Текст книги "Авантюрист. Русская Америка (СИ)"

Автор книги: Аристарх Риддер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Но скоро ночь, господин генерал.

– Ну и что? Вы же тоже видели там возле залива, у врага есть осветительные снаряды, или ракеты, не важно. Стоит погоде наладиться, как нас перестреляют вражеские пушки.

– Но так нельзя, сэр!

– Можно и нужно, Маринер!

Ливень даже и не думал прекращаться, Генерал Батлер собрал своих подчиненных и приказал готовиться к общей атаке.

* * *

– Что будем делать? – спросил я у де Карраско.

– Надо отходить, если бы я был на месте английского генерала, то непременно бы атаковал снова, погода дает ему преимущество, мы сейчас буквально слепые.

– А если они поймут это и бросятся в погоню?

– Надо чтобы не бросились. Оставим заслон.

– И этим обречем часть наших людей на смерть.

– Или так, или мы потеряем всё. Посмотрите, что творится, – де Карраско показал на небо, это будет продолжаться. Тем более я предлагаю оставить заслон на запасных позициях. Это даст нашим людям чуть больше шансов на выживание.

– Кого планирует оставить?

– По батальону из каждого полка. Я возглавлю тот что останется от первого, а Шиай от второго. Уверен, что он выберет это.

– Хорошо, командуйте, я уведу армию дальше к Монтеррею, если вы дадите нам больше времени, то мы закрепимся там.

– Было приятно служить вам, господин президент.

Де Карраско посла гонца к Шиаю, вскоре тот вернулся и сообщил что, тот согласен с выводами моего военного министра. Буквально через четверть часа мы начали отход, два батальона заняли запасные позиции, а все остальные организованно начали отступление.

Мы приняли это решение очень вовремя, так как англичане вскоре атаковали вновь, правда заняли они уже пустые линии окопов, часть из них тут же бросилась дальше, очевидно они решили, что мы бежим, но оставшийся заслон сбил этот порыв.

Англичане принялись накапливать силы для следующей атаки, наверняка они даже в таких условиях поняли, что огонь противника намного слабей, а артиллерия вообще промолчала.

Это давало нам шанс на спасение всей армии, но также и являлось приговором для двух оставшихся батальонов.

А потом случилось чудо, когда мы отошли километра на четыре, ливень кончился также внезапно, как и начался.

* * *

– Разворачивайте орудия и заряжайте осветительными! Быстрее! – второй раз за сутки я орал на расчет моих пушек. Но тем и сами понимали, что требуется делать.

За нашей спиной был слышен бой, и у англичан и у моих солдат оказалось достаточно сухих патронов, чтобы началась яростная перестрелка, но было понятно, что совсем скоро подавляющее численное превосходство сыграет свою роль. Если мы не успеем, конечно.

– Вождь, мне нужна твоя помощь, обратился я к Текумсе.

– Слушаю тебя, Гамильтон.

– Твои люди и часть, моих до сих пор не участвовали в сражении. Мне нужно чтобы ты возглавил контратаку. Я останусь здесь с артиллерией, которая откроет огонь по англичанам. Мой удар и твоя контратака поможет нам победить.

Глава 9

Когда над головой Батлера вспыхнули осветительные снаряды калифорнийцев, его сердце болезненно сжалось, вторая линия окопов была еще не взята и время его армия стояла на грани поражения. Генералу стало понятно, что вражеская артиллерия уже развернута и вот-вот откроет огонь, а его собственная далеко отстала.

– Отступаем, – процедил он сквозь зубы, а потом уже повторил в полный голос, обращаясь к своим связным офицерам – отступаем, немедленно передайте мой приказ!

Он отдал этот приказ очень вовремя, снаряды калифорнийской артиллерии начали рваться в опасной близости от его собственного штаба. Конечно, еще не всё было потеряно, первая линия позиций противника оставалась в руках англичан, на второй они тоже медленно брали верх, но это все уже не имело никакого значения. Против убийственно точного и разрушительного огня вражеских орудий просто не находилось аргументов.

