Текст книги "Полдень, XXI век. Журнал Бориса Стругацкого. 2010. № 2"

Автор книги: Аркадий и Борис Стругацкие

Соавторы: Антон Первушин,Сергей Соловьев,Ника Батхен,Илья Кузьминов,Константин Фрумкин,Константин Крапивко,Илья Каплан,Светлана Селихова,Сергей Карлик
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

СЕРГЕЙ КАРЛИК
Космосу наплевать
Рассказ

Я помню, как он у нас появился. Наш герой.

Пришёл негр, имени не помню, а кличка Буйвол, он у нас тогда был на почётной должности встречающего, и сказал:

– Слышь, Боцман, там к вам приехал новичок.

Мы никого не ждали.

– Точно к нам?

– Документы у него штатовские, но говорит по-русски. Потом, вам же нужен на место убывшего кто-то, да и вообще, – тут он замялся и изобразил на своей чёрной роже что-то вроде смущения, – тебе лучше взглянуть.

Да-а-а. Буйвола настолько трудно чем-то смутить! Я вылез из своего отсека и отправился в место, которое мы, русские, называли тамбуром, а все остальные – душегубкой. Второе вернее, когда в этом закутке собирается толпа новобранцев, приходиться пускать сверху струю кислорода.

Но он стоял там один-одинёшенек и для человека, которого закинули автоматической капсулой, выглядел очень даже ничего. Обычно, проболтавшись в космосе несколько часов, люди теряют чувство самообладания начисто. Капсула рассекает космос с бешеной скоростью, при этом чёткое ощущение, что летишь в никуда. А этот парень выглядел бодрым. Значит, не спал.

И все бы хорошо, но в нашей компании приветствуются мышцы, высокий рост, буйный нрав и неумение рассуждать. Солдаты, они везде солдаты. А в космосе они и совсем солдаты, у нас тут не на что отвлечься. А тут передо мной стоял мелкий шкет, в очках, в форме, сшитой на заказ. И с чересчур наивным лицом.

Буйвол стоял у него за спиной и наблюдал за моей реакцией.

– У этого мальчишки все вещи такие дорогие, что их даже украсть никто не осмелится. И стандартный контракт.

Помню, я открыл паспорт. Так и есть – гражданин США. Сергей Смирнов. Прилетел к нам на Базу, чтобы три года тянуть лямку в качестве пилота-разведчика. Чтоб я сдох. Диплом пилота прилагался. И не чей-нибудь, а наш, российский. Гагаринского училища.

– От кого скрываешься?

Я это ему рявкнул прямо в лицо.

Он вздрогнул, на мгновение его лицо приобрело выражение точь-в-точь, как у мальчишки, которого поймали в чужом саду за воровством. Но он тут же оправился.

– Мечтаю получить боевую подготовку. Готов служить и защищать!

– Парень. У нас тут не фронт. У нас дальняя погранзастава. Мы контрабандистов ловим. И у нас отсюда к мамочке не сбежишь. Ты понимаешь хоть, куда попал? Не ошибся адресом?

Он стоял передо мной растерянный, и было понятно, что к американцам ему и впрямь нельзя. Там каждый первый – преступник. И каждый второй скрывается от подельников.

– Будешь служить в русском корпусе. Иди за мной.

Он чего-то там пытался повыступать, но Буйвол ему тихо шепнул что-то на редкость убедительное, а потом дал своей широкой чёрной дланью по шее, так, что у нашего новичка зубы щёлкнули. Тот сразу: «Сэр, есть, сэр», и бегом за мной.

– Космосу наплева-а-а-ать! – Джон Камертон орёт из колонок так же, как и пять лет назад, как и пятнадцать лет назад. И тогда он орал так же. Мы сдохнем, а он будет орать. Долбаная космоопера.

На следующий день было шоу. Все только и говорили о новичке. Потому что этот придурок все делал через одно место. И потому, что ему не везло.

Для начала я отправил его с утра пораньше к психологу. И после того, как он оттуда вышел, я тоже посетил нашего врача. Игоря Камелота. Отмотавшего два срока за совращение малолетних.

