Текст книги "Принцип причинности"

Автор книги: Аркадий Евдокимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

8. Рукопись

В прошлом году, в самом конце каникул, Андрюшка изобрёл вечный двигатель. Он раздобыл старую-престарую книгу с самыми разными его конструкциями, долго с ней сидел вечерами, разглядывая картинки, и в конце концов понял, в чём ошибались авторы. Само собой, он изобрёл собственный вариант. Но построить и даже обсудить его толком с друзьями не успел. Во-первых, заканчивались каникулы, и Андрюшка должен был уехать в город. Во-вторых, Вовка из Серебровки угодил в больницу, и это событие затмило собой все остальные. А дело вышло так. Он полез в тайник, устроенный в заброшенном электрощите, за запиской. В тот день, как назло, лил дождь, Вовка был весь промокший. От дождя он поскользнулся и угодил темечком прямо в провода. Током его шибануло так, что он отлетел от щита метра на полтора. И тут же потерял сознание. Какие-то прохожие подняли его и отнесли домой. На руках. Бабка закопала его в землю, одна голова наружу – чтоб, дескать, электричество из него ушло. И давай поливать! К счастью, какой-то парнишка, оказавшийся рядом, догадался сбегать за врачом. Когда врач увидел, как бабка поливает бесчувственную Вовкину голову из лейки… Оказывается, доктора владеют ненормативной лексикой в совершенстве. И голос умеют повышать. Словом, выкопали пацана, вымыли – и увезли больницу, уложили в сухую тёплую постель. Ребята прибегали к нему каждый день, разговаривали через окошко, повиснув втроём на оконном отливе, приносили гостинцы: печенье, конфеты, варенье и мёд. И завидовали.

Но это всё было прошлым летом. А в нынешнем году новой идеей увлёк друзей Васька – он загорелся завести рыбок в старом аквариуме, где когда-то он держал суслика-стратонавта. И они с энтузиазмом, свойственным только десятилетним мальчишкам, взялись за дело. Перво-наперво надо было заменить треснутое стекло. Старое с горем пополам удалили, Вовка при этом порезал два пальца и локоть. Потом дедовской стамеской долго счищали остатки клея. Новое стекло вырезали трижды – первое не влезало в аквариум – оказалось слишком длинным, а второе вставало на место с сантиметровой щелью. В размер получилось только третье. Посадили стекло на оконную замазку – Вовка нашёл огромный кусок у себя дома. Когда аквариум был готов, мальчишки притащили четыре ведра воды из пруда. Ведро песка они поздно вечером стырили у строителей, что неподалеку возводили двухэтажное здание заводоуправления. От песка в аквариуме поднялась такая невообразимая муть, что нечего было и думать разглядеть в ней не только рыбок, но и целого бегемота. Никого, впрочем, такая мелочь не смутила. Мальчишки мудро решили, что утро вечера мудреней, и разошлись по домам.

Наутро аквариум оказался кристально прозрачным, вот чудеса! Ликование испортил Вовка. Он взял да помешал веточкой воду, и вода помутнела снова.

– Надо песок промыть, – заявил он. Подумал и добавил, – А можно и не возиться, пескари всё равно передохнут.

– Почему вдруг пескари? – не понял Андрюшка.

– Да какая разница, – перебил его Славка, – промывать надо песок.

Четырнадцать раз они меняли воду, заливали чистую, колодезную, перемешивали в восемь рук песок. Аквариум перестал мутнеть от взбаламученной воды только где-то между обедом и ужином. Обрадованные друзья сбегали на речку за водорослями, а заодно наловили улиток, чтобы они чистили изнутри стекло. Осталось запустить в аквариум рыбок. Но, увы, взять их оказалось негде – любителя аквариума в Кадочниково не было, в школьном живом уголке последний меченосец сдох ещё в мае. Можно конечно заказать рыбок в городе. Но когда ещё туда поедут знакомые, да и довезут ли в сохранности – неизвестно. Ждать же мальчишки не умели. Поэтому они вооружились мелкой сетью, сделанной из старого тюля, закрепленного на пчелиной рамке, и побежали на водосброс. Там, в быстрой чистой воде наловили пескарей и гольянов и притащили их в трёхлитровой банке домой.

