Текст книги "Олимпийское противостояние. Поколение победителей"
Автор книги: Арсений Замостьянов
Жанр:
Спорт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Мы оба с ним как будто из металла,
Но только он действительно металл.
А я так долго шел до пьедестала,
Что вмятины в помосте протоптал.
Перед московской олимпиадой-80 на счету Алексеева было 80 мировых рекордов и, увы, травмы, которых не избежать в «железном» спорте. После чемпионата мира 78-го он не выступал 2 года, но перед московской олимпиадой был уверен в победе, однако… не справился с начальным весом в первом упражнении и сошел с дистанции. Так повелось: трагически уходят с помоста великие чемпионы… А чемпионом в самой тяжелой и престижной весовой категории стал другой советский штангист – Султан Рахманов, не побивший рекорды Алексеева.
Самый сильный человек XX века Василий Алексеев
Главным же героем тяжелоатлетического помоста на московской олимпиаде стал «средневес» Юрик Варданян, Олимпийским московским вечером атлет из Ленинакана побил пять мировых рекордов. Его феноменальный результат – 400 килограммов в двоеоборье – позволил бы первенствовать еще в двух более тяжелых весовых категориях. И даже в состязании супертяжеловесов, весивших в два раза больше Варданяна, он занял бы почетное пятое место. Через четыре года, на тех самых соревнованиях «Дружба-1984», которые заменят советским спортсменам олимпиаду, Варданян добавит к своему рекорду еще 5 кг. Ну, а на закате советской истории блеснут Леонид Тараненко, Александр Курлович, Юрий Захаревич, а тренер Василий Алексеев будет гипнотизировать противников, как и в свои спортивные годы… Перед тем, как сборную возглавил Алексеев, болгары несколько раз побеждали советских силачей на соревнованиях. Алексеев подошел к болгарскому тренеру Нураиру Нурикяну и деловито ему сообщил: «Все, браток, закатилась твоя звезда. Теперь будешь вторым». Болгарин разобиделся, жалоба дошла до дипломатов. Алексеев снова подошел к нему на соревнованиях: «А что ты жалуешься? Я же правду говорю, вторым будешь». Не хвастал Алексеев. И снова не знал поражений.
Вызываем на ковер!
Пожалуй, ни в одном виде спорта советские мастера не доминировали столь неудержимо, как в спортивной борьбе. Тут сказались и победные традиции русских богатырей-иванов, и сноровка кавказских борцов. Для многих народов СССР национальная борьба была не просто потехой, но образом жизни, священной мистерией. В Грузии – чидаоба, в Азербайджане – гулеш, в Армении – кох. Несколько позже королями ковра стали северокавказские борцы – дагестанцы, осетины, чеченцы. Для этих народов борьба стала спортом номер один, а борцы-чемпионы – национальными героями, как дагестанец Али Алиев, которому при жизни поставили памятник. Правда, ему – многократному чемпиону мира – фатально не везло на Олимпийских играх.
«Народные» приемы и ухватки украшали стиль и вольной борьбы, и классики. Разница – в том, что в классике запрещены технические действия ногами и захваты ног руками.
В Советском Союзе любили аббревиатуры, именно в нашей стране к 1938-му году разработали борьбу самбо, что означает «самооборона без оружия».
Борьба – один из древнейших видов спорта. Что может быть естественнее схватки без оружия, без подлых приемов, один на один? Еще Гомеру хорошо был известен этот спорт – истинное соревнование воинов. Советский Союз был воинской державой, и борьбу у нас почитали. Борцы чувствуют преемственность с поколениями воинов, богатырей, крестьян, которые во всем полагались на собственную силу. Память веков, родовая память языческой пляски, первых борцовских игрищ. Только руки, ноги, тело, горло – прямое соперничество, без оружия, без брони.
