Текст книги "Холодная Стена или "империя" с маленькой буквы"
Автор книги: Аристарх Дей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
Майор Стешко и лейтенант Ковалев первым делом отправились в комендатуру и доложили о своем прибытии коменданту части. Их разместили в казарме. После медосмотра, горячего душа и приема пищи, Сергею дали двенадцать часов отдыха. Александр был командировочным, поэтому располагал своим временем сам. Но после того как его накормили и сделали перевязку раны, он, как и Сергей, завалился в теплую кровать и проспал до утра.
Наутро их вызвали в комендатуру. Выспавшиеся, отдохнувшие, они были в хорошем расположении духа. В комендатуре их уже ждали два человека в штатском. Они представились как сотрудники особого отдела ФСБ, подполковник Будырин и майор Прохоров. Оба невысокого роста, неприметные, невыразительные, с острыми проницательными глазами. Настоящие особисты. Будырин был чуть полнее и носил очки.
Сергею и Александру предложили присесть.
– Майор Стешко, Лейтенант Ковалев, нам нужно задать вам несколько вопросов относительно нападения на вашу машину, – начал подполковник Будырин, – расскажите все, что произошло.
Александр взял на себя ответственность и стал докладывать. Он рассказал о засаде, о перестрелке, о гибели сержанта. Рассказал о том, как им удалось вырваться, а полковник Климов остался там.
– Вот здесь поподробнее, пожалуйста, – подал голос майор Прохоров.
Повисла неприятно долгая пауза. Александр думал, как это все преподнести. Рассказывать ли о документах? Компетентны ли эти люди в данном вопросе? Сергей неправильно понял затянувшуюся паузу и решил помочь товарищу.
– Полковник Климов – изменник Родины! Мы нашли у него документы, подтверждающие его связь с боевиками, – выпалил Сергей.
– Продолжайте.
Александр посмотрел на Сергея и отвернулся, давая понять, что раз начал, продолжай.
– Он сотрудничает с террористами, передает им информацию о дислокации наших частей, а так же о дате и месте выгрузки грузов, предназначенных для наших подразделений.
Далее Сергей вкратце рассказал, при каких условиях они встретились с полковником еще раз, о чем шел разговор, о том, как им удалось выбраться.
– Где эти документы?
Александр достал бумаги и передал Будырину.
– Здесь все. Надеюсь, вы сделаете правильные выводы.
Подполковник взял документы, перелистал, кивнул и отдал Прохорову.
– Мы все сделаем правильно. А какие выводы вы сделали, майор?
Александру не понравилось, как Будырин задал вопрос.
– У вас относительно меня есть какие-то подозрения, товарищ подполковник?
– Майор Стешко, у нас есть совершенно другая информация относительно этого случая.
Вдруг входная дверь распахнулась, и в комнату, в чистой новой униформе, важно вошел полковник Климов. Его лицо было красным, как после бани, половина лба была заклеена пластырем, разъяренные глаза метали искры.
– Я тебе говорил, скотина, что ты сядешь за дезертирство! – заорал полковник, обращаясь к Александру, – а также за воровство секретных документов! Идиоты!
Сергей и Александр были ошеломлены появлением Климова. Они сидели ошарашенные и глядели на взбесившегося полковника. А тот все больше и больше выплескивал слюней и матов в сторону парней, пока Будырин не остановил его и не предложил присесть на свободный стул. Климов, продолжая освобождать накопившуюся, такое впечатление, что годами, злость, сел на стул, закинул ногу за ногу и закурил сигарету.
– Идиоты! Кретины! Я вас сгною!
– Товарищ полковник, я еще раз прошу вас успокоиться, – медленно произнес Будырин.
Климов лихорадочно затянулся сигаретой и заткнулся. Только нервное подергивание ноги продолжало выдавать его нервозное состояние.
