Текст книги "Веселый прогульщик"

Автор книги: Артем Кораблев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

– А ты-то хоть читал Достоевского? – смягчившись, спросил Федя.

– Не-а. По программе-то еще не проходили. Литераторша просто смеялась. Говорит: «То у нас один Чайковский был, а теперь еще и Достоевский объявился».

Федя молчал, удовлетворенный объяснением, хотя и не совсем понял, при чем тут знаменитый композитор.

– Да ладно, я ж не в обиду, – уже немного заискивающе протянул Кочетков. – Что ж тут обидного – Достоевский, Чайковским-то, между прочим, она меня называла, я ведь Петр Ильич. – Он, улыбаясь, заглянул Феде в лицо, рассчитывая посмеяться вместе, но Феде было не до смеха. Помолчав, Кочетков продолжил: – А что ты в Ольгу врезался, так это ежу понятно, и ничего тут такого нет, она половине класса нравится. Только она сама ни с кем знаться не хочет, много о себе мнит очень. По мне, так Катька, которая с ней сидит, куда лучше, свойская девчонка.

Федя пожал плечами. Он даже и не знал до сих пор, что Олину соседку по парте зовут Катей. Да, по правде говоря, и знать не хотел.

– Слышь, – не отставал Кочетков. – Ты ей записочку на уроке брось. Или, хочешь, я передам? А то пялишься на нее, аж смотреть больно.

– Без сопливых обойдемся, – отрезал Федя. – Ну как знашь, Федор Михалыч, как знашь, – Кочетков не спеша пошагал прочь своей вихляющей походочкой, но вдруг, наверное, заприметив какую-то очередную жертву для своих острот, сорвался и понесся сломя голову в другой конец коридора.

«А может, Чайковский, тьфу, Кочетков, прав? – размышлял Федя, сидя на следующем уроке и глядя через Артемово плечо на темные локоны предмета своих воздыханий. – Может, мне и правда ей записку передать?» К середине урока он принял решение и задумался над содержанием записки. Федя понимал, что написать он должен нечто убойное. Нечто такое, что наверняка заинтересовало бы Олю. Может быть, тогда ей станет любопытно, и она согласится с ним переговорить. «А чего я, собственно, голову ломаю? – сообразил он. – Она от Карамазовых в обморок падает, вот и пошлю ей что-нибудь в таком же роде. Только чтобы понятно было, что послал это я и ничего плохого в голове не держу».

Федя взял свою ручку и, еще немного подумав, нацарапал на тетрадном листке: «Могу поделиться опытом, как я писал «Братьев Карамазовых». Федор Михайлович». Потом перечитал, подумал и добавил: Достоевский, заключив фамилию писателя в кавычки. «Без Кочеткова обойдемся», – решил Федя и ткнул тупым концом ручки в спину Артема.

– Чего? – прошипел тот, не поворачивая головы.

– Записку Толоконцевой передай, скажи от меня, не читай, – выпалил шепотом Федя и, выждав момент, когда учительница отвела свой взор от класса, перебросил сложенную в несколько раз бумажку к Артему на парту. Федя был не вполне уверен, что Артем не заинтересуется содержанием послания. «Ладно, если начнет разворачивать, – решил он, – выхвачу и порву. Пусть меня тогда с урока выгоняют, а то давно ничего не прогуливал». Но Артем в точности, очень ловко и незаметно для посторонних глаз, выполнил Федину просьбу. А вот прочла ли Оля записку – этого Федя не знал и узнать почти отчаялся. На каждом из оставшихся уроков он ждал ответной записки, а каждую перемену старался держаться поближе к Оле, но все напрасно. Наконец на последней перемене, когда Федя, устав от бесплодного ожидания, разозлившись на себя, на Кочеткова (за дурацкий совет), а заодно и на Олю за ее самомнение, спустился в буфет и занял очередь, чтобы перекусить хотя бы булочкой или марципаном, он услышал у себя за спиной фразу, сказанную знакомым мелодичным голосом:

– С семи до восьми вечера я гуляю с собачкой в парке за Осенней улицей.

Федя резко обернулся и увидел Олину спину – она направлялась к выходу из школьной столовой.

