Текст книги "Ненавижу. Хочу. Люблю (СИ)"
Автор книги: Ария Деви
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
Глава 19
«Таня»
На следующее утро мы вместе собирались на работу. Мне даже пришлось погладить ему рубашку! Но вот что странно, гладить ненавижу, а тут было в кайф! Было ощущение, что живём мы вместе уже не первый год. Я знаю, что с утра он любит плотно позавтракать, поэтому неизменная яичница на столе. Знаю, что он любит пить утром крепкий кофе без сахара, и вуаля! Я знала его наизусть, как и он меня. Мы понимали друг друга без слов, поэтому нам было легко.
Ну и, конечно, без утреннего секса не обошлось. Как только разомкнули веки. Ведь спим мы абсолютно голыми, поэтому без лишних телодвижений исполнили утренний ритуал. Энергия и хорошее настроение на весь день обеспечены!
Гриша утром собирался ехать к своему адвокату. Когда вчера он рассказал, что сделала Алина, у меня сжалось сердце. За него. Из-за всей этой ситуации. Просто из-за…
– Ты хотел от неё детей? Ты… её любил? – тихо спрашиваю я, сидя за обеденным столом. И так страшно почему-то услышать ответ. Понимаю, что не имею права чувствовать обиду, ревность из-за времени, которое он прожил без меня. Ненавидя меня. Но в груди всё равно словно булыжник застрял от понимания, что он ждал беременности Алины.
После моего вопроса Гриша резко встаёт из-за стола и подходит к окну. Резкими движениями открывает его, достаёт из пачки сигарету и прикуривает.
Только тогда, когда из его рта выплывает облако дыма, он глухо произносит:
– Когда два с половиной года назад она сказала мне, что беременна, я не сразу принял эту новость. Вернее, совсем не принял. Но потом понял, что с этими мыслями я забываюсь, – издаёт он громкий смешок. Совсем невесёлый. – От мыслей о ребёнке мне становилось легче, – поворачивает голову в мою сторону и смотрит в упор. – Оставалось меньше места для тебя. Алину я не любил, но понимал, что она может дать мне смысл.
Сделав судорожный вдох, я медленно встаю. Подхожу и обнимаю его со спины, утыкаюсь лбом между его лопаток. Еле сдерживаю слёзы, потому что только сейчас до меня окончательно дошло, как же он страдал. Как больно я ему сделала. И я все эти годы пыталась заглушить горечь, но у меня хотя бы была Мия. Она делала меня счастливой, заполняла пустоту, наполняла мою жизнь смыслом.
Хочется выдавить очередное «прости», но ком в горле не даёт. Я лишь стискиваю сильнее пальцами кожу на его груди. Гриша тушит сигарету и, резко развернувшись, заключает меня в стальные объятия. Целует глубоко, а через несколько движений языком подхватывает под ягодицы и садит на широкий подоконник.
– Только попробуй уехать куда-нибудь снова… – раздвигает мне ноги, а затем кусает за губу. И столько в его движениях остервенелости, страха…
– Гриш… – откидываю голову, задыхаясь. – больше и сама не смогу…
Я пыталась успокоить себя. Он разводится. Теперь ничего не препятствует «нам». Но тяжесть в груди ещё ощущалась. И мне нужно было освобождение…
***
Сегодня Котов подвёз меня прямо до торгового центра…
– Ну наконец-то я на нормальном транспорте приехала сюда! – блаженно выдыхаю и, обхватив лицо Гриши, впиваюсь в его губы страстным поцелуем.
– Ближе к обеду подъеду, – проговаривает тихо, последний раз куснув меня за губу. Я киваю. И снова сливаемся. – Ну всё, – и ещё раз целует. И ещё…
– Я люблю тебя! – смеюсь ему в губы, ещё раз быстро чмокаю и выпрыгиваю из машины.
Почти в припрыжку следую ко входу. Оборачиваюсь у дверей – всё ещё стоит, ждёт, когда я зайду. И я сейчас лопну от нежности, которая вызывает нестерпимое желание рассмеяться и попрыгать от счастья. Господи, сегодняшний день один из лучших в моей жизни!
Так я думала…
У ресепшена мне встречается курица-Кристина. При виде меня она демонстративно закатывает глаза и ухмыляется. Достала!
– А что, с начальством здороваться уже не нужно, Кристиночка? – пою я, остановившись возле неё.
