Текст книги "Майамификация"

Автор книги: Армен Аванесян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Армен Аванесян
Майамификация

© ARMEN AVANESSIAN, 2017

© ООО «АД МАРГИНЕМ ПРЕСС», 2021

Четверг, 22.09.2016
First we take Miami…

Вокруг меня мигающие картинки, люди, звери, роботы, движущиеся в повседневных и фантастических ландшафтах. Впечатление застывшего волнения усиливается тем, что картинки расположены в одном и том же почти квадратном формате. Здесь, в самолете, этих говорящих, танцующих, борющихся существ не слышно, каждый застрял в своей визуальной вселенной, почти все шторки иллюминаторов закрыты.

Перед моими глазами более широкий и яркий экран, после того как у меня возникла идея записать это впечатление и снабдить парой слов эти картинки, этот немой для меня визуальный мир. Благодаря вновь быстро исчезающим изображениям и отсутствующим словам и голосам возникла потребность в тексте. То, что у меня теперь снова возникло желание писать, неслучайно. Писать без краткосрочного повода, без дедлайна для статьи или доклада. Никакого описания проекта, который нужно было бы быстро наметить, никого, кто торопил бы меня и просил «коротенько» набросать тот или иной текст статьи. Вместо этого я сижу в самолете, передо мной музыкальные клипы из развлекательной программы, но главное – две недели времени, чтобы спокойно размышлять, писать, делать пометки, внести порядок в прочитанное, выписанное, намеченное в текстах докладов за последние три месяца.

Оставшееся время полета: 5:52. Еще почти шесть часов вынужденного сидения на одном месте и к тому же оффлайн. Благодаря этому небольшому запасу времени рождается желание определить свое местоположение. Почему (не только моя) философская практика должна зимовать на поле искусства? Есть ли сегодня время для философского размышления, философского переосмысления? Я говорю это без привычного подкрадывающегося чувства затаенной обиды, с которым осуждают настоящее чествуемые в фельетонах эзотики и экзотики, а в совершенно прагматическом смысле. По причине исключительной кратковременности проектов, вечной жизни в разъездах, потери концентрации из-за социальных медиа, постоянной доступности онлайн и всех прочих общеизвестных феноменов, сложилась новая хронополитика художественной, культурной и интеллектуальной работы, которая едва ли побуждает к написанию длинных или хорошо обдуманных текстов. Но что принесет нам одно лишь негативное понимание этих условий работы и связанное с ними постоянное давление времени?

Конечно, тяжело избавиться от впечатления, что интернет, если и не меняет наш мозг, то способствует долгосрочному преобладанию иной экономии внимания, которая необратима. Чтение книг, не говоря уже об их написании, стало, помимо интеллектуальной работы, задачей интеллектуально-этической, о которой нельзя сказать с уверенностью, как (как долго) она еще может быть осилена. Более осторожная формулировка вопроса: как и где в будущем будут возникать философские мысли, имеющие значение в этом мире – то есть за пределами всё более скудно обустроенных академических институтов, всё чаще вращающихся вокруг самих себя в своей повседневной профессионально-философской деятельности. Возникает ли моя антиакадемическая аллергия отчасти и из-за того, что я постоянно – с психобиологической необходимостью – бросаюсь в это внешнее, в эту всё более и более необъяснимую реальность и пытаюсь понять все противодействия как пробуждающие фантазию шансы и фантастические возможности?

НИКОЛАС КАРР:

Сеть отнимает у меня способность концентрироваться и созерцать. Вне зависимости от того, нахожусь я в Сети или нет, мой мозг рассчитывает получить информацию способом, привычным для Сети: с помощью быстро движущегося потока частиц. Когда-то я был умелым аквалангистом в море слов. Теперь же просто скольжу по поверхности как парень на гидроцикле.

Вот тогда и стоит писать в самолете или (почему бы и нет?) две ближайшие недели в Майами (где? на пляже?) по вопросам: как можно заниматься философией по ту сторону академически заверенных форматов и правил, философией, которая не пытается повернуть – что в принципе невозможно – время вспять? Как противопоставить товарищам, ностальгирующим по прошлому, более радостное товарищество со временем (Zeitgenossenschaft), или, выражаясь точнее, товарищество с будущим (Zukunftsgenossenschaft), которое откроет нечто ценное в искажениях и асинхронностях нашего способа существования, а может, и научится у них чему-нибудь? Как не только преодолеть мнимое различие между конкретностью жизненного мира и теоретической абстракцией, но и доказать, что одна усиливает другую? И как сделать всё это с максимальным охватом, с учетом вовлечения, роста и приумножения всевозможных личных, пространственных и временны́х составляющих неуверенности?

