Текст книги "Прямо по замкнутому кругу"
Автор книги: Арина Холина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Даша выскочила из-за стола. Андрей вздохнул и поплелся за ней.
– Зачем ты это делаешь? – Она действительно была готова заплакать.
– Даш, ты что, в самом деле… – укорил ее Андрей. – Что тебе не нравится?
Даша плакала.
– Послушай, это просто разговор о сексе. Легкий, забавный, светский треп… – оправдывался Андрей.
В тот вечер она его укротила. Под знаменем «Я хороший, я не злю и не обижаю людей» Андрей мило улыбался подружкам, усаживал их в такси, доставал из такси, но так и не понял, о чем они говорили весь вечер.
Даша утомляла Андрея, выводила из себя, но он решил, что она – тот самый якорь, который удержит его от выхода в открытое море разврата и сомнительных сделок, и держался за нее. Она была так уверена в собственной непогрешимости, в правильности своего образа жизни, что обманула и его.
Он даже надел жуткий клубный галстук, который она ему подарила.
– Классный галстук! – одобрил Петя, боявшийся экстравагантных вкусов Панова.
И тогда Андрей первый раз сам себя удивил. Он достал из шкафа подарок партнеров – широкое круглое блюдо, положил на него галстук, облил его заправкой для зажигалок и поджег.
– Ты охренел… – Петя по-настоящему разозлился.
Пожарная сигнализация не сработала. Галстук тушили подушкой с вышивкой «Нам десять лет. РОСБИЗНЕССТРАХКОНСАЛТИНГ», пепси-колой и землей из горшка. Петя открыл окно. Андрей закурил.
– Ты что? – возмутился Петя при виде сигареты.
– Но мы же теперь знаем, что противопожарная хрень не фурычит, – буркнул Андрей.
– Что с тобой происходит? – Петя всплеснул руками.
– Помнишь про сатану?
Петя даже дверью хлопнул.
– Что случилось? – в кабинет ворвалась Настя со стаканчиком «Магги» в руке.
– Да мы тут с Петенькой сжигали снимки, где занимаемся с ним сексом, – ухмыльнулся Андрей.
У Насти, кажется, пропал аппетит…
Вечером, сидя в машине, Андрей так и не мог ни на что решиться. Он не может ехать домой – это бесспорно.
Еще он не может заниматься сексом с Дашей.
Он не может не мечтать о новом «Ламборгини».
Не может не желать снять виллу на Лазурном берегу.
Не может жить без сапог от «Дискейрд2» за тридцать восемь тысяч рублей.
В конце концов, он хочет трахнуть Памелу Андерсон!
Он соскучился без порнушки! Откуда взяться порнофильмам, если Даша «Основной инстинкт» считает верхом неприличия?!
Он сойдет с ума. Он только что сжег свой галстук на рабочем месте. Ему нужна разрядка.
Сегодня двадцать первое апреля.
В той, прежней, жизни он уже познакомился с Алиной, подарил ей машину, заказал в салоне цветов ежеутреннюю доставку роз, переговорил с партнерами Сергея, купил мотоцикл.
А вчера было двадцатое.
* * *
Вчера он должен был в обход Алины и Даши забрать в Конькове новую знакомую и отвезти ее на Поклонную гору, как сделал это в прежней жизни…
Иногда ему нравились просто девчонки с улицы. Разумеется, хорошенькие, сексапильные, дерзкие, но все же неискушенные.
Они не показывают виду, но им льстит, если их приглашают не в «Му-му», а в приличный ресторан, катают на дорогом мотоцикле, приводят в стильную квартиру… Это была жизнь, о которой они только мечтали – пока сам Андрей мечтал о сучках, избалованных роскошью, у которых кожа круглый год пахнет солнцем и морем.
У новой знакомой по имени Таня были ржаные волосы ниже лопаток, пухлые губки, круглые голубые глаза и грудь четвертого размера – все натуральное. Она была немного дикой, но хотя бы неглупой, как большинство вот таких случайных знакомых.
Для начала они с Таней поужинали во французском ресторане, потом заехали к Андрею, где тот переоделся и заметил, что Таня готова заняться сексом прямо сейчас. Но он увез ее на гору и катал по Москве, пока она не посинела.
