Текст книги "Приёмный (СИ)"

Автор книги: Артем Кочеровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 10. Выбор

Происходящее дальше я запомнил смутно. Перенервничав, чуть не потерял сознание. Упал на кровать и покрылся холодным потом. Раны закровоточили с новой силой, закружилась голова. Рассчитывая найти поддержку извне, я нырнул к сфере, но энергетическая матрёшка по-прежнему была пуста.

Карате вернулся вместе с Желудем. Пухлый не боялся, что мобила высушит ему мозги, а потому воспользовался ею. Набрал Тарасу и сказал фразу, которая мне очень не понравилась:

– Тарас, прикинь! За этого чела назначено вознаграждение – сто тысяч баксов!

Пришёл в себя через полчаса, с большего успокоился и вернул способность мыслить.

Желудь сидел в кресле. Тарас расхаживал по крохотной комнатушке – два шага вперёд, два назад. Каждый раз, когда он шёл лицом ко мне, я видел хитрую улыбку. Карате места не хватило, и тот стоял в двери, пристально глядя лидера.

– Очухался? – спросил Тарас.

– Вроде того, – я пожалел, что так быстро открыл глаза. Мог бы выиграть минут десять и подумать, что говорить.

– Ну рассказывай!

Не стоило и пытаться что-то умолчать. Моя история походила на коллаж из случайно вырванных книжных страниц, и я понимал, что правдоподобной она выглядит только если рассказывать её целиком. Стоит что-то вырезать и замену изъятому звену уже не найти. Я не сильно вдавался в подробности и в целом рассказал всё, как было.

За время моего рассказа мы дважды отвлекались на телевизор. Объявление о моём розыске показывали по разным каналам. Видя своё лицо с надписью «РАЗЫСКИВАЕТСЯ!!!» меня подбрасывало и сотрясало. Откуда такой интерес? Предположим, я убил человека, но разве каждого убийцу показывают по телеку?

На пацанов новость действовала по-другому. Они с полным равнодушием смотрели на кровавые фото и труп под пледом, но оживлялись, когда на экране появлялась сумма вознаграждения. Почти мёртвое тело, которое они притащили из посёлка, должно было стать проблемой, а на деле стало – чемоданом с деньгами.

– Бред какой-то! – отозвался Тарас, когда я закончил. – Оранжевая энергия? У тебя?!

Понимая, что моя история не выглядит правдивой, я не нашёлся, что ответить и лишь пожал плечами. Ну а что я мог сказать? Поверил бы я сам, какому-нибудь левому чуваку, скажи он о проснувшейся силе, на которую нельзя посмотреть?

– Ну и хрен с ней, с энергией! Пацана ты завалил?!

– Нет.

– Как нет?!

– Я же сказал, я стрелял в одного из Иксов. Федя был жив, когда я уходил!

– Может ты забыл? – встрял Желудь. – Сам же сказал, что у тебя с башкой не всё в порядке. Грохнул пацана и свалил. Думаю, так и было.

– Я его не убивал!

– Но как мы это проверим? Поверим тебе на слово? А если, ты пацана грохнул? – надавил Тарас. – Да и полицейские все переполошились. Что-то тут нечисто. Желудь, ты телефон записал?

– Да, – с готовностью ответил толстяк, показывая трубку с набранным номером из новостей.

В каморке повисла пауза, а напряжение возросло до максимума. Я хотел что-то сказать, предоставить доказательства, но где их взять? Понимая, что моя судьба висит на волоске, я попытался хотя бы немного отсрочить решение:

– Пацаны, не звоните прямо сейчас, а? Я не убивал его! Очевидно, что в этом замешаны Иксы, но…

– Да нафига ты кому-то сдался?! – крикнул Тарас. – Ты что, сынок известного клан-лидера?! Или наследник очень богатого хрена, который недавно откинулся?! Иксы какие-то… Карате, ты вообще слышал о таких?

И невооружённым глазом было видно, что Желудь и Тарас уже продали меня. Не то чтобы я их винил, но… Неважно. Вопрос с другом. Из разговора с Карате я понял, насколько важно для них общая сплочённость, честность и преданность делу. Готов поспорить, что решать у них принято не по большинству, а только – единогласно. Два каната, которые удерживали меня над пропастью, оборвались, остался последний.