Каждое Я/«Я» является уже и многими иными, поскольку виртуально оно находится во многих других местах, так и твое «Я» «сегодня» уже разорвано между раньше и позже и вообще между разными временами. Я – это никогда не просто здесь и сейчас. Благодаря отдельным пространственным, временны́м и личностным характеристикам, которые якобы четко определяют твое местоположение в мире, ты можешь закрепить свою пространственную, временну́ю и личную не-определенность. И несмотря на то, что они попеременно смещают друг друга, имеет смысл рассмотреть каждую в отдельности. Хорошо обоснованный лингвистически факт, что время, пространство и личность с давних пор являются в меньшей степени принципами порядка, нежели беспорядка, действует успокаивающе и дает повод для оптимизма. Мое Сегодня однажды было завтра, и завтра скоро станет вчера. Вместо того чтобы грустить об упорядоченном прошлом (бессмысленное во всех отношениях предприятие), тебе стоит попробовать разобраться в этом новом (бес-)порядке.

Однако я отклоняюсь от темы. Или, как любят писать: сейчас для этого не место. Или совсем профанно: «здесь и сейчас», вернее «там и тогда», в самолете ты видишь, что время полета составляет еще пять часов, а зарядки на ноутбуке хватает едва ли на три.

Вернемся к банальному факту, что Армен в один прекрасный день сидит в каком-то самолете по направлению к Майами. Он никогда еще не был в Майами и не представляет, что его там ждет. Майами, не-место, ненаписанная страница, карт-бланш.

Возможно, «Я» стоит реагировать/действовать иначе. На вопросы якобы о времени находить пространственный ответ, на вопросы о пространстве – «личный», и так далее, всегда иначе, всегда задом-наперед, чтобы приблизиться к вопросам, которые придадут всем пространственным, временны́м и, в конечном счете, личным неясностям бо́льшую подвижность. А вопросов хватает. Откуда я? Как вышло, что я сижу в этом самолете в Майами of all places? К кому направлено желание писать?

Откуда я? Из Берлина, если «откуда» ты понимаешь пространственно. В действительности же происходишь ты из довольно утомительной серии воркшопов и арт-проектов. За последние несколько лет тебе не пришло в голову ничего лучше, нежели, с одной стороны, максимальным образом разочаровать ожидания сферы искусства (художников, галерей, музеев, их руководителей) и одновременно самым обескураживающим образом их все превзойти. Отнестись к этому с юмором – вот, возможно, единственный способ понять законы этой сферы, поменяв ситуацию в свою пользу. Это естественным образом удается тем лучше, чем точнее осознаешь ловушку, в которую попал. Так из интереса к отдельным людям, их манере мыслить и выражать себя ты использовал новые формы совместной работы (совместные книги, фильмы и арт-проекты). Едва ли не еще важнее то, как это сотрудничество отразилось на твоей манере формировать дискурс или делать теоретическую работу.

Как вышло, что я сижу в этом самолете в Майами of all places? Потому что ты довел эту путаницу с арт-проектами до такой степени, что в конце концов к тебе тоже можно обращаться как к художнику. Для проведения разведки в рамках Берлинской биеннале ArtCenter South Florida отправил несколько художников-активистов-исследователей и исследовательниц на пару недель в Берлин, а тебя взамен пригласил в Майами. Почему бы и не согласиться на artist residency, подумали вы оба. Последняя порция лета в апартаментах рядом с пляжем в Майами-Бич.

К кому обращено мое желание писать? Только асинхронное, оторванное от самого себя во времени и пространстве «Я» способно приблизиться к асинхронному настоящему. А потому писать может не «Я», но «Я», вступающее в диалог с собой, со своими прошлыми (а возможно, и будущими) образами (и не только в категории времени, но и пространства, и личности), диалог с one-selves.

Уже давно, со злосчастных времен написания диссертации, ты не осмеливался в одиночку браться за письменный проект. Твоя последняя книга возникла из разговора с Анке и периода написания ваших совместных монографий. С другой стороны, состояние splendid isolation, в котором ты прежде снова и снова принуждал себя к написанию длинных текстов, не стоит более того, чтобы к нему стремиться. Однако Мари ведь сидит рядом с тобой. (Что это значит?) По крайней мере ближайшие две недели – или даже больше: именно так звучит категорический императив любовных отношений – ты день и ночь будешь с ней (а затем снова наступит суета, из Дюссельдорфа сразу в Брюссель, оттуда в Амстердам и только затем снова в Берлин, чтобы провести там хотя бы пару спокойных дней).