Сражение было проиграно, и перед экспедиционным корпусом англичан встала угроза полного уничтожения.

Хорошо хоть прошедший ураган сделал невозможным преследование, дорога, наконец превратилась в одно сплошное грязевое болото, скорость движения по которому настолько снизилась, что не очень отличалась от скорости движения по чистому полю.

* * *

Видя что англичане отходят, к сожалению просто отходят, а не панически бегут, как мне того хотелось я отменил мою просьбу Текумсе об атаке. Возможно, мне не стоило это делать, но я решил поберечь силы, они мне еще понадобятся.

Поэтому отступали англичане просто под огнем моих пушек, впрочем, этого им более чем хватило. Они даже не попытались вытащить из непролазной грязи свой обоз, видимо решив, что тут самим бы уцелеть, какой уж там обоз.

Вместо преследования, мы занялись помощью раненым. Всю ночь мы искали их и свозили и в наш полевой госпиталь, при этом мы не делали различий кто перед нами, свои или раненые англичане. Рассвет я встретил за операционным столом, на котором работал буквально как на конвейере.

Потери оби стороны понесли просто чудовищные. На самом деле, что мы, что британцы оказались небоеспособны на следующее утро. Моя армия убитыми потеряла около шестиста человек, еще двести умерло в течение следующих суток и четыреста шестнадцать получили ранения различной степени тяжести.

У англичан все было еще более плачевно свыше трех тысяч убитых и около двух тысяч ранеными. Кроме того отступая они бросили свой обоз и всю артиллерию.

Не так я представлял себе итоги этого сражения, всего одно обстоятельство перечеркнуло всё, и вместо планомерного перемалывания английской армии получилась кровавая мясорубка.

Хорошо хоть мы не ошиблись с вооружением, без винтовочных гранат нас бы задавили, а так, несмотря на невозможность нормального применения артиллерии, огневая мощь нашей пехоты всё равно смогла сыграть ключевую роль в победе.

Преследование англичан мы все-таки организовали, но только через день. Да и то оно было скорее номинальным, много ли сделает шесть сотен кавалерии, против более чем на порядок превосходящего противника.

В итоге мои японские драгуны, под командованием чудом уцелевшего в ночном бою де Карраско просто сопроводили противника до места его высадки и вернулись в столицу с новостью, что англичане погрузились на корабли и вышли в море. При этом часть кораблей им пришлось взорвать, чтобы они не достались нам в качестве трофеев.

В результате общие потери английской эскадры и составили восемь линейных кораблей, фрегат и четыре транспорта. Экспедиционный корпус потерял порядка четырех тысяч убитыми и умершими от ран, и к нам в плен попало свыше тысячи англичан.

Мне же особенно горько стало от того, что оба моих телохранителя и Гектор и Ахиллес получили тяжёлые ранения той ночью, а Шиай так вообще потерял руку и левый глаз.

Однако вовремя Текумсе привез Селию, она взяла на себя заботу об искалеченном Шиае, он уже не будет тем непревзойденным воином кем был раньше, но увечья не помешают ему командовать.

Домой армия вернулась только спустя три недели после сражения, и в городе был объявлен недельный траур.

* * *

Первое июля тысяча восемьсот восьмого года. Столица Калифорнийской республики.

Как бы то не было, жизнь продолжалась, и нужно было отправить Резанова в Петербург. Сухопутная кампания против англичан показала нашу уязвимость, и миссия Николая Петровича приобрела важнейшее значение.

Нам нужен мир с Великобританией, хотя бы до тех пор, пока мы не станем значительно сильнее.

Как мы и договорились с Резановым, для обеспечения успеха его миссии мы погрузили на борт фрегата «Святая Луиза» сто пудов золота, пятьдесят пудов пушнины, пуд жемчуга с Гавайев, образцы оружия: винтовки и пистолеты, патроны, бездымный порох и даже часть первой партии наших новых револьверов. Лука и Костас смогли выполнить мое задание и переделали шедевр Костаса под бумажный патрон.

