Текст книги "Сафари для победителей"

Автор книги: Артем Каменистый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Понял, – перебил капитана Граций. – Общий принцип мне понятен. И мне кажется, что управлять танком в серьезном бою вам нелегко.

– Само собой: у меня ведь здесь одиннадцать солдат. Очень трудно успевать контролировать обстановку, принимать решения и добиваться от этой толпы выполнения, не имея голоса. Нам давно обещают какую-то чудную технику для разговоров во время боя, но дальше обещаний дело пока что не продвинулось. Наушники пробовали вводить, как у радистов, но толку никакого – микрофон в бою забивает слух невыносимым шумом. Многие наши офицеры вообще считают, что большие танки не имеют будущего и малополезны как раз из-за проблем с командованием экипажем. Говорят, что надо останавливаться на маленьких машинах с одной башней или вовсе безбашенных. И резон в их словах есть – такие танки обходятся гораздо дешевле в производстве и не требуют многочисленных обученных экипажей. Да и с ремонтом проблем меньше – легкий буксир спокойно их тащит. А попробовал бы он королевского дракона утащить… Но знаете, выгода – это хорошо, но далеко не главное. Моего красавца противник пугается до откровенной паники, а маленький танк такого ужаса не вызывает. Солдаты Династии несколько из них смогли подбить, а один даже захватили. К счастью, не умея управлять, попросту сожгли, но сам факт… А вот королевские драконы непобедимы – ни один в бою до сих пор не пал. А ведь броня у нас не толще. Так что нас спасло? Две вещи: сила оружия и внушаемый ужас. И не будь последнего, первое бы нас не защитило… Господин советник, вроде стрельба началась – давайте готовьтесь.

* * *

Бой советнику не понравился.

Возможно, наблюдай он его со стороны, все бы было иначе, но – увы, гвард-капитан Эттис оказался прав: грохот внутри стоял неимоверный. Корпус танка превратился в наковальню, по которой равномерно било откатом артиллерийских ударов. В промежутках между ними уши не скучали – пулеметы молотили без перерыва. Странное дело: даже рев двигателей перестал ощущаться. И все это несмотря на плотный шлем и огромные наушники. Не будь этих мер предосторожности, действительно можно оглохнуть мгновенно.

С обзором дело тоже не заладилось. На ходу рассматривать обстановку через смотровые щели Граций не научился – трясло жестоко, он пару раз приложился лбом о броню, едва не разбив носа. При остановках дело шло лучше – советник успевал поймать взглядом кучки разбегающихся солдат Династии, мечущихся лошадей, тела на земле. Но при этом приходилось мириться с ударами по барабанным перепонкам – замерший танк немедленно начинал бить из всех своих орудий.

С большим трудом Граций сумел понять, что выдавленных из леса врагов прижали к реке и танк, разъезжая по лугу, обстреливает крупные скопления и тех, кто отчаянно пытается переправиться. Врагов действительно оказалось много – не меньше пары сотен, но сопротивления они не оказывали. Видимо, один вид королевского дракона выбил из них всю прыть. Бросая мушкеты и арбалеты, они прыгали в реку, но лишь немногим удавалось преодолеть завесу пулеметного огня. Патронов экипаж не жалел… как и своих ушей. Атмосфера внутри машины стала нехорошей: смесь пороховых газов, испарений горючего и вони от потных тел. От этого амбре начали слезиться глаза.

Когда советнику, наконец, разрешили выбраться на броню, его уже начало пошатывать – слишком много гадости через легкие прошло. Содрав с головы мокрый от пота шлем, он внимательно, стараясь ничего не упустить из виду, обвел взглядом поле боя. Луг, изувеченный танковыми следами, усыпало сотнями тел – не меньше двух вражеских рот полегло. С учетом тех, кого поглотила река, выходит очень даже немало: до батальона, наверное. Поработали не только ребята Эттиса – пехота тоже постреляла неплохо, но все равно понятно, чья заслуга весомее.

