Текст книги "Птичка"

Автор книги: Арина Теплова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Его напряженная речь была прервана жутковатым смехом Аглаи. Дмитрий резко замолчал, и напрягся, не понимая ее поведения. Ее глаза были безумны, и она продолжала смеяться ему в лицо.

– Прекратите! Вы не в себе? – воскликнул Дмитрий, опешив, чуть отступая от нее на шаг.

Она резко замолчала, а ее глаза загорелись ненормальным огнем.

– Вы наглый, самовлюбленный человек! – взорвалась Глаша, сверкая на него темными глазами. – Не понимаю, отчего я могла увлечься Вами! Мне не нужно Ваше прощение! С Вами я лишь страдала! И более не хочу жить так. Я выйду замуж за Николая Петровича, и позабуду о Вас! А теперь пойдите вон из моей комнаты, или я позову прислугу!

– Что?! – прохрипел Дмитрий, ощущая, что ее слова, врезались прямо в его сердце. – Вашей комнаты?! Да здесь все мое, бесстыжая девчонка!

– Я невеста Вашего брата! По его воле я останусь здесь, он мне так сказал, – прошипела она, прямо в его жутковатое лицо. – А Вас сударь прошу покинуть мою спальню, ибо я более не намерена, выслушивать от Вас весь этот бред, который Вы несете последние четверть часа!

– Гадина! – взорвался Дмитрий и, выронив плетку из рук, в три прыжка приблизился к девушке и попытался схватить ее за горло. Аглая же ловко вывернулась из его цепких рук и бросилась прочь от него. Однако молодой человек ловким движением схватил ее за длинный светлый хвост волос. Она вскрикнула от боли, а Дмитрий, оскалившись, жестко потянул за волосы девушку к себе, задрав руку вверх. От боли, у Глаши на глазах выступили слезы, и она завизжала. Она была вынуждена встать на носочки, чтобы приблизить свою голову выше к его неумолимой ладони, которая неумолимо тянула вверх ее волосы.

Дмитрий ощущал, что готов сделать, нечто ужасное. В его голове возникла дикая мысль – обернуть длинные волосы девушки вокруг ее шейки, и задушить ее ими. Он жутковато оскалился, на миг вспомнив, как любил перебирать ее светлые пряди по ночам, когда она спала после любовных утех. И тут взгляд Скарятина невольно упал на странный шрам на шее Глаши, который был размером с фалангу пальца, прямо на линии волос. Зарубцевавшийся розовый шрам в виде змейки, или латинской буквы S, заставил его замереть. Дмитрий чуть опустил руку, и пораженно уставился на шрам сзади на тонкой шейке девушки, которого он раньше не замечал. Его взгляд метнулся на свою широкую ладонь, а именно на безымянный палец, где в кольце вместо белого сиял черный опал. Камень отчего-то поменял цвет и стал вместо обычного белого, каким был всегда, черным. В ужасе Дмитрий ахнул и, отпустив волосы девушки, отшатнулся от нее.

– Что это?! – прохрипел Скарятин в ужасе, указывая дрогнувшей рукой на ее шею. – Этот шрам?! Откуда он у Вас?

Не понимая, отчего он отпустил ее, Глаша обернулась к нему и, сверкая черными очами, прошептала:

– В детстве я упала и ударилась головой об камень…

Скарятин пораженно смотрел на Аглаю и как будто видел впервые эту девушку. Ее пепельные переливающиеся волосы, в дневных лучах солнца, были почти белыми, ее сверкающие вызовом глаза были черными, такими же черными, как и сейчас, опал на его руке. Увиденный на ее шее шрам, воскресил в его мыслях легенду о страшном воине, который мог ослабить силу таинственного амулета.

