Текст книги "Ветер надежд (СИ)"

Автор книги: Аристарх Нилин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Аристарх Нилин
ВЕТЕР НАДЕЖД

Часть 1
ВОЗВРАЩЕНИЕ

Глава 1

Я не помню, что произошло со мной в тот момент, когда я сделал шаг в сторону машины времени и прыгнул в голубой поток струящегося света. Он был настолько ярким, что я невольно зажмурил глаза и в этот момент почувствовал, что лечу. Я хотел было открыть глаза, и не мог этого сделать. Голова закружилась, и я потерял сознание. Сколько прошло времени после этого, я не знаю, но когда очнулся, то почувствовал, что лежу на покрытой ледяной коркой поле. Над головой синева неба и сверкающий диск солнца. Я был в легком свитере и сразу ощутил холод.

– Значит, получилось, я не умер, и на Земле, – подумал я.

Я продолжал лежать на снегу, словно парализованный, не в силах подняться. Безоблачное синее небо расстилалось передо мной, и я глядел на него, а мысли вихрем проносились в голове. Наконец я почувствовал, как холод начинает пробираться под рубашку. Попробовал пошевелить рукой и ногой и, видя, что они слушаются меня, поднялся. Вокруг расстилалось бескрайнее снежное поле. Вдали было какое-то строение, напоминавшее не то свинарник, не то коровник. Я пошел по направлению к нему, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, в надежде, что смогу встретить там кого-нибудь, кто поможет мне. Главное дойти, чтобы согреться и где-то раздобыть одежду. Быстрая ходьба не согревала, и я побежал. Однако весна уже чувствовалась. Снег был рыхлым, и ноги утопали в снегу. Бежать было трудно, и вскоре я почувствовал, что ботинки промокли. Я остановился, чтобы отдышаться, но холод всё сильнее сковывал мое тело. Снова пошел, делая широкие взмахи руками, стараясь всеми силами окончательно не замерзнуть, но в этот момент обо что-то споткнулся, и без сил упал в мерзлую землю.

Поднявшись, снова пошел, размышляя только об одном, – надо дойти, во что бы то ни стало, дойти до ближайшего жилья.

Сколько я шел, не знаю, но когда достиг фермы, мне казалось, что прошла целая вечность. Ноги заплетались, сбившееся дыхание говорило, что силы почти на исходе. Однако ферма встретила меня пустыми глазницами выбитых окон и полным отсутствием намека, что здесь возможно присутствие людей. Здание было заброшено, и, по всей видимости, много лет назад, о чем свидетельствовали два ржавых остова трактора и какого-то сельскохозяйственного агрегата, наполовину зарытого в навозную кучу. Я с тоской посмотрел на представшую передо мной картину и с замиранием подумал о том, что же делать дальше. В этот момент, я вдруг отчетливо услышал звук работающего поблизости трактора. Я выбежал из помещения и, осмотревшись по сторонам, увидел гусеничный трактор, который ехал по направлению к ферме. Решив не дожидаться, когда тот подъедет, ибо он запросто мог проехать мимо, или чего доброго повернуть в другую сторону, побежал к нему навстречу.

Поравнявшись с трактором, водитель остановил его и, высунувшись из кабины, незатейливо спросил, что я делаю здесь, да ещё в таком виде.

По его реплике, я сразу понял, что я оказался дома. Значит выбранная на машине времени точка координат оказалась правильной. Это сразу прибавило мне сил и уверенности, ибо я уже ни минуты не сомневался, что я где-то в глубинке России, а потому, не скрывая радости, произнес:

– Я живой, и снова дома!

– Вроде того. А чего раздетый-то в такую погоду?

Я посмотрел с улыбкой на мужика, сидящего в кабине и произнес первое, что пришло на ум:

– Да вот, выкинули на воздух подышать, в надежде, что к вечеру окочурюсь, да видно не судьба, раз вас встретил.

– Это как понимать, выкинули на воздух?

– То и значит. Разборки в бизнесе вещь обыденная и проявляются в различной форме. Хорошо хоть не пристрелили сразу, а решили дать шанс. Короче я проштрафился, вот меня и решили выкинуть с вертолета в поле на мороз, проверить на выживаемость. Скажите, хоть где я?