– Итак, товарищ Стешко, у нас есть совершенно другая информация. Есть предположение, что это вы целенаправленно выкрали секретные документы у полковника Климова. Было нападение бандитов, и вы, воспользовавшись ситуацией, совершили кражу. Вы, лейтенант Ковалев, не выполнили прямой приказ старшего по званию офицера и спровоцировали атаку боевиков, что повлекло за собой смерть человека. А также ваши действия подвергли опасности жизнь другого человека. Вам есть, что ответить на это?
Сергей удивленными глазами сначала посмотрел на Александра, затем на полковника и возвратил взгляд на Будырина.
– Это же неправда! Все было не так! Это все можно проверить! Мы можем показать место, где прятались террористы, там осталось много следов, которые подтвердят наши слова.
– Проверим-проверим, этим уже занимаются.
– Я не знаю... по отпечаткам пальцев, в конце концов, можно определить, что Климов был в том доме? Там была посуда, вещи, предметы разные, он трогал их руками...
– Товарищ Ковалев, мы все проверим, не переживайте. А сейчас вы, лейтенант Ковалев и вы, майор Стешко, будете считаться задержанными до выяснения обстоятельств. Лишать вас свободы, разумеется, никто не собирается, но за пределы казармы вам временно выходить запрещается. Вопросы есть? Нет? Отлично. Можете идти.
Парни поднялись со своих мест и отправились в казарму. Шли молча. Сергей думал о том, как такое может быть. Он всегда верил в справедливость, ФСБшные следователи, конечно же, разберутся. То, что сейчас произошло – просто недоразумение и профессионалы докопаются до истины. Этот Климов, гнида, понесет наказание, по-другому не может быть!
– Если бы я не взял те документы, после того, что мы сделали, нас называли бы героями. Даже, может быть, вручили по медальке. Если бы я не прихватил те бумаги, было бы все по-другому... но мы не узнали бы правду. Вопрос, риторический, что важнее, слава или правда?
Сергей отвлекся от своих мыслей и повернулся к Александру.
– Майор, все будет хорошо, разберутся. А тебе будет такой материал для газеты, что закачаешься!
Александр промолчал, Сергей продолжил.
– На счет правды или славы. Конечно же, правда важней! В правде – сила, помнишь?
Майор Стешко остановился.
– Хочешь правды? Я могу рассказать, но тебе, это не понравится.
– Что ты мне можешь рассказать?
– Правду!
Сергей пристально посмотрел в глаза товарища.
– Рассказывай, что знаешь.
Они стояли на углу своей казармы. Мимо шли офицеры и солдаты, недалеко проехал военный УАЗик. Александр подождал, пока рядом никого не будет.
– Мы с тобой, Сергей, в большой заднице. Мы узнали то, о чем простым смертным не положено знать. Мы сделали вывод, что полковник сливает информацию бандитам. Это не так. На самом деле, он поставляет, точнее, организовывает им поставку оружия и боеприпасов. Неучтенные «части-призраки» существуют, и они, не что иное, как военные базы террористов! И это не Климов снабжает их вооружением, это делает наше государство! Не в Климове дело, он исполнитель, он мелкая пешка. Почему он бесится? Он понимает, что запорол дело, информация вышла наружу, и теперь ему крышка.
– Ты хочешь сказать, что Россия спонсирует террористов? Смысл? Мы с ними воюем уже несколько лет, хотим стереть с лица земли! Зачем нам снабжать бандитов оружием?
– Вот именно, несколько лет. Где все это время бандиты брали оружие, топливо и продовольствие? Ты до сих пор думаешь, что у них старое украинское вооружение? Вспомни автомат Калашникова последней модели. Вспомни наезженную трассу в сторону Таганрога.
– На это могут быть другие объяснения!
– Какие? Что им америкосы через дырку в Стене оружие подсовывают? Это тебе бородатый фельдшер из медсанчасти рассказал? Ты посмотри вокруг, Сергей, оцени всю эту военную мощь!
Александр обвел рукой по кругу, показывая потенциал военной базы, и продолжил.
