Текст книги "Третья жизнь"

Автор книги: Анжелика Кисель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава 4

Через три дня молчания я приступила к поискам отца. Наступил тот момент, когда можно было звонить ему на работу. Никто не брал трубку. Для самого экстренного случая у меня был номер его коллеги, которой я пока не решалась позвонить. Вместо этого я набрала Робби. Возможно, папа забыл, что мой брат уехал и по привычке сообщил что-то ему, а Робби в полной уверенности, что отец доложил о своих планах и мне, не стал дублировать информацию. Но и от Робби ответа не последовало, что было неудивительно, ведь телефон моего брата всегда находился где-то в параллельной вселенной от него. Да и к тому же, он находился в той жизненной стадии, как говорил он сам, когда пора «поискать себя», поэтому телефон его только отвлекал, и в приоритете для него была электронная почта.

Через несколько часов «поисков» я все-таки позвонила Холли – человеку тревожного звонка. Она не взяла трубку, но сразу же перезвонила сама. Холли не знала где папа. Никто не знал где он. Это все, что удалось мне выяснить. От обиды в горле скопился комок, и я разревелась как маленькая девочка. Мне казалось, что надо мной издеваются. Если это шутка отца или его проверка, то я никогда не прощу ему этого. Я не знала, что мне делать и к кому обращаться. Никаких родственников у меня больше не было, а мой единственный родной брат находился в тысячах километрах от меня.

Немного собравшись, я сообщила в полицию об исчезновении отца. Но и там ничего по делу мне не сказали, ведь я не знала где и кем он работает, не знала, как связаться с его начальством. Я даже не знала, когда он в последний раз был на работе. Вероятно, офицеры подумали, что я помешалась, выдумав какого-то отца, о котором ничего не знаю. Но я предугадала такую реакцию и в доказательство принесла им фотографии, где мы были вместе, где был и Робби, о котором я тоже упомянула.

Два дня я ждала от полиции хоть каких-то вестей, но ничего конкретного мне не объясняли. Казалось, что они даже не пытаются его искать. Я не знала, сколько еще мне придется находится в таких обстоятельствах, но понимала, что долго так не протяну – у меня заканчивались продукты и деньги. В комнате отца стоял сейф, где были какие-то сбережения. Но код от него я не знала. Мне надо было подыскать себе работу, чтобы как-то пережить это время. Я оставила Робби миллион сообщений, но не получила ответа ни на одно и вряд ли вообще получу.

В нашем городе не так уж много мест, где можно подзаработать, тем более без образования. За мной всегда оставалось право принимать решение по отношению к своей жизни. Отец никогда не возражал, поскольку всегда считал, что я намного умнее своего возраста, а иногда и умнее его. Но только тогда я осознала, что решение не идти в университет было не таким уж и умным. Работать начала я рано. В 16 лет я была волонтером в детском доме. Потом я подрабатывала няней и старалась дать детям все, в чем нуждалась сама, когда была в их возрасте. Они любили меня, но, конечно же, я не могла заменить им мать. Каждый вечер, когда их родители возвращались, я радовалась вместе с этими детьми, потому что знала, что значит услышать родные голоса. Но всякий раз мне было все тяжелее с ними расставаться, поэтому я бросила это дело и последние полтора года ничем не занималась.

Работу надо было найти быстро, и времени на выбор не было, поэтому на первое время я решила устроиться официанткой в ближайшее кафе, владельцем которого был мой знакомый Дин. Я знала, что по старой дружбе он вряд ли мне откажет. Мы вместе учились в старшей школе, у нас даже было что-то вроде любви. Он был одним из главных хулиганов нашей школы, хотя на самом деле за ним закрепился лишь такой образ. Многие девчонки были влюблены в него, за то, что он был «плохим парнем», но только я знала, что за этим бунтарем снаружи внутри скрывается милый и добрый старшеклассник, со светлой душой. Наверное, поэтому он мне нравился, и именно по этой причине он стал для меня первым во всем. Но я никогда не любила его, потому что не умела этого делать. Сильной привязанности к нему у меня не было, и мы расстались друзьями, но я все равно старалась с ним не встречаться.