– Ничего про Иксов не слышал.

– Ну вот! – Тарас будто этого и ждал. Желудь был мягкотелым и трусливым, его лидер заставил бы сделать всё что угодно, а Карате – другой. С принципами. Тарас задавал ему вопросы с опаской. Боялся услышать то, что не он хочет слышать. Вопрос про Иксов зашёл точно в яблочко. – Я тоже первый раз о них слышу! Может ты выдумал всё?!

Сердце бешено колотилось и отдавалось ударами в висках. Я сходил с ума от сфабрикованного обвинения, а тут ещё давление от пацанов. Не удивительно, что я мычал и не мог связать пары слов. Но, кажется, организм задействовал резервные силы. Дал мне крохотную передышку, благодаря которой, в фарше мыслей я отыскал первую здравую:

– Сходите к канаве! Пройдите по дороге до ворот и убедитесь в существовании Иксов. На воротах выкован огромный знак икс.

Тарас злобно посмотрел на меня и прикусил губу:

– Короче, пускай копы с ним разбираются! Согласны?

– Согласен, – тут же ответил Желудь.

– Погоди! – я привстал на локтях и упёрся глазами в Тараса. – И что, по-твоему, я – обычный пацан из интерната, делал в элитном посёлке, а?!

– Да насрать мне, что ты там делал! – Тарас отвернулся и посмотрел на Карате. – Что скажешь?

По телеку в пятый раз пустили эфир про убийцу из интерната. На этот раз никто из пацанов не смотрел в экран, шесть глаза, включая мои, упёрлись в Карате.

– Мутная история.

– Ещё какая мутная! – подхватил его слова Тарас.

– Если он убил пацана, то нечего и думать – нужно звонить в полицию.

– Я о том же!

– Сами мы ни в чём не разберёмся, потому что не знаем версию другой стороны. С его слов в доме было много пацанов, они расскажут свою версию полицейским, а те пускай решают, кто прав – кто виноват.

– Точно!

– Но…, – Карате почесал подбородок. – Кое-что не вяжется.

– Что?

– Неделю назад возле автовокзала грохнули малого Крю, а две недели назад в реке без обеих рук нашли Шима. В обоих случаях были свидетели и подозреваемые, но ни одного из них не крутили телеку.

– И что?! – Тарас начинал злиться.

– Как минимум, он не врёт про серьёзных людей, – спокойно ответил Карате. – Иксы – не Иксы, не важно. У них есть связи в полиции или среди людей, которые заведуют новостями. Может, и там, и там.

– Тем более! Представим, что он говорит правду! – Тарас поднял палец. – Тогда логичный вопрос. Зачем клану с кучей бабла и связями гоняться за обычным сиротой из интерната?! Ну устроил он там дебош, грохнул пацана, да и хер бы с ним! Как будто кланы не занимаются такой чернухой каждую неделю. Почему они на него не забили?

Карате хотел ответить, но Тарас не дал:

– Я скажу почему! Потому что, Федя этот – оказался сынком клановой шишки! Пацан его грохнул, и теперь клановые готовы достать его из-под земли! – Тарас очень сильно хотел получить сотку, а потому выдвигал теории, основанные на своих догадках.

– Реально! – подтвердил Желудь.

– Не думаю. Из посёлка Данил мог уйти либо на Бетонку, либо в Заречье. Нам ли не знать, что копы и пальцем не пошевелят, чтобы его найти? Думаете, кланы об это не знают? Получше нашего. Если бы они хотели его поймать, сделали бы по-тихому. Хоть через копов, хоть отправили на поиски своих. Но они подняли шумиху. Для чего?

– Для чего?

– Чтобы забыть о нём. Повесили на него липовое обвинение, чтобы пацан залёг на дно, сидел там и не высовывался. Мало ли он решится поднять шумиху и доставить клановым проблем.

– А сто штук? – запротестовал Тарас. – Нафига такое вознаграждение?