Странно… В прошлый раз он не придал большого значения той истории. Он был с девушкой, они поехали кататься…
А ведь случилось кое-что значимое.
Они мчались толпой по набережной. Человек сто. Среди них был персонаж, известный, как Сникерс. Гнусный тип, нервный. Он заметил на набережной мотороллер, беспечный владелец которого скорее всего спрятался в кустах, чтобы сходить в туалет. Невесть откуда образовался внедорожник знакомых Сникерса, в который мотороллер и затолкали.
Сникерс, говорят, радовался, как дитя.
А на следующем повороте, в районе Лефортова, Сникерс не справился с крутым поворотом и вылетел из седла. Он лежал в ста метрах от места аварии, а его новенький, недельной давности «Ямаха» ценой в «Хюндай Гетс» представлял собой груду бесполезного металлического лома.
Преступление и наказание.
Тогда Андрей с приятелями отделился от банды и они гоняли по Москве, пока головы не устали от шлемов, заскочили в «Секстон», и там Андрей познакомился с двумя сестричками – почти близняшками. Он не помнил, что именно врал Тане, но решил, что, как это принято у девушек, она сама придумает ему оправдание. Андрей отвез ее домой, пулей вернулся в клуб, подхватил близняшек и великолепно провел с ними время у себя в джакузи.
Было весело.
* * *
В этой жизни он не знал никакой Алины, не ответил на предложение Сергея, согласился с Дашей, что покупать мотоцикл – глупо и опасно, а вчера встречался с Дашей, с Петей и девушкой Пети, Леной.
Андрею Лена представлялась чем-то вроде мороженого с солью и черным перцем. Это была маленькая (метр пятьдесят два) гадкая стерва, которая ничуть не сомневалась в том, что господь дал ей право помыкать людьми.
– Петя, ну как ты зовешь официанта? Он так никогда не подойдет! – возмущалась она. – Молодой человек, мы вас ждем двадцать минут! – отчитывала она официанта, стоявшего с бесстрастным лицом. – Мне «цезарь», но без уксуса, пожалуйста, и вы это запишите, а то прошлый раз я просила без уксуса, но уксус там все равно был! Покажите! Хорошо.
– Мне лазанью… – блеял Петя.
– Лазанья у них слишком жирная! – отрезала Лена. – Мне в прошлый раз от нее стало дурно. Фетуччини с грибами, пожалуйста! И никакой лазаньи!
Андрей, разумеется, заказал лазанью.
Даша похвалила блузку Лены.
– Да, это русский дизайнер, Костя Чаландзия, он потрясающий! – Лена стреляла словами, как легендарная «Катюша». – К нему очень трудно попасть – он жену Воробьева одевает… – она небрежно упомянула имя влиятельного политика. – Но для меня он, конечно, делает исключение. Он меня обожает. Не знаю, сколько стоит, это подарок. Даш, надо нам съездить в Италию, я тебе покажу аутлеты, где можно одеться с ног до головы, но, главное, обувь! Обувь там почти бесплатно – «Прада» за сто двадцать евро, «Марк Джейкобс» за двести. Самые дорогие туфли от «Гуччи» – триста пятьдесят, но это все равно копейки! Я познакомилась там с одним менеджером – он мне все самое интересное откладывает. Он меня просто обожает!
Даша смотрела на Лену влюбленными глазами, Петя давился грибами, которые ненавидел с детства, а Андрей думал о том, как легко Лене жить – все ее обожают!
– Я вчера видела по телевизору программу о жертвах пластической хирургии… – Даша принялась развивать мысль, возникшую как продолжение цепочки Италия – распродажи – «Версаче» – Донателла Версаче – пластические операции.
– Да! – воскликнула Лена. – Я смотрела! Помнишь, там показывали девушку, которая говорила, что стоит один раз сделать губы – и потом не можешь остановиться? Я видела этих баб с подтяжками – вблизи все видно, если не швы, то натянутую кожу! Ужасно!
– Там еще было про этот гель… – встряла Даша.
– Кошмар! – Лена схватилась за голову. – Ну, почему они такие идиотки?! Закачивают в грудь какой-то гель, который неизвестно куда утечет, и никто не знает, что там за битое стекло в этом геле!