Радовались рыбкам они недолго – через пару дней пескари передохли. Васька сильно расстроился, выудил их самодельным сачком и похоронил в огороде. Утешил его Славка:

– Ладно горевать-то! Подумаешь, рыбки! Сколько раз мы таких твоему коту скармливали!

– Ну да, – упавшим голосом возражал Васька, – эти-то были ручные, я их опарышами кормил.

– Какие ручные? Они ж безмозглые!

– Всё равно, жалко.

– Ну жалко. И мне жалко. Только надоели они. Это ж сколько возни! Давайте лучше чем-нибудь другим займемся!

– Опять воздушными шарами что ли?

– Зачем шарами? Придумаем что-нибудь…

– А давайте птиц изучать, – предложил Андрюшка. Ему было жалко Ваську, и он решил отвлечь его от аквариума новой затеей, – А что? Наделаем колец и будем на лапу надевать!

– Каких птиц? – парировал Васька, – У нас в Кадочниково только воробьи да малиновки. Да ещё гуси, утки, куры, и все домашние. И ещё один индюк, у Бусыгиных. Их что ли окольцовывать, насрать им под рыло? Неинтересно.

– А я знаю что делать, – встрял в разговор молчавший до того Вовка.

– Что? – спросили хором друзья.

– Летучих мышей изучать. Их на Плешивой горке, в пещере, ужас сколько живет. Я где-то вычитал, что они слепые, и что у них есть встроенный радар, они им будто бы комаров и мух видят ночью.

– Ну и что же? – спросил Андрюшка. – Как мы радар будем проверять?

– А радар и не будем, и так ясно, что он есть. Ведь они слепые, а комаров и мотыльков на лету ловят.

– Что же будем проверять?

– Память.

– Какую память?

– А вроде как они помнят, где деревья стоят, где ветки, где столбы, и радар на них не тратят.

– Ну да! Быть этого не может! Разве упомнишь все ветки и столбы с проводами?

– Вот это я и хочу проверить, – серьёзно сказал Вовка.

– А как?

– Не знаю.

– Все, ребя, – вмешался Славка. – Решено! Проверяем мышей. Это ж здорово! Вы только подумайте! Во-первых, страшно, во-вторых, ночью!

Против столь сильных аргументов возражений не нашлось. Мальчишки сразу представили ночную вылазку, и маленькие сердечки сладко сжались от предчувствия страшных приключений.

– Только как мы будем память проверять? – после всеобщей паузы подал голос Славка, – Не заставлять же летучую мышь учить «Буря мглою небо кроет»!

– Ну да, – отозвался Андрюшка. – И ещё надо как-то ночью из дома сбежать…

– А надо, пацаны, поймать мышь, окольцевать, увезти подальше, отпустить и ждать – поделился догадкой Васька.

– И что? – парировал Андрюшка. – Как я узнаю, пользовалась она радаром по дороге или нет?

– Да. Не выходит… А если ей заткнуть уши и завязать глаза? – не унимался Васька.

– Ну а толку? Дальше-то что?

– Как что? Она же полетит… И полетит на ветки или в пещеру… если не видит – не слышит и всё равно летит в нужную сторону, то это значит что?

– А ничего. Радар ты не заткнёшь тряпкой-то!

– А может, одно дерево, где они летают, спилить? – задумчиво произнёс Славка.

– И что?

– И смотреть, будут они его облетать или нет.

– Чего облетать, если дерева нету? – не понял Андрюшка.

– Нет, не так, – перебил Славка, – надо не спилить, а посадить. И смотреть, врежется какая мышь в ствол или в ветку, или не врежется.

– Ну да! Жди сто лет, пока дерево вырастет! – резонно возразил Андрюшка. – А потом ещё сто лет, пока она именно к этому дереву подлетит!

– Я знаю как надо, – объявил Вовка.

– Как? – хором спросили Васька, Андрюшка и Славка.

– А надо заколотить вход в пещеру. И оставить маленькую дырочку, с форточку размером. Если летучая мышь в загородку ударится, значит она ни фига локатором свои не пользуется, а дорогу по памяти знает.

– Здорово! Так и сделаем! – резюмировал Славка. И никто ему не возразил.

