Текст книги "Холодная Стена или "империя" с маленькой буквы"
Автор книги: Аристарх Дей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)
– Кто такие?
– Мы туристы. А вы кто? – как можно спокойнее спросил Игорь.
– Лейтенант Ковалев, российская армия. Что вы здесь делаете?
– Как бы так сказать, лейтенант, чтобы вас не спровоцировать? – Игорь сделал задумчивое лицо, – мы здесь тренируемся.
Сергей, казалось, о чем-то думает.
– Туристы, значит. Тренируетесь. Понятно. Кто вам разрешил здесь находиться?
– Чтобы здесь находится, не требуется особого разрешения. Мы граждане России, если нет официального запрета, мы можем передвигаться по всей Российской империи беспрепятственно.
– Это уже не российская территория, вы нарушили государственную границу и находитесь на территории соседнего государства! – нашелся с ответом Сергей.
– Так вы тоже здесь находитесь! – парировал, молчавший до этого Павел.
– Боюсь, что вам придется пройти со мной для выяснения обстоятельств.
– Послушайте, лейтенант, отпустите нас. Идите своей дорогой, а мы пойдем своей. Поверьте, у нас очень мало времени!
– Вы куда-то спешите?
– Домой, – тихо ответил Павел.
– Так вам в другую сторону надо. Пойдемте, я вас проведу.
– Нет, нам с вами не по пути, – ответил Павел.
– Ладно, там разберемся. Забирайте вещи, надевайте лыжи и вперед, а я за вами.
Парни не шелохнулись.
– Ну же, почему сидим?
Вдруг раздался какой-то звук внутри стены. Игорь и Павел резко вскочили со своих мест.
– Не дергаться! – скомандовал Сергей и пригрозил автоматом.
Еще раз раздался скрипучий звук, и часть стены пришла в движение. Каменная панель отодвинулась вперед и в сторону, образовался проем, размером с обычную дверь. Порог начинался высоко, где-то на уровне пояса. Павел с замиранием сердца смотрел на открывшийся переход. Сергей остолбенел, опустил автомат и уставился на невесть откуда взявшуюся дырку в стене.
Игорь воспользовался замешательством лейтенанта, выхватил из-за пазухи пистолет и выстрелил в Сергея. Сергея отбросило назад, он упал на спину.
– Быстрей, в переход! – закричал Игорь и протолкнул Павла в проем.
Сергей, лежа на спине, поднял автомат и начал стрелять в ответ. Игорю ничего не оставалось, как тоже нырнуть в проем.
Они оказались в туннеле метров десяти длинной. Внутри было темно, в конце коридора светился прямоугольник выхода. Игорь и Павел перебежали на ту сторону Стены и затаились. Павел отметил про себя, что с этой стороны туннель имел такую же отъезжающую панель, как и с той стороны, значит, этот проем тоже закрывается.
Павел огляделся вокруг. Все такое же знакомое белое поле, как и с той стороны Стены, но чуть дальше на восток он заметил вкопанные в землю какие-то столбы. Павел посчитал, что это были знаки-ориентиры, о которых говорил Игорь. Оглянувшись назад, он увидел, что туннель как бы был приставлен к самой стене. Снаружи он был метров пять шириной и столько же высотой, и своим основанием упирался в Стену. «Скорее всего, здесь прячутся механизмы, закрывающие и открывающие двери», – подумал Павел.
– Что будем делать? – спросил он у Игоря.
– Не знаю. Подождем.
– Если дверь закроется, мы оба останемся здесь, а браслет у нас только один!
– Я понимаю. А если лейтенант жив и поджидает нас?
Как в ответ на слова Игоря из туннеля раздались короткие автоматные очереди, пули со свистом рикошетили от стен и потолка.
– Он идет сюда!
Игорь начал стрелять в проем туннеля, пока не кончились патроны.
– Эй! Я предлагаю поговорить! – донеся голос Сергея с той стороны Стены.
– Давай, говори!
– Я скажу прямо, у вас нет шансов против меня. Я не хочу вас убивать, я предлагаю только один разумный вариант!
– Сдаться?
– Да!
– Хрена с два!
– Тогда я иду.
Послышались шаги по туннелю, сопровождаемые одиночными выстрелами.
– Скорей, побежали! – скомандовал Игорь и потянул за собой Павла.
– Куда? У тебя же нет браслета!