Она разворачивается ко мне всем телом и локтями опирается о стойку позади себя. Вызывающе выпячивает обтянутую коротким топом грудь и скрещивает ноги.
– Знаю я, за какие заслуги ты тут начальница, – растягивает рот в ядовитой улыбке.
А мои брови мгновенно улетают наверх. Она прямо намекает мне на то, что я «насосала»!
– А ты ничего не перепутала!?! Вылететь отсюда захотелось?! – шиплю я, но как можно тише, потому что по холлу уже гуляют клиенты.
Курица, оттолкнувшись, подходит ко мне вплотную.
– Ну конечно, ты ведь спишь с владельцем! Чего тебе стоит лучше постараться и попросить уволить меня! Да ты, я смотрю, конкретная шлюха! Сначала одного в квартиру таскаешь, потом покрупнее рыбку!
Честное слово, я еле сдержалась, чтобы не вцепиться ей в волосы. Но я только сжимаю зубы, ведь на нас уже смотрели и слышали другие сотрудники.
– В мой кабинет. Живо! – цежу и делаю шаг, но тут же останавливаюсь от…
– Ага, уже бегу, – кидает она насмешливо мне в спину.
Сука!
Медленно оборачиваюсь и, скрипя зубами, впиваюсь в неё убийственным взглядом. Но уже через секунду ухмыляюсь. А ведь она права, только мне даже стараться не придётся. Эта клювоносая не знает маленькую детальку обо мне. Я тоже ещё та стерва.
– Хорошо, – улыбаясь, медленно киваю и, развернувшись, двигаюсь к своему кабинету. Знаю, куда ещё следует заглянуть.
Закидываю сумку в кабинет и иду в комнату отдыха. Знаю, что он там.
Вхожу и застаю его сидящим за столом и пьющим кофе. На носу пластырь. Узрев, как я яростно надвигаюсь на него, он быстро встаёт.
– Какого хрена ты всем рассказал о том, что было в среду?! – толкаю его в грудь, но Женя тут же хватает меня за руки.
– Таня, успокойся! Я никому ничего не говорил!
– А откуда тогда все в курсе?! – пытаюсь вырвать руки из хватки, но он не отпускает. Держит, пытаясь успокоить.
– Я. Никому. Ничего. Не говорил, – чеканит каждое слово, чуть наклонившись ко мне. – Ты за кого меня принимаешь?! Разве я когда-то был балаболом?!
Нет.
– Но кто тогда? – выдыхаю я, резко остановившись. Шарики крутятся, ролики объезжают… – Старый хрен! – выплёвываю я от пришедшей догадки. Женя наконец отпускает меня, и сам облегчённо выдохнув, а я тут же падаю на стул рядом. – Эта сука опозорила меня перед всеми. Теперь все думают, что я подстилка начальника, ещё и с тобой путаюсь.
Женя садится напротив меня.
– Не переживай. Ты ведь выполняешь свои обязанности, причём на отлично. Никого не должна касаться твоя личная жизнь.
– Ты прав, – вздыхаю я в очередной раз, благодарно улыбнувшись ему. А затем снова замечаю на его носу пластырь и прикрываю глаза от стыда. – Жень, прости меня! И за среду, и за сегодня! Ни за что получил два раза!
– Бывает, – усмехается он, дотронувшись до переносицы. – Не перелом и уже хорошо.
Я издаю смешок, но тут же беру себя в руки.
– И спасибо тебе большое за помощь.
– В память о старых временах, – подмигивает мне, а я решаю, что пора. Говорить нам явно больше не о чем.
– Хорошо, – киваю, приподняв уголки губ в лёгкой улыбке, и встаю. – Я пойду. Уволю на хрен обоих!
Женя в голос смеётся.
– Ты осталась всё такой же! – и с улыбкой вдруг спрашивает: – Напомни, почему мы расстались?
Жму плечами уже у двери.
– Я тогда такая дура была. Принца хотела.
– Получилось найти значит?
Я тихо смеюсь, ощущая на языке привкус прошлого.
– Знал бы ты, что и с этим принцем я дурой была.
Больше ничего не сказав, я быстро выхожу и направляюсь в свой кабинет. Сев за стол, сразу же звоню с рабочего телефона нашему механику и вызываю его на "ковёр". Всё, Таня рубит головы!
Глава 20
Грёбанный сосед получил штраф и выговор. Уволить за это нельзя, хотя очень хотелось! Он покраснел, что-то пробубнил и поклялся, что ни в жизнь такого больше не повторит. «Жить» пока дала.
