Текст книги "Ночь, когда я потеряла тебя"

Автор книги: Арина Бродская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Арина Бродская
Ночь, когда я потеряла тебя

У любящей женщины сердце всегда полно надежд; чтобы убить их, нужен не один удар кинжалом, она любит до последней капли крови.

Оноре де Бальзак

Пролог

Я медленно шла по красной ковровой дорожке, от которой по бокам стояли небольшие кресла, где располагались малознакомые мне гости. Развешенные золотые ленты украшали весь зал, указывая на праздничную обстановку. Но во мне все сопротивлялось. Ноги еле-еле передвигались, но я продолжала идти, пока не дошла до арки, украшенной белыми и красными розами.

– Сегодня мы встретились с вами, чтобы узаконить отношения пары, чьи сердца переплелись друг с другом.

Я смотрела в сторону, пока шла речь о том, как судьба расставляет все на свои места, что любовь нашла меня и Ричарда. Невысокий священник говорил четко, но монотонно, словно читая лекцию по неинтересному предмету. Его лысая голова была направлена вниз, пока он читал текст, но он поднимал ее наверх, чтобы столкнуться со мной взглядом.

– Ричард Томпсон, согласны ли Вы взять в законные жены Эмму Харрисон, быть с ней и в горе, и в радости, пока смерть не разлучит вас?

– Да.

Священник улыбнулся, поправил очки, а затем продолжил. Мои колени тряслись, а жар ударил в лицо.

– Эмма Харрисон, согласны ли Вы взять в законные мужья Ричарда Томпсона, быть с ним и в горе, и в радости, пока смерть не разлучит вас?

В моем горле стало очень сухо, и я хотела попросить воды, но двери с оглушающим звуком распахнулись, и на пороге стоял он. Волосы потрепаны, рубашка не заправлена… а глаза пропитаны болью и слезами.

– Эммс!

Гости, все, как один, повернулись на голос. По залу прошелся шепот, покрыв меня мурашками.

– Не делай этого, прошу тебя.

Ричард повернул меня к себе, ожидая ответа.

– Эмма! Я люблю тебя! – крики не останавливались.

Охранники подошли к нему, выводя его из зала.

– Ты должна быть со мной, не с ним! Черт возьми, Эммс, я люблю тебя!

Двери закрылись, и в зале стало тихо, лишь облегченный вздох Ричарда говорил о том, что я здесь не одна.

– Продолжим, – сказал он.

Священник напряженно кивнул, а затем повторил то, на чем все остановилось. Но я не могла ни о чем думать.

– Нет, – тихо шепнула я, – нет.

Я подобрала длинное платье и пошла на выход, надеясь, что я успею его догнать, пока он не ушел. Я прибавила скорости, и на этот раз мои ноги были наполнены легкостью. Я распахнула двери под голоса гостей.

– Джеймс!

Он развернулся, и его надежда в глазах передалась и мне. Я побежала к нему, но громкий хлопок остановил меня.

– Нет!

Джеймс побежал ко мне, но я не понимала, почему он был так испуган. Я посмотрела вниз на живот, потому что платье странно прилипло к нему. Красное пятно разрасталось на пепельной ткани, а затем я почувствовала боль. Ноги подогнулись, и я начала терять равновесие. Огонь разрывал на части мое тело, но Джеймс успел меня поймать прежде, чем я упала.

Я посмотрела в сторону, откуда только что выбежала, и увидела Ричарда с пистолетом в руках.

– Я …– говорить было сложно, и в животе горела невыносимая боль.

Мне хотелось притронуться к ране и затянуть ее, добавить туда льда, но мои глаза закрывались, а тело не поддавалось командам мозга.

– Я не могу потерять тебя, – сказал он, зажимая рану, из которой лилась кровь.

Голоса приглушились, и я видела перед собой только его золотистые волосы и глаза, наполненные слезами.

– Я люблю тебя, – прошептала я.

– Все будет хорошо, – его голос трясся, и было понятно, что он говорит это скорее для себя, чем для меня.

И в этот странный момент я вспомнила нашу с ним свадьбу, ту самую ночь, когда я потеряла его, и перед тем, как мои глаза закрылись, я поняла, что мне не суждено быть с ним, и как сильно я его люблю.