У Андрея разболелась голова.
– Ты права, – сказал он Лене. – С лазаньей что-то не то. Мне плохо. Даша, едем домой.
Дома Даша устроила сцену – он, мол, всегда всем недоволен. Андрей лежал, водрузив на лоб прохладную ладонь, и в который раз размышлял о том, что проще было умереть тогда, зато прожить славную, веселую, хоть и короткую жизнь.
* * *
Андрей достал из бардачка хабарик[Окурок с марихуаной или еще каким-то наркотиком (жарг.). ], оставшийся от самокрутки с травой, сделал пару затяжек, включил наконец зажигание и тронулся с места. Спустя полчаса припарковал машину на Петровке и пошел в «Симачев-бар».
Глава 5
Яна и Тина, его подружки, с которыми он как-то раз занимался групповым сексом, пригласили Андрея за свой столик. Яна была с интересным азиатом, на которого, вопреки своим убеждениям, хотела произвести впечатление. Обычно Яне на такие вещи было наплевать – она и так знала, что всем нравится: красивая, богатая папина дочка, заместитель главного редактора глянцевого журнала.
Тина была продюсером – одним из двадцати продюсеров в киностудии известного режиссера. Умненькая и хваткая, она нравилась Андрею больше Яны.
Но сегодня она была с ухажером – молодым режиссером Антоном Качалиным.
Тот самый групповой секс был не чем-то из ряда вон выходящим – по большей части они целовались, дурачились и так хорошо проводили время в Греции, что хотелось чего-то большего, чем просто дружба. К тому же девчонкам нравилось шокировать пляжное общество – они подчеркивали, что у них один мужчина на двоих, и наслаждались собственной раскрепощенностью.
– Нет, вы только подумайте, нанотехнологи обещают, что из той гадости, которую содержит наш воздух, можно выделить молекулы чего угодно и сделать, допустим… зажигалку! – Нияз схватил со стола фиолетовый пластмассовый «Крикет» и помахал им.
– Не верю! – Настя подняла бунт. Она любила спорить.
– А «Мерседес slk» можно будет сделать из воздуха? – поинтересовалась Яна.
– Нияз, нельзя слишком серьезно относиться ко всему, что показывают на канале «Дискавери», – усмехнулась Настя.
– Нет, вы такие скептики, что мне с вами просто противно! – обиделся Нияз. – Вы еще скажите, что не существует домовых, барабашек и зеленых человечков!
Антон рассмеялся.
И тогда Андрей увидел ее. Алину. Она стояла у барной стойки. С подругой. Но вот подруга вышла в туалет, и Андрей, не соображая, что делает, встал и пошел.
Он не знал, что будет говорить. Просто подчинился импульсу.
Алина почувствовала, что этот мужчина явился по ее душу. Взгляд стал еще более томным. Грудь незаметно подалась вперед. И она стала как-то особенно пить свой коктейль, словно это был не стакан, а губы любовника.
– Привет, – сказал Андрей.
– Мы ведь незнакомы?
Алина умела как-то по-особенному смотреть в глаза собеседнику, так, что в этом взгляде было одновременно и нечто интимное, и полное безразличие.
– Вас зовут Алина, – сообщил Андрей.
– Спасибо, я знаю, – кивнула она. – Давай так договоримся – у тебя есть пять минут, чтобы меня удивить.
– Ну, просто для разминки… – он пожал плечами. – Ты спишь со своим массажистом.
Если бы некто коллекционировал эмоции, удивление Алины стало бы жемчужиной этого собрания.
В конце концов она даже открыла рот, чтобы возмутиться, вознегодовать, но на это уже не хватило сил. Алина лишь медленно покачала головой из стороны в сторону.
* * *
В прошлой жизни он их застукал. Просто повезло. В ее загородном доме, куда Андрей приехал, не выдержав разлуки в двадцать пять часов. Увидел их в окно и смылся.
Потом он даже спросил (как бы нечаянно):
– Ты мне изменяешь?
– Что за бред! – фыркнула тогда Алина. – Не веди себя как глупая ревнивая баба!
На этом разговор закончился.