«Понял», – мысленно ответил он и поздравил сам себя с первым успехом. Подсказка Петьки Кочеткова сработала. А он ничего, не совсем дурак, этот Чайковский…

С этой минуты и до половины седьмого Федя не находил себе места. Предстоящее свидание с феей, пусть даже не просто свидание, а по особому поводу, напрочь выбило его жизнь из обычной колеи. Он испытывал и радость, и страх, и какое-то совсем новое чувство: словно он охотник, поджидающий в засаде добычу, или скорее гончая, почуявшая след. Ему казалось, что стрелки часов застыли на месте. Пришлось даже сделать все уроки, письменные и устные, чтобы хоть как-то отвлечься и убить ползущее улиткой время.

Уже двадцать минут седьмого Федя выскочил на улицу, довольный, что родители еще не вернулись с работы и никто не спросит его, куда он собрался. Дожидаться шестьсот двадцать шестого у него просто не хватило терпения. Не простояв на автобусной остановке и двух минут, Федя отправился к лесу за Осенней улицей пешком, а точнее бегом, хотя времени у него было предостаточно.

Однако очень скоро он сменил бег на шаг, да так резко, будто споткнулся о какое-то невидимое препятствие. Так могло показаться со стороны, но на самом деле приостановило его как раз то, что он увидел.

Немного впереди в том же направлении, по тому же тротуару вдоль Рублевского шоссе двигалась уже знакомая Феде пара – парень с белым бультерьером. «Как он подгадывает!» – поразился начинающий сыщик. – Выходит гулять со своим монстром в то же самое время, что и Оля с пекинесом». Подстроившись так, чтобы держаться от этой парочки на одном и том же расстоянии, метрах в пятнадцати, Федя пошел за ними, не теряя из вида.

Зачем он это делает, Федя и сам толком не знал. Хотя, раз он выбрал этого Сашу в подозреваемые, значит, должен за ним и следить тоже, как Мегрэ. Только с какой целью? Этот вопрос Федя отогнал прочь, чтобы не мешал действовать. Не думая больше ни о чем, он вполне профессионально «вел» парня с собакой до самого леса, а вот там оказался в затруднении.

Саша спустил своего четвероногого друга с поводка и пошел с ним дальше по опушке, вдоль Рублевки, а Феде, чтобы встретиться с Олей, необходимо было идти тоже по опушке, но направо – лес выходил к этому месту углом. Решив все-таки, что свидание с Олей важнее, Федя выбрал знакомый, уже дважды пройденный путь, еще раз отметив для себя, что время прогулок Саши и Оли с собаками совпадает и утром, и вечером.

Скоро Федя уже стоял на перекрестье лесных тропинок у края оврага, на том месте, где обычно выходила из леса Оля. По крайней мере, он ее тут уже дважды видел. Не захочет же она. изменять этому правилу, если сама назначила место свидания. Но, к разочарованию Феди, на этот раз по тропинке только медленно прогуливалась пожилая чета, да еще какой-то мужик, читая на ходу книгу, прокатил мимо коляску.

«Рано еще, – догадался Федя, – Оля, наверное, в глубине леса». На всякий случай он обернулся к шоссе, посмотреть, не стоит ли у обочины знакомый «Мерседес». Но и «Мерседеса» тоже не было. «Странно», – удивился Федя и глянул на часы. Было уже пять минут восьмого. «Подожду еще пятнадцать минут и пойду по этой тропинке, – решил он, – может, все-таки встречу ее».

Так Феде и пришлось поступить, потому что ни «Мерседес», ни Оля не появились и через пятнадцать минут. Впрочем, сделал он все правильно, потому что уже шагов через двадцать-тридцать она сама его окликнула, появившись откуда-то сбоку, из-за толстой, почтенного возраста сосны. Пекинес, шуршавший хвоей и прошлогодней листвой в двух шагах от хозяйки, не мигая уставился Феде в лицо, едва тот откликнулся и свернул с тропинки.

– Так как ты писал «Братьев Карамазовых»? – тихо спросила Оля, когда Федя приблизился к ней. Она следила за Фединым лицом исподлобья очень внимательно, даже пристально, и так же смотрел пекинес, только снизу вверх, задрав голову.

