер, проштампованный на затыльнике крышки, и отложил ушатанный автомат в сторону.

Съев десять ломтиков вяленого мяса, Стас завязал мешочек, завинтил крышку фляги и сложил свой нехитрый провиант в рюкзак. Только он успел просунуть руки в лямки вещмешка, как справа на горизонте замаячил обнадеживающий силуэт. Лошадь с повозкой. Да не одна. За первым силуэтом прорисовался второй, а за ним и третий. Стас снял рюкзак и решил дождаться попутного транспорта на обочине.

– В Муром направляетесь? – поинтересовался он у возничего, забавного дедка, глаза которого искрились каким-то юношеским задором, а добродушное лицо украшала небольшая окладистая бородка.

– Ага, – ответил тот. – По пути, что ли?

– По пути. Возьмешь на борт?

Возничий смерил Стаса оценивающим взглядом и остановился на автоматах.

– Могу автоматом за дорогу расплатиться, если сдача есть, – предложил Стас.

– Можно и автоматом. Залазь.

В телеге, помимо Стаса и возничего, примостились здоровенная бабища, трепетно обнимающая свои тюки, и молоденький парнишка с двустволкой и тремя корзинами кроликов. Баба что-то недовольно буркнула, когда Стас, бряцая арсеналом и светя кровавой дырой в жилете, запрыгнул на телегу. Парень тоже отреагировал немного нервно, поправил ружье и, делая вид, будто все в порядке, принялся пичкать травой свою живность.

– Спасибо, – поблагодарил Стас возничего. – Я уж думал, пешком топать придется. Как-то не особо оживленное движение сегодня, да?

– Понедельник, – пожал плечами возничий. – В субботу распродали все, вот и нету народа. Ты бы автоматик-то предъявил, пассажир.

– Держи, – ответил Стас и, сверив номер, передал убитый ствол. – Почти новый.

Возничий повертел автомат в руках, передернул затвор, щелкнул для порядка спуском и положил рядом с собой.

– Я за подвоз обычно пять монеток беру или двадцать «семерок». За это барахло, – дед кивнул на автомат, – могу тебе десять патронов на сдачу отсыпать.

– Двадцать, – начал торговаться Стас.

– Окстись! Двенадцать, больше не дам.

– Пятнадцать, и по рукам.

– Лады, – согласился дед, выудил откуда-то рожок и отсчитал требуемое количество патронов. – Тебе до каких ворот-то надо?

– А какие есть? – не понял вопроса Стас.

– Хе! Первый раз, что ли, в Муром?

– Нет, не первый. Но я только одни ворота видел. Там еще рядом завод тепловозоремонтный и вокзал вроде как недалеко.

– Так это южные. Кроме них еще западные и северные имеются, ну, и портовые, конечно. Мы до западных едем. Так что, если не по пути – извиняй, придется на развилке слазить и пешкодером. Но оттуда до южных недалече, километра два-три.

Стас подумал немного, набивая патронами рожок от «сто третьего», и, рассудив, что за один день Валя никуда не денется, принял решение.

– Нет, я с вами поеду. Там остановиться-то есть где?

– А то как же. Есть там двор постоялый. Как по мне, так весьма приличный, и не дорого. Он у ворот прямо, быстро найдешь.

– Спасибо, загляну.

– Тут километрах в пяти, – дед кивнул назад. – Телега перевернутая валяется с дохлой лошадью. Не твоя?

– Моя, – подтвердил Стас. – Кабан напал.

– Видел, видел. Здоровую зверюгу ты завалил. У нас вон мужики со второй подводы таких оковалков нарезали, о-го-го. Коптить собираются. Спроси, может, угостят.

– Да нет, спасибо, перебьюсь.

На несколько минут в телеге воцарилось молчание. Две подводы, едущие позади и так же везущие дремлющих пассажиров с поклажей, мерно поскрипывали под стук копыт владимирских тяжеловозов. Громадные черные лошади, похожие скорее на быков, важно ступали мощными мохнатыми ногами, поднимая в воздух облака пыли.

– Слышь, сынок, не сочти за праздное любопытство, – загадочно начал дед. – А откуда у тебя аж четыре автомата?

– На продажу везу, – коротко ответил Стас, рассчитывая побыстрее закончить разговор на эту скользкую тему.

– Оно понятно, понятно, – закивал дед и уже как будто отвязался, удовлетворившись полученным ответом, но не тут-то было. – А почем же автоматы-то нынче?

– По семнадцать монет брал.

– Она как! Эка свезло-то мне, – усмехнулся дед и подмигнул, поглаживая лежащий рядом ствол. – А продавать почем же планируешь?