Он вспомнил слова жреца ордена:

“ С этого дня ты даешь обед служения. Надень этот перстень на руку. Отныне это символ твоего служения и покорности нам. Благородный опал могут носить только самоуверенные и сильные люди, ибо он опасен для слабых. Но ты наш тайный служитель, бесстрашен и отважен, оттого этот камень будет лишь усиливать твои качества, и оберегать тебя… Ты будешь неуязвим для своих врагов… и будешь нашим тайным посланником в России…

Однако по легенде, которая прибыла к нам с этим благородным опалом, есть некий могущественный воин, который может ослабить силу камня. Светловолосый, с черными глазами и отметиной в виде латинской буквы S этот воин опасен для опала, так же как и для тебя, ибо отныне твоя жизнь связана с камнем. При приближении этого опасного воина камень изменит свой цвет и станет черным. Ты должен бежать от этого светловолосого мужа, ибо проиграешь в схватке с ним, и твое служение нам окажется под угрозой и не только… Этот воин имеет силы завладеть не только твоими мыслями, но и полностью подчинить твою сущность в угоду себе…”

И мог лишить разума и воли его. Дмитрий смертельно побледнел, немигающим взором смотря на эту девушку, которую знал так хорошо, и в то же самое время не знал совсем. Он чувствовал, что легенда становится реальной. Неужели она была тем самым воином, которого велели ему опасаться жрецы? И все приметы сходись с легендой: волосы глаза и знак. Дмитрий похолодел до самых кончиков пальцев. Он вдруг подумал о том, что Аглая уже подчинила его мысли себе, ибо его недавняя ревность была доказательством этого. А теперь видимо хотела подчинить его волю.

Дмитрий начал пятиться к двери, шепча проклятья и не спуская дикого взгляда с ее прелестного лица, понимая, что именно она тот страшный воин, который способен погубить его и его дело.

– Аглая Михайловна, с Вами все в порядке? – на пороге спальни возник Николай.

Этого было достаточно, чтобы Дмитрий пришел в себя. Он судорожно сглотнул ком в горле, и взял себя в руки. Кинув последний злобный взгляд на дрожащую девушку, он устремился к выходу.

– Уйди с дороги! – проклокотал старший Скарятин, оттолкнув плечом брата, и стремительно пролетел мимо него в коридор.

На ходу схватив в прихожей свой плащ и цилиндр, и велев дворецкому в течение получаса собрать необходимые вещи, Дмитрий устремился на улицу. Там в карете, ожидая, пока все будет готово, Скарятин думал лишь о том, что нужно скорее уехать из этого дома, а именно от нее, от этой коварной девицы, которая хотела погубить его.

Спустя полчаса, Дмитрий покинул семейный особняк, в пасмурном нервном настроении. В ближайшее время, он не собирался возвращаться в этот дом, где находилась эта наглая неблагодарная девица.

Часть вторая. Сирена с глазами цвета ночи

“ Я ухожу, забыв про боль и радость, осколки грёз и призраки надежд.

Я ухожу, и мне теперь осталось лишь гордое молчание небес…”

Слова неизвестного автора

Глава I. Дмитрий

После скоропалительного отъезда Дмитрия в доме Скарятиных на некоторое время воцарилась спокойствие. Аглая и Николай, оставшись одни, наконец, смогли быть вместе открыто, не таясь по углам, и проводили в обществе друг друга целые дни напролет. Николай Петрович, не чаявший души в своей возлюбленной был нежен и предупредителен. Ежедневно он заказывал для Глаши огромный букет цветов, все время разный и постоянно дарил подарки, то драгоценности, но женские безделушки, то наряды. В ответ он просил лишь одного, чтобы девушка хоть немного любила его.

Аглая благодарная, ежечасно ощущала любовь молодого человека, ибо он все время повторял ей, о том, как она желанна, красива и неповторима. Подарки Николая, его ласковый тон и нежные речи, подкупали ее, и уже через несколько недель Глаша окончательно утвердилась в мысли, что Николай достоин того, чтобы она полюбила его. Всеми силами и порывами своей души, Глаша пыталась ответить взаимностью молодому человеку и полюбить его так же, как и Дмитрия. Ей нравилось смотреть на Николая, ее занимали его ум и рассказы, а его любовь была приятна ей. Аглая полагала, что в скором времени она непременно полюбит младшего Скарятина и будет счастлива с ним.

