Текст книги "Птичка"

Автор книги: Арина Теплова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Прекрасно! Значит, мне показалась, что она сама обнимала меня и ласково шептала мне на ухо о любви, а затем поцеловала в губы?! – не унимался Дмитрий. – Но как же ее чувства, Николай? Согласись, что она до сих пор любит меня! Меня!

– Я вижу это, Митя, – уже недовольно заметил Николай. – Но я постараюсь сделать все, чтобы она забыла тебя.

– Ты слишком уверен в себе брат, – прогрохотал старший Скарятин. – А если у тебя ничего не получиться, что тогда?

Случилось длительное молчание и Глаша, которая стояла за дверью, ощутила, как ее сердце испуганно сжалось от того, что мог сейчас ответить Николай. Ей стало безумно страшно только от одной мысли о том, что Николай Петрович мог отступиться от нее, и тогда его тепло и ласка будут потеряны для нее навсегда. Да она понимала, что не любила Николая в этот миг, но она знала точно, что любовь Николая была нужна ей как целительный воздух, в ядовитом саду, где был Дмитрий. Спустя несколько минут она, наконец, услышала глухой голос Николая.

– Я готов отступиться от Аглаи Михайловны, лишь в одном случае.

– Каком же? – так же напряженно спросил Дмитрий.

– Если я буду знать, что ты любишь Глашу и готов жениться на ней. Я отойду в сторону и не буду Вам мешать. Ответь Дмитрий, ты готов сам жениться на ней? Только в этом случае я отступлюсь от нее. Ибо она более не должна страдать.

Настало вновь долгое молчание, и Глаша ощутила, что теперь ее сердце сжалось от другого чувства, безумного чувства любви к Дмитрию, который мог своим единственным ответом осчастливить ее или сделать несчастной.

– Ты прекрасно знаешь, что я не люблю ее, – холодно парировал Дмитрий. – А жениться… Я женюсь на Полине Сергеевне.

Глаша устало прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Ее сердце сжалось от смертельной тоски, и она осознала, что ее участь решилась.

– Аглая Михайловна станет моей женой, – сказал твердо Николай. – И да будет так, – он немного помолчал. – Однако есть досадное обстоятельство. Завтра наш полк переводят в Бессарабию. Вчера пришло донесение из Крыма – Порта закрыла Босфор. Похоже, снова будет война с турками. Я получил приказ проверить боеготовность людей и оружия. Я думаю, проторчу в Кишиневе около месяца. Свадьбу придется отложить.

На какой-то момент молодые люди замолчали. А Глаша за дверью, облегченно вздохнула оттого, что у нее будет шанс и она вообще не выйдет замуж за Николая. Ведь теперь ее свадьба отложится, а затем возможно она сможет уговорить Николая Петровича отпустить ее. Однако неожиданно раздался глухой голос Дмитрия:

– Зачем откладывать свадьбу? Раз ты не можешь венчаться двадцать пятого, я поговорю со священником, и в этот день обвенчаемся мы с Полиной Сергеевной.

– А она согласится?

– Я думаю да. Главное, чтобы ее платье было готово к этому сроку.

– Мне кажется, ты говоришь не уверенно, – заметил Николай.

– Тебе кажется, – ответил Дмитрий. – Моя свадьба с мадмуазель Лачиновой дело решенное, и если венчание состоится скорее, я буду только рад этому.

Глаша прикрыла глаза и болезненно вздохнула. Ее мозг перетирал последние слова Дмитрия. И она отчетливо отметила, про себя, что Дмитрий явно жаждет свадьбы с Полиной раз готов перенести свадьбу на ранний срок. А ее Глашу, которая любила его больше всех на свете, он не просто никогда не рассматривал в качестве невесты, но и явно ненавидел, раз теперь говорил о ней гадости.

– Ну что ж тогда так и порешим, – раздался, словно приговор голос Николая. – Ты женишься двадцать пятого ноября. А я запланирую свадьбу с Аглаей после Рождественского поста.

– Последний раз прошу тебя Ники, одумайся, – вновь глухо произнес Дмитрий. – На ком ты женишься? Аглая недостойна тебя!