– Эта девочка хочет кем-то стать, – сказал мне этот старый развратник, и я вышел из его кабинета с нехорошим предчувствием на душе.

Во время завтрака мы имели честь выслушать спич в нашу честь. Кто-то подговорил нашего очкарика сказать речь о том, почему он сюда явился. Всем и впрямь было интересно.

– Не подведи нас, парень, – похлопал его по плечу пилот второго звена Жорик, осуждённый дважды за воровство. К нам он абсолютно реально прилетел лечиться от клептомании.

И Серёга не подвёл. Все затаили дыхание, когда он встал и, поправив пальцем очки, заблажил на всю столовую на чистейшем английском.

– Господа! Я всегда стремился к новым знаниям, как и вы все! Полная опасностей жизнь влекла меня, как и вас, настоящих мужчин. Я уверен, что эти три года не будут потерянным временем для меня, здесь, с вами, в дружной семье пограничников, я научусь многим новым вещам, которым меня не научат на Земле. Вы – надежда и опора человечества. Его защита, его первые представители, которых видят космические странники других рас.

Он хотел было перевести дух и сказать что-то ещё, но половина нашего экипажа уже сползала под столы.

– Научим новому! О да!

– Слышь, Буйвол, ты знал, что ты надежда и опора человечства?

– Похожим на нас? На всех сразу?

– Первое, что видят, и, как правило, последнее… у-ха-ха…

– Дружная семья! Скажу за ужином китайцам.

Ему достался стартовый комплекс под номером 13 и каюта рядом со мной под номером 666.

Парень честно пытался держать ситуацию под контролем и воспринимать все с юмором. Его улыбка несколько покривела, но не угасла даже тогда, когда я вернул ему его ноут, отобрав его у Жоры, который просто «хотел посмотреть». И не пропала совсем даже после того, как некий Чон Лоу из азиатского корпуса на полном серьезе спросил у нашего нового разведчика, не хочет ли он поторговать задницей на третьем уровне.

Но и тут без косяка не обошлось парень вместо того, чтоб дать тому в глаз, пошёл и наябедничал Буйволу, тот взял парня на плечо и отнёс ко мне. Ну а я отвёл его на самый верх, под купол, туда редко кто ходит. Люди предпочитают с людьми и в закрытом помещении, нашим пилотам космоса хватает и так. Поэтому они строят иллюзии жизни на твёрдой поверхности.

– Что видишь? – Я махнул ему на чёрную тьму с белыми горошинам звёзд.

– Космос. Глубокий космос.

– Точно. Ни планет, ни даже астероидов рядом. Несколько старинных порталов по десяти парсекам, оставшихся непонятно от кого. И мы. У нас тут не торговые пути. Тот, кто летает этими дорогами, – как правило, либо контрабандист, либо с проблемами. И никак иначе. Невозможно заблудиться так, чтобы попасть сюда, мы слишком далеко. И развлечений у нас никаких. Поэтому набирают сюда всякое отребье, которое готово стрелять по приказу, не рассуждая, и способное стрелять и без приказа. Понял?

Он кивнул головой и тут же пытался прогнать мне, что мол не в тюрьме же всё-таки живём.

Тогда я рассказал ему, как некий его предшественник привёз сюда собаку, маленького щенка, который вырос в громадного пса. Этот пёс был всеобщим любимчиком в русском корпусе, но закончилось все тем, что как-то азиаты поймали его и съели. Не от голода, мы тут не голодаем. А просто от нечего делать. От скуки. А мы за это морду им набили. В общем, у нас все по понятиям.

И наш новый разведчик, пока я рассказывал, плакал навзрыд, сняв очки и утирая сопли рукавом. Как баба. Тьфу! Ему было жалко собаку.

Ну в это никто не верит, когда смотрит на его мужественное лицо-икону.

– Космосу наплева-а-ать.

Джон Камертон был гомиком и наркоманом. А мы эту его арию теперь вынуждены раз в год хором петь, глядя в эту очкастую рожу. Впрочем, космосу и впрямь наплевать. Назовись кем хочешь, если у тебя есть желание за хорошие деньги мотаться по краю вселенной, то проверять – кто ты, никто не станет, даже если ты татуировку на лбу сделаешь: «я – врун».