По просьбе Глаши, Николай нанял нескольких учителей, дабы девушка могла совершенствовать свои умения в некоторых науках и искусствах, которые были необходимы для благородной дамы того времени, такие как пение, танцы и этикет. Николай часто сам присутствовал на занятиях. Он искренне радовался успехам Глаши, упивался ее ладными плавными движениями во время танца, а так же с удовольствием слушал ее прелестный голос на уроках музыки. Влюбленному Николаю, все в Аглае казалось совершенным возвышенным и неповторимым. Он с благоговением относился к девушке, и твердил, что до свадьбы будет беречь ее, и никогда не переходил грань поцелуев и страстных объятий.

Глаша была благодарна молодому человеку за теплоту и уважение к ней, которых она никогда не видела от Дмитрия, и чувствовала, что Николай для нее сокровище, которого она явно не достойна. Целых три недели жизнь молодых людей была прекрасна и спокойна до того времени, пока в середине октября неожиданно из-за границы не вернулась мать Николая, Вера Кирилловна. Удивленный приездом матери, Николай узнал от нее, что именно Дмитрий отписал Скарятиной о том, что Николя намерен жениться.

С первого взгляда мадам Скарятина невзлюбила Глашу. Сразу же безапелляционно она заявила младшему сыну наедине, что девушка не только не достойна его, но и совершенно не подходит ему. На взгляд Скарятиной, Аглая была слишком примитивна, неопытна, и проста до неприличия. Уже вечером по приезду Вера Кирилловна устроила разговор с сыном наедине и потребовала, чтобы Николай немедленно порвал помолвку с Глашей и отправил ее обратно к отцу где, по мнению Веры Кирилловны, ей было самое место.

Однако Николай, который всегда был почтительным и послушным сыном, вдруг резко заявил матери, что любит Аглаю и, несмотря на недовольство Веры Кирилловны, все равно женится на девушке. Тогда Скарятина в гневе пригрозила лишить младшего сына наследства, но и это не возымело должного действия. На это заявление Николай мрачно улыбнулся в голубые глаза матери, и твердо заявил:

– Воля Ваша матушка. Я прекрасно смогу обойтись и без наследства. Отец оставил мне дом в Твери. Я на службе и получаю приличное жалование. Мы с Аглаей Михайловной проживем и без богатства. Тем более Глаша привыкла жить экономно. Мы это уже обсуждали с ней.

После этих слов Николай развернулся и удалился, несмотря на гневное заявление матери о том, что он неблагодарный мальчишка.

Почти два дня Вера Кирилловна злилась, и мучилась от своих недовольств. Однако все же решила уступить сыну. Ее безграничная любовь к Мите и Ники, как Скарятина ласково называла своих сыновей, была сильнее ее гордости, и оттого уже на третий день за завтраком, Вера Кирилловна траурно заявила молодым людям, что согласна на их брак, и готова благословить их, если они уверены что будут счастливы. После этого ее заявления, Николай явно не ожидавший от властной матери подобной уступки, бросился перед Верой Кирилловной на колени и, целуя ей ручки, горячо благодарил ее за понимание. В ответ Скарятина ласково погладила сына по каштановой шевелюре, и холодно глядя на Глашу, заметила:

– Надеюсь, милочка, Вы станете хорошей и послушной женой моему сыну.

Аглая в ответ вежливо улыбнулась и произнесла:

– Я не знаю более доброго и искреннего человека, нежели Ваш сын, многоуважаемая Вера Кирилловна. Я обещаю, что сделаю все, чтобы Николай Петрович был счастлив со мной…

Из отчего дома Дмитрий отправился в имение друга в Курск, куда его давно приглашали. Решив немного отвлечься в деревне, Скарятин провел там почти две недели. Всеми его развлечениями в этот период были каждодневная охота и визиты в близлежащие имения. Статный, надменный, порывистый, красивый, знающий себе цену Скарятин, на светских деревенских вечерах перезнакомился со всеми молоденькими девушками своего круга и естественно произвел фурор среди местных барышень, разбив не одно сердце. Однако его сердце не тронула ни одна.

Отчего-то все эти две недели в провинции Дмитрия не покидали навязчивые мысли об Аглае и Николае. Злость и недовольство разъедали его. Ежедневно нагнетая в своих мыслях темные думы, он осознавал, что Аглая не просто умело, выкрутилась из неприятной ситуации после своей измены, но и выставила его, Дмитрия, полным дураком. Ибо в тот момент, когда он Дмитрий решил порвать с ней, она, явно воспользовавшись ситуацией, сумела соблазнить Николая, и остаться в их доме. Хитрой и наглой пронырой, называл Скарятин девушку в своих мыслях, ощущая, что Глаша в тайне смеется над ним.