– Я люблю ее. Без нее я не смогу быть счастливым.

– Ты полный дурак, братец, – в ответ заметил Дмитрий. – Эта девчонка погубит тебя. У нее сладкий голос и красивая внешность. Но она настоящая змея. Как она предала меня, так же, она предаст когда-нибудь и тебя. Попомни мое слово!

Замерев от очередного потока злобы Дмитрия, Глаша не услышала, быстрые приближающиеся шаги. Когда дверь кабинета резко отворилась, и на пороге появился старший Скарятин, она ахнула и отшатнулась от него.

Не ожидая увидеть перед собой бледную девушку с огромными влажными глазами, Дмитрий так же замер у дверей кабинета, и злобно прищурился. Он отчетливо осознал, что возможно она слышала их разговор.

– Отчего Вы так ненавидите меня? – прошептала Аглая одними губами, с болью посмотрев в его холодные злые глаза.

Скарятин ехидно оскалился ей в лицо.

– Вы льстите себе, Аглая Михайловна! – криво натянуто произнес Дмитрий. – Вы слишком жалкое существо и не достойны моей ненависти. – Его взгляд изменился и из ехидно-холодного стал угрожающим. – Только посмейте обидеть моего брата. Предостерегаю Вас! Если я узнаю, что Вы неверны ему, я найду Вас и раздавлю словно гадюку!

Выплюнув эти слова, он быстро обошел девушку, и устремился в сторону парадной. Глаша устало прикрыла красные глаза и болезненно сглотнула. Гадкие слова Дмитрия, словно нож врезались в ее сердце, и она ощутила, что надо немедленно убить в себе любовь к этому мужчине, пока эта любовь-мука не убила ее.

Николай уехал четвертого ноября. Аглая простившись с женихом у кареты, едва не расплакалась, понимая, что теперь ей предстоит выдерживать ненависть Скарятиных и Лачиновой в одиночестве, без поддержки ее ангела хранителя в лице Николаши, как она ласково называла молодого человека.

Все последующие дни и недели, Глаша не в силах выносить постоянное презрение домочадцев, старалась избегать общества Веры Кирилловны и Дмитрия Петровича. Девушка превратилась почти в затворницу в своей спальне, поглощая в большом количестве различные книги, взятые ею из домашней библиотеки. Она часто проводила большую часть дня в спальне или в дальнем углу сада. А с Верой Кирилловной встречалась лишь за ужином, во время которого Аглая молчала, и сидела, опустив глаза, боясь даже неловким жестом вызвать неудовольствие матери Николая. Дмитрий и Полина, редко ужинали в доме Скарятиных, и за все время до свадьбы Дмитрия она видела их лишь пару раз.

Ежедневно Глаша получала нежные письма от Николая, который заверял ее в своей любви и предрекал близкую встречу. Это очень утишало Аглаю. После прочтения писем Николая Петровича она становилась спокойна и счастлива, и даже улыбалась. Однако осознание того, что Дмитрий скоро женится все же терзало ее, и ежедневно она подавляла в себе чувства к старшему Скарятину, желая поскорее выкинуть его эффектный бравый образ из своих мыслей и воспоминаний.

День свадьбы Дмитрия и Полины быстро приближался, и Лачинова увлеченная подготовкой к торжеству, стала реже приезжать в дом Скарятиных. Конечно же, она с радостью согласилась с предложением Скарятина перенести свадьбу на более близкий срок, думая, что Дмитрию не терпится сделать ее своей женой. Полина и ее отец взяли почти все хлопоты по устройству торжества на себя, а Дмитрий был только рад этому. Лишь несколько раз в неделю Полина все-таки встречалась с женихом, или у Скарятиных или в доме отца, дабы обсудить тот или иной вопрос по празднованию.

В тот субботний день все утро лил дождь. С утра Полина очередной раз приняла швею, примеряя свадебное платье, которое было почти готово. В три Лачинова должна была встретиться в кофейне на Невском со своей давней и единственной подругой француженкой ле Виль, и до трех у нее еще было пара часов. Оттого Полина решила съездить навестить жениха, дабы проверить, чем занят Дмитрий, пока она готовится к предстоящей свадьбе.