Друзья сбегали к пещере, верёвочкой замерили размеры входа. Собрали кто откуда смог старые листы фанеры, брезент, доски. Долго и трудно волокли их на место и прятали в кустах, чтоб никто не спёр. А вечером сколотили каркас из досок, прибили к нему фанеру, а широченные щели забрали кусками брезента. Получился вполне приличный щит с неровной дыркой посередине, размером с большую форточку.

Ближе к ночи из дома удалось улизнуть всем, и в назначенный час четверка собралась на краю деревни. Через четверть часа, когда совсем стемнело, они уже сидели у входа в пещеру. И ждали. Сидеть оказалось холодно – на улице заметно посвежело. И – страшно. Темно и тихо, только шумит листвой невидимая, но близкая берёзовая роща. Далеко внизу, у деревни, лежит зеркалом чёрный провал пруда, а в нём отражаются фонари длинными рябыми дорожками. Скрипнула несмазанными петлями калитка и тут же залаяла, заливаясь, собака. Её подхватили другие. Спустя пару минут всё стихло. С чёрного бездонного неба навалилась оглушительная тишина, даже роща умолкла. Правее деревни, совсем рядом, на склоне горы, угольно чёрнеет, видимый даже в темноте, лес. Там – кладбище. Кто-то кашлянул с той стороны, завозился, и затих. И – совсем рядом У-ух! – прокричала сова. Фррр – захлопали крылья, и невидимая, а только ощущаемая тень мелькнула над головами. И опять всё стихло. Замерло. Будто в ожидании. Мальчишки сидели, боясь дышать, и вслушивались в звенящую тишину, и всматривались в темноту. Но видна была только нависающая стена горы, в темноте она казалась зыбкой, нереальной, с неясными, расплывчатыми контурами. Снова захлопали крылья, на этот раз жёстким, резким звуком. Звук шел из пещеры, явно приближаясь. Бац! Мягко ударило о фанерку щита. Летучая мышь! А вот, слышно ещё одна. И ещё. Бац, бац! Обе ударились о щит. Не видят! Огромного щита, перегородившего весь выход из пещеры, они не видят! Потом, впрочем, летучие мыши разобрались, в чём дело, и вылетели на охоту, через форточку. Но сперва-то они ударились! Выяснив этот важный научный факт, мальчишки с чувством выполненного долга побежали в деревню – находиться в компании летучих мышей им показалось малоприятным. Они знали, что вслед за первыми мышами к выходу потянутся остальные, а их в пещере не одна сотня.

Через неделю у Андрюшки случился день рождения, и ему подарили фонарик. Настоящий фонарик, блестящий и тяжёлый, на двух круглых батарейках. Ребята запирались в чулане, чтобы посветить им, потом спускались в погреб – наводили жёлтый луч на пыльные банки с вареньем и солёными огурцами. И быстро сошлись во мнении, что погреб для фонарика – испытание ненастоящее. Надо бы испробовать его ночью. И тут Вовка предложил:

– А давайте щит из пещеры уберём и посмотрим, что будет? Там и фонарик испытаем!

– А что будет? – удивился Славка. – Мыши будут летать, как и раньше, ведь мы щит уберём!

– Не скажи, – не согласился Вовка, – если они помнят всё вокруг себя, они полетят через то место, где дырка! Даже если щита нет.

– Точно. Айда проверять!

И опять поздно вечером всеми правдами и неправдами сбежав из дома, мальчишки собрались у входа в пещеру. Они быстро разобрали щит и начали ждать. Сидеть с фонариком оказалось совсем не так страшно – можно было посветить куда угодно и посмотреть, что там вздыхает, шебуршит и охает. Светил фонарик ярко, бил далеко, луч его был виден даже если посветить прямо в небо. Когда все четверо уже вволю нащёлкались выключателем, намигались кнопкой и раз по пять установили «правильную фокусировку», из глубины пещеры с треском выпорхнула первая летучая мышь. А за ней вторая, третья, десятая… Через минуту мыши полетели косяком. Андрюшка посветил фонариком: поток нёсся точно через то место, где недавно было отверстие! Словно ручей сужается… Выходит, они и на самом деле просто помнят место, где была форточка.

На следующий день мальчишки хотели продолжить эксперимент с летучими мышами (особенно настаивал Васька), но Андрюшка неожиданно вспомнил про вечный двигатель, который он изобрёл ещё в прошлом году. Он приволок из столярки старую потрепанную книгу и стал показывать друзьям картинки с разными конструкциями. А потом торжественно объяснил, в чем ошибались авторы.

