Текст книги "Ступая по кромке бездны... (СИ)"
Автор книги: Артём Домаш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Annotation
Иной мир. Мрачный и отрешённый, что соседствует с утопией и уживается с ней по одну сторону стены. Ведь всё что от него осталось – Мегаполис, большинство районов которого по праву считаются мёртвыми. И один лишь защитный купол в его центре продолжает дарить надежду тем, кто внутри. Но не тем, кто снаружи...
Домаш Артём Дмитриевич
Пролог – Последние штрихи
Первая глава – Внешний город
Вторая глава – Безымянный бар
Третья глава – Пустое место
Четвёртая глава – Цена свободы
Домаш Артём Дмитриевич
Ступая по кромке бездны...
Пролог – Последние штрихи
Заблёванная подворотня в мёртвом квартале. Вот как проще всего охарактеризовать это место, даже если оно и называется баром. Перед его входной дверью уложен настил, сколоченный из неотёсанных досок чёрного дерева. Хотя, вернее сказать, из просто опалённого дерева. Ступив на него, тебе потом ещё долго предстоит оставлять за собой след копоти, что непременно осядет на подошву. Этот бар не имеет ни названия, ни вывески, приглашающей войти внутрь. И само его расположение не позволит случайному путнику найти вход, проходя мимо. Да это и не нужно, ведь на эту улицу забредают одни лишь психи, которые не боятся встретить подобных себе. И у каждого под одеждой будет хоть какое-то оружие, чтобы дать отпор или же напасть на другого. Но за грубостью и враждебностью этого места скрывается куда большее зло, чем то, что снаружи. Бар никогда не бывает пустым, и в нём всегда можно встретить многих авторитетов преступного мира. И, если ты получил сюда доступ, значит, ты чего-то да стоишь. И что самое забавное – копы посещают его ничуть не реже остальной швали. В его стенах не принято устраивать разборки, и этот бар можно считать неким островком перемирия, где чёрное и белое сливается в единое, образуя нечто серое. Если тебе нужна информация и ты готов платить, путь сюда будет лучшим решением. Но, как и говорилось ранее, далеко не каждому позволено войти.
Что до меня... Лучше никому не знать. Я и сам предпочёл бы всё забыть. Перезапустить эту грёбаную историю с самого начала. Все те ошибки, что я совершил. Всё то зло, что я принёс в этот тлеющий мир. Я уже давно не знаю, зачем вообще живу. Зачем продолжаю весь этот вездесущий бред, который окружает меня с самого начала? Стало просто наплевать. Даже на ту цель, которую я так сильно хотел достигнуть и ради которой я жил большую часть отведённого мне времени. Она испарилась, оставив одни лишь угли после себя. А я так и не смог понять – достиг ли я её? Раньше мне казалось, что я найду смысл жизни, когда поквитаюсь с убийцами родных. Но я ничего не чувствую. Всё было зря...
Делаю жест едва ли не единственному, кто не смотрел на меня косо с тех пор, как я впервые вошёл сюда, и бармен с готовностью наполняет мой бокал, поставив его на обшарпанную и до блеска отполированную стойку. Именно этот старый бугай с крепкими, оцарапанными рогами и является по совместительству владельцем этого заведения. Бывший криминальный авторитет, решивший заняться нормальной работой, но не захотевший расставаться со старой. Здесь только его слово – закон, и никто не посмеет ему перечить в стенах его крепости. И надо сказать, прибыли отсюда он имеет даже больше, чем в старые времена расцвета его сил. По крайней мере, здесь ходят такие слухи. Сам-то он никогда не проговаривается насчёт своей выгоды и своих дел.
Да и молчание здесь ценится намного больше, чем пустое сотрясание воздуха. Вот такое вот странное место...
Я здесь только ради того, чтобы забыться и стать призраком для тех, кто ещё меня помнит. Ко мне никто не обращается за помощью или же за информацией, хоть это место и служит в основном для этого, если не для заключения сделок. А я только радуюсь этому, если это чувство ещё не забыл. Я не собираюсь ни с кем иметь дел: ни с копами, ни с преступниками. Я, прямо как это место, – нечто серое. Безжизненная масса, которая не может отнести себя ни к одной категории. Разве что к чему-то иному, больше похожему на монстра, урода или же изгоя, которого все сторонятся. И, надо сказать, правильно делают...