Я подошла к дверям кафе «Карнавал». В окне я увидела, что внутри много народу и две официантки бегают, пытаясь угодить каждому посетителю. Для такого количества клиентов мало двух сотрудников. Это послужит мне козырем в случае отказа. Я вошла и сразу же направилась к двери в конце зала. Робко постучав, я, не дождавшись ответа, вошла. Дин стоял возле окна ко мне спиной и разговаривал по телефону. Увидев, что я вошла, он бросился ко мне, и стал обнимать, не говоря ни слова.

– Дин, – наконец-то произнесла я, – Отпусти, а то задушишь.

– Извини, Лили, я не специально, ты же знаешь. Сто лет тебя не видел! Я скучал. Как ты?

– Буду хорошо, если ты перестанешь меня душить.

– Да, прости, – наконец-то разомкнул свои объятия Дин и спрятал руки назад, будто борясь с собой. – Что тебя привело сюда?

– Мне нужна работа, – быстро сказала я и добавила. – Я хочу устроиться к тебе официанткой.

– Зачем тебе такая работа? – подозрительно спросил он. – Тяжело знакомиться с парнями стало? Так приходи сюда, сиди здесь сколько хочешь, знакомься! – издевательски говорил Дин.

– Я серьезно. Мне срочно нужны деньги.

– Тебя наконец-то выселили? Отец решил, что ты уже взрослая? – продолжал шутить он.

– Дин! – прикрикнула я. – Неделю назад мой отец пропал. Робби в другой стране. Мне не на что жить.

– О…, – осекся Дин. – Извини, Лили, я не знал. Что произошло?

– Я не знаю. Никто не знает. Полиция делает вид, что ищет его, но мне почему-то кажется, что они на самом деле ничего не делают.

– А кто видел его перед исчезновением? На работе опросили?

– Ты знаешь где работает мой отец?

– Нет.

– Вот и я не знаю. И представь себе, как это странно звучит, когда я то же самое рассказываю в участке.

– Ох, черт. Странная история… Хочешь, поживи пока у меня? – забеспокоился Дин.

– Нет, я справлюсь. Так, ты берешь меня на работу или нет? – нетерпеливо спросила я, потому что мне хотелось быстрее уйти.

– Конечно. Да, конечно. Завтра можешь приступать.

– Отлично. Спасибо за помощь! – я постаралась улыбнуться и отправилась к двери.

– Да не за что. Лили, – окликнул меня Дин, когда я собралась выходить из кабинета. – А тело нашли?

– Чье тело? – в недоумении спросила я.

– Твоего отца.

– Ты что, ненормальный? Я сказала, что он пропал. Я не говорила, что его убили, – начинала злиться я на глупость, сказанную Дином. – Почему ты спрашиваешь такие вещи?

– Я просто подумал… Раз ничего неизвестно и…

– Послушай меня, – жестко сказала я, подойдя к Дину вплотную. – Мой отец жив и здоров. И его найдут. Тебе понятно?

– Да…, – растерянно ответил Дин. – Прости.

– До завтра, – кинула я, выходив из кабинета.

Глава 5

Прошло пару недель, с тех пор, как я начала работать в «Карнавале». От Робби ни слова, от папы тоже. После нашего разговора с Дином в день принятия меня на работу, мы редко общались, в основном, только по рабочим моментам. Иногда он из вежливости спрашивал, как мои дела и нужна ли мне помощь. Я знала, что не безразлична ему, но после той ситуации мне было почему-то неприятно с ним общаться. Будто он сказал то, что я боялась произнести вслух. Дин выплатил мне аванс раньше положенного, войдя в мое положение, за что я была ему очень благодарна, но между нами все же сохранялась дистанция.

Каждый день я испытывала сильное недомогание: болела голова, тело, бесконечная сонливость. Я спала по три часа, постоянно думала и заставляла себя расслабиться. У меня без причины поднималась температура, из носа текла кровь. Организм сам себя разрушал, и я не могла это остановить. Я начала принимать успокоительные. Иммунитет совсем ослаб, и я схватила простуду. Становилось все хуже и Дин, заметив это, дал мне несколько дней отгула. Мое обезвоженное тело лежало на диване в гостиной, окруженное таблетками, микстурами, чашками с чаем и глаза наблюдали за всем, что показывали по телевизору. Утром и вечером приходилось собираться с силами и выгуливать Джека. Но он понимающее относился ко мне, будто действительно чувствовал, что его хозяйке совсем плохо, все делал быстро и сам тянул домой.