– Вот смотрите, – убеждал Андрюшка, – видите треугольник? Левая сторона у него пологая, и на неё умещаются шесть роликов, а правая сторона покруче, и потому короче, на неё умещаются только три ролика. Шесть роликов тяжелее, чем три, и поэтому вся цепочка должна поехать налево, в пологую сторону. Правильно?

Ребята промолчали, и молчание их было пропитано согласием.

– Так вот, – с воодушевлением продолжал ораторствовать Андрюшка, – они не покатятся налево! Потому что три ролика опираются на треугольник не с такой силой как шесть, а сильнее. Ну, потому что угол другой. Поняли?

Мальчишки кивнули головами, мол, да, поняли, чего ж тут непонятного, но ясно было, что ничегошеньки до них не дошло про силы. Впрочем, Андрюшка сам не очень понимал, что тут к чему, хоть и книжку читал прилежно, а этот ключевой момент – даже трижды. Но он интуитивно чувствовал, что ошибка – именно в этих самых треклятых силах.

– Так вот. Чтоб этих сил не было, мы правую сторону треугольника уберём! Совсем. И тогда на левой стороне останется шесть роликов, а на правой не будет ни одного, им же не на что будет опираться! И, значит, силы не будет.

– Здорово! – подхватил Славка, – и как это раньше до этого никто не догадался? Давайте построим!

Идея построить вечный двигатель захватила друзей настолько, что они не стали даже писать письмо в Академию Наук по поводу памяти летучих мышей. Но с первых же шагов возникли проблемы. Треугольник сколотить из досок не проблема – они справились бы с этим в какие-то полчаса. А где взять полтора десятка одинаковых роликов? Хотели выточить их из дерева – не вышло. Ролики получались кривые и разного размера. Разве на таких двигатель заработает? Пытались сделать их из колёс игрушечных машин – тоже не получилось. Ролики должны быть круглые, одинакового размера, тяжёлые, и непременно с отверстием ровно посередине. Как ни ломали мальчишки головы – ничего не смогли придумать. Только однажды в среду ворвался в столярку сияющий Славка и прокричал:

– Я знаю, где их взять!

– Где? – спросил Андрюшка.

– У нас в магазине!

– А что там? Вроде мы были недавно.

– А вот! – ликующе выпалил Славка и положил на верстак колёсико от кровати. Колёсико было стальное, тяжёлое, сверкало хромом, и отверстие в нём было ровно посередине. Правда, было оно вместе с крепежом – железной осью и железной же широкой вилкой, которая заканчивалась короткой трубой. Но ведь ось легко выбить, каких-то пара ударов молотком…

– Сколько стоит? – спросил хозяйственный Васька.

– Рубль семьдесят три копейки за штуку.

– Ого! Значит, нам надо двадцать пять штук… По рубль семьдесят три это будет, – Васька схватил бумажку с карандашом, – сорок три рубля двадцать пять копеек.

– Да…, – уныло потянул Андрюшка, – таких огромных денег мы ни за что не раздобудем…

Ребята приуныли – сумма действительно была неподъемной. Славка начал задумчиво отколупывать пальцем замазку от стекла. Андрюшка качал ногой. Васька рассматривал щели на потолке, ковыряя пальцем в носу. А Вовка просто глядел в окошко. Так, в тягостном молчании, прошло минут пять, а может, даже и шесть. Первым тишину нарушил Васька:

– А что если натырить огурцов и продать?

– Это на сорок-то рублей? – ехидно спросил Вовка.

– Да. Столько не стырить, – согласился Васька.

– А что если траву в аптеку сдать? Лечебную? – подал идею Андрюшка. – Ведь траву принимают.

– Ну да! А ты знаешь, какая из них лечебная? – осведомился Славка.

Андрюшка умолк.

– Все правильно, – поддержал его Вовка, – в аптеку надо сдавать. Только не траву. А пчелиный яд! Пчёл-то у вас вон сколько – восемь ульев!

– Здорово! – поддержал Славка – Только как его добыть?