– Если бы мы хотели, мы бы зачистили территорию от террористов меньше, чем за неделю. Сколько лет уже тянется эта бессмысленная война!? Для чего?
– И?
– Я тебе скажу, для чего. Ради самой войны. Ради власти одного человека. На войну, в том числе и на Холодную, можно списать все. Пока есть угроза, как внутренняя, так и внешняя, власть этого человека безгранична. И он будет делать все, чтобы война длилась как можно дольше, не жалея денег, оружия и человеческих жизней.
– Куда тебя понесло, майор. У тебя не жар, случайно? Что-то ты плохо выглядишь.
– Ты хотел правду, я тебе рассказал. Я предупреждал, что тебе не понравится то, что я скажу.
– Так, я от тебя этот бред не слышал, ты мне ничего не говорил. Мой тебе совет, майор, сходи в медсанчасть, померяй температуру. Мне кажется, что ты болен.
– Со мной все в порядке, Сергей. Ты, действительно, забудь, что я тебе говорил. Это бред, согласен. Не вздумай ни с кем это обсуждать... это в твоих интересах. Продолжай говорить следователям то, что ты заявлял сегодня. Мол, Климов предатель, и все такое. Все равно Климова уберут. А ты еще молодой, зеленый. Тем более патриот до мозга костей. Максимум, что тебе грозит – объявят выговор и зашлют на передовую. Так держать, лейтенант, удачи!
Александр развернулся и пошел прочь от Сергея.
– Ты куда, майор?
– В медсанчасть, температуру мерить.
Сергей стоял и смотрел в след уходящему товарищу. Конечно же, майор ошибался. То о чем он говорил, не укладывалось никаким образом в мозгах молодого российского военного. Он встряхнул головой и пошел в казарму.
Василий Васильевич Будин проснулся поздно и поэтому опаздывал на совещание с министрами. Но его это совершенно не волновало. Подождут. Не впервой.
Спалось президенту плохо, всю ночь снились кошмары, заснул он только под утро. Кошмарные сны мучили Великого Вождя практически каждую ночь. Помогали снотворное и коньяк, причем одновременно. Те доктора, которые предостерегали от употребления снотворного вместе с алкоголем, были посланы подальше. Один самый рьяный уже отбывал трудовую повинность. Как же его звали? Профессор Логвинов, кажется. Хороший врач, наверное. Но он не должен указывать президенту, что ему делать. Другим наука. А еще этот профессор был родом из Крыма, сбежал в Россию, когда полуостров десять лет назад был оставлен российской армией. И каким бы не был профессор крупным специалистом, Будин ненавидел крымчан. Предавши раз, предадут повторно, президент презирал предателей. И этот профессор, нате вам, учить его вздумал. А когда Будин прочел его досье и выяснил, что тот родился в Севастополе, и там жил и работал, Великий Вождь без раздумий отправил докторишку на Колыму.
Да, Будин ненавидел крымчан люто и остервенело. И тогда, и сейчас. И никогда не скрывал этого. Он считал Крым украинской землей, а Украину он ненавидел больше всего. Следовательно, «забравши» Крым он хотел убить двух зайцев: новая большая военная база в Черном море и подлость свободолюбивой Украине. Его великий план по захвату полуострова был выполнен блестяще. Пропаганда, промывка мозгов местных обывателей, обещание лучшей жизни, гигантских зарплат и пенсий, защита от «зверств бандеровцев» – его команда политтехнологов поработала на славу, Крым повелся. Это уже потом, через год-два, до крымских жителей стало доходить, что их развели. Мировая изоляция, отсутствие обещанных благ и денег, инфляция, трудности с водой и электроснабжением и сумасшедшая милитаризация региона. А прицепившийся к «новым россиянам» ярлык предателей и «россиян второго сорта» стал плотно муссироваться среди жителей регионов России, особенно в Москве. Пренебрежение со стороны «старых россиян» к своим новым собратьям проявлялось все больше и больше. Придуманное российскими политтехнологами выражение «Крым – наш!» все чаще стало восприниматься крымчанами буквально. Они начали прозревать, что продали свой дом за пустые обещания, и, в действительности, Крым стал не их, а тех, кто кричал «Крым – наш!».