Грёбанная Кристина до сих пор ходит по клубу с видом королевы, будто ничего и не было, проигнорировав вызов в кабинет. Курица!
Сижу и смотрю в монитор. Настроения подпорчено. Все смотрят на меня косо. Любовница владельца. Понятно, за какие заслуги я здесь, и вся моя работа обнуляется с этим фактом. А ведь я действительно старалась всё это время!
Ровно в двенадцать в таком весьма унылом состоянии меня застаёт Гриша, когда с широкой улыбкой врывается в кабинет. Вот уж у кого настроение хорошее.
– Малышка моя… – произносит ласково и, подойдя, целует меня в шею. Но видит, что я никак не реагирую на это и хмурится, выпрямившись. – Ну-ка встань.
– Зачем? – буркнув, вскидываю я голову. Но это всё, что я успеваю сделать и сказать, потому что в следующее мгновение оказываюсь выдернутой из своего кресла. – Гриша!
Легко подхватив меня на руки, он сам усаживается, а меня располагает на своём бедре. Тут же просовывает одну руку в декольте платья с запáхом, обхватывая грудь, а вторую устраивает на внутренней стороне бедра.
– Что случилось? – пускает вибрацию вопроса он в моё ухо.
– Ничего, – прикусываю я губу расстроенно и одновременно в предвкушении. Гриша на такой мой ответ сжимает двумя пальцами сосок, а затем оттягивает его. – Ай!
– Говори! – кусает за мочку, заставляя сдаться быстрее, чем я планировала.
Ну я и рассказала. В красках и вплетая хороший русский мат.
– И ты из-за этого расстроилась? – удивлённо протягивает Гриша, когда я заканчиваю.
– Конечно! – вспыхиваю я, вспоминая все эти презренные и насмешливые взгляды в свою сторону.
– Не обращай внимания, – мурлычет он мне на ухо, сжимая кожу на ноге. А затем голос его становится жёстче. – А Кристина уже не раз получала от меня выговор за неподобающие поведение с клиентами. Значит, придётся принимать меры…
Да, я знаю. Были жалобы от клиенток за то, что та разговаривает с ними сквозь зубы и иногда унижает их. Сука ещё та.
– Сладкая моя… – Гриша вдруг начинает покрывать мою шею голодными поцелуями, а ладонью пробираться всё выше. Ныряет ей к трусикам и давит пальцами на центр сквозь ткань.
Откидываю голову на его плечо и прикрываю глаза. А вот и хорошее настроение на горизонте. Уже тут.
– Гриш, снова дверь открыта, кто-нибудь войдёт… – вяло сопротивляюсь, но при этом дышу уже часто, чуть выгибаюсь, прося не останавливаться. Господи! Только не останавливаться…
– Тебя ведь это заводит? – хрипит мне в ухо, выкручивая сосок пальцами другой руки. Разум горит, конечно, заводит.
Гриша проникает под кружево и давит уже на полыхающую, влажную плоть. Выводит нежные круги, дразнит, ласкает, пока вторая рука, не переставая, терзает грудь, а губы с зубами передвигаются по моей шее, ключице…
– Да-а… А-ах… – тихо стону и в этот момент слышу, как открывается дверь. Дёргаюсь с намерением вскочить на ноги, но он удерживает.
Перед плывущим взглядом ошарашенная курица-Кристина.
– Я… Позже… – почти разворачивается, чтобы выйти из кабинета, но насмешливый, хриплый голос её останавливает…
– Нет, нет, Кристина, проходите.
Меня не отпускает, руки до сих пор на прежних местах. Только рука снизу переместилась чуть ниже – прямо возле белья под подолом.
«Да он сам дьявол! Решил развернуть представление? Интересно…» – ухмыляюсь, уже немного придя в себя.
Курица тем временем подходит к столу с красными от смущения щеками. Прочищает горло, не знает, куда деть взгляд.
– Ну… хорошо, Григорий Александрович…
– Кристина, напомните, пожалуйста, кем вы здесь работаете?
Я еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Гриша в расслабленной позе на кресле со мной на коленях. Руки на интимных местах. Но зато голос уже жёсткий, деловой. Начальника.
– Э… Фитнес-инструктором? – неуверенно кидает Кристина.
Гриша согласно кивает.
– Правильно. А разве в обязанности фитнес-инструктора входит разнос слухов и оскорбление начальства? – выдаёт Гриша вкрадчиво и обманчиво спокойно, но возразить что-то или оправдаться уже невозможно.