– Я знаю, я! – оживился Васька, – я читал в журнале «Пчеловодство». Там, значит, на пчелиный лоток кладут одно стекло, а над ним – второе, да так, чтобы между стёклами пчела могла проползти. На стёкла приклеивают провода и подают на них ток. Пчела ползёт, её током бьёт, и она жалом ударяет стекло. Потом надо этот яд только со стекла соскрести – и всё.

– Как соскрести? Он что, твёрдый? – не понял Андрюшка.

– Не знаю, как, так было написано. Может, капелька высыхает?

– Наверное… А он дорого стоит?

– Рублей двадцать или двадцать пять вроде.

– За килограмм?

– За грамм! Где ж ты килограмм яду наберёшь?

– Двадцать рублей за грамм? – встрял Славка. – Всё! Решено: добываем яд. Значит, нам надо провода и стёкла. Провода я знаю, где валяются. А стёкла… У нас аквариум где-то был.

– Аквариум не отдам! – живо отреагировал Васька. – Я рыбок буду заводить. Я лучше стёкла найду.

– Ладно. Ищи тогда стёкла. Сегодня и приступим!

Работа пошла споро. Славка убежал за проводами, а Вовка – на завод, за клеем. Васька тем временем притащил с чердака старое оконное стекло и на пару с Андрюшкой стеклорезом сделал из него два маленьких, в размер. Потом они обточили рубанком пару деревянных реечек, примерили. Всё вроде получилось – между стёклами с проложенными по краям рейками получалась щель как раз под пчелу. А тут и Вовка со Славкой вернулись. Тонкие телефонные провода, моток которых они нашли в радиоузле, ребята очистили от изоляции и приклеили к стеклу длинной извивающейся ленточкой, получилось что-то вроде тетрадного листа в линейку. Потом уложили стёкла проводами друг к другу на реечки, обильно смазав их клеем, и обвязали всю конструкцию шпагатом. Не забыли они и вывести два оголённых проводка наружу, один – от верхнего стекла, другой – от нижнего. Теперь осталось только подождать, пока схватится клей. Ждать надо было сутки. Но мальчишки выдержали только до утра.

Устанавливал ядосборник Васька – во-первых, у него был накомарник и перчатки, во-вторых, ребята считали, что пчёлы к нему давно привыкли. Стёкла Васька уложил прямо на лоток, прилепив его для надежности куском воска. Постоял немного рядом, наблюдая. Пчёлы сначала вроде забеспокоились вмешательству и новым запахам (клей, похоже, ещё вонял), но быстро успокоились и полезли в улей между стёклами – другого пути у них теперь не было. Удовлетворенный результатом Васька подсоединил провода и отошёл от улья.

– Ну что? Ползут? – спросил его Славка.

– Ползут, – ответил он. – Включай!

Славка воткнул вилку в розетку.

– А теперь пошли купаться! – заявил Славка. – Яду всё равно долго ждать. Час. Или два.

– Какой час? Неделю!

– Тогда тем более пошли!

И они убежали купаться.

Однако неделю прождать им не удалось. Даже суток не прошло. Да каких там суток! Часа через два с дымарём и в накомарнике вышел во двор Васькин дед – проведать ульи. И заметил горку пчелиных трупов возле одного из них. Обеспокоенный дед подошёл поближе – узнать, что стряслось. И тут, как назло, сыпанул весёлый летний дождь. Дед увидел, как ползущую меж стекол пчелу ударило током. Она дёрнулась, скрючилась и замерла.

– Ах, паразиты, чего удумали, – пробормотал дед и начал откручивать провода. Тут и его шибануло электричеством, да так, что он подпрыгнул, и накомарник слетел у него с головы.

* * *

Когда гонимые дождём мальчишки ворвались с хохотом в столярку, там их ждал сюрприз. На высоком табурете, возле верстака, сидел Васькин дед, нетерпеливо постукивая ногой по полу. Седая борода его остро топорщилась, а левый глаз и щека раздулись от пчелиного укуса. Впрочем, и правая щека тоже, кажется, опухла. Глаза его быстро пробежали по лицам пацанов. Ну, мол, кто придумал смертоубийство, признавайтесь. Васька, тяжко вздохнув, сказал:

– Мы яду хотели добыть.

– Кто придумал стёклышки с проводами? – грозно спросил дед.

