Текст книги "Ветер надежд (СИ)"

Автор книги: Аристарх Нилин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

– Не знаю, если честно, мне всё равно. В конце концов, у нас денег и так достаточно. Можно сходить, забрать кейс.

– Я все же съездил бы узнать.

– Как хочешь.

– Тогда я поеду, а заодно куплю продукты.

– Хорошо, только постарайся не долго, чтобы я не волновалась, а то ведь теперь даже по телефону не позвонить.

– Да, я как-то не подумал об этом.

Я поцеловал её и, возвратившись в гараж, вывел машину и отправился в ближайшее отделение банка, где была арендована ячейка.

На входе висела табличка «временно не работаем». Это меня немного успокоило, хотя понятие временно может подразумевать что угодно и сколь угодно долго. Я отправился в следующее отделение. Это был Сбербанк. Очереди не было, и я на удивление быстро получил доступ к ячейке. Забрав камни, которые там хранились, сел в машину и решил больше никуда не ездить. В конце концов, Вика права, тех денег, что у нас были, было более чем предостаточно.

Увидев магазин, торговавший продуктами, я в начале не понял, почему отсутствует очередь, однако, войдя в него, тут же разобрался в чем причина. Цены в нем были астрономические. К примеру, батон хлеба стоил десять долларов, пачка масла двадцать пять, а мясо целых сто пятьдесят. Я криво усмехнулся и понял, что хозяева решили очень просто, все цены, которые были в рублях, просто перевести в доллары, подняв её в десятки раз.

– Покупают? – вежливо спросил я у менеджера, который стоял в окружении двух охранников.

– А почему нет, кушать всегда хочется.

– Это верно, – подумал я, и решил, что деньги действительно ничто, особенно в такое время и, взяв корзинку, положил под слегка изумленным взглядом продавца, батон хлеба, селедку, пачку масла, макароны, и несколько банок консервов. В довершении кинул в корзину бутылку водки и две банки растворимого кофе.

– С вас тысяча сто двадцать два доллара, – сказала она, подсчитав все покупки на калькуляторе, так как касса не работала.

Я вынул из кармана пачку сто долларовых купюр и, отсчитав деньги, расплатился. Мелких купюр, чтобы дать сдачу не было, и я взял несколько пакетиков леденцов. Выйдя на улицу, я закинул продукты в машину и отправился домой.

– Как съездил? – спросила Вика.

– Нормально. Камни забрал, а больше никуда не поехал, только за продуктами зашел.

– Так быстро!

– Там цены кусачие, потому народу не так много.

– Правда, и сколько же это все стоит? – спросила Вика, выкладывая продукты на стол.

– Тысячу баксов с хвостиком.

– Сколько? – чуть не заикаясь, спросила она.

– Да ладно тебе, один раз живем, да и денег у нас полно, и потом, кто знает, что с нами завтра будет.

Она тихо присела на табуретку, держа в одной руке батон, а в другой банку консервов.

– Я все никак не могу свыкнуться с мыслью, что идет война, что гибнут люди, а мы говорим о каких-то деньгах.

– Это реальность Вика, от неё никуда не денешься, независимо от того война или мирная жизнь. Мы замкнуты цепью потребностей в пище, одежде, удобствах, которые кто-то производит. Какие бы условия не существовали, всегда кто-то будет производить товар, кто-то будет им пользоваться, а, следовательно, будет товарообмен либо натуральный, либо, как говаривал господин Маркс «товар-деньги-товар», или наоборот, я точно не помню. А кто-то будет думать совсем о другом…

– О чем?

– О том, чтобы просто остаться в живых.

– Все верно и ты прав, я просто сердцем не пойму, как все это соединить воедино, чтобы не было того хаоса, который творится в моей душе.

– Хаос в душе может быть и в мирное время. Мы сами создаем его в себе, от неустроенности, от сложности взаимоотношений, от чего угодно. А сейчас война. Понимаешь, ВОЙНА. Мы не в силах понять и осмыслить, что еще вчера была мирная жизнь, а сегодня она неожиданно закончилась. Кто-то уже потерял родных и близких, остался без крова, потерял здоровье… Мир изменился, и даже, если все закончится благополучно, прежнего не вернуть никогда. Никто не повернет историю вспять…

– Но ведь ты смог повернуть!

