Текст книги "Птичка"
Автор книги: Арина Теплова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Лакей тут же поднял вилку, и подал Аглае другую. Она поблагодарила его. Николай чтобы упокоить девушку, положил свою большую ладонь на дрожащую ручку Глаши. Все вновь принялись за трапезу. Аглая глубоко вздохнула, чувствуя, что присутствие Николая Петровича вселяет в нее уверенность, и успокаивает ее. Она, наконец, осмелилась поднять глаза. Вера Кирилловна, не смотрела на них с Николаем, с сосредоточенным видом потроша рыбу в своей тарелке. Полина взирала, куда-то в сторону, оправляя платье. Зато прищуренные глаза Дмитрия жгли взглядом ее ручку, на которой все еще лежала рука Николая. Аглая явственно ощутила ненависть старшего Скарятина и подавилась куском хлеба. Тут же убрав свою руку из-под руки Николая Петровича, она чуть отпила воды из бокала, и встала.
– Извините, мне что-то нехорошо, – Глаша быстро выбежала из столовой, не в силах выносить презрение сразу же стольких человек.
– Какая она все же неловкая, – заметила ей в след жеманно Вера Кирилловна. Николай обратил свой гневный взор на мать.
– Вы могли бы матушка, хотя бы при Аглае Михайловне не говорить дурно про купцов, – тихо заметил Николай, еле сдерживаясь.
– А что я такого сказала? Ей оттого и неприятно, что она и сама такая, – добавила Скарятина, поднося вилку ко рту.
– Неприятно пусть не слушает, – добавил Дмитрий цинично.
Николай нервно бросил салфетку на стол, и встал.
– На днях я покупаю дом, – прочеканил Николай. – Сразу же после свадьбы мы с Аглаей уедем туда жить, дабы не смущать Ваши изысканные очи простотой.
Молодой человек быстро покинул гостиную, хлопнув дверью.
Спустя неделю весь день Воскресного дня Дмитрий пребывал не духе.
Все началось с того, что после завтрака, он направился в биллиардную, намереваясь сыграть пару партий в шары, чтобы убить время. Его увольнительный отпуск заканчивался только через полгода, ибо “Меркурий” находился в доке на ремонте после последнего сражения. Дома он обычно скучал, не зная, чем заняться. Документы и письма он просматривал в течение часа еще до завтрака, вечером ездил на балы, в остальное время изнывал от безделья.
Лишь на военном корабле у него всегда было много дел. Хотя там Дмитрий находился на ногах по шестнадцать часов к ряду, спал урывками, постоянно утруждал себя физическими нагрузками, но все же в море он чувствовал себя гораздо лучше, чем в скучном Петербурге.
Да, теперь у него была Полина, но ее общество молодой человек считал неинтересным и довольно пресным. Полина все время либо молчала, либо поддакивала. Это не нравилось Дмитрию. Глаша, когда была с ним, тоже часто молчала, но делала это как-то умело, и так, что ему тоже было приятно молчать. К тому же Аглая постоянно интересовалась его делами, встречами, визитами. Он часто рассказывал ей о Меркурии и службе. Ей все было интересно. Дмитрий часто говорил с ней о разных механизмах и устройстве корабля, отчетливо понимая, что девушке это не интересно, и она вряд ли понимает его. Но однажды во время его рассказа Аглая спросила, отчего во время шторма не воспользовались неким прибором, который был необходим и о котором видимо, раньше он рассказывал ей. Опешив, Дмитрий был искренне удивлен тем, что Глаша не только запомнила название прибора, но даже для чего он был нужен.
Однако теперь мысли Скарятина об Аглае были окрашены в темные тона. Ее предательство, холодность и красота терзали его. Лишь теперь, спустя полтора месяца после разрыва, Дмитрий вдруг осознал, что ему не хватает общения с девушкой. Конечно же, он не любил Глашу. Нет. Он был просто увлечен ею. Ее действия, слова как-то задевали его, не оставляя равнодушным. И невольно, сам того не осознавая, он искал повода дабы омрачить существование Глаши, чтобы отомстить ей, ибо она оказалась такой неблагодарной.