Но даже так я просто не могу не услышать, что говорят другие у меня за спиной. Это моё проклятие, а может, и сила, доставшаяся от матери. Слух редко меня подводит, позволяя расслышать то, что шепчут за несколько десятков метров отсюда. И сейчас я слышу большинство слов посетителей за столиками. И даже музыка, которая служит для сокрытия чужих тайн, не способна скрыть их от меня. Так, троица, сидящая в дальнем отсюда углу, как раз обсуждает, что нужно делать с такими, как я. Очередная шваль, которая дальше слов вряд ли решится зайти. Хотя, учитывая их голоса, они уже успели изрядно нажраться, а значит, и ожидать от них можно всего что угодно. Даже правила этого места способны померкнуть благодаря выпитому бурбону. Сколько таких я перевидал с самого детства? Даже в участке, где я проработал совсем недолго. Они так и желают, чтобы гибриды дохли и не рождались, и делают всё, чтобы сломать тебя. Гонения, вызванные страхом перед чем-то инородным, нечистокровным. Да... Если отличаешься ото всех, тебе и не может быть места среди других. Может, они и правы. Слиться с толпой и стать частью общества таким, как я – невозможно. Всё завязано ещё на инстинктах, и любой испытывает отвращение при виде гибрида, даже если по внешним признакам его не отличить от совершенно нормального. Но и такие, как я, должны иметь хоть какие-то права на жизнь.
Им этого никогда не понять, ведь для этого придётся побывать в моей шкуре. Ещё один взмах, и очередной наполненный бокал приятной тяжестью отзывается в лапе, пока мой коготь всё глубже вонзается в стойку, нанося завершающие штрихи на деревянную поверхность. Вскоре рисунок будет готов. Но сколько всё это будет продолжаться, я не знаю. Знаю только одно: всё равно все сдохнут, вопрос лишь только – когда. Станет ли легче, если ты сам назначишь себе дату смерти? Нет. Пока ещё рано, хотя я и сам не понимаю, почему с этим тяну...
Вот и мысли нашли правильное русло. Алкоголь наконец подействовал, но этого мало. Надо нажраться как свинья, не в обиду настоящим свиньям. Как же всё это достало... Весь этот грёбаный прогнивший насквозь мир. Нужно лишь прислушаться, чтобы окончательно убедиться в этом. За ближайшим столиком как раз обсуждают дачу взятки одному барану, сидящему в верхах власти. Всего несколько бумажек, и дело об изнасиловании и последующем убийстве испарится, а виновный найдёт новую жертву. Чью-то дочь, жену, мать, а может, и совсем ребёнка... Но кого это волнует? За следующим обговаривают, как получше отмыть награбленные совсем недавно деньги. Громкое дело, о котором в новостях до сих пор вспоминают. Пятеро взяли банк, не спеша перестреляли большую часть заложников, а когда обчистили достаточное количество ячеек, умудрились прорвать оцепление и скрыться от погони, потеряв всего троих. Вернее, эти двое их же и убили. А за третьим несколько ветеранов из стражей порядка обмывают повышение своего коллеги, щедро расплёскивая пойло на пол. Я бы не сказал, что они не порядочные мужья или же неверные своему делу легавые. Нет. Причина другая. Они уже достаточно долго крутятся во всём этом дерьме, чтобы понять всю бессмысленность. И им остаётся только смириться со своей участью, продолжая сажать за решётку всякую мелочь, ведь крупняк быстро оказывается снаружи и нередко желает мести. И все эти животные спокойно уживаются за соседними столами, порой угощая друг друга сигарами. Никогда не перестану удивляться этому. Четвёртый столик...
Мне послышалось? Кто это сказал? Невольно выплескиваю всё, что было в бокале, когда поворачиваюсь туда, откуда я услышал эти слова. Слова, в которые не могу поверить.