– Небось, из Москвы, судя по говору?

– Это вы точно угадали, – ответил я, начиная потихоньку стучать зубами от холода.

Видя, что я совсем скис и вот-вот упаду без сил, водитель кинул мне промасленную телогрейку и, открыв кабину, сказал:

– Залазь, чай в России живем, а не в Америке, раз живой, значит не помрешь.

Я залез в кабину, закрыл за собой дверь и с благодарностью посмотрел на тракториста. Тот усмехнулся и сказал:

– Москва, ядрена-матрена только и знает, что фортеля с людьми откалывать. А попал ты мужик, на Тамбовщину, самую, что ни на есть русскую землю, только не пойму какого х… они тебя в такую даль приперли?

– А я и сам не знаю.

– Ничего, ты покамест помолчи, а то совсем замерзнешь, и нако вот хлебни малек, – и он дал мне бутылку. Я открыл пробку и, понюхав, понял, что это самогон, но в данной ситуации мне было всё равно. Я сделал глоток, потом второй и почувствовал, как потихоньку возвращается жизнь в замерзшее тело.

Мы ехали минут двадцать. Сразу за косогором показались трубы домов и вслед за ними и сама деревня. Дворов тридцать, сорок с покосившимися домами, среди которых выделялось несколько хороших, которые особняком стояли на окраине деревни. Тракторист проехал почти всю деревню, а я так и не понял, живет кто-либо в домах или они пустуют и только по дыму из труб, догадался, что часть домов обитаема. Мы подъехали к деревянному дому, который выглядел, не так убого, как рядом стоящий. За калиткой яростно залаяла собака, сразу почувствовав присутствие чужого человека. Тракторист, перед тем как выйти из кабины спросил меня:

– Помочь, или сам дойдешь?

– Да нет, спасибо, я сам.

– Мое дело предложить. Ты только погоди малость, я собаку привяжу, а то покусает.

Я с трудом вылез из кабины и когда тракторист окликнул меня, вошел через калитку и направился к дому.

– Проходи, я сейчас поставлю воды, а ты пока залезай на печь, а как немного отойдешь, скажи, поедим и погутарим.

Я залез не без труда на печку и, почувствовав благодатное тепло, вскоре заснул. Очнулся от запаха молока, которое топилось в печке.

– Как ты там? – услышал я знакомый голос снизу, – живой?

– Вроде живой.

– Раз живой, тогда слезай, есть будем.

Я слез с печи. Тракторист, которого звали Николаем, предложил мне умыться, а заодно дал чистую рубашку и валенки. Мы сели за стол, картошка с салом и топленым молоком, показались мне самой вкусной пищей, которую я ел за последние полтора года. Наевшись, он предложил мне папиросу, но я отказался, сказав, что не курю. Николай закурил и, пустив струю дыма, спросил:

– За что же тебя подельщики так жестоко, если не секрет конечно?

Надо было придумывать на ходу более или менее правдоподобную легенду, и я рассказал, что работал в фирме, а накануне потерял финансовые документы, которые вез руководству на подпись. Фирму, в которой работал, держали бывшие братки. Вспомнив прошлое, решили наказать. Короче посадили в вертолет и выкинули, хорошо хоть не с высоты сбросили в чистое поле.

– Да, – многозначительно отметил Николай, пуская струю дыма, – ничего не бояться. За бумажки готовы убить человека. Вот давеча в телевизоре опять показывали, что у вас в Москве кого-то хлопнули, так я думал, брешут.

– Почему, брешут?

– Да потому, что каждый день, то убьют кого, то бомбу подложат, то ещё чего. А тут глядь и впрямь людей за бумажку из вертолета и на мороз. Ладно, считай что повезло. Второй раз родился, значит долго жить будешь.

– Это точно. Кстати, а какое сегодня число-то?

– С утра пятое февраля было.

– Все, теперь этот день, буду, как день рождения отмечать, – ответил я, а сам подумал, что машина времени переместила меня именно в пятое февраля, тот день, который я набрал на пульте управления.

– А далеко здесь до районного центра? – спросил я.