– Ничего я, конечно, не писал, кроме записки, – Феде стало немного не по себе под этими взглядами. – Да ты и сама это знаешь, – пробурчал он.

– Так в чем же дело? – так же тихо проворковала Оля. – Чего ты от меня хотел?

– Честно говоря, – Федя почувствовал, что краснеет, и от этого ему еще труднее стало говорить складно и внятно, – я думал, это ты от меня хотела…

Оля сделала большие круглые глаза – у нее это здорово получалось и очень красило лицо феи.

– Ну-у, – совсем смутился Федя, – то есть не то что хотела… Но ты ведь не случайно меня пригласила на игру с апельсинами смотреть, которые братья Карамазовы в бочки грузят?

Федя произнес последнюю фразу полувопросительно-полуутвердительно, а Оля смолчала, как говорится, «держала паузу». Феде предстояло запинаться и дальше. От этого он разозлился, и ему сразу стало легче. Внутри что-то отпустило, и слова посыпались сами собой.

– Короче, эта игра, надпись на парте «Братья Карамазовы» и мой апельсин – все не случайно. Это все связано, правда? Не бывает таких совпадений. Ведь даже апельсин я тоже в парте как бы случайно нашел. Вот я и понял, что кто-то тебя пугает. А раз ты, кроме Артема, только мне эту дурацкую игру показала, да еще специально позвала, значит, хотела со мной поделиться своими трудностями.

– А с чего ты взял, – усмехнулась Оля, – что я эту игру только тебе и Артему показывала? И вовсе она не дурацкая, мне, например, очень нравится.

– Ну уж, – только и нашелся сказать Федя.

– И никто меня не пугает, в обморок я от духоты упала, подпись тут ни при чем. Да и вообще… Все ты выдумал, Достоевский. Воображение у тебя богатое.

Федя стоял в полной растерянности. Почва уходила у него из-под ног в буквальном смысле, лес тихонько поплыл по кругу, даже пришлось опереться о дерево.

– Как выдумал? – наконец выговорил он.

– А так, – просто ответила Оля. – Выдумал, и все. Понял? Все, что ты тут наговорил, – полная ерунда. Случайности – они и есть случайности. Подумаешь, апельсин кто-то в парте забыл… Так что спасибо тебе, но помогать мне не надо. – Оля снисходительно улыбалась, как взрослая несмышленому ребенку.

Эта улыбка опять разозлила Федю. Он терпеть не мог, если над ним вот так смеялись, когда ничего смешного нет. И опять ему сразу же полегчало.

– Ну, извини, – холодно произнес он. – Наверное, я действительно ошибся. До свидания.

– Пока, – беспечно бросила Оля и пошла к тропинке, по которой только что подошел к ней Федя.

Федя же ломанул дальше в лес, не разбирая дороги, хрустя попадающими под ноги обломками веток и загораживавшими дорогу, еще по-весеннему голыми кустами орешника.

«Куда я иду? – опомнился он через пару минут. – Мегрэ-Шерлок Холмс-Пуаро-Пинкертон бестолковый». Федя остановился. «Не-ет, врет она все, – сказал он сам себе, – врет. И меня за дурачка держит». Обидно было до ужаса, но Федя взял себя в руки и попытался хладнокровно обдумать происшедшее. Почему же Оля его обманула? «Не верит она мне, – решил он. – Ас чего бы ей мне верить? Всего-то два дня знакомы. Рано я разговор затеял, дурак. Надо было еще подождать. Значит, сам во всем виноват». Как только Федя сделал такой вывод, ему сразу стало и больнее, и легче одновременно. С одной стороны, он сам себя признавал дураком – приятного мало, а с другой – как бы снял все обвинения с Оли, и это было для него сейчас самое главное. «Но я не такой дурак, как она думает, – продолжал он утешать себя. – Она меня просто не знает. Тоже мне: «Случайности – они и есть случайности», – мысленно передразнил он Олю. – Да никакие это не случайности, и вовсе она не от духоты упала, а от того, что надпись на парте прочла. Это даже Артем говорил. Кстати, Артем…»