Глава 1

Несколько недель назад

– Ричард! Саманта!

Я приготовила горячие сэндвичи с ветчиной и сыром и кофе. Для дочери я, торопясь, достала из холодильника апельсиновый сок, ругая себя за то, что не поставила его на стол раньше, и дочке придется пить его маленькими глоточками, чтобы не заболело горло. Топот маленьких ножек сопровождался радостным визгом. Мое сердце согревалось. Когда я встретила Ричарда, я поняла, что он– лучший вариант для семьи. Я не думала, что буду встречаться с таким заботливым парнем. Я посмотрела на настенный календарь, где фоном была наша совместная фотография.

– Доброе утро.

Ричард прижал меня к себе, и я чуть ли не растаяла в его руках. Не могу сказать, что он идеален. Его рыжие волосы выделялись на фоне тусклых вещей, и сначала они мне не нравились. Он всегда ходил лохматым, и его одежда соответствовала прическе. Когда мы начали встречаться, а делать я это начала, когда он надоел мне намекать на свидания, я увидела в нем другого человека. Я повела его в парикмахерскую и по магазинам. Если бы не моя пекарня, я бы могла стать стилистом, ведь из худого нелепого парня я создала настоящего красавчика. Но у Ричарда были свои тараканы. Он ревностно относился к тому, что я много времени уделяю Саманте. Мне было это неприятно, но я прекрасно его понимала. Многое было усложнено с появлением дочери в таком возрасте.

– Ты так опоздаешь на работу, – сказала я, прежде чем оторвать его руки от себя.

Он одним движением развернул меня к себе, и я, взвизгнув, оказалась прижатой к столешнице.

– Уйти на работу, не поцеловав тебя? Я не глупец.

Я улыбнулась и почувствовала жар его губ на своих. Ричард отошел от меня и сел за стол к Саманте.

– Сэм, как дела в школе?

– Я получила пятерку по английскому.

Я смотрела на дочь, мечтая о втором ребенке. Несмотря на то, что мы с Ричардом не женаты, мы хотим нашего, но Саманта очень ревностно относится к моей любви. Я долго не могла начать с ней эту тему, но Ричард взял все в свои руки.

– Слушай, а если бы у тебя появилась сестричка, ты была бы рада?

– Или братик, – дополнила я, и минуты, что Саманта думала, тянулись в пять раз медленнее.

– Братика мне не надо, -твердо ответила она, – мне нужна сестра, чтобы играть с ней в куклы.

Саманта ушла в свое воображение, а для меня спокойствие снова кружило в воздухе. Ричард встал из-за стола и попросил выйти из кухни.

– Я знаю, что эту тему ты поднимать никак не хотела, но нам надо продать тот домик у океана. Нам нужны деньги. Вопрос в том, когда ты забеременеешь, может быстро решиться, а тот домик не сразу купят.

Из меня словно выбили воздух. Дом у океана… Наш дом у океана…

– Нам пора расширяться, купим большой дом, где детям будет лучше.

Я кивнула, борясь с чувством тошноты. Волнение выбило то самое спокойствие и радость, что до этого царило в воздухе.

– Ты прав, – я сделала жадный глоток, – я посмотрю, что там осталось.

Легкая паника охватила меня, и я уже мысленно оказалась там. В голове я открыла дверь, что вела меня в комнату, где располагался воздушный матрас с балдахином. Окно выходило на океан.

«Это твоя комната, Эммс».

Его голос вмиг охватил меня с головой, и я оказалась на пирсе, когда нас обручили.

На пирсе, когда мы пошли в спальню и Эмили пришла с продуктами.

Мысленно я переместилась в свое прошлое, которое я так тщательно пыталась забыть.

Я отвозила Сэм в школу каждый день, а после ехала на работу в свою пекарню, но сегодня я изменила свой привычный маршрут. Дорога казалась мне незнакомой, некоторые дома превратились в развалины, а остальные изменились. Минус расположения у океана: высокая влажность, разрушающая дерево. За такими домами обязательно нужен уход.

