Текст книги "Веселый прогульщик"

Автор книги: Артем Кораблев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

– Миша! – позвала мама отца.

– Пусть идет, – тут же отозвался тот – оказывается, он все слушал.

– Хорошо, – мама вздохнула и совсем отошла от двери. – Можешь идти, но ненадолго и обязательно мне потом все расскажешь. И учти, я отпускаю тебя только потому, что ты не стал изворачиваться.

– Спасибо, обрадованно поблагодарил Федя, торопливо засовывая ноги в кроссовки. «Выкрутился!» – подумал он, еще не веря в свою удачу, на площадке перед лифтом, когда дверь за ним захлопнулась.

Сашу он встретил еще на пути к лесу; тот был один, без собаки.

– Рассказывай подробнее, что случилось, – на ходу потребовал «шеф».

Федя выложил ему все подробности прошедшего дня. Их хватило как раз на остаток пути до леса. По тропинке вдоль рва они шли в полном молчании.

Оля тоже пришла без собаки.

– Это Саша, это Оля, – познакомил их Федя. – Саша все знает. Это тот человек, о котором я тебе говорил.

Оля молча кивнула.

– Чтобы нам помочь… То есть чтобы мы могли тебе помочь, – вступил в разговор Губин, – ты должна ответить на несколько Фединых вопросов. Он их хотел задать тебе еще утром, но, как видишь, ситуация меняется чуть ли не каждый час.

Оля снова кивком головы выразила свою готовность отвечать на любые вопросы.

– Спрашивай, – обернулся к Феде Саша. Федя немного помялся, соображая, с чего ему начать, и спросил:

– Я, знаешь, что хотел у тебя узнать… Постарайся вспомнить точно день недели, когда ты получила первую посылку по новому адресу.

– Почти две недели назад, – не задумываясь, ответила Оля, – в воскресенье вечером, когда приехала с дачи.

Федя и Саша переглянулись.

– Давай дальше, – подбодрил Саша.

– Оль, а ту, про колечко, когда?

– В этот понедельник.

– После школы?

– После школы.

– А в выходные ты опять была на даче?

– Ну да.

– И в воскресенье вечером компьютер не включала?

Тут Оля на минутку задумалась.

– Да, кажется… Мы очень поздно приехали. Нет, точно, я его не включала и не подходила даже.

– А утром?

– Утром я вообще никогда к нему не подхожу. Ты же знаешь, что я гуляю перед школой с Чарли.

– Тогда у меня последний вопрос. Катя сегодня ушла после третьего урока?

– Да, сразу после того, как тебя отпустили.

– Все, – выдохнул Федя и обернулся к Саше.

– Оля, – очень вкрадчиво начал Губин, – ты хочешь, чтобы все это действительно закончилось?

– Дурацкий вопрос, – отрезала Оля. Да, Саша Губин не знал еще, с кем имеет дело. Однако его нелегко было смутить.

– Тогда, – спокойно продолжил он, – можно узнать, на сколько тебя мама отпустила?

– Ни на сколько. Она на работе, там у них юбилей какой-то. Сказала, что придет очень поздно. Первый день у меня такой удачный, когда никого дома нет, никуда меня не увозят, и вот… – Оля печально развела руками.

– Ничего, – успокоил ее Саша, – обещаю, что скоро все будет в порядке. Только для этого ты должна вместе с нами поехать к тебе на дачу. Ты согласна?

– Но у меня нет машины, – сказала Оля таким тоном, что в ее согласии усомниться было невозможно.

– У меня есть. Тоже «Мерседес», – Саша усмехнулся. – Едем?

– Ладно, – не моргнув глазом, ответила Оля. Федя готов был чесать в затылке, как это делал иногда Губин. Надо же, у этого студента тоже свой «Мерседес»…

– Пошли – скомандовал Саша и зашагал назад по той дорожке, по которой они пришли сюда с Федей.

Он вывел их к тому месту, где Осенняя улица встречается с Рублевкой, и там, у тротуара, действительно стоял «Мерседес», только совсем старой модели. За рулем кто-то сидел.