Любое недовольство пресекалось на корню. ФСБ работало на полную катушку, проводя «разъяснительную беседу» с недовольными, сажая за решетку наиболее рьяных. Будин не скрывал свое отношение к крымчанам, ведь в его понимании они остались украинцами. Ему было наплевать на их проблемы, он строил свою военную базу, угрожал всему миру и мстил Украине.
Будин кое-как привел себя в порядок и направился в столовую. Он любил принимать завтрак в одиночестве. Дубовый позолоченный стол находился посередине огромной столовой. Убранству и помпезности личной президентской столовой комнаты могли бы позавидовать исторические музеи. Картины великих художников на мраморных стенах, по периметру комнаты каменные бюсты известных личностей, писателей и политиков, в том числе и бюст самого В.В. Успокаивающая классическая музыка лилась из спрятанных динамиков. Стол, как всегда, ломился от блюд. Обычно, Василий Васильевич не говорил, что он хочет сегодня откушать. Кремлевским поварам приходилось извращаться и готовить множество изысканных блюд, которые потом подавались на стол перед самым приходом президента. Будин мог попробовать лишь пару яств, например запеченного барашка с рисом и пару салатов, а к остальным даже не притронуться. Если у господина президента было паршивое настроение, он мог высказать главному повару все, что он думает о нем и его стряпне. Но, обычно, Василий Васильевич был удовлетворен работой кремлевской кухни. Чтобы исключить возможное отравление, продукты перед готовкой и сама еда тщательно проверялась перед подачей на стол специальными людьми из личной охраны Будина.
После завтрака президент отправился на совещание министров. Прошло два часа с момента начала, но никто даже не думал расходиться. Василий Васильевич занял свое место и приказал докладывать. Сводки об экономике регионов, показатели добычи полезных ископаемых, министр внутренних дел доложил о расследовании резонансных преступлений, министр образования о проблемах финансирования ВУЗов. Все как всегда, Будину было скучно. Подписавши пару бумаг, подсунутых председателем правительства Дмитрием Зайцевым, Василий Васильевич закончил совещание и отправился в свой кабинет.
– Семен, вызови мне Астафьева, – приказал Будин, входя в приемную.
– Сейчас сделаю, Василий Васильевич!
Будин вошел в кабинет и прошел во вторую комнату. Здесь у него хранилась личная библиотека, состоявшая, в основном, из старинных и редких книг. Но президент их не читал. Не из-за того, что не было времени, или желания. А потому, что понимал, прочитать все книги, которые у него есть, просто не реально. Зачем делать то, что не в силах закончить? Поэтому, он даже не начинал. Будин подошел к книжным полкам и потянул за скрытый рычаг. Одна из полок отошла в бок, открыв потайную дверь сейфа. Здесь, в сейфе, он хранил ценные вещи и документы. Ценные для него лично. Здесь была его память. Он любил иногда, по вечерам, доставать кожаные позолоченные папки, пересматривать и перекладывать фотографии, перечитывать пожелтевшие газетные вырезки, окунаясь в воспоминания прошлого. В этих папках была вся его жизнь. От рождения до политического триумфа. Здесь были фотографии его детства, юности. Первая статья в местной газете с упоминанием мальчика Васи Будина, когда его команда заняла призовое место в городских спортивных соревнованиях. Фото из университета, друзья-студенты, преподаватели. Даже сохранилась стенгазета, которую они делали в честь Октябрьской революции. Служба в органах безопасности, опять же, друзья-коллеги, вырезки из журналов и газет про события, к которым молодой разведчик Василий Будин приложил руку в той или иной степени. Затем зрелость, Василий Васильевич Будин уважаемый политик, снова друзья-коллеги, в основном бывшие, фото с зарубежными партнерами, вырезки из иностранных журналов и газет, человек года, первое место в рейтинге влиятельных людей мира, снова человек года... Его семья, первая жена, вторая жена, третья. Фото детей, родителей... И так далее, вся его жизнь была закрыта от глаз в этом железном хранилище.