Еще с детства Дмитрий отличался крайним упорством и упертостью характера. Его матушке постоянно приходилось спорить с сыном по малейшему поводу. В шесть лет Митя, лазая по деревьям в саду, упал с высокой яблони. Решив, достать яблоки, которые росли почти в трех метрах от земли, мальчик залез на самую верхушку и, не удержавшись, свалился, сильно разбившись. Почти неделю он лежал в постели, однако все равно дал себе зарок, что залезет на яблоню и достанет нужные сладкие плоды. Вера Кирилловна ахала от ужаса и просила Митю более не лазить на дерево, но мальчик сразу же, после выздоровления, при каждой возможности вновь тайком залезал на дерево. Его упорство вскоре увенчалось успехом и уже через пару недель, он смог достать яблоко. Гордый собой, и так ничего и не сказавший матери об этом, он уже тогда понял, что если захочет, то может достичь всего чего не пожелает.
В пятнадцать лет Дмитрий заявил, что намерен служить на флоте, и хочет поступать в морской кадетский корпус. Вера Кирилловна была категорически не согласна с выбором сына, желая чтобы, Митя пошел по стопам отца и служил при дворе. Скарятина упорно твердила, что у юноши слабое здоровье и он не готов к тяжелым физическим нагрузкам. Но Дмитрий вновь поставил себе цель и через год все же поступил в морской корпус. Ни слезы матери, ни ее угрозы, что она лишит его наследства, не возымели действия. Дмитрий довольный, что все же добился своей заветной цели, даже не стал слушать доводов матери. Через два года окончив корпус, молодой восемнадцатилетний юноша попал на Черноморский флот. Конечно, поначалу служба давалась ему тяжело. Каждодневные лазанье по канатам, постоянная качка, наконец, изнурительные упражнения, точные военные науки, были не легки, для изнеженного мальчика, любимца матери. Но вскоре юноша изменился, возмужал, раздобрел в плечах, и стал воистину отличным офицером на корабле. Скарятин слыл отважным, смелым и бравым солдатом. Капитаны корабля, которые часто менялись на “Меркурии”, ценили его и поручали порой трудные ответственные задания. И в этот раз, наперекор всему, Дмитрий вновь добился, чего хотел.
Теперь по трагичной случайности, его целью стала Аглая. Поначалу считавший, что девушка слишком примитивна и покладиста, Дмитрий вдруг, как будто прозрел, и понял, что Глаша не так проста, как кажется. Иначе как она смогла обвести вокруг пальца Николая и сделать так, чтобы его брат захотел жениться на ней. Жениться на ней, девушке без имени, без состояния, бывшей чьей-то любовнице. И теперь Дмитрий поклялся себе, что сделает все возможное, чтобы расстроить помолвку Николая и Глаши. Он прекрасно понимал, то его брат достоин лучшей партии, нежели эта безродная наглая девица, которую свет, скорее всего не примет в свой круг. К тому же он чувствовал, что косвенно виноват сам, в том, что его брат сблизился в Аглаей и соблазнился на ее прелести, позабыв о том, что она нему не ровня.
Биллиардная была последней комнатой в правом крыле дома. Дмитрий, преодолев гостиную, уже проходил бледно-голубую чайную, как его взгляд случайно отразил две фигуры, которые находились в саду, и хорошо были видны в распахнутые боковые двери. Скарятин резко остановился и вперился глазами в Аглаю и Николая, которые явно миловались, скрывшись ото всех под раскидистым дубом, и думали, что их никто не видит.
Николай, страстно обнимал девушку за талию, прижимая к своей груди, а Глаша, обвив его шею руками, что-то шептала молодому человеку на ухо. Дмитрий увидел, как она привстала на носочки, отчего стали видны ее легкие бархатные розовые туфельки и приникла к губам Николая. Молодой человек тут же ответил на порыв девушки и его руки начали более страстно ласкать ее спину. Их поцелуй стал более интимным, и Дмитрий отчетливо отразил, что их губы в порыве почти кусали друг друга. Глаша запустила ручки в волосы Николая, и Дмитрий ощутил, что сам весь дрожит от возбуждения. Он вмиг представил себя на месте брата, и отчетливо понял, что сейчас чувствует Николай. Когда-то Аглая целовала так и его. Он отчетливо помнил, как она умеет соблазнять своими ласками и губами.