Пленных почти не было – лишь на берегу жалось около десятка уцелевших. Заметив возле них Феррка и Раррика, Граций порадовался: талантливые помощники без лишних указаний знали, что им следует делать.

Смышленый Феррк, будто прочитав мысли советника, бросился к танку. Вытер развесистые сопли рукавом, небрежно отдал честь, без излишеств отрапортовал:

– Никаких стариков с детьми эти солдаты не встречали. Говорят, что пытались прорваться на север, в здешнем лесу остановились из-за непогоды. Говорят, что на этой тропе следы какие-то были, но кто прошел, не понять. Место-то не особо дикое – народ часто шляется. Еще говорят, что их бросили старшие офицеры, а младшие растерялись – не смогли наладить разведку и охрану лагеря, вот и прозевали наше приближение.

Граций нахмурился: пребывание внутри сражающегося танка не прошло бесследно – слова подручного доносились издалека и приглушенно, будто из глубокой бочки. Дракон и впрямь непобедим, но вот экипажу можно только пособолезновать – слух их рано или поздно пострадает необратимо.

– Нам передали из гарнизона, что подозрительных лиц заметили именно здесь.

– Ну, это явно не патруль заметил – те бы схватили. Значит, местные сиволапые наплели солдатам про это, а темнобожники врать мастаки. Но этих недобитков я с Рарриком еще поспрашиваю. Хорошо поспрашиваю… И неплохо бы также поспрашивать того хитреца, что наплел нашим про старика с мальчиком.

При последних словах Феррк состроил заговорщицкую гримасу. Граций в ответ еще раз улыбнулся: хоть один плюс во всем этом походе есть – он обзавелся прекрасными помощниками.

Приятно, когда тебя понимают с полуслова или даже вовсе без слов.

ГЛАВА 7

Сломленные интересной ночкой и непростым утром, путники валялись под неказистым навесом до полудня. Могли бы и дальше отдыхать, если бы не Тибби. Когда настала его очередь нести вахту у костра, он всех перебудил пронзительным свистом, лапкой указывая куда-то на запад.

Где-то там шел серьезный бой: отчетливо доносились резкие удары артиллерийских выстрелов, грохотали разрывы снарядов, винтовочная разноголосица и непрерывный пулеметный треск. Опытный по части неприятностей Амидис сообразил мгновенно:

– Это Коалиция кого-то лупит, примерно в трех часах пути отсюда. Надо нам ноги отсюда уносить, и побыстрее.

Возражений не было, лишь омр вздохнул:

– Эх, дождь-то прекратился, а плащи свои мы так и не просушили.

– На ходу обсохнут – или за колючей проволокой сушить будем. – Зловещие слова Амидиса значительно ускорили сборы.

Дождь отказывался прекращаться окончательно – то и дело возвращался кратковременной изморосью. Нечего и мечтать подсушить плащи при такой погоде. Идти в отяжелевшей одежде по раскисшей тропе или скользким камням – удовольствие ниже среднего, но никто не жаловался: поднажали изо всех сил, стремясь оказаться как можно дальше от опасного места.

Тем временем бой позади стих так же быстро, как и начался. Омр это прокомментировал коротко:

– Все, наших там на волчий корм пустили.

– Почему ты так думаешь? – устало, но требовательно уточнил мальчик.

– А тебе зачем знать? От многих знаний голова лопнуть может… Вот же любопытный… Слышал ритм пушечных выстрелов: два тихих хлопка и один громкий? Несколько раз они повторялись. Это, малец, самые плохие звуки во всем мире. Такой шум лишь один зверь издает – королевский дракон Энжера. У него две малые пушки по бокам и одна большая наверху, но стрелять из них он может, лишь остановившись. Гонит себе по полю, потом раз – замер. Тут же быстрый залп из всего – и дальше погнал, строча пулеметами. А пушкари внутри перезарядкой занимаются, до следующей остановки. Вот и получается: Бам-БАМ-бам! А раз там повеселился королевский людоед, то с нашими все кончено, – эта проклятая машина непобедима. У нас даже приказ был: если наткнемся на такую неприятность, просто разбегаемся, не пытаясь доказывать, что мы круче. Бесполезная смерть – к этой броневой черепахе даже близко не подберешься.