– Я. Так получилось. Может быть, мой прыжок, был своего рода заложен в саму историю и не более того. А потому надо все воспринимать так, как есть, а не идеализировать мир, рассматривая его сквозь розовые очки.

– Наверно.

– Это пройдет. Мы все привыкаем к условиям жизни, и к этой привыкнем.

– Скорей бы.

– Ничего, завтра выйдем на работу, и увидишь, мысли станут совсем другие. Успокоишься, я тебя уверяю.

Я поцеловал ее, и мы пошли ужинать.

Будильник прозвенел в половине шестого, и это означало, что надо вставать. Быстро умывшись и позавтракав, мы собрали все оставшиеся продукты и, взяв их с собой, отправились к полковнику Зонину. Поймать машину долгое время не удавалось, и я стал нервничать. Больше всего не выносил опозданий и считал это одним из самых больших недостатков. Я уже подумывал, пойти в гараж и поехать на своей машине, но понимал, что в этом случае мы точно опоздаем. Однако подъехавший водитель довез нас до места, где располагался штаб, и мы вошли в кабинет полковника ровно без двух минут семь.

– Полковник натягивал на себя китель, когда мы постучались к нему в кабинет. Он спал прямо на рабочем месте и, посмотрев на часы, сказал:

– Ого, уже семь часов! Заходите.

Вика внимательно посмотрела на полковника и вдруг сказала:

– А я смотрю, вы спали прямо в кабинете? Может, позавтракаете, мы тут и продукты принесли, – и она, не дожидаясь ответа, стала выкладывать на стол привезенные продукты.

– Ба, откуда такое богатство?

– Из магазина, – неловко ответил я.

– Понятно, решили так сказать транжирить маний маний на харчи, – он с лукавством посмотрел на нас, а потом произнес, – ладно, сейчас приготовлю чай, а вы Виктория, делайте бутерброды.

– Что вы, мы уже позавтракали.

– Ничего, еще раз за компанию, знаете, здесь порой и без обеда останешься, так что лучше поешьте сейчас.

Минут через двадцать остатки еды были убраны со стола, и разложив карту Москвы, Зонин сказал:

– Вот, смотрите, что сейчас представляет столица. Заштрихованная красным, зона, подвергнутая обработке кораблями противника. А вот, – он положил поверх неё вторую карту России, – здесь указаны места, куда были нанесены удары. Видите эти круги. Рядом названия городов и объектов полностью или части уничтоженных. Эти данные, как вы сами понимаете не полные, они по мере поступления данных уточняются. А теперь смотрите, что мы получили сегодня ночью из космоса.

Он положил перед нами целую пачку компьютерных фотографий, сделанных спутниками, которые вышли на орбиту.

– К сожалению, забросить спутники удалось на низкую орбиту, так как запуск производился с мобильного ракетного комплекса. Все делалось в такой спешке.

– А что космодромы подверглись уничтожению?

– Почти полностью, даже французский в Полинезии. По Плисецку прошлись не только из космоса, но и добавили наземной атакой, там пустыня радиусом три с половиной километра. Вы смотрите, смотрите и внимательней, может быть что-то знакомым покажется.

Я взял фотографии и стал внимательно их рассматривать. На двух я увидел достаточно четкое изображение эфского боевого корабля, на других были фрагменты, точнее тени кораблей и только на последней фотографии был виден контур корабля совсем другой конфигурации. Я присмотрелся. Сомнений не было. Это был корабль Звездной Федерации. Я положил фотографии на стол и произнес:

– Это боевой корабль Федерации. Мы летали на таком. Виктория может подтвердить.

Вика посмотрела, и утвердительно произнесла:

– Сомнений нет, именно на таком корабле нас доставили на Марс, перед тем как нас захватили биокиборги.

– Черт возьми, я так и знал. Выходит, они пришли к нам на помощь, но почему они не хотят вступить с нами в контакт? Мы посылаем им сообщения, однако, никакого эффекта. То, что они нас не слышат, вряд ли.