* * *
В этой жизни Алина готова была провалиться сквозь землю. А Панов наслаждался ее замешательством. Он чувствовал себя всемогущим. Вершителем судеб.
– Ты меня не знаешь, – неуверенно произнесла Алина.
– Это очевидно, – Андрей пожал плечами.
– Почему?
– Да ладно, я просто угадал, – хмыкнул он и ушел.
«Каково это, детка, когда тебя считают дешевкой?» – он еще обращался к ней по пути к друзьям, но уже через секунду напрочь забыл об Алине. Между Настей и Антоном сидела она. Девушка с книгой, которую он так и не прочитал.
– Привет, – в некоторой растерянности произнес он.
Девушка была одета несколько странно. Белое шифоновое платье перехвачено поясом салатового цвета с крупной ажурной пряжкой из желтого металла. Платье же надето поверх фиолетовых шаровар, прикрывающих ярко-оранжевые туфли с круглыми мысами.
– Андрей, – представился он и вопросительно посмотрел на Настю.
– Глаша, – произнесла девушка.
– Какие… оранжевые, – улыбнулся Андрей, еще раз оглядев туфли.
– Оранжевый – цвет тревоги, – сообщила Глаша.
– Зачем же вы их носите? – поинтересовался он.
– Мне нравится тревога, – пояснила Глаша. – Предчувствия… Ну… – она задумалась. – Вы понимаете о чем я?
– Можно на «ты», – с легким разочарованием ответил Андрей, подумав, что столкнулся с очередной «интеллектуалкой».
– Это все равно, что смотреть на грозу, – заявила Глаша. – И страшно, и приятно. Ощущаешь себя маленькой, жалкой фигулиной, которая ничто перед стихией, но в то же время проникаешься чувством единения с ней.
– Ага, – только и смог ответить Андрей, который уже много лет был уверен, что хорошенько заплатив, можно избавиться от такой ерунды, как плохая погода и прочие стихийные неприятности.
Наверное, эта Глаша – одна из тех девушек, что считают своим секретным оружием знания, ум и острословие, и вот таким способом мечтают заполучить образованного молодого бизнесмена, который увидит наконец пропасть, что отделяет его от глуповатых красоток, гадающих на жениха на кредитных картах.
– Просто эти туфли вписываются в наряд, – добавила Глаша. – Дополняют фиолетовый и хорошо оттеняют белый. Но если продолжить линию, которую ты пресек мыслями о том, что я гружу тебя всякой заумной чепухой, то напомню, что какой бы ужасной ни была катастрофа и каким бы искренним сочувствием ни наполнялись сердца людей, они завороженно смотрят на то, как рушатся башни-близнецы. И они будут с дрожью и восторгом вспоминать об этом до конца своих дней.
И как-то так вышло, что они с Глашей приехали к нему домой. Они были во многих местах, но перед тем, как ушли из «Симачев-бара», Андрей пошел в туалет и встретил по дороге Алину.
– Ты меня напугал, – сказала она.
– Как? – удивился тот. – Я просто шел в туалет…
– Не сейчас! – нахмурилась Алина. – Откуда ты обо мне столько знаешь?
– Тебе надо меньше интервью давать, – буркнул он.
Пока Алина соображала, Андрей вырвался вперед, но девушка его догнала.
– Ты псих? – спросила она.
– Несомненно! – согласился он.
– Спешишь? – удивилась она его очередной попытке удрать.
– Вроде того.
– А телефон у тебя есть?
– Зачем?
– Приглашаю на ужин…
О, боже! Да она заискивает!
– Алина, послушай, ты очень красивая… Известная и сексуальная… Но я тебя знаю. Знаю таких девушек, как ты. Я топ-менеджер, ежемесячный доход – семьсот тысяч рублей, плюс премии, плюс какие-то левые доходы. Такими, как я, ты чистишь зубы после еды. Мне это не надо.
– Ну… – Алина смутилась. – Может, тогда просто секс?
Андрей задумался. Наверное, ей очень хочется выяснить, откуда он знает о массажисте, и еще, возможно, она собирается его задобрить – на всякий случай.
– Позвони, решим на месте, – он протянул ей визитку и удрал.
Ее удивление Андрей ощущал спиной.