– У меня кончились патроны. Мы его заманим на минное поле, здесь, недалеко от Стены, я знаю путь! А датчики обнаружения здесь начнут работать только метров через пятьдесят. Это специально так сделали, чтобы провожая людей, проводники могли входить в зону без браслета.
Проводник побежал первым, за ним шаг в шаг поспешил Павел. Игорь сделал несколько замысловатых кругов на снегу и остановился. Из проема показался Сергей. Он держался за плечо, по руке стекала струйка крови и редкие капли падали на снег.
– Ну что, все, добегались. Стойте, где стоите! – громко приказал лейтенант.
Парни так и сделали. Идти дальше было некуда. Игорь сделал круг и надеялся, что военный пойдет к ним, выбравши путь напрямик. Как раз здесь и было заминировано.
Но Сергей как чувствовал и двинулся к парням по их же следам. Когда расстояние сократилось до метров десяти, Павел не выдержал и закричал.
– Стой! Стой!! Не подходи!!!
Услышав такой надрывный крик отчаяния, Сергей остановился.
– Ты не понимаешь! Я ждал этого всю жизнь! Я почти дошел! Если бы не ты! Откуда ты взялся? Откуда!? – Павел в истерике выкрикивал фразу за фразой. По его щекам ручьем текли слезы.
Сергей опешил от такого искреннего и сильного шквала эмоций.
– Вы первыми начали стрелять, – не зная как среагировать, замешкался Сергей.
– Зачем ты здесь!! Уходи! Уходи!!!
– Что здесь происходит? Объясните мне, что это за место?
– Ты не понимаешь, сейчас закроется дверь, и ты останешься здесь навечно! Поэтому уходи! – вступил в диалог Игорь.
Сергей обернулся и посмотрел на вход в туннель.
– Хорошо. Я уйду. Только объясните мне, что это за место?
– Это вторая зона охранного сооружения Стена. Она не проходима. Обычный человек не сможет здесь пройти и пятидесяти метров, и будет уничтожен.
– А не обычный? Не обычный человек сможет это сделать? Кто вы такие?
Павел и Игорь молчали.
– Кто вы такие!? – уже Сергей перешел на крик.
– Туристы...
– Я уйду, если вы мне расскажите правду!
– Как мы можем тебе верить?
Сергей выбросил автомат в снег.
– Я безоружен. Я уйду, обещаю. Я видел своими глазами, как открылась дверь! Значит, есть возможность пройти сквозь Стену? Вы – туристы, которые путешествуют сквозь Стену?
– Игорь, не рассказывай ему! Он здесь, чтобы помешать мне! Я больше не могу ждать! Мне нужно идти!
Вдруг Павел сорвался с места и побежал.
– Стой! Мины! – закричал Игорь.
Он в последний момент схватил Павла за руку, крутанул вокруг себя и бросил в снег. Но сам оступился и сделал шаг в сторону. Послышался щелчок, и сразу же раздался оглушительный взрыв. Сергея взрывной волной отбросило назад, и он на некоторое время потерял сознание.
Придя в себя, первое, что он увидел лежа на боку, как со скрипом закрывается дверной проем. Поднявшись и шатаясь, Сергей подошел к тому месту, где только что был вход в туннель. Проема больше не было. Глухая тяжелая стена перегораживала выход на ту сторону. После он развернулся и подошел к месту взрыва.
Было тяжело смотреть на то, что осталось от подорвавшегося на мине человека. Но второй, на удивление, был еще жив. Сергей опустился на колени перед окровавленным Павлом. Тот смотрел на него, а по щекам текли слезы.
Чтобы определить тяжесть ранений, Сергей расстегнул ему куртку, которая была вся в крови. Посмотревши на повреждения, вернул куртку на место, ранения были очень серьезными.
– Я был... так... близко... – с трудом произнес Павел.
Сергей молчал. Он ничем не мог помочь раненому парню.
– Но все же... я прошел сквозь... Стену...
Павел закашлялся и скривился от боли. Сергей снял свою шапку и положил под голову Павла.
– Я Павел Куршин... запомни... Павел Николаевич Куршин... это важно...
– Я запомнил.
– Возьми…
Павел дрожащей окровавленной рукой что-то протянул Сергею. Лейтенант взял в руки странный браслет с мигающим огоньком и смятый вымазанный в кровь лист бумаги.
– Что это?
– Это твой... билет... в новую жизнь. Надень браслет... он тебя проведет. Иди по карте… мины... Прошу, пройди это за меня...