– Я с ними не сталкивался, – признался Амидис.

– Вот и радуйся – от таких вещей надо держаться как можно дальше.

– Послушай, а что здесь делают такие танки? Их ведь очень мало – все сейчас должны быть в Энтерраксе, с главными силами. Что они позабыли в этом нищем уделе?

– Священный навоз! Амид, а ведь ты прав! Скрамсон – не место для таких чудовищ: на здешних каменистых дорогах они быстро свои гусеницы обтреплют. Раз их сюда пригнали, значит, важное дело какое-то намечается… Эй, старик, уж не за вами ли тут на танках гоняются?

– Вряд ли – я мирный человек, как и мой ученик.

– Ага, а я тогда – внучатая прабабушка наследного принца! Амид, похоже, эти танки действительно за нами прислали. И что самое скверное – сами по себе они ездить не любят. При них обязательно ошиваются драгуны и стрелки, причем много. За нас серьезно взялись.

– Я это уже понял, – кивнул офицер. – После дождя следы замыло – найти нас будет непросто: ведь троп множество. Они разветвляются, сходятся, исчезают – ночью мы местами прямиком через кусты продирались, когда теряли путь. Вся эта долина исхожена в разных направлениях – не найти им нас.

– Захотят – найдут, пускай и не сразу. Если у них полно солдат, то прочешут весь удел, а дороги при этом перекроют конными патрулями. Надо нам побыстрее из долины выбираться – среди гор проще будет.

– Это чем проще? – не понял Амидис. – Мой отряд как раз в горах и разбили – в долине мы всегда уходили от преследования.

– Так вы конные были – вам в горах многие пути заказаны. А пешим проще – пройдут почти везде. Если за нами пустят драгун, те среди скал тоже спешатся, и дальше им придется туго. Они ведь жители равнинных островов, к верхотуре нашей непривычны. Не догонят.

– Зато впереди перехватят. – Амидис был настроен пессимистично.

– Где это они смогут нас перехватить? На вершине хребта? Да как они туда попадут быстрее нас?

– За хребтом местность понижается несильно – там чуть ли не до побережья тянется мелкогорье – Венна. Дорога в те края есть, причем дорога, по слухам, хорошая. Раз на нас танков не пожалели – значит, и грузовики есть, и кавалерия. Быстро туда доберутся, и окажемся мы в капкане: придется до скончания дней сидеть на том хребте. Хотя, думаю, ждать этого придется недолго…

– Парень, не забивай мне голову своими глупыми страшилками. Нас еще никто не преследует – погоней не пахнет. Давай просто будем идти дальше. И кстати, долго нам еще шлепать сапогами по грязи? Я здесь вообще понять не могу – когда же начнется подъем на хребет. Уж там от драгунов оторваться проще будет. Ты разведчик – ты же все здесь знать должен.

– Все знать не могу – в Скрамсон мы отступили случайно: нам больше некуда деваться было. Так что к действиям здесь не готовы были. Но вроде до вечера должны низину миновать – склон ведь совсем рядом.

* * *

Амидис не ошибся – по-настоящему подниматься начали еще до сумерек. Не обошлось без нежелательных встреч – по пути пересекли две дороги, на одной из которых оставили заметный след. Отпечатался он в здешней грязи на совесть, а замести не успели – из-за поворота послышался подозрительный шум. Может, просто крестьянская телега, а может, отряд вражеских фуражиров направляется к богатым деревням за добычей. Не рискнули уточнять. Далее, не теряя времени на приличный крюк, спрямили путь через голую равнину, засеянную чуть ли не до последнего уголка. Здесь им повстречался сторож – крепкий мужик на мелкой лошадке. Приблизиться он не рискнул, но издалека осмотрел всю компанию очень внимательно. Омр даже жалеть стал, что расстояние слишком велико для прицельного выстрела, – таких любопытных надо убивать на месте.

