Текст книги "Олимпийское противостояние. Поколение победителей"

Автор книги: Арсений Замостьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Николай Панин-Коломенкин является первым и единственным в истории Российской империи олимпийским чемпионом

Журналисты Петербурга и Москвы нарекли те игры «спортивной Цусимой». А как еще назвать эти соревнования, если Великое княжество Финляндское выигрывает 26 медалей, из них 9 – золотых, а куда более великая Россия остается в аутсайдерах Стокгольмской Олимпиады, на общем 16-м месте? Течение спортивной истории прервала Первая мировая. Олимпийский реванш предстояло брать уже под красным флагом – через сорок лет!

Красный спорт

После 1917-го спорт стал массовее. У истоков советской спортивной индустрии стояли лучшие мастера дореволюционного времени. В особенности это проявилось в самом успешном для России виде спорта – конькобежном. Чемпион мира и Европы Николай Струнников считался первым среди равных, он стал тренером. Проявили себя в советское время и братья Ипполитовы, Яков Мельников – корифеи советской конькобежной и велосипедной школы. Не напугала революция и Панина-Коломенкина, он еще станет победителем Спартакиады 1928 года по стрельбе из пистолета.

Официально Советский Союз чурался профессионального спорта, стремился не превращать соревнования в бизнес. В те годы у нас не верили и в любительский «буржуазный» спорт и об Олимпийских играх писали презрительно.

Пропаганда физкультуры на первых порах имела только военное и лечебно-профилактическое значение. Ну, еще считалось, что соревнования способствуют солидарности трудящихся: пролетарии всех стран, соединяйтесь! Но очень скоро пропаганда сообразила, что спортивные достижения – это одна из витрин страны и превосходное успокоительное средство для общества. Один испанский спортивный магнат говорил: «Уж лучше бы футбол сделал страну еще глупее! Пусть люди думают об игре три дня до и три дня после матча. Так они не станут задумываться о куда более опасных вещах». И в СССР спорт был эффективным социальным утешителем.

Большой спорт, как и массовая физкультура, стал в СССР делом государственным, иерархия помогала выстраивать отношения физкультурников и мастеров с государством. На волне подготовки к войне, в тридцатые годы, советский спорт высших достижений поднялся до мирового уровня в тяжелой атлетике и борьбе, в фехтовании и стрельбе. Возникли тренерские школы, болельщицкие традиции…

Управление делами спорта отражалось в партийных и государственных декларациях. После Лондонской олимпиады, 27 декабря 1948 года вышло постановление ЦК ВКПб «О ходе выполнения Комитетом по делам физической культуры и спорта директивных указаний партии и правительства о развитии массового физкультурного движения в стране и повышении мастерства советских спортсменов». Этот документ декларировал начало подготовки к следующей Олимпиаде, в которой впервые должны были принять участие советские спортсмены. Дебют состоялся в день открытия Хельсинкских игр – 19 июля 1952 года. Но после Победы посредственных результатов народ бы не понял, а Сталин не простил.

Первое олимпийское «золото» завоевала для СССР дискоболка Нина Пономарева (Ромашкова), победившая 20 июля. С легкой руки Ромашковой диск улетел на 51 метр 42 сантиметра, что было на три с лишним метра дальше олимпийского рекорда. На тех играх советские атлеты выиграли 71 медаль (22 золотых, 30 серебряных, 19 бронзовых). У американцев результаты были повыше – 76 медалей (40 золотых, 19 серебряных, 17 бронзовых). Но для послевоенного СССР это достижение было уникальным. В «неофициальном командном зачете», где фиксировались не только достижения медалистов, Советский Союз по итогам Олимпиады разделил 1–2 место с Соединенными Штатами, и наша пропаганда рапортовала именно о таком результате. Уже на следующих играх, в Мельбурне, американцев удалось превзойти по всем статьям – и по медалям, и по зачетным очкам.