– Судя по всему, они вряд ли вступят с нами в контакт.

– Вы так считаете?

– Если исходить из того, что они говорили нам, вряд ли они будут контактировать. Если они что-то захотят узнать, они получат сведения и без нашей помощи.

– Пожалуй, вы правы. Да, – полковник нахмурился и добавил, – Ситуация. Хуже не придумаешь. Как все это доложить наверх.

– А высоко докладывать приходиться? – спросила Вика.

– Выше некуда. У нас здесь сидит даже личный советник президента, который непосредственно докладывает в Совет.

– Депутатам? – переспросил я.

– Да каким еще депутатам, они как крысы разбежались спасать свое добро, как только услышали о начале войны. Противно было слышать их выступление о самороспуске по причине необходимости координации действий на местах. Я говорю о Совете глав государств большой восьмерке. Они теперь, по сути, определяют стратегию и политику во всем мире.

Я подумал и сказал:

– Не подумайте, что я беру на себя слишком много, но не считаете ли вы возможным использовать меня и Вику, чтобы связаться с ними, они нас знают, вдруг появится хоть малейший шанс для контакта с кораблями Федерации?

– Вы читаете мои мысли. Именно это я и хотел вам предложить попробовать. Знаете что, давайте я отведу вас к связистам, помозгуйете с ними, как это сделать, вдруг действительно что-то получится.

Комната связи напоминала центр управления полетами, который я неоднократно видел в свое время по телевизору, когда в новостях рассказывали об очередном старте космического корабля или стыковке в космосе. Различие было разве что в размерах помещения. Уменьшенный в несколько раз, он, тем не менее, поражал техникой, которая здесь находилась. Десятки компьютеров, преимущественно ноутбуков шлейфами проводов соединялись с периферийной аппаратурой и экранами. Вдоль одной из стен тянулись ряды шкафов, представляющих сложную электронную аппаратуру. Несколько сотрудников в основном в штатском, суетливо работали, непрерывно сообщая друг другу какие-то данные. Когда мы вошли, полковник представил нас руководителю подразделения и тут же ушел.

– Ломакин, Николай Викторович, можно просто Николай, – представился он, – Я забыл спросить полковника, вы от военной разведки или от Совета президентов?

– В каком смысле? – не понял я.

– Я имел в виду, вы в качестве наблюдателей или как?

– А разве вы не в курсе, зачем нас прислал полковник?

– Здесь столько полковников и генералов, что у меня голова кругом идет. Вы мне главное скажите, в чем ваши действия, а я вам скажу, чем вам заниматься.

– Нам поручено помочь вам связаться с кораблями Звездной Федерации, – спокойно сказала Вика.

– Люблю аналитиков. У них на все и всегда есть готовая рабочая гипотеза. Просто диву даешься, и когда вы успеваете сделать такие выводы. Извините, а с чего вы решили, что новые корабли, снимки которых мы получили всего два часа назад, являются кораблями какой-то Звездной Федерации?

– Не будем спорить, поскольку видимо вас не ввели в курс дела, поэтому я поясню. На снимке, который нам показал полковник Зонин, боевой космический корабль Звездной Федерации, по всей видимости, они оказывают нам помощь в борьбе против нашествия биокиборгов с планеты Эф, но по ряду причин не хотят выходить с нами на контакт. Учитывая ряд факторов, нас привлекли для оказания помощи в установлении контакта.

– Надо же, как интересно. Вы так уверенно говорите об этом, словно там были.

– Да были, – буднично произнесла Вика, и закусила губу, понимая, что сказала лишнее. Кое-кто из сотрудников, несмотря на важность проводимой работы в ответ на фразу произнесенную Викой повернули голову в нашу сторону.

– Что, значит, были? – и Ломакин устремил ничего не понимающий взгляд сначала на Вику, потом на меня.