От досады, в голову Дмитрия стали лезть навязчивые думы о том, чтобы тоже жениться. В тот момент Скарятин не думал, зачем это ему надо. Он просто хотел показать Аглае, что он весьма завидный жених, но только не для нее. Ибо эта наглая девчонка совершенно недостойна его. Его чересчур хорошее отношение к ней было итак чрезмерным, но она этого совершенно не оценила. Итак, Дмитрий утвердился в мысли о том, что ему непременно надобно жениться. И тем самым утереть нос этой неблагодарной девчонке, показав Аглае, что для него, Дмитрия она была лишь забавой.

Наскоро перебрав в своих воспоминаниях всех пригодных девиц на роль невесты, Скарятин остановился на Лачиновой Полине Сергеевне, которая единственная вызывала в нем сильное плотское желание.

Итак, уже четвертого октября, Дмитрий появился на пороге дома Лачиновых, и сделал предложение отцу девушки, Сергею Владимировичу. Лачинов ответил, что ему льстит предложение Скарятина, но имея единственную дочь ему необходимо все хорошо обдумать, и только потом дать ответ. Дмитрий с недовольным видом направился прочь из особняка Лачиновых, но нечаянно в парадной наткнулся на Полину Сергеевну. Все такая же прелестная, с темными переливающимися волосами и ямочками на щеках, девушка, увидев Дмитрия, радостно заулыбалась и спросила, какими судьбами он оказался у них в гостях. Дмитрий, смотря в ее красивое желанное личико, без предисловий выпалил:

– Я говорил с Вашим отцом о Вас, Полина Сергеевна.

– Обо мне? – с воодушевлением заметила Полина.

– Да я просил Вашей руки.

– Ах! – воскликнула Лачинова и едва не лишилась чувств. Дмитрий услужливо подставил локоть, и девушка схватилась за руку молодого человека, чтобы не упасть.

– Однако Ваш отец пока не дал мне положительного ответа, ибо он хочет хорошо обдумать мое предложение, – заявил Скарятин, и показно вздохнул, наградив девушку соблазняющим трагичным взором голубых глаз.

После этих слов Дмитрий быстро распрощался, и покинул особняк Лачиновых. Полина же проводив влюбленным взглядом эффектную фигуру Скарятина в белом военном морском мундире, устремилась в кабинет отца. Влетев словно вихрь, она с порога набросилась на Сергея Владимировича.

– Господин Скарятин сделал Вам предложение относительно меня, папа?

Лачинов поднял глаза на дочь и кивнул.

– Я еще не решил, – коротко ответил Лачинов.

– Папа! – театрально вскричала по-французски Полина. – Я люблю его! Вы должны немедленно согласиться!

– Но дочь, моя… – попытался возразить Сергей Владимирович, но Полина неучтиво перебила его:

– Вы хотите сделать меня несчастной?! Вашу единственную дочь! Вот так Вы любите меня, отец!

Она показно расплакалась, вытирая вмиг набежавшие слезы кружевным платочком. Лачинов тут же вскочил со своего места и начала успокаивать дочь. Но Полина твердила лишь одно, что желает выйти за Скарятина, и если отец не позволит этого ей, то она убежит из дому. Седой Лачинов, который обожал свою единственную дочь, естественно уже через полчаса истерики Полины, согласился со всеми ее доводами в пользу свадьбы со Скарятиным. Уже к вечеру Сергей Владимирович отписал в гостиницу, где остановился Дмитрий, и в письме заявил, что дает согласие на их помолвку с Полиной Сергеевной.

Санкт – Петербург, особняк Скарятиных,

1827 год, Октябрь, 27

Глаше снился тревожный странный сон.

