Текст книги "Пути и путы"

Автор книги: Арсен Даллан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Пути и путы
Арсен Даллан

Посвящается Рябчиковой Наире и Андрею

© Арсен Даллан, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

ОТЗЫВЫ

Роман Каримов, режиссер

«Пути и Путы» тяжеловаты. Приходится тонуть в психологии и рефлексии. Но, черт подери, книга полезна всем, кто начинает что-то большое! Она отучила меня врать самому себе!»

Азат Садыков, зам. ген. директора

нефтяной компании «T. D. Williamson»:

«Никогда еще слово «стартап» не звучало столь инфернально. Это настоящий психологический триллер о скуке на работе, проблеме смысла и изменениях. «Изменяйся, изменяйся!» – рвут горло адепты коучинга. Но замолкают,

когда, вдруг, после этого человек становится себе чужим.

Андрей Рассветаев, зам. директора по корпоративному страхованию АО «АльфаСтрахование»:

«Полезна для стартапера не меньше, чем биография Тесла. Однажды офисная рутина или пресловутый кризис «среднего возраста» выгонят вас из офиса. Но какова будет цена стартапа? Книга «Пути и Путы» не о том как сделать успешный бизнес, а о том, как не испортить им жизнь. Ни себе, ни близким.

Никакой политики».

Вы когда-нибудь ели мороженое на улице в сорокапятиградусную жару?

Ни облачка. Город раскалился. Притих от страха выкипеть.

Асфальт как болото. Небо белое.

Кожей чувствуете воздух. Он как вата.

Изображение колышется.

Вторник, обед, вы стоите на булыжной мостовой. Легкие брюки, рубашка с коротким рукавом и мокасины. Да, снять больше нечего.

Мороженое только что было в руках. Но сейчас вы кружите пятерней у живота, будто паутину снимаете. Руки испачканы, вытереть нечем, не о брюки же.

Жмуритесь. Вначале от солнца, теперь от пота. Нет сил здесь стоять с липкими руками и грязной шеей. Мерзко от своих же подмышек.

Желание поесть мороженого обернулось месивом.

Знакомое чувство? Для меня да. Это моя воля превращается в слизь и пачкает руки.

День ото дня я размахиваю ими в некрасивом танце.

Надеюсь ухватить возможность.

«Я ухожу, Сергей Алексеевич, – начал я свою последнюю беседу с руководителем. — Я не озвучу причину своего ухода. Нет, это не конкуренты, я не перехожу в другую компанию. Просто ухожу. Наверное, лучше всего сказать, что у меня обнаружили смертельную болезнь и мне осталось совсем мало.

Разве вы на моем месте стали бы растрачиваться на такую мелочь, как работа?

Нет, я не хочу принизить наш труд. Мы добились больших успехов. Мало кто мог пройти этот путь лучше. Все это ваша заслуга.

Просто успех мне теперь ни к чему. Я сворачиваю на обочину, понимаете?

Я ухожу, это не мой путь, и пусть я могу забраться на самую вершину, все равно это не принесет мне удовлетворения. Я не смогу утолить свою жажду успехом.

Я ухожу. И пусть мой наглый произвольный уход не ставит под сомнение все, что вы делали и чем жили. Это мой выбор, не ваш.

Это я свернул с дороги, а не вы. Это я решил сидеть на холме, а не нестись по шоссе.

Это я ухожу».

Я встал, вышел, на столе осталось заявление и бутылка коллекционного виски.

Антон открыл глаза. Сколько раз он представлял это. Не счесть. Каждое утро просыпался, чтобы вот так поговорить. День проходил, Антон молчал. Терпел, закрывал глаза и говорил сам с собой. Изо дня в день, изо дня в день.

Он – старший финансист в БерБанке. Ему тридцать. У него есть почти все, что он хотел: любимый BMX X6, трешка в ипотеку, завтра привезут Apple Watch. Антон может купить и лодку, и даже загородный дом, но не покупает. Не хочет. Не хочет, потому и не знает, как быть с тем, что он успешный финансист. Страшно вырасти в обществе потребления человеком, не любящим покупать. В Средние века сжигали и не за такое инакомыслие. Сейчас, слава богу, в этом нет необходимости. Сами тлеют.