В одиннадцать в легком закрытом экипаже Полина прибыла в особняк Скарятиных и, проворно сняв перчатки, направилась через гостиную в кабинет, где обычно по утрам работал Дмитрий Петрович. Однако ни в кабинете, ни в гостиной, Скарятина не оказалась. Открыв дверь в галерею, что вела в направлении библиотеки, Полина услышала голоса. Мужчина и женщина говорили на повышенных тонах, и весьма громко. Голос Дмитрия она узнала сразу и заинтересованно поспешила в нужную сторону. Едва Полина приблизилась к приоткрытым дубовым дверям библиотеки, как ее напряженный взор отразил странную картину.

Аглая в светлом золотистом платье, стояла на одной из верхних ступеней высокой лестницы у книжного шкафа. В одной руке она сжимала книгу, а другой цепко держалась за перила, как будто боялась упасть. Дмитрий Скарятин стоял внизу у лестницы, и его плечи были как раз на уровне лодыжек девушки. Одна его рука также держала деревянную боковину лестницы, а вторая бесцеремонно сжимала ступню Аглаи в белой тряпочной туфельке.

– Прекратите! – раздался раздраженный голос Аглаи, и ее наклоненная головка и недовольный взгляд, направленный на Дмитрия, навели Полину на мысль, что здесь происходит нечто странное.

– Отчего Вы так кричите Аглая Михайловна? Я лишь хотел придержать Вас, дабы Вы не упали, – произнес нагловато и глухо Дмитрий, и Полина увидела, как его широкая ладонь прошлась по ступне Аглаи в шелковой туфельке, как бы лаская ее.

Глаза Полины округлились от удивления, и она невольно опешила, замерев в проеме двери и не спуская заинтересованного взгляда с молодых людей.

– Уберите руки, я же Вам сказала! – прошипела громко Аглая, пытаясь освободить ножку, которую удерживала ладонь Скарятина. Дмитрий в ответ только хмыкнул, и его ладонь со ступни Глаши переместилась выше на лодыжку девушки, бесцеремонно задрав золотистую ткань юбки. Вторая же его рука сильно дернула лестницу. Аглая вскрикнула и книга выпала из ее рук и упала на пол. Она дико вцепилась обеими руками в перила, боясь упасть.

– А если я качну сильнее, то Вы, наверное, упадете. Вот будет пассаж, моя птичка, – произнес, как будто забавляясь, Дмитрий. Его рука снова снизу вверх медленно прошлась еще выше, лаская уже коленку Аглаи, затянутую шелковым белым чулком. Она вновь попыталась скинуть его наглую ладонь со своей коленки, дернув ногой. В следующий миг Дмитрий вновь сильно качнул лестницу уже на себя, и девушка, едва не слетев с нее, повалилась назад и сорвалась со ступени. Однако тут же ухватившись руками, она оказалась на ступени ниже, в тот же миг гневно воскликнув:

– Я уже взяла книгу. Дайте мне спуститься!

– А разве я не даю? – воскликнул молодой человек глухо и нагловато. А его рука в третий раз быстро провела снизу вверх ладонью до колена девушки, далее устремилась к ее бедру, и осталась как раз в том месте, где кончался кружевной белый чулок. Оторопев от его наглости, Аглая попыталась пнуть Скарятина, но Дмитрий прижал ноги девушки к лестнице, с силой навалившись на девушку всем телом, и не давая ей спуститься. Его лицо было устремлено вверх, и было на уровне груди Глаши. Он не спускал взгляда со склоненного недовольного личика Аглаи, обрамленного светлыми локонами волос. – А почему бы нам не продолжить разговор в более уединенном месте? – спросил он так тихо, что Полина едва разобрала его слова.

Лачинова похолодела. Она даже не представляла, насколько развратен ее жених. Но эта Аглая, как она позволяет такое?