Было невыносимо жарко и душно. Полуденное солнце ослепляло ее. Она чувствовала, что не в силах пошевелиться. Окинув взглядом свои руки и ноги, девушка отметила, что они связаны грубыми веревками. На ней были полупрозрачные странные одежды. Волосы ее, отчего-то распущенные длинными светлыми прядями свисали по ее плечам. Она начала лихорадочно осматриваться по сторонам. Она находилась на небольшом помосте, привязанная к деревянному столбу, рядом с другими плохо одетыми женщинами. Их окружала многолюдная гудящая площадь, пыльная и зловонная. Неприятные лица мужчин проходивших рядом, и злые глаза женщин закутанных с ног до головы в темные одежды, вызвали в девушке чувство страха. Аглая вдруг осознала, что она невольница, и ее выставили на продажу. Совсем недавно она читала книгу о Востоке, и как раз о таких вот рынках, где продавали рабов. Надсмотрщик – толстый грязный араб, с гнилыми зубами, прошелся мимо них, показывая в своих руках плетку. Глаша поморщилась от омерзения, ощущая, что ее руки болезненно ноют от жестких веревок. Послышался знакомый ласковый голос, и Аглая напряглась. Лицо Николая Петровича, с любящими глазами возникло перед ней. Молодой человек, стоял рядом с ней. Он улыбнулся ей и произнес:

– Я освобожу тебя милая…

Аглая вымученно улыбнулась ему в ответ. Молодой человек направился к арабу, видимо решив поговорить с надсмотрщиком об ее выкупе. Вытянув голову как можно сильнее в сторону, девушка проследила несчастным взглядом за широкоплечей худощавой фигурой Николая Петровича в светлом плаще, и в ее сердце забрезжила надежда на спасение.

– Ангел! – грубоватый нахальный голос, заставил Глашу резко повернуть голову обратно. И ее зрачки расширились от испуга. Перед ней стоял Дмитрий Скарятин. Отчего-то он был одет в белую окровавленную рубашку, темные штаны и расстегнутый военный китель Он выглядел, как тогда на берегу, когда она нашла его. Дмитрий оскалился и бесцеремонным движением дернул ткань на ее груди. Девушка ахнула, когда ее правая полная грудь оказалась полностью обнажена. Она попыталась попятиться от него, но уперлась спиной в деревянный столб сзади, к которому была привязана. Скарятин же хищно оскалился, и его рука нагло стиснула ее обнаженную грудь. Приблизив свое лицо вплотную к ее испуганному личику, он с холодной ухмылкой, произнес одними губами:

– Я покупаю эту женщину…

Глаша в испуге замотала отрицательно головой, пытаясь отыскать глазами Николая. Неужели он оставил ее?

Она в ужасе закричала, когда ладони Дмитрия обхватили ее головку, и он приблизил свое лицо к ее губам. Поняв, что он хочет поцеловать ее, она закричала:

– Нет, нет!

Очнувшись от кошмара, Аглая открыла глаза.

Но перед ней было все то же лицо Дмитрия. Его голубые холодные глаза находились всего лишь в нескольких сантиметрах от ее глаз, и девушка осознала, что уже не спит. А молодой человек наяву держит ее голову в своих руках. Скарятин наклонился сильнее и его твердые губы, обхватили ее дрожащий рот. Словно опомнившись, Глаша, отвернула лицо и начала отталкивать его.

– Нет! – воскликнула она, резко сев на кровати, испуганно уставившись на Дмитрия, что стоял перед ней на колене. Глаша не понимала, как он оказался в ее комнате, ведь он уехал еще месяц назад. Скарятин прищурился и поднялся на ноги. Как-то холодно усмехнувшись, он произнес:

– Какой холодный прием. И это после месяца разлуки, моя птичка. Неужели Вы совсем не скучали по мне?

– Что Вы здесь делаете? – охрипшим ото сна голосом пролепетала девушка.

– Вы, наверное, позабыли, что это и мой дом тоже, – заметил Дмитрий ехидно.

Аглая окончательно пришла в себя, и осмотрелась. Вечерние лучи солнца проникали в комнату. Она была в своей спальне, как и час назад. И видимо задремала. Но этот человек, как он оказался здесь? Неужели он вновь появился в ее жизни, чтобы мучить ее? Она видела, что Дмитрий вполне реален, и стоит около кровати, чуть отступив на шаг, и немигающим, горящим взором смотрит на ее грудь. Она перевела взгляд вниз, и ахнула. Ее платье, отчего-то было расстегнуто и спущено. Ее упругая грудь была обнажена. Вмиг покраснев, она начала быстро оправлять платье, недовольно заметив:

– Это Вы ослабили мое платье?