Но сейчас Будин открыл сейф не для того, чтобы предаться ностальгическим воспоминаниям. Он искал один снимок из личного архива. Доставши папку, в которой, как он помнил, должна находиться эта фотография, Будин плюхнулся в кожаное кресло. Перед собой, на журнальном столике, раскрыл папку и стал искать.
На глаза попалась семейная фотография, на которой была изображена семья Будиных, его первая жена и две маленькие дочери. Первую жену, в свое время, он оставил ради молодой спортсменки, олимпийской чемпионки по фигурному катанию. Но время идет, фигуристка тоже постарела. Потом была третья молодая жена, неофициальная, и тоже, спортсменка. Сейчас у Будина никого не было. Дочери отвернулись от него, но он на них зла не держал. После долгой жизни за границей, дети никак не могли привыкнуть к русской действительности. Чтобы не мусолили глаза, Василий Васильевич отправил их жить в Норильск, пока не сойдет их европейская спесь. Проши годы, но дочери так и остались в Норильске. Его помощник Семен вначале напоминал, когда у них дни рождения, чтобы позвонить-поздравить. А в последние годы Семен уже сам, без участия Будина отделывался поздравительной открыткой от имени отца. Кстати, по поводу фото семьи. Можно было, конечно, семейную фотографию не прятать в сейфе, а вставить в рамку и поставить на рабочий письменный стол. Но место на столе уже было занято. Там уже стояла в золотой рамке фотография себя любимого...
Переложивши кучу бумажек, президент наконец-то вытащил ту, которая была ему нужна. На фотографии был изображен молодой улыбающийся по пояс раздетый Будин, рядом с ним стоял тоже молодой и улыбающийся паренек таких же лет. Дело было летом, в каком году, Василий Васильевич не помнил. Лето, студотряд, работа в поле, помощь колхозникам, то ли картошка, то ли свекла. Имя парня, который рядом стоял с Будиным, было Аркадий. С этим Аркадием они познакомились в студенческом лагере, он учился на параллельном факультете. Он ему запомнился острым умом и не менее острым языком. Фамилию он не помнил, да это и не важно.
Вообще, у Будина в последнее время появилось новое развлечение. Пересматривая каждый раз свой архив, Василий Васильевич находил фотографии людей, которых не мог вспомнить. Или помнил, но смутно. В любом случае, ему интересно было узнать, как сложилась судьба у тех, кто был на фото рядом с ним, двадцать, тридцать или пятьдесят лет назад. Он брал снимок, вызывал Астафьева и давал ему поручение. Спустя несколько дней начальник Тайной канцелярии докладывал все об этом человеке, кем и где работал, где жил, чем занимался, и если умер, то когда и где похоронен, и так далее. Если Будину после доклада Астафьева становился интересен этот человек, он изъявлял желание встретиться с ним лично. Он давал приказ найти и привезти человека в Кремль, где за шикарным обедом проводил с ним беседу. Реакция людей была самая разная, кто-то падал в обморок, кто-то не сдерживал слез, а кто-то начинал целовать руки Великому вождю...
Настала очередь узнать судьбу паренька Аркадия, и Будин имел желание передать Астафьеву эту фотокарточку для работы.
В первой комнате зазвонил коммутатор. Будин убрал папку в сейф и вышел в кабинет.
– Слушаю.
– Василий Васильевич, здесь Астафьев.
– Пусть войдет.
Федор Петрович вошел в кабинет президента Российской империи и, как положено, согнул колени и ссутулился.
– Докладывай, Федор, что у тебя.
– Василий Васильевич, по делу возможного покушения работаем. Арестовали уже десять человек, восемь дают показания, двое скоро сознаются.
– Всех участников арестовали?
Астафьев переступил с ноги на ногу.