Курица растерянно застывает и вспыхивает ещё больше. Боже! Ну что за зрелище. Еле сдерживаюсь, чтобы не подпрыгнуть от восторга.
– Н-нет… – мямлит она еле слышно.
– Танзиля Толгатовна… – поворачивается Гриша ко мне, передавая слово.
И, смотря с ухмылкой в упор на Кристину, я использую момент незамедлительно.
– Ты уволена. За неоднократные жалобы от клиентов и несоблюдение субординации. Через полчаса заявление на стол.
Она резко вскидывает голову и впивается в меня презрительным взглядом.
– Суки! – выплёвывает и выметается из кабинета.
А из меня наконец-то вырывается блаженный вздох.
– Довольна? – с хитрой улыбкой, тихо спрашивает Котов.
Поворачиваюсь к нему и клацаю за нижнюю губу.
– Не совсем, – выдохнув, накрываю его лежащую на бедре ладонь и укладываю на «нужное» место, отчего взгляд Гриши мгновенно темнеет.
– Моя дьяволица, – царапает мои губы хрипотцой и впивается в них, руками возобновляет слаженную работу над моим хорошим настроением…
***
Вечером мы занимались ванной. Обдирали старую плитку со стен, пола. Всё в пыли, мы в пыли. Но было весело. По нему, может, сейчас и не скажешь, что он шутник и весельчак, но познакомилась я много лет назад именно с таким Гришей. Он брал не только своим сексуальным телом, выносливостью, изобретательностью, умениями… Но и чувством юмора, взрывной харизмой. И, видимо, «порох в пороховнице» с тех времён ещё остался. И лучшее подтверждение тому был мой хохот на всю квартиру.
Гриша вытащил всё это «сокровище» на мусорку, после чего уставшие и уже чистые мы легли в постель.
Лёжа у него на груди, я хотела начать разговор. Металась. Думала, а нужно ли вообще… Сердце сжималось от понимания, что если и начну, то вряд ли после этого будет как прежде…
– Гриш, когда я уезжала… – глубоко вдыхаю, собираясь с силами. – Ты… я…
И вдруг мои попытки прерывает звонок его мобильника. А на звонке у него стоит такой смачный рок, от звука которого я вздрагиваю.
– Бля… – выдыхает раздражённо и встаёт, беря телефон в руки.
Я тоже приподнимаюсь на локте и могу заметить на экране имя «Алина».
– Что ей ещё нужно? – спокойно и устало спрашиваю, падая обратно на спину.
Гриша вздыхает.
– Не знаю. Отойду.
Выходит на кухню. Во время его разговора слышу, как он рычит яростно, но тихо, летит мат, звуки удара по столу.
Что опять эта Курица там плетёт ему? Гриша рассказывал, что встреча с адвокатами прошла почти спокойно. Алина сразу с готовностью согласилась оставить себе квартиру, и даже один клуб к рукам прибрать хотела. Но Гриша со своим адвокатом показали ей один толстый и… документ в общем, в котором было прописано, что она не имеет никаких прав на его бизнес. Квартира и та приобреталась до их свадьбы…
– Уф! – тяжело выдохнув, накрываю ладонью лоб.
Не получилось поговорить…
***
В выходные нам привозят плитку и сантехнику. Всю прихожую заставляют коробками поменьше, побольше. Гриша сразу же договаривается со знакомыми строителями на следующие выходные. Наконец-то будет нормальная ванная!
Ну а после доставки, мы решаем съездить к отцу Гриши. Я видела его два раза в жизни, когда мы с Котовым находились в отношениях в первый раз. И Александр Григорьевич был не в лучшем состоянии. Запомнил ли он меня?
Подъезжаем всё к той же панельной десятиэтажке. Поднимаемся на шестой этаж, звоним в дверь, и она почти сразу же открывается, представляя взору высокого, стройного мужчину лет шестидесяти с белой от седины головой.
– О, Гришка! – широко улыбаясь, мужчина обнимает сына, хлопает по спине. А затем отстраняется и переводит взгляд на меня. – А это кто у нас?
– Здравствуйте, – улыбаюсь не привычно для себя смущённо.
Гриша не говорил ему о своём разводе. Тоже подумает, что я виновата в распаде «семьи»?
– Отец, это Таня… – произносит Гриша, обнимая меня за талию и смотря на своего отца исподлобья.