Уже сейчас стоит пересмотреть сформулированные выше вопросы. Вместо того чтобы спрашивать откуда ты, где ты сейчас и куда всё движется, стоит решить вопрос с письмом как исходя из определенного местоположения, лица, так и согласно хронологической модели развития. Из какого (алгоритмического) будущего будет (было) написано Я? И как ты приближаешься к нему в процессе письма, не будучи поглощенным самим собой или же чьим-либо чужим присутствием?

В ХХ веке повестку дня долгое время определяло сформулированное Фрейдом: «Там, где было Оно, должно стать Я». И левая общественная критика сводилась в большинстве своем к воссозданию аутентичного, изначального Я. В XXI веке, скорее, верно следующее: «Там, где уже есть Оно (само того не осознавая), будет Я». Это также значит, что искать следует в будущем, а не в каком-то аутентичном прошлом. Но способен ли ты написать более поздней версии самого себя? Или вместе с ней?

В своих последних текстах ты предварительно назвал этот новый темпоральный комплекс – уже прожитое, но далеко не понятое время – «спекулятивным временем», а связанный с ним образ жизни «спекулятивной темпоральностью». Она проникает во все сферы жизни, а потому настоятельно рекомендуется вступить с ней в контакт, чтобы основать настоящую современность. Ведь она управляет не только на общем политическом уровне, но и регулирует области твоей личной жизни, причём кажется, будто там экономическая логика (времени) постоянно пытается перенять функцию посредника – вполне вероятно, что ее спекулятивное измерение указывает на ее близость к экономике.

Однако всё это снова слишком возвышенно, недостаточно конкретно, слишком мало, чтобы ты мог позволить себе такие абстракции, недостаточно локально, чтобы аргументировать глобально. Low Battery. Позже я напишу обо всём этом подробнее – это не только пустое обещание всякой литературы, как считает Райнальд Гетц, но и всех философских опытов, написанных в Airbus без розеток. Внезапно осталось лишь семь минут зарядки. К счастью. Вы и без того летите сквозь слишком большое количество воздушных ям, с тех пор как полчаса назад сменили курс по направлению на юг через Канаду. Еще почти два часа полета. Может, посмотреть фильм или, лучше, сериал, Dexter или Miami Vice. Или отдохнуть. First we take Miami.

Пятница, 23.09.2016
Jet(zt)lag – постсовременное упреждение

Jet(zt)lag. Голубая подушка, чуть сползшая за край кровати, зажатая между стеной и матрасом. Быть может, ты увидишь больше, когда откроешь второй глаз и слегка приподнимешь голову. Где ты? И тут же понимаешь, кто обо всём этом думает.

В голове куча предложений, и все они почему-то кажутся важными. И тем правдоподобнее их важность, чем больше состоят они из остатков записанных и обдуманных вчера мыслей. Твоих мыслей. Развернувшись, ты ощупываешь кровать в поисках айфона и даже без очков узнаешь свой чемодан и одежду на заднем плане. Время 6:13 утра, полдень в Европе. На дисплее смартфона, поднесенном почти вплотную к лицу, твои близорукие глаза видят два пропущенных вызова. Вот большой палец уже разблокировал телефон, открыл почту, и при беглом прочтении сообщений за последние часы твое тело регистрирует овладевающее им чувство напряжения. Двадцать три письма, добрые две трети из которых требуют скорого ответа, порой даже срочного, поскольку их отправители, вероятно, писали многократно, может, потому что день в Европе уже в самом разгаре. Непреодолимая асинхронность – что означает здесь также и опоздание, с которым постоянно приходится сталкиваться прибывающим с Востока.

Теперь ты знаешь, что на первую неделю вас поселили в этой обустроенной и оформленной художниками квартире, садишься на кровать, включаешь кондиционер и чувствуешь холодный воздух на своем теле. Ты вспоминаешь о вчерашней поездке из аэропорта и дискуссию Мари с Наталией Сулуагой, которая встретила вас в аэропорту, о приписываемых Майами экзотизмах. Карибские температуры, повышенная влажность воздуха, джетлаг… – всё это составляет гнетущую смесь в твоем теле.

Настолько тихо, насколько это возможно, ты проходишь в маленькую кухню. Одно, еще одно нажатие кнопки – и вот кофе уже льется в чашку. В окне напротив ты видишь садящегося в машину соседа, с которым вы встретились вчера по приезде. Ждешь звука заводящегося двигателя, и хотя из выхлопных труб серебряного лексуса не видно дыма, слышно, что заводит его не электродвигатель. А затем возникает мысль, что ежедневно – и, конечно, не осознавая этого – нажатием кнопки или поворотом ключей люди пересекают временной отрезок в несколько миллионов лет. Или сколько там необходимо, чтобы из ископаемых получилось сырье?