Вообще-то нам не хватало пилота. Но, посмотрев, как наш парень летает, я велел механикам переделать его катер под разведчика. Летал он очень плохо. Ужасно. Поэтому мы сняли с его боевого корабля часть вооружения, а вместо него понапихали кислородных баллонов и запасных маячков с ремонтными дроидами. Потому что петли он закладывал лихо, зато приборы видел как будто в первый раз. Такого в разведку отправлять все равно, что на смерть, а так если заблудится – то найдём. А он, авось, не задохнётся, пока искать будем.

И началась у нашего героя новая жизнь.

За свой маленький рост он схлопотал кличку Гном. И очень скоро понял, что никто его иначе звать не собирается. Он пытался было возмущаться, но я попросил его называть меня Боцманом, и парень смирился с участью.

По умолчанию, у таких, как он, должна быть классная подготовка. Вроде как на обучение денег никто не жалеет, себе дороже выйдет. Но с этим кадром у нас вышло столько осечек в первом же дозоре, что я отправил его переучиваться.

Нет, теорию он знал на зубок и по команде делал левый и правый поворот, как надо. Но на вопрос: «Тринадцатый, что видишь?» я получил после паузы ответ: «Где?». Разведчик! По приборам пространство впереди просмотреть ведь не судьба.

Вся его боевая подготовка сводилась к теориям: имея неплохую физическую форму, драться он не умел. Поэтому, кроме того, что он зависал на тренажёрах виртуального космического боя, он ещё по моему настоянию регулярно ходил в спортзал на частные тренировки к нашим умельцам, где его регулярно избивали до «чёрного лица». Уже через пару месяцев он согласился с некоторыми моими доводами и вставил себе за счёт Базы импланты вместо зубов.

И при этом с его лица не сходила счастливая улыбка. Ведь «мы пограничники, мы космические волки». Данный аспект приводил всех в недоумение.

Так же, как и дурацкие очки. Так же, как и музыкальные предпочтения.

У нас народ все больше реп слушает да попсу. А у этого орла были сплошные космооперы. И особенно ему нравилась ария Камертона «Космосу наплевать». Про умирающего, обречённого, но, тем не менее, не сдающегося пилота, который умирает, так и не дождавшись помощи товарищей.

Первое время мы постоянно вытаскивали его катер на себе, потому что он отлетал от нас через портал и в соседней звёздной системе, думая, что его никто не видит, отрабатывал фигуры высшего пилотажа. Это вместо того чтобы сканировать пространство на предмет неопознанных кораблей. Банда Весёлого Ньюи, за которым мы, собственно, и были посланы в эту дыру, просто обязана была ухлопать этого придурка. Но тут уже не везло им. А мы постоянно находили нашего горе-разведчика с разряженными батареями и без инфы на сканерах. Зато на компе прописаны были такие петли и виражи, будто он вёл бой с превосходящими силами противника. А наши сигналы даже не воспринимались никак. Потому что в ушах у этого молокососа Джон Камертон орал о том, что жизнь несправедлива, бабы будут трахаться с другими и деньги ничего не значат, когда кислорода осталось на пару минут.

Так что некоторое время наряды вне очереди были для него продолжением каждого его вылета.

Космосу наплева-а-ать.

Не, Камертон неправ. Даже когда кислорода нет совсем, деньги имеют значение. Особенно для тех, кто дышит не кислородом. И производит отраву для всех рас галактики. Нас с ньютами, очень похожими на нас гуманоидами, в этом секторе галактики объединила общая беда. А именно банда Весёлого Ньюи, который где-то на астероидах, в неизвестной нам звездной системе, производил тоннами гадость под названием най-флет. Жуткий наркотик на базе вируса. Кайф от него длился как будто вечно, а отходняк делал тебя рабом. Несколько таких подходов, и ты не можешь без него жить. Тем, кто не мог жить, государство наркотик давало бесплатно. Но вот беда: чтоб добыть наркотик, надо было взять кого-то с ним. Потому что секрет наркотика был у Весёлого Ньюи. Красного холоднокровного мерзавца, который дышал чистым фтором и плевать на нас на всех хотел. Его банда состояла из отморозков нашей галактики и имела на вооружении даже древний дредноут с порталом позади отражателя. То есть они могли прыгать из точки в точку, не пользуясь теми штуками, что висели в космосе. Попутно грабя встречные торговые суда.