Федя внутренне насторожился, вспомнив это имя, потому что ему вдруг стало ясно, насколько не совпадает все то, что говорила Оля, с тем, что говорил об Оле Артем, Ведь это Артем первый сказал ему, и от чего Оля в обморок упала, и что ей какая-то реклама по Интернету залетела – про апельсины в бочках. С чего бы такое расхождение? Понятно, что один из них врет. И Федя склонялся к тому, что врет все-таки не Артем. Хотя бы потому, что он, Федя, сам был свидетелем окончания маленького скандала, который устроила по этому поводу Оля дома у Артема. Похоже, ему она все-таки доверяет больше, чем Феде, раз откровенно говорит на волнующую ее тему. А это значит, что Артем знает гораздо больше, чем рассказал Феде. Если не вообще все. С него-то и надо было начинать.

Федя решительно развернулся и зашагал по тому же пути назад к выходу из леса, но по до роге вспомнил о парне с бультерьером, за которым тоже собирался следить. Он остановился в нерешительности: ведь парень был где-то здесь рядом, в лесу. Может, уж закончить начатое? Проследить его путь до дома? Только зачем?

Нет, решил Федя, ни за кем он сейчас следить не будет. Он пойдет домой и спокойно там разберется во всем этом нагромождении совпадений и лжи. Разберется и составит новый план действий.

Глава V ВСЕ НЕ ТАК

Родители были уже дома, на сей раз Федя этому порадовался. Во-первых, все время без них тоже плохо, во-вторых, он проголодался, но особенно ему нужен был папа, который наверняка владел еще кое-какой информацией о студенте факультета журналистики. Вот за ужином Федя и попытался выудить эту информацию. Начал он, как ему показалось, хитро.

– Пап, а когда ты компьютер купишь?

– С чего это он тебе вдруг понадобился? – отец даже вилку с насаженным на зубцы куском жареного картофеля до рта не донес, так и застыл с ней.

– Как с чего? Вещь-то нужная. Необходимая даже.

– Тебе-то зачем? В игры играть?

– Игры тоже не помешали бы, – согласился Федя, вспомнив «Дальнобойщиков». – Но не это главное. Сейчас без компьютера образованному человеку просто делать нечего. Ты, папа, отстаешь от жизни.

– Смотри ты, какой прогрессивный сын растет, – возмутился папа. – Тебя этому что, в школе научили?

– Угу, – кивнул Федя с полным ртом и поспешно прожевал и проглотил, даже не разбирая вкуса, кусок жареной свинины. – Ив школе тоже. Да я и сам вижу, куда ни глянь – компьютеры. Даже ты на работе им пользуешься, помнишь, ты говорил?

– Пользуюсь, – кивнул отец.

– Вот и я хочу научиться. А то поступлю в институт, там и вовсе без компьютера никак.

– Ты сначала школу закончи, – хмыкнул папа и, считая разговор оконченным, принялся за еду.

– Нет, правда, – Федя сдаваться не собирался и заговорил вполне серьезно: – Надо же научиться работать хотя бы в «Виндоус-97». Купи какую-нибудь Пи-Си-шку, что ли, подержанную, лучше «четверку». Нам ее оперативки пока хватит, – Федя выдал почти все новые слова, которые успел усвоить, общаясь с Артемом.

– Да зачем тебе это сейчас-то? – контраргумент задавленного терминами папы прозвучал на сей раз очень слабо, почти беспомощно, будто он в панике прикрывался руками от наступавшего на него беспощадного монстра из какого-нибудь фильма ужасов.

– Как зачем? – уверенно гнул свою линию «монстр». – Чтобы быть современно подкованным человеком. Вот студент тот, как его…

– Какой студент?

– Ну тот, что тебе рассказы притащил.

– Саша?

– Во-во, Саша. Он ведь их на компьютере нашлепал, я у тебя на столе видел.

– На компьютере, – согласился отец. – Но тут другое дело. Он ведь уже профессионально работает. Ему надо очень быстро писать. Да и некоторые издательства принимают материал только на дискетах. А он еще и детективы пишет, и…

– Детективы?! – удивленно перебил отца Федя.

– Ну да.

– Какие?

– Откуда я знаю, я их не читал. Знаю, что какой-то из них он хотел назвать «Ключ от квартиры, где деньги лежат», да в издательстве это название забраковали. И правильно. Я бы книгу с таким названием никогда не купил. Нечего тени классиков тревожить… Федя положил вилку на стол.