Ура! Он ее сделал! Ха!
Они сильно напились в тот вечер. Яна с Ниязом потерялись в «Раю», потом Нияз нашелся, но без Яны… а уж как они очутились в «Технике молодежи», Андрей и понятия не имел.
В такси он почувствовл, что опьянение идет волнами – он то совсем ничего не понимает, то вдруг реальность пробивается сквозь толщу текилы, но скоро уже задыхается в волнах, беспомощно машет руками – и тонет…
Глаша буквально втащила его в квартиру, бросила на диван и сказала, что у нее есть волшебное средство, которое немедленно приведет его в порядок. Втайне от нее, Андрей сбегал в ванную, разболтал марганцовку и нагнулся над унитазом. Больше его не тошнило, но вертолеты со страшным шумом все еще летали вокруг, слепя глаза прожекторами.
Глаша притащила бульонную кружку чего-то, что пахло лавандой, и заставила его выпить.
– Это шутка? – спросил он минут через десять.
Глаша покачала головой.
Он был все еще пьян. Но то было приятное опьянение, волнительное, благолепное!
– Ты ведьма? – полюбопытствовал он.
– Если бы ты знал, сколько стоит эта отрава, не задавал бы глупых вопросов, – Глаша вытянулась на диване.
Андрей вспомнил об обязанностях радушного хозяина и соблазнителя. Зажег свечи, поставил музыку.
– Мы не будем снимать кино по твоему сценарию, – сказала Глаша.
– Что? – насторожился Андрей.
– Я говорю, что романтическая мелодрама отменяется, – Глаша повысила голос. – Забудь о сексе.
– Почему? – Андрей так растерялся, что спросил без нажима, совершенно искренне.
– Момент утрачен, – ответила Глаша. – Так что пока будем дружить. У тебя, говорят, есть отличная терраса?
– Кто говорит?
– Ты сам и говорил!
Глаша заставила его найти свитера, носки, пледы, перенесла чай на террасу и устроилась в шезлонге.
– Не жарко, – пожаловался Андрей, который уже не чувствовал так остро удовольствия от чудесного чая.
– Я расскажу сказку, это тебя согреет, – пообещала Глаша.
– Что за сказка?
– Неважно. Просто сказка. Итак, в одном царстве-государстве жил-был бедный крестьянин…
Хозяйство у него было небогатое – то волки овец порвут, то коров свалит мор, то разбойники нападут по дороге с ярмарки и ограбят, то засуха выжжет посевы. Худо-бедно дожил крестьянин до тридцати лет. У него не было ни жены, ни детей, а дом, отцовское наследство, приходил в негодность, так как денег на ремонт не хватало. Крестьянин всю жизнь честно работал, вставал спозаранок, и все никак не мог взять в толк, отчего же у него такая горемычная доля.
И вот, сидел он как-то на пастбище, пас коров – это были особенно трудные времена, даже на пастуха он не мог разориться – и вдруг увидел женщину, которая шла к нему через поле.
Женщина была одета в роскошное платье, драгоценности сверкали на ее пальцах, на шее и в ушах, прическу украшали жемчужные шпильки в окаймлении бриллиантов… и она была очень красива.
Крестьянин уставился на нее в полном недоумении. В городе он видел нарядных барышень, но, конечно, не таких – просто девушек в шелковых платьях, с лентами, розанами и всякой ерундой. Эта же дама казалась царицей, и крестьянин был уверен, что она не может просто так ходить по полю в туфельках с драгоценными пряжками. Он даже было решил, что от голода и расстройства заболел, и дама ему мерещится.
– День добрый, – приветствовал ее крестьянин.
– Я к тебе, – сказала дама.
– Вы меня знаете? – испугался он.
– Конечно! – усмехнулась она. – Ты самый несчастный человек в округе.
Крестьянин не знал, что на это сказать. Дама присела рядом с ним на пригорок, распластав подол по траве.
– Что тебе нужно для счастья? – поинтересовалась она. – Назови все, что угодно.
Разговор был странный. Крестьянин-то думал, что даму понесла лошадь, и она попросит проводить ее до ближайшей деревни… Не могла такая роскошная особа интересоваться его убогой жизнью.