– Я, – совсем тихо ответил Васька. – Я в твоём журнале прочитал, честное пионерское! Там всё написано было, и с рисунками. Мы по науке делали!

– По науке? Пчёл губить по науке?! Меня самого чуть не пришибло! А ну, тащи сюда свой журнал, японский городовой!

Васька пулей вылетел из столярки, промчался по двору и скрылся в доме. А через минуту уже скакал, перепрыгивая лужи, назад. В руке он держал толстый журнал «Пчеловодство».

– Ну и где твоя статья? – полюбопытствовал дед.

– Щас, щас, – Васька лихорадочно листал страницы, – точно этот номер, я помню… Вот!

Васька протянул деду журнал, раскрытый на нужной странице. Тот глянул, пожевал губами, посмотрел на картинки, перекинул страницу… Потом протянул журнал Ваське и сказал коротко:

– Читай.

Васька набрал воздуха в лёгкие, прокашлялся и начал читать:

– В настоящее время известно много устройств для сбора пчелиного яда. По принципу раздражения пчел они разделяются на…

– Нет, не здесь, – перебил дед, – вот здесь читай! – И ткнул пальцем в абзац.

– …прибор разработан в НИИ пчеловодства при Горьковском университете. Технология получения яда позволяет взять от пчелиной семьи за весенне-летний сезон без ущерба для её продуктивности 2 г яда. Прибор состоит из ядоприёмной рамки и прерывателя электрического тока…

– Дальше, дальше читай, другой абзац!

Васька вздрогнул и быстро стал читать:

– … на прибор подаётся напряжение 6 В от аккумулятора. Электрический ток раздража…

– Стой! – приказал дед. – Вот оно! Понял?

– Что?

– Какое напряжение подаётся!

– Понял…

– И какое?

– Электрическое…

– Ясно, что электрическое. Размера какого?

– Кто какого размера?

– Ток!

– Обыкновенного… Какой в провода поместится.

– Какого обыкновенного?! Это что у тебя написано тут? Вот тут! Читай!

– Шесть Вэ.

– И что это значит?

– Не знаю. Я не понял, что это, и пропустил.

– Вы тоже не знаете? – спросил дед, обратившись к замершим в страхе мальчишкам.

– Это шесть вольт, – тихо сказал Андрюшка.

– Правильно. А в розетке сколько вольт?

– Двести двадцать…

– Так какого лешего?!

– Я не зна-а-а-ал, – потянул Васька и скривил губу.

– Вот за незнание тебе сейчас и влетит, – ровным голосом объявил дед, – запомнишь, что прежде чем начать что-то делать, надо сперва хорошенько разобраться, а не бежать, сломя голову. А вы, олухи царя небесного, смотрите!

И дед снял с гвоздя широкий кожаный ремень.

Понятное дело, подходить к ульям мальчишкам запретили раз и навсегда. Стало быть, план с пчелиным ядом бесславно провалился. Но уже в пятницу родился новый. После обеда Славка пришёл в столярку и объявил:

– Между прочим, за сто грамм сушёных комаров в аптеке платят сорок рублей!

И беспокойные головы тут же включились в работу. Комаров в округе хватало, за этим дело не станет. Только как их насушить? И как наловить? Вряд ли аптекарша, тётя Зина, примет расплющенных комаров, тех, что остаются после шлепка ладошкой. Сколько мальчишки ни думали, сколько ни изобретали, но ничего лучше ловли сачком изобрести не смогли. Решили ловить комаров и живыми запихивать их в трехлитровую банку. Там и держать, пока с голоду не сдохнут. Вечером того же дня, когда жара спала, и первые комары начали противно пищать в ушах, друзья приступили к делу. Сачок был всего один, поэтому гонялись за комарами по очереди. Славка сидел с банкой, ему вменили в обязанность открывать и закрывать крышку. Ловля протекала с воплями и толчеёй, Ваське даже досталось в глаз черенком сачка, слава богу, без синяка, и, значит, без последствий со стороны родителей. Часа через два азартной беготни мальчишки решили узнать результат. Банку внесли с освещённую столярку и принялись считать комаров. Дело шло туго, потому что комары не хотели спокойно сидеть на месте, а норовили полетать. И только когда банку поставили на верстак, они потихоньку успокоились и расселись по стеклу. Начитали тридцать шесть живых-здоровых и двоих раненых. Раненые плохо передвигались – хромали. Да и летали как-то косо.