На чемпионат мира по классической борьбе советские мастера впервые выехали в 1953-м. Шумный Неаполь валом валил поглазеть на силачей из страны рабочих и крестьян, которую демонизировала итальянская пресса. И сразу – победа, пять золотых медалей. Чемпионами стали Б. Гуревич, Г. Шатворян, А. Терян, Г. Картозия и А. Энглас. Впрочем, эта победа никого не удивила: советские «классики» уже первенствовали на Олимпийских играх в Хельсинки. Другое дело – «вольники». Вот уж чудо: в СССР этот вид борьбы стали культивировать только в сороковые годы, первый чемпионат прошел в 1945 году. И – первое общекомандное место на дебютной Олимпиаде в Хельсинки, в острейшей конкуренции с иранцами и турками. За всю историю лишь однажды советские «классики» уступили общекомандное первое место – болгарам в Софии, в 1971 году. «Вольники» оплошали трижды: в 1957-м, 1965-м и 1966-м. А ведь чемпионаты мира по борьбе проводятся ежегодно. Не зря считалось, что выиграть чемпионат СССР по борьбе сложнее, чем первенство мира или Европы.
Советские борцы-чемпионы не были горошинами из одного стручка, каждый победитель самобытен, каждый чемпионский характер неповторим. Нужно было бы вспомнить многих, но мы остановимся лишь на нескольких эпизодах из истории спорта…
Начать следует, наверное, с Арсена Мекокишвили. На ковер Хельсинки гордо вышел сорокалетний седовласый дебютант – палаван из села Георгицминде. В команде его называли по отчеству – Арсеном Спиридоновичем. Гигант, богатырь, он поздно утвердился в большом спорте. И удивительно, что его первая олимпийская победа не стала последней. Мекокишвили и в сорок два года, на чемпионате мира в Токио, не знал равных.
Интеллектуалом, поэтом спорта был Александр Иваницкий. Все-таки шестидесятые были временем творческих людей, в том числе и в борьбе.
Вчитаемся в слова чемпиона: «Путь в ад вымощен благими намерениями, а путь к пьедесталу почета вымощен провалами и ухабами». Я через это прошел. Ведь ровного пути наверх не бывает. Мне повезло. Я нашел «свое». У меня все легко получалось. Я летал по ковру, как во сне, парил на ковре. Нашел свою сущность». Его неуловимые, быстрые приемы обескураживали самых мощных противников. Вместе с тренером Сергеем Преображенским он разработал собственный, авторский стиль борьбы. Почти все соперники были тяжелее Иваницкого – иногда и на полсотни килограммов: он стал первым стройным чемпионом-тяжеловесом. Тяжеловес с реактивной техникой «мухача». На международных соревнованиях он не проиграл ни одного балла иностранным противникам. Ни одного! А ведь он – блокадный ребенок… В январе 1942-го от голода он не мог ни ходить, ни говорить, выжил чудом…
Друг и соперник Иваницкого – Александр Медведь – самый титулованный борец-вольник. Из Токио друзья вернулись с золотыми медалями, завоеванными в двух тяжелых категориях. Они традиционно делили одну комнату и, чтобы поспать перед схваткой, вечерами до одури играли в карты. А уж потом Иваницкий распрощался со спортом, и Медведь перешел в его категорию, в которой властвовал еще на двух Олимпиадах.
Юрий Власов завел традицию: знаменосцы сборной СССР на Олимпиадах несли знамя на вытянутой руке. Вот такая демонстрация силы, удали, превосходства. Богатырская замашка! На открытии мюнхенской Олимпиады прием штангистов повторил Медведь. И стадион ахнул, предчувствуя триумф советских спортсменов…
Александр Медведь – выдающийся советский борец вольного стиля, трёхкратный олимпийский чемпион, многократный чемпион мира, Европы и СССР
Упрямство, усердие – такими качествами выделялся Медведь. Белорусское упорство сделало его непобедимым чемпионом, а противникам оставалось отшучиваться: «Человек бороться с медведем не может». В Мюнхене, на третьей победной Олимпиаде, он с благодарностью поцеловал ковер и ушел из спорта победителем.
Преемником русских богатырей Иванов стал сибиряк Ярыгин. Вот где сыграла роль дружба народов СССР! Тренер Ивана – Дмитрий Миндиашвили, в шутливой анкете написал: «Представляю две новые советские интернациональные формации: сибирских грузин и грузинских сибиряков». В Сибири он служил в армии, женился на сибирячке, и превратил Красноярск в центр мировой борьбы. Ярыгин был готов к сверхнагрузкам: на тренировках он становился и тяжелоатлетом, и марафонцем.