Резанов отправился в Петербург не один, а со своей молодой женой, Кончита хоть была беременна, ни в какую не захотела оставаться в Калифорнии без мужа. На все мои возражения, что это большой риск как для неё, так и для ребёнка, она ответила:

– На всё Божья воля, господин президент. Если моя судьба погибнуть в море, но рядом с Николаем, значит, так тому и быть.

В ответ на эти слова я только махнул рукой, в конце концов, она взрослый человек, пусть делает, так как считает нужным.

Угольный танкер у Фултона получился просто на загляденье, мы назвали его «Кадьяк» в честь острова на Аляске и он являлся гарантией того, что Резанов в этот раз достигнет таки Петербурга.

Ему, уже не нужно добиваться разрешения на брак с Кончитой, но его миссия стала намного важнее, ведь помимо моего поручения, ему нужно было доставить договор с Японией.

На одном корабле, пусть даже и на моем пароходофрегате его путешествие представлялось сомнительной затеей. Но имея хорошо оснащенное судно снабжения, Резанов вполне мог достигнуть Петербурга без захода в порты иностранных государств.

Маршрут был выбран более простой, через Магелланов пролив. «Святая Луиза» уже ходила через него, притом под командованием того же капитана, Яниса Йоргиса, он же стал послом Калифорнийской республики в Российской Империи, и в случае успеха в Британской, все соответствующие бумаги у него были при себе.

Сыну Дукаса я дал еще одно поручение, все-таки, несмотря на моё дружбу с Резановым, Янису я доверял больше. Если мир с Британской империей будет заключен, Он должен будет посетить Лондон с официальным визитом и продать там часть колумбийских изумрудов, до сих пор лежащих мертвым грузом. Золото золотом, но и эти камни, по стоимости сопоставимые с лучшими бриллиантами, тоже нужно пускать в ход.

Да, «Святая Луиза» ушла в Петербург, а я остался и третьего июля произошло одно очень важное для нашей науки и промышленности событие.

Я как раз собирался отправится в наш госпиталь, он был переполнен ранеными и наши врачи буквально разрывались на части

* * *

– Господин Президент, как хорошо, что я вас застала, – вошла в мой кабинет Роза, – Я понимаю, что у вас сейчас совсем нет времени, и вы очень зяняты в госпитале но, может, вы посмотрите на то, что у меня получилось? – при этом она так выразительно шмыгнула носом что я понял что не сама она сюда пришла. Это Барри ей заставил, чтобы хоть чуть чуть отвлечь от недавней трагедии, то что её братья чуть не погибли очень сильно выбило Розу из колеи. Да и вообще, все произошедшее она приняла близко к сердцу.

С этими словами девушка выудила из своей, перекинутой через плечо холщовой сумки и выставила передо мной на стол две лабораторные колбы, жёлтую смотанную кольцом макаронину и такого же цвета шарик, размером с мячик для гольфа.

Несмотря на открытое окно, в кабинете сразу же почувствовался едкий и знакомый мне химический запах, который бывает, когда горит электропроводка.

– Синьора, – да, теперь уже синьора, – давайте я не буду гадать, что вы мне принесли, – кивнул я на лежащие передо мной экспонаты, – а Вы сами всё объясните. Начните с самого начала. Можно даже, рассказать про взрыв в лаборатории стекольного завода.

Передо мной стояла молодая женщина нервно теребящая пальцами края своей сумки. Из нескладной девчонки, каковой она была ещё во Флориде, Роза превратилась в настоящую красавицу с точеной фигуркой, острыми скулами и ямочками на щеках, и карими, как шоколад глазами. За полгода, что прошли после злополучного взрыва, Роза не только отрастила чёрные, как смоль волосы, но и успела выйти замуж за Барри О'Салливана младшего. Пара из них получилась очень красивая и, судя по всему прибавления в их семействе ожидалось достаточно скоро.