– Да что же это такое! – прошипел себе под нос Скарятин, вмиг потеряв хорошее расположение духа. – Среди бела дня покою нигде нет!
Заставив себя оторваться от завораживающего зрелища, Дмитрий, поджав губы, быстро зашагал дальше в направлении биллиардной.
К обеду приехала Полина. И Дмитрий все утро, изнывающий от страстного настроения, при первой же возможности остаться наедине, попытался быть настойчивым с невестой. Однако едва Скарятин прижал Полину к себе и попытался поцеловать, как она резко высвободившись из его рук, высокомерно заявила:
– Дмитрий Петрович, держите себя в руках!
– Вы моя невеста, Полина Сергеевна, – заметил недовольным баритоном Дмитрий. – Разве я не могу поцеловать Вас?
– В щечку как примерный мальчик, – жеманно проворковала Полина, указывая пальчиком на округлое место на своем лице. Дмитрий нахмурился и легко поцеловал ее в щеку. Полина тут же отошла от него и жеманно захихикала.
– Но разве жениху не полагается настоящий поцелуй? – не удержавшись с вызовом, спросил Дмитрий.
– Вы говорите о поцелуе в губы? – воскликнула девушка. Когда он медленно уверенно кивнул, она ахнула и театрально воскликнула. – Дмитрий Петрович, это слишком вульгарно! Только когда Вы станете моим мужем.
– И что ж мне до свадьбы даже обнять Вас нельзя? – опешил Дмитрий.
– Нет.
Страстная натура Дмитрия тут же взбунтовалась. Как это? А как же он узнает, подходит ему девушка или нет? Может быть, она холодная как рыба и будет в постели лежать словно бревно? Ну ладно, пусть она бережет свою девственность, это он мог еще понять. Но поцелуи и объятья? Нет, он совсем не хотел, чтобы ему отказывали в этом до свадьбы. Он тут же вспомнил прелестное личико Аглаи с раскрытыми дрожащими губами. Нет, она никогда не отказывала ему в ласке.
Полина вдруг глупо захихикала.
– Вы можете еще раз поцеловать меня в щечку, если хотите, – заметила она, улыбаясь.
– Нет уж, увольте, – отрезал недовольно Дмитрий. – Извините меня Полина Сергеевна, я вспомнил об одном важном деле.
Скарятин быстро ретировался, оставив Полину посреди пустынной гостиной. Лачинова посмотрела ему в след, не понимая, отчего он так стремительно ушел.
Едва выйдя в парадную, Дмитрий заслышал тихие звуки пения. Это заинтересовало его и молодой человек быстро направился в музыкальную гостиную. Дверь была приоткрыта, и в дверной проем, он увидел Аглаю в светлом платье с простой прической. Ее фигурка около фортепиано, стройная, с высокой грудью, и светлым потоком переплетенных лентой волос сзади, как магнитом притянула его к входу в гостиную. Учитель ее, седеющий старичок, приятной наружности, резко прервал игру на фортепиано и заметил:
– Аглая Михайловна, весьма недурственно. Но нота фа второй октавы, Вы не дотягиваете ее.
– Семен Иванович, давайте попробуем еще, я постараюсь, – ответила почтительно Глаша.
– Да уж будьте любезны, дорогая, – кивнул Семен Иванович, и его пальцы быстро сыграли проигрыш и на нужный такт Аглая запела.
Дмитрий напрягся, не спуская взгляда с девушки в светлом платье, и чуть отошел вбок, дабы его не заметили. Чем более он слушал ее пение, тем более мрачнел. Голосок ее был весьма хорош. Ее меццо сопрано, звучало довольно сильно и приятно. Скарятин даже и не предполагал, что у Аглаи есть предрасположенность к пению.
Аглая умело спела весь отрывок, и учитель довольно произнес:
– Хорошо, очень хорошо. На сегодня все, Аглая Михайловна, – Он встал со стула и начал складывать ноты в маленький саквояж. – Завтра позанимаемся музицированием. Повторите отрывок из сонаты Бетховена. Я проверю вымуштровали ли Вы, свои пальчики, как надо.