Пару раз заходила соседка, девушка по имени Эмма, и приносила лекарства, которые «обязательно должны помочь», ведь она ими лечится уже семь лет. Мне казалось, что у нее явные проблемы с головой, потому что она рассказывала странные вещи, путалась в словах, и могла рассказать одну и ту же историю, но с разными деталями. Она оставалась на час или два и жаловалась мне на работу и вообще на жизнь. Чаще всего она жаловалась на своего мужа, говорила, что подозревает его в измене, потому что он выключает на ночь свой мобильный. Я не была против ее историй, они мне заменяли дурацкие сериалы, которые бесконечно крутили. Но иногда от нее невозможно было отвязаться, особенно, когда она пыталась проявить заботу, и предлагала остаться со мной на ночь. Порой ее взгляд меня действительно пугал, и я старалась сделать все, чтобы быстрее выпроводить ее из своего дома.

Было около восьми часов вечера, когда позвонили в дверь. Я не хотела никому открывать и никого видеть. Но позвонили еще раз, и мне пришлось встать с дивана. Я была очень удивлена, увидев на пороге Дина с большим пакетом.

– Привет, Лили! – сказал он, чувствуя неловкость за свое вторжение. – Я принес тебе кое-что. Надеюсь, ты не против. Я зайду?

– Да, заходи, – от неожиданности согласилась я, хотя вид мой был совсем не презентабельный.

– Вот, тут фрукты, чай… еще сладости, – приговаривал Дин, вытаскивая все из пакета.

– О, Дин, не стоило…

– Лили, о тебе не кому позаботиться. Это сделаю я. Помнишь, как раньше? – с какой-то надеждой спросил он.

– Спасибо, ты очень добр, как всегда, – сказала я, не ответив на вопрос. Вспоминать ничего не хотелось.

– Садись. Сейчас заварю тебе горячий чай, – сказал Дин и побежал на кухню.

Он уже бывал в этом доме, поэтому наверняка помнил, где что находится. Через несколько минут он вернулся с большой чашкой и поставил ее рядом с теми тремя, что уже стояли на столике перед диваном.

– Спасибо, Дин, – улыбнулась я и взяла в руки чашку. Дин был, как я уже говорила, со светлой душой, и я очень не хотела его обижать. Мне пришлось пересилить себя и забыть о ломоте во всем теле, чтобы вежливо с ним разговаривать. Впервые за столько лет мы провели так много времени вместе. Мы знали друг друга достаточно долго, но давно не общались. Он совсем не изменился, если только возмужал. А внутри все тот же Дин, что и три года назад.

– Ну, как ты себя чувствуешь? – спросил он с заботой.

– Намного лучше. Как дела на работе?

– О, ужасно. Мужчины совсем перестали ходить!

– Дин! Перестань! – засмеялась я.

– Нет, я говорю чистую правду, – рассмеялся и Дин. Он хотел сказать что-то еще, но будто боялся.

– Что такое? – спросила я, заметив вопрос, застывший на его губах.

– Никаких новостей о твоем отце? – наконец спросил он.

– Нет. Совсем ничего. Знаешь, мне иногда в голову приходит такая мысль…, —осеклась я.

– Что за мысль?

– Нет, это ужасно. Я не стану этого говорить.

– Лили, ты можешь мне сказать, – произнес Дин тихо и взял меня за руку.

– Мне кажется, что было бы легче, если бы я знала, что он уже… мертв. Я знаю, это звучит жутко, но это хоть что-то… Нет, так нельзя. Я знаю, что с ним все хорошо.

– А Робби знает?

– Нет, он еще не выходил на связь.

– Твой брат всегда был странным.

– Но очень умным!

– Это точно! Как ты думаешь, где твой отец?

– Не знаю. Может просто я ему надоела? – решила пофантазировать я. – Может, он уехал в другую страну, с какой-нибудь девицей, которую так давно любит и не говорил мне ничего о ней, думая, что я буду на него злиться? Это бы объяснило его неожиданные разъезды.

– Возможно, – улыбнулся Дин. – И все равно удивительно, почему полиция не нашла до сих пор тело…

– Какое тело? Какое тело, Дин?! – начинала злиться я. – Почему ты говоришь так, как будто уверен в этом?

– Потому что это логично, Лили. У нас маленький город. Люди просто так не исчезают.

– Люди везде пропадают! Во всем мире ежедневно пропадают сотни людей!