К вечеру на горизонте опять засверкали зарницы. Настрадавшиеся путники уже знали, чем это может грозить, и, несмотря на усталость, увеличили скорость. Тропа, по которой они поднимались, явно пользовалась популярностью: хорошо утоптана, ветви по обочинам объедены. Очевидно, здесь нередко проходили пастухи с отарами овец. На пути им надо где-то пережидать непогоду – оставалось надеяться, что укрытие встретится до дождя.

Беглецам повезло: вожделенное убежище нашли еще до темноты. Относительно ровная площадка, окруженная изгородью из камней, скрепленных меж собой глиной. В уголке низенький сарай со стенами, сооруженными по тому же принципу, и крышей, крытой дерном и корой.

– Сегодня мы не промокнем! – обрадовался Ххот. – Здесь пастухи пережидают непогоду или ночное время – прячут стадо за изгородью. Обычно у них в хижине есть очаг и запасец дров, так что погреемся.

Мальчик закашлялся – это был единственный ответ на слова воина. Неудивительно: беглецы вымотались и вымерзли почти до потери сознания.

Омр был прав в своих предположениях – внутри нашлись и очаг, и дрова. По неписаным правилам приличия, пользоваться чужим топливом как бы нельзя, но сил на лесозаготовку ни у кого не осталось.

Мальчик сразу завалился на жердяную лежанку: похоже, его и впрямь простуда прихватила. Ххот занялся разведением огня – это дело по умолчанию закрепили за ним на вечные времена; Амидис начал выкладывать еду из мешка на корявый стол, причем раттак очень внимательно наблюдал за его действиями.

Старик, присев возле ученика, потрогал его лоб, затем подержал за запястье, покачал головой:

– Гед, у тебя начинается жар.

– Учитель – я смогу идти, не беспокойтесь.

Омр, закашлявшись от дыма, прогудел из своего угла:

– Он точно идти сможет. Да только недолго – хоронить придется под камнями. Надо бы как-то его подлечить, и побыстрее. Старик, ты только зубы умеешь врачевать или как?

– Зубы. Да и то плохо.

– Неприятно… Малец вымотался сильно и перемерз – может свалиться на несколько дней. Нехорошо получится: нам подальше надо успеть уйти, мы ведь у самого основания хребта сейчас остановились.

– Понимаю… Вы свободные люди – вольны уйти отсюда в любое время. А я останусь со своим учеником.

– Размечтался! Ха! Я если за дело берусь, то до конца его довожу! Так что не надейся от меня избавиться! Хочешь ты или нет, но золотом со мной тебе делиться придется!

– Я устал повторять, что у нас нет золота.

– Да, само собой. А я устал делать вид, что в эту сказку верю. Эй! Наш хомяк решил почудить! Кто-нибудь объяснит мне, чего он от меня хочет?!

Раттак, протягивая омру крошечный закопченный котелок, своим неповторимым голосом произнес:

– Ты это ставить на огонь, а потом идти искать воду. Ты не брать воду из лужи возле забора. Там вода некачественная от присутствия овечьих какашек – Тибби такую воду не считает пригодной для использования. Когда из котелка пойдет дым, Тибби нальет в него воды. Тибби будет следить за содержимым котелка. А потом результат подогрева выпьет больной мальчик. Ему будет очень хорошо. Наверное.

Ххот, заглянув в котелок, мгновенно высказал все, что думает по поводу его содержимого:

– Святой навоз, да ведь это и есть самое, что ни на есть настоящее овечье дерьмо! Ты уверен, что водой из той вонючей лужи ему можно как-то навредить?!