– А-а-а… – тут же понимающе протягивает мужчина и, прищурившись, посылает мне странную улыбку. Что это значит? Взмахивает рукой, указывая на квартиру. – Ну проходите!
Мы разуваемся и проходим в гостиную. Квартира, надо сказать, очень изменилась со времён, когда я тут была. В ней хороший ремонт, выполненный в синих и белых тонах. Хорошая мебель и чистота. Всё так по-домашнему… Да и сам хозяин очень изменился. Я наблюдала красивого и опрятного мужчину. А что самое главное – трезвого. И я искренне рада, что у него получилось справиться.
Мы с Гришей располагаемся на диване, а Александр Григорьевич в кресле напротив.
Полились разговоры о работе и о всякой ерунде. Но вскоре Гриша прерывает поток беззаботности.
– Пап, я развожусь.
– Не удивлён, совсем не удивлён! – с улыбкой качает головой мужчина. Гриша кивает. А его папа вдруг выдаёт: – Ты такой же, как я. Если полюбил, то на всю жизнь.
Гриша напрягся от его слов. А я догадываюсь, что это человек, возможно, в курсе влюблённости своего сына в меня ещё в прошлом.
– Ох и помучила ты, Таня, моего Гришку! – что тут же и подтверждает Александр Григорьевич, рассмеявшись.
Я нервно поддерживаю, а Гриша морщится.
– Отец… не нужно.
– А что, пусть знает. Я помню, как ты пьяный рассказывал о своей неземной любви… После её переезда, – стреляет в меня мужчина хитрым взглядом. И мне совсем становится не по себе.
– Я знаю, что поступила плохо, – бормочу, опустив глаза. Давно меня не пристыжали, как маленького ребёнка. Когда сидишь и ничего не можешь сказать в ответ. Потому что знаешь, что не права. И потому что человек напротив старше.
– Ну ничего. Всё же вместе теперь. Значит, не зря всё так сложилось. Кто знает, что было бы, сложись по-другому, – складывает на груди руки Александр Григорьевич, заключая, и замолкает на какое-то время.
Мы с Гришей тоже сидим молча, только его рука на спинке дивана и сжимает мою шею ласково. Каждый в своих мыслях. Я тогда тоже думала, что, возможно, это ненадолго. Возможно, пройдет наша страсть и окажется это всё не любовью.
– У вас ещё есть возможность… – через какое-то время врывается хриплый голос мужчины вновь. – А вот моя Олечка уже навсегда ушла… – и под конец срывается на сиплый шёпот.
Я застываю, а Гриша вновь напрягается всем телом. Чувствую, как его рука за моей шеей сжимается в кулак.
А Александр Григорьевич добавляет, уже вытирая слезы с дряблых щёк:
– Как полюбил, так никто и не нужен всю жизнь…
– Ну всё, отец, хватит, – резко поднимается Гриша на ноги и подходит к окну.
– Да… – соглашается тут же мужчина тихо, вздохнув. А затем уже бодрее и с улыбкой добавляет: – Пойдёмте чай пить!
Встаёт он и выходит на кухню, а через несколько минут, когда я обнимаю и целую Гришу, и мы следом на звуки бренчания тарелок.
Хоть и дальнейший день прошёл вполне весело и интересно, в сердце засела грусть за этого улыбчивого мужчину. Человек сломался в своё время. Не выдержал.
***
Ночью снова пыталась поговорить с Гришей, но, когда начала, он уже спал. Может, это знак, что пока не нужно?..
Глава 21
– Ура-а-а-а-а! – с визгом запрыгиваю на Гришу и впиваюсь в его губы. Он смеётся мне в рот, сжимая сталью своих рук.
Где-то позади слышатся нервные сигналы машины, которой мы мешаем выехать с парковки у банка. Две минуты подождёт! Потому что…
Наконец-то! Ещё один шажок, приближающий меня к моей доченьке!
Вот и пронеслись ещё полтора месяца. Сегодня состоялась сделка по продаже квартиры. Как доделали ремонт, сразу же наняли риэлтора и выставили её на продажу. Цену сделали немного ниже рыночной. Ушла махом! У меня её забирают с «руками и ногами». Даже мебель старую сами сказали вывезут. У нас неделя, чтобы съехать. Поначалу было даже немного грустно. Почти вся жизнь осталась в этой квартире. Воспоминания о маме. Но потом я поняла, что это ещё одно освобождение. Я хочу отпустить то время. А мама и так всегда со мной.