– Прошу, – пригласил Саша, картинно открывая заднюю дверцу машины и пропуская даму вперед.

Оля села. Следом за ней забрался в машину и Федя. Саша захлопнул за ними дверцу и занял место рядом с водителем.

– Поехали, – скомандовал он. – Как и предполагали.

Водитель дал газ, и машина тронулась с места.

– Я еще никогда не ездила на таком, шепнула на ухо Феде Оля. Федя только пожал плечами: он и вовсе ни на каком не ездил.

«Мерседес» выехал на Рублевку и повернул направо.

– Я вообще-то не очень хорошо знаю дорогу, – смущенно заметила Оля, – никогда не слежу.

– Мы знаем дорогу, – успокоил ее Саша. Минут через пятнадцать езды, уже за городом, «Мерседес» свернул с оживленного шоссе куда-то налево. А еще через минуту остановился у больших глухих ворот какой-то дачи.

– Эта? – обернулся к Оле Саша.

– Ага, – подтвердила она.

– Сидите в машине, – неожиданно скомандовал водитель. – Никуда не ходите. Ты за главного, – последнее предназначалось персонально Саше.

Водитель вышел, аккуратно, без стука притворив дверцу, и направился к воротам.

– Кто это? – удивленный Федя тронул Сашу за плечо.

– Мой отец, – ответил Саша, любуясь произведенным впечатлением в зеркальце заднего вида.

Тем временем водитель, оказавшийся Сашиным отцом, дозвонился до охранника. Они о чем-то недолго беседовали, а потом Сашин отец скрылся за воротами.

– Как это его так пустили? – удивилась Оля.

– Я же говорю, что это мой отец, – гордо ответил Саша, как будто этим все объяснялось.

Прошло минут двадцать, прежде чем калитка в воротах дачи распахнулась вторично. Из нее вышли двое, быстро приблизились к «Мерседесу», и Сашин отец открыл заднюю дверь. Прямо рядом с Фединым ухом внутрь салона просунулась наполовину рябая физиономия того самого человека, которого вчера схватили на Осенней улице.

– Здрасьте, – сказала физиономия. Ребята недоумевающе переглянулись, но поздоровались и подвинулись. Мужчина сел по правую руку от Феди. Сашин отец занял свое место за рулем и сразу же включил зажигание. Через несколько секунд старый «Мерседес» развернулся и лег на обратный курс.

– Мы едем домой? – нарушил воцарившееся в салоне молчание Федя.

– Нет, теперь к братьям Карамазовым, – ответил Саша.

Вскоре они вернулись в уже знакомые Феде места. Угол леса на Осенней улице и Рублевском шоссе он узнал сразу. Машина проскочила его и поехала дальше. Потом Федя узнал свой дом, его тоже миновали и свернули на улицу Академика Павлова.

– Где здесь? – кратко спросил Сашин отец.

– Немного еще вперед, теперь налево, направо, – стал указывать путь человек с рябой щекой. «Оля говорила, что его фамилия Дурищев», – вспомнил Федя.

«Мерседес» лавировал по дворам среди хрущевских панельных пятиэтажек. Давно уже стемнело, и машина шла с зажженными фарами.

– Еще чуть-чуть и налево, вон к тому подъезду, – продолжал показывать Дурищев. – Да, да, туда. Стойте! Вот она! – неожиданно выкрикнул он и прямо на ходу рванул ручку двери.

Сашин отец резко затормозил, и «Мерседес» стал, высветив лучами фар шагах в пяти перед собой какую-то пару – парня и девушку. Прикрывая глаза рукой от яркого света, девушка обернулась.

– Катя? – удивленно произнесла Оля.

«И Артем», – добавил про себя Федя, с ужасом представляя себе, что сейчас последует.

Эпилог

Громкий, рассыпчатый треск заставил Федю резко обернуться. Тамерлан продирался через кусты, увенчанный огромной автомобильной шиной. Одновременно он ожесточенно кусал и грыз ее. Проломившись на поляну, бультерьер закружился на месте, смешно и нелепо подкидывая упругий зад. Черная, грязная после прошедшего ночью дождя покрышка сидела на нем, как спасательный круг на утопающем. Белый пес на глазах менял окрас, быстро делаясь черным.