Я заглушила машину, набираясь с силами выйти из нее. Я давно сюда не приезжала. В последний раз после свадьбы Лесли.

Я достала ключ из бардачка и отправилась в дом. Плетеные кресла потеряли свой вид, стеклянные двери стали в грязных разводах, а деревянные ставни загнили от влаги. Придется хорошенько поработать над домом до того, как выставить его на продажу.

Я вошла внутрь дома и столкнулась с удушающей духотой и запахом плесени. Первым делом я отправилась в спальню. На тумбах лежала пыль, а кровать аккуратно застелена.

Воспоминания мучили меня.

Грусть заполнила все пространство вокруг.

Я начала смотреть по всем шкафам, разбираться, что на помойку, а что можно забрать. Ящик за ящиком, коробка за коробкой, и дом потихоньку стал похож на барахолку. Я помечала коробки, что я могу забрать галочкой, а на выброс– крестиком. Вещей у Джеймса было немного, и с его комодом я разобралась быстро. Я хотела оставить многое, но почти всю одежду, кроме футболки и толстовки, мне пришлось положить в картонную коробку с крестиком.

На улице начало темнеть, а мне оставалась одна комната. Наша комната. Моя комната.

Пока я убирала дом, я пыталась не вспоминать о том, что здесь происходило, и кто здесь жил, но эта комната… Я открыла дверь с замиранием сердца. Голова закружилась от того, что я не дышала. На полу стояла шкатулка, и я, конечно же, помнила, что в ней находится. Письма к Джеймсу, наши фотографии и небольшой томик со стихами Шекспира.

Я подошла и взяла книгу. Она была старой уже тогда, но сейчас распадалась на руках. Листы наполнились пылью, и от этого мне казалось, что руки стали очень грязными. Закладки все так же напоминали о том, что именно я должна прочитать отсюда.

«Хотел подарить послезавтра в твой день рождения, но ты опередила меня. Открой. Там все отмечено.»

Внутри засела боль, и я пошла на кухню. На верхней полке лежала бутылка вина, и я с удовольствием ее открыла. Большой бокал наполовину наполнился красной жидкостью. Телефон завибрировал на столе, и, увидев имя дочери, я взяла трубку.

– Сэм?

– Мамочка, я соскучилась, ты где?

Я посмотрела вокруг себя, будто не осознав, где нахожусь.

– Я в нашем старом доме, – я сделала глоток вина, и он сильно отдавал спиртом из-за неправильной подачи, – Рич дома?

Я услышала шорох, а затем мужской голос.

– Эмма, все в порядке?

– Ох, Ричард, тут столько работы! Я не успеваю ничего. Думаю, я сегодня останусь здесь, а завтра уже вызовем службу уборки и ремонта…

– У тебя все хорошо?

Я сделала большой глоток вина и с чувством полного убеждения ответила.

– Да, просто не ожидала, что здесь столько вещей осталось.

Мы мило поболтали пять минут, а затем я пошла снова в ту самую комнату. Свет я не включала, а сразу открыла крышу. Я легла на матрас, лишь иногда приподнимаясь, чтобы пригубить вино.

В моей голове снова возникли золотистые волосы, улыбка и его глаза. Я думала, боль пройдет. Я думала, время лечит. Но оказавшись здесь… я снова разбивалась на части. Мне было настолько не по себе, что я даже не могла заплакать.

Я сделала еще глоток и включила гирлянду, и, к моему удивлению, она работала. Огоньки отражались в окнах, делая невидимым океан. Алкоголь кружил мне голову, и слезы наконец освобождали меня от боли. Мой крик раздался по комнате.

Я счастлива с Ричардом. С ним я в безопасности, он надежный, но…

Телефон завибрировал, и я увидела незнакомый номер. Я посмотрела на время и удивилась тому, как быстро оно пролетело. Двенадцать ночи…

– Да?

– Эмма Харрисон?

Женский голос встревожил меня. На фоне пищали аппараты, было много голосов.

– Да, это я.

– К нам поступил мужчина, утверждает, что он– Ваш муж. Он находится в медицинском центре Сан-Луиса в Ньюмане, Калифорния. Документов с собой нет, и мы не можем его принять.