А сегодня нас ожидают Салиховы у себя дома, чтобы обсудить всё насчёт квартиры Карима. Передадут мне ключи и можно будет заезжать!
Но меня ожидает ещё один ремонт. Квартира Карима всё-таки очень, очень мужская.
Если честно, то обои и плитка мне уже снились. Надоело! Но это всё ради дочки. В планах сделать розовую детскую для моей принцессы. Ну и мебель частично сменить. Остальное пока оставлю.
Гриша купил квартиру в этом же доме на два этажа ниже. Он долго уверял меня, что мы просто можем жить в ней, но я упёрлась как баран. Должна сама.
С этим я должна разобраться сама. Возможно, чтобы доказать что-то себя. Возможно, Грише…
Всё это время мы прожили с ним душа в душу…
Ха-ха!
Да мы цапаемся почти каждый день! Ох уж эта ревность обоих. Каждая мелочь распаляет, взрывается до масштабов атомной бомбы. Примирение такое же. Накидываемся друг на друга одичавшими. О-о-о… Смею предположить, что и ругаемся мы чаще только из-за этих эмоций…
***
Наблюдаю исподлобья за Гришиным задом, обтянутым тканью плотных брюк, в то время, когда он чёткими и быстрым шагами преодолевает одну ступень подъезда за другой. Пытаюсь успеть за ним на шпильках, потому что решительность в его глазах, когда он у дома вышел из машины, меня насторожила. И немного испугала. Пробрались даже мысли, что сейчас соберёт вещи и молча уйдёт.
Прикусываю напряжённо губу и откидываю подобные мрачные мысли, когда останавливаюсь позади Гриши, открывающего дверь моей квартиры.
Забегаю следом, когда та распахивается. Котов, не разуваясь и так же молча, летит прямиком в комнату. Я за ним. И только тогда, когда он резким движением распахивает дверки шкафа, из меня вырывается шумный и яростный вздох.
– Ты что делаешь, sciocco?!* – пытаюсь остановить его, схватив за локоть. Тяну на себя. Но он словно прилипший к полу, даже не сдвинулся, продолжая яростно снимать с плечиков мои платья и кидать их на пол позади.
Молча. Всё молча. Сжимая челюсти до белых пятен на скулах.
– Гриша, чёрт побери, что ты творишь?! – вскрикиваю я, уже лихорадочно собирая свои вещи с пола. Но он не отвечает, а срывается из комнаты в коридор. Возвращается с чёрным мусорным пакетом, и мои глаза расширяются ещё больше.
– Нет!.. – пытаюсь выдернуть из его рук остальные платья. Мои крошки! Боже! – Психопат!.. Bastardo!..*
Когда он с рычанием и гримасой настоящего психопата рвёт одно из них, а затем суёт в мешок, во мне просыпается разъярённая кобра. Всё!
Накидываюсь на него. Пихаю, тяну на себя, что-то кричу. И лишь при о очередном моём ударе его по плечу он останавливается. Хватает меня за плечи и впечатывает в шкаф. В глазах почти всё затянуто чернотой, зрачок расширен.
– Сколько раз я говорил тебе, чтобы ты не приходила на работу в этих грёбанных платьях! – рычит в миллиметрах от моего лица, пока я пытаюсь вырваться. – Всё выкину! Всё до единой ёбаной тряпки!
– Ревнивый психопат! – ору в ответ и толкаю в грудь. – Это мои любимые платья! Я не надену паранджу! Не надену, уже говорила!
– А я говорил, что буду пороть, если моя управляющая меня ослушается! – одной рукой сжимая мне волосы на затылке и прожигая меня тяжёлым взглядом, лязгает пряжкой ремня. Под мой писк резкими движениями вытаскивает его из брюк.
– Ты ведь шутишь?! – задыхаюсь я, расширив глаза и вцепившись в его руки. Но вместе с тем сжимаю бёдра между собой от врезавшейся пульсации. Совершенно сумасшедшая!
– Нисколько, – хрипит он и рывком разворачивает к себе спиной.
Я ахаю, прижимаясь щекой к лакированной дверце. Сердце ударяется о рёбра. От страха. Предвкушения.
– Провоцируешь!.. – с рыком задирает облегающий бёдра низ платья, из-за которого он взбесился. – Какого хера этому ублюдку от тебя надо было сегодня?! – выдыхает мне в ухо пары опаляющей ярости, одновременно хватается за ягодицу ладонью, сминает. – Специально выводишь меня, продолжая играться с клиентами?!