Первую свою Олимпиаду – Мюнхен – Ярыгин выиграл за явным преимуществом. Ему хватило девяти минут, чтобы положить на лопатки подряд семерых соперников. А в Монреале пришлось попотеть. В финале довелось встретиться с напористым, мощным американцем – Хеликсеном. Ничья устраивала американца: у Ярыгина имелось одно штрафное очко. С первых секунд схватки Иван пошел в атаку, показал, кто хозяин на ковре. Ко второй передышке счет был 17:1. Разгром! И осталось три минуты. И вдруг накатила усталость, глаза у Ивана побелели. К восторгу трибун, за две минуты американец набрал 12 баллов – никто никогда так не «вертел» Ярыгина. 17:13 – и кажется, что обессиленному Ивану не уйти от поражения. Но вот американец бросается Ивану в ноги – и получает контратаку. Два балла – Ярыгину Вот вам триумф воли.
Любимцем болельщиков был и Леван Тедиашвили – еще один из ярчайших борцов семидесятых, двукратный олимпийский чемпион. Многим запомнился его подвиг 1973 года. Жаркий Тегеран, открытый стадион «Фарах», ковры, расстеленные на футбольном поле, как будто в пламени. Леван уже одолел всех соперников, получил «золото» чемпионата мира по вольной борьбе. А потом там же начался чемпионат по самбо. И в сборной СССР заболел самбист… Леван несколько лет занимался самбо и решил по-комсомольски (а Тедиашвили был комсомольским вождем!) заменить друга. И – выиграл золотую медаль.
Тедиашвили мог, прижав соперника, подмигнуть публике, улыбнуться… Он всегда выходил на ковер с улыбкой, с шуткой, как подобает человеку, знающему цену и радости, и трагедии. Отец его пришел с войны израненным инвалидом, а сын погиб во время постперестроечной абхазской бойни.
Ничуть не уступали «вольникам» «классики» – на первых советских Олимпиадах они собирали куда более богатый урожай. И в семидесятые в самом древнем виде единоборств проявляли себя такие богатыри как Валерий Резанцев. Молчаливый упрямец, львиную долю побед он одержал одним приемом – «бычком». То есть сталкивал противника в партер мощным толчком. Ему говорили: «Тебя раскусят через год!», а он гнул свою линию. И победами доказал правоту. Твердый как скала, он как будто бревном осаживал противников, сбивая их с ног.
Тренер увидал его на улице, жарким летом: рабочие мостили дорогу. Крепкий парень легко справлялся с огромными бордюрами. Оказалось, он занимается велосипедным спортом. Но Вадиму Псареву удалось заманить силача в борьбу – и советский спорт получил двукратного олимпийского чемпиона. За семь лет международной карьеры он не проиграет ни одной схватки.
А знаменосцем сборной СССР на победных Олимпиадах в Монреале и Москве был борец-классик, тяжеловес Николай
Балбошин. Всю жизнь ему мешали травмы. После первой серии побед – на чемпионате мира в Минске его подвело бедро. Почти выигранное первенство завершилось не на пьедестале, а в лазарете. Тренер – фронтовик, олимпийский чемпион Николай Парфенов – возродил Балбошина для спорта после той тяжелой травмы.
Незадолго до Олимпиады Балбошин в полночном трамвае заступился за милиционера, которого избивали хулиганы. «Я вас узнал, вы наша олимпийская надежда. Зря вы так рискуете, а что, если бы они вытащили нож?».