– Непременно, Семен Иванович, – кивнула Аглая. – Спасибо.
Дмитрий отошел в тень за портьеру, что висела над дверью, и являлась украшением, чтобы Семен Иванович выходя, не заметил его. Когда учитель музыки скрылся на лестнице, Дмитрий вышел из своего укрытия и медленно вошел в музыкальную комнату. Глаша уже сидела за инструментом, боком к нему, и проигрывала небольшой отрывок, повторяя одно и тоже. Белое платье ее, простого, но изысканного покроя с голубой лентой под грудью шло ей. Ее фигурка изящная и грациозная, хорошо смотрелась в этом туалете, и ее кокетливо наклоненная головка над клавишами, вызвала в Дмитрии желание поцеловать ее обнаженную шею. Бесшумно приблизившись к девушке сзади и взирая на ее округлые плечи, Скарятин вдруг вспомнил, как он увидел ее в первый раз. Тогда она была одета в простое платье, какие носили по праздникам мещанки, и тот наряд явно уродовал ее прелести. Это же платье, явно подходило ей невозможно лучше.
– Что же я слышу? Аглая Михайловна, словно гимназистка, разучивает аккорды, – заметил ехидно Дмитрий, останавливаясь в трех шагах за ее спиной.
Аглая замерла, и ее пальчики застыли над клавишами. Она стремительно встала, обернувшись к нему лицом, и выпрямилась.
– Однако, – продолжал Дмитрий, сверля ее недовольным взглядом. – Все эти занятия музыкой вряд ли помогут Вам. Как ни крути истинной дворянкой Вам не стать. От Вас так и веет купечеством.
– Я никогда не стеснялась своего происхождения, – парировала Аглая, пытаясь обойти его. Но Дмитрий сделал шаг в бок и вновь встал у нее на пути. Его взгляд остановился на ее высокой груди, совершенная соблазнительная форма которой хорошо угадывалась под тонкой материей платья. Взор Скарятина вмиг воскресил очертания ее груди без покровов, и он ощутил, что ему невыносимо хочется, чтобы Аглая, сама приникла к нему этой своей полной упругой грудью и запустила в его волосы свои ласковые ручки, как это делала с Николаем поутру.
– Хочу дать Вам совет, Аглая Михайловна, – произнес он, понижая голос и сводя его почти к шепоту. – У Вас получается лучше в постели, чем на фортепиано, поверьте мне как знатоку…
Аглая напряглась от его унижающих бьющих слов, подбирая в своей головке должный ответ этому наглецу. Дмитрий же воспользовавшись заминкой девушки, сделал два шага к ней, и его ладонь с вызовом прикоснулась, а затем прошлась по ее шее к груди. Его глаза, не отпускали взгляда с темных ореховых прелестных глаз Глаши, а холодное циничное выражение его взгляда, явно говорило о том, что он намерен сделать что-то гадкое. Следующее движение Скарятина, было верно разгадано Аглаей. Едва рука Дмитрия устремилась к выпуклости ее груди, как девушка со всей силы ударила его ладонью по правой руке, и как можно болезненнее. Поджав губы, молодой человек тут же опустил руку.
– Мне не нужны Ваши советы, сударь! – воскликнула Глаша. – Да я дочь купца, и оттого с детства могу постоять за себя! И если Вы еще раз посмеете прикоснуться ко мне, – произнесла она с вызовом, обходя его, с угрозой смотря в его помрачневшие глаза. – Я ударю Вас чем-нибудь тяжелым, например кочергой!
– Да уж хорошим манерам Вам еще учиться и учиться, – парировал Дмитрий, оборачиваясь к ней, и смотря ей вслед, когда она уже устремилась к двери из музыкальной гостиной. Аглая резко обернулась к нему и произнесла:
– Ваши манеры, тоже оставляют желать лучшего.
– Я буду следить за Вами Аглая Михайловна, – с угрозой в голосе проскрежетал Скарятин, сверкая ледяным недовольным взглядом. – И если Вы допустите хотя бы один промах, уж я постараюсь, чтобы Николай никогда не женился на Вас.