– Твоя идти искать воду! Моя – следить за огнем! Тибби три раза не повторять!

– Но-но! Ты как со мной разговариваешь, подушка небритая?!

– Я сам схожу воду поищу – чуть дальше вроде журчит ручей, – предложил Амидис. – Тибби у нас за лекаря часто был, этими смоляными катышками все болезни лечил – от желтухи до геморроя.

– И что – помогало? – поразился омр.

– Не всем и не всегда. И вообще редко. Но других лекарей под рукой не было, вот и приходилось… Простуда вроде неплохо лечилась, хотя и не уверен…

– Сиди, Амид, я лучше сам схожу. Хочу напиться вволю заодно, а то в этой фляге много не принесешь. Старик, радуйся: твоего ученика будет лечить настоящий раттак! Даже если концы отдаст от крысиного лечения, все равно приятно – не каждому такой доктор попадается.

Едва омр ушел, хлынул дождь – опять все тот же ливень. Шум его был столь силен, что почти перекрыл поток яростных ругательств из уст возвращающегося Ххота. Ворвавшись в хижину, воин яростно потрусил флягой:

– Я не успел напиться, когда это началось! Вымочило меня в один миг до последней нитки – будто небо опрокинулось! На мне сейчас воды больше, чем в этой фляге!

Раттак молча протянул лапу, ухватил флягу гибкими длинными пальцами, плеснул в уже задымившийся котелок. По хижине пошел пряный запах, а Ххот, позабыв про воду, начал помогать Амидису перетаскивать жердевый стол – крыша над ним дала течь.

– Это опять надолго, – вздохнул омр. – Знаю я такие дожди – в конце весны частенько бывают. Наши горы лишь на вид из камня – на самом деле грязи в них больше, чем булыжников. Бывает, с вершин целые потоки сходят – вроде лавины, только из грязи вперемешку со щебнем, а не из снега. Ох, и вывозимся мы завтра, если погода позволит идти! Или если мальчик на ногах останется…

* * *

– Учитель фехтования сказал мне, что ты не можешь усвоить простейших упражнений. Он говорит, что ты до сих пор не научился правильно держать шпагу. Это так?

– Отец, я стараюсь. Честное слово, стараюсь! Я научусь – я хорошо научусь!

– У всех дети как дети, а у меня кусок дерьма с кожей упыря! Мало того, что урод красноглазый, так еще и не способный ни к чему. И зачем я тебя признал? Ты, ублюдок, зачатый на вонючей соломе от грязных солдат, – зачем я признал тебя своим сыном? Зачем?! Ты мог бы хоть крошечную каплю признательности за это выразить – стать примерным сыном. Но ты решил, что это слишком большое одолжение… Так? Да, та-а-а-ак!!! Ну что ж – ты не оставляешь мне выбора… Придется тебя наказать…

– Отец!

– Не пугайся раньше времени – я еще не решил, как с тобой поступлю. Мне кажется, что надо придумать нечто новое, по-настоящему серьезное… И прекрати таращиться на меня своими красными глазами – я ненавижу, когда ты это делаешь! У тебя взгляд низшего демона из темного мира, а не человека. Вот! Я понял, в чем причина. Взгляд! Во всем виноваты эти мерзкие глаза – их будто и правда, от упыря взяли. Мальчик мой, да ведь ты не виноват в своих неудачах. Во всем виноваты они… Да? Ты согласен? Ну что ж, надо устранять проблему… Видишь эту ложку? На вид обычная, но ты не представляешь, как она бывает полезна в некоторых ситуациях. Знаешь, что мы делали, если к нам в плен попадался солдат с оружием Энжера в руках? Темнобожники любили воровать наши винтовки – они несравненно лучше их мушкетов и арбалетов. Сами они такие создавать так и не научились – максимум, на что их хватило, на корявые самопалы… Ох, прости, сын, отвлекся! Ну, так вот – если нам попадался в руки обнаглевший имперец, я брал такую вот ложку и вытаскивал ему правый глаз. А самым злостным и левый заодно. Темнобожники при виде знамени моего полка спешили избавиться от винтовок и револьверов – боялись. Грязное, конечно, дело, но немалую пользу приносило. И сейчас принесет – мы избавимся навсегда от твоего дурного взгляда. Он не будет вредить никому, и тебе в том числе. И никто не поставит в упрек, что мой отпрыск не способен постичь дворянской науки – слепые не занимаются фехтованием. Подними-ка голову… сынок…