Все изменилось, когда Антон встретил своего однокашника Сергея. В школе тот был ушлым, юрким пацаненком, не симпатичным, большая шарообразная голова, тонкие руки и короткие ноги. Тяжело с такой внешностью в школе, но Серега завоевал уважение из-за своей скорости. Он был быстр во всем: в драке, разговоре, мыслях. Четкий, резкий, как белка. Постоянно кипятил в голове миллион идей, всегда чем-то занимался: то вкладышами обменивался, то видеокассеты продавал.

Антон с ним никогда не дружил, просто не поспевал.

Поэтому, когда он встретился с Сергеем на инвестиционном форуме, и узнал не сразу.

Бывших однокашников представили коллеги. Антона как потенциального инвестора, а, точнее, представителя БерБанка, Сергея – как владельца бизнеса, которому требуются вложения для развития.

Антон не поверил своим глазам. Перед ним был совсем другой человек. Толстый, размеренный и даже медлительный. С виду похож на мультяшного богача, большой живот начинался прямо от груди, расплываясь по всему телу, включая спину. Белая рубашка, черный смокинг. Редкие темные волосы, гелем зализанные назад. Сигара, на мизинце перстень с черным камнем. Блестящие туфли. В руке бокал коньяка. Хотелось, чтобы еще и шляпа. Котелок. Но нет, обошлось без нее.

От ностальгии по школьным годам приятели перешли к делу. Серега оказался серьезным бизнесменом, заработавшим бОльшую часть капитала на розничной торговле. Теперь же у него новый бизнес, по его словам, с отличными дивидендами. Ленясь открывать рот, он объяснил, в чем его суть:

– Знаешь, что стоит самых больших бабок? – зашел Сергей Аронович издалека

– Разговор без наводящих вопросов должен стоить самых больших бабок, – не удержался Антон.

– Дурик, я серьезно. Самое дорогое то, благодаря чему ты можешь купить себе все.

– Деньги, что ли?

Оса отрицательно качал головой.

– О, Господи, ну что же?

– Воля.

– Что, простите?

– Самое ценное – сила воли. С помощью нее ты сможешь иметь все, что захочешь. Я продаю волю.

– А, угу… Ну теперь понятно. Я-то думаю, че тут Железный дровосек у ворот околачивается. Теперь понятно – к вам пришел. Слушай, я б себе смелость взял, со скидкой, пачки две. Занимаешься? – Антон перешел на школьное «ты».

Сергей Аронович засмеялся в голос.

– А ты я смотрю такая же язва. Хорошо, хоть что-то в жизни не меняется. На, посмотри лучше.

Подошла молодая брюнетка с белым ноутбуком, поставила его на журнальный столик и включила ролик.

На черном фоне солидный лысый мужчина объяснял, что они продают.

«Компания „Школа Воли“. Мы заставим вас делать то, что вы хотите сделать. Задорого. Гарантируем, именно благодаря нам вы сделаете то, что хотели. Неважно что: выучить английский или написать роман. Все что угодно. Если вы этого хотите, мы заставим вас это сделать».

В кадре появился Сергей Аронович.

«Человек – плохой хозяин самому себе. Он не может выполнять собственные приказы, наказывать себя за невыполнение, толком не знает, чего хочет, куда стремится. Не имеет плана, не понимает, что делать через месяц, год, пять лет. Вечно сбивается с пути, отвлекается, ленится. И врет, врет, врет. Я бы не доверил такому типу управлять даже маленьким проектом, не то что человеческой жизнью».

Затем опять появился лысый мужик, но Сергей закрыл ноутбук. Наклонился и прошептал.

– Это золотая жила, Тоха.

– Да? Я чет не уловил. И где золото-то?

– Будь уверен. Это не только бабки, но и власть. Знаешь, какие люди ко мне приходят.

– Ну, глядя на тебя, могу представить.

– Не-а, не можешь, – Сергей выдохнул в сторону. Антон и впрямь не мог представить, какие люди приходят в школу воли.

Сергей Аронович махнул коньяка и затянулся.

– В общем, у нас с бабками проблем нет, мы уже с двумя банками договорились. Но если ты свой барыш имеешь, давай с тобой сработаю. Мне все равно, а тебе помогу. Держи вот, – Сергей протянул визитку, – приходи во вторник на занятие. Полезно будет.

