Текст книги "Десять дней одни втроем"

Автор книги: Аркадий Минчковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Дядя Саня

Вы еще не знаете, кто такой дядя Саня? Это очень старый папин товарищ. Они с папой дружили, ещё когда нас с Валёнкой на свете не было, и так давно, что папа еще не знал, что на свете есть наша мама. Вот какой ужас!

Дядя Саня всегда, и зимой и летом, появляется тогда, когда его никто и не ждет. Потому что он всегда куда-то уезжает. То с экспедицией в далекие горы идет, то на Камчатку улетает, а раз даже был на Северном полюсе. Когда он возвращается, все ему бывают очень рады, и особенно мы с Валёнкой. От дяди Сани за день можно столько узнать, что и в школе за год не узнаешь. Дядя Саня работает в газете. Может быть, вы читали его статьи? Он и для детей иногда пишет. А вообще-то он был раньше моряком и даже водолазом. Но, наверное, это было давно, потому что хотя у папы есть фотография, где дядя Саня снят в морском кителе и фуражке с золотом, но теперь в нем морского ничего не видно, только тельняшка да на одной руке синенький якорь, а сверху на ленточке написано: «Аврора» – вот и всё. Теперь, когда дядя Саня надевает очки, он становится похож не на моряка, а на учителя. Но всё про дядю Саню рассказывать долго. Дальше сами узнаете.

Ну, так вот. После обеда слышим шаги. Бумка залаял, а потом сразу весело завилял хвостом и стал извиваться, как змея. Это он всегда, когда чему-нибудь очень рад. И тут входит дядя Саня с маленьким чемоданчиком. Поднял руку и говорит:

– Здравствуйте! Вот я и прибыл. Не ждали?

Мы обрадовались – и к нему навстречу.

– Здравствуйте, дядя Саня! Здорово, что вы приехали! Только никого дома нету.

– Как же так нет? – говорит дядя Саня. – А вы на что же?

– Нет, – объясняем. – Взрослых нет никого.

– Ну, это я знаю. Я вашего папу всего часа три назад видел. Его в институте задержали. У них там испытание новых приборов будет происходить, и вашему папе необходимо остаться. Ну, а как вы тут живете одни, без мамы?

– А очень даже просто, – заявляет Валёнка и давай поскорей, чтобы быть первым, про все наши дела рассказывать. И я, конечно, не отстаю и вперед забегаю, чтобы дядя Саня не всё от Валёнки узнал. Но дядя Саня скомандовал нам:

– Тише! Прекратить галдеж!.. Всё понятно без слов. – Он осмотрел нас с ног до головы и спрашивает: – А почему вы такие замурзанные? Как кочегары с вахты!

Валёнка свистнул и радостно сообщает:

– Ясно почему. У нас всё уже давно грязное, и стирать совершенно некому, и прачечной тут нет.

Я рассказала, что папа нашел женщину, которая обещала всё постирать, но она не пришла, и теперь никто не знает, придет ли завтра.

– Что это еще за женщина? – удивился дядя Саня. – А вы что за личности такие, что сами себя в чистоте держать не можете?

Тут дядя Саня поставил свой чемоданчик, повесил на гвоздик кепку и пошел оглядывать всю нашу половину. Потом говорит:

– Почему это у вас пол такой, будто тут кони топтались? Почему тарелки немытые стоят? Очень, наверное, мух любите, хотите их побольше развести. – Он заглянул, на кухню, увидел наши сковороды и кастрюли и головой покачал: – За такое состояние камбуза на хорошем корабле кока бы за борт выкинули и спасать не стали. И вам не стыдно, что у вас кухонная аппаратура в таком виде?

Валёнка открыл рот и начал:

– А папа…

Но дядя Саня так строго на него посмотрел, что тот сразу замолк, А дядя Саня продолжает:

– Что папа? При чем тут папа? Твой папа что – не работает?

– Работает, – буркнул Валёнка.

– Так. Ну а ты что сегодня полезного за день сделал?

Валёнка покраснел и помалкивает. И я тоже молчу. Ведь и правда, можно было давно и пол подмести, и посуду вымыть.

– А ну, – спрашивает дядя Саня, – есть у вас большой мешок?