– Если лапы больше не держат, кончай напиваться, – бармен недовольно изрёк за спиной, выхватывая из-под стойки тряпку. – Иди проспись...
– Заткнись! – я сорвался, пытаясь уловить каждое слово в стороне.
Плевать на последствия того, что я при всех нагрубил самому творцу этого места и рискую многим, обрубая его на полуслове. На это мне плевать, как и на давно просранную жизнь. Сейчас главное только одно: убедиться, что они говорили не о ней. Но стоило мне это сделать, и все в заведении уставились на меня, а те двое прекратили свой разговор.
Нужно найти её...
Первая глава – Внешний город
Молния развергла затянутые тучами небеса. И её след ещё не успел пропасть, когда раскаты грома ударили по ушам странницы, а дождь сплошной стеной повалил на землю. Последовавший порывистый ветер едва не сорвал с неё капюшон, заставив зло стиснуть зубы и схватиться за его край. Закутанная в старый плащ, она быстро ступала по центру улицы, окружённая одним лишь нескончаемым шумом падающих капель. Куда ни посмотри, всюду виднелись только руины. Оставленные и давно забытые скошенные здания, чьи каркасы едва выдержали свой вес, рискуя в любое мгновение обвалиться. А те, что ещё казались целыми, не были способны принести желанный покой и смотрели на путника разбитыми стенами и пустыми проёмами. И чем дальше она удалялась от купола, тем безжизненнее город становился вокруг. Но асфальтовая, испещрённая глубокими ямами дорога не заканчивалась. Словно бесконечная, уходила вдаль насколько хватало взгляда, как и здания по обе стороны от неё.
Только редкие пожелтевшие листья скрашивали всеобщую серость. Они заносились ветром. Приплывали на частых потоках воды, появившихся вместе с дождём. Но ирбис их не замечала. Пока не наступила и едва не упала, поскользнувшись. Она раздражённо поправила спавший капюшон, отряхнулась и пошла дальше, продолжая подозрительно всматриваться в каждое здание. На улице не было ни души, но, скорее всего, это только из-за дождя. Ведь отбросов хватает везде, особенно в подобных мёртвых районах. Она это знает, потому что сама была одной из них. Или ещё является им... И, словно в подтверждение её мыслей, в одном из оконных проёмов мелькнул такой тёплый блик огня среди безжизненных бетонных стен.
– Надо же было заползти в подобную клоаку... – зло процедила она сквозь стучащие от холода клыки.
Порыв присоединиться к костру был загублен в зачатке. Неизвестно, кто может ошиваться здесь. А уж сесть у костра рядом, да и вообще показываться им на глаза – совсем не хотелось.
Она завистливо проводила блики огня, проходя мимо, и угрюмо направилась дальше. Но желание согреться так никуда и не ушло, и ирбис плотнее обвила пушистым, словно воротник, тёплым хвостом, шею и тело под плащом. Свитер и джинсы едва ли защищали от ненавистной сырости, витающей в воздухе. И даже казалось, что потрёпанный дождевик совсем не спасает, ведь одежда под ним каким-то образом промокла и продолжала насыщаться влагой.
– Почему именно сегодня? – ирбис ухватилась клыками за кончик хвоста. Аккуратно придавила его в пасти, согревая, и неразборчиво проворчала сквозь. – Грёбаный дождь...
Сильнее сжав у шеи ворот плаща, она тесно укуталась в него и посмотрела за очередной поросший мхом угол. И на удивление её поиски наконец увенчались успехом. 'Внешний город', о котором уже ходят чуть ли не легенды, предстал впереди парой тусклых огней неоновых вывесок вдоль разбитой дороги. Плотная пелена дождя не позволяла разглядеть, что на них написано и что же они означают. Но несколько силуэтов зверей под козырьком ближайшего здания сразу давали понять, что оно не пустует.
– И куда мне дальше?