– О Боже! – простонал Саша Губин, закатывая глаза. – Опять тебя мыть придется, свинья же ты все-таки, честное слово.

Буль и правда немного походил на очень мускулистого поросенка с длинным хвостом и мощной грудью.

– А я тогда подумал, что это ты его не взял, заболел он, что ли? Так привык, что ты всегда с ним, – заметил Федя, глядя на игры Сашиной собаки.

– Куда его было брать и зачем? Только мешался бы. Мало ли куда нам потребовалось бы отправиться. Так, собственно, и случилось. Мы ведь не знали еще, где Дурищев. Только предполагали с отцом, что на даче.

– Ты и отца заранее предупредил?

– Мы вместе вышли. Я в лес, он в гараж.

После бурных событий вчерашнего вечера и первой весенней ночной грозы прекрасное субботнее утро особенно располагало к общению на природе. Поэтому Федя и пришел сюда, чтобы встретиться с Сашей. Тем более что кое-какие подробности он для себя еще не выяснил, и многое его действительно волновало.

Федя не ошибся – Саша ждал его все под той же сосной и, поздоровавшись, добавил:

– Я так и знал, что придешь.

Теперь они неспешно беседовали, пока Тамерлан утолял свою потребность в физических упражнениях.

– Тебе отец рассказывал, как он сумел освободить на даче Толоконцева Катиного папашу? – Федя начал подбираться к интересовавшим его вопросам издалека.

– Все прошло очень гладко, – не стал томить его неизвестностью Саша, – сначала он предъявил удостоверение, потом намекнул на то, что ему известно, его пропустили внутрь. Это мы видели. А уж там он по всей форме предъявил Толоконцеву обвинение в незаконном задержании личности, по сути в похищении. На что Олин папаша, ясное дело, ответил, что никакого похищения нет, а Дурищев находится у него в гостях как старый приятель. Тут же вывел его из соседней комнаты и заявил, что, мол, хотел предложить бывшему сослуживцу выгодный контракт на год или больше. Отец спросил Катиного отца, хочет ли он уйти вместе с ним. Тот сказал «да». И с Толоконцевым попрощались. Ему ничего не оставалось, как отпустить Дурищева. Все были взаимно вежливы. Правда, папа намекнул Андрею Ивановичу перед уходом, что у него есть два свидетеля похищения – мы с тобой, – но, мол, он не станет устраивать скандала, если и Толоконцев будет вести себя разумно. Вот и все.

– Значит, Дурищев совсем ни при чем? – продолжал подкрадываться Федя.

– Ни сном, ни духом. Все бедная Катя затеяла.

– Почему это она бедная? По-моему, Оля…

– И Оля, конечно, тоже, – кивнул Саша и, посмотрев на Федю сочувственно, добавил: – Очень красивая девочка, я тебя понимаю.

– И не дура, – вздохнул Федя.

– Голова у нее умная, согласился Саша. – А Катя почему бедная? Да потому что просто жалко ее. Лично мне жалко. Для того, чтобы понять, что произошло, надо знать предысторию всего этого. Насколько я понимаю, дело было так. Работали в одном «ящике», но в разных лабораториях, два инженера – Дурищев и Толоконцев. Оба были компьютерщиками, хоть и занимались разными вопросами. Причем Дурищев имел тогда ореол гения. Он, видимо, и вправду очень способный, вопреки фамилии. Программист от Бога.

«А Оля говорила, наоборот», – отметил про себя Федя.

– Так вот, продолжал Саша свой рассказ, – он разработал какую-то замечательную программу, точнее пакет базовых программ, на основе которых можно было строить что угодно. Хочешь – мощные игры, хочешь – управленческие программы, хочешь – бухгалтерию. Причем доработка базисной программы до конечной специализированной занимала очень мало времени. Представляешь, что это за находка для электронного издательства или еще чего-нибудь в этом роде? Не знаю уж, как так получилось, свои домыслы оставлю при себе, но факт тот, что воспользовался этими программами Толоконцев, а лабораторию Дурищева закрыли. Вот так.