На том и порешили, пожали руки и отправились по своим делам.

***

«… на столе осталось заявление и бутылка дорого виски. Вышел на улицу.

Не знаю, что ждет меня впереди, правильно ли я поступаю, не вернусь ли через полгода на коленях, умоляя принять обратно. А вдруг так и будет, и вся моя боль не более, чем самодурство, от жира. Что, если, столкнувшись с настоящими проблемами, нищетой, голодом, презрением, неожиданно осознав, что «Сникерс» мне не по карману, я испугаюсь, не смогу побороть зависть к друзьям, а те, как назло, будут покупать новые машины, хвастаться успехами в бизнесе и на работе?»

Антон засыпал с хроническими мыслями, просыпался с головной болью. Будто кто-то ударил в тарелки три недели назад, а гул в голове по-прежнему не стихает.

Тошнота. Сартр бы обзавидовался. Будто меня надули болотным газом. Внутри гнилой комок. Тошнит, но никак не вырвет.

Как бы сделать так, чтобы этого дня не было. Вот бы в аптеке продавалась смерть в таблетках. Выпил и умер. Ну как умер, полежал бы недельку без чувств, без сна, без головной боли. Потом воскреснуть. И начать жить заново. Мини-Иисус. Эх, купить бы упаковочку!

Работа. Как же она достала, я превратился в робота. Могу все делать с закрытыми глазами, не ошибусь. А если ошибусь, велика ли забота? Плевать.

Особенно бесит, когда кто-нибудь из близких, допустим, жена ненаглядная, спрашивает: «Что-то случилось? Что с настроением? Кто-то умер?» Как же хочется в такие моменты, чтобы действительно что-то случилось. Умер бы кто-то из близких, обнаружили рак, взорвался чертов газ в квартире. Тогда хотя бы можно было сказать, что именно случилось.

Но нет, все нормально. Приходится отвечать, дескать, все в порядке, нормально. После этого, как полный кретин, задаешь себе идиотский вопрос. «Что же, Антон, у тебя такое лицо кислое, настроение плохое, если все нормально?» Да, нормально. Но от этой нормальности с души воротит. Послать бы ее к чертям подальше.

Как ответить на вопрос «что случилось?».

«Ничего, дорогая любимая женушка, не случилось, все нормально. Просто меня от всего тошнит. От тебя, кстати, тоже. Ты ведь тоже нормальная. И работа у меня нормальная, и дочка нормальная. И сам я нормальный».

ВАШУ МАТЬ!

Я не всегда был таким. Раньше стремился, жаждал, мечтал. Каждый день как жемчужина. Ногти ломал об раковину, лишь добраться до драгоценности. Проблемы, труд – какая ерунда! Знания, вот что заводило. Каждый день преодолевать себя, находить свои рубежи, бросать вызов.

Сменить работу на «пожалуйста». Переехать в другой город? Будет сделано. Жениться на самой красивой девушке в городе? Желание исполнено.

За все приходилось платить, за все биться. Ничто не давалось даром. Но это-то и заводило. И куда все делось? Что изменилось? Почему я перестал хотеть большего, остановился?

Устал? Нет, просто надоело. Все, что ты хочешь, сбывается. Так устроена жизнь. От побед устаешь больше, чем от поражений.

«Милый, что с тобой, что-то случилось?»

Да, случилось родная – я перестал хотеть. Ни карьеры, ни успеха, ни тем более тебя. Хотелка сломалась, милая. Вот что случилось. По ходу, мне конец. Не могу так больше. Возможно, все подошло к своему концу, родная? Прошла любовь и страсть. Да просто время мое вышло. И нет смысла больше. Ни в работе, ни в семье, ни в жизни. Все мое покинуло землю. А тело осталось. А что, разве так не бывает? Я тебя люблю, родная, но и это не имеет смысла.

Раньше работал без выходных, по двенадцать часов в день. Горел. Был счастлив.

Раньше мы жили на съемной квартире. Деньги считали на неделю. Не могли купить приличный виски, пришлось бы обед пропускать. Но мы были счастливы. В нашей халупе ночевали друзья. Мы танцевали. Помнишь, ха, эти дурацкие танцы? Тогда у нас ничего не было. Но было все!

Сейчас у нас есть почти все, но ничего не осталось. Где счастье? К черту счастье, где я?!