– Куда пройти?
– В... в жизнь…
Было видно, что Павлу было все тяжелее и тяжелее говорить.
– Возьми...
Он протянул вторую руку, в ней лежал нож. Потом еще раз закашлялся, изо рта показалась кровь. Спустя несколько секунд он перестал дышать...
Помпезность мероприятия поражала воображение обычного обывателя. С действом такого размаха мог сравниться разве что парад Победы на Красной площади. Тысячи людей на Дворцовой площади Будинграда собрались на открытие грандиозного памятника. Телевизионщики развернули свою аппаратуру, репортаж транслировался на всю территорию Российской империи в реальном времени. Десять утра. Суббота. Погода великолепная, морозная, безветренная, без снежных осадков. Специальные мощные прожекторы освещали памятник, который был накрыт золотистой непрозрачной материей. Дополнительные прожекторы, установленные на вышках по периметру площади, освещали прилегающую территорию, добавляя света в тусклое северное утро. В честь праздника, по окончанию мероприятия, всем людям были обещаны продовольственные пайки, так что настроение у людей было превосходное.
Перед памятником была воздвигнута сцена. Концерт поп-звезд и народных коллективов разбавлялся пафосными заготовленными речами деятелей разных мастей в адрес несравненного Василия Васильевича. Апогеем торжества должно было быть выступление самого президента Будина. Все было рассчитано до минуты. Разогретое патриотическими песнями и танцами, воодушевленное пламенными выступлениями ораторов, но изрядно замерзшее общество раболепно ждало появления любимого лидера.
И вот, этот долгожданный миг настал. Под звуки фанфар на сцену бодрым шагом вышел улыбающийся, вечно молодой президент России. Толпа пришла в движение, загудела, зааплодировала. Каждый норовил протиснуться ближе к сцене.
Он был без шапки, и это в такой-то мороз. «Совсем себя не бережет!» – роптали замерзшие, но счастливые пенсионерки. «Все для народа! Ему для нас ничего не жаль, даже своего здоровья!» – отвечали мужчины, аплодируя выходящему на сцену президенту. «Какое счастье, увидеть вождя вживую! Смотри, Петя, смотри, это Он!» – тормошила окоченевшего мальчика молодая мамаша. «Ура! Ура! Ура-а!!» – скандировала толпа.
Президент поднимается на сцену и приветствует народ. В ответ раздаются громовые возгласы благодарной многотысячной толпы. Он поднимает руку, через мгновение на площади воцаряется тишина. Согласно программе, сейчас Василий Васильевич перережет ленточку, и пред взором россиян из-под ниспадающей золотой ткани предстанет во всей своей величественной скульптурной красе, восславляемый будущими поколениями, увековеченный на века, боготворимый всеми огромный бронзовый Великий Вождь. После президент должен сказать историческую речь.
Ленточка перерезается, и ткань, играющими в лучах прожекторов волнами, грациозно падает вниз с постамента. И вот, к неистовым крикам тысяч глоток на Дворцовой площади присоединяются миллионы следящих за торжеством с экранов телевизоров. Вся страна ликует, и каждый россиянин чувствует себя сопричастным к этому эпохальному событию.
– Дорогие сограждане! Россияне! Этот день нам запомнится надолго! То, зачем мы здесь сегодня собрались, послужит идеи сплоченности...
Но дальше идет не по сценарию. Вдруг слышится непонятный треск. Этот звук не был бы услышан, если бы не торжественная тишина на площади среди тысяч людей, внимающих каждому слову вождя. Этот звук слышат первые ряды и смотрят вверх. Этот звук слышат министры и артисты, кучкующиеся сбоку от сцены. Этот звук слышит человек, который только что пламенно обращался к россиянам, но теперь также смотрит вверх.
Памятник великолепен. Пятнадцать метров в высоту не считая пьедестала. Гордый мускулистый мерин и не менее гордый всадник в латах, огненный взор которого был направлен на Запад. Сияющий златом меч всадник держит в вытянутой руке, словно грозится «проклятому Западу», который пусть только попробует протянуть свои лапы на Россию-матушку...
Опомнившись, человек на сцене продолжает вдохновенно говорить. Слушатели у телевизоров и на площади думают о том, какой умный и сильный их президент, какие мудрые и правильные слова изрекает, как же им повезло, что у них такой правитель!
– ... как говорится, кто с мечом к нам придет...