Однако Вику уже было не остановить, и вместо того, чтобы промолчать, она вдруг выдало такое, чего я явно не ожидал:

– То и значит, мы с мужем летали на этих кораблях, правда всего раз, но зато два раза на исследовательских…

От такой неожиданности Ломакин застыл, словно изваяние, не в силах что-то сказать. Остальные сотрудники, смотрели на нас во все глаза, не понимая, что происходит и правда ли то, что мы говорим. Неожиданно, кто-то из стоящих в аппаратной, произнес:

– Простите, а вы случайно не те, кого мы засекли со спутника в момент посадки НЛО под Москвой незадолго до начала войны?

– Вроде того, – нехотя ответил я.

– Простите, и третий с вами? – снова произнес тот же голос.

– Нет, он умер, точнее его убили биокиборги, поскольку имплантировали специальные устройства для контроля.

– С ума сойти можно, живые инопланетяне, – произнес Ломакин, придя в себя.

– Сами вы инопланетянин, я потомственный москвич, – с досадой в голосе произнес я.

– Ради бога извините, я не то хотел сказать. Просто мы так вас прозвали, когда производили слежение со спутника.

– Ладно, это было давно, давайте думать, чем мы можем помочь, потому что если честно, в вашей технике я ни бум-бум.

– А вы не волнуйтесь, у нас каждый занимается своим делом, так что вам тоже работа найдется, – засуетился он, словно заглаживая свою вину за то, что обозвал нас инопланетянами.

– Знаете, что, а вы не могли бы дать нам кого-нибудь из сотрудников, чтобы он, хотя бы в доступной форме рассказал нам, как вы пытаетесь связаться с инопланетными кораблями? – сказал я.

– Конечно, так и сделаем, присаживайтесь. Борис, быстренько введи наших новых сотрудников в курс дела, – сказал он, и парень лет тридцати подошел к нам и, представившись, начал с нами работать. Между тем я постоянно ловил чей-нибудь любопытный взгляд, брошенный в нашу сторону. Если бы не Ломакин, они наверняка, бросили бы свою работу и накинулись на нас с расспросами. Я улыбнулся и вспомнил ситуацию, когда мы с Викой пришли в аналитический отдел и почти полдня отвечали на вопросы.

Часа через два мы имели общее представление о том, как происходит попытка осуществления связи с инопланетными кораблями и кто чем занимается в центре управления.

– Мне кажется, что у нас ничего не выйдет, – спокойно сказал я.

– Почему вы так решили?

– Насколько я в курсе, инопланетные космические корабли имеют защиту в виде плазменного поля, которое обволакивает корабль и позволяет входить в атмосферу Земли на любой скорости. В открытом космосе они используют иную защиту энергетического характера, которая поглощает энергию и защищает корабль от воздействия на него любого вида оружия. Раз так, то как мне кажется, защита просто поглощает ваши радиоволны, и они просто не слышат нас.

– Где вы раньше были, совершенно верно, мы бьемся над тем, чтобы изменять частоты и скорость передачи данных, вместо того, что продумать вопрос о совершенно иных способах контакта. Так, срочно нужна мозговая атака. Народ, у кого какие предложения?

– Лазерным лучом азбукой Морзе.

– Бред, это даже не смешно, думайте, вы самые талантливые и умные из тех, кого сюда взяли, так что шевелите мозгами, руками, чем хотите, но надо что-то придумать.

Я смотрел на них и думал, что даже в условиях войны, эти молодые талантливые ребята, остались все теми же озорными, увлеченными людьми, способными смеяться над собой и одновременно самозабвенно работать, несмотря ни на что.

– Так, не слышу идей.

– Николай, а что если попробовать импульсный генератор. При поглощении энергии, наверняка будет записана частотная характеристика излучения. Мы совместим её с амплитудой звуковой волны и получим информационный канал. В конце концов, со своей техникой, они прочтут это в момент, – произнес кучерявый юноша, скорее похожий на пианиста.

– Макс, гениально. Быстро все за работу на проработку идеи.

– Интересно, а как мы технически это осуществим с Земли, – послышалась чья-то реплика.