Весёлого Ньюи надо было взять живьём, у него был секрет наркотика. А если бы он умер, то вместе с ним умерли бы миллионы и миллионы его жертв. Но нам на это было наплевать, у нас тут все были здоровые, активные, отчаянные и тупые, как пробки.

В принципе, у всех, кто здесь служил, планы были простые и незамороченные. Отслужить три года. Получить при этом профессию, ну и потом свалить с тутой мошной на край галактики, где с деньгами и знаниями жить припеваючи ещё лет сто. Никто тут у нас не стремился выслужиться, ищейками тоже мы как-то не обзавелись. Ну не было у нас фанатов космоса. А наш очкарик в первый же вечер рванул в церковь, чтобы посмотреть на иконы героев, где, к своему сильному разочарованию, не обнаружил ни одной фотографии. Да, за десять лет существования База не породила ни одного героя. Герои – они на войне, объяснил я нашему разведчику, а у нас тут служба и глубокий космос. Кроме того, героями в космосе, как правило, становятся посмертно. Мы, конечно, дураки, но не настолько, чтобы ХОТЕТЬ стать героями.

Очень скоро я понял, что наш разведчик считает по-другому. Он искренне верил, что мы сюда попали именно потому, что мы все – потенциальные герои. И что хоть мы и мелкую сошку ловим, но когда-нибудь и крупную рыбу поймаем. Например, Весёлого Ньюи со всей его бандой.

Иногда я находил его в классах теоретической подготовки, где он рисовал на доске тактические расклады предстоящих боёв. Как правило, его слушала пара упившихся старослужащих, которые искренне веселились, глядя на его рисунки и слушая, как он планирует одну ракету залепить, скажем, дредноуту под отражатель, а вторую в левую дюзу. Что после этого с ним сделает банда Весёлого Ньюи и как он собирается добраться до дредноута, вокруг которого, как правило, летала целая армия машин поменьше, не обсуждалось.

Господи, этот парень действительно верил, что все мы – герои. На людей, которые побывали в переделках и получили ракету в борт, он смотрел с искренним восхищением, даже если это уже были холодные трупы. И так же искренне удивлялся, не видя их фотографий на следующий день в церкви. Он ну никак не мог уразуметь, почему специальная полочка в храме пуста.

Незадолго до своего исчезновения он приполз к своей кабине на карачках: опять подрался с Симпсоном из третьего отряда, который постоянно подначивал его в том духе, что, мол, драться не умеешь и никогда не научишься, а к русским попал, потому что все они бабы. Нашему горе-разведчику, получавшему на учениях самую первую ракету прямо в кабину, легче было сразу начать драку, чем объяснять такому тупоголовому, как Симпсон, что он прилетел к нам не рукопашному бою учиться, а за подвигами. Мне пришлось помочь ему зайти в бокс и вызвать врачей. Пока они шли, я сидел над его разбитой рожей и пытался понять. Ну вот есть нормальный парень, с образованием и деньгами. Ну видно же, что по ошибке к нам попал, что ж он контракт не расторгнет? Часы золотые, ноутбук круче нашего бортового компьютера, одних этих девайсов по их остаточной стоимости хватит, чтобы покрыть неустойку. Откупиться и свалить.

Я воткнул ему в руку двойную дозу успокоительного и спросил:

– От кого ты скрываешься? Что тебя дома не устраивало?

Но ему было так плохо, что он только рот разевал.

Космосу наплевать. Холод космоса страа-а-а-ашен…

Кто бы сомневался.

Для Смирнова все кончилось в тот день, когда прямо на патруль, в котором он был разведчиком, вылетела банда Ньюи в полном составе. То есть на несколько катеров вылетел целый боевой флот. Причём Гном болтался где-то очень далеко от места событий, сканировал космос, как всегда, не там, где надо.