Мой дед, Аркадий Сергеевич Карапетян, прожил в советском спорте всю жизнь и прошел все этапы его истории – с 1920-х до начала 90-х. Все начиналось с комсомола, с истинно любительского рабоче-крестьянского красного спорта. И дед, работая каменщиком, выступал в бакинском цирке и тренировался под руководством Николая Шигаева, превращаясь в одного из сильнейших атлетов Закавказья, а позже – и всего СССР.

В те годы спорт воспитывал, принадлежность к советскому спорту означала особую выправку, элегантность, стремление к рыцарству, а в подтексте – и к коммунистическому идеалу. С годами спорт становился на свой лад профессиональным, разве что не коммерческим. И – всенародно популярным до такой степени, что ласковые голоса спортивных теле– и радиокомментаторов стали знаком домашнего уюта, как советских новостроек, так и посконных избушек. За трансляциями следили с первозданной страстью, мягкое кресло перед телевизором заменило кулачные и петушиные бои.

Один из наиболее восприимчивых к массовой культуре деятелей – Леонид Ильич Брежнев – был не только завсегдатаем Большой и Малой лужниковских спортивных арен, но и поклонником телевизионных спортивных передач, восторженным слушателем Николая Озерова. В одном из интервью Брежнев на весь мир скажет: «Я с детства полюбил охоту, и поныне не бросаю этого спорта». Как и миллионы соотечественников фронтового поколения, Брежнев никогда не бросал и другого спорта – домино. А болельщицкое сердце было отдано, прежде всего, «шайбе» – канадскому хоккею, ну, и футболу. В дневниках главы государства немало записей таких, как эта – за 16 мая 1976 года: «Никуда не ездил. Никому не звонил. Мне то же самое. Утром стригся, брился и мыл голову. Днем немного погулял, потом смотрел, как ЦСКА проиграл «Спартаку» (молодцы, играли хорошо)».

Леонид Ильич Брежнев приветствует Ирину Роднину – звезду ледовой арены

Генерал (а позже и маршал) Брежнев болел за ЦСКА, его приятель К.У. Черненко – за «Спартак», председатель КГБ Ю.А. Андропов, по долгу службы, – за московское «Динамо», как и его предшественник Л.П. Берия. По личному предложению Брежнева, дикторы новостных программ, прежде чем объявить результаты матча, который позже передавали в записи, просили «приглушить звук телеприемников» тех болельщиков, которые собираются смотреть трансляцию. Однажды Брежневу не удалось вечером посмотреть хоккей. Тогда он позвонил председателю Гостелерадио Лапину и попросил повторить трансляцию матча следующим утром. Это был уникальный случай полного повтора обыкновенного хоккейного матча. Хотя для истинных болельщиков обыкновенных матчей не бывает.

Все политики любят позировать на фоне побед. По сравнению с современными вельможами, советские вожди были в этих акциях саморекламы сторонниками умеренности. Случались, конечно, патетические исключения, как брежневский летний выезд в Медео, к фигуристам Родниной и Зайцеву. «Где ты нашел такого Зайцева?» – «В капусте» – «Я тоже хочу у тебя тренироваться», – такой разговор случился у Брежнева с тренером Станиславом Жуком. Но этот эпизод терялся в череде многочисленных встреч Леонида Ильича с заводскими и совхозными трудовыми коллективами. И все же советская идеология старалась использовать спорт как козырь в холодной войне, как эффектную витрину советского образа жизни. Лучший теннисист СССР, ставший любимым спортивным комментатором страны, мхатовец-спартаковец Николай Озеров называл историю советских выступлений на Олимпийских играх «триумфальным шествием».

В дни зимних Олимпийских игр в Солт-Лейк-Сити Василий Аксенов сказал: «Мне кажется довольно бестактным тот факт, что честь зажечь олимпийский огонь была предоставлена постаревшим игрокам американской хоккейной команды, которая в 1980 г. одолела «несокрушимую и легендарную» «ледовую дружину» СССР. В то время, помню, мы болели за американских мальчиков-любителей, и в этом выражался протест против тоталитарного спорта. Сейчас я почувствовал какое-то неудобство, как будто издалека донеслась отвратительная песня тех времен: «Мы хотим всем рекордам наши звонкие дать имена». Только теперь эта песня шла с другой стороны [1] ».