– А тебе он что принес?

– Рассказы.

– Детективные?

– Слава Богу, нет. Очень даже приличные, хотя…

– А называются как? – опять перебил Федя.

– А что? Один – «Дом», другой «Охота в ноябре», кажется. Ты-то чего так заинтересовался?

– Да просто интересно, что люди пишут. – Федя взял вилку и принялся вяло ковырять ею в тарелке.

– Ну, раз тебе так интересно, попроси его почитать эти рукописи, когда он придет за ними. Я думаю, не откажет.

– А когда он придет?

– Не знаю, пока не звонил.

– А у тебя есть его телефон?

– Есть. Но я звонить ему не буду, пока все не прочитаю. Да что он тебе дался? – Теперь уже отец положил вилку и с удивлением воззрился на сына. А мама, та уже давно глаз с Феди не сводила.

– Да не нужен он мне, – заметил внимание родителей Федя. – Честное слово, не нужен. Просто интересно… Да и вообще я насчет компьютера говорил. Компьютер…

– Пока и компьютер тебе не нужен, – отрезал оправившийся от натиска папа.

– Зачем ты так говоришь? Очень даже нужен, – вмешалась молчавшая до сих пор мама. – И ему нужен, и мне нужен, да и тебе нужен.

– Фу, – папа замахал в воздухе вилкой, старательно глядя в тарелку, чтобы не встречаться с мамой взглядом, – вдвоем на одного, да? И передовое же у меня семейство…

Федя, довольный тем, что сумел перевести разговор в новое русло, быстро доел свой ужин, налил стакан чая и поскорее убрался с ним к себе в комнату.

– Ты посчитай, сколько я за набор моих переводов плачу! – донеслась до него последняя фраза мамы, когда он закрывал за собой дверь.

«Значит, этот Саша пишет детективы да еще называет их цитатами из книг Ильфа и Петрова, – думал Федя, сидя уже за своим письменным столом. – И компьютер у него есть, без которого не мог обойтись тот, кто пугал Олю». Опять совпадения? Да, информация, выуженная за ужином у отца, оказалась действительно интересной. Неожиданно интересной. Нет, конечно, Федя не почерпнул никаких новых фактов, улик или там вещественных доказательств. Но кое-какие зацепки наметились…

С самого начала было ясно, что Олю пугает человек весьма образованный. Итак, что о нем известно? Во-первых, он читал «Золотого теленка», во-вторых, у него есть компьютер, в-третьих… «Уж не придумал ли неизвестный и эту странную игру с апельсинами? – вдруг догадался Федя. – Интересно, можно ли самому такую игру сделать? И насколько это сложно?» Феде явно не хватало знаний. Да, это упущение. Шерлок Холмс, живи он в наши дни, небось, сек бы в компьютерах. Великий сыщик с Бейкер-стрит даже не подозревал, что Земля вращается вокруг Солнца, зато досконально изучал все, что может иметь хоть какое-то отношение к криминалистике. А компьютер, оказывается, очень даже может иметь отношение к преступлению. Новый тип преступников появился – хакеры, Федя о них в газетах читал и по телевизору не раз слышал. А Артем рассказывал, что один такой взломал компьютерную сеть Пентагона.

Опять Артем… Федя вспомнил свои размышления в лесу. Да, Артема, при всем хорошем к нему отношении, он тоже никак не мог исключить из круга подозреваемых. Во-первых, он знает больше других – ну, тут уж Оля сама виновата. Она же ему, наверное, все выложила, как единственному другу… Федя с горечью подумал о том, что второго друга Оля пока не признала.

Ладно, не стоит отвлекаться на грустное, если он хочет докопаться до истины. А теперь ему это просто необходимо. Хотя бы для того, чтобы перед Олей не выглядеть дурачком. Итак, Артем…

Он лучше других знает Олю – а значит, наверное, знает, и чем ее напугать, – и компьютер у него тоже есть. Больше того, Артем единственный, кто знает адрес Олиной электронной почты, – по крайней мере, она так думает. Да-а, много, очень много фактов против Артема. Интересно только, мог ли Артем сам состряпать игру с апельсинами и вообще откуда у Оли эта игра, есть ли такая в продаже? Вон сколько вопросов, на которые Федя не знает ответов. Далековато ему еще до Шерлока Холмса, далековато. Был бы у него хотя бы доктор Ватсон какой-нибудь в помощь… И самое обидное, что половина этих вопросов отпала бы сама собой, если бы Оля поговорила с ним по-человечески.