– Ты хотел бы стать… князем? Богатым, уважаемым… – соблазняла красавица.
– Да что вы такое говорите… – вконец смутился крестьянин.
Давно, в молодости, и он не прочь был пофантазировать, но жизнь так разочаровала его, порушив все его начинания, затоптав в грязь мечты, что уже много лет он уповал лишь на то, чтобы овцы были целы, да крыша не прохудилась.
Женщина провела рукой по его волосам. Было и щекотно, и приятно, и мурашки побежали. Из головы одна за другой бросились врассыпную тревожные мысли, и он уже смотрел не под ноги, а за горизонт – туда, куда уходили мечты.
– Князем? – улыбнулся он. – Князем я бы не прочь стать…
У него был бы вороной конь… и гнедой, и в яблоках, и карета, да не одна… И стоял бы замок – величественный, как собор, и цвели бы сады, и летом воздух наполнялся бы ароматом яблок и вишни… И была бы жена – первая красавица княжества, и полный дом гостей, и повара, и прислуга, и верные подданные… И жене бы он дарил украшения с рубинами, изумрудами и бриллиантами…
– Ты был бы счастлив? – Красавица неожиданно разрушила воздушные сады, что он возвел одним усилием мысли.
– Да уж, наверное! – крестьянин даже обиделся.
– То есть все, что тебе надо – титул, почет, деньги, красавицу жену и угодья?
– А чего же еще хотеть? – усмехнулся простак.
– Я могу тебе все это дать, – как-то странно глядя на него, сказала незнакомка.
– Да ну? – крестьянин даже отодвинулся от нее.
– Не веришь?
– Вы уж простите… – забормотал он, но красотка покачала головой.
– Сними рубашку, – велела она.
Тот смутился.
– Не о том думаешь. – Она, кажется, стала злиться. – Другой возможности у тебя уже не будет.
Рубашку он снял.
– Ну, что, заключаем договор? – ни с того ни с сего развеселилась красавица.
– Чтобы я князем стал? – в ответ ей рассмеялся крестьянин.
– Ага, – кивнула она и так взглянула на него, что крестьянину вдруг все стало нипочем.
– Заключаем!
Дама поднесла руку к губам и дыхнула на тяжелый золотой перстень с большим бриллиантом. Крестьянин испугаться не успел, как она приложила печатку к его плечу – и грани камня врезались в кожу, боль пронзила его до самых косточек.
Крестьянин страшно закричал, упал на колени…
А когда очнулся, уже стоял вечер. Коровы разбрелись, истошно лаяла собака, пытаясь согнать животину в стадо, незнакомки не было.
Дома, при свете восковой свечи, крестьянин рассмотрел шрам, но тот выглядел застарелым – он зажил, оставив лишь едва заметные рубцы в форме алмазной огранки.
А спустя пару месяцев на их земли напали враги.
Крестьянин, проявив невиданный военный талант, собрал ополчение и разгромил чужеземные войска. На этом он не успокоился – присоединился к регулярной армии и двинулся со своим ополчением в другие места, где бесчинствовали захватчики. Поговаривали, что если бы не он – не выиграть им войну.
Но крестьянин не просто уничтожил врага – он пришел на его территорию и подарил своей стране новые земли.
Крестьянину пожаловали эти земли и титул князя. Он стал героем. Старики снимали перед ним шапки, девушки смотрели с восхищением, а молодежь замирала и боялась сказать лишнее слово, пока он ехал мимо на вороном жеребце. О нем слагали песни.
Княжество досталось ему с замком – величественным, как собор. По случаю победы долго пировали, устраивали во дворе фейерверки и танцы для всего честного народа.
Это было хорошее время, но и ему пришел конец. Княжество благоденствовало, сады цвели, земли плодоносили, а скот весь был здоровый, откормленный на заливных лугах… И князь, ощутив в душе меланхолию, задумал жениться.
В то время ему было тридцать шесть лет.
Все молодые честолюбивые красавицы грезили о том, как станут княгиней. Но князь выбрал простую девушку, дочь трактирщика. Впрочем, трактирщик считался уважаемым человеком: мало того, что у него была ферма, и трактир, и гостиница – и все это хозяйство будто сошло с картинки, еще он исповедовал отречение от излишнеств, трудился от зари до заката и был очень честным человеком.