– И что в этом такого? Раньше Вам было приятно, когда я ласкал Вас. И Вам нравилось это ведь так? И еще многое другое… – он коварно улыбнулся и провел рукой по своему бедру.

– Перестаньте. Что Вы себе позволяете?! – нахмурилась она, убирая взгляд с его самодовольного лица. Платье никак не хотело затягиваться.

– И что же я себе позволяю? – ехидно заметил Скарятин. – Кого это Вы поджидали в такой соблазнительной позе? А впрочем, я догадываюсь. Моего брата. Ведь так? Но я просто не мог пройти мимо, когда Ваш сладкий ротик молил о поцелуе, а Ваши прелести были выставлены в таком соблазнительном платье.

– Я невеста Николая Петровича. И прошу Вас относиться ко мне с уважением, – прочеканила Аглая, наконец, справившись с платьем и спустив ножки, сунула их в легкие туфельки.

На миг Дмитрий увидел ее обнаженные ноги и прищурился.

– Ах, простите мои вольные речи, мадмуазель, – заметил он как то театрально. – Но я вижу, Вы хорошо подготовились к его визиту. Разве сейчас модно под платье не носить чулки?

Поняв, на что он намекает, она нахмурилась.

– Это Вас не касается.

– Вы правы это меня не касается. Но в память о наших былых отношениях, я бы хотел предостеречь Вас. Слишком покладистая и готовая на все женщина утомляет.

Она сильнее нахмурилась и поджала губки. Он явно пытался унизить ее, и намекал на ее распущенность.

– Что Вам надобно в моей спальне? – глухо спросила Глаша, подняв на него темные глаза.

– Я просто зашел поздороваться, – надменно заметил Скарятин, чуть отходя от нее.

– Вы это сделали. Теперь прошу, уходите, – уже нервно бросила Аглая.

– Не волнуйтесь так, моя птичка, – произнес он, растягивая слова. – Теперь мы часто будем видеться с Вами. Я намерен жить в отчем доме до своей свадьбы. Моя матушка должна познакомиться с моей невестой, мадмуазель Лачиновой.

– Невестой? – прошептала Глаша опешив.

– Конечно. Мадмуазель Лачинова девушка из хорошей порядочной семьи. Красивая, изысканная, утонченная. И к тому же еще и девственна.

– Зачем Вы все это говорите? Мне это не интересно! – воскликнула она.

– А я думаю, что это не так, – как-то издевательски заметил Дмитрий.

– Поверьте, мне безразлична Ваша невеста, так же как и Вы сами, – прочеканила Аглая, пытаясь сдержаться и не показать Скарятину своего волнения.

– Отчего же тогда Вы изменились в лице, моя птичка?

Глаша осознала, что ей и вправду стало больно от его слов. Она отвернулась от молодого человека не в силах выдержать его победный наглый взгляд. Отойдя от Дмитрия на безопасное расстояние к окну, она посмотрела на улицу, делая вид, что не хочет говорить с ним, и глубоко вздохнула.

– Я вижу, что Вам не все равно… – раздался баритон Дмитрия. Она поняла, он пытается играть на ее чувствах.

– Оставьте меня, – прошептала девушка, с горечью в голосе, не оборачиваясь. – Вам как будто нравится мучить меня.

Она тяжело вздохнула, и тут же услышала за спиной его шаги. В следующий миг руки молодого человека легли на ее хрупкие плечи, и Дмитрий тихо проникновенно произнес:

– Вы сами все испортили, Аглая. Мне было хорошо с Вами… Однако Вы не оценили того, что я сделал для Вас…

– Вам было удобно со мной! – воскликнула она порывисто. Она резко высвободила свои плечи из его рук, повернувшись к нему, и с горячностью добавила. – Но более Вы не завлечете меня своими сладкими речами. Я люблю Николая Петровича, и через месяц наша свадьба.

В этот момент в комнату вошел Николай. Увидев брата рядом с Аглаей, он нахмурился и произнес:

– Что здесь происходит?