Она остановилась, задумчиво разглядывая стоящих под вывеской зверей и аккуратно пожёвывая хвост в зубах. Но новый порыв ветра сорвал капюшон, а студёная вода мгновенно проникла за шиворот, заставив клыки сжаться чуть плотнее.
***
Громогласную брань не смог приглушить ни шум дождя, ни разговор двух курящих тигров, тут же повернувшихся на звук. И стоило злой и промокшей ирбис присоединиться к ним, их пасти натянулись в насмешке, а глаза успели оценивающе пройтись от полы плаща, скрывающего фигуру, до прикрытых капюшоном ушек.
– Привет, киса, – начал один из них, скаля зубы в широкой улыбке.
– Отвали.
Откинув капюшон, она встрепенулась, стряхнув с одежды и мордочки излишки капель и пригладив вставшую шёрстку у ушей, зло скользнула по незнакомцам взглядом. Оба были одеты в ничем не примечательные чёрные футболки и потрёпанные джинсы, и это несмотря на сквозящий холодный ветер. Хотя, если учесть, что они только вышли из здания, то, может, и продрогнуть ещё не успели. На вид крепкие, выше неё, считай, на полголовы и по фигуре, словно близнецы, похожи друг на друга. Только не по расцветке и цвету глаз. У того, кто 'поприветствовал', шерсть была белая с чёрными полосами и лукавые, прищуренные глаза голубого цвета, которые он ни на секунду не отводил от неё, чем только больше раздражал, периодически потягивая сигарету. Второй, лишь раз осмотрев, похоже, потерял всякий интерес. Его золотистая шерсть, покрытая коричневыми полосками, переливалась в тусклом свете лампочки над входом даже в такую пасмурную погоду.
– Если пришла работать – бордель выше по дороге, – невозмутимо проговорил золотистый, выпуская в её сторону облачко дыма. – Больше мест нет.
– Ну вот чего ты сразу, – белый повернулся к закончившей отряхиваться 'гостье', а его осуждающий тон мигом сменился на добродушный, – обрекаешь такую милую, красивую и очаровательную барышню на такое неблагодарное занятие? Не слушай этого кретина, – обратился он к ней. – Ведь если постараться, всегда можно найти своё местечко под солнцем. Верно?
Золотой презрительно фыркнул, скосив на него глаза. Бросил окурок в лужу и скрестил лапы на груди, пока белый дожидался ответа. Но всё, что он смог получить – это приоткрытые кончики клыков в глумливой усмешке.
– Даже не представляю, насколько нужно быть жалкой, чтобы повестись на подобную хрень. Поучился бы у своего приятеля вежливости, снежок.
– Грубо, но справедливо. Значит, ты у нас из гордых? – белый хитро прищурился, докуривая сигарету.
Ирбис промолчала и, не сводя с губ надменной улыбки, продолжала подозрительно всматриваться в них. 'Снежок' расслабленно встал с другой стороны входа от второго и, не предприняв никакой попытки подойти ближе, позволил ей немного расслабиться. 'Вышибалы'.
– На сучек с характером цена нынче выше. А ты могла бы стать моей любимицей, – белый игриво подмигнул. – Любишь пожёстче?
– Просто обожаю. Особенно работать коготками, – ирбис демонстративно приподняла лапку, выпустив заострённые когти, и слегка поиграла ими в воздухе. – Хочешь стать чуть более женственным? – кивнула она на его штаны.
– Не то чтобы очень, – снежок довольно скривил морду и, достав из кармана смятую пачку сигарет, протянул ей. – Угощайся.
– Обойдусь, – она перевела взгляд на клепаную железную дверь позади вышибал. – Так что же вы охраняете, тигрята?
– И откуда ты взялась такая наглая? – раздражённо встрял золотой, пока снежок выуживал последнюю сигарету. – А, оборванка?
– А тебе есть дело? – огрызнулась она. – Это не имеет значения. Да и задерживаться я здесь не собираюсь.
– Вот и вали, пока цела. Иначе найдётся тот, кто поставит тебя на место.
– Видимо, уже нашёлся, – её голос предательски дрогнул, но тигры не услышали этого, приняв за издёвку.