Князь мог бы выбрать дочь любого негоцианта, любого дворянина, но он выбрал Елизавету – скромную девушку с хорошей наследственностью, румяную, послушную, добрую и чистую.
Трактирщик дал отцовское согласие не без сомнений – боялся, что богатство князя испортит дочь, но почитал жениха героем, а потому согласился, верно расценив, что эта дочь – не единственная, есть еще три, которых надо пристроить в хорошие руки.
Невеста была счастлива. Свадьба, по традициям семьи девушки, была богатой.
Молодые отправились в свадебное путешествие, посмотрели мир, вернулись, казалось, еще более влюбленными – молодая жена носила под сердцем ребенка.
Князь ликовал, раздавал деньги на строительство храмов, но за неделю до рождения первенца случилось несчастье – Елизавета свалилась с террасы и разбилась насмерть. На террасе располагался висячий сад – подарок князя любимой. Жена полководца проводила там много времени, несмотря на то что побаивалась высоты. Близкие пришли к мнению, что у нее закружилась голова, она не удержалась…
Князь страдал так, что даже безутешный отец за него испугался. Но прошло время, и князя вызвали в столицу, в царский дворец. Чествовали победителей – князь принимал очередную награду из рук самого государя и вернулся, к большому изумлению подданных, с новой супругой.
Это была дама из высшего общества – изысканная, понимающая толк в искусствах, светская. Замок расцвел – его убрали по-новому, привезли из-за границы мебель и драпировки, обменяли почерневшие серебряные кубки на элегантный хрусталь и открыли двери гостям.
Жизнь бурлила. В замке устраивали балы, ужины, маскарады… Пока новая жена князя не забеременела.
В округе ее не очень-то любили – она была важной, брезгливо морщила нос, ступая на выщербленную мостовую городка, сверху вниз оглядывала наряды местных модниц. Но беременность смягчила ее. В ней появились свет и простая человеческая радость жизни, счастье предвкушения материнства. Поэтому даже кумушки расплакались, узнав, что лощадь понесла, опрокинула коляску, и супруга княза погибла.
Князь ходил черный от горя.
Год почти не выходил из покоев – был бледен, исхудал, руки у него тряслись.
Но вот однажды трактирщик попросил его поселить у себя трех монахинь – гостиница была переполнена, а рекомендовать невестам Христовым соседнюю тот не решился – там квартировали офицеры и, по слухам, пили уже неделю.
Когда одна из монахинь сбежала с князем – точнее, просто осталась в замке, разразился скандал. Подданные ждали кары небесной, но неожиданно все разрешилось миром. Появились родители девушки – граф и графиня, узнали о серьезных намерениях князя и успокоились – им никогда не нравилось, что дочь отказалась от мира и ушла в затворничество.
Свадьбу справили почти незаметно.
Но когда и на этот раз беременная супруга ушла из жизни раньше срока – отравилась ягодами, люди стали шептаться. Князя никто не винил, но начали поговаривать, будто он проклят.
Его сторонились, девушки прятались при его появлении.
Но нашлась бесстрашная, что согласилась стать четвертой княгиней. Дочь разорившегося негоцианта не ведала сомнений – она была капризна, избалована и мечтала блистать в обществе.
Ее растерзали волки.
Это было страшно. Окрестные жители помрачнели и стали больше молиться.
Пятую жену князь привез из-за границы. Француженка, казалось, ничего не боялась, но и она захлебнулась в ванне.
Замок обходили строной. Князя давно уже никто не видел. Ходили слухи, будто он появляется то там, то здесь – в шляпе, надвинутой на глаза, и в длинном плаще.
В городке пропадали молодые люди – одиннадцать мужчин исчезли без следа.
Когда до трактирщика дошли сведения, что князь снова женился – то ли на столичной шлюхе из дома терпимости, то ли на какой-то легкомысленной модистке, он собрался с силами и отправился к господину.
Как первого свекра княза его допустили в покои.
Трактирщик вошел и ужаснулся. Некогда нарядная комната была пуста. Со стен ободрали обивку, окна были голые, без портьер – их просто заколотили, чтобы не пускать солнечный свет, мебели не было – только матрас на полу и стол, сколоченный из грубых досок, а вместо канделябров комнату освещала убогая восковая свеча.