– Для них сотня – мелочь! Если кто-то найдёт пацана, то хорошо. Усадят в тюрягу и дело с концом. А нет, так пускай ссыт на улицу выходить.

– Карате, бля! – Тарас сжал кулаки и потоптался на месте. – Ты не хочешь сто косарей поднять?!

– Не по-пацански это.

– Желудь?! – от крика Тараса, пухлый аж подпрыгнул.

– А? Что? Я согласен с тобой.

– Пойдёмте переговорим на троих, – предложил Карате и первым вышел за дверь.

…….

Сколько прошло дней после моего ухода из интерната? Два? Три? Четыре? В представлении – не меньше месяца. Но что ещё хуже – проблем за этот воображаемый месяц набралось на две жизни вперёд.

Минули пара дней в городе, и мои насущные проблемы в интернате показались мелочью. Пустым местом, пшиком, абсолютным нулём. Сейчас я отдал бы всё, что у меня есть, лишь бы вернуться в интернат и стать личной грушей для Окурка. Разве подростковые разборки можно назвать настоящей проблемой? Мелочные разногласия, временные трудности, небольшие загвоздки.

Всё изменилось. Встреча со странным Сергеем, подпись о согласии на усыновление, первый счастливый день и поездка в багажнике на второй. События в гостевом доме так и вовсе не укладывались в голове. Не удивительно, что парни мне не поверили. Мне и самому временами казалось, что я всего лишь посмотрел плохой сон.

Версия Карате о раздутом в новостях убийстве была неплохой, а если учесть, что она была единственной, то её можно было даже назвать близкой к правде. Вместо того, чтобы рыскать по городу и тратить кучу времени на поиски иголки в стоге сена, они окружили этот стог дорожкой бензина и подожгли, обрезав мне выходы.

Теперь я не только не мог подать заявление в полицию, но и показаться на людях. Хотя ладно, сомневаюсь, что на Бетонке многие смотрят телек. Положим, на улицу я выйду без проблем, но легальное будущее умрёт для меня навсегда.

Что же произошло в доме? Почему в новостях ни сказали ни слово об убитом Кадаме, а обозвали жертвой Федю? Я своими глазами видел три дырки в рубашке Икса. Он выжил? Или они не посчитали нужным о нём упоминать? Но Федя… Нет, я конечно знатно расквасил ему лицо статуэткой, но убить… Нет. Точно нет. Неужели они убили Федю, для того, чтобы обвинить меня?

Вдали коридора слышались крики Тараса. Спор проходил на повышенных тонах. Из комнаты мне казалось, что Тарас спорит сам с собой, потому как на его выкрики Карате отвечал по привычке спокойно и выдержанно.

Прежде я не чувствовал себя в таком безвыходном положении. Мне нечего было им предложить, а сбежать я попросту не мог. Всё, что мне осталось делать – лежать и ждать вердикта.

Свои шансы я оценивал примерно один к трём. Во-первых, против меня было двое против одного, а во-вторых, лидер группировки, как ни крути, имел больший вес. Они вернулись через полчаса. Тарас вышел в центр комнаты.

– Короче, – начал он. – По-хорошему нам нужно было бросить тебя. Пускай бы судьба распорядилась твоей жизнью, а так… Получается, у нас нету доказательств твоей виновности, и сдавать тебя копам – это не по-пацански, – последнее слова Тарас произносил, глядя на Карате. – Мы чтим законы улиц… Мля, за сотку я бы тебя сдал… Сто тысяч – это бабки, которые изменили бы наши жизни. Но скажи спасибо Карате. Благодаря ему, за тобой не приедут копы, а мы продолжим жить в этой заднице.

Отлегло. По правде сказать, и по началу речи не сложно было догадаться, какое решение они приняли. Тарас не стал бы передо мной распинаться, а просто позвонил копам и дождался патруля. Тем не менее я ждал, когда он закончит. Его слова были для меня слишком важны. Я должен был услышать чётко и без полунамёков, что они меня не сдадут, и я это услышал.

Разжав скомканное одеяло, я выдохнул и кивнул. Думаю, они ждали слова благодарности или вроде того, но я был слишком вымотан, как физически, так и эмоционально.

– Я не закончил, – продолжил Тарас. – Как бы там ни было, ты нам должен.