– Нет, Василий Васильевич. Не всех, но работаем! Но все личности установлены, дело времени.
– Хорошо. Что дальше.
– Есть еще одно дело, Василий Васильевич, не совсем приятное.
Будин прищурил и так мелкие глазки и уставился на Астафьева. От этого проникающего взгляда Астафьеву стало не по себе. Но он, как обычно, взял себя в руки, выдохнул и продолжил.
– Это связано со снабжением Южного направления.
– Давай, Федор, докладывай.
Получив благословление вождя, Федор Петрович начал.
– Сегодня утром я получил доклад из особого отдела ФСБ. В нем говорится об утечке информации, которая произошла по вине двух непосвященных людей. В результате инцидента, случившегося в момент передачи документов с планами поставок, два человека получили несанкционированный доступ к секретной информации. Эта информация включала в себя данные по дислокации грузополучателей, объемом и ассортиментом снабжения, дате и времени поставки. Эти люди задержаны, с ними ведется беседа.
– Кто они?
Астафьев открыл свою папку, перевернул лист и стал читать.
– Лейтенант Сергей Ковалев. Двадцать шесть лет. Только из Академии. Когда это все произошло, направлялся по распределению в часть города Шахты для несения дальнейшей службы. Согласно его анкете, ни в каких порочащих его связях не замечен. Отличник политической и строевой подготовки, кандидат в мастера спорта по самбо, закончил Академию с красным дипломом, награжден значком ГТО первой степени. Политически стабилен. Выходец из рабочей семьи. Не женат.
– Кто второй?
– Майор Александр Стешко. Сорок пять лет. Корреспондент военно-политической газеты «По стопам дедов». По заданию редакции направлялся в Шахты для подготовки репортажа об армейских буднях военных артиллеристов. Участник второй Чеченской войны. Имеет боевые награды. Два высших образования. Первое – МАИ, диплом конструктора летательных аппаратов малой авиации. Второе – закончил МГУ, кафедру журналистики. Работал в редакции «Эхо Москвы». В свое время был автором статей, которые можно было квалифицировать, как «подрывающие авторитет России». Благодаря разъяснительной работе, проведенной соответствующими органами, за инакомыслящие взгляды и написанные статьи раскаялся и поступил на военную службу. Сейчас пишет заметки и патриотические статьи в газете «По стопам дедов». В связях, порочащих звание офицера не замечен. Владеет английским языком. Женат, двое детей.
– Что будете предпринимать?
– Будут ли ваши рекомендации, Василий Васильевич?
– Гм-м. Как его? Лейтенант Ковалев? Отправьте его на самый дальний блокпост, никаких внешних связей. Подписку о неразглашении. И последите за ним. Если даст хотя бы намек для подозрений, сразу изолировать. Приглядимся к нему, может в будущем этот лейтенант нам пригодится.
– Понятно, – Астафьев сделал себе пометку в папке, – что делать с майором?
– Корреспондент, значит... «Эхо Москвы», значит... Организуйте ему «несчастный случай при исполнении служебных обязанностей». Семье – денежная компенсация, квартира и так далее.
– Понятно, записал.
– Кто был ответственным за передачу документов?
– Полковник Климов. Он отвечает за ряд позиций Южного снабжения со стороны Ставропольского направления.
– Разжаловать в капитаны, отменить выслугу лет, снять персональную надбавку и отправить переводом в Мурманск!
– Понял, Василий Васильевич, записал.
– Хотя нет... Ему тоже несчастный случай...
– Понял.
– Что еще?
– У меня все, Василий Васильевич.
– Дело есть, Федор, у меня к тебе.
– Слушаю, Василий Васильевич.
– Вот фотография. Сними сейчас копию, оригинал верни. Выясни, ну, ты понял, все об этом человеке. Хорошо?
– Так точно, Василий Васильевич. Сделаем!