– Наверное, это ошибка. Мой муж погиб восемь лет назад.

Мое сердце колотилось, и я все скинула на вино, но оно тут было не причем.

– Мужчина настойчиво утверждает, что он – Ваш муж. Молодой человек, что вы делаете?

Голос отдалился, шипение в трубке, а затем заговорил другой голос.

– Эммс.

Меня ударило током. Алкоголь моментально вылетел из моего организма.

– Эммс, это я.

Я не понимала, кто может так шутить, но голос … это его голос! Он не изменился, и я всегда узнала бы его.

– Джеймс?

Глава 2

Я сидела в полном шоке, не понимая происходящее. Джеймс умер. В нас врезалась машина, и он погиб на месте.

Я взяла бутылку вина, но она оказалась пустой. Он погиб. Он не мог оказаться в больнице.

«Эммс, это я».

Я, словно от дыма, взмахнула рукой перед собой. Это чья-то неудачная шутка, это не может быть он! Но его голос, как осколок, вонзился в мое сердце. Мне было сложно дышать, всю грудь заложило, и сделать вдох у меня не получалось.

Это точно Джеймс. Я всегда помнила его голос, хоть спустя восемь лет я могла его забыть.

Я вышла из комнаты, отправляясь в гостиную, чтобы найти в компьютере адрес клиники, откуда поступил звонок. Мой разум твердо говорил, что это – розыгрыш, но мое сердце отказывалось это понимать. Я ввела название больницы, и мне выскочил номер. Я трясущимися руками достала телефон, сверяя номера, и они совпали.

Это не розыгрыш. Я в полном недоумении набрала Лесли. Я знала, что уже поздно, что ее сын спит и от звонка может проснуться, но мне надо было это обсудить с кем-то, кто не покрутит у виска пальцем. Долго тянущиеся гудки выводили меня из равновесия. Я должна была сказать кому-то, но ответа не последовало. Полистав контакты, я нашла номер Майкла и набрала ему.

– Эмма?

– Майкл, я знаю, что не должна так поздно звонить, но, пожалуйста, выслушай меня. Лесли с тобой?

Майкл что-то сонно сказал мне, а я нервно ждала, смотря на часы.

– Эмма? – голос Лесли был раздраженным.

– Я не стала вам звонить, если бы не звонок…

– Какой звонок? – Майкл говорил более сдержанно, чем подруга, и это немного успокаивало.

Я села поудобнее на диван, сожалея, что выпила вино так рано. Оно бы мне сейчас понадобилось.

– Мне позвонили из медицинского центра в Ньюмане. Я сначала ничего не поняла, но потом… Черт, это был он!

– Кто он?

Я боялась произнести его имя вслух. За такое время я отвыкла говорить о нем, и сейчас мне было страшно сказать эти несколько букв, в качестве живого человека.

– Джеймс.

Молчание в трубке.

– Это не розыгрыш. Номера совпадают, и я… я слышала его.

– Эмма, – Лесли говорила тихо, будто боясь, что нас услышат, – он погиб восемь лет назад. Это чья-то шутка.

– Это был он!

– Эмма, а что Ричард говорит об этом?

Я посмотрела в сторону, словно не желая смотреть в глаза собеседнику.

– Я в старом доме. У океана.

Я представляю, как выглядела при этом свете: чокнутая приехала в дом своего покойного мужа, выпила вина и выдумала, что ее возлюбленный снова жив и звонил ей из клиники Ньюмана.

– Я не знаю, что мне делать.

Я заплакала, хоть и обещала себе, что при друзьях я этого делать не буду. Я слышала непонятную речь в трубке, но за своими мыслями я не могла ее разобрать.

– Мы скоро будем.

Майкл твердо сказал это и сбросил звонок. А мне оставалось смотреть на часы и ждать.

Друзья вошли в дом без стука. Лесли была одета в серый кардиган, под которым шелковая майка. Она оставалась красивой даже в такое время. Майкл выглядел сонно, но тоже достаточно хорошо.

– Долго не могли найти няню, – сказала Лесли, проходя на кухню за стаканом воды.

– Ничего, я все понимаю.

Майкл молча сел на диван, но его взгляд был задумчивым.