– Зачем, дядя Саня? – удивился Валёнка.

– Узнаешь.

– Есть, есть! – Я побежала в кладовую и принесла мешок, в котором мы из города разное хозяйство везли. Дядя Саня осмотрел мешок.

– Добро, – сказал. – Подходит. А ну, помогать мне! – И тут он ни с того ни с сего стал складывать в мешок все наши кастрюли, сковородки и другую посуду, будто собирался их на лом сдавать.

Валёнке понравилось. Он в мешок и бабы Никину керосинку хотел сунуть, но дядя Саня остановил его.

– Усердие должно быть в меру, друг, – сказал он.

И пяти минут, наверное, не прошло, как наш мешок был набит посудой. Дядя Саня снял пиджак, повесил его на гвоздь и взвалил мешок на спину.

– Закрывайте дачу! Пошли!

– Куда, дядя Саня? – спрашивает Валёнка.

– На речку.

– Купаться?

– Нет. Работать.

– Ну всё равно, пошли, – согласился Валёнка. По дороге выяснилось, что с нами за компанию и Бум увязался. Ну что было делать? Не гнать же его. Пришли. На берегу – не то что днем – сейчас почти никого и нет, а вода, как в стакане, прозрачная. Дядя Саня скинул мешок, аккуратно вытряхнул из него посуду и скомандовал:

– А теперь драить всю эту музыку с песочком! Да как следует. Как нас боцман Вавилыч на корабле драить медяшки учил, чтобы в каждую можно было как в зеркало глядеться… Учтите – плохая работа принята не будет… Кто не умеет – можно посмотреть, поучиться.

Он взял алюминиевую сковородку, на которой было столько копоти, что трудно было догадаться, что она алюминиевая, присел на корточки да начал ее быстро-быстро песком тереть. Мы смотрим – наша сковородка светлей, светлей… и засияла, как солнце.

Валёнка расхрабрился:

– Я тоже так могу!

И взялся за чистку, да так стал тереть, что можно было подумать – решил дырку на дне кастрюли сделать. Но всё равно, как Валёнка ни пыхтел, а сначала у него плохо получалось. Он всё на дядю Саню посматривал, а потом вижу, и у него кастрюлька засверкала. Валёнка сразу же завоображал и кричит мне:

– Вызываю на соревнование, кто лучше начистит!

Я ничего не сказала, а только заметила, что тут вовсе не надо особенно силу напрягать, а лучше полегче и кружком, кружком… Так у нас и пошло дело. А скрежет стоит: со стороны послушать – фабрика работает. Бумка тут же. Сидит, вычищенную посуду стережет и мух на лету ловит. Дяди Саня командует:

– Не торопиться! Старательней! Технический контроль строгий будет.

Солнце еще не коснулось горы, за которую заходило, а мы уже закончили работу. На сковороды и кастрюли весело было смотреть. Они стали как новенькие.

– Я в кинохронике завод-автомат видел. Там машины так же сверкают, – заявил Валёнка.

– Теперь, – сказал дядя Саня, – я думаю, и выкупаться не вредно.

Мы выкупались сами, выкупали Бума, потом сложили кастрюли в мешок и собрались домой. Валёнка и тут хотел отличиться, выскочил:

– Давайте я понесу, дядя Саня. Но дядя Саня не согласился:

– Думаю, для тебя тяжеловато будет.

– Так они же легче стали, – говорит Валёнка.

– Это верно, не меньше чем в два раза, – согласился дядя Саня. Но всё-таки нести мешок Валёнке не дал. Он взвалил поклажу себе на плечи, и мы пошли домой. Впереди мокрый Бумка с задранным вверх уже просохшим хвостом, за ним мы с Валёнкой. Последним дядя Саня с мешком, который позвякивал и гремел на каждом его шагу.

Дядя Саня и все мы

Валёнка говорит про дядю Саню, что он «хороший парень».

Конечно, такое может придумать только Валёнка, потому что какой же дядя Саня парень, если у него, когда он не бреется, борода седым ежиком растет. Но отчасти Валёнка всё-таки прав. Все другие взрослые нет-нет да и скажут, что они взрослые и их надо во всем слушать. А дядя Саня этого никогда не говорит. Будто он такой же, как и мы, только просто больше повидал разного на свете и поэтому его стоит послушать.