Снова слышится треск. Оратор прерывает речь и невзначай смотрит вверх. То, что он видит, повергает его в безумный ужас. Золотой меч, весом полтонны, под которым находится сцена, пошел трещинами у основания. Этого никто не видит, кроме человека на сцене, потому, что меч нависает как раз над ним.
Воцарилась пауза. Какой-то мальчик из толпы громко подсказывает забывшему слова президенту.
– …тот от меча и погибнет!
Но вместо забытых слов оратор начинает истошно кричать. Он видит, что меч с громким треском откалывается от памятника и летит вниз. Страшный человеческий крик стократ усиливает мощная акустика. Уже вся парализованная площадь видит падающий меч. Уже многомиллионная телезрительская аудитория слышит и видит происходящее. Как в замедленной съемке, отполированный до блеска, переливающийся в лучах прожекторов, огромный золотой меч летит вниз и входит в сцену, подминая под себя визжащего человека. Крик умолкает, воцаряется гробовая тишина. И не только на площади. По-видимому, в эти мгновения замерло все в России. Остановились домны и мартены, стали нефте– и газодобывающие установки, застыли заводы, фабрики, поезда, самолеты… Шок! Все в России стало, Россия была в обмороке... Один... Два… Три… Ужасно медленные секунды пытаются вырваться из вязкого обморочного небытия... Четыре... Пять… Вздох… Еще один, глубже. Среди мертвой тишины раздается мужской обескураженный голос.
– Все, мля, плакали наши пайки.
Вот теперь все выходит из оцепенения и приходит в движение. Женские крики, мужские маты, обмороки, истерика. Площадь превращается в живое дикое существо, пытающееся вырваться из замкнутого пространства. Снова крики, теперь от боли. Разбитые головы, поломанные руки, ребра, затоптанные насмерть упавшие. Неконтролируемая обезумевшая толпа сносит все на своем пути.
Это все снимает телевидение, и картинка транслируется по всей Российской империи. Режиссер поздно отходит от шока и только сейчас приказывает прервать вещание. Страна возле телевизоров еще долго, не мигая, продолжает пялиться в надпись «Трансляция прервана по техническим причинам»...
Василий Васильевич Будин принимал гостя в своем загородном охотничьем домике.
– Угощайся, Аркадий Иванович, не стесняйся. Попробуй, вот, крольчатинка, рекомендую. А вот, икорки красной попробуй. А вот черная. Не стесняйся.
– Благодарю, Василий Васильевич, не откажусь.
Аркадий Иванович Петров только с виду был спокоен. Зачем Будин его отыскал? Что за этим стоит? Зачем он ему нужен? Мысли хороводом крутились в голове деда Аркаши. Он пытался привести их в порядок. Сейчас ему следовало вести себя естественно и непринужденно, время придет, Будин сам все расскажет. А пока нужно накапливать информацию.
– А помнишь, Аркадий, наши студенческие годы?
– Ну, а как же, помню, Василий Васильевич.
– И я вот пытаюсь… не забыть... Тебя вот, пригласил. Ну, давай, за встречу.
Будин разлил водку по рюмкам.
– Скажи, не каждый день тебе президент наливает?
– Нет, Василий Васильевич, не каждый.
– Ну, за встречу.
Вообще-то, Аркадий Иванович не употреблял алкоголь. Но сейчас отказываться было нельзя. Они чокнулись и опрокинули рюмки.
– Ты знаешь, зачем я тебя сюда пригласил?
Аркадий Иванович поморщился.
– Нет, Василий Васильевич, не знаю.
Будин полез во внутренний карман и вытащил фотографию.
– Узнаешь?
– Узнаю. Эту фотографию я лично печатал.
– Правда? Надо же... Ну, Аркадий, рассказывай, как у тебя жизнь сложилась? Чего достиг? Семья? Работа? Рассказывай.
– Да, в принципе, все как у всех.
– Ты же, насколько я помню, тоже служил в разведке?
– Да, Василий Васильевич, на Дальнем Востоке.
– Поэтому мы с тобой и не пересекались по работе. Семья?
– Жена, двое сыновей.
– Дети самостоятельные?
– Вполне. Живут отдельно, оба в Москве, имеют семьи.
– Понятно. Ну, между первой и второй, как говорится...
Выпили по второй.
– Я слышал, следствие там на тебя какое-то открыли?
– Так точно, Василий Васильевич, открыли.
– Что натворил?
– Шпион, говорят, потому, что радиостанцию имею.