– Ежели на машине, то не очень, километров десять. Мы почитай в самой глубинке живем. Раньше колхоз был. Не шибко богатый, как везде. С голоду не умирали, но и не шиковали. А как перестройка началась, так всё и повалилось. Кабы председатель с умом был, он глядишь, фермером каким заделался или заводик по мясо переработке сгородил. А наш, медаль получит, и гулять почитай на месяц. Короче выпить крепко любил, а мозгами бог обидел. Вот колхоз и загнулся, как сорняк в огороде. Из деревни больше половины кто куда, кто в город на заработки, кто по стране в поисках счастья мотается, а кто и вовсе спился. Молодежь, так та первая в город сиганула. Так что ныне дворов десять в живых. Так, огородом, да собственной скотиной живем. Я вот тоже пару лет в городе пошабашил на стройках, да больно мне жизнь эта не понравилась. Не людская она. Живешь вроде скотины. Приведут на стройку, загонят в барак и вкалывай с утра до ночи, а потом сбегут и на тебе ни денег, ни жилья. Короче плюнул я и вернулся обратно. Вот только жаль, баба моя в прошлом годе померла, а так бы жили мы как у Христа за пазухой.

– Да, – как-то неуверенно произнес я, поскольку за то время, что прошло с момента прилета инопланетян, я совсем забыл, что была совсем иная жизнь, со всеми её человеческими, точнее земными проблемами. Я смотрел на Николая и мне хотелось сказать, – знал бы ты, что произошло на Земле, и нынешняя жизнь показалась бы тебе раем. Но я промолчал, и вместо этого, с аппетитом захрустел соленым огурцом. Между тем Николай, дымя папиросой, продолжал:

– А то. Я, конечно, выпить могу, но меру знаю. А работать могу хоть на тракторе, хоть топором, и каменщиком. Земли кругом навалом. Вот трактор сам восстановил, кому огород вспахать, кому дров и чего привезти, денег нет, так я натурой беру. Картошку сдал, опять значит с деньгами. Они хоть здесь и не шибко нужны, но всё же пригодятся. Скотина кой-какая есть, а главная никого сверху из начальства. Времена, сам знаешь какие. Хочу работаю, хочу на печи в потолок плюю, и никто ничего не скажет. Участковый из милиции последний раз лет пять назад приезжал, а ты говоришь, рай, да и только. До сих пор себя ругаю, что два года даром потерял в этом вашем городе, провались он пропадом.

– Возможно, ты прав, только каждому своё. Городскому жителю доведись жить в деревне, так он с тоски завоет через неделю. Ему подавай кино, телевизор, видео салоны, дискотеки и прочие удовольствия.

– Вот, вот, все эти дискотеки и привели к тому, что никто делать ничего не хочет, а только гуляют, да пьют. Я вот вечером как включу телевизор, так одна реклама. И главное ведь такую дрянь показывают, что нормальный человек от неё пить начнет, а не то, что смотреть или покупать.

Я разумно промолчал, понимая, что спорить на эту тему бесполезно, да и настроение у меня было не располагающее к спору. Я думал совсем о другом. Главное, как выбраться отсюда и добраться до Москвы. Главным препятствием для этого было полное отсутствие денег. У меня не было даже вещей, которые я мог бы предложить к продаже, к примеру, часы или кольцо. Я посмотрел в окно. В сумерках угасающего дня за окном ничего не было видно, только блики от лампы, висящей под потолком с постоянно мигающей лампой из-за перепада напряжения на линии.

– А дела не так уж и хороши, – подумал я. Без денег, без документов, добраться до дому будет не так просто. Надо было что-то придумать. Мои размышления прервал голос Николая:

– О чем задумался?

– Да вот думаю, как до дому добраться. Живым остался, только вот без денег и без документов до Москвы не доедешь.

– Э, нашел о чем печалиться. Ты что не в России живешь? Русский человек всегда в беде помогал. Это может у вас в городе народ стал другим. Жадным, да злым, а у нас в деревнях народ какой был, такой и остался. Одно слово простой русский человек. А до Москвы я тебе денег найду, не переживай. Пойдем лучше спать, а завтра встанем и решим твои проблемы.