Правда, трагические события последних дней стерли с её лица вечную озорливую улыбку, но я надеюсь что молодость отходчива, тем более что и Гектор и Ахиллес живы.

– Началось всё с того, что я спекла известь с коксом, и получилось вот это, – ткнула пальчиком Роза в сторону колбы с некрупными минералами серого и фиолетового оттенков. – Вернее, закристаллизовавшийся расплав превратился в плиту. Это я уже сама его молотком накрошила, чтобы удобнее было исследовать.

– Хочешь сказать, что получившийся расплав сдетонировал от удара молотком?

Не знаю, как Розе удалось, и где она взяла температуру почти в две тысячи градусов, необходимые для реакции кокса с известью (видимо папа помог), но передо мной в колбе лежал карбид кальция, появившийся в реальной истории лет так через пятьдесят. Да и то с ним тогда не знали, что делать. Тот самый карбид, из которого при гидролизе выделяется ацетилен. Но почему карбид у Розы в лаборатории взорвался? Не мыла же она его водой, чтобы придать презентабельный вид.

Как оказалось, всё так и было. Девушка и правда решила помыть накрошенный карбид. Вытяжной шкаф, в котором произошёл гидролиз, почему-то на тот момент не работал, и горящая рядом с ним спиртовка взорвала образовавшийся ацетилен.

– Удивляй меня дальше, – откинулся я в кресле, сложив руки на груди. – Судя по всему, взрыв тебя не остановил.

– Конечно, не остановил, господин президент, – сглотнув, кивнула Роза. – Более того, я сама образовавшийся газ поджигала. Правда, он горел с большим количеством сажи и слишком неприятно пах, но я его очистила с помощью серной кислоты. А вот когда я попробовала очистку хлороводородом, то у меня через некоторое время в колбе с использованной соляной кислотой появились хлопья нового вещества, из которого сделаны шарик и изолятор для проволоки, что лежат на вашем столе.

Я вроде как себе памятник из золота хотел отлить. Нет, это не мне надо золотой памятник ставить, а таким, как Роза и её муж, Фултону и прочим-прочим, кто сейчас рядом со мной. Как бы пафосно это ни звучало, но они все этого заслуживают. Ну а я готов довольствоваться бюстом из того вещества, что вышел у Розы. Лишь бы не посмертно.

Мне не нужно было напрягать память и составлять химические уравнения, чтобы понять какой материал получила Роза – всё-таки у меня за плечами Вышка в меде, где одним из столпов является органическая химия. А синтезировала девушка ни много ни мало, а поливинилхлорид. Если быть точнее, то пропустив ацетилен через хлороводород, она получила винилхлорид, а затем он, скорее всего от света, полимеризовался. Более того, я о таком методе синтеза читал, но не верил, что он возможен, условно говоря, в сарае. Что поделать, если в нашем сознании за словом оргхимия прячутся дорогостоящие лаборатории, отработанные десятилетиями методики получения того или иного вещества и огромные химкомбинаты, жрущие мегаваттами электричество и выбрасывающие в окружающую среду килотонны отходов своей жизнедеятельности.

Лично я, зная о подводных камнях, сопутствующих оргсинтезу, не взялся бы сделать то, что сотворила Роза. Но это я. А вот девушка о трудностях как раз таки и не знала. И ни одна светлая голова ей не подсказала, что так нельзя новые материалы получать. Ну и я промолчал – я же не враг технического прогресса. Наоборот, в мои задачи входит пинать этот самый прогресс, чтобы он быстрее двигался.

– После серной кислоты неприятный запах, у полученного тобой газа, исчез? – уточнил я у Розы.

– Запах исчез, но сажа всё равно при горении образуется.

– От сажи ты никуда не денешься – в получившемся газе углерода много. Меня сейчас не столько пламя интересует, сколько получившееся у тебя вещество. Долго ты его собирала, чтобы получить объём, лежащий на столе?