В следующий миг Глаша, резко развернулась и со всего размаху влепила Дмитрию пощечину. С силой оттолкнув молодого человека, пиная его ногами, она слетела с лестницы. Приземлившись на ковер, у ног отпрянувшего Скарятина, она быстро вскочила на ноги и процедила:

– Пойдите прочь милостивый государь! Я не желаю с Вами иметь никаких дел…

Полина отпрянула за дверь, увидев, что Аглая почти бегом направилась к выходу. Лачинова едва успела укрыться за портьерой, что висела за дверью, как из библиотеки вылетела Глаша, приподнимая платье и, бегом направилась в сторону гостиной. Полина замерла, боясь выдать себя и, уже спустя минуту мимо нее быстро прошествовал Дмитрий Петрович, бурча что-то себе под нос так же в сторону гостиной.

Дождавшись пока высокая фигура Скарятина исчезла из виду, Лачинова вышла из своего укрытия и попыталась привести дыхание в порядок. Сцена, увиденная ею, была невозможно развратна, интимна и мерзка. Она не понимала, отчего Дмитрий, так бесцеремонно обращался с невестой Николая Петровича, и отчего делал Глаше недвусмысленные предложения? Вся в своих думах Полина медленно направилась в гостиную, по дороге встретив слугу и велев ему позвать к ней горничную Аглаи Михайловны. Естественно за несколько серебряников, горничная Анюта, рассказала Лачиновой все подробности появления и пребывания Аглаи Михайловны в доме Скарятиных.

– Видели те барышня, – объяснила Анюта. – Аглаю Михайловну привез в дом Дмитрий Петрович и почти несколько месяцев, она была его содержанкой. Однако когда вернулся со службы Николай Петрович, она переметнулась к нему, ибо он сделал ей предложение.

– И что же, теперь она полюбовница Николая Петровича? – с презрением в голосе заметила Лачинова.

– Об этом мне неведомо барышня. Однако я никогда не видела, чтобы у Николая Петровича были плотские отношения с Аглаей Михайловной.

– Скажи еще, – попросила Полина уже тише. – А с Дмитрием Петровичем, у них так и продолжается?

– Ох барышня чего не знаю, того не знаю. С того времени как Дмитрий Петрович уехали из дому пару месяцев назад, так я больше ни разу не видела их вместе.

После слов Анюты, Полина долго сидела в одиночестве в пустой гостиной, размышляя, как не дать этой наглой развратной Аглае вновь окрутить Дмитрия. Она, опасалась того, что Скарятин может передумать жениться на ней, и вновь возвратиться к прежним отношениям с Аглаей, ибо его желание она очень хорошо видела час назад. Полина решила не оставлять Дмитрия Петровича надолго одного. Оттого с этого дня, все дни напролет Лачинова старалась проводить рядом с Дмитрием, ни на минуту не выпуская его из поля зрения, и показывая ему всем видом, что она сильно влюблена в него. Боясь остаться без жениха, Полина даже начала поощрять Дмитрия в ласках и поцелуях, которые раньше вызывали у нее лишь омерзение. Правда и сейчас, когда он крепко обнимал ее и, страстно целовал в губы, у нее возникало чувство брезгливости, но она терпела, и готова была терпеть еще многое, дабы только состоялась их свадьба.

Двадцать пятое ноября началось для Глаши с сильной головной боли. Проплакав всю ночь напролет, девушка проснулась лишь к девяти часам. Весь предыдущий день она не видела Дмитрия, ибо его не было дома. Лишь вчера поздно ночью она, заслышав подъехавший экипаж, видела, как он вошел в дом. Тогда ночью она, потушив свечи в своей комнате, и прижавшись ухом к двери своей спальни, прислушивалась к его шагам, которые прошли по коридору и затихли в соседней спальне.

Утром осознание того, что сегодня в полдень Дмитрий женится и навсегда свяжет свою судьбу с другой женщиной, травило ее душу, не давая ей успокоиться. Конечно, еще давно Глаша решила, что не поедет на торжество и заявила об этом Вере Кирилловне еще неделю назад.

Но сегодня около двенадцати часов по полудни в Глаше что-то надорвалось и она, осознавая, что все уже давно в церкви, быстро облачилась в темно серое платье и, надев шляпку с черной вуалью, выбежала из дому. На улице поймав экипаж, Аглая устремилась к церкви, где проходило венчание. Она успела только к окончанию службы. И едва ее карета остановилась у церковных врат, она увидела, как молодые вышли из церкви на крыльцо под звон колоколов. Полина в голубом, вышитом жемчугом платье с длинным шлейфом, красивая и довольная, по-свойски держалась за сильный локоть Скарятина и улыбалась приглашенным, которые толпились на паперти.