– Лили…

– Замолчи! Замолчи сейчас же! – начинала кричать я, закрывая Дину рот. Я чувствовала, как меня бросает в жар и начинает кружиться голова.

– Не сходи с ума! Лили, пора уже посмотреть на все реально. Это не детектив, это жизнь, – прокричал Дин, убрав мою руку.

– Закрой свой рот! Я давно смотрю на жизнь реально, с тех самых пор, как умерла моя мать! Уходи!

Я уже не слышала, что говорит Дин. Я стояла на кухне, совершенно не помня, как оказалась там. Голова кружилась сильнее, и я знала, что если не сяду, то упаду прямо на плитку. Потом точно по щелчку я снова оказалась на диване, рядом с Дином.

– Лили, ты слышишь меня? – кричал он.

Но я смотрела на него и не могла ответить. В уши словно залилась вода. Про себя я повторяла: «Ты врешь. Что ты сидишь? Действуй!». Все крутилось в голове, как на карусели, и я не могла восстановить свою речь, потому что каждый раз, когда я хотела это сделать, слово, которое мною было задумано, сразу же сменялось на другое. Почему Дин так уверенно говорит о моем отце? Неужели он что-то знает? А может, это он его убил? Есть все основания на это. Он наверняка знал, что Робби не будет в городе, что я одна, что под предлогом помощи можно будет снова быть рядом со мной. Все сходится. Каким бы добрым он не был, в его глазах всегда было что-то темное.

Я наконец-то стала немного слышать, но не понимала ничего из того, что говорил Дин, будто он говорил на другом языке. Потом я увидела, что из его руки льется кровь и под ним образовалась лужа. Почему я сижу на полу, забившись в угол? Почему так громко лает Джек? Откуда в моей руке нож? Почему я все в крови? Почему так холодно и больно? Где Джек?

В одно мгновенье в мой дом ворвались двое мужчин, схватили меня и потащили на улицу. Я вырывалась и пыталась глазами отыскать Джека, лай которого я слышала очень громко. На улице я оказалась почти голая: не знаю, куда исчезли мои штаны. На мне были только футболка и трусы. Меня тащили, а сил сопротивляться было все меньше. Проклятый Дин! Он все подстроил!

– Помогите! Оставьте меня! Он убил моего отца! Он! – кричала я, пытаясь указать на дом.

– Сейчас разберемся, – отвечал мне мужской голос.

– Нет, слушайте меня. Помогите! Вызовите полицию, пожалуйста! Пожалуйста, – умоляла я. Мой голос начал срываться. Все соседи выбежали смотреть «шоу», но никто не помог. Они смотрели на меня с таким равнодушием, будто так и должно быть, будто это нормально, когда полуголую девушку, молящую о помощи, волокут по улице здоровые мужчины. Где же Эмма, когда она так нужна? Я пыталась вырваться, но все было бесполезно. Я закрыла глаза, чтобы проснуться, а открыв их увидела что-то яркое, что слепило мне глаза. Я будто снова видела фары отцовской машины, и все начиналось сначала. Через секунду я почувствовала, что в моей голове пробежали какие-то крошечные уколы, они растекались по всему лицу и затылку. Из того дня я больше ничего не помню.

Глава 6

Я проснулась от тошноты и сильной боли во всем теле. Пахло спиртом. Я пыталась вспомнить, что в доме могло спровоцировать такой запах. Возможно, это Джек, играя, столкнул со стола какое-то лекарство. Я плохо помнила, что происходило накануне. Может, мы с Дином все же выпили ту бутылку, что он принес и взаимодействие с лекарствами, которые я принимала, дало такой эффект? А где Дин?!

Я открыла глаза, в надежде, что он сейчас не окажется со мной в одной кровати. Это была не моя комната. Помещение, в котором я находилась, не походило ни на одну комнат в моем доме. Здесь было очень некомфортно: из мебели стояли только кровать, на которой я лежала, стул и тумба. Сверху тускло горела лампочка, отчего комната казалась желто-зеленой, но на самом деле она была окрашена в белый цвет. К спирту добавился запах свежей краски, будто ремонт сделали здесь недавно.