Вечером в тот день, когда приехал дядя Саня, как зашло солнце, к нашему домику собрались все ребята. И Танечка пришла, и Чики – Лина и Зина, и, конечно, Нолька. Даже Борька от скуки явился. Все нас после «беда потеряли и пришли спрашивать, куда мы девались.

Дядя Саня со всеми за руку поздоровался и всем сказал, что он дядя Саня. Он ушел в дом, а мы все сидели и смотрели друг на друга. Тогда дядя Саня вернулся, посмотрел на нас и говорит:

– Что это у вас за интересный разговор? Если уж вести беседу, так лучше у костра. Давайте костер вон на той поляне разложим.

Все обрадовались, а Чики вскочили с места и в ладоши захлопали:

– Давайте, давайте!..

– Ну так собирать хворост, сучья, шишки! Было еще не очень темно, и мы быстро набрали целую кучу всякой суши для костра. Дядя Саня сложил сучья пирамидкой, потом надел очки и разжег костер.

Мы все уселись возле огня и даже пожалели, что уже нет комаров. Вот бы они позлились, что не могут подлететь и покусать нас!

Вдруг дядя Саня говорит:

– Что же это за костер без картошки? – и спрашивает меня: – Шуренок, есть там у вас немного сырой картошки?

Все повскакивали со своих мест:

– У нас есть! У нас!..

Слетали домой, притащили кто сколько мог картофелин, сложили всё перед дядей Саней и ждем, что дальше будет. Тогда он говорит:

– Теперь бы еще железную коробку какую-нибудь, да побольше, Валёнка встрепенулся:

– Я найду, дядя Саня! Дошли, Нолька!

И убежали, Я боялась, чтобы они опять умывальник не принесли, Но они и в самом деле нашли какой-то железный ящичек и к нему еще кусок жести вместо крышки. Дядя Саня всё это внимательно осмотрел и сказал:

– Отличная будет духовка. Сейчас мы такую картошку приготовим, что объедение и наслаждение, первостатейный деликатес, пальчики оближете! Нужно еще только воды и соли. Принеси воды, Борис, а ты, Шурик, соли, Я видел – там у вас крупная есть.

Борька Скутальковский посмотрел на всех так, словно подумывал, стоит ли ему за водой идти, но всё-таки поднялся и скоро притащил полное ведро воды и поставил его перед дядей Саней.

Я за это время сбегала за солью и принесла всю, что у нас была, вместе с деревянным ларцом.

Дядя Саня стал мыть картошку, и велел мне ему помогать. Потом он солил каждую мокрую картофелину и аккуратно укладывал в железный ящичек. Ящичек дядя Саня прикрыл жестяным листом и сунул его в костёр, а затем обложил со всех сторон сучьями, которые уже превратились в раскаленные угли.

– Есть способ картошку в золе печь, но то слишком просто, а мы другой, похитрей, применим, – сказал дядя Саня.

Мы сидели и молча следили за тем, что он делал. И так хорошо было! Вокруг всё сперва стало синим-синим, а потом по всему небу звездочки рассыпались.

Хворост в костре постреливает, и дым в носу щекочет. Бум пришел, улегся рядом со мной и тоже на огонь глядит, а в глазах его маленькие костерчики горят.

– Вот когда я был пионером, – сказал дядя Саня, – мы в лагерях ни одного вечера без костра не проводили.

Все посмотрели сперва на дядю Саню, а потом друг на друга, потому что очень удивились тому, что дядя Саня был пионером. Но никто ничего не сказал, а дядя Саня продолжал:

– Давно это, друзья, было. Ленинград тогда еще Петроградом назывался. В те годы, кроме пионеров, еще бойскауты были. Ходили в коротких штанах и ковбойских шляпах, вот с этакими полями, – дядя Саня широко обвел вокруг головы. – А в руках у всех длинные палки, будто собираются в Ленинграде по горам, которых нет, лазить. Одеты все чистенько… Ботинки что надо! Не то что у нас – рвань. Тогда еще много разных торговцев и всяких частных фабрикантов было, а это их деточки… Но у нас хоть и не было палок, а мы их здорово лупили, этих маменькиных бойскаутов. Они ведь только прикидывались сильными, а сами ничего делать не умели.