Что ж, решил Федя, если ему сейчас не хватает знаний, чтобы сразу делать выводы, он будет действовать не методом гениального Шерлока Холмса, а методами Пуаро, Мегрэ и Дюпена. Пуаро – наблюдение, Мегрэ – слежка, Дюпен – четкий логический анализ полученной информации. Наблюдать он будет за всем, что творится в классе и вокруг Оли, следить – за Артемом и писателем Сашей, а дома будет рассуждать и анализировать, вот как сейчас за письменным столом.

Федя чувствовал, что за три дня стал совсем другим человеком. Будто не на новую квартиру переехал и школу сменил, а, как в сказке, в трех водах искупался. Но задумываться над своим поведением у него сейчас не было времени. Каждое утро он спешил в школу, как фанат «Спартака» на матч любимой команды. Он боялся опоздать, посещал все уроки, мало того, стал готовить все домашние задания. На четвертый день он не взял даже с собой в школу никакой книжки, кроме учебников. Это потому, что даже на всех уроках он теперь боялся упустить малейшие детали из поведения одноклассников, а прежде всего Артема. К тому же он перестал избегать общения с ребятами, наоборот, старался включиться в разговоры и игры с единственной целью – выведать что-нибудь новенькое.

С Олей он больше не садился, а место выбирал так, чтобы видеть и ее, и Артема, и вообще весь класс – на задней парте одного из крайних рядов. Наблюдение стало сутью его жизни в школе.

Очень скоро Федя понял, что черный маркер вообще не может являться уликой. Такой маркер лежал в пеналах девяти из десяти его одноклассников. Может, только у него, Феди, да у Петьки Кочеткова, который пенала никогда с собой не носил, а ручку часто просил у товарищей, не было черного маркера.

«Хоть Петьку можно исключить из числа подозреваемых», – вздохнул с облегчением Федя, но тут же сообразил, что надпись с тем же успехом можно сделать и чужим маркером. Впрочем, Петьку он все-таки исключил, а вернее, и не подозревал вовсе, потому что, только взглянув на его простоватую веснушчатую физиономию, сразу понял предел возможностей классного шута – подножка на перемене или плевок из трубки жеваной бумагой во время урока, а на хитрое, продуманное преступление он просто не способен.

Следующее разочарование постигло Федю на географии. Он хотел посмотреть, каким почерком написана на парте зловредная для Оли фраза. Увы, парты блистали чистотой. Наверное, учительница велела дежурным отмыть их как следует. «И тут облом, – грустно заметил про себя добровольный детектив. – Не додумался посмотреть раньше. Только кто же знал, что придется стать сыщиком?»

В довершение всех неприятностей в тот день, когда Федя привычно уже подошел после уроков к Артему и спросил:

– Ну, идем, что ли? – тот уставился на него, как бы не понимая, и ответил вопросом:

– Куда? – Как куда, домой, – опешил Федя.

Вокруг них сновали, топоча и гогоча, одноклассники: всем не терпелось покинуть стены надоевшей за этот день, да и вообще, школы.

– А-а, – Артем на мгновение замялся. – Извини, чувак, нам сегодня не по пути.

При этом Артем вертел головой, отыскивая кого-то в выплескивающейся из класса в коридор шумной толпе. Оля вынырнула неожиданно, прямо из-за спины Артема.

– Ты готов? – крикнула она, на ходу хлопнув Артема по плечу, а на Федю даже не взглянула.

– Всегда готов! – гаркнул невесть откуда взявшийся Петька Кочетков и отдал пионерский салют.

Артем подхватил свой рюкзак, догнал Олю, они вышли, сели в ее «Мерседес» и укатили. А Петька, по-прежнему салютуя, четким строевым шагом проводил эту пару до дверей школы, а когда «Мерседес» рванул с места, дурашливо пропел: «В пролеты у-улиц вас умчал авто-o!»