Есть такая позиция – аутсайдерство. Если оно не сопряжено с нищетой, то жить в нем бывает очень даже комфортно. Но советская цивилизация обязывала к штурму командных высот – и спорт был для этих навыков наиболее подходящим пространством.Советский спорт как колоритный пласт массовой культуры интересовал и музыкантов, и поэтов. Матвей Блантер написал футбольный марш, под звуки которого команды появлялись на поле – это была одна из самых узнаваемых мелодий в СССР. По праздникам на главных площадях страны, начиная с Красной, шествовали физкультурники, имитировавшие пластику своих видов спорта перед вождями страны. В спортивных календарях красовались веселые рифмованные дифирамбы любимцам публики:

Всегда в стремительном порыве

Нацелен на ворота Гиви.

Из тех голов, что забивал,

Себе он создал пьедестал…

Это про Гиви Нодия, футболиста тбилисского «Динамо». С 60-х годов наиболее заметные стихи о спортсменах написали самые точные комментаторы эпохи – Евтушенко и Высоцкий. Последний создал пародийно-эпический мир спорта, связанный с феноменом телевидения, с бытовым восприятием международной политики и дворовым фольклором. А сколько песен о спорте написали Пахмутова с Добронравовым? Подчас Николай Добронравов – заядлый болельщик – публиковал экспромты прямо из олимпийских деревень. Евтушенко, напитавшись тем же дворовым фольклором, с удовольствием посвящал стихи своим любимым спортсменам – Карцеву, Боброву, Кипиани… Да и первая публикация популярнейшего поэта СССР состоялась в «Советском спорте»:

Под грохот трещоток дробный,

В залах, где воздух сперт,

Ломаются руки и ребра —

И это у них спорт!

Здоровье допингом вынувши,

Спортсмену приходится там

Тело свое до финиша

Тащить в угоду дельцам.

А наш спорт вошел в будни,

Любят его везде.

Спорт – это верный спутник,

Лучший помощник в труде!

С ветром спор,

Бой с холодом —

Это наш спорт,

наша молодость!

Крепки мышцы, мысли свежи.

Легко дышится, хорошо жить!

Противостояние с американской спортивной империей не прекращалось даже в годы разрядки. Когда советский спорт упрекали в схематичности, в палочной муштре инкубаторских чемпионов (такая точка зрения была популярна на Западе, особенно в дни поражений местных спортивных звезд), можно было напомнить про великих советских спортсменов – настоящих художников, которые не вписывались в стандарты и славились норовистым, неуживчивым характером. На Западе не знали, что советская пропаганда пестовала именно такой образ чемпиона – не робота, а трудного, упрямого, своенравного, целеустремленного, но мятущегося человека. Такого, как Анатолий Тарасов, Юрий Власов или Евгений Гришин. Своенравный герой был антитезой коллективизму, и только в их синтезе рождались феноменальные победы. Но самым очевидным аргументом против карикатуры на непобедимый коллектив запуганных советских кретинов была наша шахматная школа.

Дружеский шарж на Всеволода Боброва

После распада СССР прошел огромный срок, в который можно вместить две, а то и три спортивные жизни с рекордами, травмами, победами и поражениями. Мы уже вспоминали одного из непревзойденных рекордсменов – молотобойца Седых. Когда-то в Никополе крепкий мальчишка играл в футбол и так далеко запустил мяч, что пришлось идти на соседнюю площадку стадиона. А там тренировались молотобойцы…

Так начинал Юрий Седых, много лет пропутешествовавший по спортивным столицам мира со своим победным молотом. Могучий спортсмен собственными руками сшил специальный кожаный чехол для своего снаряда. На монреальской Олимпиаде на пьедестале, на две ступеньки ниже, стоял тренер Седых Анатолий Бондарчук, победитель мюнхенской Олимпиады, который воспитал феноменального чемпиона, еще не завершив собственную соревновательную эпопею. Седых начал побеждать молодым, двадцатилетним, внешне уступая габаритным рослым соперникам, а вот техника изумляла. Движения выверены до миллиметра, всего лишь три оборота делал чемпион перед рекордными бросками; гусарские усы, длинноватые волосы, цитаты из Александра Грина и Шукшина в интервью – вот приметы стиля Седых.