– Посмейся ещё. Не ты первая и не ты последняя, кто приходит сюда, чтобы не сдохнуть от голода. Вот только единственное место, где такую, как ты, накормят и защитят – это бордель. А пока ты просто бесхозная вещь, с которой может поиграться, поломать или же превратить в шёлковую подстилку любой, кто захочет. Дошло, куда ты сунулась?
– Дошло, но разве я похожа на ту, кто голодает? – призрачный холод повеял от её потерявшего всякую игривость тона. Ирбис медленно расстегнула плащ, высвободив хвост и вытащив из внутреннего кармана несколько промокших бумажек. – Я ищу одного зверя...
Золотой наблюдал, как она спокойно расправляет их и вчитывается под тусклым светом лампочки, пока его белый напарник едва слышно чиркнул зажигалкой и закурил, так же следя за ней и с мечтательной ухмылкой оценивая её слегка выпуклую грудь под открывшимся и осевшим свитером.
– Мистер Волнир.
Она вновь посмотрела в сторону вышибал, встретив две мигом застывшие морды. Тигры настороженно переглянулись, медля с ответом.
– Так вы его знаете? – её хвост взвился в воздух, когда она требовательно вонзилась в них взглядом. – И где мне его искать?
Громоздкая дверь внезапно распахнулась и едва не прибила собой снежка, успевшего выставить лапу. Его сигарета упала на мокрый асфальт, и стоило ему проводить её взглядом, как наружу выбросили сопротивляющегося енота, который мордой впечатался в землю на том самом месте, где мгновение назад стояла ирбис.
– Задолбал, – в сердцах проговорил носорог со сломанным рогом, показавшись в дверях. – Не впускать, – приказал он вышибалам, разминая конечности. И, взглянув на отпрыгнувшую под дождь недовольную самку, закрыл дверь, мощно хлопнув ею за собой.
– Какого хрена?! – побитый енот медленно поднялся.
Но на удивление твёрдо встал на ноги и запрокинул голову, шумно втянув текущую из носа кровь. И, когда он протёр её остатки лапой, на его морде показался совсем не дружелюбный оскал. Енот обернулся и направился к вышибалам, попытавшись застегнуть пуговицу на расхристанном рукаве рубашки. Вот только её уже не было на месте.
– А вот дальше, Ганс, нельзя, – вышибалы схватили его за плечи, не пустив к двери.
– Вы не прихерели?!
– Сам слышал приказ, – пожал снежок плечами и дружелюбно улыбнулся, даже не надеясь на взаимность.
– Я все деньги просрал в этом грёбаном казино не для того, чтобы меня в очередной раз наебали! – енот попытался прорваться, но с лёгкостью был откинут назад. – Я, сука, не мог так проиграть! – осуждающе указал он в их сторону.
– Да ладно тебе. Будто в первый раз, – вышибалы дружно усмехнулись.
– Да пошли вы! – Ганс сплюнул кровь, слегка заляпав его когда-то бывшую чистой под жилеткой рубашку. Вновь протёр разбитый нос. – Чёртовы жулики. Хрена с два вы меня тут ещё раз увидите!
– В пятый раз слышим! – оба расплылись в ещё большей улыбке, приведя его сначала в недоумение. – Причём от тебя же, – а после – и в бешенство...
– Суки! – Ганс было кинулся в их сторону, когда хруст под ногой заставил его остановиться и вызвал ещё больший поток насмешек со стороны вышибал.
Енот зло выругался, подняв растоптанные очки, и, больше не обращая внимания на заливистый смех, положил их в карман брюк. Брезгливо попытался очистить одежду от грязи и, когда это не вышло, направился в сторону. Так и не заметив стоящую под дождём ирбис.
– Догоняй, – закончив смеяться, золотой со всей серьёзностью кивнул на в спешке удаляющегося зверя. – Он один из подручных мистера Волнира, так что наверняка направляется к нему.
