Текст книги "Детские игры"

Автор книги: Анжела Марсонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Глава 8

– А ты знаешь, что Китс здорово разозлится? – задал вопрос сержант, когда они подъезжали к больнице Рассел-Холл.

– Ну да, потому что это все меняет, – сухо согласилась с ним Ким. – Правда, я не понимаю, чего ты так беспокоишься. Ведь на тебе, его любимом сыщике, это никак не скажется.

– Ничего не поделаешь, я нравлюсь людям, – самодовольно заметил сержант.

– Всем, за исключением Вероники Эванс. Ты совсем не в ее вкусе, и слава Всевышнему, что я оказалась рядом, чтобы исправить небольшой промах, который ты совершил, заговорив о работе Белинды.

– Но ведь ты же подумала то же самое!

– Это все ваши догадки, дорогой Ватсон. Но если ты и дальше собираешься бесить людей, то считай, что мы с тобой по горло в дерьме и без лопаты. Вуди может даже прийти в голову разделить нас.

– Неужели это наконец произойдет?

– Итак, что ты думаешь о сестричках? – задала вопрос Ким в надежде на то, что Брайант скажет что-то, что растопит ледяной комок у нее в животе.

– Если по-честному, то все это выглядит очень странно.

«Или нет», – подумала Стоун.

– Сходство между ними какое-то жутковато-причудливое. И то, что смерть сестры не вызвала у нее никаких эмоций… Даже не спросила нас, как это произошло. И не умоляла, чтобы мы обязательно нашли злодея, – продолжил сержант.

– И то, что она призналась, что они не переваривают друг друга, хотя она и живет рядом и, судя по всему, часто навещает сестричку… – добавила Ким.

– Ну да, а также тот факт, что ни одна из них не замужем, не говоря уже об этой страсти к накопительству всякого барахла…

Полицейские посмотрели друг на друга.

– Чертовски странно, – произнесли они в унисон, когда Брайант припарковал машину.

– А еще парочка воспоминаний о детстве, о которых она предпочла не распространяться, – заметила Ким поверх крыши машины.

Шагая в ногу, они направились к главному входу в больницу.

– А потом эта фраза об умении «соблюдать приличия», – вспомнил Брайант.

– И комментарий насчет того, что их родители остановились бы, если бы Белинда родилась первой… Как по-твоему, могла Белинда быть проблемным ребенком?

Проходя по коридору в сторону морга, Брайант пожал плечами.

– Не знаю, конечно, но я уверен в одном – эта информация никак не поможет нам выяснить причину, по которой прошлой ночью Белинду Эванс привязали к качелям в парке Хайден-Хилл.

– Может быть, ты и прав, Брайант, но мне все-таки хотелось бы это выяснить… Привет, Китс, – поздоровалась Стоун, перешагнув порог морга.

– Вы опоздали, – заметил патологоанатом, глядя на нее поверх очков.

– Да, Брайант захотел остановиться и съесть полный английский завтрак[14]14
  Полный английский завтрак включает в себя бекон, жареные, вареные яйца или омлет, жареные или приготовленные на гриле помидоры, жареные грибы, жареный хлеб или тосты с маслом и различные колбасы (также называемые «бангерами»). Также часто сюда включают черный пудинг и запеченные бобы, реже хашбраун. Еда традиционно подается с кружкой чая; в последнее время в качестве альтернативы чаю предлагают кофе.


[Закрыть], хотя и знал, что вы будете сердиться. Ну, и что вы теперь о нем думаете?

– Все-таки он лучше, чем вы. Ведь теперь к списку ваших недостатков добавилась ложь.

Ким пожала плечами. Такое впечатление, что эту духовную связь не так-то легко будет разрушить.

– Можно? – спросила она, подходя ближе к столу.

Китс кивнул, продолжая что-то записывать в своем планшете.

Ким осторожно отвернула простыню и увидела перед собой лицо Белинды. Она не стала обращать внимания на цвет лица трупа, который всегда ассоциировался у нее с сырой свининой, а сосредоточилась на его чертах.