О советских молотобойцах-рекордсменах ходил вполне антисоветский анекдот: после очередной победы советского чемпиона, якобы, спросили: «Как вам удается так далеко метать молот?» – «А вы мне дайте серп – я его еще дальше закину».

Было время крайней политизированности спорта, когда руководящие товарищи перед соревнованиями брали со спортсменов письменные обязательства победить, занять первое место. Международные соревнования приравнивались к боевым действиям, и даже в популярной футбольной песенке вратарю внушали: «Ты представь, что за тобою полоса пограничная идет». В ответ на подобную начальственную истерику хоккейный тренер Анатолий Тарасов очень кстати вспомнил народную поговорку: «Не путайте божий дар с яичницей!». Любопытно, что и сегодня, когда спорт стал коммерческим, журналисты и столоначальники то и дело превращают крупные международные соревнования в «борьбу миров»: нагнетают страсти, жалуясь на судейство, вспоминают о великой державе, все на свете готовы спутать с яичницей… Это – рецидив послевоенных лет, а с пятидесятых годов в советской спортивной журналистике утвердилось джентльменское отношение к соперникам. В СССР умели восхищаться мастерством зарубежных спортсменов, у которых не стеснялись учиться. При этом, разумеется, соперничество сверхдержав и двух мировых систем отражалось в большой спортивной статистике, и нельзя было умолчать о приятных для советского уха тенденциях.

Советский большой спорт был концептуально продуманной альтернативой спорту профессиональному. Особенно очевидно это было в довоенную эпоху, когда буржуазным Олимпиадам СССР противопоставил рабоче-крестьянские спартакиады, на которых, между прочим, показывались отменные результаты даже в таких аристократических видах спорта, как гребля. «Так и надо – крой, Спартакиада!» – маяковским басом кричали транспаранты.

Как и олимпийский барон де Кубертен, советские организаторы спорта вдохновлялись античной историей. Большевик Миха Цхакая пояснял в печати: «Мы берем слово Спартакиада от имени Спартака, исторического героя Древнего мира… Свою физическую подготовку, полученную в школе гладиаторов, рабы цирка хорошо использовали для освобождения себя и себе подобных, подняв знамя восстания… Вот почему наше всесоюзное, всепролетарское выступление по физкультуре мы назвали Спартакиадой. Карл Маркс очень любил это имя – Спартак, и наш Ильич тоже. На Спартакиаду прибыли команды иностранных рабочих спортивных организаций – англичане, австрийцы, французы, уругвайцы…» Всесоюзная спартакиада состоялась 12–24 августа 1928 года в Москве (некоторые соревнования прошли в в Ленинграде) и была посвящена первой пятилетке. Соревнования проходили по 21 виду спорта. Главным стадионом Спартакиады, на котором проходила церемония открытия и футбольные матчи, стал стадион «Динамо» в Петровском парке. Строительство этого крупнейшего в СССР стадиона на 25 тыс. зрителей закончилось в 1928 году.

Позже с соревнованиями буржуазных профессионалов концептуально соперничали Велогонка мира и Большая московская регата. Колоссальную разницу с «коммерческой» эпохой чемпионов-Иванов Поддубного и Заикина, «русского льва Георга Гаккеншмидта» и дяди Вани Лебедева чувствовали и спортсмены, и болельщики первого советского поколения.