Растроганный таким теплым отношением, я поблагодарил Николая за ужин и попросил разрешения переночевать на печи, а то в кои то века представится такая возможность, на что он, не без гордости заметил, что печь он сам мастерил в прошлом году и предложил для большего удобства толстую подстилку. Я ещё раз поблагодарил его и, пристроившись на печи, вскоре заснул.

Утро выдалось пасмурным. Дул сильный ветер и было на редкость холодно. Я вышел на улицу и, сбегав в туалет, успел замерзнуть. Николай поставил самовар, и мы некоторое время молча сидели и пили чай. Потом он сходил в комнату и достал старый потертый портмоне. Выложил на стол сначала пятьсот, потом еще пятьсот рублей.

– На вот. До Москвы должно хватить. Я тебя до райцентра на тракторе довезу, мне как раз надо по делам туда, а там купишь билет на автобус и до Тамбова, а там уж и до Москвы билет возьмешь на поезд.

Я посмотрел на Николая и сказал:

– А как же мне вернуть тебе их? Ты мне скажи хотя бы почту, куда я смогу переводом переслать тебе.

– Да ты не бери в голову. Раз даю, значит бери. А вернешь, когда будут снова выбрасывать с вертолета, прихвати кошелек с деньгами, вот тогда и отдашь, – и он весело засмеялся.

– Нет, я так не могу.

– А ты через не могу. А если не хош брать, тогда оставайся здесь, только больше я тебя задаром кормить не буду, придется в батраки идти. Согласен?

– Нет, в батраки не пойду.

– А раз не хочешь, тогда бери деньги и собирайся. Я твои вещи вчера просушил, так что одевайся и поедем.

Я переоделся и вышел в горницу.

– На вот накинь, а то на дворе чай не лето, – он дал мне старую ватную телогрейку. Я надел её и быстро забрался в кабину трактора, который уже стоял с заведенным мотором.

Мы доехали до райцентра. Небольшой провинциальный город Бондари, с незатейливой провинциальной архитектурой встретил нас свистком постового милиционера. Николай выскочил из кабины и, поздоровавшись за руку, стал с ним о чем-то разговаривать. Минуты через три он залез в кабину и радостный сообщил, что встретил бывшего односельчанина, уехавшего в город еще в начале перестройки.

После этого мы доехали до автовокзала, где и распрощались. Я снял ватник, но Николай уговорил меня оставить его, а то я не доеду до дома. Он помахал мне из кабины и уехал, а я пошел узнать, когда будет ближайший рейс на Тамбов.

Купив билет, я занял место на заднем сиденье автобуса, который должен был отправиться через двадцать минут. Кондуктор проверила билеты, и вскоре мы отъехали от станции. В запотевшее окно я рассматривал город. Ряды одноэтажных домов чередовались с двух и трехэтажными, построенными лет тридцать, а то и сорок назад. Палатки, с витрин которых смотрели знакомые товары псевдо американских сигарет, пиво, чипсы и пакетики сушеной воблы и сухариков. Жизнь шла своим чередом. По улицам то и дело проезжали хоть и старые, но иномарки. Все говорило, что жизнь медленно, но меняет ритм жизни людей даже здесь в глубокой провинции. Вскоре мы выехали на шоссе, и я постарался заснуть. Изредка я вздрагивал, когда автобус останавливался на остановках, двери со скрипом открывались, подбирая новых пассажиров, и автобус ехал дальше. Устав от жесткого сиденья и постоянной тряски я окончательно проснулся, а вскоре мы въехали в город и через минут десять были на автовокзале.

Боясь, что мне не хватит денег на билет до Москвы, я пешком отправился на железнодорожный вокзал. Взяв билет, на вечерний поезд, я вышел из здания вокзала и чтобы не привлекать к себе внимание милиции, пошел в ближайший универмаг, где, сняв при входе телогрейку, стал бродить по залам. Потом, купил газету и пару бутербродов с чаем и устроился в небольшом кафетерии. Время тянулось довольно медленно. Я прочитал почти всю газету, потом некоторое время снова походил по магазину, подолгу останавливаясь около витрин с бытовой техникой. Наконец, когда я увидел, что до отправления поезда осталось около часа, вернулся на вокзал. Состав подали минут за сорок до отправления. Предъявив проводнице билет, я вошел в вагон…

Поезд отошел от вокзала строго по расписанию и утром прибыл на Павелецкий вокзал столицы. С волнением я вышел из вагона и, пройдя по перрону, спустился вниз. Завернув за угол и направился было к метро, но в этот момент услышал фразу, которая заставила меня вздрогнуть:

– Извините, гражданин, будьте добры, ваши документы.