– Отец!!!

* * *

Граций свалился со скрипучей деревянной кровати на глинобитный пол, вскочил, проорал что-то невнятно-бессвязное, замахал руками, будто пытаясь оттолкнуть от себя невидимку. При этом он задел рукой стол, едва не уронив стандартную армейскую лампу, – вниз с шумом посыпались тарелки и чашки. Рядовой Феррк не успел защититься – советник яростно вцепился в его горло, страшно выпучив и без того ужасные глаза, прохрипел в лицо испуганному солдату:

– Не-э-эт! Не да-а-ам! Они мои-и-и-и! Глаза-а-а!

Солдат, пытаясь избавиться от мертвой хватки скрюченных пальцев, попятился. Ноги подвели – беднягу шатнуло вбок, он навалился на стол, опрокинув, наконец, лампу. Керосин пыхнул до потолка, от волны жара советник мгновенно очнулся, стряхнув с себя объятья ночного кошмара (хотя и не полностью). Отпустив солдата, он растерянно вскрикнул:

– Феррк! Опять! Я его видел!!! Он приходил за мной – он всегда приходит при ночном дожде!

– Господин, здесь нет никого, кроме меня, – это просто дурной сон был. Уходим отсюда – сгорим ведь!

Граций без сопротивления позволил увлечь себя к дверям. Расторопный Феррк на ходу успел прихватить его выглаженную одежду и чемодан – спасал имущество. В комнате, помимо стола и стены, уже занялся потолок, пламя стремительно расползалось по дому.

Выскочив на улицу, Феррк рявкнул прямо в рожи часовых:

– Пожар! Всем тушить! Господин советник, сейчас мы найдем вам новое жилище…

Граций, съежившись под струями дождя, растерянно уточнил:

– Ты зачем пришел ко мне?

– Господин советник, драгуны привели сиволапого, который видел каких-то подозрительных людей. Он говорит, что с ними был ребенок, и они направлялись в сторону Венны – на север.

– Это точно?

– Ну, мы его еще серьезно не допрашивали… Может, и врет: он еще божится, что с ними какая-то крыса была размером с новорожденного теленка.

– Веди меня к нему! Быстрее! Он мне очень нужен! Мне обязательно кто-нибудь нужен сейчас…

Феррк растерялся – он впервые видел своего господина в таком неуравновешенном состоянии. Но растерянность постарался скрыть – с невозмутимым видом проводил советника в низкий сарай. Здесь, усевшись на чурбаке, сидел свидетель, перед ним со зловещим видом вышагивал Раррик. Этот урод при виде Грация криво отдал честь, ухмыльнулся и хотел, было отрапортовать, но не успел…

Советник не произнес ни слова – просто ухватил прислоненную к стене винтовку с примкнутым штыком, без замаха ударил крестьянина острием в лицо. Тот, заверещав от боли, неожиданности и полного непонимания происходящего, попытался выскочить, но заработал новый удар – в бедро. Упав, пополз в угол, получая новые раны в ноги, ягодицы и поясницу. Загнав жертву в тупик, Граций, наконец, заговорил – хрипло, с придыханием, на грани истерики:

– Лицо! Покажи мне свое лицо! Глаза покажи!

