Текст книги "Из-за тебя (СИ)"

Автор книги: Ариана Ди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Глава 3

Кира не пришла ночевать и на звонки не отвечала, поэтому я мысленно задавала ей трепку, когда нправлялась на ее поиски в центр. Азу оставила с Лидией, но все равно волновалась. Хотелось поскорей разобраться с нерадивой мамашей и вернуться назад.

Как так получилось, не понимаю? Из доброй пухленькой девушки Кира превратилась в осунувшуюся и отстраненную женщину. Выяснения отношений и разговоры по душам – это не мой конек, поэтому я молчала. Имелась, конечно, еще причина: я боялась потерять Азизу, а любая ссора с ее матерью могла этим и закончиться.

Я битые два часа ходила по улицам и спрашивала у знакомых, не видели ли они Киру. Но без толку. Мало мне было проблем, так еще и Михаил в какой-то момент прицепился. Задавал идиотские вопросы, предлагал помощь и упорно не хотел замечать мою негативную реакцию на него.

– Будь счастлива, Кристина, – с мерзкой улыбочкой пожелал он на прощание. – И пусть Бог пошлет тебе достойного мужчину.

– Сама справлюсь, – пробурчала себе под нос и быстрым шагом скрылась от назойливого лидера секты.

Домой возвращалась опустошенная и уставшая. Забрала Азу, которая ни с того ни с сего раскапризничалась, и еще минут сорок успокаивала ее.

– Что же ты хочешь? – нервно спросила у хнычущей девочки и в очередной раз протянула ей бутылочку с молоком.

Она отвернулась и стала громко выражать недовольство, извиваясь на моих руках. Трель звонка разбавила детские вопли. и я нехотя пошла отрывать. На пороге стоял Михаил с помощником Артуром.

– Вы нашли Киру? – сразу спросила я, не глядя на пришедших и сосредоточив внимание на ребенке.

– Да, – коротко ответил Михаил, и его дрогнувший голос заставил посмотреть на мужчин.

Вид у них был поникший, а в глазах отражалось что-то, заставившее меня напрячься. Хороших новостей они не принесли.

– Ее нашли в реке, – сдавленно произнес Артур.

– Самоубийство, – уточнил глава общины.

– Нет…не может быть, – вырвалось у меня, но в правдивости их слов я не сомневалась. – Почему?

– Ммм…Мы зайдем? – несмело спросил Михаил, и я послушно отошла, пропуская мужчин.

Аза до сих пор плакала, будто понимала, что произошло с ее матерью. Мне удалось немного утихомирить ее, прежде чем опуститься в кресло напротив расположившихся на диване гостей.

– Кира приходила несколько раз, говорила, что собирается присоедиться к нам. Но без малышки. Она убедила меня, что решение о том, что о ней будешь заботиться ты, принято еще во время беременности. Вчера должно было состояться посвящение, но Кира не явилась. Я подозревал неладное, а когда встретил тебя убедился в самом худшем. Мы организовали поиски тела…

– И ты молчал?! О том, что она ходит к тебе, о том, что хочет бросить ребенка! – сидящая на руках Аза не позволяла выплеснуть весь гнев, но, наверняка, и по взгляду можно понять, что я испытываю.

– Кристина, у нас принята свобода волеизъявления, – начал оправдывать своего ненормально босса Артур.

– Плевать! Есть ответственность!

– Постой, не горячись, – примирительно произнес Михаил. – Я обещал Кире сохранить ее решение в тайне и передать это, – он вытащил из кармана пиджака конверт и протянул мне.

– Что там? – требовательно спросила я, принимая письмо.

Никогда не поверю, что он не читал.

– Прощальная записка, – не стал прикидываться порядочным Михаил. – Я думал, что там говорится об уходе в общину, но нет…Если бы я знал…

– Уходите, – сказала я, и мужчины, переглянувшись, встали.

– Ты можешь рассчитывать…

– Не распинайся, Миша, от вас ничего не приму.

Я ждала, когда гости направятся к двери, но они почему-то медлили, а потом Артур будто на что-то решился.

– Кристина, ребенок должен воспитываться в полной семье, – выдал он, чем вызвал у меня волну негодования.

– Пошли вон!

– Тебе стоит понять, что мы добьемся опеки. У тебя есть выбор: быть с девочкой в общине или навещать ее, мы не будем препятствовать…

– Вы бредите? Даже имени ее не знаете, а уже судьбой готовы распоряжаться! Кем вы себя возомнили?! – я с трудом переваривала околесицу, которую они несли.