Федя же словно жабу проглотил, так ему стало все вдруг противно и безразлично. Что он, в конце-то концов, из кожи вон лезет, когда его просто не желают замечать? Он не нужен. Он – лишний. Но зачем же тогда Ольга приглашала его смотреть ту дурацкую игру? Или это сам Артем выдумал, чтобы посмеяться? Нет, не похожа. В самом скверном расположении духа Федя поплелся домой.

Никогда еще ему не было так плохо. Даже когда Федя болел корью и гриппом с температурой за тридцать девять, и то было полегче. Потому что тогда он периодически забывался сном, а главное – знал, что когда-нибудь это мучение кончится, надо только набраться терпения. Но сейчас он вовсе не хотел, чтобы его чувство к Оле закончилось и знакомство их прервалось, так толком и не начавшись.

Весь день он провалялся на диване, пережевывая свои невеселые мысли: ничего-то у него в жизни не получается, ничего-то не он не умеет – ни подружиться с Олей, ни блеснуть перед ней умом и сообразительностью, ни разгадать загадку странной цепочки совпадений. «Что ни делает дурак – получается не так», – крутилась в голове строчка из какого-то детского стишка. Наконец хлопнула дверь в прихожей – это пришла с работы мама.

Когда мама заглянула в комнату к Феде, он сидел на диване. Ему не хотелось, чтобы она заметила его подавленное состояние. А то ведь решит, что заболел, начнет приставать с заботами – этого сейчас только не хватало.

Но мама все равно все заметила.

– Ты что такой грустный? – спросила она обеспокоенно и направилась от двери к дивану. – Не заболел? – и протянула руку к Фединому лбу – проверить, нет ли жара.

Федя так и отшатнулся.

– Ма, все в порядке, – сделав над собой усилие, ответил он достаточно спокойно. – Устал просто.

– Ну, тогда полежи еще. Что у вас в школе было?

– Да ничего не было, – Федя еле сдержался, чтобы не сорваться. Ну сколько можно приставать с дурацкими вопросами! Будто мама сама не знает, что в школе бывает – уроки да перемены!

– Ты обедал? – не отставала мама.

– В школе перекусил.

– Тебе надо сейчас поесть.

– Да не хочу я!

– Давай я тебе сюда супчику принесу.

– О черт! – Федя вскочил с дивана, как с раскаленной сковородки. – Мама, у меня все в порядке. Все в порядке! – по слогам отчеканил он. – Я здоров и не хочу есть.

– Да какая тебя муха укусила? – нахмурилась мама.

– Я лучше пойду погуляю, меня Артем звал, – соврал Федя, чтобы прекратить тягостный для него разговор.

– Ну иди, если звал. Только хотя бы тарелку супа все-таки съесть надо.

– Ладно, идем, – буркнул Федя. – Где твой суп? Съем, а то ведь ты замаешься.

– Вот спасибо, осчастливил, – усмехнулась мама и пошла вслед за Федей на кухню.

Оказалось, что есть Федя все-таки хотел, а суп был вкусный. Поэтому он съел целых две тарелки, а потом и второе умял. Почему-то действительно немножечко полегчало, даже уходить из дома на улицу расхотелось.

– Ну, теперь ты пойдешь к своему Артему? Или чаю попьем? – все испортила мама.

– Нет, спасибо, пойду, – Федя поспешно встал из-за стола, чтобы опять не сорваться.

– Когда тебя ждать?

– Вечером, – отозвался Федя уже с порога.

– Да ведь уже полседьмого, – крикнула вслед мама, но он ничего не ответил, будто не расслышал, и захлопнул за собой дверь.

Все-таки темнело еще довольно рано. Не декабрь, конечно, но и не май. Всего-то без пятнадцати семь, а уже чувствуется, что наступил вечер.

Федя шел куда глаза глядят вдоль Рублевского шоссе, не смотрел по сторонам, не обращал внимания на редких прохожих и не замечал почти ничего, кроме того, что солнце уже садится. Прямо перед ним из облаков, сгустившихся где-то в конце Рублевки, исходил фантастический закатный свет зловещего окраса – смесь червонного золота с вишневым вареньем. В окнах громоздких, стоящих вдоль шоссе семнадцатиэтажек этот свет отражался огнем пожара, и окна становились похожими на пещеры, в глубине которых какие-нибудь первобытные люди готовят себе на кострах ужин. Может, хобот мамонта, а может, и человечину.