– По тридцать, может быть, по двадцать пять, – ответил Стас, примкнул магазин и передернул затвор, посмотрев на дедка исподлобья.

Но тот не смутился.

– А где ж так задешево продают-то, по семнадцать?

– В Красном, – уже с заметным раздражением в голосе ответил Стас.

– В Красном, говоришь? А ты давно ли оттудова? – не унимался старикан.

– Четыре дня назад был.

– Ну тогда понятно, – покивал седой головой дедок. – А то я слыхал, будто уж три дня как в Красном банда заправляет. Сурьезная такая банда, говорят.

– Что еще за банда? – спросил Стас и, сам того не желая, услышал встревоженные нотки в собственном голосе.

– Я-то не видал, но слышал, будто на военных сильно смахивают хлопцы тамошние. В форме все, при автоматах и вроде как на рейдеров не похожи вовсе.

– Откуда известно?

– Да подвозил я тут на днях бабенку одну, она и рассказала. Говорила, что стрельба там была, народу много положили. И, кажись, даже не бой это был, а расстрелы. Ну, я так понял. Баба-то сбивчиво говорила, плакала все больше.

– Ясно. А ничего необычного она не видела? Может, упоминала о чем-то таком… странном? О мутантах, например.

Тетка, сидящая к Стасу спиной, нервно заерзала и трижды перекрестилась.

– О мутантах? – переспросил дед.

– Ну да, о необычных мутантах.

Дед прищурился и взглянул на собеседника с подозрением.

– Нет, не припомню. А ты, сынок, никак знаешь что-то? Загадками все говоришь.

– Краем уха слышал похожую историю, – попытался выкрутиться Стас.

– А-а. Ну, оно понятно, понятно.

Дед замолчал. Стас был не против. Говорить ему не очень-то и хотелось. Он достал из кобуры ПБ, вынул магазин, извлек из ствола патрон, снял кожух и, намочив ветошь смазкой, принялся наводить порядок в трофейном имуществе. А в голову все лезли и лезли нехорошие мысли. «Бойня в Кутузовском. Расстрелы в Красном. Что дальше? Если за всем этим стоит Железный Легион – или как их там? – то уже можно говорить о действительно серьезной опасности. А опасности ли? Для кого? Для меня? Трудно сказать. Деревенским в округе уже несладко. А что будет дальше? Муром? Это интересно. Большая заваруха – большие деньги. Может, и правильно я сделал, что не двинул на север. Похоже, война сама идет в гости».

– Извините, – прервал рассуждения Стаса чей-то нерешительный голос. – А что это?

Он обернулся. Парнишка с кроликами зачарованно тыкал пальцем в разобранный пистолет.

– ПБ, – ответил Стас. – Пэ бэ дробь шесть пэ девять, пистолет бесшумный, – уточнил он, чем произвел на парня неизгладимое впечатление.

Глаза его приняли форму почти идеального круга. Стаса такая реакция позабавила, и он решил продолжить сеанс гипноза.

– Подержать хочешь?

Кожух затвора, клацнув, вернулся на место, и чудо-пистолет перекочевал в руки юного кроликовода-милитариста, мелко трясущиеся от вожделения. Произведенный эффект превзошел все самые смелые ожидания Стаса. Как только рукоять с ребристыми пластиковыми щечками под дерево легла в мальчишескую ладонь, парень чуть не засветился от счастья. Он просто держал пистолет в руке, поворачивая под разными углами, и восторженно разглядывал эту диковину.

– Дай-ка, – попросил Стас, достал из кобуры насадок и прикрутил его к пухлому срезу кожуха, после чего вставил в рукоять магазин. – Держи.

Парень с трепетом принял из рук «полубога» орудие бесшумной кары.

– Ну, пальни, что ли, в дерево.

Немое выражение счастья на мальчишечьем лице достигло апогея. Стасу даже показалось, что в левом, круглом как колесо глазу блеснула скупая слезинка.

– Можно?! – не веря собственным ушам спросил парнишка дрожащим голосом.

– Затвор на себя до упора и отпускай. Э-э-э! Осторожно! На людей направлять не надо. В дерево вон целься. Та-ак. Теперь плавненько жми на спуск.

Пистолет негромко хлопнул, и от придорожного деревца брызнул фонтанчик раскрошенной коры.

– Ой! – взвизгнула жирная тетка с тюками и подскочила на месте. – Ты что же творишь-то, ирод?! Чего палишь над ухом?! Я тебе сейчас пистоль-то этот запихаю в одно место, постреляешь тогда!