Но на помощь своим бросился, не раздумывая, опять же вопреки инструкциям, этот придурок даже сигнальный буй не выпустил, вместо него это сделали другие, хотя его прямая обязанность орать о помощи на весь космос.

Схватка была короткой и очень продуктивной для противника, все наши пограничники были вынуждены эвакуироваться в спасательных капсулах. К тому времени, как подоспела подмога, дредноут Ньюи взял новый курс и «нырнул» в неизвестном направлении.

Так вот, в горячке боя мы кое-что упустили. А когда она схлынула, то выяснилось, что разведчик куда-то пропал. Ни корабля, ни капсулы. Этому даже никто не удивился.

– Разметало в пыль, – вот что говорили в столовой на следующий день.

– Так ему и надо, – вот что сказали в его звене.

– Мелкая сошка, – вторил им Буйвол. – Такого даже и не жалко.

А буквально через пару смен к нам на Базу заявилась целая делегация идиотов в форменных мундирах. И некий хлыщ в очёчках долго брызгал мне слюной в лицо, пытаясь донести до меня, что я урод, дурак и сволочь.

– Он мог стать великим математиком! Великим! – Орал он мне в лицо. – У него мозгов было больше, чем у вас у всех, вместе взятых. Как вы могли допустить такое?

Бесполезно было объяснять ему, что у нас тут не гражданка. В конце концов, он вдруг пустил слезу и заявил, что разжалует меня в рядовые.

Потом другой хлыщ устроил нам допрос. Меня тоже вызывал.

– Как такое могло случиться? У вас ведь никогда не пропадали люди.

Чистая правда. Сколько себя помню – не пропадали. Умирали, это да, но не пропадали ни разу. Сигнальные буйки, катер и капсула, стоящие ненормальных денег, опять же мародёры и пираты. След всегда найдётся. О чём я и сказал. А мужик напротив меня только сжимал-разжимал кулаки и бесился. Тихо, молча. Этот мне не угрожал, и слава Богу. Такие, когда угрожают, у них это все вполне реально.

В общем, пропал наш разведчик. Вместе с катером. И банда Ньюи тоже пропала. Практически вся. Весь флот. И секрет наркотика вместе с ним. То есть как сквозь землю. Растворились, и всё тут. Тихо-тихо стало.

Секрет скоро нашли на астероиде, на территории, подконтрольной ньютам. Они поступили не очень, на мой взгляд, правильно: уничтожили все к чёртовой матери. И у нас через пару месяцев стало на несколько миллионов землян меньше. Однако никому не хотелось, чтобы это дерьмо всплыло ещё раз, поэтому всем было интересно, куда делись все эти пираты, куда делась куча кораблей, куда делся секрет наркотика. Да, и, кстати, куда делось награбленное.

А ещё кое-кто хотел знать, куда делся наш горе-разведчик. За его холодный труп назначили такую награду, какую раньше назначали за поимку Ньюи. И наша База никуда не сдвинулась. Где висела, там и осталась висеть.

Космосу наплевать… хочешь ли ты быть героем… если не ты, то кто?., тот, кто идёт за тобою.

Наизусть теперь помню эту арию.

Буйвол остался на второй срок, у него там были какие-то планы по деньгам, в которые он не уложился.

И вот через пару месяцев после того, как все устаканилось, он приходит ко мне и говорит:

– Там прилетел к вам парень с дипломом механика.

– Нам разве нужен механик?

– Он считает, что да. – На слове «он» Буйвол сделал ударение.

Ну что ж, запас карман не тянет.

Парень только продрал глаза после капсулы, вид у него был такой уверенный, что сложилось впечатление, что он не в первый раз на нашей Базе. Но лицо молодое. Иван Серов, пилот-механик.

Контракт на пять лет? Держите меня четверо!

– Пять лет?

– Денег больше, – пояснил он.

Я посмотрел назначение, вообще-то это был клиент Буйвола. Но тут парень все поставил по местам, громко спросив:

– А что? Много тут черномазых?