Вот же, Антон, глянь в зеркало. Жив, здоров. Черт подери, хоть бы что-нибудь случилось. Где враги, трудности, вызовы? Неужели к тридцати годам моя война закончилась?

Стоп, мы так не договаривались, я еще не навоевался. Мне нужны испытания, борьба. Ау-у-у! Где вы все? Хаос, где ты?

Тишина. Все на своих местах.

Милая, как тебе это объяснить, ответить на вопрос «что случилось»?

Попробую. Словом, я не могу найти рычаг, который переключает скорости. Вот что случилось. В машине он есть, а в жизни исчез. Здесь я всего достиг, разогнался до максимума. Как повысить передачу? Знаешь? Вот и я нет.

С машиной непонятно? Ах да, дорогая, у тебя же «автомат» Тогда вспомни, как в детстве ты играла в "Марио" или в "Танчики". Представь, уровень прошла, всех победила, а на другой тебе все равно не дают перейти. Второй раз, третий, четвертый, сотый – уровень начинается заново.

Черт! Это ошибка системы или наказание?

Но за что, что я такого сделал? Хороший же парень. Черт!

Да, страсть проходит. В курсе, слышал. Но почему никто не предупредил, что после этого одолевает тошнота? Почему пустота не может быть пустой, сразу наполняется смрадом?

Мы пять лет прожили в раю. Но сейчас, милая, что-то произошло. Что – понять не могу. Вот если бы ты растолстела, ходила в бигуди, я бы понял, в чем проблема. Но ты, черт возьми, по-прежнему сексуальна. Даже лучше стала. Я же вижу, как на твою попку пялятся мужики. Мне бы их глаза, ублюдки!

У меня не то что на секс сил не хватает, носки-то снять не могу перед сном. Так и падаю. Приезжаю на работу к 11.00. Уезжаю в 16.00 вусмерть уставшим. Какой там секс, на третий этаж пешком не поднимусь. В лифте на стенку облокачиваюсь.

Наверное, это пройдет. Наверное, через какое то время я буду снова весел и полон сил. Без этого кислого, как ты говоришь, лица. Наверное, надо еще потерпеть.

А может, и нет. Может, действительно, время мое прошло. Все сгорело. Ха, «сгорело» – красивое слово. Про меня – скорее протухло, как забытые в машине мокрые плавки.

Головная боль проходит только тогда, когда напьюсь вина. Я начал заказывать его ящиками. Из Абхазии. Вкусно. Две бутылки вечером, и отлично! Но это – не я. Это то, что стало со мной. Наверное, скоро и это исчезнет.

А так нет, ничего не случилось. Все хорошо.

Взгляд упал на визитку «Школа воли, Сергей Аронович, директор».

Если мне уготовлен ад, почему бы не отправиться в него прямо сейчас?

Тупые курсы сойдут за круг первый.

***

Жара искала свои пределы. Июньское солнце озлобилось на весь свет. Мокрыми были даже ресницы. Люди перебегали от машин к зданиям, те, кто ехал на метро, плавили своей ненавистью сиденья и резиновые перила эскалатора.

Через два часа Антон сидел с Сергеем в кафе.

– Сергей, я обсудил с руководством твой проект, – врал он. – Мы посмотрели бизнес-план, кэш-флоу показан хороший. В принципе, мы готовы выдать ссуду. Но не совсем понятен маркетинг. Кто ваш целевой сегмент, и почему ты считаешь, что клиент придет к вам?

– Хм, опять эта нудятина! – Сергей поменял позу в кресле. – Наш клиент – нормальный клиент. Заряженный. Деньги имеет. Уважение имеет. Но, сука, хотят больше. Такие сами нас найдут. Нам реклама не нужна Так, по мелочи в Интернете. Тут главное грамотно себя преподнести. Что, мы не шарага и не ботаники. Понятно излагаю?

– Ну, допустим.

– Не понятно, что ли? Ну, как тебе еще объяснить-то? Короче, есть люди, которые уже умеют рулить и собой, и другими. Но еще не тузы, понимаешь? Есть куда расти, и они хотят расти. Они не тупые, понимают, что теряют возможности, а с ними и бабло.

Вот у них в жопе и свербит. Наша школа для них, как свечи от геморроя. Ты же махом свечку найдешь, как в заднице защиплет, да? Вот и они так же. Понял?