В Монреале каждого из пятерых противников он уложил на лопатки, потратив на все про все 15 минут. «Балбошин – на две головы выше соперников. Если кто у него выигрывал балл, то не знал, как его удержать. Балбошин – лучший борец Олимпиады…», – взахлеб писали газеты про «Великого Росса». Интересный расклад возник перед последней встречей – сам Балбошин рассказал о тех перипетиях: «Если я американца Рейнгэнса чисто кладу, то бронзовую медаль получает поляк Скшидлевский. Если выигрываю по очкам, то «бронза» будет у американца, а поляк останется без медали. Конечно же, я очень хотел помочь поляку, ведь он был из нашего соцлагеря. Искренне считал его другом-братом, так были воспитаны советские люди. В общем, кладу американца как положено. Он потом подходил, вроде как в шутку, объяснял через переводчика: «Мог бы ты и по очкам у меня выиграть, все равно чемпионом стал бы. Тогда бронзовую медаль получил бы я, а не поляк. Ты ему специально помог…» Я ответил: «А пусть США в СЭВ вступают, тогда буду и тебе помогать».
Знаменосец вел за собой в Лужниках сборную СССР и на открытии московской Олимпиады. Он мечтал победить дома. И в первой схватке положил на лопатки сильного венгра. Но во второй… рвется ахиллово сухожилие – и Олимпиада для фаворита завершается без наград. Накануне игр в Лос-Анджелесе Балбошин снова забывает о травмах, выигрывает чемпионат СССР, но ту Олимпиаду Советский Союз бойкотировал. На турнире «Дружба», который заменил спортсменам социалистического блока Олимпиаду, 35-летний Балбошин одержит свою последнюю победу.
Знаменосцем сборной СССР на победных Олимпиадах в Монреале и Москве был борец-классик, тяжеловес Николай Балбошин
В 1980-е в вольной борьбе на ковре царили джигиты с Северного Кавказа, и лидером поколения, пожалуй, был Арсен Фадзаев. Осетин, дигорец из селения Чикола, он с двадцатилетнего возраста был непобедим в категории до 68 кг. Быть ему, как Медведю и Карелину, трехкратным олимпийским чемпионом, если бы не бойкот лос-анджелесской Олимпиады. Гибкий усач боролся, как будто играл с соперниками… Ну, а в классической (греко-римской) борьбе лучшим из лучших стал знаменосец и герой последней советской Олимпиады – Александр Карелин. Уникальный, непобедимый борец трижды проходил на открытии Олимпиад со знаменем – и, увы, всякий раз это был новый флаг… В Сеуле – СССР, в Барселоне – безликий олимпийский флаг «объединенной команды», а в Атланте – России… В Сеуле Карелин уважать себя заставил даже тех, кто равнодушен к борьбе. Столько силы и страсти было в борьбе этого двадцатилетнего сибирского богатыря. Всегда интересно наблюдать за талантливыми людьми… Поражений он не знал вплоть до последней схватки. Король «обратного пояса», посвящавший все победы жене Ольге. Последний знаменосец Советского Союза.
Звездные часы
В СССР любили мифы не только о Прометее, но и о Фаэтоне: бросали вызов земному притяжению, стремились все выше, и выше, и выше. И, конечно, нет ничего странного в том, что, когда первые советские космонавты не сходили с газетных полос, громкие рекорды ставил прыгун в высоту Валерий Брумель. Потому и прозвали его «космическим прыгуном». Талант
виден с первого взгляда: ореол, присущий героям шестидесятых, сильно бросался в глаза. Свой последний и главный мировой рекорд он поставил на матче легкоатлетических сборных СССР и США, в присутствии Хрущева. 2.28! Восемь лет побить не могли. Потом будет победа на токийской Олимпиаде и мотоциклетная катастрофа, после которой он заново научится ходить, а потом и прыгать, но уже не на космические высоты. Знак времени: как и Юрий Власов, Брумель увлечется литературой, будет писать романы и стихи.