– А куда же они подевались, эти бойскауты? – спрашивает Нолька.

– Да никуда. Как стало пионеров побольше, так они и сгинули.

– Здорово! – воскликнул Валёнка и громко рассмеялся.

Дядя Саня о чем-то подумал, потом улыбнулся и сказал:

– Песня у нас, пионеров, тогда хорошая про картошку была. Не знаете ее?

– Я по радио слышал, – сказал Нолька.

А мы все закричали:

– Спойте, дядя Саня!.. Спойте, спойте!

Дядя Саня засмущался и закашлялся.

– Да у меня, ребята, ни голоса, ни слуха… Ну да ладно… Только – условие: всем подпевать!

И запел. А сам улыбается, такой веселый стал и, правда, на пионера сделался похож.

 
Здравствуй, милая картошка-тошка-тошка-тошка,
Пионеров идеал-ал-ал.
Тот не знает наолажденья-денья-денья-денья,
Кто картошки не едал-дал-дал.
 

И мы все дружно подпеваем: «Дал-дал…»

Дядя Саня дальше:

 
Дым костра, углей сиянье-янье-янье-янье,
Серый пепел и зола-ла-ла.
Дразнит наше обонянье-нянье-нянье-нянье
Вкус картошки у костра-ра-ра…
 

Так распелись, что и в самом деле картошки захотелось. Даже Борька Скутальковский забыл, что он нам уже не компания, и вовсю с нами пел. В воздухе прохладно сделалось, а от костра теплом веет, и красные языки пламени змейками в ночи вьются.

– Ну, конечно, пионеров идеал уже готов, – сказал дядя Саня и стал палкой разгребать костер. Он высвободил железный ящик, подвинул его к себе и сбросил крышку.

– Ахалай-махалай! Отлично фокус удался! – воскликнул дядя Саня. – Смотрите, какое волшебство! – И он, стараясь не обжечься, стал ловко выхватывать из своей духовки одну за другой картофелины и кидать их на траву. Мы посмотрели на картошку и ахнули. Ну прямо как в сказке! Каждая будто маленькими драгоценными камешками усыпана, и они от огней костра так и сверкают.

– Спокойно! – предупредил дядя Саня. – Пусть немного поостынет. Думаете, что за чудеса? Это соль кристалликами выступила. Попробуете – увидите, что за объедение.

У нас слюни текут, дождаться не можем, хотя и все дома ужинали. Наконец дядя Саня командует:

– Теперь разбирать! Не жадничать, по одной! Не обжигаться!

Попробовала я – вкуснота!.. Ну, честное пионерское, получше всяких апельсинов. Шкурка хрустит, соль язык щиплет… Так нам эта картошка с кристалликами понравилась, что мы умолкли, – слышно было лишь почавкивание. А костер наш тем временем уже догорел.

Валёнка говорит:

– Давайте до утра жарить. Мы с Нолькой картошки найдем.

Но дядя Саня головой покачал:

– Хорошего помаленьку, Другой раз соберемся, еще испечем. – Потом помолчал и сказал: – Компания, как я посмотрю, у вас тут хорошая подобралась, а чем занимаетесь?

Лина Чик рассмеялась и говорит:

– Чем же нам заниматься? Играем…

– А во что?

– Во что придется, – отвечаем, – в казаки-разбойники, в партизан…

– Девчонки в «мамы-папы»! – крикнул Нолька.

– И всё? – спрашивает дядя Саня.

– А во что же еще?

Но Борька Скутальковский перебил нас:

– Это они. Я не играю.

– А ты что делаешь?

– Ну, я в пинг-понг, в волейбол…

– Ага, тоже, значит, только играешь?

– А что же делать на даче?

– Тебе сколько лет? – спрашивает дядя Саня.

– Тринадцать – четырнадцатый.

– Немало, – сказал дядя Саня. – А что бы дырку в заборе заделать и калитку наладить? Она у вас еле отворяется. Не умеешь, наверное?

Валёнка с Нолькой тут как тут?

– Мы, дядя Саня, мы умеем, только у нас топора и пилы нету.

А Борька на них:

– Молчите, вы. Я бы давно всё сделал, если бы инструменты были.