В ответ Глаша смерила его высокую поджарую фигуру недовольным взрывным взглядом и, отвернувшись от него, исчезла за дверьми.
– Иди пока, моя птичка. Смотри только не опали крылышки, – заметил ехидно ей в след Дмитрий, прищурившись.
Глава II. Любимый
Третьего ноября было прохладно и солнечно. В тот день Скарятины были приглашены на охоту в имение на окраине Петербурга, к князю Лопухину. Утром около девяти Дмитрий с Полиной уже гарцевали на лошадях у парадных ворот особняка Скарятиных, дожидаясь Николая и Аглаю. Вера Кирилловна не захотела поехать с молодыми людьми, ссылаясь на недомогание. Едва на крыльце появился Николай, а за ним и Глаша, Дмитрий скорчил недовольную мину. Похлопывая своего жеребца по шее, он недовольно произнес:
– Отчего так долго?! Охота назначена на полдесятого, наверняка зверя без нас затравят.
Николай нервно взглянул на брата и махнул конюху, чтобы тот подвел оседланных лошадей.
– Добрый день Полина Сергеевна, – сказал Николай, обращаясь к невесте брата, которая важно восседала в седле лошади караковой масти в темно бордовой амазонке.
– Здравствуйте, Николай Петрович, – жеманно ответила Полина, проигнорировав Аглаю. Глаша в ответ лишь наклонила голову в знак приветствия и опустила глаза. Николай помог девушке сесть на светлую кобылу, и сам ловко взобрался в седло. Наконец, вся четверка молодых людей могла отравиться на охоту в поместье князя Лопухина. Всадники тронулись путь и едва подъехали к ажурным воротам, чтобы выехать, как им на встречу вылетел поверенный в военной форме. Без предисловий поверенный осадил лошадь, и вперился, взглядом в Николая.
– Поручик Скарятин, Вас срочно вызывают в военное ведомство, – прочеканил военный, отдав честь Николаю.
Нахмурившись, Николай обвел всех молодых людей медленно взглядом и обратился к курьеру:
– Это срочно?
– Да, – прочеканил военный. – Вы должны явиться к командующему немедленно.
– Я понял, спасибо корнет, – кивнул Николай. Военный отдал честь и, развернув коня, так же стремительно исчез за воротами усадьбы, как и появился.
– Что ж Вам придется поехать на охоту без меня, – заметил Николай печально.
– Я останусь, – заметила быстро Аглая, совершенно не желая быть в обществе Дмитрия и Полины, которые недолюбливали ее.
– Отчего же голубка моя? Поезжай. Дмитрий присмотрит за тобой, ведь так? – спросил громко Николай, устремив напряженный взор на брата. Дмитрий смутился и нахмурился. Его голубой взгляд переместился с брата на бледное личико Аглаи и обратно на приветливое лицо брата.
– Присмотрю, – как-то недовольно буркнул старший Скарятин. Аглая испуганно метнула взгляд на высокую фигуру Дмитрия в сером костюме для верховой езды и поджала губки. Она быстро приблизила свою лошадь вплотную к лошади Николая и ласково прошептала жениху:
– Я не хочу ехать без тебя, Николаша.
– Поезжай, развейся. А я туда и обратно, к обеду вернусь, – заметил ласково Скарятин, погладив теплой ладонью ее ручку, затянутую в светлую перчатку. Аглая промолчала, и неуверенно кивнула в ответ.
Итак, девушки в сопровождении Дмитрия направились в поместье Лопухина. Всю дорогу Дмитрий и Полина скакали впереди, игнорируя Аглаю, которая держалась от них на расстоянии нескольких десятков метров. Через четверть часа молодые люди, достигли небольшой рощи, что располагалась во владениях князя, и где уже находились гости в количестве нескольких дюжин человек, восседая верхом на лошадях. Охота еще не началась, и приглашенные кучками толпились у деревьев, весело обсуждая последние новости.