Спустя пару минут Астафьев вернулся, отдал фотографию Будину и снова откланялся. Василий Васильевич взял фотокарточку и отнес обратно в сейф. В тот момент, когда он клал на место папку с возвращенным снимком, вдруг из сейфа выпала и плавно опустилась на ковер какая-то фотография. Президент наклонился и поднял выпавший снимок.
Спустя мгновение настроение президента кардинально поменялось. Тонкие губы пришли в движение, натянутые щеки покраснели, а глаза запылали гневом. Он узнал эту фотографию. Почему-то, он думал, что избавился от нее. Хотя, нет, он вспомнил! Он не смог порвать ее в прошлый раз. И в позапрошлый не смог. И еще раньше...
На снимке важный, красивый, сильный президент Российской Федерации стоял на подиуме рядом с другими влиятельными лидерами сильнейших государств мира. Он был наравне с ними – такой же влиятельный, такой же мировой лидер. Таким считал он себя. И до этой встречи он был уверен, что и другие так считают. Но это встреча была последняя для президента России с сильными мира сего. Саммит «большой двадцатки «G20» в Австралии Будин запомнил на всю жизнь. Такого публичного позора как тогда, он не испытывал никогда. Его опустили, как последнюю «шестерку». Казалось, каждый имел за честь подойти и выказать презрение к его особе. Его, великого Будина, президента могучей ядерной державы заплевали как подзаборного бомжа. Сгорая от стыда и ненависти, униженный Будин тогда досрочно покинул саммит, мотивируя каким-то бредом про неотложные дела. Даже четыре военных корабля, которых Будин притащил за собой на саммит, не помогли избежать позора.
На фотографии президент России выглядел красивым, сильным, еще достаточно молодым, но бесконечно печальным и совершенно одиноким среди равных ему улыбающихся президентов. Как прокаженный, он стоял сам, с краю. Даже те несколько метров, которые отделяли его от остальной группы людей, казались непреодолимой пропастью. Тогда на обеде, он помнил, тоже никто не составил ему компанию. Еще он помнил, как перед россиянами этот позор пыталось «замазать» российское телевидение, но от этого стало только хуже. Один недоучка-ведущий додумался заявить, что «особы царских кровей принимают пищу отдельно от челяди, поэтому наш президент завтракал принципиально в одиночестве». Будин готов был тогда самолично придушить этого лизоблюда! Эту фразу народ поднял на смех, перефразируя, мол, с «петухами» на зоне никто не ест за одним столом. Но это было давно. В прошлом. И это прошлое хранится в одной из позолоченных папок, в секретном стальном сейфе, и только у одного человека есть ключ к этому прошлому. Кстати, потом этот ведущий куда-то исчез… Как же его звали?
Василий Васильевич немного успокоился, разгладил помятую фотографию и опять положил в сейф. Прошлое, каким бы оно не было, снова было под замком.
Василий Васильевич Будин подошел к окну. За разрисованным морозом пуленепробиваемым стеклом кружились на ветру снежинки. Внизу под окном человек лопатой усердно расчищал дорожки. Будин наблюдал за работой дворника и думал о великом. «Особы царских кровей принимают пищу отдельно от челяди...», – а ведь тот ведущий новостей, как впоследствии оказалось, дело говорил! Ай да сукин сын! Может быть, зря он тогда намекнул Астафьеву, что ему не нравится телеведущий? Да ладно, не зря, вон их сколько развелось, дикторов...
«Особы царских кровей»... Будин развернулся от окна и подошел к коммутатору.
– Семен, вызови мне Казимирова!
Казимиров Иван Арнольдович был главным кремлевским политтехнологом. Все, что вещается с экранов телевизоров, печатается в прессе, распространяется в виде слухов и так далее, все рождается в светлой извращенной голове господина Казимирова и в головах его безумных сотрудников. Само собой разумеется, все это делалось под руководством президента Будина. Он приветствовал идеи Казимирова, даже приходилось порой придерживать его сверхнапористый молодой запал. Но ничего, какой бы не была крупной ложь, это делалось во благо. И россияне, это главное, все проглатывали не разжевывая. От детских книжечек с современными патриотическими сказками и от школьных предметов «Новейшая история Российской империи» до широкоформатной затянувшейся эпопеи с «бандеровцами-фашистами», «Киевской хунтой» и «злыми тупыми американцами».