Пожалуй, в отличие от кино, театра и эстрады, в пропаганде спорта сложилась официально пропагандируемая система «звезд», или, говоря по-советски, мастеров-орденоносцев, знаменитых чемпионов, с которых полагалось брать пример. Григорий Федотов, Всеволод Бобров, Михаил Таль, Юрий Власов, Валерий Брумель, позже – Валерий Харламов, Александр Медведь, Ирина Роднина, Галина Кулакова, Анатолий Карпов… А Николай Старостин без ложной скромности назвал свою книгу «Звезды советского футбола», и она не раз переиздавалась с 1965 года.

Парад физической культуры в Москве. 1938 г.

Наши идеологи следовали Аристотелю, который составлял списки чемпионов-олимпиоников. Их портреты, интервью, их биографии распространялись массовыми тиражами, проводились встречи знаменитых чемпионов со школьниками и студентами. За пределами олимпийской системы в СССР развивались своеобразные технические и экстремальные виды спорта: спидвей, подводное плавание, прыжки с парашютом и т. п. Сегодня все это забыто, и пресса культивирует далекие от русской и советской традиции «гладиаторские» виды единоборств, существующие только в мире больших денег.

Советский спорт до последних своих дней сохранял рабоче-крестьянскую основу. Самых популярных спортсменов после больших побед чествовали прямо в совхозах, на заводах и фабриках передовики производства. Смотрим хронику: седовласые рабочие, широко улыбаясь, со знанием дела говорят что-то доброе фигуристам-танцорам Пахомовой и Горшкову. А ведь когда-то этот спорт считался изящным развлечением богатых, как джаз – музыкой толстых.Но рабоче-крестьянский советский спорт знавал успехи не только в исконно армейских дисциплинах, где все решает девиз «быстрее, выше, сильнее», но и в рафинированной конной выездке (кто не помнит Елену Петушкову и ее вороного Пепла?), и в бобслее, и в большом теннисе. Но главные успехи были в единоборствах, стрельбе, легкой и тяжелой атлетике, конькобежном и лыжном спорте, а также в игровых командных состязаниях. С годами все очевиднее становилось, что лицо советского спорта – это русские женщины. Если мужчины могут подвести, то женщины всех победят и в легкой атлетике, и в лыжных гонках, обыграют кого угодно в волейбол и баскетбол… Жаль, что женских видов спорта в олимпийской программе в советское время было куда меньше, чем нынче…

Спортивные общества

В первый год существования СССР Ф.Э. Дзержинский поручил политуправлению ОГПУ разработать концепцию всесоюзного пролетарского спортивного общества. И 18 апреля 1923 года на учредительном собрании чекистов-физкультурников было учреждено общество «Динамо». Участник тех событий, чекист М. Лаврентьев вспоминал: «Предлагали много вариантов: «Сила», «Чекист», «Стрела», «Вымпел», «Вперед», но ни одно из них не было принято. После бурных прений, затянувшихся до поздней ночи, когда к решению, казалось, прийти было невозможно, слово взял бывший рабочий московского завода «Динамо» Неделя-Гончаренко, работавший в то время начальником политотдела войск ОГПУ Московского военного округа:

– А что, если назвать общество «Динамо»? В этом слове есть что-то по-настоящему спортивное, боевое. Подумайте: «Ди-на-мо»! Звучит-то как! Ведь это не просто сила, а сила, приводящая в движение».

Почетным председателем общества был избран человек, сказавший: «Чекист должен быть не только политически зрелым, но и физически закаленным бойцом Октября». А еще он говорил: «Быть светлым лучом для других, самому излучать свет – вот высшее счастье для человека, какого он только может достигнуть». Да, это был Ф.Э. Дзержинский. Устав «Динамо», послуживший прообразом для других всесоюзных спортивных обществ, формулировал первоочередные задачи:

– Массовое привлечение граждан к занятиям физической культурой и спортом.

– Воспитание физически развитых граждан, беззаветно преданных Советской Родине и готовых к труду и обороне своего отечества.

– Организация и проведение массовых физкультурно-оздоровительных мероприятий, способствующих сохранению здоровья и повышению трудоспособности членов общества.

– Проведение мероприятий, направленных к всемерному повышению спортивного мастерства динамовцев.