Я обернулся, позади меня стояли двое. Милиционер, судя по погонам, сержант и рядовой с повязкой на руке «патруль». Я порылся в карманах, делая вид, что ищу документы, но, поняв, что разыгрывать комедию перед ними бесполезно, сказал:

– Извините, у меня нет с собой документов. Поэтому наверно нам придется пройти в отделение, и объясниться.

Ожидавшие, что я начну оправдываться, что потерял документы или забыл дома, они несколько смутились моему ответу, но тут же спросили, откуда я и почему в таком виде.

– Я москвич, прописан по адресу, – я назвал свой домашний адрес, – провожал друзей в Тамбов и так допровожался, что был видимо кем-то раздет и как оказался в этом старом ватнике не помню. Главное, что денег в обрез и то, благодаря добрым людям, которые скинулись на тачку до дома.

Видимо я говорил так искренне, к тому же, в моем рассказе была доля правды, что они поверили и отпустили меня. Возможно, московский акцент тоже сыграл не последнюю роль, в том, что они не приняли меня за приезжего и не потащили в отделение уточнять подробности кто я и откуда.

Я извинился и, поблагодарив, отправился к выходу. Денег оставалось чуть более двухсот рублей. Прикинув, что на такси до дома хватит, а потому, подошел к краю дороги и проголосовал.

Пока мы ехали, я сидел и смотрел в окно. Все казалось знакомым и в тоже время, я никак не мог свыкнуться с мыслью, что всего этого нет уже почти полтора года. Москва, так же как и другие города уничтожена, и вместо зданий, проспектов и улиц, голая пустыня на десятки километров вокруг. Я потряс головой, словно хотел, чтобы мрачные мысли ушли и не возвращались, ведь все это лишь в будущем. В том будущем, которое теперь никогда не произойдет, потому что я этого не допущу.

– Вы что-то сказали? – произнес водитель.

– Кто я? Нет, это вам послышалось. Как хорошо снова оказаться дома.

– Эмигрант?

– Что?

– Говорю, уехали из Союза, а теперь решили навестить?

– Нет, что вы. Просто… Был в командировке… Полтора года. Соскучился по дому.

– А что в таком виде?

– А это, – я потрогал рукой стеганый ватник.

– Издержки обратного возвращения. Уснул, обчистили, хорошо хоть так.

– Бывает. Нас иной раз тоже кидают. Слава богу, что живой. Деньги, черт с ними, заработаем, а то и убить могут.

– Времена.

– Не то слово. Жизнь – дерьмо.

– Да нет. Жизнь – это здорово.

– Вам виднее.

– Уверяю вас.

– Может быть. Вас где высадить?

– Вон там, не доезжая светофора.

– Нет проблем.

Не доезжая светофора, водитель остановил машину. Я расплатился и вышел. Подойдя к подъезду, я неожиданно подумал:

– Интересно, а как я попаду домой, ведь ключей-то у меня нет?

Я прошел вдоль дома, думая как быть и что делать, как вдруг мне в голову пришла мысль:

– А что если в этом времени я существую? Выходит, что нас может быть двое? Почему-то за два дня эта мысль меня не посещала, а ведь она с самого начала напрашивалась, как само собой разумеющееся. А раз так, стало быть, я должен быть в это время на работе. Могу ли я встретиться с самим собой или нет неизвестно, что произойдет, если мы встретимся?

Я представил себе как я, протягиваю руку самому себе, и вакуумная воронка втягивает меня, происходит временной катаклизм и я погибаю. Кадры каких-то фантастических фильмов рисовали мне нечто похожее в моем воображении. Я стоял и не знал что делать. Наконец, почувствовал, что мне холодно, и решил, что надо что-то делать и для начала выяснить двое нас или я один. Я достал из кармана деньги, на карточку для таксофона хватало. Дойдя до ближайшего магазина, купил карточку и, подойдя к будке с телефоном, набрал свой рабочий номер.