Я привстала и огляделась. На противоположной стороне от двери находилось большое окно с решеткой снаружи, а внутри комнаты просторный подоконник. Больница? Может, мне вчера стало хуже и пришлось вызвать скорую… Вообще на палату это мало похоже: рядом не было никаких медицинских приборов, ни катетеров в моих руках. Абсолютно ничего. Пустая комната, три предмета мебели и обессиленная я. Стянув с себя одеяло, я обнаружила множество ссадин, царапин и синяков на ногах и руках. Постельное белье было в пятнах крови. На мне была надета какая-то кофта с серыми рукавами и шорты такого же цвета. Это не моя одежда. Судя по общему состоянию, я все еще плохо себя чувствовала. Кости и суставы ломило, словно при высокой температуре, и слега трясло. Но я хотела понять, где нахожусь, поэтому собралась с силами, потихоньку дошла до окна и села на подоконник, согнув ноги в коленях и прижав их к животу.

Снаружи виднелась небольшая аллея. Кто-то сметал цветные листья с дорожки. На некоторых скамейках сидели люди. Одна женщина как будто спала. Да что же это за место? В отражении я могла разглядеть свое лицо. Не совсем четко, лишь некоторые черты. Это была будто не я: впалые щеки, острые скулы, распухшие губы, на которых, судя по металлическому привкусу, была запекшаяся кровь, провалившиеся глаза и выпирающие ключицы. Когда я успела так похудеть?

Я вспомнила о маме. На улице было так же красиво, когда ее не стало. Перед сном она мне пела песню. Раньше я никак не могла вспомнить даже ее мотив, но сейчас я могла ее даже напеть. Я пела ее снова и снова. Когда моя шея устала, то я положила подбородок на руки, а песню продолжала мычать. Было не совсем удобно, но сил пошевелиться я в себе не нашла. На душе стало как-то спокойно. Я будто чувствовала, что мама сидит рядом.

Я услышала, как кто-то начал открывать дверь. Сил, чтобы посмотреть в сторону двери не было, но в окне неплохо все отражалось. Несмотря ни на что, я продолжала мычать, только чуть тише. Так мне не было страшно. Мама была рядом.

В отражении я увидела человека, в расстегнутом белом халате. Он шел очень медленно, но уверенно. Судя по походке, это был мужчина в возрасте. Подойдя ближе, он присел на стул и стал пристально на меня смотреть. Расположился он так, что я разглядела только его очертания.

– Здравствуй, Лили. Смотрю тебе сегодня лучше, – сделал паузу незнакомец. Голос его тоже был немолодой, однако приятный. – Мне показалось, или ты что-то напевала?

Во мне почему-то проснулась злость. Зачем он разговаривает со мной как с маленькой? Почему он пялится на меня так же, как тот наглый врач в палате моей матери? Я решила не обращать внимания на этого человека, мне было все равно кто он. Мне не хотелось ни с кем разговаривать, если надо, то сами все расскажут.

– Я доктор Блэк, твой врач, – продолжил он после паузы. – Лили, ты находишься в психиатрической клинике. Ты меня не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого. Я хочу помочь тебе. Сегодня первый день, когда ты в сознании и нашла в себе силы встать с кровати, чему я очень рад. Скоро тебе принесут завтрак. А пока расскажи мне, как ты себя чувствуешь?

Я не хотела ему отвечать, после того, что услышала. Я нахожусь в психбольнице? Наверное, я сплю. Я зажмурилась, открыла глаза, и повторила это еще раз. Нет. Я не спала. Мне стало страшно. Но этого нельзя было показать человеку, сидящему рядом со мной. Надо было себя контролировать, особенно, если то, что сказал этот мужчина, действительно правда.

– Лили, не хочешь мне сказать хоть что-нибудь? Может, у тебя будет какая-то просьба ко мне? Может быть, ты хочешь чего-нибудь? – настаивал доктор. Но я словно не слышала его, а продолжала мычать на автомате, пытаясь понять, как оказалась здесь. Не добившись от меня никакого ответа, доктор Блэк встал со стула и направился к двери. Перед тем как уйти он еще раз спросил, не скажу ли я ему что-нибудь, но я не ответила. Доктор пообещал, что зайдет ко мне позже и вышел, закрыв дверь с обратной стороны и, судя по звуку, запер меня на ключ.