– Зоенька, дорогая, это как раз и надо решить. Срочно свяжись с американцами. Пусть грызут нашу идею. Паша, учти на тебе самая важная миссия, договориться относительно запуска еще одного спутника с генератором, иначе идея умрет, так и не родившись, ты понял меня?

– Понял, но я говорю честно, это не реально.

– Именно поэтому только ты можешь решить нереальную задачу и сделать сказку былью. Я верю в тебя, иди и договорись с кем угодно, но спутник должен уйти на орбиту максимум через десять часов, ты меня понял?

– Да, – мрачно сказал он и, повернувшись, направился к двери, бубня при этом, – как что, так Сысоев, вся грязная работа по уламыванию начальства, так Сысоев, а как гений, так кто-то другой.

– Паша, учти, запустишь спутник, ползать буду, валяться в ногах, но звезду героя тебе выбью, клянусь покойной тещей.

– Ты свою тещу уже пять раз похоронил, а она где?

– В деревне.

– Вот именно.

– Паша иди, я все равно героя тебе выбью, верь мне.

Глядя на эту картину, Вика повернулась, чтобы не рассмеяться и тихо произнесла, чтобы слышал только я:

– Дети, честное слово, но поверь мне, они сделают то, что хотят, вот увидишь.

– Не сомневаюсь.

Глава 5

Мы сидели вместе с лингвистом, и пытались составить текст послания. Перед нами были разложены варианты уже посланных и те, которые мы составили. Но все они казались нам неудачными. Нужно было, чтобы оно было достаточно емким и в тоже время позволило обратить на себя внимание. Ближе к обеду появился Павел Сысоев, сияя, он буквально влетел в комнату со словами:

– Где он?

– Кто? – спросила программотехник Анна Гулимова, которую он чуть не сбил с ног.

– Ломакин конечно.

Ломакин выглянул из-за стола и посмотрел в сторону Сысоева.

– Вы уже подготовили запрос о моем награждении?

– Договорился? – буквально закричал он.

– Естественно. Запуск через, – он посмотрел на циферблат часов, показывающий московское время, – два часа.

– Сколько? Ты с ума сошел, у нас еще послание не готово.

– Работать надо, а вы тут прохлаждаетесь. Я же договорился, как просили.

– Как удалось?

– Если вы будете знать мои секреты, я останусь без наград, и потом это сверх секретная информация, которую я разглашать не имею права, – мы понимали, что он хохмит, но нам было не до этого, надо было форсировать составление сообщения.

Вика вертелась на стуле и о чем-то думала, пытаясь сочинить текст сообщения. Меня заклинило и на ум ничего не приходило. Я сидел сумрачный, и потому сообщение о запуске через два часа спутника, особо не обрадовало. Вика попросила передать ей одну из бумаг, которая лежала рядом со мной, я нагнулся и уперся в стол. Мешочек с камнями лежал в нагрудном кармане рубашки, и я почувствовал, как они уперлись мне в грудь и больно кольнули между ребрами. Я невольно схватился за сердце, передавая Вике бумагу. Повернувшись на стуле, я неожиданно подумал и сказал:

– А что если нам послать текст, следующего содержания:

– Уважаемый Фейнхотен, сообщаем о смерти Артура, при вскрытии выявлены имплантанты в мозгу, возможно, эта информация может вас интересовать. Спасибо за подарок. Сергей, Вика.

– Я ничего не понимаю, сказала Анна.

– Артур, это третий, кто был с нами. Он погиб за несколько дней до вторжения. Вскрытие проводили ваши специалисты, а что касается подарка, он поймет, о чем идет речь.

– А что, в этом что-то есть. Надо посоветоваться, – она взяла текст и понесла его Николаю. Склонившись около стола, они несколько минут о чем-то разговаривали, наконец, он поднял голову и рукой попросил нас подойти.

– Текст интересный, даже очень, хотя если честно, похож на телеграмму любимой теще.

Он сел на свой любимый конек, но я уже привык к этому и понял, что это сказано просто к слову.

– А можно поинтересоваться насчет подарка или это сугубо личное?

– Да нет, я в принципе даже могу его показать, – сказал я, расстегивая карман и вынимая мешочек с драгоценными камнями. Позвенев ими, я развязал узел и достал один из камней.