– Что должен?

– Мы тебя вытащили, рискуя своими задницами, и волокли посреди ночи через весь район, – Тарас посмотрел на Желудя, и тот утвердительно кивнул. – Плюс ты проваляешься на койке по меньшей мере неделю, а нам придётся тебя кормить и обрабатывать раны. Так что расклад такой. Свои услуги мы оцениваем в десятку. Сумма не маленькая, но согласись, оно того стоит?

– Да, – не раздумывая ответил я.

– Мы понимает, что заработать такие бабки будет непросто, поэтому предлагаем на выбор два варианта. Либо ты достаёшь бабки сам, либо становишься частью нашей команды и работаешь с нами, пока не выплатишь долг.

– Что очень даже по-пацански, – добавил Карате.

– С ответом можешь не спешить. Оклемаешься, встанешь на ноги, тогда и поговорим. И на всякий случай я тебя предупреждаю. Попытаешься нас обмануть, мы позвоним копам. Попытаешься сбежать, мы тебя найдём и позвоним копам. Это понятно?

– Более чем.

– Вот и отлично, – сказал Тарас и вышел из комнаты.

…….

В десять лет я лежал в больнице с воспалением лёгких. Палата с ремонтом, чистое постельное бельё, трёхразовое питание. Те условия были шикарными по сравнению с каморкой Карате, но я не жаловался.

Каждый день Карате менял повязки и обрабатывал раны. Супами и кашами не баловали. Чаще всего я ел еду быстрого приготовления: пиццу, спагетти или другой фаст-фуд с улицы. Какое-то время я злился на пацанов. Не очень-то хотелось доверять людям, которые готовы были меня продать, но через пару дней злость прошла. Что ни говори, а они на самом деле имели полное право бросить меня в той канаве. Но не бросили.

С третьего дня я начал понемногу вставать и прогуливаться по каморе, когда Карате не было дома. Дома его не было часто. Похоже, помимо кражи алкоголя из дорогих домов у них хватало и других дел, но Карате со мной о них не говорил.

К концу первой недели я дошёл до конца коридора и посмотрел в щель подвальной двери. Улица оказалась в одном шаге, но мой шаг был ещё слишком неуверенным.

В свободное время я занимался… ничем. Карате не пользовался телефоном, который я мог бы попросить, чтобы посёрфить в интернете, а книг в его каморке нашлось всего две, и обе они закончились слишком быстро. Был телек, но от постоянного шипения болела голова. За неимением лучшего обязательными программами для просмотра стали новости, где я надеялся услышать что-то о своём деле или увидеть своё фото с печатью «оправдан». К сожалению, моя актёрская карьера пробыла на пике всего один день, затем наступил творческий кризис.

В интернате я неплохо изучил своё тело. Составил себе программу из самых примитивных упражнений, начал регулярно заниматься, а перерывах между подходами – думал.

В ближайшее время мне предстояло решить, что делать дальше. Причём, я думал не о выборе, перед которым меня поставили пацаны, а о чём-то более глобальном. Предположим, каким-то макаром я отработаю десятку, но что дальше? Что будет с моей жизнью потом? Раньше передо мной вились варианты: учёба, возможности приёмной семьи, возвращение в интернат в конце концов. С недавних пор все эти варианты накрылись медным тазом, и теперь вопрос, на который в разные периоды жизни, у меня всегда был ответ, звучал в пустоту. Что я буду делать потом?

Часы упорной работы нейронов в моей голове не прошли даром. Пускай план не выглядел реалистично, но, по крайней мере, он стал хоть какой-то целью. Надеждой, которая помогала вставать по утрам.

Как только я отплачу пацанам, я вернусь к своим проблемам и попробую их решить. Сдаться с повинной и рассчитывать на снисхождение суда – не вариант. Меня слишком сильно прорекламировали в новостях. Общественность поднимет неслабый вой, узнав, что я отделался сроком до десяти лет.