Задерживаю дыхание, прикрыв глаза, когда он проводит прохладным кожаным ремнём по моей полыхающей ягодице.
Удар!
– М-м!.. – зажмуриваюсь я. И не от боли, нет. Говорю же, сумасшедшая! Но я продолжаю яростно вырываться, пытаясь отталкивать от себя тяжёлое тело. – Боже!.. Котов! Какому… какому придурку?! Ты о ком вообще?! Психопат!.. Ай! – вскрикиваю от очередного удара. – Это мои… мои любимые платья! А ты их порвал! Смял!..
Господи! Ну придай моему голосу ещё чуть больше возмущения! О платьях я думаю уже не так сильно, а его ревность к клиентам, тренерам, абсолютно к каждому взгляду в мою сторону меня так заводит, боже!
После очередного несильного удара, Гриша резко разворачивает меня к себе лицом, сжимает предплечья. Злой. В каком он гневе!
– Ещё раз увижу, как крутишь своей задницей перед клиентами, уволю!
– Пошёл ты!.. – выплёвываю яростно. Дыхание у обоих тяжёлое. Возбуждённое. Злое. Адская смесь. – Если бы не я и не мои платья, то клиентская база клуба давно проредела!
– Плевать я хотел на клиентскую базу! Эти тряпки ты больше не наденешь!.. – рычит мне в губы, наклонившись, и быстро отстраняется. Пока я поправляю платье, он собирает остатки вещей с пола и запихивает их в тот же мусорный мешок.
– Ты пожалеешь об этом!.. Сволочь!.. Оставь мои вещи!.. – всё ору я, вновь пытаясь его остановить. Но кто меня слушает?!
Когда на полу ничего не остаётся, Котов пулей вылетает с этим проклятым мешком из квартиры. Расширив глаза, бегу на балкон, из которого так удачно открывается вид на местную мусорку.
«Сумасшедший! Придурок! Псих! Козлина! Месяц без секса! Нет, два!..» – рычу мысленно, наблюдая, как он кидает мешок рядом с железным контейнером, после чего его тут же начинают дербанить местные бомжи, которые по району теперь будут разгуливать в моих «Прада», «Версаче»!.. Твою мать!
Когда дверь квартиры хлопает, оповещая, что психопат вернулся, я делаю два глубоких вдоха и яростным шагом направляюсь в коридор.
– Официально заявляю, что ненавижу тебя! – шиплю на вошедшего Котова.
Тяжёлый взгляд исподлобья после моих слов, пока снимает обувь. А затем первый хищный шаг мне навстречу.
– А ну повтори, что сказала, – угрожающе тихо произносит он и прищуривается.
Я делаю шаг назад, но на лице яростную гримасу держу.
– Ненавижу тебя! Ты не имеешь права выкидывать мои вещи!
– Не имею, говоришь? – ещё два медленных шага. – Что ещё я не имею права делать? М?
Резко выдыхаю, когда спиной упираюсь в стену.
– Указывать мне! Я не твоя собственность! Одеваюсь, как хочу, и общаюсь с клиентами так, как посчитаю нужным! – упираюсь ладонями в грудь уже подошедшего совсем близко Котова. Только она выдаёт его ярость, всё ещё кипящую внутри него. – Или тебе напомнить, как курица-тренерша по аквааэробике складывала на тебя свои клешни?! Или как та сучка из рекламного агентства делала тебе откровенные намёки, а ты её не осаждал?! В следующий раз расцарапаю лицо и ей и тебе! – шиплю и толкаю его в грудь. Ревность и во мне теперь бушует не на шутку.
Но Гриша вдруг растягивает губы в довольной ухмылке, резко хватает меня за руки и пригвождает их над моей головой.
– Отпусти!
– И не подумаю! – хрипит мне в лицо, а затем, резко склонившись, впивается зубами в мою нижнюю губу, дёргает, вырывая моё шипение.
– Не трогай меня! Пошёл ты, Котов!..
– Разрешаю через две минуты расцарапать мне спину… – подхватывает под ягодицы, и вот я уже на нём.
Всё так же яростно вырываюсь, пока он покрывает мою шею голодными поцелуями.
– Не прощу тебе платья… Ты… ты…
С каждым новым касанием языка мысль уплывает всё дальше, а глаза закатываются.