Пока они там дрались за моей спиной, я ещё раз внимательно посмотрел документы. Потом мы разбудили по внутренней связи психолога. И Буйвол на своём плече отнёс к нему нашего нового механика.

А я пошёл за ключами от 666-го номера – с того времени, как пропал наш разведчик, там никто не жил. Ну и от 13-го стартового комплекса, в котором уже полтора месяца стоял новенький катер.

Космосу наплева-а-ать. И нам тоже.

Камелот во время завтрака высказался так:

– Не трогайте его, и, может, все обойдётся. Похоже, он кого-то там убил, теперь скрывается.

– Ну, у нас тут есть и убийцы, и насильник, и воры.

– Дело не в этом. – Камелот запихнул в себя ложку биопродукта, похожего на гречневую кашу, пожевал, что-то обдумывая, и продолжил мысль. – Помните Гнома? Так вот эти двое очень разные, но слеплены из одного теста.

Я сначала не понял, о чём он. Наш новый механик оказался человеком специфическим, но вроде бы понятным. Воровать у него было нечего, но все равно кто-то умудрился стащить у него форменную куртку. Искать её он даже не пытался.

Чон Лоу получил в морду. Сначала, когда пришёл «насчёт твоей задницы», потом, когда притащил наркотики. Во второй раз он получил так крепко, что пришлось его укладывать в реанимацию на восстановление. Ему пора было отчаливать через пару недель, так этот долбаный китаец отчалил с искусственным глазом, искусственными суставами, искусственной нижней челюстью. Всё за счёт Базы и бесплатно, нам скандалы ни к чему.

Правда, за завтраком парень отжёг не по-детски, когда его попросили сказать приветственную речь.

Все затаили дыхание, а он встал и выдал:

– Вы все – дерьмо!

А потом сел и добавил:

– Фиг ли замолкли, жрите давайте.

Вечером выяснилось, что после того как Буйвол закинул его в его бокс, он первым делом влез в бортовой компьютер и вскрыл файлы с личными дневниками своего предшественника. А Гном, оказывается, собирал истории наших служак в личный архив. Там и впрямь дерьма было навалом.

Народ плюнул и забыл. А зря! Надо было насторожиться, тут по душу Гнома серьёзные ребята прилетали, но вскрыть его личные файлы не смогли. А этот запросто.

На следующий день наш новый механик переделал свой катер из «десантника» в «разведчика». То есть летать собрался только в этой должности. Ну, поскольку выходить в космос ему надо было только на редкие дежурства, то все махнули рукой, лишь бы корабли нормально летали.

Впрочем, командир седьмого звена, Вася Чуркин, пытался что-то там сказать на эту тему, но сделал он это зря. В следующий вылет ему не хватило кислорода. Слегка, самую малость, но так, что губы посинели. Причём кислороду по приборам у всех одинаково было и заправили на совесть, а вот поди ж ты.

И по довольной роже нашего нового механика было понятно, что это все неспроста.

С Симпсоном было ещё круче. У него тоже подходил срок службы к концу, но он все так же всех пробовал на крепость своего кулака. Однако, когда он подначил нашего механика, тот врезал ему в промежность.

За это Ивана посадили на губу. За неспортивное поведение. И двое суток он драил туалеты – точнее, следил за тем, чтобы они сами себя исправно драили. В кои-то веки у нас система самоуборки нормально заработала.

Через пару дней к нему пришёл Симпсон с предложением честно решить спор на ринге. И получил в промежность.

Ивана перекинули в столовую, и у нас заработали все наши новые примочки, которые уже два года как были не новыми, но ни разу с того времени нормально не работали. Ни дня. А тут появился почти настоящий кофе. И почти настоящие отбивные. И вообще появилась такая пища, которую надо было жевать.

Ещё через пару дней Иван подстерёг Симпсона на выходе из столовой и… дал тому в промежность.

После чего на месяц был отправлен в кладовку списанного оборудования и материалов, именно потому, что делать там ему по сути было нечего. Ну это нам так казалось. Мне, например. Ну чего ему там, бочки с химреактивами считать?