Поскольку ты мало что знаешь об этом, но тебя это интересует, ты идешь к своему маленькому столику и открываешь компьютер. Вводишь в поисковик fossil fuel years и читаешь: «Результатов: примерно 35 700 000 (0,68 сек.)»; далее следует информация о различных геологических и тектонических пластах и о том, сколько лет занимает их образование. На сайтах, которые Google выдал мне менее чем за одну секунду, наверняка имеются еще более старые сведения. Гарантированное перенапряжение силы воображения. Темпоральная асимметрия, которую прежде назвали бы возвышенной, а сегодня она просто too much. Hey neighbor, did you realize you sent 300 million years of earth time into the air, isn’t that sublime?

ПРОФИЛЬ. Время 6:20. Ты быстро делаешь репост интервью с Марией Муньос в твиттере со всеми рисунками и твоими, как оказалось, слишком затянутыми рассуждениями, что на непонятном тебе испанском языке становится особенно очевидно. И вот все краткосрочные проекты и долговременные планы снова у тебя в голове, а также всё то, что предстоит сегодня сделать. Неудивительно, что иногда требуется какое-то время, чтобы очнуться от своего сонного замешательства и, как говорится, снова взять всё под контроль. А еще неудивительно, что иногда требуется несколько секунд, пока ты не вспомнишь, кто ты, где ты и когда здесь очутился, пока твоя операционная система не начнет снова указывать тебе, что необходимо преобразовать всё в последовательную цепочку событий. Но если ты вдруг долгое время не сможешь вспомнить всё это, на помощь придет Google. И тебе удастся найти себя, опираясь на заточенную под тебя и твое местоположение выборку ответов. Даже при самом нейтральном запросе, как сейчас, ссылки на американские и майамские ресурсы, а также местные рекламные объявления имеют больший приоритет, стало быть поисковая машина знает, когда и откуда ты заходишь в систему, и учитывает это. Она также должна иметь информацию о том, кем является тот, кто делает запрос, о чём напоминает реклама на Facebook. Ты встречаешься с ней (всё чаще и чаще) в самых разнообразных местах. Было бы интересно понять, соответствуют ли эти пространственные асимметрии темпоральным асимметриям вашего существования или, быть может, усиливают их? Во всяком случае, эти три оси не пересекаются автоматически, у них нет общей точки схода, к которой тянутся Я, Здесь и Сейчас, нет никакого Я-Здесь-Сейчас-Происхождения в качестве источника аналогового Я в системе действительности. Поэтому вы всё время пытаетесь создать некую референциальность, то есть корреляцию (например, через установление контакта или перманентный доступ к социальным сетям), без которой фактическая значимость кажется невозможной. Но как писать об этом танце дейксиса не в художественном стиле и без эссеистического парфюма? Dancing Deixis в качестве нового профиля требований для иного способа философствовать?

Быть может, это можно описать так, что ты одновременно активен во многих местах и временах, потому что имеешь много цифровых аккаунтов, которые в совокупности обозначают пересечение Я с соответствующим Здесь и Сейчас, профилей Я, вычисляемых по простейшей модели вероятности? Быть может, проще всего вам было бы прийти к себе через обходные пути и опосредованно, в качестве разности всевозможных пространственных и временны́х маркировок, оставляемых вами. Какое знание хранят ваши данные? Иначе говоря, чему могут научить ваши данные? Прежде всего тому, что значительная часть вашей идентичности, ваших знаний и памяти размещена в технических медиа. Вы уже давно привыкли к этому: они – в ваших заметках на бумаге, в цифровых файлах, на превосходящем человеческие возможности облаке. К этим знаниям вы обращаетесь точно так же, как к Wikipedia или Google. Но это постоянное присутствие обманчиво, несмотря на то, что подразумевает возможность доступа и управления, а также гармонию техники и биологии в любой удобный вам момент, здесь и сейчас.

Кто вы такие, можно узнать лишь постфактум, из ваших протоколов данных. А раз так, то тебе нужно не только прийти к новому пониманию себя и своего времени, но и разобраться в том, что ты подразумеваешь под «временем».

УПРЕЖДАЮЩАЯ ЛИЧНОСТЬ. Даже если вы не знаете, что случится в следующий момент, будущему вы уже известны. Старая игра прокрастинации сыграна. На нее больше нет времени. В действительности хронологическое время истекло – или оно не было никаким временем до настоящего момента. А алгоритмы знают вас лучше вас самих. Задача всех так называемых web bugs, cookies и компаний, анализирующих ваши данные, заключается в производстве новой формы алгоритмической идентичности.