***
Нескончаемый дождь скрыл злосчастного енота, и даже когда ирбис ускорилась, сорвав с головы капюшон, она не смогла разглядеть его сквозь бьющие в глаза капли. Безуспешно пробежав несколько домов, разгневанная кошка так и не настигла его и замедлилась, наткнувшись на очередное заведение с пылающей вывеской. Но, если казино было абсолютно закрыто от вида снаружи, выдавая себя только одинокой неоновой надписью, здесь всё было иначе.
За витринами, из которых лился красноватый туманный свет, лежали и сидели оголённые самки разнообразных видов, одетые лишь в тонкие рваные чулки и перчатки, едва прикрывавшие их лапки и голени. По очереди раскуривая кальян, они нежно и медленно касались губами трубки, ведя неспешную беседу и смеясь, светились лучезарными, чарующими улыбками без тени смущения. Гривистая зебра, лань, львица и гиена словно рисовались обнажёнными стройными телами. Демонстрировали филигранные груди отчётливо виднелись сквозь дождевое марево, стекающее со стекла. И только их хвосты или же складки шелковой красной простыни укрывали интимные места от взгляда.
Львица заметила, как за ними наблюдают, обратив на это внимание и остальных. Жрицы кокетливо улыбнулись и, плавно приподнявшись, сменили откровенные позы, подчеркнув изгибами тел своё совершенство. Зазывая и странницу присоединиться к ним.
– Завораживает, – ирбис не успела опомниться, как кто-то прильнул сзади и холодные лапы обвили её со спины, проникнув под плащ, а женственный, вкрадчивый голос зашептал прямо в ухо, коснувшись его жарким дыханием. – Ты им понравилась, – незнакомка лизнула, заставив встрепенуться.
Застигнутая врасплох, ирбис ударила локтём назад, но промахнулась и отскочила в сторону от неизвестной. Обнажая когти и клыки, она свирепо зашипела и замерла, встретившись взглядом с белоснежной волчицей.
– Мир?
Волчица тихо рассмеялась и на секунду подняла лапы кверху, словно признавая поражение.
– Не думала, что вы такие нервные создания, – она расслабленно пригладила загривок и слегка приоткрыла глаза, облизывая губы. – От лёгкого прикосновения уже встала на дыбы – недотрога.
Ирбис не шевелилась, напряжённо прилегая к земле и не смея сомкнуть веки ни на мгновение. Что-то было не так. Инстинкты заставили сразу же дать отпор, и сейчас, когда она смотрела на эту волчицу, лишь сильнее убеждалась, что они взвыли не зря. Но причина всё никак не находилась, пока их взгляды вновь не пересеклись.
За этими дикими, ярко-красными глазами было что-то первобытное, безумное. Ни один встреченный ею волк не обладал ничем подобным, и не важно, насколько матёрым он был. Все они теперь казались лишь щенками по сравнению с той, чей взор внушал трепет...
Затянувшееся молчание ничуть не смутило величественную волчицу, спокойно и гордо стоящую под осенним дождём. Её приталенная, заправленная в облегающие джинсы рубашка насквозь промокла, как и белый расстёгнутый пиджак с засученными по локоть рукавами, но она не обращала никакого внимания на это. Слегка поправив свободный чёрный галстук у шеи, особа хищно прищурилась, сверкнув в оскале парой клыков.
– И какова твоя цена?
Ирбис настороженно повела ушами, так и не ответив на этот вопрос, и волчица продолжила свысока, приглушённым и в то же время властным тоном:
– Во сколько оценишь свою жизнь? Своё достоинство? Может, в сотню? – она достала из кармана мокрые купюры. По одной отсчитывая, выпускала их себе под ноги. – Две, три... А может, хочешь больше?
– Не продаюсь, – собравшись с силами, твёрдо бросила ирбис ей в ответ.
– Нет, милая. Продаются все. Вопрос лишь только в цене. А мне как раз не хватает такой экзотичной кошечки для коллекции... – волчица игриво подступила ближе, заставив её отступить. – Не бойся, я не собираюсь тебе вредить, – усмехнулась хищница и таинственно добавила. – Если ты сама этого не пожелаешь.