Из звездных часов советского спорта, взятых на вооружение пропагандистами, нельзя не вспомнить дуэль Владимира Куца и Гордона Пири на мельбурнской Олимпиаде: «Куц предложил неотступно следующему за ним Пири целых три таких рывка по 400 метров каждый. Это был действительно бег на грани жизни и смерти. И после третьего рывка, хотя до финиша осталось только около полутора километров, Пири сдался. Еле перебирая ногами от усталости, он безучастно смотрел, как его один за другим обходят соперники в тот момент, когда с привычно поднятой правой рукой Куц победно пересекал линию финиша» (Е. Чен)…Или мяч, залетевший в ворота уругвайцев сквозь рваную сетку, когда капитан сборной СССР по футболу Игорь Нетто благородно отказался от неправильно засчитанного гола. А рывок Вячеслава Веденина на финальном этапе лыжной эстафеты игр в Саппоро, когда за 10 километров он отыграл минуту у титулованного финна? Советские болельщики уже уходили с трибун: провалена эстафета. А он пришел первым. Про этот рывок Роберт Рождественский написал стихи:
Стала нашей твоя судьба,
Слезы встали у самых глаз.
И у нас к тебе – не приказ
И не просьба – одна мольба.
Ты выигрываешь! – прибавь!
Ты выигрываешь! – нажми!
На мгновенье прильнув, припав, —
Хочешь, наши силы возьми!
Вот!
Зачем нам теперь они?..
Ты, пожалуйста, добеги.
Дотерпи, родной! Дотяни,
Достони, дохрипи, смоги!
Через все чужие «ни в жизнь!..»,
Через все свои «не могу…»
Ну, еще! Еще продержись!
…Ох, как жарко на этом снегу!»
Веденин – вообще личность легендарная. Отец его пал смертью храбрых под Смоленском. В Саппоро Веденин был знаменосцем нашей команды на открытии Олимпиады. Другие знаменосцы склоняли флаги перед японским императором. Но «у советских собственная гордость». Команда решила: красный флаг перед императорами не склоняется. И не побоялся Веденин дипломатического скандала.
А через четыре года на эстафете снова случилась «нештатная ситуация». Евгений Беляев лидировал. Рослый, уверенный в себе, он катил к победе. И вдруг у него отскочила лыжа, да еще и пластмассовое крепление сломалось. Ему предлагали поменять лыжу, но, как назло, у Беляева были особые ботинки и еще более особые крепления – экспериментальные. Что ж, сойти с дистанции? Советский спортсмен продолжил гонку на одной лыже. Он проваливался в снег, хромал, но дотерпел до финиша два километра. На полпути его увидел тренер Акентьев, быстро разулся, Беляеву пришлось влезть в его ботинки – как в шлепанцы: они были малы ему на три размера. Он финишировал десятым, проиграл лидеру минуту одиннадцать секунд. Товарищи вывели сборную СССР на третье место: тот редкий случай, когда бронза на вес золота.
Вячеслав Веденин – лыжник, творивший чудеса
Герои советского спорта поспевали за международной модой. Им позволялось то, за что рядовые школьники получали взбучку от завуча. Битловскую прическу носил Виктор Санеев – символ советской легкой атлетики семидесятых, чемпион Европы, побеждавший в тройном прыжке на трех Олимпиадах подряд: в Мехико, Мюнхене и Монреале. Мировой рекордсмен, член КПСС, кавалер ордена Ленина… Волевой атлет, изматывавший тренеров неутолимым желанием тренироваться чуть ли не круглосуточно. Его судьба, не раз пересказанная журналистами и кинодокументалистами, как по заказу соответствовала представлениям о советской мечте. Казачья семья Санеевых переселилась в Абхазию, в Сухуми. Отец – инвалид, мать – прачка. А сын не пропал: его сызмальства заметили, взрастили на стадионе. Он стал чемпионом, получив и диплом агронома. Настоящий герой семидесятых: небрежно отброшены назад длинные волосы, немного скептическая улыбка, взгляд углублен в себя. Чувствовалось, что такого человека трудненько приручить. Чем-то был похож на Санеева и чемпион мюнхенской Олимпиады десятиборец Николай Авилов. Во время выступлений соперников этот чемпион в беззаботной позе отдыхал, слушая транзистор. И у Санеева, и у Авилова, кроме олимпийских побед были и олимпийские разочарования. На монреальской Олимпиаде Авилов, выступавший в ранге действующего чемпиона, был недоволен, что ему – фавориту – досталась слабейшая группа в забеге на сто метров, а тут, как назло, еще и украли шесты, к которым спортсмены приноравливаются месяцами. В итоге – третье место, а чемпионом с выдающимся результатом стал американец Дженер. Для Санеева Монреаль стал счастливым: к третьему олимпийскому «золоту» он улетел в пятой попытке. А вот через четыре года в Москве 35-летний прыгун пережил настоящую трагедию. Лужники болели за Санеева, верили в то, что его спортивная судьба завершится рекордным четвертым «золотом» Олимпиады. Но… лучшая попытка тбилисского динамовца, в которой он сантиметров на двадцать опередил соперника из Эстонской ССР, была аннулирована судьями. Заступ, красный флажок и в итоге – одна из самых обидных в истории спорта серебряных медалей.