Дмитрий и Полина присоединились к нескольким богато одетым дворянам, видимо хорошим знакомым и быстро влились в разговор. Аглая же остановилась в стороне, чувствуя себя неловко. Здесь она никого не знала, и к тому же ее правая нога затекла от неудобной позы в женском седле. Еще с детства Глаша умела хорошо ездить верхом по-мужски. Но сейчас в дамском седле, сидя боком на резвой лошади, она чувствовала себя неуверенно. К тому же вся атмосфера этого богатого, наряженного, надменного круга людей, которые игнорировали ее, была ей неприятна. Она то и дело нервно оправляла юбку своей ярко голубой амазонки, стараясь не замечать презрительных взглядов со всех сторон. С нетерпением ожидая призыва к охоте, Аглая гладила шелковистую белую гриву кобылы.
В какой-то момент, Аглая заметила, что Дмитрий и Полина отъехали чуть в сторону, и начали обсуждать нечто интимное. Ручка Полины опустилась на руку молодого человека, которая держала поводья лошади, Дмитрий чуть поддался в сторону невесты и говорил ей о чем-то, улыбаясь. Полина улыбнулась ему в ответ. В следующий миг Дмитрий наклонился к виску девушки, шепча ей что-то на ушко, а его рука как будто случайно провела ласково по спине Полины. Увидев эти нежные ласки между двумя влюбленными, Глаша задрожала от неприятного чувства досады. Да она до сих пор любила Дмитрия, и его флирт с другой женщиной, вызвал в ее душе болезненный трепет. Через миг не в силах переносить всю эту обстановку: презрение гостей, внимание которое расточал Дмитрий Полине, собственное одиночество, Аглая быстро развернула свою кобылу и поскакала обратно в имение Скарятиных.
Дмитрий резко повернул голову на звук удаляющихся копыт и подметил, что лошадь светло саловой масти с всадницей в голубой амазонке, скрылась за оградой дома. Отметив направление, куда ускакала Аглая, он понял, что она направилась в сторону их поместья. Вновь повернув лицо к Полине, он ехидно ухмыльнулся.
– Пусть едет, – заметила, пожав плечами Полина.
– Вы правы, – кивнул Дмитрий, про себя довольно осознавая, что его спектакль удался. Он умело сыграл на нервах Аглаи, как и задумывал, разыграв страсть к Полине. Чем больше он думал над тем, как стремительно ускакала Глаша, тем больше утверждался в мысли о том, что она была, не так уж равнодушна к нему, как старалась это показать.
Вздрогнув от звука рога, который извещал о начале охоты, Скарятин натянул поводья, решив выкинуть из головы мысли об Аглае. Первым поскакал, князь Лопухин, пропустив впереди себя свору гончих. За ним устремились и все приглашенные, в их числе Дмитрий и Полина. Однако напряженные думы о поведении Аглаи не хотели покидать мысли Скарятина, мешая ему сосредоточиться на погоне за лисицей.
Спустя версту Дмитрий отстал от основной массы дворян, чуть придержав своего жеребца. Он отметил, что Полина так и держится в первых рядах охотников, и совсем не заметила его отсутствия.
Аглая не спеша доскакала до поместья Скарятиных, всю дорогу опасаясь, что свалится с неудобного бокового седла. Подъехав к конюшням, она остановила лошадь и облегченно вздохнула. Едва она спешилась, к ней подошел конюх.
– Позвольте? – спросил Егор, намереваясь забрать у девушки кобылу.
– Егор, можно я сама? – попросила Глаша. – В доме отца я сама и запрягала и распрягала.
– Как пожелаете барышня, – пожал плечами Егор. – Самое крайнее стойло по правой стороне.
Глаша понятливо кивнула и конюх, поклонившись, направился в сторону скотного двора.
Взяв лошадь за уздцы, Глаша повела ее в конюшню. Привязав животное в стойле, о котором говорил Егор, девушка умело сняла седло, и положила его на деревянный сколоченный ящик. Затем она вновь подошла к кобыле и ласково погладила ее по гриве.
– Красавица, – прошептала девушка. И лошадь, почувствовав ласку, тут же наклонила голову к лицу Аглаи. Еще немного полюбовавшись светлой кобылой, Глаша уже направилась к выходу, но заметила на земле небольшую плеть, которую она видимо выронила. Наклонившись, девушка подняла вещь, решив положить ее рядом с седлом. Тут раздался звук открывающейся деревянной двери. Она резко обернулась на шум, и увидела Дмитрия, который проворно вошел в стойло. Опешив от его неожиданного появления, Глаша напряглась, вздрогнув всем телом.