– Ладно, – говорит дядя Саня. – Я тебе завтра отыщу инструменты. Посмотрим, что у тебя выйдет. В школе вас плотничать учили?

– А чему тут учиться? Подумаешь, доску прибить…

Валёнка, и Нолька опять за свое:

– Мы умеем, дядя Саня. Что хотите сделаем!

– Отлично, – согласился дядя Саня. – Вам тоже найдется дело.

Тут Чиков стали звать спать, и всем остальным пришло время собираться по домам, Дядя Саня загасил огонь и сказал:

– Вот что, друзья. Кто завтра в хорошую игру хочет играть, пусть утром к нам приходит.

– А какая игра будет? – спрашивают ребята.

– Очень интересная. Завтра увидите, – отвечает дядя Саня.

Наш костер совсем потух. Красных угольков больше не было видно. И хоть не хотелось расходиться, а пришлось. Я никогда не забуду этот вечер. И вкус картошки, которую мы в костре с дядей Саней пекли, тоже всегда буду помнить.

Десятый день

Утром, еще сквозь сон, я услышала!

– Подъём, подъём!

Это нас будил дядя Саня. Он стоял посреди комнаты уже одетый, с засученными рукавами и с палкой.

– Который час, дядя Саня? – спросил, продирая глаза, Валёнка.

– Шесть часов. Пора вставать.

– Зачем в такую рань? – удивленно моргая, Валёнка присел на кровати.

– Есть дело. Одевайтесь.

Я скинула простыню – и скорей натягивать платье.

– Берите тару. Пойдем по грибы, – сказал дядя Саня, когда мы вымылись.

– Надо резиновые сапоги, а у нас нету, – говорит Валёнка. – Трава мокрая…

– Не надо. Пойдем босиком. Ночь была теплая. Валёнке это понравилось. Он с удовольствием пнул свои сандалии под кровать и заявил:

– Компас бы хорошо, чтобы не заблудиться в лесу.

– Будь спокоен, не заблудишься, – говорит дядя Саня. – Берите ножи. Грибы полагается не рвать, а срезать, чтобы нити не нарушить. Только сами не порежьтесь смотрите.

Я взяла корзиночку, Валёнка приспособил коробку из-под маминых туфель, а дядя Саня понес базарную плетенку. Мы вышли из дома. На нашей территории ни души. Даже баба Ника с Маргариткой еще спят.

– Далеко пойдем, дядя Саня? – спрашивает Валёнка.

– Не очень. За мной! – скомандовал дядя Саня. Вот тебе и на! – Он повел нас не на улицу, а в глубь нашей же дачной территории. Мы прошли шагов двадцать. Он говорит:

– Вот вам и лес. Собирайте грибы.

Валёнка подумал, что дядя Саня шутит, и даже рассмеялся.

– Какой же это лес, какие тут грибы?

– Самый обыкновенный лес, смешанный. Видишь, сосны, березы, ели. И можно сказать, необитаемый, потому что вы здесь даже не играете. Ну вот, раз есть лес, то должны быть и грибы.

Я говорю:

– Мы с Танечкой искали. Здесь, кроме лисичек, ничего нет.

– Плохо искали, – сказал дядя Саня. – Смотри сюда. – Он ткнул палкой в траву под березой, где мы стояли. Я взглянула, и в самом деле гриб, да еще и не один. Откуда они только взялись?!

– Здорово же вы с твоей Танькой искали! – захохотал Валёнка.

– А ты-то…

– Очень мне нужно было.

– Вы, наверное, днем их искали, – говорит дядя Саня. – Днем грибы от дачников прячутся, а собирать их надо в самую рань, и хорошо после дождичка, как сегодня. Тогда они сами просятся, чтобы их срезали… Ну, расходись – и за дело.

Мы разбрелись в разные стороны. И, подумайте, никогда бы не поверила, оказывается, грибы у нас под самым носом росли. Пришлось мне, конечно, понагибаться и поискать, но всё же – не знаю, сколько времени прошло, – я полную мою ягодную корзиночку набрала и в подол платья собирать начала. Тут дядя Саня стал нас скликать. Подошли мы к нему и видим – у него плетенка наполовину грибами полна.