До тридцатых годов наибольшую аудиторию болельщиков в СССР собирали не футбольные встречи, не волейбол и не бокс, а решающие забеги скороходов-конькобежцев. Нужны ли объяснения? Ведь это истинно русская, зимняя забава, воспетая Пушкиным. Много лет блистали советские конькобежцы – наследники славы дореволюционных спортсменов. Еще перед Первой мировой завоевал титулы чемпиона мира и Европы Николай Струнников, а первое официальное первенство России по скоростному бегу на коньках было проведено в Москве аж в 1889 году. Забег на три версты выиграл тогда гость из Петербурга Александр Паншин. Первым чемпионом РСФСР стал в 1918 году Яков Мельников (1896–1960). Он же в 1937 году стал первым заслуженным мастером спортаСССР. Звания, дипломы, неуклонные ступени табеля о рангах – все это было необходимо советской культуре, в которой спортсмен (как и представители творческой интеллигенции) участвовал в социалистическом строительстве наравне с рабочими, инженерами и солдатами – и его труд требовал формального признания, государственного статуса. Звание заслуженного мастера спорта навсегда осталось высшим спортивным титулом страны. Чуть пониже – «мастер спорта международного класса» (это звание, впрочем, ввели гораздо позже), затем – обыкновенный «мастер спорта» (это звание появилось в 1935-м), далее – «кандидат в мастера», КМС. Ну, а уж потом – всяческие разряды, взрослые и юношеские. В спорте система званий имела не только военно-социалистический смысл, но и помогала в организации спортивной жизни, определяла отношение к высокому классу мастерства. Мастерство Якова Федоровича Мельникова сомнений не вызывало. Ему принадлежали рекорды СССР, он не раз побеждал в специальных матчах маститых скандинавских чемпионов мира. На официальные международные первенства в советское время он попал лишь раз, зато побеждал на рабочих чемпионатах мира —чем не наш ответ Чемберлену? Последний чемпион Российской империи и первый – Советской России. Звание ввели через месяц после триумфа первых Героев Советского Союза во главе с летчиком Анатолием Ляпидевским. 27 мая 1934 года здравицу в честь первого ЗМС произнес Иван Лихачев, основатель и директор автомобильного завода имени Сталина, непосредственный начальник Мельникова: «Эта честь – навсегда. И мы гордимся вместе с вами, что она оказана рабочему человеку, представителю нашего завода, представителю трудящихся Москвы. Спасибо вам за вашу красивую жизнь, за все, что вы сделали для своего государства, для своего народа». Летом 1941-го 45-летний Мельников пишет заявление: «Не могу быть нигде, кроме передовой, там, где идет непосредственная борьба за честь, свободу и независимость нашей Родины».
Из наследников Мельникова наиболее колоритной фигурой был великий спринтер Евгений Гришин. Его называли СЭРом. Тогда в моде были аббревиатуры, и прозвище Гришина действительно означало «Скорость, элегантность, рекорд». На первой для советских спортсменов белой Олимпиаде – в Кортина-дАмпеццо – Гришин побеждает на двух дистанциях, всякий раз побивая мировой рекорд. На дистанциях в 500 и 1500 метров прирожденный спринтер не знал равных. Прирожденный, потому что он сам говаривал: «Стайера можно натренировать, а вот спринтером надо родиться». На афоризмы он был мастаком. Через четыре года в Скво-Вэлли он снова победит на обеих спринтерских дистанциях. Когда американские журналисты спросили его: «Что вам понравилось в США?» – Гришин не полез в карман за словом: «Красный флаг моей Родины на фоне синего американского неба!».