Ирбис нервно поёжилась. Этот цепкий взгляд вызывал неподдельную тревогу, а притворно ласковый голос только больше усугублял ситуацию, заставляя и хвостом чувствовать мурашки, проходящие вдоль позвоночника. Краем глаза она заметила, как самки за витриной заинтересованно прильнули к стеклу и переговаривались между собой. Но их там осталось трое...
– Да не притворяйся, – раздосадованно произнесла белоснежная самка. – Ты ведь пришла именно за этим...
– Я забрела сюда, преследуя одного засранца. И шлюхой становиться не собираюсь, – ирбис извинительно улыбнулась, собираясь двигаться дальше. – Уж прости.
– Эй!
Неожиданный возглас заставил кошку машинально обернуться. Уже одетая та самая львица стояла у раскрытых дверей заведения и помахала ей лапкой, мило улыбнувшись. За миг до того, как что-то больно кольнуло шею. И, только отскочив и нащупав слабый порез под шерстью, ирбис снова услышала тихий смех, беззаботно стоящей рядом самки.
– Приструнивать строптивых – моё любимое занятие... – волчица кровожадно улыбнулась, облизнув коготь на оттопыренном пальце. – А ты и на вкус хороша.
– Госпожа, – львица, надев чёрный узорчатый ошейник, услужливо поднесла зонтик, укрыв им от дождя промокшую волчицу. Заинтересованно посмотрела на опасливо застывшую в стороне кошку. – Она к нам?
– Спасибо, Сильви. И нет... – вежливо кивнула ей белоснежная самка и, теперь уже повернувшись к ирбис, сказала. – Ты меня заинтересовала. Такая густая, мягкая шёрстка и нежный вкус крови... Не похоже, что ты в чём-то нуждаешься. И всё же ты здесь, и в твоих глазках мелькает отчаяние... Так кто заставил кошечку намочить свой хвостик?
– Когда хотят что-то узнать – спрашивают, а не набрасываются с когтями.
– Ты это заслужила. Оскорблять моих девочек никому не позволено, – она ласково провела лапкой между ушек Сильви. – Шлюхи обжимаются в подворотнях со всякими плешивыми, причём зачастую весьма неумело. Мои же девочки – профессионалы – и достойны уважения, – с гордостью закончила волчица. – Я тебе ответила, теперь твоя очередь. И не заставляй меня повторять дважды.
– Ладно, – примирительно произнесла ирбис и выпрямилась, пряча когти и натягивая капюшон. – Мне нужен некий мистер Волнир. И где-то здесь должна была пробежать одна из его шестёрок. Занятный енот с разбитым носом. Ганс, кажется. Не знаешь таких?
– Да ты, похоже, знатно вляпалась, раз собралась к нему обратиться, – взгляд волчицы наполнился неподдельным интересом, как и у львицы, держащей зонтик. – И за что же ты получила своё приглашение? Впрочем, неважно, – отмахнулась волчица и снова внимательно осмотрела кошку. – А на вид такая невинная... Вот только я бы посоветовала тебе чуть больше разузнать о тех, с кем собираешься иметь дело...
– И без советов обойдусь, – ирбис нервно перебила её. Но тут же слегка умерила свой пыл, разглядев тень недовольства. – Просто скажи, где его найти?
– Она на крючке, – едва слышно прошептала Сильви, не прекращая кокетливо улыбаться.
– Похоже на то, – слегка кивнула волчица. – Это ведь он тебя ищет, а не ты его... – она уверенно смотрела в глаза ирбис, словно читая в них истину. – Не знаю, зачем ему понадобилась такая, как ты, и в чём твоя ценность. Но всё же...
На мгновение волчица замолчала. Словно сделав какой-то вывод, скрестила лапы на груди и едва заметно улыбнулась.
– Ты прошла мимо. Старик заведует баром, – она показала вдоль дороги, в сторону казино. – Двухэтажное кирпичное здание с заделанными окнами и дверью. А вход – аккурат в тупиковом переулке, сбоку от него, не ошибёшься, – волчица повернулась, на прощание вскинув лапу и махнув хвостом, направилась к дверям борделя, сопровождаемая молчаливой Сильви.