– Ну, а ты просто обычный радиолюбитель. Да?
– Так точно, Василий Васильевич, я старый обычный радиолюбитель.
– Ну, ладно, Аркадий, здесь же не изолятор, что ты мне тут оправдываешься. Я прикажу, посмотрят тщательней на твое дело. Возможно, перестарались орлы, с кем не бывает.
– Спасибо, Василий Васильевич.
– Да, не за что. Ты давай, кушай. По третьей?
Выпили по третьей. Затем по четвертой. Будину было интересно допытывать этого человека. Он не мог его раскусить. Невероятно спокойный и уверенный Аркадий Иванович своим безразличием вводил Будина в замешательство. И то, как он аккуратно уходил от провокационных вопросов, и то, с какой невозмутимостью и равнодушием реагировал на личность самого Будина…
– Скажи, Аркадий, что бы ты сделал, если можно было бы вернуться в те времена? – спросил Будин, ложа в рот очередной кусок мяса.
– Я бы убил тебя, Василий Васильевич...
Будин чуть не поперхнулся. За дверью стояли и контролировали ситуацию Астафьев и двое телохранителей. Но все же...
– Это почему же, Аркадий? Что я тебе плохого сделал?
– Ты предал мою страну, ты сделал рабами мой народ. Василий Васильевич.
Повисла долгая пауза. Будин и дед Аркаша сверлили друг друга взглядами, никто не хотел уводить глаза первым.
– Ты ошибаешься, Аркадий Иванович. Меня народ любит. Россияне даже памятники мне воздвигают. Вот как раз, в это самое время, в моем родном городе открывают большой монумент в мою честь. А ты говоришь...
Вдруг дверь распахнулась, и в комнату влетел Астафьев. Будин от неожиданности дернулся и отвел глаза от Аркадия Ивановича. Астафьев подбежал к президенту и что-то начал шептать на ухо. Аркадий Иванович смог услышать несколько слов, из которых «двойник» и «насмерть» были наиболее различимы. Будин побледнел, вскочил и быстрым шагом направился из комнаты.
– В Кремль, срочно! И этого с собой возьмите, – приказал Будин и махнул рукой в сторону Аркадия Ивановича.
Все выбежали, дед Аркаша остался. И пока за ним не пришли, он быстро подошел к телевизору, стоявшему в углу, и включил Первый канал. На центральном российском канале красовалась надпись «Трансляция прервана по техническим причинам»...
В Кремль доехали без происшествий. То, что на открытии памятника был не настоящий президент, а его двойник, знали только Астафьев и еще человек пять из его свиты. Так, что возвращения Будина в Кремль никто не ждал. Особенно после того, что увидели по телевизору. Президентский кортеж из двух машин беспрепятственно проехал ворота Кремля. Стоило только Астафьеву показать свое лицо, и охрана пропустила машины без осмотра. Через черный ход Будин, Астафьев и один телохранитель поднялись в кабинет президента. Аркадию Ивановичу тоже пришлось следовать за ними.
Прошли никем не замеченными, вошли в приемную. Телохранителю приказали остаться здесь вместе с Аркадием Ивановичем, а Будин и Астафьев прошли в кабинет президента.
Но в кабинете их ждал сюрприз. Пред их удивленным взором предстал в стельку пьяный личный секретарь президента Семен. Он вальяжно раскинулся в кожаном кресле президента России, задравши ноги на дубовый стол. Перед ним стояла практически пустая бутылка грузинского коньяка, а в кабинете ощущался дым сигарет. Телевизор, стоявший в углу, был включен и передавал все ту же надпись «Трансляция прервана по техническим причинам». Но больше всего взбесила Будина его личная фотография на письменном столе. Точнее то, во что она превратилась. Портрет своего президента Семен обратил в пепельницу, и все лицо на фотографии было оплевано, в окурках и в пепельных пятнах.
Василий Васильевич пришел в бешенство. Он сжал кулаки и зарычал. Астафьев, видя такую картину, поспешил незаметно ретироваться из кабинета назад в приемную, чтобы не попасться под горячую руку.
Семен, до этого мирно дремавший в кресле, встрепенулся и спустя пару секунд сфокусировал взгляд на вошедшем человеке. Он смотрел на Будина и не мог понять, откуда тот здесь взялся. Будин от ярости не мог ничего произнести, а только рычал и смотрел на Семена бешеными глазами.