– Что это?

– Это изумруд, а есть еще алмазы, сапфиры и другие драгоценные камни, – я сунул камень обратно, туго затянул веревку и, положив в карман, аккуратно застегнул пуговицу.

– А вы проверяли их подлинность, вдруг они являются каким-то источником пеленгации или чем-то еще? – с ухмылкой на лице произнес Николай.

– Сомневаюсь, поскольку в скупке их проверяли часа два, а потом к ним прилагалось послание, где указывалась цель подарка.

– Понятно. Тогда второй вопрос, а кто такой Фейнхотен?

– Он постоянно с нами общался, когда мы были на их базе в районе Альфа Лебедя.

– А, так вы были в районе Альфа Лебедя? Понятно.

– Да, а что?

– А вы знаете, сколько световых лет до этого созвездия?

– Без понятия. Но это не имеет никакого значения. Планета Эф удалена от нас на расстояние свыше тысячи световых лет. Бросок между звездными системами занимает секунды.

– Хорошо, а почему вы считаете, что Фейнхотен должен быть на одном из кораблей?

– Я вовсе так не думаю, я просто решил, что их может заинтересовать сама информация, которой мы обладаем относительно имплантантов, поскольку они их у себя просмотрели, а текст должен быть кому-то адресован, вот и все.

– Логично, спорить не стану. Анна, что скажешь?

– Я думаю, что надо согласиться, хотя…, с точки зрения логического восприятия процесса вопрос-ответ, и, кроме того, семантика построения фразы…

– Я понял. Ответ посылаем или нет?

– Посылаем.

– Отлично, – Ломакин поднял руки кверху, что означало, внимание, шеф делает сообщение.

– Послание готово, срочно подготовить электронную версию, произвести шифро-обработку, совместить с энергоносителем и ждать указаний о запуске и последующих процедурах отправки сообщения. Все поняли?

Сотрудники хором ответил да и продолжил текущие работы.

Ломакин передал Анне лист бумаги с текстом послания, и когда она отошла, посмотрел на нас и тихо, чтобы никто не услышал, спросил:

– А если честно, вы были на Альфа Лебедя, или это так …

– Вы хотите сказать, что мы все это придумали, так сказать для собственного имиджа? – не дав мне сказать, ответила Вика.

– Да нет, просто…

– Знали бы вы, где мы только не были,… Впрочем, разве сейчас это имеет какое-то значение? Главное, чтобы нас услышали и откликнулись на наше послание, – спокойно произнес я, и, повернувшись, пошел прочь.

Запуск спутника, хотя и задержался почти на час, все же был произведен и выведен на орбиту. Через пятнадцать минут пришла команда на координацию координат орбиты, после чего начался поиск объекта, точнее корабля Федерации, чтобы послать сообщение.

Прошло полчаса, и система слежения выдала ответ, что искомый объект в зоне видимости. Прошла команда на ввод данных и коррекцию орбиты для наведения, в этот момент голос Горина, одного из сотрудников, был как гром среди ясного неба:

– Николай Викторович, послание информации посредством импульсного генератора, равносильно выстрелу, а вы не думаете, что наш спутник воспримут, как атаку на них и в лучшем случае, просто собьют, а в худшем…

Ломакин посмотрел на Горина и молча сказал, нажимая кнопку «пуск»:

– Считай, что ты сказал это уже после того, как я нажал, а на войне всякое бывает.

Через три секунды, после передачи сигнала на один из кораблей Федерации, спутник был уничтожен. Лицо Ломакина стало серым. Еще через три минуты он поднял трубку телефона и, сказав:

– Слушаюсь, – положил её.

– Меня вызывает начальство на ковер, если не вернусь, то вы знаете, что делать.

Он повернулся, взял какие-то бумаги со стола, положил их в папку и отправился к начальству объясняться. Мы приуныли, понимая, что ответственность за сбитый спутник лежит целиком на нас, и что теперь будет неизвестно.

Прошло томительных полчаса.

– Сережа, может быть, пойти похлопотать за него, сказала Вика?