Единственный способ вернуть своё настоящее и обеспечить нормальное будущее – доказать свою невиновность. Играть с Иксами бессмысленно, но ведь в цепочке моего похищение болталось звено много слабее. Сергей. Если добраться до него, надавить и по-быстрому притащить в полицию, а ещё лучше – записать чистосердечное на камеру, тогда у меня появятся хоть какие-то шансы. Но в ближайшее время провернуть подобное не получится. Любой контрольный пункт между районами станет для меня последним.

Через полторы недели я вышел из подвала. Свежий воздух положительно влиял не только на здоровье, но и настроение. Потихоньку затирались воспоминания о случившемся в гостевом доме, и я всё реже просыпался от кошмаров.

Примерно по два часа в день, в утреннее время, я сидел на лавочке у подъезда. Дальше пятидесяти метров не отходил и по приказу Карате спускался в подвал каждый раз, когда слышал шаги или кого-то замечал.

Твёрдо встал на ноги через две недели. Тогда-то Карате и напомнил мне, что пришло время сделать выбор. У меня было время подумать до вечера. Хотя, что там думать? Я был слишком беспомощным в этом новом мире. К тому же, прикипел к Карате. Он был хорошим парнем… Они все были нормальными ребятами, потому что не бросили меня умирать. Ну и раз уж мне предстояла новая жизнь беспризорника вне закона на улице, то лучше я начну её с этими проверенными ребятами, чем с любыми другими.

– Ну что? – спросил Тарас.

– Я с вами! – ответил я.

– Хорошо. Будь готов завтра в восемь утра!

– Для чего?

– Объясню всё по дороге.

Глава 11. Жертвенник

Спал плохо. И не только потому что волновался перед завтрашним днём. Моё состояние улучшилось, и Карате вернул себе кровать, а меня переложил в раскладное кресло, где уровень удобства из «неудобно» опустился до «затруднительно», а местами даже – «болезненно».

Полночи думал о деле. Ребята промышляли преступностью, а значит завтра мне предстояло нарушить закон. Если не считать потасовок в интернате и пары отобранных ручек у одноклассников, то закон я не нарушал. Не стоит, конечно, забывать про побоище в гостевом доме Иксов, но там я действовал в рамках самообороны. Не важно, что скажет суд, если до этого дойдёт, главное – что правду знал я. В этот раз мне предстояло нарушить закон умышленно. Украсть, сломать или… Что там задумал Тарас?

Как и договаривались, в восемь утра я стоял у подъезда. Карате и Желудь жили в подвалах через стенку, а Тарас – в другом крыле. Я мог бы подождать внутри, но низкие потолки и запах сырости приелись слишком сильно, чтобы обделить себя парой лишних минут на свежем воздухе.

После случившегося в особняке Иксов и жизни в подвале мои шмотки превратились в неузнаваемое рваньё. Карате подыскал одежду из своей. Он был лишь немногим худее и ниже меня, но в одном из множества пакетов нашлось подходящее. Я надел коричневые штаны, тёмно-синюю кофту на замке и чёрные кеды. Одежда, как и моя, не могла похвастаться свежестью, зато не светилась дырками через каждые десять сантиметров и не трескалась в местах пятен от засохшей крови.

Тарас появился через десять минут. Щёлкнул подвальным замком, в три шага преодолел восемь ступенек наверх, мотнул головой, призывая следовать за ним, и пошёл по пешеходной дорожке в глубь дворов.

Он выглядел слишком занятым и важным, чтобы отвлекаться на меня. Шёл быстро и не оборачивался, отчего мне приходилось местами подбегать, чтобы не отставать. Ловко срезал угол по усохшей клумбе, перелез через парапет и перепрыгнул яму в арке. Я поспевал за ним, но постоянно отвлекался. Как-никак это был мой первый выход на улицы Бетонки, а от других районов она отличалась сильно.

Трущобами не назвать, но близко. В каждом дворе находился заброшенный многоэтажный дом, на детских площадках никто не играл, а редкие прохожие – смотрящие в землю угрюмые мужчины. Мы прошли шесть дворов, а я так и не встретил ни одной нормальной машины. На полупустых стоянках стояли либо брошенные поржавевшие коробки на спущенных колёсах, либо почти такие же убитые в хлам, но ещё на ходу.