– Я хотел бы верить, что он жив.

Мои глаза, только что пролившие водопад, снова наполнились слезами. Я не произнесла ни слова, лишь кивнув.

– Черт, это невозможно.

Майкл встал с дивана и начал ходить кругами по небольшой гостиной. Его шаги были неуверенными, как и его поведение. Лесли тоже была молчалива, хоть на нее это не похоже.

– Он уже возвращался к жизни, – напомнила подруга, – что, если сейчас произошло что-то похожее?

– Тогда я попала в прошлое, а сейчас все идет своим чередом.

Лесли поставила пустой стакан в раковину, а затем спросила:

– У тебя есть чай?

– На верхней полке справа.

– Надо ехать в клинику, – сказал громко Майкл, – это единственный вариант.

Лесли протянула мне чашку с горячим чаем, оставив себе вторую.

– Марк уже знает?

Я помотала головой.

– Еще не успела. Я хочу узнать, что Джеймс … правда, Джеймс. К тому же, вы помните, что он сделал?

Я сделала большой глоток чая и обожгла себе язык. Майкл взял чашку Лесли и сел за стол, за которым сидела его жена.

– Надо ехать.

Я кивнула, а затем отпила еще.

В машине Майкла было душно. Я сидела под кондиционером рядом с водителем, но мне катастрофически не хватало воздуха.

– Все будет хорошо, – сказал Майкл, но его лицо было таким же бледным, как и мое.

До медицинского центра Сан-Луиса в Ньюмане пять часов, но каждые три минуты отдавались мне тошнотой. Я не видела Джеймса восемь лет. Какой он? Повзрослел хоть чуть-чуть или остался прежним?

Тело покрывалось холодным потом. Оставалось ехать меньше часа, и во мне все колебалось. Светлая полоса потихоньку окрашивалась в розовые тона. Скоро у Ричарда проиграет будильник, и он, как в обычный будний день, встанет на работу, но все равно опоздает на нее. Я взяла телефон под молчаливые взгляды друзей. Когда гудки сменились голосом, я нашла в себе силы разорвать тишину в машине.

– Ричард!

Мой голос был чересчур нервным, и я пожалела, что набрала, а не написала ему сообщение.

– Эмма, все в порядке?

– Да, – сказала я, – да, я просто плохо спала. Кошмары снились. Ты сможешь отвезти Саманту в школу, я не успеваю кое-что сделать. В пекарне куча дел.

– Хорошо, но у тебя точно все хорошо? Ты со вчерашнего дня какая-то странная…

Моя совесть давила на меня из-за того, что я наврала человеку, который стал моим спасением.

– Спасибо.

Я скинула, продолжая смотреть в окно, но, когда мы подъехали к больнице, мой взгляд был прикован к ногам, что нервно тряслись, отдавая холодом.

– Я не готова.

Майкл поддерживающе погладил меня по плечу.

– Это нормально.

– Нет! Это, – я обвела руками больницу, – не нормально.

– Мы сходим с Майклом первые, – откликнулась Лесли, но я, поборов очередной приступ тошноты, помотала головой.

– Я пойду туда одна.

И пока я не потеряла решительность, я вышла из машины и твердой походкой пошла ко входу.

В прозрачных дверях я видела белые халаты, которые, как привидения, летали по коридорам. Холодные пальцы не слушались, и чтобы открыть дверь, мне пришлось приложить усилия. Она поддалась не сразу, и мое дыхание сбилось.

Внутри пахло медикаментами и освежителем воздуха, который явно не справлялся со своей задачей. Приторный цветочный аромат давил на слизистую носа, и не мне одной: девушка за стойкой регистрации чихнула три раза. Я на ватных ногах подошла к ней, но она не сразу обратила на меня внимание. Ее глаза были красными, нос закрыт медицинской маской, и она отвлеченно заполняла что-то в компьютере.

– Здравствуйте, – я начала говорить, но мой голос был тихим, будто не мой.

Уставшие и больные глаза регистратора поднялись на меня.

– Вы записаны?

– Я? Нет.

Ее вопрос вогнал меня в краску, и мне стало неловко. Я не знала, как сказать и что, чтобы выяснить про телефонный звонок.