– И да... – госпожа на долю секунды замерла. Обернулась, заглядывая ей в душу. – Будь поаккуратней с мертвецами.
Вторая глава – Безымянный бар
Посмотрев через дорогу, она поняла, почему не обратила внимания на это здание раньше, хоть оно и стоит на той самой дороге, между казино и борделем. Никаких вывесок или опознавательных знаков, а лишь заброшенная двухэтажная кирпичная постройка, сплошь покрытая трещинами и выбоинами, парочка из которых поросла мхом. Снаружи его нельзя было отличить от массы других покинутых строений – но это если не всматриваться. Кованные решётки на окнах второго этажа были наглухо запечатаны в стены. И они не казались древними, как кирпичная кладка, ведь даже ржавчина не успела их покрыть. Не говоря уже про целые, хоть и загрязнённые окна, которые не мог очистить проливной дождь. Первый этаж был напрочь заделан кирпичом: только те участки, в которых угадывались места окон и вход, выделялись чуть более светлым тоном на фоне остальной монолитной стены.
Со стороны казино к нему примыкали руины сгоревшего трёхэтажного здания, большая часть которого обвалилась, полностью перекрыв пространство между постройками. И, как и сказала волчица, с другого бока виднелся мрачный тупиковый и довольно широкий переулок между баром и слегка накренившейся заброшенной девятиэтажкой. Поправив капюшон, ирбис прошла дальше, продолжая изучать это всё более враждебное место. К огромной клепаной металлической двери в нише стены, отделяющей заведение от внешнего мира, вёл деревянный настил и лестница из трёх обгоревших и исцарапанных когтями ступенек, явно знавших и лучшие времена. А запах гари явственно ощущался, словно они были объяты пламенем совсем недавно. Мельком посмотрев на бетонную стену в конце переулка, ирбис различила выбоины от пуль и тусклый след запёкшейся, омываемой дождём и впитавшейся в бетон крови, заставившей её нервно остановить взгляд.
Могильный холод прошёлся под кожей, и страх начал медленно подкрадываться. И будь её воля, она сюда ни за что бы не сунулась, но выбора ей никто не оставил.
Нервно поведя ушами и собрав всю свою волю, она поднялась по ступенькам. Осмотрела дверь, стараясь найти хоть какой-то способ открыть её или достучаться до тех, кто внутри. Не оказалось ни ручки, ни любого другого приспособления, хоть отдалённо напоминающего её. Одна литая сталь с несколькими почерневшими по краям вмятинами словно от взрывов или же пуль. Лишь в её центре располагались две задвижки – приблизительно на уровне глаз и брюха, – открыть которые снаружи не представлялось возможным.
Не найдя лучшего решения, она подняла железную арматуру, приставленную к стене около двери. Несильно размахнувшись, ударила по стали, почувствовав вибрацию в лапах и звонкий гул, который явственно должны были услышать внутри. Но, настороженно прождав с минуту, она не заметила никаких изменений.
Всё осталось по-прежнему и после второго, третьего, четвёртого ударов. Но с каждой новой попыткой ирбис всё больше злилась, пока, постепенно забывая про страх, яро не заколотила, едва не высекая искры. Почему-то именно сейчас весь её гнев и отчаяние нашли выход и не позволяли прекратить бить, несмотря на звенящую боль, отдающую при каждом ударе о твёрдую поверхность.
– Ненавижу! – её выкрик потух в раскатистом громе.
Арматура вырвалась при взмахе, отлетев в сторону. И только тогда, в гневе посмотрев на отбитые, непослушные лапы, ирбис пришла в себя. Тяжело дыша, она устало осела, прислонившись к прохладной стене. Пыталась унять взбунтовавшееся в груди сердце и привести свои мысли в порядок. Но стоило ей на мгновение прикрыть глаза, как от двери раздался металлический скрежет и верхняя задвижка отошла в сторону.
– Грохни ещё хоть раз, и я оторву тебе все конечности и брошу подыхать в этом сраном переулке. Закрыто.