– Я пришел поздороваться с Аглаей Михайловной, – хмуро бросил Дмитрий. – Мы так давно не виделись.

– Дмитрий это комната моей невесты. Имей приличие, уходи, – велел тихо, но с угрозой в голосе Николай.

– Не буду Вам мешать голубки, – каким слащавым голосом произнес старший Скарятин. Видя, что Глаша не спускает с него внимательных глаз, Дмитрий улыбнулся ей одними уголками губ и медленно удалился из ее спальни.

– Глаша что? – спросил несчастно Николай, отчетливо ощущая ревность в своем сердце. Он инстинктивно чувствовал, что девушка до сих пор любит Дмитрия. И его брат вновь мог вновь сблизиться с ней. И Николай этого дико боялся.

Глаша бросилась к Николаю, и уткнулась личиком в его грудь.

– Прошу не оставляйте меня с ним наедине. Я боюсь его.

– Успокойтесь, моя голубка, – тихо прошептал Николай, с силой прижимая девушку к своей груди. – Я не отдам Вас ему…

Итак, с того дня Дмитрий вновь поселился в родительском особняке, и тем самым спокойная жизнь Глаши окончилась в один момент. Присутствие Дмитрия Петровича, как и его невесты мадмуазель Полины, которая появлялась в их доме ежедневно, невероятно смущало Глашу. Невольно в своей душе, Аглая вновь ощутила все прежние страстные чувства, которые она и раньше испытывала к старшему Скарятину. Любовь ее, которую она пыталась вытравить из своего сердца, ожила вновь, но девушка всеми силами старалась не показать окружающим, а более всех Николаю Петровичу, что присутствие Дмитрия рядом, до сих пор волнует ее. Аглая страшилась себя и своих порывов. Она опасалась, что в какой-нибудь момент ее любовь к Дмитрию Петровичу станет заметна и тогда она потеряет расположение Николая, которого очень ценила и боялась обидеть. Оттого ежедневно появляясь в обществе Веры Кирилловны, Николая, Дмитрия и мадмуазель Полины, Глаша старалась, даже не поднимать глаз, следить за каждым своим словом и жестом, и не показывать окружающим ее людям своих истинных чувств. Дмитрия Петровича она избегала, и почти не разговаривала с ним. Лишь быстро проходила мимо, и едва здоровалась с ним. Все свое время она старалась проводить в обществе Николая, чтобы показать всем, что она влюблена в него, и жаждет выйти за него замуж.

Да Аглая действительно хотела замуж за Николая, но ее чувства к Дмитрию никак не хотели покидать ее предательского сердца. По полночи она плакала в подушку, прося Господа, вырвать из ее мыслей, образ темноволосого мужественного военного, которым впервые предстал перед ней Дмитрий Скарятин. Ибо она понимала, что малейший ее промах, и она останется без поддержки Николая, единственного человека который дорожил ею в этом мире. Любовь Николая Петровича была нужда ей как воздух или живительная вода, и девушка прекрасно понимала это. Так же как отчетливо осознавала, что общение с Дмитрием для нее является губительным ядом, который разрушал ее существо.

Уже на следующий день по приезду Дмитрия Петровича, впервые в особняк Скарятиных пожаловала Полина Сергеевна, элегантно и помпезно одетая. Около двенадцати часов дня Дмитрий важно вошел с мадмуазель Лачиновой в гостиную и поклонился матери.

– Мама позвольте мне представить Вам мою невесту, Полину Сергеевну Лачинову, – обратился к матери Дмитрий. – Вы, наверное, знакомы с ее отцом?

– Конечно же Дмитрий, – заметила, по-доброму улыбаясь, Скарятина. – Ваш отец милая, весьма знаменит своими вольными речами о французской революции. Мне весьма по душе бунтарский дух Сергея Владимировича. Очень рада видеть Вас в своем доме дорогая. Присядьте со мной, – проворковала Вера Кирилловна, протягивая руку девушке.

– Я счастлива, познакомиться с Вами Вера Кирилловна, – также приторно вежливо пропела Полина, присаживаясь на небольшой диванчик рядом со Скарятиной. – Дмитрий Петрович очень много рассказывал о Вас. Но в жизни Вы гораздо красивее.