– Так понятнее. Очень наглядно. – Антон не стал доедать эклер. – Прикольно, то есть вы будете помогать богатым богатеть, успешным становиться еще успешнее, а власть имущим стяжать еще большую власть. Не слишком-то социально.

– Че? Социально? Кому на фиг это надо. Мне нужны бабки, им нужны бабки. У меня товар, у них деньги – работаем. Нет денег, давай, до свидания. Точка.

– А что, мне нравится, звучит как бизнес-модель.

– Да, там будут в основном бабы!

– Даже так?

– Да, они – типа жертвы. Все их обижают, а самим так и неймется кем-то покомандовать, да так, чтобы прямо в рабов превратить. Ты что, баб не знаешь? Им только волю дай, устроят третий рейх. Это ведь неспроста, они чисто на эмоциях живут. Бог не дурак, не зря им мозгов не дал. Женщина с мозгами и силой воли страшнее ядерной бомбы. – Сергей заржал в голос, из открытого рта выплеснулось немного кофе. – Тьфу ты, блин! Бабы, блин! Дай-ка салфетку.

Антон протянул стойку с салфетками, хотя она и так стояла около Сергея.

– Серег, прости. Ты что, психоанализ изучил, откуда все знаешь? Ты же Оса, а говоришь как Фрейд? – Антон решил, что сравнение польстит однокласснику.

– Ха, Оса! Давно меня так не называли, со школы. И какой еще Фрейт. Я людей знаю, Тох, и нюх имею. Отвечаю. Люди хотят всего и сразу. Как только вкус почуют, не остановишь. Даже не люди, а бабы. Хотя бабы – тоже ведь люди.

Сергей смеялся и скалил зубы. У Антона все съежилось внутри.

– А можно я похожу на пару занятий, посмотрю, как все устроено? Так легче убедить комиссию одобрить тебе ссуду.

– Ох, ну, конечно, дорогой. Тебе на халяву. И можешь привести с собой одного друга. – Сергей похлопал Антона по плечу. – Только не чмошника, а нормального, серьезного.

Оса встал, поправил ремень под животом и ушел, не расплатившись за кофе и штрудель с мороженым.

Антон попросил счет и залез в телефонную книжку в поисках номера Кирилла, начальника службы снабжения Ранснефти и по совместительству школьного приятеля.

– Ты прикинь, кого я сейчас видел! Осу! Ну, Серегу Осина. Да, одноклассника. Ты прикинь, он сейчас – реальный бизнесмен, дела серьезные мутит. Бербанк его финансировать будет.

Кирилл удивлялся не меньше антониного. Он помнил Осу, конченным двоечником, на которого учителя поставили крест и которому пророчили жизнь на Казанском вокзале.

Но настоящий сюрреализм начался, когда Антон пытался объяснить, чем теперь занимается их одноклассник.

– Чем торгует? Волей? Зэков под залог выкупает что ли?

Антон вкратце объяснил суть, но завяз в деталях.

– Кирюх, давай сходим – глянем,. Это же треш какой-то!

– Блин, не знаю время так-то нет особо.

– Я за тобой заеду завтра в восемь.

«Что, если я просто трус и лентяй, не в силах играть по правилам этого мира? По-взрослому. Не готов работать до предела, не способен строить жизнь в граде мирском?

Что, если бегу не к большему, а просто убегаю от меньшего, которое, несмотря на всю свою ничтожность, мне все равно не по зубам. Вдруг я сам себя убедил в его ничтожестве, специально принизил в собственном восприятии, чтобы проще отказаться бы и сбежать? Да как я посмел замахнуться на такие высоты, если даже в собственном болоте не смог жить как следует? Даже на столь примитивном уровне не стал лучшим, даже здесь боюсь некоторых людей, боюсь высказывать свое мнение, смотреть в глаза, перебивать, в конце концов!

Как я посмел посмотреть так далеко, позволил себе поверить, что могу уйти. Да я же через день вернусь на коленях. У меня же нет будущего без всего этого, а кто я без моей работы, денег, статуса?»