Феде пришло в голову, что, наверное, так же смотрелись пещеры, которые через Центральное озеро плата Чудовищ разглядел с верхушки дерева репортер Мэлоун.

Еще через пару десятков шагов Федя осознал, что идет не куда глаза глядят, а куда ноги ведут. Ноги привели его к перекрестку Осенней улицы с Рублевским шоссе, туда, где все началось, к уголку леса, в котором он впервые встретил Олю.

Федя взглянул на часы – было почти семь. И время то самое, в которое Оля приходит гулять с пекинесом. Интересно, одна она придет сюда сегодня или в сопровождении Артема? А может, вообще не придет? Ведь такую мелкую собачку можно легко выгулять и возле дома.

Конечно, подглядывать за людьми нехорошо, но Федя не смог устоять. Убедив себя в том, что все это делает в интересах затеянного им расследования, а стало быть, на благо Оли, он, почти крадучись, стараясь не шуршать прошлогодней листвой и не трещать старыми сучьями, углубился в лес, чтобы подойти к заветной тропинке незаметно.

За три дня даже здесь, в тени сосен, снег стаял полностью, но все-таки было еще сыро. Под влажной подстилкой из прошлогодней листвы чавкала вязкая и склизкая каша черного перегноя. Идти не очень приятно, к тому же Федя боялся потерять ориентацию в этом почти не знакомом ему месте и забрести куда-нибудь к лешему в гости. А еще больше он боялся попасться на глаза Оле, особенно если с нею Артем. Поэтому Феде приходилось не только смотреть под ноги, но и поминутно вглядыватсья сквозь голые заросли орешника в ту сторону леса, где он предполагал увидеть Олю.

«Как увижу ее, сразу спрячусь за ствол», – решил для себя следопыт. И тут же увидел. Она шла по тропинке совсем одна, без Артема, без охранника, даже пекинеса не было видно.

Федя привалился плечом к шершавому боку сосны. На ветках кустарника уже появились первые светло-зеленые почки, но смотреть они не мешали, да и Федю спрятать ни от кого не могли. Однако до Оли было довольно далеко, и шла она не поднимая головы, точь-в-точь как тогда, когда он принял ее за лесную фею.

Подойти к ней или нет? Сделать еще одну попытку поговорить? Или лучше здесь распрощаться навсегда со своими надеждами?

– Попался, паршивец!

Крепкая лапа жестко и больно шлепнула Федю сзади чуть ниже затылка и сразу же сжалась в кулак, цепко ухватив ворот куртки, исцарапав и ущипнув Федину шею.

От испуга и неожиданности у Феди перехватило дыхание. Он попробовал обернуться – не тут-то было. Держащий за шкирку железный кулак зло ткнул его в затылок костяшками пальцев и притиснул щекой к стволу дерева.

– Стоять. Не двигаться, – скомандовал бесстрастный, мертвый голос. – Ноги шире плеч. Еще шире. Вот так. – Чей-то твердый ботинок бесцеремонным пинком помог раздвинуть ноги на требуемую ширину.

– Руки на дерево! Выше. Выше! Упрись в ствол. Вот так. Не оборачиваться! – продолжал командовать голос, и Федя даже не удивлялся своей послушности, исполняя, как автомат, все приказания.

– Чего… – начал было он.

– Молчать! Только отвечать на вопросы. «Да я хотел только спросить, чего ему надо», – подумал про себя Федя, но благоразумно замолчал. Жесткие ладони охлопали все Феди-но тело сверху донизу, даже ноги.

– Кто такой? – рявкнул голос.

– Гуляю я здесь, – немного невпопад ответил Федя и тут же получил сильный тычок между лопаток.

– Имя. Фамилия. Ну!

– Федор Чудинцев.

– Что тут делаешь?

– Да говорю же, гуляю.

Еще удар, теперь ниже – справа под ребра.

– Ну!

– О-ох, гуляю!.. Что вам от меня надо? И снова тычок.