– Василий Васильевич, здесь Казимиров.
– Пусть войдет. Да, Семен, коньяка еще принеси.
Иван Арнольдович был высоким, худым сорокалетним мужчиной с седеющими висками, которые он успешно подкрашивал. Мягкие манеры и мелодичный голос, элегантный чуб и бородка, острый нос и чуть растопыренные ушки. А еще Казимиров очень любил золото, это было заметно по дорогим золотым перстням, браслету и тяжелой золотой цепочке на шее. На запястье красовались золотые часы. Запонки модной полосатой рубашки тоже были золотыми. Была еще недавно серьга в ухе. Но Василий Васильевич это не приветствовал и постоянно делал замечание своему главному политтехнологу. Тот спокойно их игнорировал, пока Будин как-то в гневе не выдрал сережку из уха Казимирова. Больше он ее не носил. Кстати, была еще одна серьга на теле Казимирова, но об этом Василий Васильевич даже не мог догадываться.
– Добрый день, Василий Васильевич, – пропел мелодичным голосом Иван Арнольдович.
Будин предполагал, что Казимиров мог быть иной сексуальной ориентации, что в России жестко преследовалось уголовным кодексом. Но он ценил этого человека как специалиста, как лучшего в своем деле, поэтому не замечал его странности. Но это пока, а там будет видно.
– Приветствую, Ваня, приветствую. Коньяк будешь?
Семен как раз занес бутылку коньяка.
– Спасибо, не откажусь.
– Ты извини, пьем грузинский. Семен, скотина, не может организовать нормального коньяка, приходится пить это...
Личный помощник сглотнул и опустил взгляд.
– Сараджишвили, – промямлил Семен.
– Что?
– Коньяк так называется, Василий Васильевич.
– Гм-м... Ты видишь, Ваня, с кем мне приходится работать? Пошел вон!
Семен забрал поднос и выбежал из кабинета.
– Присаживайся, Ваня, не стой.
Казимиров был, чуть ли не единственным человеком, который стоял перед президентом России, не сутулясь, в полный рост. Но, как известно, Василий Васильевич этого не любил. Поэтому Казимиров был, чуть ли не единственным человеком, которому президент России предлагал присесть.
Иван Арнольдович элегантно выгнул спинку, присел на краешек стула и грациозно закинул ногу за ногу. Будина всегда бесило, как он это делал. Чтобы не смотреть на это безобразие, он отвернулся, достал пару бокалов и налил коньяка. Один бокал взял себе, другой предложил Казимирову.
– За ваше здоровье, Василий Васильевич.
– Спасибо, дорогой. И тебе не болеть.
«Особы царских кровей»... Будин, причмокивая тонкими губами, смаковал эту фразу.
Не так давно получив от Будина задание, Казимиров и его ребята сейчас работали над грандиозным планом «возрождения самодержавия в России». Есть великая Российская империя, почему ею должен править какой-то президент? Что это за непонятное американское слово «президент»? Империей должен править царь! Царь всея Руси, как было испокон веков. Тем более, что кандидатура на престол есть. Осталось за малым: подготовить российский народ к необходимости смены строя. Конечно, это только слова – «осталось за малым». На самом деле предстоит большая работа. Необходимо запустить всю агитационную и пропагандистскую машину на полную катушку. Опыта в этом деле предостаточно, стоит только вспомнить «Крымнаш» или «Холодную Агрессию». Чтобы люди сами стали умолять Будина сесть на престол. «Если не Будин, то кто?» И тогда, он, конечно, согласится, «народ ведь просит».
– Как продвигаются дела, Иван, по нашей новой теме?
Казимиров, красиво оттопырив мизинец, еще раз пригубил бокал и поставил его на стол.