В 1932 году обществу было присвоено почетное звание «Передовой отряд советских физкультурников». Когда советские спортсмены в порядке эксперимента дебютировали небольшой командой на чемпионате Европы по легкой атлетике 1946 года в Норвегии, первыми нашенскими чемпионами стали динамовцы.

Первая форма динамовцев повторяла цвета дореволюционного КФС (клуб футболистов «Сокольники»), она выглядит непривычно для современных болельщиков: белые футболки, черные трусы, черные гетры с белой полосой. Но уже в 1926 году цвета флага и формы определились навсегда: на белом фоне – голубая буквица «Д» в ромбе. Под бело-голубыми флагами открывались спортивные секции по всему СССР. Молодые динамовцы изучали фехтование и штыковой бой, стрельбу и борьбу, занимались легкой и тяжелой атлетикой, а московский футбольный клуб «Динамо» – старейший из ныне существующих – был основан в мае 1923-го.

В Сокольниках заваривалась предыстория едва ли не всех главных спортивных обществ страны. В этом московском парке располагался и дореволюционный клуб ОЛЛС – Общество любителей лыжного спорта, имевший и футбольную команду. В 1919 году начальник Главного управления всеобщего воинского обучения Н.И. Подвойский приказал создавать спортивные клубы для подготовки боевых резервов Красной армии. Образцовой базой подготовки лыжников стал стадион бывшего ОЛЛС. В январе 1922-го Реввоенсовет утвердил положение об «Опытно-показательной военно-спортивной площадке всевобуча (ОППВ)». Появилось централизованное спортивное общество красноармейцев.

Физкультурницы общества «Динамо» на Красной площади

А с 1928 года военные физкультурники выступали уже под эгидой ЦДКА – Центрального Дома Красной армии, в лоно которого влилась ОППВ. Клуб еще дважды менял название: сразу после смерти Сталина спортивному отделу ЦДКА придали статус Центрального спортивного клуба Министерства обороны (ЦСК МО). А в 1960-м году появилась всем известная аббревиатура ЦСКА – Центральный спортивный клуб армии. Армейцам удалось собрать сильнейшие в мире команды хоккеистов и волейболистов, одну из сильнейших в Европе – баскетболистов. На Олимпийских играх армейцы завоевали больше 500 золотых медалей (конкуренты динамовцы – на 200 меньше): фехтовальщик Кровопусков, конькобежец Гришин, фигуристка Роднина, бегун-стайер Куц… Список можно продолжать часами.

О том, как зарождалось общество «Спартак», любил вспоминать его создатель – Николай Петрович Старостин. Создать новое общество на основе клубов «Пищевики» и «Потребкооперация» в 1935-м году предложил Старостину первый секретарь комсомола Александр Косарев. «После этой встречи у меня на квартире собралась группа друзей, связанных со спортом долгими годами. Разговор шел эмоциональный, предлагались самые различные названия. Например, «Вперед», «Звезда», «Сокол», «Маяк», но все приходили к общему мнению, что надо придумать слово броское, объединяющее весь коллектив. И уже под утро я посмотрел на лежащую на столике книгу Джованьоли «Спартак». Взял ее в руки и сказал, что это имя – девиз, отражающий лучшие качества атлета и гражданина».

Первый клубный чемпионат страны, как известно, выиграло московское «Динамо» – то было весной 1936-го. А второе, осеннее первенство того же года выиграл старостинский «Спартак». И на майском параде физкультурников, по протекции Косарева, футбол на Красной площади (по брусчатке расстелили специальный ковер!) демонстрировали именно спартаковцы. Так было принято: лучшие атлеты страны знакомили вождя со своими видами спорта на главной площади страны.