Непобедимый Евгений Гришин
Самой титулованной советской спортсменкой сталинского времени была Мария Исакова – «вятская Золушка». На первых же своих соревнованиях юная динамовка установила два рекорда города. Начальник боевой подготовки кировского «Динамо» спросил: «Какой приз ты бы хотела получить?». Чемпионка застенчиво ответила: «Галоши». Через 5—10 лет она вместе с золотыми медалями завоюет и репутацию одной из первых модниц страны, барышни будут копировать стиль Исаковой, отслеживая ее шляпки и шубы. Уже в 1938 году Исакова побивает мировой рекорд на дистанции 1500 метров, ее имя становится всесоюзно известным. В 1948-м, в Финляндии, советские конькобежки впервые примут участие в чемпионате мира. Исакова, выступая с травмой мениска, выиграет три дистанции из четырех и получит лавры чемпионки мира в многоборье. Этот триумф она повторит в 1949-м в Швеции и в 1950-м в Москве. Первая в истории советского спорта трехкратная чемпионка мира. Жаль, что советские спортсмены дебютируют на зимних Олимпийских играх только в 1956-м, когда Исакова давно уже не участвовала в соревнованиях. Слава Исаковой была громкой: на одном из барельефов московской станции метро «Динамо» мы видим изображение первой чемпионки. Повсюду можно было увидеть и настольную статуэтку конькобежки. Это скульптор Елена Янсон-Манизер запечатлела изящные и выверенные движения спортсменки.
Своими победами ударно пропагандировала советский спорт и «уральская молния» Лидия Скобликова, которую сам Хрущев, восхищенный олимпийскими победами конькобежки, без кандидатского стажа, вне очереди готов был принять в партию. Как это все случилось? Шестикратная олимпийская чемпионка, в Инсбруке она выиграла все четыре конькобежные дистанции, установив «вечный» рекорд Олимпиад. Тут же в «Советском спорте» появилось открытое письмо Скобликовой первому секретарю ЦК КПСС: «Здесь, в Инсбруке, на пресс-конференции американский журналист спросил, являюсь ли я членом Коммунистической партии. Очень жаль, что я не смогла ответить «да», но сказала так: я комсомолка, а самая заветная моя мечта – стать членом партии Ленина». Оперативный ответ был напечатан тут же: «ЦК КПСС рассмотрел Вашу просьбу и принял Вас в члены КПСС. Сердечно поздравляю Вас с этим знаменательным событием в Вашей жизни. Теперь Вы можете сказать, что Ваше желание исполнилось».
В хоккее, в волейболе советские команды, как и на конькобежных дорожках, начали побеждать уже на дебютных международных соревнованиях, после того как двадцать лет варились в собственном соку. Мировой волейбол многим обязан советской городской традиции паркового волейбола. Игра, в которой не бывает грубых приемов, спервоначала прижилась среди студентов творческих вузов. Первый официальный матч в истории разыграли будущие народные артисты и художники СССР – студенты ВХУТЕМАСа и института кинематографии. Это случилось 28 июня 1923 года. Энтузиастом волейбола был мхатовский актер Владимир Белокуров – всем известный Чичиков и Чкалов. В тридцатые годы волейбольные мячи летали над всей страной. В Германии игру, изобретенную в США, называли русской народной забавой. В программу Олимпийских игр волейбол включили только в 1964 году [4] , когда вышедшие на мировую арену советские волейболисты уже поражали болельщиков искусным мастерством. Константин Рева, Юрий Чесноков, Виктор Модзалевский – в волейбольном мире эти имена звучат, как имена Пеле и Бекенбауэра – в футбольном.