– Долго, – кивнула Роза, – выход маленький.

– Я пока не готов тебе ничего посоветовать, но обещаю проанализировать результаты твоих изысканий. А ты пока поэкспериментируй с добавками для получившегося вещества. Видишь, – я взял в руки лежащую на столе макаронину, которая оказался ничем иным, как проволока в изоляции, и согнул её под прямым углом, – материал слишком хрупкий, а для изоляции проводов нужен эластичный. Попробуй в него какие-нибудь ингредиенты добавить для пластичности.

Как же не вовремя случилась эта война с англичанами, размышлял я, после того, как Роза вышла из кабинета, сейчас бы промышленностью толком заняться, а не восстанавливать потери и снаряжать караван для Ахайи и Текумсе. Хотя, когда это война была вовремя? Она ведь сволочь та ещё – даже если её ждёшь, то она почему-то в большинстве случаев начинается внезапно.

Что касается обещания подумать над Розиными экспериментами, то я теперь уверен, что ПВХ можно и в наших условиях делать в необходимых масштабах и с нужными характеристиками. Нужно только вспомнить, что из чего и как получать. А я вспомню – мозг ведь штука такая – это когда ничего не знаешь вспоминать трудно, а когда осознанно изучал вопросы, то на память есть смысл надеяться.

Ну и раз пошла такая пьянка, то скажу больше – имея ацетилен, мы и синтетический каучук со временем сможем получить. Не всякий, конечно, поскольку его более десятка видов бывает, но изопреновый с помощью не сложных катализаторов можно попробовать синтезировать. В принципе, натуральный каучук и есть изопреновый. Нужно только многое вспомнить.

Но помимо этого нужно еще и армией заниматься осмыслить случившееся и сделать выводы

* * *

– Сеньор де Карраско, как вы оцениваете действия нашей армии в битве у Монтеррея?

– Мы чудом избежали поражения, господин президент.

– Я того же мнения. Как вы думаете, что нам с этим делать?

– Помимо того что нам нужно её увеличивать?

– Да, об этом позже.

– Я считаю, что господа оружейники должны уже что-то сделать с производством нормальных патронов. Бумажные не выдерживают никакой критики.

– Еще недавно они нас устраивали полностью, как по качеству так и трудоемкости изготовления.

– А теперь нет, господин президент. Мы оба с вами видели, что происходило на той дороге, несмотря на то что у англичан были винтовки вашей системы, они толком не могли ими пользоваться.

– Там проблема была не только в бумажном патроне, откидывающийся затвор показал себя отвратительно в том дождевом аду.

– Да, но и бумажный патрон тоже сыграл свою роль. И кстати если бы не ваша идея с полками в окопах, у нас были бы те же самые проблемы, боеприпасы тоже пришли бы в негодность.

– Да вы правы. Я уже думал над этой проблемой, если бы использовали вот эти боеприпасы, – с этими словами я достал те патроны, которые Костас изготовил для первой версии своего револьвера, – то проблем бы не было.

– Я тоже так думаю, господин президент. Вы можете как-то повлиять на эту ситуацию? Должны же быть способы наладить производства этих патронов?

– По поводу производства я думаю что вопрос решаемый, но вот с медью проблемы, у нас она по прежнему привозная из Мексики и Китая. Чтобы нам получить достаточное количество меди, нам нужно, наконец, получить сухопутный путь в Мексику. Ортега говорил что там на севере есть месторождения, нам нужно их контролировать и не зависеть от сепаратистов. Проработайте план, как мы можем поставить их под свой контроль.

– Хорошо, господин президент.

Интерлюдия 7

Двадцатое февраля тысяча восемьсот восьмого года. Французская империя. Париж, улица трех братьев, 4.

– Месье Жан Самуэль Паули?

– Да, месье, это я. Чему обязан?

– Меня зовут Анри Франсуа Булле, я служу в ведомстве господина Кларка, и здесь по его личному поручению.