«Спартак» считался братской командой: среди самых прославленных спартаковцев на удивление много братьев: кроме Старостиных – легендарные легкоатлеты 1930-х Знаменские, хоккеисты Майоровы и Ярославцевы. Четверка Старостиных, по старшинству: Александр, Андрей, Николай и Петр – настоящие рыцари русского советского спорта, они были корректнее английских лордов и терпеливее японских самураев. Родились в семье потомственного егеря Московского общества охоты имени императора Александра II, «здоровый образ жизни» был для них единственным естественным. В жизни братьев были победы – игроцкие и тренерские, случались и трагедии, вплоть до сумы и тюрьмы.

В 1936 году, в день физкультурника, Косарев силами спартаковцев устроил футбольный матч на Красной площади, перед товарищем Сталиным. На брусчатке расстелили специальный ковер. Косарев, договорившись со Старостиным, белым платком подавал знаки с трибуны Мавзолея – когда начинать, когда прекращать матч. Игра вождю понравилась, но Косарев вскоре угодил в опалу, и имя его мелькнуло в расстрельных списках.

Зато набирал силу куратор и болельщик «Динамо» Л.П. Берия. Именно с его болельщицкой страстью связывает Н. Старостин собственную лагерную трагедию… В своих воспоминаниях Старостин (а он, помимо прочего, был и великим мифотворцем) пишет, как Берия представил его своей свите: «Это тот самый Старостин, который однажды убежал от меня в Тифлисе». Речь шла о начале двадцатых годов, когда Николай Петрович в составе сборной Москвы играл в Тбилиси: «В рядах наших противников играл грузный, не очень техничный, грубоватый левый полузащитник. Это был Берия. Как правый крайний нападения, я постоянно сталкивался с ним в единоборствах. Правда, при моей тогдашней скорости не составляло большого труда его обыграть. А во втором тайме я действигельно убежал от него и забил гол… Берия, словно прочитав мои мысли, сказал: «Видите, Николай, какая любопытная штука жизнь. Вы еще в форме, а я больше не гожусь для спортивных подвигов». И, посмотрев мне прямо в глаза, добавил: «Правда, сейчас вы едва ли сможете от меня далеко убежать». И все вокруг рассмеялись». В 1942-м четверку Старостиных арестовали. Прозвучали обвинения и в терроризме, и в краже вагона мануфактуры… Одиннадцать лет братья проведут в лагерях и ссылке, а Николаю Петровичу, вместо «Спартака», придется тренировать команду в первенстве ГУЛАГа.

Лагеря не сломили первых спартаковцев – они вернулись в Москву и в большой футбол. Всегда аккуратный, бодрый, моложавый, Николай Старостин оставался символом спортивной интеллигентности и главным аскетом собственной семьи и всего нашего спорта. Рассказывают, что он не знал даже вкуса спиртного и впервые попробовал шампанское только в день собственной реабилитации, в 1954 году; терпеть не мог табачного дыма и грязной обуви. Попробовать спиртное Николаю Петровичу пришлось еще раз: в Ирландии, на банкете, где он с удовольствием проглотил две чашки айриш-кофи, не подозревая о наличии виски в этом напитке. Судьбы «Спартака» Николай Петрович любил решать у себя дома, за традиционным чайком. Старостин не был тренером-диктатором. Предпочитал воздействовать личным примером и неизменной присказкой перед ответственным матчем: «Ну, сегодня мы им пропишем!». Когда же футбольный «Спартак» вылетел из высшей лиги в первую, Старостины повторили классическую фразу: «Потеряно все, кроме чести» – и отказались от неспортивной привилегии остаться в элите благодаря расширению лиги.

Братья Старостины – эпоха в истории «Спартака»