– Смотрите, – говорит дядя Саня. – Вот три толстяка-боровика вместе срослись. Почти у самой дачи нашел.

– И у меня большие есть, – говорю. – Видите какие!

Валёнка как захохочет:

– Да они все, как мишень, простреленные.

– Ну и что, – говорю. – Это сыроежки. Их улитки едят. А вот свинушки.

– Сама-то ты свинушка… поганки, – смеется Валёнка. – Ты бы еще мухоморов набрала. Лучше маленькие собирать, да хорошие. Смотрите, что за красота!

При этом он открыл свою коробку. Она была доверху наполнена светленькими грибами.

– Опеночки. Целыми десятками растут. Только найди, – хвастается Валёнка.

Дядя Саня взял его коробку, присел на корточки да как стал Валёнкину красоту на траву выкидывать.

– Вот это, – говорит, – действительно поганки. Они хоть и хорошенькие, да ядовитые. Видишь, какая ножка мокрая.

Не прошло и минуты – в Валёнкиной коробке грибов только на дне и осталось. У него уже и глаза заблестели, – сейчас разревется. Но тут дядя Саня сказал:

– Ничего, для начала неплохо. А вообще будем считать нашу добычу общей. Главное, что грибы не покупные. Такие в десять раз вкусней. – С этими словами он ссыпал Валёнкины грибы в плетенку, мои тоже осмотрел, некоторые выбросил, а потом говорит:

– Думаю, на грибницу хватит… Можешь ты, Шуренок, сварить грибной суп?

«Вот тебе и раз! – подумала я. – В жизни грибного супа не варила. И в школе нас, конечно, этому не учили. Знали, что у всех есть мамы и они всегда сварят всё что надо. Но я всё-таки взяла и сказала:

– Могу, дядя Саня. Обязательно сварю! Валёнка даже рот от удивления раскрыл и смотрит на меня во все глаза, а я сразу:

– Только, дядя Саня, чтобы Валёнка мне не мешал.

Я взяла у дяди Сани грибы. Я хорошо помнила, что мама грибы сначала в воду кладет, и я решила так же сделать. Налила воды в нашу большую кастрюлю и ссыпала туда все грибы. Дядя Саня смотрит на меня и ничего не говорит, а я делаю вид, что распрекрасно знаю, как дальше действовать. А сама, по правде, больше ничегошеньки вспомнить не могу.

Но я уже кое-что придумала. Только мы позавтракали и дядя Саня с Валёнкой ушли за водой, я схватила книгу про здоровую и вкусную пищу и разыскала в ней место, где говорится, как готовить грибы. Там было много разного написано, но мне казалось, что ничего особенно трудного в том, чтоб сварить грибной суп, нету и что я смогу это сделать.

Я положила перед собой книгу и уже хотела взяться за ножик, чтобы чистить грибы, но как раз вернулись дядя Саня и Валёнка, и мне пришлось спрятать книгу и сделать вид, что я за обед еще не принималась. Дядя Саня с Валёнкой принесли сразу три ведра воды. Я взглянула на Валёнку. Майка у него такая грязная, смотреть страшно. Я вздохнула и говорю:

– Неужели ты и папу в таком виде будешь встречать? Хоть бы та тетенька пришла.

Но дядя Саня тут даже рассердился.

– Вам, насколько мне известно, вместе скоро двадцать два года будет, – сказал он, – а вы себе рубашки выстирать не можете.

– Почему же не можем? Я могу, – заявляет Валёнка, – только я, дядя Саня, не люблю стирать.

– А пробовал когда-нибудь?

– И не пробовал. Вот интерес!

– А маме твоей, думаешь, твои рубашки стирать очень интересно?..

Валёнка пожал плечами!

– Не знаю, А я сказала:

– Валёнка, давай постираем. Вот мама приедет – удивится. А грибы я еще сто раз успею сварить.

Валёнке моя идея сразу понравилась.

– Ага, давай, – говорит, – всё, всё выстираем, и высушим, и выгладим. Мама подумает, что это кто-нибудь, а это мы сами.

– Всё необязательно, – сказал дядя Саня. – Всё вам не потянуть. Но свое даже необходимо. Это будет по справедливости.