– Вика, ты что, это армия, здесь понятия похлопотать не существует. Кроме того… – я не успел договорить, автоматические двери открылись, и вошел Ломакин.

– Ну что? – спросила Анна, которая ближе всех стояла к дверям.

– Сказали, что если они ответят, дадут героя, а если нет и улетят, военный трибунал.

– Это не правильно, – раздался чей-то голос.

– По поводу героя или по поводу трибунала? – спросил он, пытаясь шутить, хотя всем было не до смеха.

– По поводу трибунала, – снова сказал тот же голос.

– Согласен, но эта справедливо. Угробил спутник, а может и того хуже.

Мы молча стояли, глядя на своего руководителя, и в этот момент большой экран на стене ожил, а вместе с ним замигали светодиодами электронные устройства вдоль стены.

– Что там такое? – спросил Ломакин.

Операционисты подбежали к своим рабочим местам, и через несколько секунд раздался радостный голос одного из них:

– Николай Викторович идет сообщение. Они ответили, честное слово, ответили.

– Так, прошу занять рабочие места, мы все в работе, дадут героя, обещаю банкет, впрочем, нет.

– Как нет? – задал кто-то вопрос.

– Сысоев пусть ставит, я ему свою звезду отдам, вот он пусть и ставит.

Мы рассмеялись. В наступившей атмосфере, после тревожных минут ожидания прихода Ломакина от начальства, это был первый радостный смех сотрудников подразделения.

Прошло еще немного времени, и расшифровка сигнала была закончена. На экране появился текст:

– Извините за сбитый спутник. Сообщение получено. Вылетаю на встречу. Место контакта уточним в следующем сообщении. Контактеров три человека, в том числе чета Луниных. Фейнхотен.

Прочитав сообщение, все взоры обратились в нашу сторону. Мы с Викой стояли дальше всех от экрана и, видя устремленный взор всех сотрудников, мне ничего не оставалось сделать, как сказать:

– Банкет по поводу встречи с инопланетянами за нами.

В гуле голосов, который последовал за этим, я расслышал только один:

– Сергей Николаевич, а кто будет третьим?

– Это начальству решать, но я бы послал Сысоева, он у них выбьет по максимуму.

Гул голосов потонул в дружном рукоплескании и стихийно возникшем веселье.

Ломакин отправился к начальству с докладом о полученном ответе и очень быстро вернулся.

– Так, Лунины, вас на ковер к начальству, – он показал пальцем на потолок, – там обо все узнаете.

– И все? – спросила Вика.

– А что еще?

– Да нет, я просто спросила.

– А куда нам идти?

– За дверью вас ждут и проводят.

Мы попрощались, я обернулся и услышал, как кто-то произнес:

– Ни пуха, ни пера.

– К черту, – ответил я, и вышел за дверь.

Стоящий за дверью офицер провел нас по коридору в один из кабинетов. За круглым столом сидело несколько человек в штатском и военной форме. Судя по звездам на погонах, это были генералы. Нам предложили присесть.

Штатский приподнялся со стула и, посмотрев сначала на нас, обратился к присутствующим:

– Разрешите представить вам двух наших сотрудников, которые определены в инопланетном послании в качестве представителей с земной стороны.

Взоры собравшихся устремились в нашу сторону. Мне стало немного не по себе, словно сейчас должна быть устроена проверка на предмет того, подхожу я для этой миссии или нет. Я почувствовал, как повысился пульс и по спине потекли струйки пота. Вика под столом крепко сжала мою руку, и я постарался успокоиться и не волноваться. Между тем выступающий, продолжил, уже непосредственно обращаясь к нам:

– Надеюсь, вы понимаете, сколь ответственная миссия выпала на вашу долю, представлять человечество в первом контакте с инопланетной цивилизацией. Надеюсь, что вы достойно справитесь с этой миссией и сможете убедить их, что мы, земляне, всеми силами стремимся к миру и прогрессу и будем рады, если они примут нас как равных и окажут посильную помощь в восстановлении разрушенного на Земле.