Антон прилег на диван напротив кондиционера. Тот гудел, как вертолет, но все равно не справлялся. Футболка липла к спине, но это лучше, чем потной спиной на кожаный диван. На кухне хлопотала жена. Они вместе уже пять лет. Это он точно знает. А сколько они еще будут вместе? Неизвестно. Раньше казалось, их любовь навсегда. Потом показалось, что любовь прошла, но остался надежный союз двух душ. Теперь кажется, что он ошибся квартирой.

Ели молча. Взгляд из тарелки в телефон, обратно. Это нормально. Вернее стало нормальным. Он уже почти забыл, как они болтали с набитым ртом, смотрели сериалы под одеялом, шутили и хохотали. Как, объевшись, лежали в обнимку под солнцем на диване. Все это было и в другой квартире и другой жизни.

Невидимый обруч давил на виски уже месяц подряд. Антон разучился улыбаться. Страдальческая гримаса, так жена называла выражение его лица. Антона тошнило от своей жизни. Это он знал, но от чего конкретно, понять не мог.

Приятели припарковались в тени деревьев у входа в Школу Воли, располагавшейся на последнем, выкупленном, этаже жилого дома с выходом на крышу.

На ресепшн их встретила симпатичная девушка. За ее спиной виднелась объемная восьмерка – логотип школы и слоган «Мы заставим вас делать то, что вы хотите сделать. Задорого».

Кирилл усмехнулся. Антон тоже.

Девушка отвела их в тренинг-зал и попросила подождать минутку.

На стенах висели фотографии счастливых клиентов. На столе разбросаны листовки: «С помощью простых упражнений, которые мы включили в нашу методику, вы сможете тренировать свою волю. В течение восьми месяцев вам предстоит ежедневная тренировка, потом вы сможете продолжить работу самостоятельно. Не успеете оглянуться, как через год станете настолько сильными и волевыми, что любая ваша фраза, любое слово будет как удар молнии. Вам останется только выбрать, куда направить свою мощь. Будьте готовы, скоро настанет самый ответственный момент в жизни – выбор желаний».

– Заманчиво! – ухмыльнулись приятели.

В зал вошла уже знакомая безымянная симпатяга.

– Господа, рада представить вашего учителя Леонида Владимировича.

– Просто Леонид, милочка, просто Леонид, мы тут все свои. – В дверях стоял старичок лет семидесяти пяти, сутулый, низенький, сморщенный. Шел медленно, опираясь на палку.

Антон не мог скрыть удивления или даже разочарования.

«Блин! И этот старикан будет учить нас воле. Да он вот-вот к праотцам отправится!»

– Может быть, может быть, – промямлил старик себе под нос. – Друзья, сегодня наша первая встреча, поэтому будем только мы. Завтра к нам присоединятся другие. Сергей Аронович меня предупредил, насколько вы важные для нас клиенты, поэтому позвольте сразу к делу. Думаю, мы пропустим официальную часть, все эти знакомства только утомляют. Скажите-ка мне лучше, что вы хотели бы узнать обо мне, прежде чем мы начнем.

– Скажите, какой у вас опыт в подобной работе? – Антон пытался развеять сомнения, но получилось наоборот.

– В такой? Честно сказать, это моя первая группа. Мы с Сергеем полгода, как начали дружить. Группу набрали месяц назад. Еще парочке помогли удаленно.

– А, это та самая воля напрокат. Сергей рассказывал.

– Не знаю, как Сергей это называет, да и дистанционной работой занимается мой помощник. Я только программу пишу, а он уже общается с клиентами.

– Сергей рассказывал, как вы для исполнения контракта, по которому обязались заставить человека похудеть, шантажировали его грязными фото. Не страшно такими вещами заниматься? – Антон нападал, ему показалось, что старик слаб не только физически. Стоило проверить.

Старик и впрямь потупился, не смог ответить. Отвернулся к доске, взял мел и начал медленно что-то выводить. В этот момент в открытое окно залетел исполинский ворон, сделал круг по комнате, прошелестел перьями над головой Антона и вылетел в окно. Очухавшись, приятели увидели на доске одинокое слово «нет», старик испарился. Они переглянулись. Кирилл вскочил из-за стола.

– Что за черт, куда он подевался, здесь же был?

– Наверное, вышел по делам, старик же. – Антон словно обвинял.

Ученики выглянули в коридор, отошли от аудитории метра на три. Антон крикнул:

– Девушка, а наш дедушка не выходил, не видели?