– По закону она не…

– Какие, к черту, законы? Их нет! – перебила я Артура.

– У нас есть. И на нашей стороне большинство, подумай.

– Не вы здесь командуете, – напомнила я.

– Попробуй обратиться к Арлеанам, и они ее заберут для лучшей по их мнению жизни. Им чужды наши переживания, они судят с точки зрения логики. Рискни.

Михаил торжественно улыбнулся и покинул дом, за ним ушел и Артур. А я осталась с маленькой девочкой на руках, и никому не собиралась ее отдавать.

– Ненавижу, ненавижу, – шептала искусанными губами.

Когда Аза уснула, я больше не могла отодвигать кошмарные мысли. Осознание того, что произошло с Кирой, нахлынуло с удвоенной силой и принесло поток выворачивающих душу чувств. Боль, злость, вина, скорбь сменяли друг друга, танцуя на моих измотанных нервах. Как такое случилось? Почему?

Ответ лежал прямо перед носом, но распечатывать его я не торопилась. Еще не все слезы выплаканы, а эмоции обузданы. Боюсь, что первое же предложение вызовет непреодолимое желание разорвать несчастный листок на мелкие кусочки. Тяжелей всего было смириться с собственным бездействием: я видела, что с подругой что-то не так, замечала странности, но не выяснила причину. Попыталась пару раз поговорить, а потом забросила это дело. Отстранилась от нее и при каждом удобном случае осуждала за холодное отношение к дочери. А Кира в это время готовилась покинуть нас! Как давно она задумала самоубийство? Судя по словам главного психопата, еще когда была беременна. Теперь понятно, почему она постоянно склоняла меня к разговорам о ребенке, накупила множество вещей на годы вперед, а после родов вынудила взять на себя ответственность. Готовила к материнству, значит.

Но как так можно?!

Почему она выбрала меня?!

Истерика утихала, но легче не страновилось ни на грамм. Наоборот, внутри поселилась неподъемная тяжесть. Тяжесть утраты. Нет больше милой упрямой девушки со звонким голосом и румяными щеками. Завтра я проснусь и не увижу ее, хлопочащую на кухне, не поговорю о разной ерунде, не предложу поиграть в самодельные карты…Интересно, я когда-нибудь прощу себя за то, что не спасла ее?

Рука сама потянулась к белому конверту. Я развернула письмо и не смогла прочесть и строчки из-за нахлынувших слез. Они застилали глаза, но я упорно вглядывалась в знакомый почерк…

"Я люблю тебя, Крис. Хочу начать именно с этих слов, потому что представляю, как сильно ты злишься на меня. Но, умоляю, прости. Ради нашей дружбы, ради нашей Азизы, для которой ты станешь лучшей мамой на свете.

Мое решение уйти сложно объяснить, потому что оно существует на уровне чувств. Я потеряла все в той войне, но взамен получила нечто новое – любовь. А потом и ее лишилась. И как бы я ни старалась, не получается обрести надежду и поверить в счастливое будущее. Каждый день проходит в страхе, что все опять рухнет. Я не доверяю этому миру, этой жизни, этому богу, если он есть. Поэтому я ухожу и доверяю ТЕБЕ самое ценное, береги ее. Можешь не рассказывать обо мне, я принимаю любое твое решение.

Не налегай на печенье, и не грусти сильно обо мне. Лучше поругайся хорошенько и отпусти, ведь я трусливая эгоистка, которая бросила свою лучшую подругу и ребенка. Крепко целую, твоя Кира."

Я перечитала письмо несколько раз, воспроизводя слова голосом Киры. Она будто находилась рядом: я чувствовала ее запах, слышала интонации, видела выражения лица. Она и правда все спланировала заранее, возможно, сразу после смерти Кости, но ей не хотелось губить малыша, поэтому пришлось повременить.

Но почему я?

В колонии столько достойных людей, с которыми было бы меньше проблем.

Вряд ли я когда-нибудь узнаю кирины мотивы.

Глава 4

Похорон не проводили – Арлеаны не разрешают закапывать мертвецов, берегут территорию. Могут отдать прах, но в нашем случае его никто не требовал, мне было достаточно фотографий и личных вещей Киры. Община организовала мемориал, но я его не посещала из принципа.