– Кхгмм… – произнес трактирщик.
– Что тебе надо?
Трактирщик обернулся к тому, что он принял за груду тряпья, и понял, что это и есть князь. Желтый, с запавшими глазами, истощенный до полусмерти, князь сидел на матрасе и глядел в никуда.
– Что с вами? – дрожащим голосом спросил трактирщик.
– Я жду ее, – ответил князь.
– Кого? – робко поинтересовался гость.
Князь не ответил.
– Послушайте… – трактирщик запнулся, неуверенный, что господин его слышит, но все-таки продолжил: – Ходят нехорошие слухи…
Князь неожиданно воодушевился.
– Слухи? – воскликнул он. – Знали бы твои сплетники, что на самом деле здесь происходит! – Он вскочил с дивана.
– Что? – растерялся трактирщик.
– Лучше тебе не знать! – Князь закрыл лицо ладонями с обкусанными до крови ногтями.
С этими словами он вдруг кинулся к окну, оторвал доски, что потребовало огромных усилий с его стороны – он ведь был истощен, а доски прибили надежно, распахнул ставни и… бросился вниз.
Со стоном трактирщик ринулся вон, по коридору, вниз по парадной лестнице… И нашел княза невредимым. У того лишь были в кровь изодраны руки и сломана нога.
Трактирщик забрал его к себе. Выхаживал, откармливал, проповедовал. Трактирщик пресекал любые слухи, утверждая, что князь своими страданиями искупил свою вину, – если та и была.
Однажды утром трактирщик принес ему чай, булочки, жареную ветчину и застал княза здоровым.
– Как же я рад! – воскликнул бывший свекор.
– Да что ты! – с ехидством ответил князь. – Чему?!
Он откинул одеяло, и оказалось, что он полностью одет. Добрый трактирщик растерялся.
– Смерть ждет меня, – нехорошо усмехнулся князь и ушел.
Думали, он исчез навсегда. До их земель доходили слухи о том, что князь живет то в Лондоне, то в Париже, то в Будапеште или Праге и отовсюду убегает, оставив о себе дурную славу. Вино, карты, падшие женщины, дуэли – это лишь малая часть его бесчинств. Говорили, что во Франции князя на дуэли ранили в самое сердце, но лезвие скользнуло по ребрам, и его выходили.
В Венгрии пуля попала князю в голову, но отчего-то вышла через плечо.
В Бристоле князь попал в шторм, но его, полуживого, выкинуло на берег – прямо в руки рыбаков.
Говорили, что в Румынии князь резал себе вены. В Чехии травился. В Нидерландах разбойники перерезали ему глотку – но и там он выжил.
А спустя двенадцать лет со дня первой свадьбы случилось то, что до сих пор заставляет леденеть души местных жителей.
В опустевшем замке почти никого не осталось. Разве что конюх, который не ушел из-за любви и жалости к племенным лошадям князя, старая кухарка да его слуга, исподтишка подворовывавший у хозяина и продававший кое-какие ценные мелочи заезжим торговцам.
Слуга и обнаружил в подвале запертую на десять замков комнату, в которую вознамерился во что бы то ни стало попасть. Хозяина он уже давно похоронил и решил сорвать последний куш перед тем, как жениться на дочери лесника.
Вместе с приятелем он две недели вскрывал замки, прежде чем тяжелая железная дверь распахнулась, и тогда незадачливые воришки заорали от ужаса.
С потолка, с крюков, предназначенных для коровьих туш, свисали головы одиннадцати мужчин, одна из которых принадлежала второму конюху, а другая – учителю фехтования, – приятели их опознали.
Возникло предположение, что князь, снедаемый черной ревностью, убил сначала жен, потом их мифических любовников.
Хотели даже сжечь замок, но трактирщик отговорил людей – убедил всех, что нельзя превращаться в зверье.
Никто не ждал князя, но тот явился. Он шел по дороге, закутанный в некогда белый, а теперь серый от грязи плащ, и глаза его сверкали, как у сумасшедшего. Его тут же схватили и приговорили к повешению.