Аглая же, приникнув к окну кареты, диким болезненным взором, сквозь пелену слез, следила за молодоженами, которые спустились по ступеням во двор церкви. Приняв несколько поздравлений, молодая чета направилась к белой открытой коляске, которая ожидала их. Аглая понимала, что в карете и в шляпке с вуалью ее вряд ли узнают, и оттого беспрепятственно следила за всем, пока карета молодых не скрылась на соседней пыльной улице. Аглая знала, что теперь не увидит Дмитрия Петровича очень долго, ибо основные торжества были устроены в доме Лачиновых. И должны были продолжаться более месяца.

И Глаша в последний раз, со слезами оплакивая свою горькую несчастливую любовь к Дмитрию, поклялась себе, что уже никогда более она не будет лить слезы по этому мужчине. Мужчине, который был для нее смыслом жизни. Мужчине, которому она отдала самое дорогое, что у нее было – свое сердце. Мужчине, который не оценил ее любовь и преданность. Мужчине, который все последние редкие встречи делал, все чтобы унизить ее и оскорбить, видимо желая, чтобы она возненавидела его. Мужчине, который теперь принадлежал другой женщине.

Теперь сидя в этой мрачной карете, Аглая дала себе зарок, что более никогда она не будет в своих мыслях воскрешать образ темноволосого раненого офицера, которого она спасла когда-то на берегу залива, и постарается навсегда позабыть все, что было между ними когда-то.

Прошел месяц. К Рождеству вернулся Николай. Глаша, едва увидев молодого человека в парадной, бросилась к нему на шею.

– Я так соскучилась… – прошептала она радостно.

– Я тоже моя ласточка, – заметил Николай, сжимая девушку в своих объятьях. – По дороге сюда я заехал в церковь святого Николая Чудотворца, и договорился о свадьбе. Двадцать второго числа нового года. Вы рады?

Аглая счастливо улыбнулась Николаю Скарятину. За этот долгий одинокий и полный страданий месяц, она многое передумала и пережила. И в итоге к ней пришла спасительная мысль о том, что возможно после она и сама полюбит Николая и будет счастлива, ибо его целительная искренняя любовь, наполняла ее теперешнюю жизнь смыслом. Многое переосмыслив за этот долгий месяц, и надеясь на то, что после свадьбы они уедет в свой дом, Аглая решила, не отменять свадьбу, и все же стать женой Николая Петровича.

– Я рада, что Вы вернулись, Николаша…

После этих слов Скарятин страстно приник своими губами к губкам девушки, и они долго стояли у лестницы, целуясь, и говоря друг другу любовные и милые слова.

Итак, Глаша вновь намеревалась стать счастливой и весь месяц до свадьбы, прошел для нее в предсвадебных хлопотах, и был окрашен любовью и заботой Николая. Даже Вера Кирилловна, как будто искренне смирилась с их предстоящим браком, и редко высказывалась в сторону Аглаи.

За три дня до свадьбы, вечером девятнадцатого января, в особняк Скарятиных пожаловали Дмитрий и Полина. Едва молодожены вошли в теплую гостиную, где пили чай домочадцы, как личико Аглаи омрачилось. Старший Скарятин в темно-синем военно-морском мундире выглядел, как и обычно, эффектно и дерзко. А его молодая жена, красиво и надменно. Аглая отметила, что Дмитрий не удостоил их с Николаем даже взглядом, и сразу же направился целовать ручку Веры Кирилловны, которая сидела у камина. Почти два месяца Глаша не видела старшего Скарятина. И за это время Аглая, если уж не забыла его облик, то по крайне мере научилась не думать о Дмитрии постоянно. И теперь, словно черный призрак из прошлого, он вновь появился в ее жизни, как напоминание о ее дурных поступках, которые она совершала ради этого мужчины. Вера Кирилловна радушно встретила старшего сына и его жену, расспрашивая молодых людей обо всем и явно преобразившись. Аглая тут же сославшись на недомогание, покинула гостиную.