Михаил затаился, а я все равно не расслаблялась, так как иногда видела его в центре. И он не прятал своего полного превосходства взгляда. Я не боялась, потому что знала, к кому обращусь, если он начнет выполнять свои угрозы. По мне, так лучше иметь дело с Арлеанами, чем с высокомерным человечешкой…Но вскоре моя вера пошатнулась.

Марина часто заходила в гости. Нянчилась с Азизой, помогала советом, рассказывала последние сплетни. Всегда доброжелательная и умиротворенная, однажды она пришла очень встревоженная. Мы пили чай, но разговор не клеился.

– Они нас стерилизовали, – внезапно выпалила женщина.

Я посмотрела на нее, как на ненормальную.

– С чего ты взяла?

– Я акушерка, дорогая, и отсутствие новых беременностей замечаю первая.

– Такое бывает, тем более условия у нас…

– Самые лучшие, – перебила Марина. – Работать не надо, обеспечивать комфорт тоже, мы, словно кролики в загоне, должны плодиться не переставая. Что мы и делали предыдущие годы, но вдруг все остановилось.

– Следовательно, все, кто хотел детей, их завели, – не поверила я в масштабный заговор.

– Нет, дорогая. Мне постоянно жалуются пары на неудачные попытки.

– И ты решила, что нас хотят таким образом истребить? Пфф, смысл? Они сами нас сюда привезли, кормят, поят.

– Ну с их стороны очень гуманно выбрать подобный способ от нас избавиться, – продолжила спорить гостья.

– Рано ты наводишь панику. Вот когда за год никто не родит, тогда начинай.

– Так я и начинаю.

Я непонимающе уставилась на Марину, которая сверлила меня пронизывающим взглядом.

– Кристина, срок подошел. Кира и Марго были последними, кто забеременел.

У меня по позвоночнику пробежал холодок от таких новостей. Конечно, я не особо ратовала за возрождение цивилизации, но Азизе еще жить да жить.

– И что делать? – спросила я.

– Ничего, – безнадежно ответила женщина. – Мы уже сами себе не принадлежим, поэтому надо смириться. Моя диллемма заключается в том, говорить ли людям о данной проблеме.

– Нет, – категорично заявила я. – Рано или поздно они догадаются, но лучше поздно. В будущем, возможно, удастся избежать беспорядков. Ты уверена, что это Арлеаны сделали? Все-таки мы на другой планете, климат, питание, болезни…

– Помнишь вакцинацию год назад? – перебила Марина. – Я еще тогда заметила, что беременных не прививают.

– Не верится, что они спосбны на такое, – покачала я головой, словно пыталась выбросить это знание из памяти. – Странно, я раньше не хотела рожать, а теперь, когда у меня отняли эту возможность, чувствую досаду и злость.

– У тебя есть Аза, – тихо напомнила Марина, которая не имела собственных детей.

– И что? – горько усмехнулась я. – На ней закончилось новое поколение, другого не будет. А я-то считала, что ИМ чужда бессмысленная жестокость. Почему они так поступили?

– Ресурсы, – пожала плечами женщина. – Какой смысл тратиться на нас бесконечно? Скорей всего программа по внедрению молодых семей провалилась, и они поняли, что не смогут интегрировать нас в свое общество. Мы на Земле тоже не особо любили тараканов, которые жили за наш счет.

– Ну и сравнение, – поморщилась я.

Разговор явно приобетал депрессивный оттенок, поэтому вскоре сошел на нет. Я попрощалась с Мариной и весь остаток дня прожила как робот. И следующий день тоже, и еще, и еще. Из меня будто выкачали эмоции, но на самом деле я просто не хотела углубляться в тему неизбежного вымирания. Я решила, что жизнь идет своим чередом, поэтому надо соредоточиться на насущных проблемах. И главной из них был Михаил, который внезапно активизировался и начал напоминать о своих намерениях забрать Азу. Арлеаны, как средство защиты, отпали, поэтому я готовилась справляться собственными силами. Но у этого гада действительно оказалось много сторонников. Мерзкие сектанты, чтоб их!

Я отправилась с Азой за продуктами в центр (последнее время боялась оставить девочку у соседей). Мне давненько не приходилось выбираться сюда, поэтому сразу заметила перемены в окружающих. Они, не стесняясь, заглядывали в коляску, некоторые даже имели наглость подойти вплотную и, инорируя меня, начать сюсюкаться с ребенком. Я была переполнена негодованием и страхом. Они уже ведут себя, как полноправные опекуны!