Лесть тут же разлилась по мыслям Веры Кирилловны, и она сразу прониклась к невесте старшего сына.

– Я хорошо знаю Вашего отца и мать дитя мое, – произнесла Скарятина. – Вы очень похожи на свою покойную матушку. Так же бледны и возвышены как она.

– Спасибо, – улыбнулась в ответ Полина, и обернула глаза на молодого человека, что стоял рядом. – Дмитрий Петрович сказал, что свадьбу можно будет сыграть в начале следующего года. Мой папа обещал, что оплатит наше свадебное путешествие в Рим или Париж, куда мы захотим.

При упоминании о женитьбе Дмитрий напрягся, но не произнес ни слова. Лишь его взгляд безразличный и холодный словно загорелся каким-то темным огнем, как некое устрашение.

– Хоть ты порадовал меня, Митя, – обратилась Вера Кирилловна к молодому человеку. – Ты не мог выбрать лучшей невесты, мой мальчик, чем наша милая Полина Сергеевна. – Скарятина вновь улыбнулась девушке и снова обратила лицо к сыну. – А твой беспутный брат, совсем не слушает меня. Связался с этой безродной.

– Да матушка и я отговаривал его, – заметил Дмитрий.

– В последнее время эти купцы так и норовят породниться с нами дворянами, – поддакнула Полина.

– Вы давно вернулись из Италии матушка? – осведомился Дмитрий, ибо накануне они не виделись.

– Около недели. Представляешь, Ники сразу же представил мне ее. Да согласна, она весьма красива. Но все равно чувствуется, что она из простых, это ничем не скроешь. Такая непосредственная, чересчур открытая. Истинная дама, должна скрывать свои чувства, и говорить то, что положено.

– Вы, несомненно, правы, Вера Кирилловна, – поддакнула Полина.

В этот момент в гостиную вошли Аглая и Николай Петрович. Молодой человек ласково придерживал Глашу за локоток. При их появлении, на лице Веры Кирилловны появилась кислая мина, на лице Полины брезгливость, а на лице Дмитрия мрачная тень.

Скарятина подала знак дворецкому, и все прошествовали к столу. Уже спустя минуту, в гостиную вошли слуги с несколькими блюдами, на которых красовались, утка с дикими ягодами, фаршированная кашей щука, и еще несколько холодных закусок.

Ужин проходил в основном в молчании. Лишь пару раз Вера Кирилловна, которая восседала во главе стола, заводила разговор на тему холодов и предстоящих зимних балов. Николай, который находился по левую руку от матери, то и дело прикасался к пальчикам на руке Глаши, как будто пытаясь успокоить девушку. Напротив них сидели Дмитрий и Полина. Девушки молчали. А молодые люди, отвечали Вере Кирилловне односложно, как будто нехотя. Скарятина сверлила пытливым взглядом своих будущих невесток, и с горечью осознавала, что розовощекая, непосредственная Глаша, явно проигрывает по сравнению с вычурной бледной Полиной. Вновь разозлившись оттого, что ее любимый Ники сделал столь неправильный выбор, Вера Кирилловна вдруг заметила:

– Ах, эти крестьяне совсем несносными стали. От работы так и пытаются отлынить.

– Да и не говорите матушка, – кивнул Дмитрий. – У нас на флоте, тоже только кнут может заставить этих нерадивых как следует работать.

– А иначе с ними и нельзя Митенька, – заметила Скарятина. Глаше были не по душе эти разговоры, но она мочала. Николай тоже молчал и лишь мрачно посмотрел на брата. – А эти купцы, так и норовят обжулить, – продолжала Вера Кирилловна. – Знаю, как они себе состояния наживают. Обманом да воровством. Где это видано, чтобы простолюдины, были богаче дворян? Вот Морозов, миллионер! А был то простым мужиком. И как он нажил то эти миллионы? Явный вор.

Глаша нечаянно уронила вилку на пол, и хотела уже наклониться за ней. Но Николай остановил ее жестом. Скарятина замолчала, недовольно уставившись на девушку. Все устремили взоры на Глашу. Вера Кирилловна с осуждением, Дмитрий с ехидством, Полина с презрением.