– Алло, фирма «Вансервис» секретарь Евгения Ивановича слушает.

– Маша, это я Сергей.

– Ой, Сергей Николаевич, это вы! А мы тут все переволновались. Вы, как сквозь землю провалились. Уехали позавчера с этим, со своим напарником на заявку, а в обед он звонит, что вы вышли куда-то и больше не возвращались. А сегодня шеф сам звонил вам домой, вас нет. Что случилось? Евгений Иванович волнуется.

– Маша всё в порядке. Приеду, расскажу. Передай Евгению Николаевичу, что утром буду на работе, хорошо?

– Хорошо, передам, а где вы?

– В Москве, в Москве я. Не умер, не в больнице, приеду, расскажу.

Я повесил трубку и перевел дух. Значит я один. Видимо в момент, когда я из будущего переместился на Землю в прошлое, то каким-то образом совместился с самим собой и в этот момент исчез из того места, где находился до этого. Что же это значительно упрощает мою жизнь. Я радостно произнес, слава богу, что всё обошлось, и снова направился домой. Пройдя несколько метров, я чертыхнулся, поскольку вспомнил, что ключей нет, а стало быть, попасть домой не могу. Я остановился в раздумье как быть. Вынув из кармана телефонную карточку, я собрался было позвонить Наташе, у которой были ключи и попросить её привести их мне, но неожиданно мой взгляд упал на соседний дом. Я взглянул на окно на шестом этаже и подумал о Вике. Она ничего обо мне не знает, в будущем мы встретимся еще не скоро. Однако сердцем я рвался к ней.

– Нет, пожалуй, Наташе, я звонить не буду, – подумал я, и отправился в местный ДЭЗ за слесарем.

Диспетчер сказала, что такими вещами, как открывание дверей ДЭЗ не занимается и порекомендовала обратиться в службу спасения. Я попросил у неё телефон и, вызвав специалиста по открыванию двери, отправился домой. Они приехали минут через двадцать. Молодой парень посмотрел на замки и сказал, что вскрыть можно, но дверь придется ремонтировать, так как замки стоят хорошие, их так просто не вскроешь. Посмотрев на мое страдальческое лицо, он неожиданно сказал:

– А чего вы нас-то вызвали? Микрик горит. Стало быть, квартира на сигнализации в милиции. У них есть дубликаты. Съездите к ним, они откроют. В крайнем случае, штрафом отделаетесь, зато дверь ремонтировать не придется.

Я поблагодарил его и, извинившись, что не сообразил сразу, отправился снова в ДЭЗ, где раньше работал, чтобы одолжить у ребят денег и смотаться на пункт охраны.

Только к обеду я смог попасть в квартиру. После долгих уговоров и объяснений, они приехали вместе со мной, открыли квартиру, и когда я показал им документы, которые лежали в столе, что я, это действительно я, они заполнили протокол вскрытия и, пожелав мне все хорошего, удалились, напомнив, что придется уплатить штраф за ложный вызов.

Я закрыл за милиционерами дверь и усталый сел на диван. Усталость, волнения, события, которые произошли за последние двое суток, как снежный ком, навалились на меня. Я сидел и не знал, что мне делать, как быть, как жить дальше. Я не был здесь больше двух лет и окружавшие меня предметы, мебель, казались мне незнакомыми. Я сидел так около часа, потом подошел к столу, взял телефон и… набрал Викин номер.

– Алло, я вас слушаю, – услышал я до боли знакомый, родной Викин голос. Я молчал и слушал.

– Алло, говорите, я вас не слышу, – она повторила эту фразу еще пару раз, и повесила трубку, а я еще долго держал её у своего уха, слушая гудки, и чувствовал, как защемило в глазах, и они наполнились слезами. Я не в силах был остановить их. Как я хотел в этот момент, чтобы она прижалась ко мне, и ласково, проведя рукой по волосам, сказала:

– Я люблю тебя, Сережа, больше всех на свете.