К счастью, никто не знал, что в случае чего я не нажму на тревожную кнопку. Все-таки в свете последних открытий Михаил казался меньшим злом, хоть и вызывал отвращение.

– Хорошая погода для прогулки! – как ни в чем не бывало пропел он. – Помочь?

Мужчина кивнул на пакеты.

– Справлюсь, – процедила я сквозь зубы.

– Одной тяжело, – цокнул языком он и слащаво улыбнулся.

Кулаки чесались съездить ему по роже, но боялась промахнуться. Высокий, гад. И тощий, словно палка, зато глаза огромные навыкате – так и бегают в поисках выгоды.

– Давай начистоту? Чего тебе от меня надо? – резко спросила я.

Может, удастся наладить диалог.

– Приобщить к обществу, – последовал наитупейший ответ. – Ты абсолютно дикая, и мы волнуемся за моральное здоровье ребенка. У нас есть детский сад, школа, кружки, опытные родители, которые готовы делиться опытом.

– Засуньте все это себе в задницу, – грубо бросила я и отправилась к машине.

Зайдя домой, посадила Азу в манеж, а сама стала метаться по квартире. Внутри бурлила адская смесь раздражения и ярости. Меня загнали в клетку, и помощи ждать неоткуда, что ж за невезение! Хоть бы раз все сложилось хорошо, но нет, обязательно найдется очередная катасрофа. В такой безысходный момент я хорошо поняла страх Киры, но в отличии от нее я привыкла считать себя сильной. Тем более сейчас я в ответе за маленького человечка.

Девочка лежала на животе и что-то бухтела, обсасывая резиновую игрушку. Стоило мне приблизиться, как она начала барахтаться, пытаясь развернуться в мою сторону. Эта трогательная привязанность всегда умиляла, хоть я и понимала, что младенцы не осмысляют реальность. А еще я понимала, что люблю ее всем сердцем и не хочу отдавать вовсе не из эгоизма, а потому что не доверяю этим умалишенным добродеятелям. Они вернули политику, религию, неравенство – за это их точно не назовешь умными. К тому же действие с позиции силы неприемлемо для меня.

***

Я проснулась ночью от необъяснимого волнения. Прислушалась, но ничего подозрительного не уловила. Перевернулась на другой бок, закрыла глаза и полежала еще минут десять. Легкая дрема уже нактывала, когда кто-то придавил меня сверху и закрыл рот рукой. Потом я почувствовала боль в области шеи и заметила двух людей в масках, которые вытаскивали Азу из люльки. Ужас охватил меня, поэтому я стала с удвоенным рвением брыкаться и вырываться. Но тело предавало, делаясь мягким и безвольным, а затем и сознание погрузилось во тьму.

Глава 5

Я захлебывалась рвотой при пробуждении, живот скручивали болезненные спазмы. Еле как удалось перевернуться на живот, чтобы опорожнить желудок прямо на постель. Но чистота занимала мой мозг меньше всего. Я помнила, что произошло, поэтому ждала, когда организм успокоится и я смогу приступить к поискам Азизы.

На ватных ногах я добралась до ванной, скинула грязную одежду и вошла под холодные струи воды. Я кричала, била стену, бросала на пол мыло и шампуни, но ненависть не проходила.

Как они посмели?!

Ночью! В моем собственном доме! Отравив какой-то гадостью!

Я спешила поскорей окрепнуть, чтобы броситься в бой с подлыми шакалами. Головокружение не отступило, но оно не мешало собраться и поехать к единственному человеку, который поддержит и по возможности поможет.

– Господи, Кристина! – воскливнула Марина прямо с порога. – Ты выглядишь, как оживший труп.

– Не важно, – отмахнулась я, без приглашения заходя в дом. – Они забрали ее. Миша со своей бандой.

– Как? – всплеснула руками женщина.

– А вот так! – прикрикнула я.

Нервы совсем сдавали.

– Тебя не пустят на территорию…

– К черту! Они заплатят за все, я разнесу их в щепки!

– Тихо, Крис, тихо. Я с тобой.

Мы с Мариной сели в машину и поехали к похитителям. Община находилась в другом конце колонии и была огорожена забором. За ним располагалось несколько частных домов, общежитие, школа, садик, столовая и куча разной дряни, вроде храма непонятной религии.

– Спокойно, я пойду первая, – произнесла Марина и отправилась к воротам.

Там стоял вооруженный дубинкой парень лет двадцати. По его жестам и мимике я поняла, что он все отрицает и отказывается пропустить нас внутрь. Мое терпение лопнуло и я выскочила из машины.

– Где Миша? Позови его сюда немедленно! – набросилась я на парня.

– Девушка, ведите себя прилично, – посмел он мне указывать.

У меня ребенка украли! Одна мысль о том, что Аза где-то там с чужими людьми вызывала ослепляющую ярость.

– Позови. Михаила, – четко и громко потребовала я. – Иначе протараню ваш хлипкий забор и буду давить всех на своем пути.

Угроза подействовала и уже через секунду парень связывался с начальством. И главный гад не заставил себя долго ждать. Появился с тремя крепкими мужчинами и приветствовал меня мерзкой улыбочкой.

– Ты-ы-ы, – зло протянула я, тщетно пытаясь взять себя в руки. – Думаешь, я не отомщу? Отдай Азу и последствий не будет.

Для пущей убедительности я вытянула руку с браслетом и поднесла к нему палец, будто собираюсь нажать тревожную кнопку.

– Подумай, хорошо подумай, Кристина, – медленно произнес Михаил. – Они не любят вмешиваться и сделают все по-своему. Мы же хотим избежать худшего исхода.

– Ты грязный лжец, своим зомби втирай о благих намерениях. Я же твою гнилую сущность давно разгадала.

– Неужели? Но я в отличии от тебя хоть что-то делаю, а не прячусь по углам. Ты готова этим инопланетным тварям задницу целовать, хотя они нас уничтожают. Мы словно скот ждем, когда придет хозяин и зарежет нас. Я не допущу, чтобы этот ребенок исчез, как остальные!

– Ты бредишь, – вступила в спор Марина, видя, что я задыхаюсь от негодования. – Куда она денется по-твоему?

– А куда делись молодые матери? Симона, Рая, Оля? Думаете, они начали курс адаптации и живут счастливо? Тогда почему наши женщины больше не беременеют? Я не позволю, чтобы последнее дитя отобрали. Ты посмотри на эту сумасшедшую, – Михаил указал на меня, – она ведь с радостью улетит, если они предложат. А что потом? Никто не знает! Пусть приходит в гости, переезжает сюда, я не запрещаю.

– Да пошел ты! – закричала я. – С чего ты взял что можешь указывать?!

Меня распирало от злости, потому что какой-то недалекий самодур возомнил себя вершителем судеб. Я буквально горела изнутри, видя его наглую рожу. Он думал, что победил, но бессилие всегда подталкивало меня к действиям. Поэтому я зачастую мстила обидчикам любой ценой.

– Предупреждаю в последний раз, – произнесла я.

– Не надо, Кристина, – гипнотизировал меня взглядом Михаил. – Я предлагаю хорошие условия. Без рисков. А они не станут разбираться, кто прав.

– Зато они не бесят меня так, как ты, – выплюнула я и под изумленным взглядом пятерых свидетелей активировала режим тревоги.

Наблюдая за Михаилом, я поняла, что он до последнего считал мои угрозы блефом. Но он просчитался. В первую очередь потому, что своим поведением вызвал у меня неконтролируемые эмоции. Они заглушили сомнения и страх, оставив лишь желание уничтожить врага.

Вдалеке послышался гул, который стремительно нарастал. Все стали оглядываться по сторонам, но уловить момент появления серебристого воздушного судна никому не удалось. Я видела Арлеанов, разговаривала с ними, изучала их язык и культуру, но это не успокаивало в данный момент.

Они вышли из небольшоко летатльного аппарата: трое мужчин и одна женщина. Все в стандартных зеленых костюмах наблюдателей колонии. В который раз поразилась нашей с ними схожести и одновременной невозможности принять их за людей. Чувствовалась в инопланетянах нечто неземное: жесты, мимика, взгляды, осанка – все было наделено грацией и величественным спокойствием, словно они не подвластны изменчивой природе настроений и страстей.

Справившись с волнением, я первая направилась к ним навстречу.

– Здравствуйте, – произнесла на арлеанском. – Это был мой вызов, потому что они, – жестом указала на Михаила и компанию, – украли моего ребенка.

– Вы не рожали, – проницательно изрек один из прибывших: мужчина с темными, идеально уложенными в хвост, волосами.

Я давно заметела, что у Арлеанов принята аккуратность, граничащая с педантичностью, поэтому форма на них всегда сидит отменно, прически идеальны, все высказвания точны и понятны – ничего лишнего.