Сейчас, когда Белинда лежала на столе на спине лицом вверх, а волосы были откинуты назад, ее сходство с сестрой представлялось не столь поразительным.

Черты ее лица были нежными и мягкими. Белинда была на несколько фунтов тяжелее своей старшей сестры, и эти лишние фунты смягчали контуры ее щек и остроту носа. В принципе сестры казались такими похожими из-за прически, одежды и украшений, и сходство этих вещей не давало Ким покоя.

– Сестра Белинды подъедет позже и официально опознает тело, – сказала детектив, закрывая лицо убитой.

– Я еще не совсем закончил, – заметил Китс, проверяя что-то в своих записях, прежде чем наклониться над столешницей из нержавеющей стали. – И тем не менее я готов поделиться с вами тем, что мне уже удалось выяснить. Эта леди была абсолютно здорова и вполне могла сойти за даму лет на десять моложе себя. Она никогда не курила, практически не употребляла алкоголь, поэтому все ее жизненно важные органы не повреждены и функционировали как часы. Локтевые суставы и колени говорят о начинающемся артрите, но это еще не та стадия, когда она не была бы способна двигаться или двигалась бы медленнее, чем обычно. Хотя лет через десять ей могла бы понадобиться операция.

Ким бросила на него взгляд, говоривший «спасибо, достаточно», но эксперт предпочел его не заметить.

– Никаких следов переломов или других повреждений, что само по себе удивительно…

– Почему удивительно? – спросила Ким. Она была готова выслушать любые, даже самые невероятные вещи, если они смогли бы объяснить, почему эта женщина с академическим образованием получила нож в сердце.

– Странно потому, что мне редко приходится встречать клиентов, особенно в этом возрасте, у которых не было бы хотя бы одного перелома или других серьезных повреждений. Сам я сломал руку еще в детстве, когда неправильно держал в руках крикетную биту.

– А я сломал большой палец на ноге, неудачно ударив по мячу, когда мне было шесть лет, – подал голос Брайант.

– Вот именно, – с готовностью подхватил Китс. – Большой палец на руке я сломал, упав с дерева.

– А челюсть мне сломали на регбийном поле, – похвастался сержант.

– Перелом бедра после падения с крыши двухэтажного здания, когда я пыталась задержать убийцу, – внесла свою лепту инспектор.

Оба мужчины повернулись к ней.

– Что ж, вполне к месту, – согласился с ней Брайант.

– Именно об этом я и хотел сказать, инспектор. У всех нас троих есть какие-то переломы.

– А может быть, она никогда в жизни не играла в крикет, футбол или регби и не преследовала по крышам убийц? – предположила детектив.

– А я и не говорю, что это какая-то неопровержимая улика – просто удивительно… Итак, – продолжил Китс, – здоровье жертвы в отличном состоянии, и причиной смерти явился удар ножом в область грудной клетки. Лезвие попало в самое сердце. Орудие убийства – хорошо заточенный нож с лезвием в семь-девять дюймов[15]15
  Где-то между 18 и 23 см.


[Закрыть]. Удар был нанесен уверенно и решительно, без всяких колебаний и очень точно. Смерть наступила практически мгновенно.

Значит, целью убийцы не было причинение как можно больших страданий.

– А что по поводу колючей проволоки? – спросила Ким.

– Она была обмотана вокруг кистей всего за несколько мгновений до смерти. Это судя по крови из ран на кистях, – объяснил эксперт.

– Ну что ж, Китс, как и всегда, вы были…

– Ваше нетерпение сравнимо только с вашей грубостью, инспектор, – заметил патологоанатом, поворачиваясь к подносу. – Пора бы вам уже знать, что я люблю оставлять напоследок что-нибудь повкусней. Этакий завершающий аккорд, если хотите.

– То есть что-то, что может нам помочь?

– Брайант, ты не подойдешь с другой стороны? – Китс не обратил никакого внимания на слова детектива.

Напарник Ким сделал, как его попросили, и теперь мужчины стояли друг напротив друга, а между ними лежало тело Белинды. Китс опустил простыню до уровня груди и придержал ее правой рукой, чтобы она не съехала дальше.