Все последующие три дня Аглае удавалась избегать не только общения с Дмитрием и Полиной, которые приехали на их предстоящую свадьбу, но и даже встреч с ними. Она завтракала в своей комнате, обедала обычно с Николаем в городе, а ужинала в комнате Николая Петровича. Остальное время Глаша проворно перемещалась по дому, опасаясь встретиться с одним из двух неприятных ей людей. Ей посчастливилось, и она не встречалась ни с Дмитрием, ни с его невестой. Лишь однажды Аглая натолкнулась на Дмитрия в кабинете, ожидая увидеть там Николая. Однако сразу же развернувшись, Глаша ретировалась из комнаты, даже не ответив на приветствие Дмитрия Скарятина.

Наступил день свадьбы Николая и Аглаи. С утра Дмитрий пребывал в дурном настроении, ибо еще рано утром он повздорил в кабинете с Николаем, пытаясь отговорить брата от необдуманного шага. Но Николай, как и раньше, не хотел ничего слушать, и лишь твердил, что его любовь к Аглае преодолеет все и они непременно будут счастливы вместе.

Естественно Дмитрий разозлился на брата, и после того как Николай стремительно покинул кабинет, Дмитрий, около часа сидел в кабинете мрачнее тучи, ища предлог, дабы расстроить свадьбу, которая была назначена на одиннадцать часов. Он понимал, что Николай вряд ли сам откажется от Глаши. И оставалось лишь одно последнее средство, которое могло расстроить эту непозволительное венчание. Дмитрий стремительно направился в спальню Аглаи. Без стука он вошел в комнату девушки около девяти, чем вызвал испуганный возглас горничной Анюты. Жестом, он приказал служанке выйти, но она замешкалась, неуверенно взглянув на дверь в ванную комнату. Поняв, что Аглая там, Дмитрий тихо, но жестко приказал:

– Пошла вон.

Горничная почтительно поклонилась и засеменила к выходу, опустив глаза. Дмитрий дождался пока Анюта выйдет, а затем подошел к кровати, краем уха отметив, что в ванной комнате льется вода. Белоснежно-кремовое длинное платье привлекло его внимание, и он прищурился, подходя ближе. Свадебное платье, белье и фата лежали на кровати аккуратно разложенные, и у Дмитрия возникла гадкая мысль испортить кружевное изысканное творение и тем самым оставить Аглаю без подвенечного платья. Однако молодой человек тут же смекнул, что девушка может надеть другое платье. Поэтому он сразу же отогнал эту мысль.

Дмитрий проворно направился к ванной комнате, и нажал на ручку. Дверь оказалась не заперта, и Скарятин распахнув ее, уперся цепким взглядом в полуобнаженное тело девушки. Аглая была лишь в нижней прозрачной юбке до пола, с обнаженной спиной и грудью. Она обернулась и ахнула, невольно скрестив руки на груди. Однако Дмитрий не собирался отступать.

– Какая поэтичная сцена! – воскликнул он. – Невеста принимает ванну, перед тем как поехать в церковь.

– Немедленно уходите! – прошептала она, но голос изменил ей.

– Я пришел Вам помочь.

Он сделал шаг к ней, и Аглая попятившись, уперлась ягодицами в край чугунной ванны.

– Убирайтесь или я закричу! – пригрозила Глаша, пожав губки от досады.

Дмитрий остановился в трех шагах от нее и ухмыльнулся.

– Конечно, дочь торговца именно так бы и поступила…

– Да я дочь купца. Однако Вы не побрезговали этим обстоятельством, когда домогались меня полгода назад, – парировала жестко Аглая, пронзив его острым взглядом.

– Вы моя птичка сами себя предлагали, – заметил Дмитрий и гадко ухмыльнулся. Аглая поджала губки, опешив от очередной его мерзкой фразы. – Я смотрю, Ваши глазки опухли. Наверное, от слез. Ведь выходить замуж за нелюбимого, это так печально ведь так?

– Отчего же за нелюбимого? – тихо произнесла Аглая, не дрогнув под его пронзительным голубым взглядом.