Оставшись одна, я уже не смогла держаться и начала плакать. Я не помнила в точности, что происходило со мной до того, как меня доставили сюда. В голове творился полный беспорядок. Я пыталась вспомнить хоть что-то, но все попытки были неудачны. Единственное, что приходило на ум, это образ Дина, но и его я помнила смутно. Мне не хотелось ни с кем разговаривать, никого видеть и слышать, хотелось побыть наедине со своими мыслями и воспоминаниями. Одним из таких было Рождество. Тогда мне подарили Джека. Он был совсем маленький. Я часто лежала рядом с ним и рассказывала о том, как прошел мой день, пыталась с ним советоваться. Не знаю понимал ли он вообще то, что я говорю. О боже, Джек, мой бедный Джек! Где он? Что с моим домом? А Робби? Знает ли он? А что с папой? Сколько времени я уже в клинике? Ни одного ответа!

Тут я стала немного припоминать, что происходило со мной перед тем, как я проснулась в этой отвратительной комнате. Мне вспомнился нож в моей руке, окровавленный Дин, крики… Дин! Это он сделал! Он виноват в том, что я здесь. Из-за него я вчера так сильно злилась, из-за него все соседи слышали нашу ссору и видели, как меня увозили в психушку. Он все подстроил! Зачем он вообще приходил? Чтобы доказать мне то, чего сам не знает? Постепенно память возвращалась, и я могла восстановить все в хронологической последовательности. Я сильно замерзла, но не хотела слезать с подоконника. Здесь была какая-то безопасная зона.

В замок двери засунули ключ и начали открывать. Я снова начала петь песню, смотря в окно, чтобы меня не допрашивали. Хотят сумасшедшую? Они ее получат. Я не хотела ни с кем общаться до тех пор, пока мне не объяснят причину моего нахождения тут. С каких это пор обычная простуда считается сумасшествием?

В отражении было видно, что в комнату зашла женщина с подносом. На нем были какие-то стаканчики, чашка, несколько тарелок, запахло мятой. Сама женщина была одета по-домашнему: в футболку и спортивные штаны. Волосы сзади собраны в маленький хвост.

– Доброе утро, Лили! Как ты себя чувствуешь? Я принесла тебе завтрак. Садись на кровать. Ты слышишь меня? – нежно и, улыбаясь, сказала женщина. Странно, ее голос напомнил мне мамин, и от этого по коже побежали мурашки. Но и ей я тоже ничего не ответила. Я почти не чувствовала ни пальцев ног, ни пальцев рук. Все закоченело.

– Лили, милая, скажи хоть что-нибудь. Давай я тебе помогу слезть. Ты еще совсем слаба. Как ты вообще туда забралась? – женщина подошла ко мне, взяла за руку и отшатнулась. – Господи, ты же вся ледяная! Лили, перестань играться, давай, слезай уже. Ты еще не выздоровела! – она сжала мою руку и начала стаскивать меня с подоконника. Я упиралась ногами и руками изо всех сил. Женщина явно была сильнее и пыталась взять меня на руки. Я почти слетела с подоконника. Она схватила меня и потащила на кровать. Я била ее ногами и руками, царапала, но она была сильнее. – А ну перестань! Мы ей помочь хотим, а она! Успокойся немедленно! Вцепилась-то как!

Я не произнесла ни слова. Только кричала и визжала. Женщина ударила меня по щеке так, что я перестала чувствовать ее. Совсем выбившись из сил, я упала на кровать. В комнату вбежала еще одна женщина. Обе встали передо мной. Они были медсестрами.

– Нет, ты посмотри на нее! Что творит эта несносная девчонка! – сказала та, что пришла только что. Та, которая стащила меня с подоконника, взяла с подноса маленький стаканчик, внутри которого лежали какие-то круглые таблетки красного цвета. Она протянула мне руку с этим стаканчиком и сказала, все еще мягко:

– Выпей, пожалуйста.

Я, не сказав ни слова, ударила по руке медсестру и все, что было внутри стаканчика, вылетело. Она разозлилась еще больше, приказала другой схватить меня и держать до тех пор, пока она не засунет мне в рот таблетки.

– Не хочешь по-хорошему, будем по-плохому! Держи ее крепче! – кричала она. Я пыталась вырываться, но все безуспешно. Таблетки принимать я не хотела, тогда одна из женщин зажала мне нос так, что я не смогла дышать. Пришлось проглотить лекарства. Но после этого меня не отпустили. Мне вкололи что-то в руку, я снова почувствовала покалывания в голове и отключилась.