Иногда по пути нам встречались скопление подростков и ребят постарше. Тарас махал им рукой и ловил ответный жест, а я ловил на себе десятки недобрых взглядов. Мы прошли четыре группировки, и возле каждой я заметил красочное граффити – эмблема или название банды.

Надо сказать, что в целом стены Бетонки натерпелись вандализма. Любителей порисовать тут было хоть отбавляй. Одни оставляли на стенах, воротах и гаражах довольно неплохие и оригинальные арты, а другие – мазали лишь бы мазать и не стеснялись оставлять свою подпись.

Один рисунок встречался чаще остальных. Бетонное кольцо. Кажется, такими кольцами сдерживают землю, когда роют колодцы. Только те обычно кладут плашмя, а это катилось и вот-вот должно было раздавить человечка в костюме с пистолетом в руке. Такие рисунки встречались в каждом дворе, почти на каждом доме, а когда мы переходили дорогу между частями спального района, я различил такой рисунок и на асфальте. Приблизившись к Тарасу, поинтересовался:

– Что это за рисунок?

Тарас хмыкнул. Он словно говорил мне, что даже самый последний профан знает об этом. Не стыдно ли вообще такое спрашивать? Я ждал, что он промолчит или пошлёт меня в задницу, но рисунок был его темой, а потому Тарас быстро развязал язык:

– Бетонное кольцо, – сказал он. – Лет пятнадцать назад бетонный завод знал свои лучшие времена. Там работали почти все мужики с района и зарабатывали неплохие деньги, но потом появились рэкетиры из Центра. Те козлы оказались очень жадными и жестокими, обложили завод так, что тот еле концы с концами сводил. Центровых пытались образумить, но те выжимали всё до копейки. Тогда начались увольнения, сокращения зарплат, штрафы и прочее. Директором был неплохой мужик из своих, но он ничего не мог сделать, кроме как идти на дно вместе с заводом. Тогда-то и появилось Бетонное кольцо. Сопротивление, которое решило дать отпор Центровым. Куба создал Бетонное кольцо, но не брал туда кого попало, а подбирал только серьёзных и надёжных ребят, потому что и дело они затеяли серьёзное. Эти рисунки начали появляться уже тогда, а сейчас их вон сколько расплодилось. Когда людей в Бетонном кольце собралось достаточно, они забили Центровым на заводе стрелку, но в открытую, а позвали под каким-то другим предлогом. Те пришли в цех, мужики закрыли ворота и забили козлов до смерти. Двенадцать обученных бойцов из банды Центровых положили два десятка работяг, но пятьдесят мужиков Бетонного кольца оказались сильнее.

– Прошло пятнадцать лет, а рисунки до сих пор рисуют?

– Да. После побоища всё вышло из-под контроля. Мужики из Бетонного кольца почувствовали силу и власть. Озверели и под шумок разворовали чуть ли не треть завода. Позже сами подмяли под себя директора и ушли на улицы. Так в Бетонке появилась самая сильная банда Бетонное кольцо, которое позже сократили до просто «Кольцо». Вот уже пятнадцать лет они держат район. Есть банды, которые потихоньку их нагоняют, но самые сильные пока что парни из Кольца.

История меня заинтересовала. Я бы с удовольствием задал пару вопросов, однако наша цель меня интересовала намного больше:

– Так куда мы идём?

– На Жертвенник.

– Жертвенник? Что это?

– Ритуал бесплатной раздачи энергии, – ударом ноги Тарас открыл калитку, и мы вошли на огороженную территорию – стоянку.

– И в чём смысл?

– Жертвенники – это люди, которые проходят многолетнее обучение работе с энергией, – Тарас улыбнулся. – Только в отличие от банд и кланов используют её впустую. Тратят на обучение десять лет или около того. Закрываются в монастырях и проводят ежедневные практики. Короче, сидят на задницах по десять часов в день и медитируют. Гоняют энергию по телу, может ещё что-то под халатами у себя гоняют, не знаю. Все мы умеем…, – Тарас посмотрел не меня, – …почти все мы умеем добавлять энергию в движения, а они учатся вытаскивать её наружу. По сути это очень схоже с ритуалом высвобождения энергии, но не совсем. Во время высвобождения Возвышенный пользуется энергией, будто запалом, чтобы разжечь хранящуюся в ребёнке искру, а Жертвенники просто раздают её. Делятся со всеми подряд.