Тут мы поскорей вытащили из корзины трусики и рубашки, Валёнкины майки и Мои сарафаны и положила их мокнуть в ванночку. Я еще туда и папину бобочку с короткими рукавами кинула.

Валёнка уже керогаз разжигает. Он за эти дни прекрасно научился его разжигать. А я сходила к бабе Нике и взяла у нее стиральную доску.

Только мы с Валёнкой собрались приняться за работу, как один за другим приходят все наши ребята. Они позавтракали и явились к нам, как вчера обещали.

– Дядя Саня, про какую вы вчера игру говорили? Очень бы хотелось во что-нибудь новое поиграть, – говорят обе Чики.

– Верно, а то всё одно и то же – скука, – соглашается Нолька.

Дядя Саня посмотрел на них и говорит:

– А вот про какую игру я говорил… Но только кто из вас тут пионеры?

Все закричали: «Я!.. Я!.. Я!.. И я!..» Одна Зина Чик не закричала, потому что она только во второй класс перешла.

– Вот так здорово! – говорит дядя Саня. – Выходит, тут у вас целый отряд. Никогда не думал. Я утром по вашей территории ходил, так боялся, что ноги себе переломаю. Чего только не валяется вокруг ваших домиков. Можно подумать – штормом корабль разнесло и к вам сюда закинуло.

– Тут никто не убирает. У комендантши вон сколько дач, – объяснил Нолька.

– И вы, значит, тоже?

Мы молчим и думаем, что и правда, почему это нам никогда и в голову не приходило самим свою территорию прибрать?

– А ну-ка, – скомандовал дядя Саня. – Немедленно достать грабли, метлу! Такую чистоту навести, чтобы всем кругом завидно было. Мусор весь соберем в кучу и сожжем.

– Опять картошку будем жарить? – спрашивает Лина Чик.

– Нет. На этот раз без картошки, – отвечает дядя Саня, – Ну и насчет починки забора с кем-то мы вчера тут говорили…

– Со мной, – отозвался Борька Скутальковский, – только вот инструменты…

Тут сразу Валёнка:

– Пила у комендантши есть, я видел. Топор баба Ника даст, а гвоздей в шалаше из досок можно надергать.

– Ладно, без тебя знаю, – бросил ему Борька и ушел.

Дядя Саня спрашивает:

– Ну, товарищи пионеры, кто из вас про Тимура читал?

Вот это действительно был вопрос! Кто же не читал?!

– Так, а кто в этой книге что-нибудь понял? Смешно! Чего же в ней не понять?!

– Ну так вот что, – говорит дядя Саня. – На словах-то вы всё поняли, а на деле иначе выходит… У ваших друзей уехала мать. Отец их должен работать, а кто из вас им по-товарищески чем помог? Посмотрите на этот пол. Что это такое?

Все посмотрели на наш пол. И правда, он был таким, будто его год не мыли.

– Знаете, как на корабле палубу драят? – спрашивает дядя Саня.

– Я читал! – кричит Валёнка. – Капитан придет, снимет фуражку и пустит ее белым чехлом по палубе. Если фуражка чистой будет, значит, матросы хорошо палубу вымыли.

– Правильно, – кивнул дядя Саня. – Вот и давайте по-флотски. Сперва пол, как там говорят, скатим водой, потом подраим как следует. Затем опять скатим и еще подраим, а потом начисто окатим водой и вытрем.

– Идет, идет! – обрадовался Нолька. – Я сейчас швабру принесу.

И скоро работа закипела, будто началась интересная игра – кто свое дело скорей и лучше сделает. Мы с Танечкой вовсю стираем, стараемся. Обе Чики территорию убирают, не могут понять, откуда на ней столько разного железного лома взялось. А это кругом части от керосиновоза «ВН-11», знаменитой мухогонялки и других конструкций наших дачных изобретателей валяются. Дядя Саня то нам с Таней придет поможет, то к забору пойдет, где Борька Скутальковский стучит, доски приколачивает. Потом в дом ушел. Там Валёнка с Нолькой полы по-морскому мыли и песни пели, и дядя Саня с ними тоже про «Варяга» распевать принялся. Бум носится, лает – наверное, не может понять, почему это все вдруг делом занялись.