Завораживающе, и в то же время угрожающе то, как биологические, сексуальные или социальные нормы образуются не сверху вниз, а снизу вверх, исходя из индивидуального уровня, в рекурсивном процессе. Но ты опять слишком глубоко копаешь. Об опасности и потенциале этого нового вида нормообразования стоит подумать на примере его собственной особой темпоральности.

Кому не знакома история о том, как возмущенный отец жалуется на компанию Target за то, что они прислали товары для грудничков его младшей дочери: Target знали о ее беременности задолго до него, опираясь на специальные запросы в системе и оформленные заказы (сделать из молодой семьи постоянных покупателей, задобрив их парой подарков, – мера, окупаемая с лихвой). Выдумана эта история или нет, была беременна эта молодая женщина или нет, решающим остается то, что на этом примере мы видим новое направление времени.

ДЖОН ЧЕЙНИ-ЛИППОЛД:

Продуктом многих таких фирм является «новая алгоритмическая идентичность», форма идентичности, действующая посредством математических алгоритмов, помогающих идентифицировать существа, которые в ином случае остались бы анонимными. Она использует модели статистической общности для автоматического определения пола, класса или расы, в то же самое время определяя фактическое значение пола, класса или расы как таковых. В конечном счете она переводит практику идентификации в абсолютно цифровую, а значит поддающуюся вычислениям, плоскость.

РОБ ХОРНИНГ:

Мы получаем упреждающую персонализацию, когда сайты вроде Facebook или Google адаптируют наши результаты без нашего участия. «Персонализация» растягивается до того момента, когда за рамка-ми остается воля реальной личности, вовлечен-ной в процесс.

То, что активность в социальных медиа допускает выводы по поводу любовных отношений (имеются/не имеются, счастливые/несчастливые и т. д.), никого не удивляет, а вот способность специальных приложений рассчитывать вероятность предстоящего расставания всё-таки еще смущает. Может статься, что к этому моменту будет уже слишком поздно носить один из биометрических браслетов от какого-нибудь стартапа вроде Bedpost, гарантирующего, что партнеры не питают никаких иллюзий относительно взаимной сексуальной удовлетворенности и своих соответствующих возможностей. Еще один пример, кажется, впервые получивший огласку в Hewlett-Packard, – flight risk score, индикатор, отображающий намерение работника или работницы в ближайшее время покинуть фирму. Это еще одна сбивающая с толку форма времени – время, приходящее из будущего и затрудняющее принятие решения о том, является ли всё это корректным предварительным расчетом (работники, делающие те или иные запросы в поисковике, с высокой долей вероятности недовольны своей нынешней работой), или же здесь имеет место производство будущего (вместо того чтобы ждать, когда работник покинет фирму, с позиции компании выгоднее перехватить инициативу в свои руки). В чём же отличие всего этого от self fulfilling prophecy, когда невозможно сказать, правильно было предугадано будущее или нет, то есть от упреждающего производства будущего настоящего, которое не наступило бы без своего предварительного прогноза?

Из зацикленной на настоящем, со-временной или хронологической перспективы кажется парадоксальным, когда поставщик товаров определяет удовлетворенность покупателя еще до того, как тот успевает сделать заказ. Базовой версией подобного изо дня в день испытывает наше терпение Amazon. Его алгоритмы выдают книжные рекомендации на базе предыдущих заказов или исходя из того, что клиенты со схожим паттерном покупательского поведения интересуются тем или иным заголовком. В будущем, которое стало настоящим, из этого настоящего будущего к вам будут обращаться как к покупателям товаров, которыми вы со всё большей степенью вероятности действительно захотите обладать, то есть с большей вычислительной мощностью и коэффициентом совпадений. Алгоритмы знают о ваших желаниях до вас. Вполне возможно, что тот или иной продукт вам пригодится. Отрицательный ответ только произведет новые оптимизирующие алгоритм данные. Вы еще не научились понимать, что с этим делать. Вы стали преэмптивными личностями, не зная, как такие личности себя ведут.

На завтрак кофе, фрукты и хлопья Kellogg’s Raisin Bran^®, которые вы прихватили вчера в магазине на углу. Потом – на пляж. Купаться. Может, рассказать Мари о решении каждый день записывать свои наблюдения, в зависимости от того, что накопится, и регистрировать мысли – не только чтобы лучше понять их, но и чтобы больше видеть. И не так, как это бывает с текстами, готовящимися к публикации, когда приходится мучиться над оттачиванием хорошо продуманной и упорядоченной структуры. Это – книга, неотделимая от своего автора. Жить как Монтень в Майами.