– Зачем?

– Да хрен их знает. Жертвуют… Поступают как страдальцы. Примерно раз в месяц приходят в людные места и очищаются. Выбрасывают из себя всё скопленное, отдают людям, а сами – падают без сил. Мазохисты какие-то. Отдав всё, они даже на ногах не могут стоять и всю неделю потом валяются в кровати. Некоторые говорят, что это своего рода тренировка. Якобы, опустошаясь, они расширяют общий объём энергии. Пускай бы и так, но зачем это им, если они её никуда используют, кроме как устраивают новые Жертвенники? Короче, хрен их поймёшь. Главное, что ничего плохого не делают и даже наоборот. Все, кто на Жертвенниках собираются, получают неплохую прибавку к восстановлению. Это я тебе на собственном опыте говорю. Словишь такой заряд и потом всю неделю восстанавливаешься быстрее. Если энергией пользуешься регулярно, как я например, то очень профитно получается.

– Ясно.

– Заодно и посмотрим, чего будет с тобой.

– Ладно, – по интонации Тараса я понял, что самое главное он ещё не сказал. – Но идём мы туда не за этим?

– Нет.

– А за чем?

– Ствол купить.

Ответ не понравился. Обычно пацаны решали дела банды вместе. Я-то думал мы выйдем, чтобы провернуть мелочь. Познакомить меня, так сказать, со спецификой работы, а тут ствол… Интересно, знают ли об этом парни?

– Я давно собирался, – продолжил Тарас. – В последнее время обстановка становится всё более напряжённой. Пушка точно не помешает… для самообороны, разумеется. Возражаешь?

– Нет, – быстро ответил я, хоть на самом деле и возражал. Или не возражал? Короче, я предпочёл бы обговорить это с Карате.

– Ну и отлично! – Тарас хлопнул меня по плечу. – Потому что мне понадобится твоя помощь.

– Да?

– Да.

– Что я должен сделать?

Признаться, я ожидал худшего. Когда разговор заходит о покупке чего-то незаконного и просят о помощи, первое, что приходит в голову – ты должен это купить. Именно такой ответ я ждал от Тараса, но он меня удивил. Мне выпала ответственная, но совершенно безопасная роль. Тарас не был знаком с торговцем оружия, но знал, что тот часто крутится на жертвенниках. Решил, найти его на очередном ритуале, познакомиться, а заодно и прикупить ствол. Понимая, что разговор с торговцем несёт определённые риски, Тарас хотел подстраховаться. Не тащить с собой деньги, на случай если его захотят развести, а сначала убедиться в честности сделки, договориться о цене и посмотреть оружие. Моя роль – побыть временным кошельком.

Вдали я увидел скопление людей, тогда-то Тарас отвёл меня к первому попавшемуся подъезду и сунул в руку кипу наличных:

– Положи в карман и веди себя естественно! Я пойду первым, а ты тянись метров через сто. И не нужно на меня пялиться! Подойдёшь к толпе, посмотришь на Жертвенник, потусуешься там. Меня держи в поле зрения и иногда поглядывай. Когда придёт время мы уйдём. Сразу за нами не иди! Если всё срастётся, я повернусь и подам сигнал – нести деньги. Понял?

– Понял.

– Молодец! – Тарас улыбнулся и болезненно ударил мне в плечо, хоть и без добавления энергии. – Ну я пошёл.

– Давай.

…….

Людей собралось довольно много. В основном подростки, не считая одной женщины и трёх стариков. Старики, к слову, яростнее других пробивались к сцене и вместо «Извините! Пропустите!» бормотали «Нам нужнее!». Пожалуй, так оно и было.

Мы стояли в коробке ничем не примечательного двора. Роль сцены играло железное основание детской горки или домика.

Одиночек в толпе было немного – я и ещё пару человек. По большей части собирались группами и разговаривали, отчего на площадке стоял непрекращающийся гомон голосов.