– Скоро дядя Саня на крылечко вышел. Поставил ведро, сложил ладони рупором и кричит:

– Внимание! Кто отличится, будет отмечен приказом по дачному городку!

Мы стараемся как можем, и вдруг приходит Люсик. Руки за спиной держит и спрашивает:

– Что это с вами, что делаете? Я говорю:

– Не видишь – работаем…

– Вижу.

– Тогда чего спрашиваешь?

– Да так, – говорит Люсик. – Я видел, как у вас вчера вечером костер горел, и слышал, как вы про картошку пели. Я через забор смотрел.

– Чего же не пришел?

– Мама с бабушкой не пустили.

– Боялись, что растаешь, как снегурочка?

Люсик надулся и ничего не ответил, но тут его заметил дядя Саня, подошел и спрашивает:

– Ты откуда такой? Почему не работаешь?

– Я на даче живу, – объясняет Люсик. Тут откуда ни возьмись и Валёнка:

– Это, дядя Саня, – соседский. Из него мама бойскаута готовит.

– Какого тебе еще бойскаута, чего ты? – обиделся Люсик. Он опустил голову и к дяде Сане: – Дядя, можно и я буду что-нибудь делать?

– Почему же нельзя, – говорит дядя Саня. – Ну вот, для начала принеси нам воды. Только не старайся тащить полное ведро. Сколько можешь, столько и неси.

Люсик очень обрадовался, схватил ведро и бегом на своих толстых ногах к колодцу. К тому времени, по папиному требованию, колонку уже починили, и Люсику далеко за водой ходить не пришлось. Но всё-таки целая история вышла.

Только Люсик вернулся с водой, а тут откуда ни возьмись его мама. Увидела его с ведром, да еще с обмоченной рубашкой, – это он, когда ведро снимал, облился, – и в крик:

– Смотрите, Боже мой, ребенок весь мокрый! Он мог в колодец упасть! – Кинулась к Люсику и давай отбирать у него ведро. А Люсик не отдает да еще как заорет: Такой шум поднялся. На крик дядя Саня вышел.

– Скажите, – это вы, гражданин, слабого ребенка эксплуатируете? Это вы заставляете его такую тяжесть таскать?! – накинулась на дядю Саню мама Люсика.

Дядя Саня забрал у Люсика ведро, удивился и сказал:

– Какая же это тяжесть для такого мальчика? Тут и половины ведра нету. И эксплуатации нет. Ваш сын сам захотел помочь своим товарищам. Не вижу тут ничего плохого.

Но мама Люсика как закричит:

– Этого еще недоставало! Я ночей не сплю, слежу за здоровьем ребенка, а тут его надрываться заставляют! Он воспаление легких получить может!

Дядя Саня хоть был находчивый, а тут растерялся и не знает, что ему сказать. На крик мамы Люсика сбежались все наши ребята. Дела свои побросали, и кто с граблями пришел, кто со шваброй, а Борька Скутальковский с топором.

– Ну что ж, забирайте домой вашего Люсю, раз он такой слабый, – говорит дядя Саня. – Мы его силой ничего не заставляли делать. Видите, все тут работают и еще никто не заболел и не надорвался.

Но Люсик вдруг сам выхватил у дяди Сани ведро и заорал громко, как мог:

– Ничего я не слабый! Ничего я не надорвусь! Не хочу один дома сидеть! Хочу со всеми работать!

– Люсик, оставь это грязное ведро, сейчас же иди домой! – кричит его мама.

– Никуда не пойду! – орет Люсик.

– Люсик, я скажу папе!

– Говори кому хочешь – не пойду! Буду со всеми.

Люсина мама тоже растерялась. Она покричала, покричала и ушла, хлопнув починенной Борькой калиткой.

– Ну погоди, негодный мальчишка!

А Люсик сразу же перестал выть, вытер рукавом слезы и спросил, куда нужно нести воду.

Он так и остался с нами и очень даже хорошо помогал и мне и другим и до самого обеда не уходил домой, хотя каждые пять минут из-за забора слышался голос его бабушки:

– Люсик, иди домой! Не доводи маму до отчаяния… Люсик, что ты там делаешь? Мама нервничает!

Но Люсик не отвечал, сердито пыхтел и продолжал делать свое.