– Вот новость! – воскликнул Дмитрий и изобразил на лице показное удивление.

– Да в начале я не испытывала чувств к Вашему брату. Но теперь многое изменилось. Он очень хороший человек. Он обожает меня, оберегает, жалеет и балует. И я просто не могла не полюбить его.

– Я вижу, что Вы лжете, – как-то натянуто заметил Дмитрий, и его поза стала напряженной.

– Я люблю Николая Петровича, хотите верьте, хотите, нет.

– Конечно же, я не верю, – глухо произнес Дмитрий.

– Право Ваше, – пожала плечами Глаша.

– Вы слишком хитры, оттого и разыгрываете перед ним любовь.

– Я думаю, Вы уже достаточно сказали гадостей. Теперь уходите, дайте мне закончить.

Аглая показала взглядом на дверь и, Дмитрий как-то показно поклонившись, отошел в сторону, пропуская ее. Вихрем, пройдя мимо него обратно в комнату, девушка, все еще прикрывая грудь руками, приблизилась к постели, где лежало платье. Дмитрий же вышел за ней и переместился к креслу, на которое по-свойски уселся. Аглая резко повернулась к нему, прижав к себе свадебное платье, тем самым прикрыв себя, и окатила его злым взглядом.

– Пойдите прочь милостивый государь, Вы мне мешаете! – прошипела она словно кошка.

– Не думаю, что Вам следует надевать фату. Ведь ее надевают лишь невинные девушки, – произнес Дмитрий, растягивая слова. Побледнев Глаша начала подбирать слова, дабы поставить наглеца на место, но не успела, ибо он цинично добавил. – Знаете моя птичка, когда Вам надоест Николай, я с удовольствием приму Вас обратно в свою постель, уж больно Вы страстны в любовных утехах.

– Я так понимаю, Вы уже устали от своей жены, милостивый государь, раз предлагаете подобное мне? – ехидно заметила Аглая. Совсем не ожидая, Глаша невольно своими словами задела больную для Дмитрия тему. С лица молодого человека вмиг исчезла наглая ухмылка, и он стал серьезным.

– Причем здесь моя жена? – набычился он.

– Видимо, Полина Сергеевна не так страстна, как Вы полагали до свадьбы, не так ли? Если не прошло и двух месяцев после свадьбы, а Вы уже домогаетесь других женщин? – добавила она и отметила, что Дмитрий не на шутку разозлился. Скарятин поджал губы и злобно уставился на нее.

– Купчиха! – выплюнул он, испепеляя ее взглядом. Вскочив на ноги, он быстро покинул ее спальню. Аглая устало осела на кровать, и прижала к горящим щекам ладони. Она не понимала, зачем Дмитрий при каждой возможности травит ее и не дает покою. Отчего он делает все, что бы она возненавидела его?

В душной церкви, возвышаясь рядом с Полиной, Дмитрий нервно постукивал носком сапога. Вся эта гнетущая атмосфера раздражала его неимоверно. Гости надушенные и разряженные, тихо сплетничали, обсуждая предстоящее венчание. Николай, стоящий у алтаря и ожидающий невесту, то и дело нервно вытягивал шею, устремляя трепетный взор на входные двери. Матушка, которая находилась по правую руку от Дмитрия рядом с Полиной и как всегда говорила гадости об Аглае и была раздражена и невыносима.

Натянутый словно тетива Дмитрий, стоял, словно неподвижная статуя, терзаемый гнетущими думами. Искоса бросая взоры на свою молодую жену Полину, молодой человек то и дело прокручивал в своей голове последние слова Глаши о том, что Лачинова оказалась совсем не такой, как он предполагал до свадьбы. Аглая невольно верно угадала, что Полина была в любовных утехах холодна как лед.

За те полтора месяца, что они были женаты, Дмитрию не удалось расшевелить ее. Полина не хотела ничему учиться, лежала, словно кукла в одной позе на спине, не издавая никаких звуков, и не двигалась. Мало того когда Дмитрий просил ответных ласк, она отчитывала его, заявляя что она слишком порядочна, чтобы сама целовать его губы или гладить руками его плечи. На это Дмитрий уже через неделю после свадьбы заметил, что Полина его жена и не просто обязана это делать, но и должна подчиняться, если хочет чтобы он остался ею доволен. В ответ его новоиспеченная жена почти час воспитывала его словно провинившегося мальчишку, говоря ему о том, что он невозможно развратен, раз требует от нее этих гадких вещей, которые делают лишь кокотки в домах терпимости. Оттого этим утром слова Глаши попали в больное место, и Дмитрий тут же покинул ее спальню, чтобы она не поняла, насколько она права.