Та лишь пожала плечами.

– Отлично! – воскликнул он. – Люди за это еще и деньги платят! Пойдем отсюда.

– Ок, только планшет заберу.

Кирилл вернулся в аудиторию и замер: за столом как ни в чем не бывало сидел Леонид и смотрел в окно.

Кирилл глянул на дверь, на старичка, снова на дверь, закружилась голова. Не мог он пройти незамеченным, просто не мог!!!

Старик перевел усталый взгляд на Кирилла.

– Зовите друга, продолжим.

Тот жестами позвал недовольного Антона, не отследившего странности, для него все это бардак.

Выслушав ворчание нерадивого клиента, старичок продолжил:

– Друзья, что еще вы хотели узнать обо мне?

Парни молчали, хотя явно давили в себе комментарии.

– Ну, не беда, не беда, успеется, – сказал старичок себе под нос.

Антон сглотнул.

– Итак, в отличие от других, вы пришли без конкретной цели. Обычно наших клиентов приводит сильная нужда, желание научиться владеть собой. Люди физически чувствуют потребность стать сильнее. А вы здесь, как я понимаю, ради любопытства или, вернее сказать, по делу. А раз так, думаю, надолго вы не задержитесь.

– Почему это? – Кирилл даже обиделся. – Лично меня тема воли и саморазвития всегда интересовала.

– Да, и что же именно?

– Ну, например, отношения между мужчинами и женщинами. Всегда ли они разрушают волю? Бывают ли отношения, когда один человек не поглощает другого. Всегда ли нужно растворяться в ком-то, если хочешь быть с ним близок. Короче, можно ли оставаться собой и при этом быть с кем-то.

Антон взглядом дал понять: «Мы с тобой об этом еще поговорим, мужик».

– Мне тоже интересно, хотя бы потому, чтобы понять, работает это на самом деле или нет, смогу ли я накачать себе силу воли.

– Хорошо, – учитель подошел ближе, – но только помните, не существует воли как таковой. Вы не можете пощупать ее после тренировок, не повесите на спину, как рюкзак, не залезете на нее, как на пьедестал. Воля не результат вашего труда, а лишь наточенный меч самурая. Его остроту можно проверить только в бою. Вы должны стремиться не к мечу, а к победе в боях. – Парни кивнули. – Отлично, на сегодня хватит. Приходите завтра вместе с группой.

Кирилл повернулся к Антону.

– И все? Ради этого мы приезжали?

– Да, не густо как-то.

Они нехотя встали и поплелись к выходу. Старик даже взглядом не проводил, лишь когда они переступили порог, сказал:

– Первый шаг большим быть не может. Сегодня мы только познакомились. Часто ли в жизни случается что-то впервые? Не думайте, что сегодня вы мало узнали. Например, теперь знаете, как выглядит наш офис, дорогу сюда, как здесь парковаться, где наша аудитория, когда приходить в следующий раз. В конце концов, узнали меня. До сегодняшнего дня ничего этого для вас не существовало. Вы открыли маленький мир.

Да вы за один день продвинулись к своей цели, больше чем за всю жизнь.

– Был бы толк, – Антон все больше убеждался, что Оса организовал обычный лохотрон.

– Меч – ничто без рук самурая. Полезность – это ваше мастерство.

– Слышали уже.

Антон вышел на улицу расстроенный и хмурый. Жара кипятила раздражительность.

– Развод, – констатировал он, – старик так и будет повторять: «Ключ в ваших руках. Вы и так все знаете. Начните действовать». Будто я без него этого не понимаю. Зачем мне тогда ему платить? Развод.

– Не знаю. Похоже, – согласился Кирилл, – ладно, походим, видно будет.

– Походим? Ты ж не хотел. Что, понравилось?

– Вроде нет, но старичок забавный. Вдруг че толковое скажет.

– Времени жалко

– Да ладно, все равно только дом – работа, дом – работа.

Антон промолчал.

– Кстати, как на работе дела?

– Да ну, – Антон сел в машину и уехал не попрощавшись.

У меня же нет будущего без всего этого, кто я теперь без своей работы, без денег, без статуса?

Глупости, дурь, ложь. Все неправда. Это черт во мне говорит. Воистину сомнения придумал сатана.