«Спартак» отличался от военизированных обществ налетом свободолюбия, отсутствием четкой субординации. Может быть, поэтому он и привлек большинство болельщиков СССР, стал «народной командой». Успехи спартаковцев в индивидуальных видах спорта скромнее, чем армейцев и динамовцев: у тех и возможностей было поболее. Но футбольный «Спартак» достойно соперничал сначала с московским, а позже – с киевским «Динамо», и в мельбурнскую олимпийскую победу советского футбола вклад спартаковцев, во главе с несгибаемым капитаном Нетто, был наибольшим. А хоккейный «Спартак» блеснул во время хоккейного бума шестидесятых: страстная старшиновская тройка нередко становилась лучшей на чемпионатах мира и Европы. Да и в серии 1972-го года спартаковец Александр Якушев, не тушевавшийся перед канадскими профи, получил больше всех перстней лучшего игрока матча. Матчи «Спартак» – ЦСКА лет пятнадцать были главным лакомством хоккейного сезона в СССР. И нередко «сокольническая шпана» обыгрывала лучшую команду мира. Добровольных спортивных обществ в СССР было немало: «Локомотив», «Урожай», «Трудовые резервы», «Буревестник», «Крылья Советов», «Торпедо»… Но, не преувеличивая, можно сказать, что определял развитие советского спорта треугольник «Динамо» – «ЦСКА» – «Спартак».

Олимпиада фронтовиков. Хельсинки – 1952

Нет, слава советского спорта не выцвела с годами. Мы все чаще с ностальгией вспоминаем о тех временах, когда в небо Мельбурна, Инсбрука, Сеула поднимался красный флаг Родины. Когда лучшие тренеры отбирали самых способных ребят, независимо от материального положения их родителей – и большой спорт, как и многое в Советской стране, был всенародной стройкой. Когда болельщики добродушно спорили, обсуждая футбольный матч или боксерский турнир – и никаких погромов, никакой крови… Нынче в спорт пришли миллиарды: рекламные контракты, букмекерская биржа, отмывание темных доходов… В России миллиардеры не жалеют субсидий на спорт. По существу, это деньги, украденные у трудящихся. От науки, от производства требуют рентабельности, если нет быстрых и легких барышей – душат любую отрасль. Так задушили авиастроение, которым по праву гордилась страна. Чтобы спасти отрасль, нужно было потратить на нее столько же, сколько вброшено в благосостояние футбольных клубов «Анжи» или «Зенит». «Анжи» для российского бизнеса оказался важнее авиации, космоса, науки. Такое впечатление, что у наших временщиков-миллиардеров есть тайный клуб с черным тотализатором, в котором они выигрывают друг у друга шальные деньги – потому и не жалеют миллиардов на потеху, на какого-нибудь Этоо или Адвоката…

Пока я собирал эту книгу, владелец «Анжи» Сулейман Керимов взбрыкнул и превратил свой проект в трест, который лопнул. Миллиарды возникают и пропадают по капризу скучающего воротилы – вот и вся стратегия.

Сочинская Олимпиада стала бездонной бочкой, в которую канули бюджетные миллиарды. Главная задача чиновников и бизнесменов – побольше приписать, побольше утаить, побольше прикарманить. Коммерческий ажиотаж вокруг соревнований порождает бесконтрольность. Порой кажется, что времена благородного советского спорта ушли безвозвратно. Но мы должны вспоминать о победах, сохранять традиции, чтобы вечно жили в нашей памяти боевитые, талантливые, терпеливые, чистые люди – советский народ. И потому так важен для нас олимпийский юбилей.

Славная история советских олимпийских побед началась шестьдесят лет назад. Вспомним о тех временах! Статистика расскажет, что бывали у советского спорта и более громкие триумфы, бывали неслыханные, безоговорочные победы. А все-таки никто не сравнится с первыми олимпийцами. Каждого спортсмена, врача, управленца из советской делегации война коснулась нещадно. Большинство первых советских олимпийцев – фронтовики Великой Отечественной.

19 июля 1952 года в Хельсинки прибыл советский поезд, в Финляндию из Москвы приехали сильные, смелые, сосредоточенные люди. Посланцы советской страны дебютировали на Олимпийских играх. Мир узнал спортивную сверхдержаву, увидел чемпионов с четырьмя буквами на свитерах и футболках: СССР. Началось сорокалетнее противостояние двух спортивных сверхдержав – СССР и США, в котором советская индустрия спорта докажет свое превосходство. Опыт СССР стал образцовым для всего мира – не только для социалистических стран.