– Купим новые… Как представлю, что твой бывший уродец… пускал на тебя в них слюни… так крыша едет… – с хрипом выдыхает, продвигаясь губами к ложбинке между грудей. К губам. Глотает мой тихий стон. – Куплю всё, что захочешь…
И лишь на мгновение задерживается мысль о том, что в таком случае я готова выбросить всё. И злость испаряется. Мои старые вещи напоминают ему о моей жизни в Италии. С другим.
А затем сама льну ближе, обхватываю шею, прогибаюсь в спине, а рукой указываю на комнату. Он уже знает, что это значит…
***
Происходит взрыв вселенной, когда мы миримся! Дольше всего наша ссора длилась полдня. Разругались из-за его попытки уволить Женю. Но, не выдержав, Гриша трахнул меня в туалете клуба. Одноклассника я отстояла. Лицом к зеркалу во всю стену.
Наши тела изнывают друг по другу, если не прикасаются хотя бы полдня. Постоянно хочу его. И знаю, что это ненормально. Я больная! Мы.
Гриша наконец-то развёлся с курицей-Алиной. Она ещё раза три приходила к нам в клуб. И ко мне заглядывала, поливала меня грязью, обвиняла. И Грише там же скандалы устраивала. Но спустя две недели после развода мы узнали, что через месяц она выходит замуж за Артёма Леонидовича. Того самого, который расщедрился как-то на ресторан для меня, надеясь на продолжение нашего с ним горячего общения. Кто-то всё же нашёл новую постельную грелку, а кто-то комаром присосался к новому толстому кошельку. И не только кошельку. Идеальный тандем.
После ухода Кристины в клубе настала тишь да благодать. Райское, спокойное место без косых взглядов и сплетен. Я очень полюбила свою работу. И, возможно, вклад в это сделал и Гриша, ведь он всегда рядом…
***
Когда подъезжаем к дому Салиховых, видим, что ворота уже открыты. Ждут нас.
Выходим из машины и сразу заходим во двор. Наблюдаем такую картину: Аня сидит на качелях, малышня играет в песочнице. А Карим уже идёт к нам навстречу.
– Салам, брат!.. Танзиля…
Здороваемся, обнимаемся. И тут из песочницы выпрыгивает Аяз и пулей бежит в нашу сторону.
– Дядя Глиша плиеха-а-а-ал! – кричит он на ходу, широко раскинув руки.
От этого чистого, детского восторга невозможно сдержать смеха умиления. Он запрыгивает на руки к Грише и крепко обнимает его за шею.
– Привет, мужик! – хлопает Котов легонько мальчика по спине.
Я тоже подхожу ближе, чмокаю его в маленькие щёчки, когда он отстраняется от Гриши.
– Привет, милый!
– Пливет, тётя Таня! – растягивает он рот в беззубой улыбке, вытирая поочерёдно щёки.
Я досадно хмурюсь.
– Ну вот, опять! Просто Таня. Договорились?
– Холошо, тётя Таня! – и тут же начинает хихикать, а Гриша и Карим поддерживают.
– А я не вижу ничего смешного! – поджимаю я губы.
– Тётушка ты моя! Но зато самая красивая! – тихо смеётся мне в ухо Гриша, а затем целует в щёку, заставив фыркнуть.
Мужчинам не понять, как для девушек много значит обращение! «Тётя», «Женщина»… Бр-р… Так и до бабы Тани недалеко!
Мужчины идут в дом, а я направляюсь к Ане. Падаю на мягкое сидение качели рядом с ней. Обнимаю, чмокаю в щёку.
– Привет, моя звёздочка.
Аня отстраняется и сканирует меня хитрым взглядом.
– Ты очень изменилась с нашей последней встречи, Тань. Глаза светятся! Я очень рада за вас!
С подругой всё это время мы только созванивались. Приехать времени совсем не было. Когда я сообщила ей по телефону, что мы с Гришей снова вместе, чуть не оглохла от её радостных воплей.
– Да… – выдыхаю блаженно, откинувшись на спинку качели. Лёгкий, летний ветерок играет с распущенными волосами. Витают ароматы распустившихся роз, лилий… Смешиваются с запахами зелёной травы, чего-то вкусного. Спокойного, тихого. И всё-таки желание бросить шумный, пыльный город тоже меня не оставляет. Возможно, купить когда-нибудь дом неподалёку от Салиховых. Я, Мия, Гриша…
– А я знала! Знала, что всё равно будете вместе! – врывается в сознание звонкий, радостный голос подруги.