– Отчего Вы так стремительно уехали? – спросил взволнованным низким баритоном Скарятин, приближаясь к ней. Он замер от девушки в двух шагах, не спуская с ее личика темного напряженного взгляда.
– У меня разболелась голова, – прошептала она неуверенно, пытаясь придать своему лицу безразличное выражение.
– А мне кажется, что Вы лжете… – сказал он глухо, сделав к ней еще шаг. Аглая чуть попятилась к беленой стене стойла и напряглась. Она не понимала, зачем Скарятин вернулся и к чему был весь этот разговор? Выражение глаз молодого человека стало теплым и, он глухо добавил. – Вы до сих пор любите меня. И Вам неприятно видеть нас с Полиной Сергеевной вместе, ведь так?
– Нет не так, – ответила Аглая с горечью, и нахмурилась. Однако Дмитрий отчетливо отметил в ее больших темных глазах печаль. Он придвинулся к девушке вплотную и, наклонившись над ней, прошептал над ее губами, опаляя личико Глаши горячим дыханием:
– Вам все равно не удастся разлюбить меня. Я прекрасно вижу, что одно лишь мое присутствие рядом смущает Вас. Лишь я могу заставить Вас страдать или радоваться. С Николаем Вы никогда не сможете чувствовать подобное. Я Ваш мужчина… Лишь меня Вы можете любить…
Аглая чувствовала, что все его слова чистая правда. Однако она всем своим сердцем не хотела, чтобы это было правдой.
– Нет, нет, – она замотала отрицательно головкой, пятясь от него. От борьбы, которая шла в ней между ее чувствами и разумом, от бессилия вырвать из своего трепетного сердечка горячую поглощающую любовь к Дмитрию на глазах Глаши навернулись слезы.
– Ваше сердце принадлежит мне и я докажу Вам это! – произнес Скарятин словно приговор и в следующий миг схватил девушку в объятия. Его губы властно впились в ее дрожащий рот. Не в силах противостоять ему Глаша, ощущала, как его властные умелые губы, заставляют ее забыть обо всем. Она чувствовала, что с каждым мигом его горячего поцелуя, она теряет остатки разума. Обхватив ее стан руками, Дмитрий с силой прижал ее к своей груди.
Глаша осознала, что еще миг, и она вновь окажется во власти Дмитрия. Как тогда, когда он овладел ею в первый раз. Но она не позволит ему вновь сделать ей больно, нет. Ее разум напрягся, и ее последние разумные мысли приказали ей немедленно бежать от этого невозможного до боли притягательного мужчины, который уже почти подчинил ее разум и ее существо себе. Аглая оттолкнула Скарятин и вырвалась из его объятий. В безумном нервном дурмане, она влепила Дмитрию две звонкие сильные пощечины. Дмитрий, опешив от ее поведения, схватился за горящую щеку, пораженно вперившись в девушку горящим взглядом, как будто не веря в то, что она смогла ударить его. Глаша видела, как его глаза стали суживаться от злости. Она поняла, что надо немедленно уйти от этого мужчины, пока ее решимость не пропала. Поджав губки, она с вызовом прошипела:
– Вы ошибаетесь милостивый государь, Вы мне противны! Это единственное чувство которое я испытываю к Вам!
Она попыталась обойти его, но Скарятин выкинул руку в бок и умелым движением схватил Аглаю за талию и жестко прижал девушку к себе. До боли в ребрах, он сжал ее стан и прохрипел у ее виска:
– За твою дерзость, я возьму тебя прямо здесь на конюшне!
И тут она осознала, что ее рука до сих пор судорожно сжимает ивовый хлыст, который она не успела положить. Не думая ни секунды Глаша подняла руку и начала хлестать Дмитрия тонким жестким прутом прямо по плечам и рукам, стараясь попасть по самым больным местам. В то же время она извивалась в его руках, отталкивая молодого человека от себя.