– Приятно познакомиться, позвольте узнать, что же понадобилось господину военному министру от моей скромной персоны?

– Господин министр хочет, чтобы вы изучили один образец оружия и составили о нем мнение.

– Весьма польщён. Но я не был представлен господину министру. Почему ему понадобилось мое мнение?

– Господин министр не только вам поручил ознакомиться с образцами. Подобные задания получили несколько оружейников в Париже.

– Как интересно, позвольте узнать, кто еще?

– Боюсь что это не целесообразно.

– Хорошо, так, где это оружие?

– Сейчас месье, но сначала вы должны подписать бумагу о том, что эту работу будете вести в полной секретности.

– Все интереснее и интереснее, месье Булле, давайте бумаги.

Чиновник военного министерства достал заготовленные бумаги и Паули погрузился в чтение. Удивившись вознаграждению в целых десять наполеондоров, инженер подписал бумаги.

– Готово, месье, – сказал он Булле.

– Одну минуту.

Анри Франсуа вышел и вернулся с длинным деревянным ящиком в руках.

– Куда я могу положить ящик, месье? – осведомился чиновник.

– Давайте его на верстак, месье.

В ящике оказались два мушкета и пистолет очень достаточно необычного вида. Помимо них там же лежали и странный сверток, перевязанный бечевкой.

– Позвольте, я вам покажу, – сказал Булле. Он взял один из мушкетов в руки и откинул крышку в районе спускового крючка, – это оружие доставлено из Испании, месье Паули. Оно заряжается уже готовыми патронами. У вас же есть место, где можно проверить его?

– Конечно, я же оружейник. Пойдемте, я покажу.

Булле положил оружие обратно в ящик и мужчины прошли на задний двор, где у Паули был обустроен небольшой тир. Булле зарядил оружие и сделал выстрел, а затем еще один.

– Испанцы научились производить такое великолепное оружие? Это изумительно, – сказал Пали, когда они вернулись в мастерскую.

– Нет, месье, это оружие доставлено из Мексики. Это так называемая флоридская винтовка, она нарезная.

– Еще удивительнее. И военному министерству Императора требуются мои выводы касательно возможности производства этого оружия и патронов к нему?

– Все верно, этого нет в бумагах, которые вы подписали, на основании мнений сделанных оружейниками, военное министерство выберет будущего исполнителя большого заказа для армии.

– То есть, решение о производстве этого оружия уже принято?

– Именно так, месье. Его достоинства очевидны.

– Вы абсолютно правы.

– Что ж, месье Паули, не смею более злоупотреблять вашим гостеприимством. К первому апреля мы ждем ваши выводы.

Месье Паули свой доклад предоставил намного раньше и первым. Как потом оказалось, устройство самой винтовки как раз не вызвало никаких вопросов. Другое дело патрон, он стал настоящим камнем преткновения для всех, кроме месье Паули и его компаньона, месье Прела.

Они сразу поняли, что главное в этом патроне это инициирующее вещество, а именно бертолетова соль и предложили вместо неё использовать гремучую ртуть. Проведенные эксперименты показали их правоту и вместе с докладом они представили собственный унитарный патрон и несколько переработанную флоридскую винтовку.

Оружие французского производства было представлено императору уже в конце марта и произвело на Бонапарта сильнейшее впечатление.

Это стало решающим для военного министерства и мае Паули и Прела возглавили департамент созданный для перевооружения армии империи на оружие и патроны нового типа и вскоре развернули массовое производство флоридских винтовок в Париже, Лионе и других крупных промышленных центрах империи.

Однако очень быстро выяснилось, что для перевооружения крупнейшей армии мира флоридская винтовка не годится, свинцовая пуля в медной оболочке оказалась настоящим бедствием для бюджета империи.

Для массовой армии, воюющей от Лиссабона до Дуная, флоридские винтовки и пистолеты не очень подходили, поэтому Паули существенно переработал это оружие в сторону его удешевления. Патрон получил обычную круглую свинцовую пулю, а само оружие лишилось нарезов ствола, превратившись из винтовки в гладкоствольное ружье.