– Интересно, сколько грамм мы уже поймали? – спросил Васька.

– Грамм сорок, – авторитетно заявил Славка.

– Откуда ты знаешь?

– Ну не может же комар весить меньше грамма!

– А сушеный?

– Не знаю. Может, и меньше.

– Кстати! А как мы будем их сушить? Это ж не рыба, в глаз веревку не проденешь, на улице не повесишь.

– Ничего, придумаем. Наловить бы только побольше.

В тот вечер они поймали ещё двадцать четыре комара. Всего, выходит, в банке дожидались своей участи шестьдесят два пленника. Банку плотно закрыли капроновой крышкой и оставили на ночь. А на следующий день, когда вспомнили про неё и пришли проверить, оказалось, что все комары сдохли.

– Задохнулись, – авторитетно заявил Славка, – крышка-то плотная, воздух у них кончился.

– Да ладно, – не поверил Андрюшка, – воздуха им там на неделю хватит. Или на год. Они с голоду передохли.

– Бросьте вы ерунду-то говорить, – перебил его Вовка, – банка стояла на самом солнцепёке, они просто перегрелись. Температура-то в банке огромная.

– Да какая разница, отчего они сдохли? – подал голос рассудительный Васька. – Главное, что они передохли, насрать им под рыло. Значит, так можно каждый день их морить!

– Точно, – поддержал его Славка, – И тут же можно сушить. Крышку снял, марлечку надел, и они прямо в банке высохнут!

Энтузиазм улетучился на четвертый день, когда мальчишки взвесили весь свой улов. Славка принес бабушкины весы. Аптечные. Правда, без гирек. Не беда, вместо гирек сойдут и монеты. Кто ж не знает, что одна копейка весит ровно грамм, две копейки – два грамма, а пятак – пять? Кучка высохших комаров, с величайшей осторожностью высыпанная на бумажку, потянула всего на два грамма. А было там почти четыреста комаров! Выходило, что сто грамм можно набрать в лучшем случае за месяц. Ещё к тому же неизвестно, насколько хорошо они высушены. Вдруг ещё вдвое усохнут? И мальчишки собрали совет.

– Надо делать ловушку, – провозгласил Славка, – автоматическую. Пусть сама ловит.

– Правильно, – горячо поддержал его Васька (ему больше всех надоело ловить комаров), – а как?

– Как обычно. Приманка и сама ловушка. На что летят комары?

– На свет, – ответил Васька.

– И на тепло, – дополнил Вовка.

– Ну вот. Значит, надо что-то светлое и тёплое. Что это может быть?

– Лампочка! – выпалил Андрюшка, – Она и светит, и греет.

– Ну точно, вокруг лампочек всегда мошкара вьется, и комары тоже. Остаётся их поймать.

И тут друзья замолчали. Они живо себе представили, как комары вьются вокруг лампочки, и никак не могли придумать, как же их ловить. Кроме того же сачка в голову ничего не приходило. Затянувшуюся паузу нарушил Вовка. Спокойным голосом он сказал:

– Я знаю, как поймать. Только зря всё это.

– Что зря? – но понял Славка.

– А все зря. И комары, и ролики. Не получится у нас ничего.

– Ты давай, не болтай зря, получится – не получится, выкладывай лучше, как комаров ловить!

– Да просто. Нужен сачок…

– Эх, изобретатель! Сачок! Мы и так с ним носимся как угорелые!

– Нужен сачок, – тем же ровным голосом повторил Вовка, будто его и не перебивали, – и вентилятор.

– Зачем вентилятор-то? – удивился Андрюшка.

– Правда, зачем? – произнёс вслед за ним Славка.

А Васька ничего не спросил, он только удивленно-вопрошающе уставился на Вовку.

– Да все просто. Мы поставим вентилятор так, чтобы он дул прямо в сачок. А перед ним приделаем лампу. Комары будут слетаться к лампе, вентилятор будет их засасывать и задувать прямо в сачок.

– Здорово! – обрадовался Славка.

– Ещё как здорово, – поддержал его Андрюшка. И добавил: – А ещё надо лампочку наполовину опустить в плошку с водой, чтоб пар получался. Тогда комары лучше слетаться будут.