А парень буквально поселился в отделе всякой рухляди, там, где лежали на громадной площадке списанные корабли. Один раз к нему туда пришёл Симпсон, побегал за Иваном минут десять, получил по кумполу, а затем по яйцам и успокоился. На следующий день его отправили на Землю. Насколько я знаю, он кучу денег отдал за возможность опять быть самцом.

По истечении срока наказания наш механик перекрасил корабль во все цвета радуги, нарисовал порядковый номер шахты на борту и превратился в лёгкую мишень для каждого первого встречного. Впрочем, это было не все. Со списанных кораблей он притащил кучу бронеплит, какие-то подозрительные микросхемы, а также баллоны для воздуха и его регенерации. Все это было вставлено, впаяно и приварено.

На моё замечание, что на таком корабле можно только в космос вылетать, а на планету не приземлишься ни за что, он ответил, что и не собирается ни на какие хреновы планеты. И я от него отстал.

Видно было, что парень знает своё дело. Пусть его катер теперь не мог летать в атмосфере и с трудом пролезал в шахту, зато теперь это был и впрямь суперразведчик.

На учениях по нему было невозможно попасть, а в бою он всегда успевал выстрелить первым.

Космосу наплева-а-ать. Три сотни здоровых мужиков, орущих эту арию, – зрелище не для слабонервных.

Вообще наших разведчиков выкинуть в космос – дело хлопотное. Нужно иметь специфический склад ума, чтобы болтаться в космосе и не думать о том, что будет, если ты вдруг потеряешься, тебя не найдут. О том, что будет, если ты увидишь предполагаемого противника слишком поздно.

Поэтому в разведчики идут в основном те, кому на базе совсем плохо, кто не любит скопления людей, кому хочется побыть одному. Но все равно разведчики ходят в составе групп, они знают, что если что, то к ним на помощь придут солдаты дозора, а потом и все силы Базы.

Но никогда разведчики не ходили в дозор в одиночку. А наш Иван делал это каждый свободный день. То есть не старался выспаться, не ходил в казино, не искал свободную задницу для развлечения, а именно вылетал в гордом одиночестве на подведомственную территорию.

А там он влёгкую мог, обнаружив контрабандиста, досмотреть его судно. В одиночку.

Или мог обнаружить древний корабль. И стащить с него артефакт.

Его деятельность сначала была мне непонятна. Но Камелот просветил.

– Этот парень ищет. Помнишь нашего разведчика? Ни сигналов о помощи, ни следов боя. Ничего.

– Его искали тут чуть ли не всем земным флотом.

– Точно. Но искали три дня. А у этого парня почти пять лет. И награда, которая даст ему легализоваться. – Потом Камелот подумал и добавил: – Но это просто повод. На самом деле он нас просто очень не любит. Ему с нами тяжко. Пусть стругает свою палочку, не надо ему мешать.

Скоро на Базе стали делать ставки, как скоро нашего механика угробят при таких раскладах. Но дело приняло неожиданно новый оборот. Нашим парням вдруг прибавилось работы.

Появились торговые суда, которые делали крюк через наш сектор. Они останавливались по первому требованию, документы у них были в порядке. Беспрепятственно пускали наших солдат к себе на борт. И каждый капитан знал, что у нас есть некий «тринадцатый», который ищет следы пиратов в этом секторе и не может найти.

– Передайте ему вот это, – говорили одни. И мы везли на базу целый контейнер роботов-разведчиков.

– Тринадцатому от нашей компании, – говорили другие. И мы тащили на базу новейшую лазерную пушку, про которую говорили, что она только в разработке и в армию поступит не скоро.

– «Тринадцатый» – молодец, – говорила мне бабушка, которую, я уверен, наш механик никогда в глаза не видел. И мы везли на базу ящик первостатейного пойла.

Кораблик в тринадцатом шлюзе меньше всего напоминал теперь собственно катер как таковой. Целая прорва всяких приспособлений торчала из него под самыми разными углами. Прежуткое зрелище. Сам механик выглядел тоже странно, больше всего он напоминал нам помешанного. Учитывая, что никто от него ничего хорошего не ждал в принципе, то, в общем, друзей или товарищей у него не появилось.