Боевые качества сразу упали, но зато появилась возможность перевооружить всю армию на новое оружие. При этом пехотная гвардия получила именно винтовки, а конная нарезные карабины, пистолеты были гладкоствольными для всех. Кроме гвардейцев нарезным оружием вооружили егерские части, а в пехотных ротах ввели специальных целевых стрелков-снайперов.

Первыми массово перевооружились на новое оружие части воющие на Пиренеях, а затем и все остальные войска империи, став первой армией в Европе полностью оснащённой казнозарядным оружием.

Французы обогнали даже англичан, которые хоть и получили образцы флоридских винтовок еще раньше, но из-за экономических трудностей связанных с континентальной блокадой перевооружались медленнее.

К тому же, англичане были больше заняты другим проектом, который они зжатеяли так же под влиянием новостей из-за океана. Адмиралтейство проанализировало разгром английской эскадры у Барбадоса и фирма Болтона и Уатта получила крупный заказ на корабельные паровые машины и разработку проекта модернизации кораблей всех классов, от корветов и шлюпов до линейных кораблей первого ранга.

Это для владычицы морей был наиболее приоритетный проект, все-таки именно гегемония на море и была основой благополучия королевства, и если флот его величества не сможет оставаться сильнейшим, это приведет к краху.

Еще одной страной Европы, где начали массово перевооружать армию, стала Австрия. Там этот процесс совпал с военной реформой эрцгерцога Карла, который, как и император Франц мечтал избавиться от тяжелых последствий позорного Пресбургского мира и готовил австрийскую армию к новому витку противостояния с Бонапартом.

* * *

В Северной Америке тем временем, продолжалась гражданская война в Новой Испании, на которую очень сильно повлияли события в Европе. После рейда калифорнийцев на Сан-Блас положение роялистов в Мексике и так ухудшилось. А уж когда информация о том, что состоялось Байонское отречение и испанским королем стал Жозеф Бонапарт дошла до Мехико, все стало совсем сложно.

Среди противников независимости произошёл раскол, часть из них заявила о непризнании новой власти в Мадриде и поддержке династии Бурбонов, другие напротив, заявили о лояльности новому королю.

Это привело к тому, что в конце июня тысяча восемьсот восьмого года началось полномасштабное наступление сепаратистов, в результате которого они захватили практически всю территорию Мексики, за исключением Веракруса и Мехико.

События на Пиренеях кроме того подстегнули активность англичан, которые вслед за захватом Флориды, начали планировать захват Кубы и еще одно вторжение в Вице-королевство Рио-де-ла-Плато.

Последнее было особенно важно для Лондона, там уже считали Калифорнию практически своей и для сохранения контроля над золотоносной провинцией требовались военно-морские базы на всем протяжении морского пути туда.

Кроме того англичанам требовался полный и безоговорочный контроль над мысом Горн и Магеллановым проливом, без преодоления которых было невозможно попасть в Калифорнию из Европы по кратчайшему маршруту.

* * *

Первое августа тысяча восемьсот восьмого года, Магелланов пролив.

Отправившись из Калифорнии позже, чем англичане ушли оттуда, корабли калифорнийцев подошли к проливу намного раньше. Все-таки их скорость была больше чем у эскадры британцев, у которых, тем более был серьезный недобор экипажей, а корабли не получили вообще никакого обслуживания после многодневного и утомительного перехода из Канады и с Ямайки в Калифорнию.

– Ты уже был здесь, Николай? – спросила Кончита, когда фрегат «Святая Луиза» медленно вошёл в Магелланов пролив.

Её беременность протекала на удивление легко и страхи Резанова по поводу утомительности, и даже опасности морского путешествия в Россию пока не оправдывались, от этого настроение у Николая Петровича было приподнятое. Он поцеловал свою молодую жену и ответил:

– Нет, дорогая, мы с Лисянским прошли мысом Горн.