– А ещё лучше, если в этой воде наши носки прополоскать, – серьёзно добавил Васька, – я читал, что комаров запах пота привлекает.

Сказано – сделано. Уже к вечеру устройство из вентилятора, сачка, лампы и плошки, собранное на раме из сосновой рейки, было готово к работе. Назвали его «комарилка», по предложению Андрюшки, сложившего слова «комар» и «морить». Испытания назначили на восемь вечера, в час, когда комары вылетают на охоту. Поставили комарилку недалеко от крыльца, чтобы хватило длины провода, принесли воду, в которой полдня вымачивали самые вонючие носки, какие смогли найти – Васькиного деда. Воды налили в плошку столько, чтобы погрузилось примерно треть колбы лампы.

В начале девятого, с первым комариным жужжанием, Васька воткнул вилку в розетку. Лампочка вспыхнула, вентилятор закрутился, раздувая сачок. Мальчишки подошли поближе – посмотреть. Вот один комар направился к лампочке, соблазнённый то ли светом, то ли теплом, то ли запахом. И – не долетел. Подхваченный мощным потоком воздуха, он оказался в сачке. Следом за ним последовал второй, третий… Ура, заработало!

Комарилка жужжала ночь напролёт, Васькин дед выключил её только утром, после восхода. Дед относился с уважением к Васькиным начинаниям, поэтому не мешал мальчишкам заниматься изобретательством, конечно, когда это было не опасно для жизни, здоровья и хозяйства, и аппараты зря не трогал.

После завтрака мальчишки собрались – проверить улов. Комаров насобиралась целая куча – почти полсачка было плотно набито ими. Сачок отнесли в столярку, где нет ветра, и драгоценную добычу не сдует в траву. Высыпали содержимое на газету. Вместе с комарами в ловушке оказались мошки, ночные мотыльки и прочие насекомые. Все они были уже сухие – вентилятор высушил их начисто. Ребята заточили палочки и быстренько отсортировали ими добычу. Комаров оказалось много – двадцать девять грамм! А уж сколько штук – никто не знает. Наверное, целая тысяча.

За четыре ночи комаров набралось две полных трёхлитровых банки, а по весу – сто двадцать три грамма. Норму, считай, выполнили, можно идти сдавать… Банки закрыли и пошли с ними в аптеку. Шагали медленно, банки несли как драгоценность, осторожно, чуть дыша. Дело в том, что любое неосторожное, резкое движение превращало часть комариных трупиков в труху. А труху могли и не принять… Поэтому дорога оказалась непривычно долгой.

* * *

Тётя Зина, аптекарша, долго не могла понять, чего хотят он неё четверо голоногих пацанов. А уж когда до неё дошло, что они жаждут получить целых сорок рублей за две банки сушёных комаров, она засмеялась так, что всё её необъятное тело заколыхалось, будто гигантское желе. Казалось, она просто сметёт стеклянные полочки и шкафчики с лекарствами, которыми была уставлена крохотная аптека. Мальчишки пулей вскочили на улицу, но и там им был слышен её заливающийся, заходящийся хохот. Васька, к примеру, помнит его до сих пор. И до сих пор побаивается заходить в аптеку.

Вернувшись к Ваське во двор, мальчишки освободили банки от ненужных больше комаров и поставили их на место, в погреб. Как глупо всё вышло. Стыдно теперь будет, соседские пацаны станут дразнить, мол, сильно обогатились на комарах или не очень. Да и взрослые найдутся, которые шпильку вставят. Славка хотел было даже в сердцах комарилку разломать, но друзья его удержали. Переживали душевную трагедию они недолго – уже через полчаса они лакомились горохом, который притащил с огорода Васька, сидели на бревне, болтали ногами и молчали. Горох был сладкий, сахарный, и было его много. А день стоял тихий, безветренный, солнце вовсю поливало жаром с небес. Чего расстраиваться по мелочам? Ведь можно сбегать на мостки, искупаться, а можно взять удочки, накопать червей и сходить на рыбалку, на Страшный мыс. А то и с плотины поудить, у водосброса. А можно выследить Саньку из Суханки и дать ему в глаз, давно ведь собирались. Сегодня в клубе «Виннету – вождь апачей», а значит, Санька вполне может прийти. Если конечно раздобудет десять копеек.