Я решил отловить его у стартовой площадки и поговорить. Поймал, когда он уже залезал в люк.

– Слушай, Иван. Разговор есть.

Он высунулся из люка. Смотрел не на меня, а куда-то в стену.

– Слушай, ты серьёзно рассчитываешь найти этих пиратов?

– Нет.

– А зачем столько усилий?

– Чтоб с тоски не сдохнуть.

И люк захлопнул. Вот и поговорили.

Так прошло несколько месяцев. А потом он пропал. Ушёл в глубокий космос и исчез. Не вернулся. Мы все знали, что у него кислороду не на несколько часов, как обычно.

– Ребята считают, что такой может и сутки продержаться. – Буйвол сказал это бодрым голосом, но у меня сразу возникло ощущение дежа вю. Не у меня, впрочем, одного. Вся база вылетела искать. Все пять с половиной тысяч катеров. Десять эсминцев, три сотни десантных ботов.

Не нашла. Сгинул без следа.

Космосу наплева-а-ать. Будь он неладен.

А через пару дней его кораблик приволокли на буксире ньюты. Я не разбираюсь в психологии ньютов, но, по-моему, они были так довольны, что готовы были пуститься в пляс по первому требованию первого попавшегося на пути человека. Иван сидел в кораблике целый и невредимый. И тоже светился от радости.

Никогда не забуду его улыбочку.

Он открыл люк, ощерился нам, потом щёлкнул тумблером, и из динамиков заорал благим матом Камертон. О том, что космосу наплевать.

И все всё сразу поняли. Плевать он хотел на Весёлого Ньюта. И палочку свою достругал как надо.

Космосу наплевать. Ты можешь быть героем, можешь быть трусом, можешь быть негодяем, а можешь быть хорошим человеком. Всё равно. В этой тёмной бездне нет ничего, кроме безразличия. А то, что не является бездной, на девяносто пять процентов состоит из всякого странного, и только на пять из нормального вещества. Того самого, из которого состоит солнечная система и пригодные для человеческой жизни планеты.

Я потом слетал к месту гибели нашего разведчика. Когда дредноут нырнул, а прыгнул он гораздо дальше обычного расчётного прыжка, наш безголовый герой прыгнул вместе с пиратами. И тут же ушёл за метеоритное облако. Потом он, как по картинке, влепил одну ракету в портал, а все остальные в дюзы, выпустил маяки и стал ждать помощи.

Но не дождался. Метеориты были напичканы металлом, сигналы проходили очень плохо.

Весёлый Ньюи знал, что делал, рядом не было ни одного прохода, ни одной пусковой установки, даже самой древней. На десятки парсек ничего, кроме метеоритных облаков, которые были там вопреки всем законам физики.

Так мы их и нашли: с одной стороны три десятка кораблей с замёрзшими трупами внутри, с другой – обломки катера и простреленная насквозь спасательная капсула. А между ними куски первозданной материи, которую миллиарды лет никто не беспокоил.

Судя по всему, он успел выпустить весь боезапас. И потом ещё долго уворачивался. А они стреляли сквозь метеориты, старясь как можно быстрее уничтожить кораблик разведчика вместе с маяками. Попадания в космические камни, которые при практически абсолютном холоде разлетались вдребезги, как стеклянные, усугубили ситуацию. Не было ни одного судна без пробоин или вмятин.

Те, кто остался жив, пытались бороться. Пока у них было топливо, они ремонтировались и взывали о помощи. И через год, в других созвездиях, кто-то поймал эти сигналы. И передал нужные координаты кому-то, кто очень хотел помочь Тринадцатому.

Этот сукин сын сдал материалы ньютам и сказал им, что Гном умер под звуки нашего гимна. Юморист хренов.

Буйвол, пока служил, лично проверял, чтоб каждый новичок первым делом учил эту чёртову арию. И потом мог с выражением исполнить перед иконой. И они все учили и исполняли. Поодиночке, хором и даже при полном отсутствии слуха и голоса.

И, глядя в наши с Буйволом свирепеющие лица, они очень быстро понимали, что это всё не смешно. Совсем не смешно.