– Аккуратно потяни ее на себя, – велел он сержанту.

Брайант выполнил его просьбу, и Стоун увидела, как Белинда повернулась на бок.

– А теперь приподними ее волосы на затылке, – распорядился судмедэксперт.

Ким чуть не задохнулась.

На коже убитой была вырезана буква «Х».

Глава 9

Пока защита и обвинение готовились к процессу, Пенн изучал зал.

Он внимательно рассмотрел светлое дерево и кремовую краску, превращавшие помещение из зала судебных заседаний в современную переговорную. Потом его взгляд остановился на мистере Капуре, который сидел, словно кол проглотил, на галерее для публики среди ерзающих и перешептывающихся зевак, которые даже не представляли, что он – единственный из них, чья жизнь изменилась раз и навсегда.

Мужчина смотрел невидящими глазами прямо перед собой, и Пенну было интересно, о чем он сейчас думает: о первых словах Девлина, о его первых шагах или о его первом школьном дне? А может быть, он вспоминает о его спортивных успехах или о празднике в честь его восемнадцатилетия? Сержант надеялся, что он думает о чем-то хорошем, а не о том, как его сын лежал на полу их бензоколонки, весь покрытый кровью.

Миссис Капур не смогла заставить себя прийти на суд, так же как не смогла войти на бензоколонку после смерти сына. По правде говоря, мистер Капур решил было закрыть семейное дело, но, имея на руках двух дочерей-подростков, которых надо было кормить и одевать, он был ограничен в своем выборе. В дело вступил его старший брат, и вдвоем они поддерживали заведение на плаву.

Пенн никак не мог забыть свою первую встречу с мистером Капуром. Мужчина принял известие о смерти сына абсолютно молча. И не потому, что он не чувствовал боль потери. Пенн заметил, как внезапно опустел его взгляд. Слушая истерику миссис Капур, которую переполняло горе, он заметил также решимость в глазах мистера Капура, заставлявшую последнего держать себя в руках.

Тогда он обнял свою дрожащую от горя жену и превратился в утес, к которому она могла прильнуть.

В течение всего расследования мужчина спокойно и с достоинством интересовался, как идут поиски убийцы его сына. Он не кричал, не истерил и никого не обвинял – именно поэтому Пенну так хотелось найти этого сукиного сына.

– Кажется, он весь в себе, правда? – прошептала Линн, сидевшая рядом.

Пенн согласно кивнул и продолжил рассматривать публику. Дуг, сидевший с другой стороны от Линн, смотрел прямо перед собой.

Взгляд Пенна остановился еще на одной фигуре, воплощении одиночества в толпе, которая тоже смотрела прямо перед собой. Ирина Нориева, жена Григория.

И сейчас сержант вновь попытался прочитать выражение на ее лице, как пытался уже дважды. Первый раз, когда она подтверждала алиби своего мужа, а второй раз – когда призналась, что солгала в первый.

И это ее признание позволило довести расследование до конца.

Теперь Пенн смотрел на нее не отрываясь, пытаясь понять, что же конкретно изменилось в ней с их последней встречи.

Во время его второго визита ее немытые волосы висели патлами, накрывая плечи наподобие полотенца. Лицо было бледным и измученным. И все это было понятно, если принять во внимание, что она признавалась в том, что ее муж – убийца.

А сейчас ему в голову пришло определение, которое он редко употреблял. Она выглядела «воспрянувшей». Модная стрижка, гладкая и здоровая кожа.

Как будто почувствовав его взгляд, Ирина повернулась и холодно оглядела его. Ее взгляд задержался на нем всего на мгновение; в нем не появилось ни узнавания, ни других эмоций – она продолжила изучать публику.

Пенн не смог бы объяснить, почему он вдруг задрожал, когда секретарь суда объявил о начале судебного заседания и попросил всех встать.

Глава 10

– Так что ты думаешь по поводу «Х» на затылке Белинды и почему это мы опять возвращаемся в Уомбурн? – спросил Брайант.

– Я все еще думаю насчет этого «Х», а назад мы едем потому, что я хочу еще раз осмотреть эти дома в отсутствие властолюбивой сестры. Да и Митч сейчас направляется туда же.