– Ах ты дрянь! – прохрипел Дмитрий, получая болезненные удары хлыста по шее, но все же не желая отпускать девушку из своих цепких рук. Аглая, в запале совсем потеряв голову, несколько раз ударила, со всей силы Скарятина по лицу. Ей удалась атака, и уже спустя миг, она оказалась свободна. Увидев, что Дмитрий от боли схватился руками за глаза она, не оборачиваясь, устремилась прочь из стойла.
Не помня себя от бешенства, которое вызвал в ней Дмитрий, и своих безумных чувств к нему, Аглая, вихрем влетела в дом и почти бегом, спотыкаясь о длинную юбку, устремилась наверх, перепрыгивая через ступеньки. Вбежав в свою спальню, она с грохотом закрыла дверь на засов. Упав на постель, она уткнулась лицом в подушку и разрыдалась.
Она плакала навзрыд, ощущая, что более не в силах противостоять всему, что окружало ее. С утра за завтраком ее доводила мать Николая, потом она ощущала надменное игнорирующее отношение Лачиновой, а теперь вульгарная перепалка с Дмитрием в конюшне. Все в доме, кроме Николая, как будто сговорись, и хотели привести ее чувства в смятение. Все эти люди считали за честь, как можно больнее унизить ее, оскорбить и указать ей на ее распутство и низкое происхождение.
Но Глаша не чувствовала себя распутной. Да она была грешна в том, что до свадьбы связалась с Дмитрием. Но он был единственным ее мужчиной. И она отчетливо понимала, что отдалась и была близка с ним, только от безумной любви, которую она испытывала к нему. Лишь это глубокое чувство подтолкнуло ее тогда в объятия Скарятина. Но сейчас она совершенно не горела желанием вновь сближаться с Дмитрием. И не понимала, зачем он все время пытается соблазнить ее и в то же самое время унизить.
Наплакавшись вдоволь, девушка забылась беспокойным сном. Ее разбудили часы, которые пробили половину второго. Открыв красные заплаканные глаза, Глаша встала, и подошла к зеркалу. Помятое платье, бледное лицо, красные воспаленные глаза, распухшие губы, и волосы, торчащие в беспорядке, вызвали в ней чувство омерзения. Она была противна себе. С мрачными мыслями девушка поплелась в ванную комнату. Умыв лицо холодной водой, она переоделась в легкое домашнее платье из бледно розовой кисеи. Причесав волосы в гладкую простую прическу, она заколола их сзади в хвост и переплела атласной лентой. Вновь критично осмотрев себя в зеркало, она долго созерцала свое прелестное отражение, думая над тем, что делать дальше. После сна у нее появилось новое чувство. Чувство досады и разочарования. Она хотела уехать из этого дома, тем самым разорвав помолвку с Николаем. Она не могла более выносить подобное существование здесь. Да она знала, что Николай будет страдать, но в данный момент это отчего-то не трогало ее. Аглая предчувствовала, что после их свадьбы, все домочадцы накинутся на нее с еще большей злостью. Поняв, что должна поговорить с Николаем, Глаша вышла из своей комнаты и спустилась вниз. Она спросила у дворецкого, вернулся ли Николай Петрович и, после утвердительного ответа, направилась к кабинету.
Едва она приблизилась к приоткрытой двери, как услышала мужской разговор на повышенных тонах.
– Неужели ты не понял, что я тебе только что сказал, Николай? – отчетливо проклокотал недовольный баритон Дмитрия. – Эта изворотливая купчиха воспользовалась тем, что я остался один и, пыталась соблазнить меня на конюшне. Я еле оторвал ее от себя!
– Я не верю, – услышала Глаша в ответ твердые слова Николая.
Смертельно побледнев, Аглая замерла у двери и осознала, что Дмитрий лицемерно перевернул ситуацию, и нагло обвинил ее перед женихом.
– Она сказала, что до сих пор любит меня, – продолжал Дмитрий лить свой яд. – Она заявила, что мечтает вновь быть со мной.
Глаша задрожала от негодования, и еле сдержала себя, дабы не ворваться в кабинет и не дать этому наглецу еще несколько затрещин, за его наглую ложь.
– Возможно, она все еще любит тебя, – как-то трагично заметил Николай. – Но вряд ли Аглая стала бы сама приставать к тебе. Она обещала мне, что не будет искать встреч с тобой. Я верю ей.