Сейчас же невольно сравнивая Полину и Аглаю, Дмитрий понимал, что в девице для супружеской постели он явно просчитался. К тому же холодность Полины проявлялась во всем. Она почти не улыбалась, не говорила ласковых слов, совсем не прикасалась к нему, и все время была в дурном капризном настроении. Но Дмитрий был слишком чувствительным мужчиной, чтобы жить без всего этого. Он прекрасно помнил, что Аглая всегда была рада ему, улыбалась, ластилась к нему словно кошка. Ей не надо было говорить, что делать и как. Она как-то умело садилась рядом и проводила нежно рукой по его волосам или руке и это доставляло ему удовольствие. Глаша искренне смеялась с ним, и говорила ласковые любовные слова ему на ушко, и вообще постоянно была в хорошем настроении. И, конечно же, была невозможно хороша в постели. Помня о том, что у Аглаи он был первым мужчиной и, понимая, что до него она была совершенно не сведущей в любовных утехах, Дмитрий сделал вывод, что ее страстность врожденная. Возможно, ее мать была ласковой и нежной женщиной, любила дочь и нежила ее. Оттого Аглая и выросла такой. Он ощущал, что ему не хватает общества Аглаи, и что он в тайне завидует Николаю, который теперь получал от нее в избытке все эти радости.

Нет, Дмитрий понимал, что не любит Глашу. Нет, это было просто вожделение, приятность и теплота, которые он испытывал к Аглае. Однако Полину он тоже не любил. К тому же у его жены был невозможный характер. По каждому поводу она распекала его и слуг. Выросшая единственной любимой дочерью в богатой семье со стареющим отцом, Полина с детства привыкла требовать и настаивать на своих желаниях. Конечно, Лачинов с радостью исполнял все капризы дочери. Но Дмитрия, теперь ставшего ее мужем, уже через несколько дней поведение жены начало раздражать. Однажды после очередного капризного требования Полины он, просто молча, вышел из гостиной и уехал из дому до вечера. На пару дней этого хватило, и Полина на редкость была покладиста. Но спустя два дня ее характер вновь дал о себе знать и Дмитрий осознал, что совершил ошибку, женившись. От брака он не только не получил ничего, но еще и нажил себе проблемы в виде холодной сварливой жены.

По толпе раздался воодушевленный шорох и приглушенные возгласы:

– Невеста, невеста…

Дмитрий тут же напрягся и обернулся к проходу, по которому шла Аглая. На свадьбу приехал из Кронштадта ее отец, который вел ее к алтарю. Дмитрий стоял по правую сторону от прохода в первых рядах приглашенных. Его взгляд цепкий и тяжелый отмечал каждое движение невесты, каждый ее шаг, каждое перемещение ее легкой фаты.

В тот миг, когда Глаша поравнялась с ним, через прозрачную ткань он увидел ее взгляд, направленный на него, испуганный и печальный. Он смутился. Она была так прекрасна, желанна и невозможно юна. Ее платье бело-кремовое кружевное, делало ее похожей на ту непорочную наивную девушку, которую он впервые увидел там в Кронштадте. На краткий миг Дмитрий ощутил, что все его существо наполняется диким непонятным желанием. Желанием того, чтобы эта девушка принадлежала только ему. Безумная мысль странная и явно не свойственная Скарятину промелькнула в голове Дмитрия. Выйти вперед подхватить Глашу на руки, а затем увезти ее далеко, где не будет ни Николая, ни Полины, ни гостей. Она убрала взгляд от его лица, наклонив голову вниз, и пошла дальше. Дмитрий, словно безумный, следил за ней страстным цепким взором. Наконец, его хаотичные мысли были подавлены его железной волей и он поджал губы.