У меня нет будущего? Да оно только сейчас и появилось. Именно в тот момент, когда я разрушал эту круговерть. Разве можно назвать будущим то, что происходит по расписанию, по календарю? Разве бывает будущее, когда нет завтра? Разве можно смотреть вперед, если ежедневно лишь повторяющееся вчера?

Нет уж, извините, не на того напали. Я десять лет страдал, каждое утро открывая вчерашние глаза. А теперь все, теперь-то уж настанет утро завтрашнего дня. Я принадлежу себе, а не понедельнично-пятничному кругу. Теперь-то вы, бюрократы и крысы офисные, мне не ровня. Вам меня не заполучить служить чужим идеалам. Как от чумы, от вас бегу я. Нет больше степлерно-бумажным сплетням, возни ног под столом, гулу кондиционеров и шелесту тесных душ в опенспейсах, нет больше ни человеческому ничтожеству, ни его внешнему проявлению.

Отныне только настоящее, только цельные важные мысли, предельные. Только то, на что не жалко тратить жизнь. «Смертельно болен»? А как иначе, может, и диагноз уже огласили, и капут мне на следующей неделе. Может, болезнь уже настолько въелась в меня и развилась, что и времени-то вовсе не осталось. Может, это были последние десять лет. Кто знает.

Поэтому не соврал. Правду сказал, а подробности объяснять – дело неблагодарное.

Антон не заметил, как доехал до дома. Дорога оказалась на редкость пустой. Жаль, лучше бы в пробке постоять. Он припарковался у подъезда, но домой не шел, так и сидел в машине Тошнота вернулась. Как же надоело. Будь оно все проклято.

Анюта была дома, приготовила ужин и уже поела.

Сидела за столом, смотрела в окно и тихонько плакала. Она видела, как муж в машине опять медлит с возвращением. В чем ее вина? Она – та же девочка с зелеными глазами, что и десять лет назад. В ней ничего не изменилось. Ни на грамм. На нее так же заглядываются мужчины, она по-прежнему весела с подругами. Ее улыбка освещает всех, кроме самого главного человека в мире. Что с ним, куда делся их рай, почему теперь он смотрит на нее с отвращением?

Вот бы все стало как раньше! Лежали на диване, рассказывали друг другу, как прошел день. Смотрели киношку или просто дремали. Он бы обнимал меня. Какие у него нежные руки. Были нежные. Боженька, пожалуйста, пусть он снова меня полюбит. Я все что угодно сделаю.

На следующий день за завтраком Антон прокручивал в голове любимый эпизод об увольнении: босс просит остаться, почти умоляет, но он тверд, ни капли сомнения.

Антон ехал в офис, не поставив «кино» на паузу.

Я ухожу, потому что нет больше сил терпеть эту боль. Будто грудь буравят тонким сверлом. На день вроде останавливаются, и кажется – отпустило. Может, месяц не чувствую ничего, может, два. Думаешь, ну, слава богу, переболел, вылечился. Но нет, останавливались лишь для того, чтобы немного зажило, а потом опять сверлят и сверлят. Глаза аж на мокром месте. Да. Да. Среди людей в офисе сидишь, а тут так прихватит, что сдержаться сил нет. Зубы стиснешь, в мышку руками вцепишься – трещит вся, зажмуришься и чувствуешь, как глаза намокают. Думаешь, увидит кто, точно решит, дескать сильно заболел дорогой коллега.

Да только нет никакой болезни. Здоров я. У врачей был не раз. Ни одной болячки. Разве что спина немного искривлена. Но это сейчас у всех. Это мир такой сейчас, спина кривая у всякого.

Вот от этого и хочу уйти, понимаете, спину хочу прямую и дух свободный. Не хочу больше копаться в завалах обязательной ненужности. Хочу вытянуться в полный рост, да так, чтобы ветром обдавало и ввысь тянуло.

Ухожу я.

На работе письмо – ответ, письмо – ответ.

Начальник вызвал на встречу с коллегами из департамента продаж. Скучнейшее занятие, но надо создавать эффект присутствия.

Два часа коту под хвост. Не существует более глупой траты времени, как заседания и встречи. Тянутся, тянутся по прихоти лишь одного из участников. Все остальные должны сидеть и умирать от скуки. На таких встречах обычно ничего не решается.