– А почему сейчас мы идём этим проливом?

Чета Резановых стояла на носу фрегата и внимательно рассматривала дикие и прекрасные виды, открывающиеся перед ними. Самая южная точка Южной Америки разительно отличалась от всего что видела юная уроженка Калифорнии и её муж.

– Мы идем этим проливом, сеньора, – сказал подошедший к Резановым Янис, – потому что тут проще обогнуть материк. К тому же, я тут уже ходил. Если помните, я вам рассказывал, когда мы шли в Калифорнию я командовал «Флоридой», которая сейчас в Японию отправилась.

– Доброе утро, капитан, – поприветствовал его Резанов, – как вы хотите плыть после пролива?

– Хоть мы и способны дойти до Санкт-Петербурга напрямую, я все-таки хочу зайти во Флорианополис, а потом сделать остановку на Азорских островах.

– Разве мистер Гамильтон не высказывался вполне определенно по поводу того что нам нужно проделать весь этот путь без заходов куда-либо?

– Все верно, но господина президента тут нет, и я принял решение, что мы сделаем, так как я считаю нужным. Вы же знаете, что Флорианополис и Азорские острова принадлежат Португалии, с которой мы не воюем.

– С Англичанами в Бразилии не боитесь столкнуться?

– Не боюсь, опасаюсь. Но мы, же не в Рио-де-Жанейро зайдем.

– Воля ваша, вы капитан…

«Святая Луиза» и «Кадьяк» практически преодолели пролив и уже на самом выходе из него столкнулись с тремя английскими кораблями, двумя корветами и одним транспортником. Янис приказал повернуться правым бортом к англичанам и открыл огонь. Он даже не думал вступать с ними в переговоры, раз уж встретились, надо бить.

Тем более что он решил, что эти англичане следуют в Калифорнию, а раз так, то чего их жалеть?

Шрапнель, снаряженная кордитом действовала на английские корабли превосходно и за три четверти часа «Святая Луиза» утопила оба корвета, транспорту удалось уйти.

Из допроса нескольких спасенных из воды британских матросов Резанов и Плетнев узнали последние новости цель появления англичан в проливе.

Те собирались основать там форт и запереть пролив, вынуждая всех неугодных идти намного более опасным маршрутом через мыс Горн. Из-за случайной встречи со «Святой Луизой» этим планам поначалу не суждено былосбыться.

Правда, благодаря последующим событиям британцы все же построили в Магеллановым проливе крепость, которую потом окрестили «южно-американским Гибралтаром».

– Знаете, господин Резанов, – сказал Янис, когда пленные сообщили об английском экспедиционном корпусе в Рио-де-ла-Плато., что-то мне расхотелось идти в Бразилию, так что планы снова меняются. Вернее они возвращаются к первоначальным, мы пойдем в Россию без остановок.

* * *

Пятое августа тысяча восемьсот восьмого года, рейд Буэнос-Айреса, Вице-королевство Рио-де-ла-Плато. Линейный корабль HMS «York»

– Генерал Батлер, как мило с вашей стороны, что вы приняли решение освободить из заключения на моем же корабле, – адмирал Кокрейн все это время был арестован и только сегодня по приказу Батлера его освободили.

– Не стоит благодарностей адмирал.

– И почему же это стало возможным?

– Все очень просто, Я только что вернулся с берега. У генерала Спенсера, командующего нашими силами в Рио-де-ла-Плато, возникли сложности и ему нужна наша помощь.

– Боитесь возвращаться в Канаду, Батлер? – спросил адмирал Кокрейн. Генерал внимательно посмотрел на него и сказал:

– Да, боюсь. Нас с вами ждёт как минимум отставка, а то и трибунал. Мы провалили задание и опозорили как армию, так и флот.

– И вы решили помочь Спенсеру, чтобы частично реабилитироваться в глазах губернатора Брока и короля?