Впрочем, на это акцентировать внимание не стоит, но намекнуть надо обязательно, – добавил он уже не таким менторским голосом.

Я смотрел на сидящих за столом и почему-то вдруг абсолютно успокоился и подумал:

– О каком мире и прогрессе могут говорить эти генералы, когда всю жизнь они только и занимались, что готовились к войне. А эти в штатском, наверняка какие-нибудь важные чиновники, которых заботы о простых людях совершенно не интересуют. Они пальцем не пошевелят, когда дело касается вредных выбросов в атмосферу, или других экологических проблем. А ведь считают себя бог весь кем.

Я смотрел на них и совершенно отвлекся оттого, что говорил человек в штатском. Он словно читал инструкцию из учебника о правилах хорошего тона на приеме у английской королевы. Я только услышал его последнюю фразу:

– Надеюсь, что вы оправдаете наши надежды.

– Обязательно, – вдруг сказал я, и, поняв, что ляпнул что-то не то, добавил, – мы постараемся.

Говоривший, строго посмотрел в мою сторону и произнес:

– Надеюсь.

Стоящий офицер за нашей спиной проводил нас из зала и показал дорогу обратно. Идя по коридору, Вика сказала:

– Сереж, что ты, в самом деле. Надо же было так сказать, еще бы спросил, кто третьим будет, уж лучше промолчал бы.

– А что, я и хотел спросить насчет третьего, просто не успел.

– Во-во.

– Что во-во. Да ты видела эти, извини меня за выражение, «рожи». Знаешь, когда он начал говорить насчет того, что, дескать, не мешало бы помощи попросить и прочее, я знаешь, кого вспомнил?

– Кого?

– Пушкина, и его старуху, которая посылала старика у золотой рыбки то одно просить, то другое.

– Это ты напрасно.

– Вовсе нет. Ладно, замнем, у меня свое мнение и я при нем останусь, – сказал я, подходя к дверям комнаты связи.

– И почему ты так не любишь начальство?

– А за что его любить? Зонина можно, Ломакина. Они работяги, а эти?

– Они тоже люди и это их работа.

– Вот насчет того, что они люди, я с тобой целиком и полностью согласен, а во всем остальном,… Знаешь, я тебе так скажу. Честный человек в чиновники не лезет, а…

– Но ты ведь им стал!

– Когда?

– В прошлой жизни.

– Тогда… Обстоятельства вынудили и потом…

– У всех обстоятельства, так что не надо всех скопом одной гребенкой причесывать.

– Хорошо, не будем, – и я открыл карточкой дверь, которую нам выдали перед уходом.

Сотрудники радостно встретили нас. Ломакин вышел вперед и спросил:

– Как, начальство лекцию прочло?

– Прочло, – ответил я, – ощущение, что я очутился в райкоме партии на инструкции перед поездкой за границу.

– Да, а что это такое?

– Это я вам, как ни будь, на досуге расскажу.

– А в целом?

– А в целом, масса впечатлений, от звезд на погонах у меня произошло помутнение рассудка и я, по выражению супруги, не то ляпнул.

– Правда, Виктория Александровна?

Вика покрылась румянцем и ответила:

– Он шутит.

Мы перекинулись с Ломакиным взглядами, и он понял, что остальное мы с ним обсудим позже и вдвоем.

– Слушайте, а вы не спросили, кто будет третьим? – неожиданно спросил он.

Я рассмеялся, а Вика, поняв причину моего смеха, стараясь сохранить спокойствие, сказала:

– Нет. И вообще мне надо идти работать, – и отправилась к своему рабочему месту.

Не сговариваясь, мы ударили по рукам и, улыбаясь, разошлись по своим местам.

Через два часа пришла новая информация из космоса. Сообщались координаты места встречи. Это был район на западе Москвы, который был подвергнут позитронной обработке. Нам необходимо было прибыть туда втроем. В радиусе двух километров никого не должно было быть. В послании так же сообщалось, что они хотели бы получить образцы имплантантов, которые мы обнаружили у покойного Кобзева. Мы собрались, после чего нас вызвал к себе Зонин. Увидев нас, он пожал нам руки и сказал: