Текст книги "Звездочки в траве"

Автор книги: Анжелина Войниконис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

4. Ведьмины штучки

Над кастрюлей клубился густой пар. Катарина собиралась уже снять её с плиты, как вдруг та неожиданно подпрыгнула, чудом не ошпарив девочку горячим супом.

Катарина с визгом ринулась из кухни.

– Кастрюля подпрыгнула! – завопила она, врываясь в гостиную.

Джангида играла с Ричардом на полу. Снисходительно улыбнувшись неуклюжей шутке девочки, она спокойно сказала:

– Кастрюли не прыгают. Иди-ка на кухню и накрой на стол.

– Но я сама видела! – взволнованно настаивала девочка.

Мачеха пожала плечами и отвернулась. А брат и сестра зашептались.

В другой раз, зайдя на кухню, Том обомлел: жгут из теста, приготовленный мачехой для пирожков, свился в клубок, как змея. Мало того: повернувшись к мальчику, он начал тихонько раскачиваться и угрожающе зашипел.

Но Том не растерялся: схватил со стены половник и изо всех сил огрел змею по голове, превратив её снова в кусок теста.

Рассказу о змее поверила только Катарина. Мачеха лишь рассмеялась. Отец же, рассеянно выслушав детей, погладил их по головам и сказал:

– Ладно, играйте дальше, детки. Только не шалите на кухне.

На другой день, когда Том зачерпывал ведром воду в колодце, цепь неожиданно резко дёрнула вниз и потащила его за собой. Том не успел даже вскрикнуть, как ушёл с головой в холодную тёмную воду.

Захлёбываясь, мальчик в панике бился о скользкие стены колодца. Вниз, вниз, в чёрную бездну… В голове помутилось, силы оставили тело. Руки разжали цепь, ноги коснулись дна…

В доме оставались только девочка с котом. Катарина жарила на кухне блины, поливала их – пышные, ароматные – сметаной и напевала свою любимую песенку про прекрасную принцессу. Ричард грелся на солнышке, одобрительно прислушиваясь к запаху блинов, доносившемуся с кухни. Потом лениво поднялся, потянулся и пошёл взглянуть, что делается в колодце. К его изумлению, над краем колодца появилась рука, потом мокрые волосы и бледное нахмуренное лицо Тома.

Через пару секунд кот с громким мяуканьем перелетел через забор, а мальчик, весь мокрый и шатаясь от усталости, вошёл в дом.

Рассказывать об этом ни отцу ни мачехе Тому не захотелось. Впрочем, он был почему-то уверен, что Джангида обо всём знает и сама.

Через пару дней после этого происшествия кот, спавший на коврике, потянулся и пробормотал во сне человеческим голосом:

– Бог ты мой! Опять эта мышь…

– Что-что? Какая мышь, Ричард? – нагнулся Том к нему.

– Да та, что… – Кот вдруг открыл глаза, подскочил как ошпаренный и уставился на мальчика.

– Ты что-то интересное рассказывал про мышь… – подбадривающе улыбнулся Том. – Продолжай, пожалуйста.

Но Ричард, раздосадованный, что его раскрыли, отвернулся к стене и принялся яростно вылизывать лапы.

* * *

– Счастливо, мои дорогие! Сегодня я с вами не обедаю! Мне нужно по делам в соседнюю деревню! – Джангида помахала на прощание рукой. – К приходу отца приготовьте ужин.

Две чёрные косы бодро бились о корзину за спиной в такт пружинистому шагу.

Правда, зачем она взяла с собой метлу, было непонятно.

– А я знаю, зачем ей метла, – сказал Том.

– Зачем?

– Не скажу, – покачал он головой. – А то испугаешься.

– Жуть как хочу испугаться!

– Ладно, потом скажу. Куда пойдём за грибами?

– За речку.

Солнышко ласково улыбалось, стараясь поскорее согреть землю после холодной ночи.

Размахивая корзинкой над головой, Катарина весело взбежала на мост.

– Хочешь, я тебя тоже испугаю? – хитро заулыбалась она. – Вчера вечером, когда ты уже уснул, к нам в окно кто-то постучался. Да-да, ты уже спал, а я слышала! Так: тук-тук… А потом: тук-тук-тук…. Страшно очень. Ха-ха! Не бойся, это оказалась летучая мышь. Такая большая, но, мне кажется, добрая. Она посмотрела на меня через окно своим круглым глазом, совсем как чело…

Раздался треск, и доски под ногами Катарины провалились. А девочка, громко визжа, зависла над рекой, изо всех сил вцепившись в остатки доски.

Том бросился к сестре. Катарине нельзя было падать! В этом месте речка была особенно быстрая и глубокая, кругом полно водоворотов.

Мальчик тянул сестру за плечи, за платье… но ничего не мог сделать. Вцепившись в брата, девочка отчаянно визжала. Ноги её болтались в воздухе, руки слабели…

Вдруг на мосту раздались быстрые шаги. Не имея возможности оглянуться, Том закричал:

– Помогите!

Какой-то человек в чёрном плаще нагнулся, схватил Катарину под мышки и с силой выдернул из дыры.

Обессиленная, девочка опустилась на колени. Она плакала. А Том обнял её, пытаясь утешить.

Когда волнение улеглось, вспомнили о незнакомце. Оглянулись. Но на мосту никого не было. Вокруг, сколько хватало глаз, вообще никого не было. Только в небе одиноко парила то ли птица то ли бог его знает что. Да и то скоро скрылось за деревьями.

– Кто это был? Я его что-то не разглядел. Ты видела?

Катарина недоумённо пожала плечами:

– Помню, что был чёрный плащ… волосы чёрные, лохматые и… – Девочка сделала круглые глаза и недоумённо помотала головой.

* * *

Мачеха ещё не вернулась, когда дети возвратились домой с полной корзиной сыроежек. Половина из них тотчас же перекочевала на стол, где была порезана и отправлена на сковородку.

По дому разнёсся дразнящий аромат жареных грибов.

– Джангиду ждать не будем, – сказал Том, потирая руки.

– Да, а ты мне не сказал, зачем она взяла с собой метлу, – напомнила Катарина.

– Ну, может быть, она хочет её продать, – ответил Том, насаживая на вилку аппетитный гриб, – или, скажем…

Тут взгляд его упал на корзину, стоявшую у двери, и вилка выпала у него из рук.

– Ты чего? – удивилась девочка.

Не в силах вымолвить ни слова, Том молча кивнул на корзину. Вместо скромных сыроежек теперь в ней расположились нарядные мухоморы.

В наступившей тишине часы в гостиной торжественно пробили полдень.

Дети растерянно глянули на свои тарелки: жареные мухоморы. Посмотрели друг на друга… И тут скрипнула входная дверь: вернулась мачеха.

Джангиду встретило молчание.

– А-а… вы разве ещё не пообедали?

– Нет ещё, – сказал Том. – Хочешь грибов?

– Н-нет…

– Ну что ты! Мы тебе сейчас положим! – Том бросился с тарелкой к сковороде. – Угощайся!

– Что ты такое говоришь, Том! – воскликнула Катарина. – Джангида, посмотри, что в корзине! Мухоморы!

* * *

Учитель Арнольд не любил наказывать детей. Они были с ним всегда хорошими друзьями. Но на этот раз их выходка перешла все границы. Нажарить мухоморов и предложить их мачехе!

Джангида сидела рядом, утирая глаза платком. Не в силах удержать столько влаги, платок то и дело ронял слёзы на пол. Бедняжка. Конечно, дети всё ещё вспоминают свою бедную мать и потому невзлюбили мачеху, но придумать такое… Как вообще наказывают детей? Учитель задумался. Оставить их без сладостей? Запретить выходить на улицу целый день? Или… Он в затруднении посмотрел на жену.

– Отправить ночью в лес за хворостом, – подсказала та.

В лес? Ночью? Но там страшно!

– Мы не виноваты, папочка, – всхлипнула Катарина. – Сыроежки сами превратились в мухоморы.

Да, видно, наказание необходимо. Отец вздохнул.

– Дети, э-э… вы пойдёте сегодня в лес… нет, лучше завтра…

– Сегодня-сегодня! – настаивала Джангида.

– Да, нужно пойти сегодня, ребятки… Нам нужен хворост…

– Не слушай её, папа, – сказал Том. – Она тебя заколдовала.

Чёрные глаза сверкнули.

Но Джангиде не стоило волноваться. Заколдованный папа не внял словам сына.

Положив в карманы детям по куску хлеба и дав им в руки по фонарю, отец отвёл их в лес.

Мачеха махала рукой до тех пор, пока свет фонарей не исчез за деревьями. В темноте у её подола одобрительно поблёскивали зелёные кошачьи глаза.

5. В лесу

Том сказал, что никакого хвороста собирать, конечно, не будет, пока не рассветёт, расстелил под деревом куртку и улёгся спать. Катарина примостилась рядом, поплотнее закутавшись от холода в тёплый плащ, который отец перед выходом из дома заботливо накинул ей на плечи.

Но даже во сне мачеха не давала детям покоя. Им снился один и тот же сон: Джангида носилась по лесу на метле и сердито кричала: "Собирайте хворост! Собирайте хворост! Не то я напущу на вас волков!"

Не выдержав, Катарина проснулась. И тут же услыхала из чащи протяжный вой. Перепугавшись насмерть, девочка затрясла брата за плечо:

– Вставай, Том, вставай! Давай скорее собирать хворост!

– Это ещё зачем?

– Не то Джангида напустит на нас волков!

Том прислушался…

Ой-ой-ой-ой! Спотыкаясь и падая, дети улепётывали в сторону, противоположную волчьему вою.

Это было страшно. Это было ой как страшно! По дороге Катарина уронила свой фонарь и теперь бежала, вцепившись в куртку Тома. Противные ветки, пользуясь темнотой, норовили залезть в глаза, а деревья своими корнями то и дело подставляли подножку.

Бежали долго. Наконец остановились. Прислушились: нет, больше не воют. Уфф! – устало опустились возле дерева.

Но, как оказалось, приключение не собиралось так быстро кончаться. Из ствола, к которому прислонились, раздался сердитый голос Джангиды:

– Что расселись? Или уже собрали хворост?

А из ветвей напротив послышался волчий рык.

В ужасе вскочив, дети снова пустились наутёк.

…Хруст веток за спиной не утихал. То слева, то справа во мраке вспыхивало по паре – нет… тройке! – хищных глаз. Казалось, весь лес густо населён волками.

Хищники бежали размеренной рысью и красиво поставленными голосами… Нет, этого не может быть! Волки не умеют петь! Однако Том готов был поклясться, что – провалиться ему на месте! – волки с чувством и завыванием пели какую-то билиберду типа "адью, адью, майн фройнд…".

Вперёд, вперёд, вперёд, не разбирая дороги. Лишь бы скрыться от этих страшных чудовищ. На бегу в голову Тому лезла навязчивая задачка: сколько волков бежит следом, если у них девять глаз… и не Джангида ли научила их так слаженно петь…

– Я больше не могу! – выдохнула Катарина. Она бежала всё медленнее, ноги не слушались.

Но вот впереди при лунном свете блеснула река. Том остановился. И Катарина тут же без сил упала на траву.

Что за река? Откуда? В этих местах дети ещё никогда не бывали… Лодка на берегу. Ага. Дети рванули к лодке.

Никого вокруг. Лодка была пуста и сонно покачивалась на волнах. Внутри лежали вёсла.

Едва они отчалили, как из лесу вынырнула тень. Вторая. Третья. Тени зарычали.

Брат с сестрой изо всех сил налегли на вёсла. Сердца в груди бешено колотились.

Но в воду тени не полезли. Потоптавшись на берегу, ушли обратно в лес. При ясном свете луны дети без приключений добрались до противоположного берега.

* * *

– Залезем на высокое дерево и там переночуем, – предложил Том, вылезая из лодки. – Волки на деревья лазать не умеют. Чего ты там возишься?

– Подожди, – девочка вытащила что-то из-под сидения и спрыгнула на берег. В руках она держала тряпичную куклу, похожую на клоуна.

– Это ещё что такое? Это нам не нужно, выбрось.

– Вот ещё! – возмутилась Катарина. Том ничего не понимал в куклах. Она бережно прижала к груди тряпичного найдёныша. Кукла радостно улыбалась, растянув рот до ушей. Бог её знает, сколько она провалялся в этой старой лодке. Верно, была рада, что её нашли.

Дерево нашли быстро: толстенное и высоченное. Их росла тут целая роща – огромных, как великаны. Точно, точно: стволы их причудливо изгибались, а толстые ветви были похожи на руки великанов с множеством узловатых пальцев.

Том забрался сразу. Катарине мешала игрушка.

– Выбрось ты это страшилище, – посоветовал ей брат. – Морда у него уж больно жуткая.

– С ума сошёл! Чтобы его волки съели?

Протянув брату сначала игрушку, а потом свою руку, девочка вскарабкалась на дерево.

Дерево было отличное. Платан, может быть, а то и эвкалипт. Том с восхищением похлопал по стволу.

– Будь я лесным разбойником, построил бы в его ветвях жилище.

– А будь в нём дупло, – подхватила Катарина, – я бы устроила в нём дом. На пол постлала бы ковёр, у стены – комод, у другой стены – шкафчик с посудой…

– Нет, дупла здесь нет, я проверял, – сказал Том, вертя в руках игрушку. – Но вообще, конечно, было бы неплохо залезть сейчас в дупло. А то вон дождик начинается.

Небо потемнело. Крупные капли упали на листья, потом их стало всё больше и больше, и вскоре дождь забарабанил вовсю.

Чтобы не промокнуть, дети перебрались на другую ветку, где листва была погуще. И тут Том вскрикнул от удивления: прямо перед ними зияло чёрное отверстие огромного дупла. Катарина испустила радостный визг.

– Клянусь, его здесь не было, – вытаращил глаза мальчик. – Откуда оно взялось? С неба, что ли, свалилось?

С неба дупла не падают. Это глупости. Вздохнув, девочка прошмыгнула внутрь. Тут было хоть и темно, но сухо и тепло. На полу лежала куча сухих листьев. Места было предостаточно.

Поскольку была середина ночи, дети зарылись в листья и уснули.

* * *

Наутро обнаружились две пропажи. Самая главная – лодка исчезла. Что делать? Переправиться вплавь они побаивались: течение больно сильное. И потом: ну, переправишься, а если там снова волки?

Кроме того, пропала кукла-найдёныш. Катарина разбудила брата чуть свет, пытаясь под него подкопаться. Она уже перерыла всё дупло и теперь сидела, наполовину зарывшись в листья, и вытирала слёзы.

– Ты, наверное, её уронил, – всхлипывала она. – Уронил, уронил, это точно. Полезай-ка вниз да посмотри, не валяется ли она под деревом.

– Делать мне больше нечего, – отозвался Том, – как только кукол под деревом искать. Лучше подумай, куда нам теперь идти и где еды найти. Лично я умираю от голода.

– А я? Думаешь, не умираю? Ещё больше, чем ты! А моя кукла…

– Ах, опять! – Том закатил глаза. – Ты хорошенько поискала под листьями?

– Да! – Катарина укоризненно посмотрела на Тома блестевшими от слёз глазами. – Я всё очень даже хорошенько перерыла и ничего не нашла. Кроме этой вот книги.

– Книги?

– Ничего особенного. Там нет картинок.

Книга была большая, тяжёлая и очень старая. Том осторожно разлепил отсыревшие страницы. Ноты!.. То было большое музыкальное произведение для скрипки, которое начиналось на первой и кончалось на последней странице.

Забыв про Катарину, мальчик углубился в книгу. Том был хорошим музыкантом, хоть и маленьким. Он мог, например, пропеть мелодию с нот, не прибегая к помощи скрипки. Что он и сделал: просвистел несколько первых тактов.

А дальше случилось нечто странное, перевернувшее не только дерево с детьми наземь, но и положившее начало всем их дальнейшим необычным приключениям.

Огромное дерево-исполин, простоявшее на этом месте уж никак не меньше тысячи лет, вдруг ужасно затрещало и стало медленно валиться наземь. Дети еле удержались, чтобы по пути не вывалиться из дупла.

Исполин уже лежал на земле, а треск всё продолжался. Прижавшись друг к другу в испуге, дети забились в самый дальний угол своего убежища, слушая, как от ударов падающих деревьев вздрагивает и гудит земля.

Наконец грохот прекратился. Подождав ещё немного из осторожности, брат и сестра боязливо высунули головы из укрытия.

Тишина. Лишь над повалившимися в кучу деревьями взволнованно носились птицы, чьи гнёзда оказались теперь на земле. Ни ветерка, в земле не зияют щели. Значит, это не ураган и не землетрясение. Что же это такое могло быть?

Ответ напрашивался сам собой: опять эта Джангида!

* * *

Унеся ноги от опасного места, дети бродили целый день. Они совсем заблудились, от голода еле передвигали ноги и в любой момент могли стать лакомым кусочком для какого-нибудь дикого зверя, хотя бы того же трёхглазого волка.

Уже смеркалось, когда остановились у ручья. Полянка была сказочно милой. Душистая трава, пёстрые цветочки… Именно на этом месте и должны были начаться их необыкновенные приключения. Но дети об этом, конечно, не знали.

Усталые, вытянулись оба на берегу ручья и тут же уснули.

…Разбуженная под утро пением птиц, Катарина приоткрыла глаза. Трава в полутьме колыхалась такая высокая, головки колокольчиков кивали ей с неба… Катарина снова смежила веки. Во сне над ней вился какой-то маленький человечек – в жёлтой шляпе и на жёлтых крыльях – и дул на неё. Он всё дул, и дул, и дул, пока налетевший ветер не унёс его…

Часть II
На пути в долину озер

1. Новые знакомые с усиками

А наутро…

– А-а-а!.. – сладко потянулся Том, открывая глаза.

– У-у-у!.. – зевнула Катарина, переворачиваясь на другой бок.

Потом живо села, уставившись перед собой. Протёрла глаза… И с диким криком "Мамочки-и-и!" бросилась будить Тома.

Том проснулся, тоже протёр глаза… И, подскочив на месте, в ужасе схватился за голову.

А в ужас прийти было от чего. Ибо трава вокруг, цветы, песчинки, камешки… – да всё, всё, всё! – стало невероятно большим, увеличилось во много крат. А деревья в лесу стали прямо-таки гигантами.

Брат с сестрой посмотрели друг на друга: нет, с ними-то всё в порядке, всё на месте: одежда, мешки за плечами. Слава богу, они всё те же Катарина и Том.

Но что случилось с окружающим, пока они спали?.. Неужели… Сердца детей содрогнулись. Они беспомощно посмотрели вокруг себя на внезапно выросший мир. Какими они за ночь стали маленькими!

Сомнений не было. Джангида. Она добралась-таки до них – вот так, ночью, пока они спали!..

В это время в зарослях травы послышались писклявые голоса:

– Смотри-ка, Ранья, гномы.

– Где?

– Да вон, впереди. Нет, гляди прямо.

– Да где же? Ой, как интересно!

Взявшись за руки, брат с сестрой отступили, не зная, чего ожидать.

Голоса приближались. Вскоре трава заколыхалась и из неё вынырнули… два мышонка.

Два гигантских мышонка! Ростом с Тома и Катарину. Чёрная мышка была в платье и переднике, а толстый серый мышонок – в штанах. На щеках смешно топорщились усики: у мышки – чёрные, а у мышонка – русые, делавшие его похожим на доброго разбойника.

Круглые блестящие глазки с любопытством уставились на друзей.

Некоторое время мышата просто таращили глаза, а потом разом открыли рты для приветствия. У Раньи это получилось быстрее:

– Чудо! Я никогда ещё не видела гномов!

– Гномы в нашем лесу – редкие гости, – пояснил толстый мышонок. Помолчав, вежливо добавил: – Мы очень… очень рады.

– Мы очень, очень рады! – радостно пискнула Ранья.

Дети неуверенно поглядели друг на друга, на всякий случай – по сторонам. Нет, вне всякого сомнения, мышата разговаривали с ними.

– Доброе утро, – начал Том. – Видите ли, мы тут заблудились…

Том умолк, смешавшись. Разговаривать с большими говорящими мышами, да ещё в штанах и переднике, он не привык.

Приветливо хлопая глазами и подёргивая хвостиками, мышата ждали продолжения.

– Мы… гм… тоже очень рады, – продолжал Том, – что встретили вас. Не подскажете ли вы, где здесь поблизости живут люди?

– Люди? – пискнула Ранья. – Бабушка нам рассказывала про людей. Это такие страшные великаны, они держат у себя таких чудовищ – кош… кот… котошек! – нарочно для того, чтобы убивать мышей. Но, слава всем богам и волшебникам, они живут очень далеко и мы их никогда не видели.

Тому вспомнился Ричард, каждый вечер приволакивавший домой за хвост убитую мышь. Это было для него – так, развлечение, чтобы не залежаться перед камином. Джангида его и так вкусно кормила.

– Неправда, люди не великаны. Вот мы же – люди! – возразила Катарина, прежде чем Том успел её остановить.

Но, к облегчению Тома, мышата не испугались, а только весело распищались:

– Вы – гномы! Гномы! Разве мы не знаем, какие бывают гномы? Гномы не опасны для мышей, они – наши лучшие друзья! Мы всё знаем!

Чтобы не запутывать дальше бедных мышат, Тому пришлось сесть и всё честно рассказать.

Зверьки слушали, поводя ушами и шевеля носами. Толстый Мишук внимательно жевал зёрнышки, которые одно за другим вынимал из большого кармана в штанах. Глаза Раньи так и горели от удивления и любопытства.

Когда Том закончил, мышка, радостно подпрыгивая, захлопала в ладоши:

– Вот так здорово! Мы нашли заколдованных человечков! Надо показать их маме, и Пышкинсу, и Сероусику! Эх, ну зачем вы не догадались прихватить с собой вашу котошку? Она бы сейчас стала такой маленькой, и я бы её кормила самыми вкусными зёрнышками.

– Котошки едят мясо, – поучительно сказал Мишук.

– Ну, тогда бы я ей давала червячков, – не растерялась Ранья.

Тайными мышиными тропками, продираясь сквозь листики и прутики, дети последовали за своими новыми усатыми знакомыми. К мышиной норе они подошли насквозь мокрые от росы.

Вход в мышиную нору был искусно скрыт густыми зарослями орешника. На двери стояла надпись:

«Семейство Пушистиков»

– Наше семейство отличается особо пушистой шкуркой, – гордо пояснил Мишук.

В длинном коридоре было довольно темно, хотя на потолке слабо светились какие-то гнилушки. По стенам висели портреты дальних и не очень дальних предков семейства Пушистиков. Мышата уверенно перебирали лапками, и дети старались не отставать.

Коридор вдруг круто повернул налево, потом направо, потом резко повёл вниз. И без всякого перехода или хотя бы двери они вдруг оказались в просторной зале.

Здесь царила почти такая же полутьма, но глаза детей уже настолько привыкли к ней, что они смогли разглядеть всё пушистое семейство.

Мышиная мама занималась мышиным хозяйством. На полу с важным видом развалились солидные мешки с зерном. Перебирать зерно маме помогали старшие мышки. Младшие мышата, путаясь хвостами, резвились на полу.

В углу занималась лаподелием мышиная бабушка. Возле неё уютно примостились две внучки. Не отрывая взгляда от еловых игл, которыми она что-то проворно вывязывала, бабушка рассказывала внучкам сказку, наверное, страшно интересную, потому что те, раз открыв рты, так и позабыли их закрыть.

– Что, уж вернулись, проворные? – прервала свою сказку бабушка, не поднимая глаз от вязания (рты тут же захлопнулись, а глазки уставились на вошедших). – Ты, Мишук, небось, проголодался? Подожди, есть у меня для тебя вкусная корочка… – Бабушка полезла в корзинку. – А ты, Ранья-повертушка, ни свет, ни заря, ни крошки в рот – уж в лес, как штрела гномья…

– Бабушка, а смотри, кто с нами! – указал Мишук на Тома с Катариной.

– Кобольдиков с собой привели, лапушек? – прошамкала бабушка, продолжая рыться в корзинке. – Знаю я, что любят кобольдики, сейчас угощу.

– А вот и не кобольдики! – вскричала Ранья, подпрыгнув. – Это – человечки! Самые! Настоящие! Заколдованные! Посмотри скорей!

– Заколдованные… – прошептали две маленькие внучки по бокам от бабушки.

– Человечки? – Мышиная бабушка наконец прищурившись взглянула на детей.

– Да, а маленькие – потому что заколдованные! Ты, наверное, за свою жизнь кучу людей перевидала? Знаете, какая у нас бабушка мудрая! – обернулась Ранья к детям.

– Э-э… гм… Человечки?.. Люди? Ну-у… – пробормотала бабушка, смешавшись, – если маленькие, то не опасные. Угостить их надо, – решила она. – Уж не помню, чего человечки кушают…

– Мы больше ягоды едим, – поспешил подсказать Том, кинув взгляд на мешки с зерном. – И грибы, если жареные.

– Идёмте скорее к маме! – решительно потянула их Ранья в сторону мешков. – Она вас так накормит – два дня лежать будете, такие сытые станете!

Следуя за резвой мышкой, дети успели ещё краем уха услышать продолжение бабушкиной сказки:

– …И вот наш трёхголовый тролль потряс своей правой головой и промолвил: "Не-ет, не пойду я в твою башню, хитрый гном, знаю я вас, умников…"

* * *

Стол накрыт – длинный-предлинный. Мыши сидят – кашу едят. Гостей мышиная мама угостила первой земляникой. Мыши кашу любили. Круглые щёчки весело двигались взад-вперёд, взад-вперёд.

– Попробуйте вспомнить хорошенько, – сказала мама-мышка, ставя перед детьми миски с горячей кашей, – не видали ли вы кого-нибудь вчера, пока бродили по лесу.

– Нет, никого, похожего на человека…

– Или на гнома маленького?

– Никого, – убеждённо покачал головой Том, уплетая кашу. Какой вкусной казалась мышиная еда после нескольких дней голодания!

– Значит, вы думаете, что это дело рук вашей мачехи? – спросила мама.

– Более чем несомненно.

– Гм… нет, – мама-мышка сморщила носик. – В нашем краю человеческие волшебники не имеют силы. Ваша мачеха, даже если бы захотела, не смогла бы вас здесь достать.

Тому вспомнились трёхглазые волки, не посмевшие сунуться в реку.

– В нашей стране, – продолжала мышиная мама, – которая, если вы ещё не знаете, называется Цауберляндией, живут два сильных волшебника. Хотя, если по-правде, то три. Был такой старый волшебник Лео, очень могущественный, но уже долго о нём никто не слыхал. Говорят, он стал отшельником и больше не занимается магией. А может, он давно уже умер… Да, так о чём я?

– О том, что в вашем лесу живут два волшебника, – подсказала Катарина, принимаясь за третью ягоду.

– Ах, нет! – засмеялась мышиная мама. – Цауберляндия – это не только лес. Это и долины, и озёра, и высокие горы. Фея Тортинелла – добрая волшебница. И живёт она в своём летающем дворце. Об этом дворце ходят легенды, такой он необычный. Фея по своему желанию может перестроить дворец в мгновение ока. Например, там, где минуту назад ничего не было, будут возвышаться высокие башенки, а на месте спальных покоев, где вы вчера мирно почивали, окажется… фьюить! – мама развела лапками, – пустота! Если фее понадобится принимать гостей, а у неё нет подобающего танцевального зала, то между вторым и третьим этажами вдруг появится ещё один этаж, весь – огромный бальный зал. Она может изменить вид своего дворца, заставив его выглядеть… гм… например, на старинный эльфийский лад – строгие белые башенки, уходящие своими шпилями в небо. Или возьмёт и свернёт дворец до размеров маленького домика и улетит на нём никто не ведает куда. Ведь дворец может летать! Фея любит путешествовать. Да-а…

Мама-мышка замолчала, мечтательно прикрыв глаза. Ей тоже хотелось путешествовать в летающем дворце.

– А второй волшебник? – напомнила Катарина, заинтересовавшись рассказом.

– Второй? Ох, второй – это злой волшебник Уморт. Он живёт далеко в горах. Замок его так сливается с высокими скалами, что никто не различит, где замок, а где скала. Этот Уморт способен делать только пакости.

– Ох-ох-ох… – послышался старческий голосок Мышиной бабушки. – То наводнение, что он вызвал в прошлом году… Вода затопила все норки в соседнем лесу. И все мои братья и сёстры с их многочисленными семействами погибли! Только мой племянник Джиммиройка со своей женой и детьми – он был на короткой ноге с кобольдами – сумел спастись. Кобольды затащили его на дерево.

– Да-а… – заключила мама, – из всего этого можно сделать вывод, что превратить Тома и Катарину в маленьких человечков было шуткой кого-то из волшебников. Если это шутка феи Тортинеллы, то это добрая шутка. А если это шутка волшебника Уморта, то это шутка злая.

Мыши согласно закивали головами.

– В любом случае, – продолжала мама, – я бы советовала вам идти за расколдованием не к Уморту, а к фее Тортинелле. Её вам нечего опасаться.

Том и Катарина переглянулись.

– А где нам найти фею Тортинеллу? – осведомилась Катарина.

– По последним сведениям… – ответила мышка. – Сероусик, ты интересовался сегодня у Дрозда последними сведениями?

– Да, мама, конечно. Ещё вчера дворец феи находился над Долиной Озёр. Что же касается драки между троллями, то самые свежие новости, которые принёс Дрозд…

– Нет, драка между троллями нас не интересует, – прервала его мама. – Это действительно похоже на правду. Ведь самое любимое место для летнего времяпровождения у нашей феи – это, конечно, Долина Озёр. Всем известна её крепкая дружба с озёрными эльфами. Вот туда вам и нужно направиться, – убеждённо закончила она.

Обед подходил к концу. Под впечатлением разговора о фее мама-мышка обняла скорлупу грецкого ореха с натянутыми поперёк струнами и с чувством спела песню о розовой фее в розовом платье, живущей в розовом облаке.

А потом мышата напали на бабушку с просьбой рассказать какую-нибудь сказку.

Бабушка знала их, конечно, тьму-тьмущую. Она тут же вынула из корзинки свои еловые иголки (как будто без них сказки не получалось) и… Но предупредила, что то не сказка, а самая настоящая правда, случившаяся, в общем-то, не так и давно.

Так вот, знаете, кто была мать ныне царствующего эльфийского короля Эля? Так слушайте.

Одним прекрасным днём в королевство цветочных эльфов залетела ласточка. О ласточке тут и вовсе не ведётся речь, она каждую зиму прилетала к эльфам, её все там давно знали. А вот на спине у неё сидела очаровательная девушка. Она была в бедном залатанном платьице, и у неё не было даже крыльев, но всем было понятно, что это настоящая эльфина. Она была такой хорошенькой, что старый король Эльвейс (в те времена совсем молодой) тут же влюбился в неё без памяти. Весёлая свадьба длилась семь недель (вы же знаете, эльфы не могут остановиться, когда празднуют).

Молодые жили долго и счастливо. Но самое трогательное – это то, что королева эльфов очень сочувственно относилась к мышам. Она – единственная из всех эльфов – не раз навещала мышей в их норках, дарила им сладкий цветочный нектар, играла с мышатами. Мышиная бабушка была в те времена ещё очень молодой, и как-то раз королева эльфов подарила ей на именины красивый пышный бант для хвоста.

Тут бабушка залезла в сундук и достала оттуда немного выцветший от времени, но всё ещё прелестный бант. Дав потрогать его всем желающим, бабушка бережно спрятала своё сокровище обратно. Да, такой великой души была королева эльфов. Единственно – она почему-то очень не любила кротов.

Оставшуюся часть дня дети провели, помогая маме-мышке собирать их в поход.

Любопытные маленькие мышата-грызлики всюду совали свои носы. Грызликами их называли потому, что они всё время грызли зёрнышки, натачивая прорезавшиеся зубки.

Ранья, Мишук и Сероусик наставляли детей, как вести себя в волшебном лесу, если, например, встретишь тролля или на тебя положит глаз чёрный умортов коршун, как здороваться с гномами и о чём лучше вести беседу с кобольдами.

Дети добросовестно старались запомнить всё, что им рассказывали их новые приятели с усиками. Но к вечеру от кучи советов и непрестанного мышиного писка головы их так распухли, что им страшно захотелось спать.

Путь в спальню оказался таким же долгим, как от входной двери – в гостиную.

Стены длинных коридоров тут также были украшены портретами мышиных предков, которых у семейства Пушистиков было невероятно много.

Пол в спальне был застлан мягкой травой. Подложив под голову охапку травы и укрывшись толстым травяным одеялом, дети и мыши долго шушукались в темноте, пока сон не одолел их.

А утром, отдохнувшие и наевшиеся каши, дети поспешили вслед за Мышиной мамой. Весёлая пушистая компания сопровождала их по долгим, петлявшим во все стороны коридорам до самого выхода из норы.

– Ну, счастливо, – сказала мама. – Идите всё время прямо, дойдёте до ручья – потом идите по течению, пока не дойдёте до большой реки. А там идите вдоль реки. Она и приведёт вас в Долину Озёр.

Мышки усердно махали лапками, пока дети не скрылись из виду.