– Простите, простите, – вступился за напуганного парнишку Стас и поспешил забрать ПБ. – Это моя вина. Я пистолет дал.

– Вот ведь! Здоровый детина, а ума нет, – перенесла тетка огонь. – Ты чему мальца учишь? Сам беспутный и мальчишку к безобразию этому пристращаешь. Не совестно?

– Я же извинился уже.

– Извинился он. Ты перед матерью его тоже извиняться будешь, когда этого балбеса с дырой в башке притащат?! – тетка ткнула пухлым пальцем мальчугану в лоб. – Извинился…

– Ну что вы завелись? – примирительно начал Стас. – Подумаешь, стрельнул парень первый раз из пистолета. Да у него вон ружье есть. С картечью небось.

– Ага, – подтвердил парнишка.

– Вы знаете, какой из человека фарш можно этой картечью сделать? – обратился Стас к тетке с вопросом.

– Свят-свят! – запричитала та и принялась усиленно креститься. – Что же ты о людях-то как о скотине? Ему это ружье для чего нужно-то? Чай не по людям стрелять, а по зверью дикому? Вот пущай и ходит с ружьем. И нечего ему тут пистоли свои совать! Знаем мы – сначала пистоль, потом автомат, потом винтовки эти всякие, и пошло-поехало. Там уж и на людях попробовать захочется, а потом пулю в башку словит!

– Пулю он хоть сейчас от рейдеров словить может, – попытался возразить Стас. – И что? Скажете, от них и отстреливаться не надо? Люди же.

– Типун тебе на язык твой поганый! – протараторила тетка, сплюнула три раза через плечо и снова взялась креститься.

– А что типун-то? – взял Стас инициативу, почувствовав собственную правоту. – Сейчас вон как дадут залп из кустов, попрячемся за телегу, кому повезет, и придется отстреливаться. Как думаете, будет вам тогда разница из какого ствола этот малец жопу вашу прикрывать станет?

Тетка насупилась и запыхтела, но промолчала.

– Я, может быть, и с вами автоматом поделюсь. Вместе-то сподручнее людей убивать, – закрепил Стас достигнутое преимущество, сделав ударение на слове «людей». – Вы вообще как, стрелять-то умеете?

– Нет! – рявкнула тетка, не оборачиваясь.

– Пло-охо, – снисходительно пожурил Стас и подмигнул развеселившемуся парнишке. – И что же вы делать будете, когда стрельба начнется? Может, тюками своими бандитов закидаете? А-а, я, кажется, догадываюсь – вы за спины наши спрячетесь. Да? Пусть другие людей убивают, а мы, чистенькие да набожные, только креститься будем. Так?

Совершенно деморализованная тетка молча обняла один из своих баулов, не надеясь более донести слова истины злобным и кровожадным самцам.

– Складно поешь, – неожиданно подключился к беседе дед. – Только ты вот скажи мне, долго ли пацан этот протянет супротив матерых бандюков?

– Скорее всего, недолго, – признался Стас. – Но и это вопрос спорный. В любом случае живым я бы ему даваться не посоветовал. Перспективы не особо заманчивые.

– А какие? – боязливо поинтересовался парнишка.

– Ну, самая радужная – прием в банду.

Испуг на лице мальчугана сменился спокойным, даже почти мечтательным выражением.

– Походишь в рейды месяца два, а то и год, если повезет. А потом подстрелят тебя. Либо обозные, либо наемники, а то и свои же грохнут за лажу какую. Будешь валяться у дороги с дыркой в пузе и помирать. Медленно-медленно. Рейдеры, когда отступают, раненых не выносят – это их правило. Интересы банды в целом – превыше всего.

– А если не примут, тогда что? – спросил парень, быстро растеряв весь романтический настрой.

– Как тебе сказать? – Стас изобразил задумчивость и поймал на себе осуждающий взгляд деда. – Мал ты еще. Ладно, на, с автоматом пока поиграйся, может в жизни пригодиться. Держал такой в руках-то?

– Ага, дядя Коля давал поглядеть. А стрельнуть можно?

– Ну уж нет. Ни к чему сейчас бахать без толку.

Солнце постепенно закатилось за макушки елей и подсвечивало оттуда облачное небо желтовато-багровыми лучами. Стас лежал, подложив рюкзак под голову, и краем глаза наблюдал за лесом, проплывающим мимо.

– Ну вот, почти и на месте, – сообщил дед. – Развилка. Слышь, сынок, ты не передумал? А то сейчас к западным поворачиваем.

– Нет, – отозвался Стас. – Поехали, посмотрим на ваши западные ворота.