Первым из оцепенения вышел Семен и закричал. В этом крике было все: разочарование, отчаяние, обида и страх. Он вскочил, схватил стоявшую на столе бутылку и со всей силы обрушил на голову президента России. Раздался звон разбитого стекла и Будин, как подкошенный, свалился на пол. Семен стоял и продолжал кричать. Потом, видимо, опомнившись, замолчал, закрыл лицо руками, завалился в кресло и зарыдал.
На шум прибежал Астафьев. Он увидел на полу своего шефа. Из раны на голове по дорогому ковру начала расползаться густая красная кровь. Астафьев подошел к Василию Васильевичу и проверил пульс. Спустя несколько секунд, он понял, что президент России был мертв. Теперь по-настоящему.
Семен продолжал всхлипывать.
– Федор Петрович, я не знаю, что на меня нашло! Федор Петрович…
Астафьев начал ходить по кабинету. Потом через пару минут остановился перед Семеном и произнес.
– Слушай меня внимательно, Семен. Мы с ребятами сейчас унесем тело, а ты здесь все приберешь. Все! И кровь, и окурки, чтобы все блестело. Понял? И запомни, Семен, этого ничего не было! Будина ты не видел. И меня не видел. Понял?
– Как же?.. А как же? Я же его убил!
– Нет. Ты его не убивал. Он умер сегодня, но чуть раньше... – Астафьев посмотрел на работающий телевизор, – Ты меня понял Семен?!
Тот молчал несколько секунд и уже спокойным, без надрывов, голосом произнес.
– Я понял, Федор Петрович. Я все понял.
Астафьев вышел в приемную и столкнулся лицом к лицу с Аркадием Ивановичем.
– А что же с вами делать? – спросил Федор Петрович, глядя в сторону.
Через приоткрытую дверь кабинета все отчетливо было слышно, поэтому Аркадий Иванович уже знал, что произошло.
– Отпустить.
– Отпустить? – Астафьев пристально посмотрел в глаза Аркадия Ивановича, – отпустить, говоришь…
– А что уж теперь... Да и старый я уже, для смены жительства.
Астафьев принял решение.
– Ладно, Петров, езжайте домой. Я скажу, кому надо, обвинения с вас снимут. И еще. То, что здесь произошло...
– А здесь что-то произошло?
– Вот именно. Вы меня поняли.
– Само собой разумеется. Спасибо, Федор Петрович.
Астафьев посмотрел на телохранителя.
– Отвезите человека на вокзал, дайте денег. Проконтролируйте, чтобы он уехал домой, – сказал Астафьев телохранителю и вышел из приемной.
Усилившаяся метель и надвигающиеся сумерки мешали хорошей видимости. Два человека стояли с биноклями и вглядывались в пустоту. По времени, тот, которого они ждали, давно уже должен был пересечь вторую зону Стены и быть здесь, возле выхода из зоны. Но его почему-то не было.
– Може, щось трапилось? – спросил первый человек.
– Подождем еще немного, может все-таки, появится, – ответил ему второй.
Вдруг первый человек начал подкручивать резкость в бинокле.
– Я його бачу! Це він! – прокричал первый.
– Да, я тоже его вижу. Ты смотри, он, наверное, ранен!
Тот, которого они ждали, еле передвигал ноги по снегу. Постоянно падал, поднимался и снова шел вперед. Когда оставалось метров тридцать до конца, человек упал и больше не поднялся. Двое встречающих ринулись к нему на помощь.
Сергей лежал на спине. Сил больше не было. Наспех перевязанная рана в плече сильно болела при каждом движении. Он лежал, тяжело дышал и не шевелился. К нему подбежали двое. Один наклонился.
– Привіт, друже! Ти як? Ми тебе зачекались. Що трапилось?
Второй тоже наклонился и спросил.
– Павел?
– Да, это я, – обветренными губами еле слышно ответил Сергей, – Павел… Павел Николаевич Куршин...
– Вы ранены? Что с вами произошло.
– Просто... устал сильно. И плечо...
– Це не страшно! Головне, що живий. Тут швидко тебе поставлять на ноги, тримайся, друже. Вітаємо на українській землі! Вибачайте, що не з хлібом-сіллю.
– Поздравляем с переходом, Павел Николаевич! Добро пожаловать в новую жизнь...
Но Сергей его уже не слышал, от усталости он потерял сознание.
декабрь 2014
__________________________________________________________________________
facebook.com/arhibuday
© Аристарх Дей