Трехгранный штык, с хрустом вонзившись в основание черепа, оборвал муки крестьянина. Но советник на этом не угомонился – бил снова и снова, с широкого замаха пробивая тело насквозь. Лишь когда оружие крепко увязло в костях, отошел от жертвы, вытер пот с лица, прохрипел:

– Нет, это еще не все… Он меня здесь достанет…

Раррик предусмотрительно улизнул на улицу, предпочитая мокнуть под дождем: находиться в компании сбрендившего владыки ему не хотелось. Феррк тоже чувствовал себя несколько неуютно, но нашел в себе силы браво доложить:

– Так точно! Это не все! Из местного гарнизона сообщили о пропаже отделения стрелков на юге долины. Видимо, здесь все еще бегают недобитые темнобожники.

Граций замер, обернулся, подарил помощнику нервную улыбку:

– Ты прав! Ты прав! Будь верным мне, и никогда об этом не пожалеешь! Идем же!

На улице было светло от разгорающегося пожара: десятки солдат таскали к пылающему дому воду в ведрах, но толку от этого не наблюдалось. Не обращая внимания на этот переполох, Граций с очень сосредоточенным видом направился в противоположную сторону. Феррк семенил за ним, боясь оставить господина в таком странном состоянии, – если с ним случится беда, обвинят во всем, разумеется, ротозеев-помощников. И накажут очень строго – это тебе не лейтенанта проглядеть: фигура великая.

Советник шел прямиком к темной громадине, подсвеченной по углам едва тлеющими фарами, – танк, даже спящий, способен поддерживать в лампах огонь силой своих аккумуляторных батарей. Пара часовых, прячущихся от дождя под левой башней, была застигнута врасплох и, поспешно вскакивая, едва не разбила головы о пушечный ствол.

– Смирно! – рявкнул Феррк. – Ваша светлость, они едва не проспали танк! Прикажете наказать?!

– Потом их расстреляем, а может, четвертуем, все потом… – рассеянно пробормотал советник, забираясь на броню.

Постучав в башенный люк, он, склонившись, проорал в наблюдательную щель:

– Открывайте! Я – советник Граций! Немедленно открывайте!

Люк распахнулся без промедления – из недр машины показалось перепуганное лицо:

– Капрал Эрреман! Ночной дежурный по машине! Происшествий не было, но в деревне почему-то горит дом!

– С дороги, идиот! – прокричал Граций, ввинчиваясь в тесноту люка. – Феррк – передай драгунам, чтобы выдвигались к тому месту, где заметили подозрительных людей. И пусть танку дорогу указывают. А вы, капрал, быстро сюда зовите экипаж – и поехали!

– Но…

– Молчать!!! Выполнять!!!

Танк заводили долго – как сообщил заикающийся от странности происходящего Эттис, со стартером возникли технические проблемы. Граций категорически потребовал исправить все немедленно, и пришлось выкручиваться из ситуации вручную. Мокрое железо выскальзывало из рук солдат, и когда они, наконец, сумели раскрутить огромную заводную рукоять, это привело к беде – одному из рядовых концом ударило по челюсти, оставив бедолагу без большей части зубов.

Затем машина пробиралась через дождь, в свете фар плясали фигуры драгун, указывающих дорогу. Езда продолжалась недолго: неудачно наскочив на камень, потеряли левую гусеницу. Солдаты экипажа, ползая в грязи, пытались ее натянуть с помощью ломов и тросов. Промокнув до исподнего, продрогнув до костей, они выражали свои эмоции весьма однообразно – над местом аварии висело густое облако непрекращающегося мата.

Граций ничего этого не слышал. А услышь – не обратил бы внимания. Ему сейчас все было безразлично.

Советник крепко спал на тощем соломенном матрасе, разложенном поверх кожуха двигателя.

Граций улыбался. Сон его был крепким и спокойным. Он больше ничего не боялся.

Он ведь в танке.