В этот момент, я вдруг отчаянно понял, что, прыгнув в машину времени, возможно, навсегда потерял самое драгоценное, что у меня было в этой жизни, свою любовь, свою жену и сына. Я понимал, что обязан был попытаться вернуть все назад, но сейчас, мне хотелось хотя бы на миг прижаться к жене, посмотреть ей в глаза и сказать, нет, просто увидеть её взгляд….Но я понимал, что если это и произойдет, то не сегодня, потому что в этом времени мы не были даже знакомы друг с другом, хотя я знал о ней всё. Я осторожно положил трубку телефона, наивно сохраняя детскую надежду на чудо, что в трубке раздастся её голос, и она произнесет:

– Сереженька, милый, не молчи, я узнала тебя по дыханию. Я жду тебя…

Потом, помедлив секунду, снова взял, чтобы еще раз набрать Викин номер и услышать её голос, но в этот момент телефон неожиданно зазвонил и я, прижав трубку к уху, ответил привычным голосом:

– Вас слушают.

– Привет, это я, узнал?

Звонила Наташа. Я растерялся, не зная, что ответить.

– Алло, Сережа, ты меня слышишь?

– Да, да конечно, привет.

– Наконец-то. Ты куда позавчера пропал? Я звонила вечером, тебя нет, сегодня в обед, мне ответили, что ты не приходил, мобильный молчит.

– Да со мной столько всего произошло за эти, – я хотел сказать три года, – но вовремя спохватился и ответил, – два дня, что всего не перескажешь. Мобильный украли, как только куплю новый сообщу тебе новый номер. На работе сплошная нервотрепка, короче я в жутком, как говорят цейтноте. При встрече расскажу, а сейчас извини, я спешу, шеф вызвал на работу.

– Да ладно, только ты не пропадай больше. Я завтра позвоню. Все, целую.

– И я тебя.

Как странно было слышать Наташин голос. Прошло почти три года, с тех пор как мы расстались, так и не сказав друг другу о причинах разрыва. Но сейчас мне было все равно, почему мы расстались. И вообще, слишком многое пришлось пережить за это время, и оно навсегда унесло меня от тех далеких дней. Однако Наташин звонок неожиданно заставил меня задуматься о том, что мне придется объясниться с ней в ближайшее время. Мне нужно было заново приспособиться к прежней жизни, возможно ещё раз пережить события, о которых я знал, или изменить их и, следовательно, изменить свою судьбу, свою жизнь, а возможно и чью-то ещё.

Я сидел и размышлял, как мне жить дальше. Я посмотрел на часы. Было половина седьмого вечера. В моем распоряжении оставалась неделя, точнее восемь дней, прежде чем я услышу голос Гао. Впрочем, я могу и не услышать его, если захочу. А главное, что он не должен меня услышать, потому что я просто не в состоянии буду скрыть свои мысли, и он прочтет их и поймет, что я всё о них знаю. И что тогда? Тогда они будут снова и снова искать человека, который сможет поверить им и построит им телепорт. Пусть не скоро. Через пять или десять лет, но построит и тогда всё повторится сначала. Значит вторжение неминуемо и мир обречен. Рано или поздно кто-то обязательно пройдет моим путем и впустит их в наш мир, а когда поймет, какую ошибку он совершил, будет уже поздно.

Что же делать? Я лихорадочно искал выход и не видел его. Хорошо, а если пойти и всё рассказать компетентным органам, что если они поверят? Нет, это вряд ли. В лучшем случае мне скажут, чтобы я обратился к психиатру, а не к ним, и будут правы. Что я могу предъявить в качестве доказательства своих слов? Ничего. Нужны факты, тогда можно разговаривать. Так рассуждая сам с собой, я постепенно пришел к мысли, что ничего не остается, как начать второй тур игры, но уже по другим правилам, которые я еще не придумал, и в запасе у меня оставалось не так много времени.

Решение было принято. Мое самолюбие взыграло. Раз они сумели обвести меня и пробраться на нашу планету, настал мой черед. Надо было всё детально продумать. Я разделся, принял горячую ванну и вместо того, чтобы лечь на диван спать, улегся на кухне, прямо на полу, приспособив для этого всё, что было из мягких вещей.

Утро вечера мудренее, подумал я и заснул.