– И что, бедная Катя так осерчала на это, что решила испортить Оле жизнь? – спросил тогда Федя. – Оля-то чем тут виновата?

– Я Катю не оправдываю, – Саша сделал вид, будто не заметил язвительных ноток в Федином голосе. – Только у Дурищева после этого все пошло вкривь и вкось. Начал он пить. Мама Кати, чью фамилию она и носит, нетрудно догадаться, почему… Так вот, эта мама со звучной фамилией заявила Дурищеву, что он своей фамилии соответствует полностью, и так у них получилось, что бывший компьютерный гений развелся с женой. Она ему даже дочь видеть запретила, встречались они только в лаборатории, куда он перешел. Катю там все знали и любили. Но в конце концов Дурищев ушел и оттуда, видно, тяжело ему далось его фиаско. Он даже уехал из Москвы, жил в какой-то деревне без всяких чудес электроники и спивался потихоньку.

Саша увлекся своим рассказом, и Феде уже не нужно было задавать вопросы. Он понял, что Губин действительно имеет все шансы стать журналистом или писателем: на глазах у Феди рождался будущий рассказ или очерк.

– Но вот взяла Дурищева тоска, – продолжал Саша, – по дочке заскучал, наведался в Москву, в старую лабораторию. Его там встречают, привечают, обнимают, расспрашивают, как жизнь, зовут обратно. А он спрашивает: где дочка моя, как она? Заходит, отвечают ему. Каждую пятницу прибегает и работает здесь на компьютере. А в каникулы так вообще из-за него не встает. Хочешь посмотреть, что она делает? Хочу, отвечает Дурищев: сам ведь учил дочку, она способная девочка была.

Его подводят, он садится на Катино место, отыскивает ее работу и находит все файлы, которые она переслала Оле, и хакерский сервер собственного изготовления. С ним истерика. Потому что Дурищев – человек порядочный и никому не желает зла, а главное – ему становится страшно за Катю. Он неплохо знает Толоконцева. Где дочка, кричит он. А ему отвечают: да вы разминулись. Вчера, в понедельник, забегала, а теперь появится только в пятницу. Дурищев бежит по старому адресу своего жительства, а жена его не пускает. Не открывает даже, говорит, чтоб я тебя никогда больше не видела, милицией грозится. Он хочет предупредить ее, но Марина Степановна захлопывает перед ним дверь.

– Катину маму зовут Марина Степановна? – перебил Сашу Федя.

– Да, она ваш завуч, а ты не знал? После этого Дурищев идет искать дочь в школу, а ее там нет. Он не знает, что Катя заболела, и решает, что мать просто услала ее куда-то, чтобы воспрепятствовать встрече с отцом. Зато он знает, что Катя учится в одном классе с Олей Толоконцевой, и пытается поговорить уже с ней. Но с дочерью бывшего коллеги Дурищев незнаком. Он расспрашивает местных сплетниц, и те выбалтывают ему, что Оля ездит на «Мерседесе», а вечером гуляет с собачкой в соседнем лесу. Дурищев примечает девочку, садящуюся в «Мерседес»…

– Стоп, – опять перебил Федя. – Зачем он ее примечает? Он же видел в файле Олину фотографию, где она бежит к пруду.

– Да, – согласился Саша, – но на этой фотографии Оля снята со спины. Катя похитила эти фотографии, когда Олю еще не оградили от всего мира и девочки ходили к ней в гости. А потом подкинула обратно, никто даже не заметил. Ладно, вернемся к Дурищеву.

Он откладывает разговор до вечера, когда Оля должна появиться одна на лесной тропинке. Там его и хватает охрана Толоконцева – Виктор в очередной раз проявил бдительность. Сразу отвозят на дачу и по указу Толоконцева держат под замком. Чтобы обелить свою дочь, Дурищев оговаривает себя. Но Толоконцев не спешит отпускать его, он, видимо, чего-то боится: скорее всего дело с пакетом базисных программ действительно было не чисто.

– Неужели теперь ничего нельзя доказать? – спросил Федя.