И для баскетболистов первый чемпионат Европы оказался победным – дружественная Прага, 1947-й. Дебют баскетболистов на чемпионате мира в Чили-1959 окончился драматично: во всех матчах сборная СССР одержала победы. Приноровившись к январской чилийской жаре после московских холодов, победили со счетом 62:37 и всегдашних фаворитов американцев, и, в упорной борьбе, сильную сборную Бразилии. А вот со сборной Тайваня команда тренера Степана Спандаряна играть не собиралась: из солидарности с китайскими товарищами и помня о захвате танкера «Туапсе» [5] чанкайшистами. Если бы даже сборной СССР за неявку на матч с Тайванем засчитали поражение – никто не догнал бы нашу команду Но советских и болгарских баскетболистов дисквалифицировали, лишили всех набранных очков… Чемпионами провозгласили отставших от сборной СССР на два очка бразильцев. «Советский спорт» горделиво писал тогда: «Одержав блестящую победу, сборная Советского Союза возвратится домой без золотых медалей, завоеванных в честной спортивной борьбе. Можно аннулировать очки, лишить команду медалей, но никогда и никого не удастся убедить в том, что на этом чемпионате кто-нибудь играл сильнее баскетболистов СССР». А золотые медали баскетболисты сборной СССР тогда все-таки получили: их отлили в Советском Союзе, в пику международной федерации баскетбола ФИБА.
Жаркий, засушливый, с повсеместными пожарами торфяников, 1972 год стал в истории советского спорта одним из ключевых. Кроме хоккейной серии – убедительная победа в олимпийском Мюнхене с рекордным для того времени медальным уловом – одних золотых аж 50. Победу посвятили декабрьскому 50-летию образования СССР. И это – после неудачных для СССР игр в Мексике, про которые Пахмутова с Добронравовым написала минорную песню «Трудные старты Мехико», а популярный спортивный журналист Аркадий Галинский хмуро предрекал: «Мехико позади. Глубинные выводы впереди».
Советская сборная в аэропорту. Чили,1959 г.
Между прочим, в Штатах нередко можно было с высоких трибун услышать заявления подобные речи Роберта Кеннеди после римской олимпиады: «Наша страна не намерена уступать никакой другой. Мы хотим быть первыми, первыми без оговорок… Мы не желаем больше читать в газетах, что наша страна на Олимпийских играх оказалась второй после Советского Союза». Соперничество систем никто не отменял: и рыночные механизмы американского спорта не делали его деидеологизированным. Напротив, политическую подоплеку использовали как хорошую рекламу, вместе с ней спорт лучше продавался… В нулевые годы, когда Россия не является спортивной империей под стать Советскому Союзу, американская пресса не раз нагнетала страсти воспоминаниями о великой олимпийской борьбе с «плохими парнями» из СССР: «Русская команда всегда беспокоила нас с чисто геополитической точки зрения. Она выигрывала всегда и постоянно, и по количеству медалей была первой на всех небойкотированных летних Играх с 1972 года по 1988-й. Русские атлеты будто не росли, а вылуплялись из щедро финансируемой спортивной машины – всегда уже полностью сформировавшиеся, каменные, монолитные. Они раз за разом ставили на колени самую богатую нацию на свете, к тому же помешанную на спорте – и до сих пор эта нация не может оправиться от того впечатления» («Вашингтон пост», 2004).
Без внешнего врага, без истерической фобии в прессе Штаты увядают, как увядал от горбачевских улыбок «общему дому» Советский Союз. Попробуйте лишить эту империю великой армии и современного вооружения – и мы увидим, что никакой рынок не спасет великую державу от деградации… А в Мюнхене спринтер-бегун Валерий Борзов первенствовал на патентованных американских дистанциях 100 и 200 метров. На этих же играх прервали победную серию американцев и советские баскетболисты. Финал получился инфарктный для болельщиков: почти всю игру вели в счете советские мастера, в последние пять минут наши соперники выровняли игру Когда американцы повели 50:49, многим показалось, что матч окончен. Но, после шумных споров, судьи определили, что осталось три секунды. В этой ситуации тренер Кондрашин произнес очень спортивную фразу: «Времени – вагон!». За три секунды Иван Едешко сделал пас через всю площадку, под американское кольцо, а Александр Белов забросил мяч в корзину: 51:50. Американцы, кажется, до сих пор не признают эти три секунды и говорят об «украденной победе».