– Да, вы правы, – четко сказала я, стараясь соответствовать. – Моя подруга умерла и оставила ребенка мне. Есть письмо, подтверждающее ее волю.

– Мы учем это, а сейчас выслушаем другую сторону.

Процессия плавно двинулась к нервно мнущимуся на месте Михаилу. Я посеменила следом и встала рядом, чтобы хорошо слышать его версию. Глава общины на непривычном для себя языке кое-как рассказал, что сподвигло его похитить Азизу. Оказывается, я плохо о ней заботилась, а мое отшельничество беспокоило людей.

– Ясно, – проговорил все тот же мужчина, который общался со мной.

Он повернулся к своим спутникам и вынес вердикт:

– Очевидно, что никто из присутствующих не способен поддерживать мир и гармонию, необходимую для воспитания девочки. Если вы согласны, то мы заберем ее.

– Что? Нет! – запротестовала я на русском, увидев синхронный кивок остальных Арлеанов.

– Мешать не в ваших интересах, – проговорил он, обращаясь ко всем людям и игнорируя меня. – Если встретим сопротивление, то пустим парализующий ток по браслетам. Его действие продлится час. Передайте ребенка нам.

– Не надо! – пыталась я остановить творящееся безумие, но Михаил дал распоряжение одному их своих людей выполнить приказ.

Я ринулась за ним, но двое других скрутили меня.

– Я предупреждал, – покачал головой Михаил. – Годыня погубила тебя, Кристина.

– Не отдавай, – просила я, хотя и понимала, что выбора нет.

Когда вынесли Азу, я оцепенела. Она была такой крохотной, беспомощной, и ее отдавали в чужие руки, что я потерялась в собственном горе.

– Пожалуйста, прошу. Возьмите меня с собой, – сквозь слезы озвучила свое единственное желание.

– Мы обсудим с Надзирателем возможность встречи, – бесстрастно заверил арлеан и унес моего ребенка в неизвестность.

Я бы рада драться, кусаться, бороться до последнего вздоха, но мне даже этого не дадут сделать – обездвижат и лишат призрачной надежды увидеть Азу.

Воздушное судно поднялось над землей и через минуту скрылось в облаках, а меня отпустили. Я безвольной куклой упала на колени, рядом присела Марина и обняла, оказывая безмолвную поддержку. Внезапоно на мою голову легла тяжелая ладонь, я подняла заплаканные глаза вверх и увидела Михаила.

– Мне жаль. Они бесчувственные подонки, – произнес он, кажется, искренне сопереживая.

А я больше не испытывала ненависти, в душе образовалась пустота, и нет смысла перекладывать ответственность на других. Михаил являлся косвенной причиной случившегося, но это я нажала "пуск". И что делать с последствиями не представляла.

Дома меня на каждом углу ждало намоминание об утерянном. Кроватка, пеленки, игрушки – немой укор моей глупости. Почему я так доверчиво отнеслась к инопланетной расе? Почему превозносила их? Почему, даже зная о стерилизации, рассчитывала на помощь?

Потому что эгоистка и дура. Мной двигало желание не дать Михаилу победить, сбить с него спесь, а в итоге все это провернули со мной. И жалость к себе не поможет, когда вина грызет изнутри. Что сделают с Азой непонятно. Где она будет жить и с кем тоже.

Возможно, зная ответы, я бы не страдала столь сильно. Но отчитываться передо мной никто не собирался. Конечно, зачем?! Они ведь высшая раса! Теперь я действительно ощутила себя в тюрьме, под неусыпным контролем таинственного Надзирателя. Раньше было все равно: я всю жизнь прожила без особых целей и стремлений, поэтому режим в колонии не привнес значительных перемен и потрясений. Но появление Киры, а потом и Азы раскрыли мне грубинную суть человеческих отношений.

Забота – вот, что важно. Она оберегает от безразличия к себе, когда кто-то заботится о тебе, и от безразличия к окружающим, когда ты сам находишь о ком заботиться.

Наверно, это главный источник любви.

Сейчас я хорошо понимаю людей, которые не приняли новый уклад и стенали по поводу утраченного Дома. Они столько потеряли, а вземен получили фальшивку.

Мне стало нестерпимо грустно и горько за всех нас. Впервые я думала о ком-то, кроме себя, и испытывала целый шквал эмоций от образовавшейся ниточки, которая вела меня через лишения и страдания всего человечества. Ушли спесь, надменнность, высокомерие – я такая же, как все. Ничем не лучше, и уж точно не умнее.