– Вряд ли. Дело давнее, все быльем поросло. Надо еще, чтобы кто-то захотел что-либо доказывать. Впрочем, я попробую поднять этот вопрос в нашей газете.

Федя посмотрел на Сашу с уважением, а тот продолжал:

– Ну а дальше ты знаешь. А Катя… Катя узнала, что схватили ее отца, прямо от Оли. Та рассказала обо всем на перемене, радуясь своему избавлению. Катя тут же бросилась в лабораторию и состряпала тот страшный файл с Олиной головой на тарелочке. Потом ее встретил на улице Артем, они немного прошлись по городу и отправились домой… Катю мне жалко потому…

– Понятно почему, – перебил его Федя, – только что она хотела доказать таким способом?

– Говорит, пыталась восстановить справедливость, мол, не хотела, чтобы страдала только их семья. И вообще в планах у нее был шантаж на манер Юрия Деточкина, помнишь такого героя из фильма? Он угонял у взяточников и спекулянтов их автомобили, а вырученные деньги переводил в детдома. Вот и Катя собиралась в ближайшем будущем заняться чем-то подобным, только на компьютерном уровне. Все послания Оле Толоконцевой были лишь подготовкой. Наивно и глупо, конечно, но…

– Артем, вот кто сволочь! – вырвалось у Феди: ему все-таки очень хотелось отыскать кого-нибудь абсолютно виноватого в этой истории. – Дружил с Олей, а Кате передавал ее адрес.

– Вот тут ты ошибаешься, Федя, – возразил Губин, – насколько мне известно, и с твоих слов, и со слов Кати, дружбу с Олей ему навязали родители. Еще бы, дочка босса! А каждую пятницу Артем тайком бегал на свидание с Катей, с которой как раз его мама ему знаться запрещала: дескать, семья у нее неблагополучная, отец пьяница… Встречались они после того, как Катя возвращалась из лаборатории, и Артем провожал ее до дома. И поверь, Олиного адреса он никому не давал. Да Катя и не просила. Не зря ведь ее отец учил: она не хуже Кости скачивала его во время сеансов общения в сети Оли и Артема. Вот такая история.

Федя молчал, уставившись на свои кроссовки.

– И еще, честно говоря, – добавил, помедлив, Саша, – я не хочу сказать, что Оля плохая девочка, очень даже хорошая, но мне кажется, не повезло тебе в любви, парень.

– Посмотрим, – упрямо отозвался Федя.

Тамерлан между тем устал побеждать своего черного резинового врага. Он улегся на брюхо, так, что задние лапы вытянулись за ним на манер тюленьих ласт по земле – будто был не здоровым псом, а паралитиком, – передними лее любовно придерживал шину и нежно облизывал ее, изредка тихонько поскуливая.

Закончив рассказ, Саша подошел и присел возле своего пса на корточки. Смотрелись они неплохо: счастливая пара да и только.

– Почему ты взялся мне помогать? – неожиданно задал Федя вопрос, вертевшийся у него на языке уже вторую неделю. – Зачем ввязался в эту историю? Я знаю, ты говорил моему отцу, что не хочешь быть детективом.

Саша улыбнулся и ответил не сразу. Он сидел на корточках и чесал промеж длинных и глубоких, розовых изнутри, почти поросячьих ушей сомлевшего от ласки Тамерлана.

– Понимаешь, сказал он наконец и встал, – я вспомнил себя. Когда мне было столько же, сколько тебе, я тоже влюбился. Влюбился впервые и по-настоящему. И мне тоже тогда очень нужна была помощь. Вот поэтому я и помог тебе, чем умел.

– А сейчас, сейчас… – Федя стеснялся задать следующий волновавший его вопрос.

– Давай, давай, спрашивай, – опять улыбнулся Саша.

– Сейчас вы как? Ну-у, с той, в которую ты тогда влюбился… Вы встречаетесь?

– Сейчас у нас нелады, – вздохнул Саша. – Хотя до сих пор все было очень неплохо.

Он перевел взгляд на лес, и Федя понял, что Саше тоже трудно говорить на эту тему.

– Но я думаю, что все скоро будет хорошо, – Саша опять повернулся к Феде. – Все у нас наладится…