По разговору трёх парней справа я понял, что они завсегдатаи таких тусовок. Чел в кепке хвалил Жертвенника с палкой, после которого у него три от перенасыщения дрожало тело, и ругал молодого с бусами:

– Слабенький ещё! Прилива почти не было, а на второй день вообще ничего не осталось! Надеюсь, сегодня нормальный мужик раздаст!

Я тоже надеялся, что раздаст нормальный. А ещё больше надеялся, что раздача наполнит мою сферу энергией. Шестнадцать лет прожил без энергии и жил бы себе дальше. Но почувствовав её однажды, не мог отделаться от ощущения, что без оранжевых сгустков я чувствую себя неполноценным, неправильным… бракованным.

Тарас крутился поодаль. Я лишь изредка отлавливал его короткостриженую голову, а в остальном следил за происходящим на сцене.

По виду восходящего на сцену Жертвенника я предположил, что качество ритуала получим среднее. Ни молодой парень, ни старик. Мужчина средних лет в коричневом монашеском балахоне.

Толпа не хлопала, когда он поднялся на сцену. Жертвеннику это и не нужно было. Он даже не смотрел на людей. Выглядел отрешённо и себе на уме. Расставил ноги на ширину плеч, закрыл глаза и расставил руки. Старики из первого ряда выказывали недовольство. Кажется, старому зануде в морском берете разболелась спина, и тот подгонял Жертвенника, желая поскорее избавиться от боли. Монах его слушал. Его поведение, грация и движения существовали как будто отдельно от этого места. Что-то подсказывало мне, что он провёл бы ритуал, даже если на него пришёл всего один человек. Жертвенник поднялся на сцену не для того, чтобы хвастаться или одарить энергией других. Прежде всего – опустошить себя.

Произошло всё спонтанно и без предупреждения. Взмах рук и по толпе прокатилась волна. Энергетическое поле ничем не отличалось от того, что прошло через меня в интернате, по крайней мере, в том виде, в котором я его запомнил. Красная волна, подобная ударной волне от взрыва. Она принесла тепло и пронзила тело насквозь.

Я глянул на Тараса, а затем подстёгиваемый любопытством погрузился в сферу. Почему-то я был на сто процентов уверен, что увижу её – энергию.

Красный цвет показался мне слегка враждебным и непривычным. Прежде в вакууме несуществующего пространства я наблюдал только фиолетовый и оранжевый. В памяти всплыла картина воспоминаний из комнаты Прозрения. Фиолетовый сгусток, который поместил в меня мастер, пробил сферу, словно метеорит. Вонзился агрессивно и принялся захватывать слоя. С красной энергией было всё по-другому. Она пришла извне, будто туча или газовое облако, которое нагнал ветер. Чёрное пространство вокруг сферы покраснело, и сама сфера стала отдавать красным, но то было лишь иллюзией. Сфера по-прежнему оставалось пустой, просто будучи прозрачной выглядела на фоне красной энергии иначе.

Как её принять? Я попробовал открыть каналы ядра. Они открылись, но что толку? Существуют ли такие же каналы на внешней поверхности сферы? Порыскал глазами, попробовал приложить силы – ничего. Будь у меня больше времени, я бы хорошенько подумал, что можно сделать, но красное облако с каждой секундой становилось менее плотным. Энергия покидала меня.

Полагаю, я дёргался и притопывал ногой, пробуя новые и новые способы засунуть энергию в сферу. Бесполезно. Будто мёртвая планета, сфера раскачивалась на волнах проходящей мимо энергии и отпускала её.

Красный туман почти рассеялся, когда я заметил оттенок на внешнем слое. На прозрачную стенку налипли несколько красных крошек. Боясь даже дышать, чтобы не потревожить их и не сдуть следом за остальными, я с надеждой смотрел. Частицы пропитались в поверхность сферы, отчего небольшое пятно, размером с отпечаток мизинца, окрасилось красным. В следующий миг внутри сферы появились знакомые оранжевые сгустки. Они без остатка покрыли собой красное пятно и вступили в реакцию. Не прошло и пяти секунд, как оба вещества перекрасились сначала в синий, затем в серый, а после обесцветились, превратившись в ничто.