– Экстренная?

– Нет.

Регистратор сняла с себя маску, и ее бровь взлетела наверх.

– И зачем Вы пришли?

– Мой муж… Мне позвонили и сказали, что здесь мой муж.

– Фамилия и имя у мужа есть?

Я кивнула, пряча руки в карманы.

– Джеймс Харрисон.

Девушка быстро набрала в компьютере имя, а затем долго что-то читала.

– Его страховку нашли, произошел сбой, система показывала, что он мертв. Но уже все хорошо. Он в третьей палате.

Девушка встала с неудобного стула и взяла из прозрачного ящика белый халат.

– Бахилы сзади вас.

Она протянула мне халат и снова принялась за работу. Я подошла к корзинке с бахилами и надела то, что мне дали. Халат пахнул детским порошком, и это вызвало во мне еще один приступ тошноты.

Я пошла искать палаты и, увидев цифру «3» на двери, остолбенела. В глазах потемнело, мир закружился, но я нашла в себе силы постучать. Сердце било в грудь, чуть ли не вырываясь из тела. Не дождавшись ответа, я дернула за ручку.

На койке лежал человек. Он был покрыт одеялом, и только голова с золотистыми волосами торчала из-под белоснежно чистого белья. Спокойное дыхание провожалось тихим сопением.

Я подошла поближе. Единственное, что я слышала, это свое громкое прерывистое дыхание и стук сердца.

– Джеймс?

Я подошла еще ближе.

– Джеймс?

Парень на койке задергался, а затем повернулся.

– Эммс.

Джеймс вскочил с кровати, но я сделал шаг назад. Я не понимала. Наверное, это сон.

– Эммс.

– Я не понимаю…

Я сделала еще один шаг назад, а затем и вовсе выбежала из палаты. Меня тошнило, и на этот раз желудок сделал кульбит. Я успела подбежать к цветку, что стоял в коридоре, и вывернула чай, который пила по дороге.

– Эмма.

Джеймс нежно погладил по спине, но я не могла произнести даже слово.

– Я не знаю, что следует говорить в таких случаях, – сказал он.

– Дорогая, я снова жив?

Мы засмеялись, но вовсе не из-за моей удачной шутки. Он не выглядел так, словно года не затронули его. У него появились небольшие морщинки у глаз, словно он восемь лет смеялся, но не со мной.

– Я похоронила тебя.

Джеймс был бледен, но держался твердо.

– Последнее, что я помню, нашу поездку в машине в день свадьбы. Боль, которая пронзила мое тело. А затем я оказался в поле, недалеко от этой больницы.

Я смотрела на него, и мои чувства, что я пыталась затаить в самых глубоких недрах памяти, вновь вылились наружу. Я кинулась ему в объятия, будто то время, те восемь лет никогда не проходили.

– Я скучала. Ты не представляешь, как сильно я скучала по тебе.

Джеймс сжал меня в своих руках, словно боясь, что я куда-то денусь.

– Ребенок…

Джеймс чуть отдалился, проверяя у меня живот, но я лишь посмеялась, вытирая слезы со своих щек.

– Джеймс, прошло восемь лет. Ты не увидишь у меня живот.

Он ждал, и я сказала, что у нас девочка. Мы не отлипали друг от друга, и вся рубашка Джеймса стала мокрой от моих слез.

– Она так похожа на тебя.

– Поехали домой.

И тут меня, словно ударили. Ричард.

– Джеймс, стой.

Он обернулся у палаты, собираясь войти в нее.

– Да?

Я не знала, что сказать, поэтому сказала всю правду.

– Прошло восемь лет с твоей гибели, и я …

Джеймс окаменел.

– Я встречаюсь кое с кем.

Пауза. Все шумы будто притихли, ожидая ответа, а секундная стрелка передвигалась медленнее.

– Да, конечно, это для меня вчерашний день был свадьбой.

Джеймс попробовал улыбнуться, но его попытка лишь ранила меня.

– Я пять лет была одна.

– Я не виню тебя.

Он развернулся и ушел в палату, закрыв дверь.

– Не оставляй меня, – прошептала я.