– Думаю, что он не поблагодарит тебя за то, что ты посылаешь его на эту помойку, – заметил Брайант. – Ты читала меморандум о том парне, что вел расследование в Йорке?

Ким отрицательно покачала головой.

– Один из криминалистов умер, провалившись в подпол одного из складов, когда обследовал место покушения на убийство. Остались жена и двое детей.

– А какое это отношение имеет к Митчу? – поинтересовалась Ким.

– Босса этого парня обвиняют в том, что он неправильно оценил риски при обследовании территории. Ты же знаешь, как это бывает. Теперь Митч будет вести себя сверхосторожно, и осмотр займет массу времени. Правильно говорят: «Не зная броду, не суйся в воду». Хотя по своему опыту могу сказать, что тонут как раз те, кто брод отлично знает. Так что нам всем придется помучиться, и все потому, что парочка городских полицейских наступила в дерьмо…

– Брайант, мне кажется, что цифры говорят не совсем…

– Я просто хочу сказать, что сегодня Митч будет сверхосторожным.

– Плохо, – ответила детектив, не уверенная, что у них есть выбор. Убили женщину, и они должны искать улики.

Ким все еще не могла забыть вид жертвы, прикрученной к качелям колючей проволокой. Ее мучило несоответствие невинного детского аттракциона острым колючкам, вгрызающимся в тело жертвы.

Буква на затылке была вырезана уже после смерти жертвы – по крайней мере, так считал Китс. Так что ни боли, ни страданий это убитой не причинило. По опыту Ким, подобные символы предназначались не для жертвы. Убийца использовал их или для того, чтобы избавиться от какой-то навязчивой идеи, или в качестве послания всем окружающим. Для того чтобы о чем-то заявить. И такие знаки были очень личными.

– Ничего себе, – сказал сержант, сворачивая на тихую улочку.

Митч, в комбинезоне и бахилах, стоял прислонившись к капоту своего фургона.

– Ты что, шутишь? – спросил он, когда Ким выбралась из машины.

Было ясно, что коллега уже успел заглянуть в прихожую, но дальше не продвинулся.

– Надо, Митч, надо, – ответила инспектор, проходя по садовой дорожке. – Хотя я бы тоже хотела, чтобы она перед смертью прибралась в доме…

– Послушай, – прервал ее криминалист, – это не просто неприбранный дом. Это помойка в худшем понимании этого слова. Моим ребятам просто опасно входить в него. Мне необходимо оценить риски…

– Черт побери, Митч! Я видела, как ты работал и на высоте, и под землей, и в разных замкнутых пространствах. Ты входил в помещения, которые воняли, как размороженный холодильник в морге у Китса. Так что ноги в руки и проделай проход для своих ребят среди всей этой ерунды.

– Ерунды?

– Вот именно. Рада, что ты наконец со мной согласился.

Криминалист покачал головой и тяжело вздохнул.

– И что бы ты хотела, чтобы мы здесь нашли? Особенно принимая во внимание, что это место находится в нескольких милях от места преступления?

– Начните с пола, – подал голос Брайант.

– Митч, я вовсе не собираюсь учить тебя, как надо работать, но этой женщине было чуть за шестьдесят, и какой-то урод жестоко убил ее в детском парке. Нам надо найти этого сукина сына, вот и все.

Митч приподнял бровь.

– А еще ты знаешь, что я никогда не попрошу тебя сделать что-то, чего не смогу сделать сама.

Криминалист застонал, закатил глаза и позвал своих сотрудников.

– Будешь мне должна.

– Обязательно, Митч, – ответила детектив, наблюдая, как его люди выстраиваются вслед за ним.

– Мы тоже идем, командир? – поинтересовался Брайант.

– Ни за что на свете, – Ким развернулась и пошла назад. – Нас ждут гораздо более интересные места.

Глава 11

Сегодня Стейси была рада остаться в офисе в одиночестве, хотя шум в голове, не дававший ей покоя, никуда не делся.

С одной стороны, она была рада, что у них появилось новое крупное дело – да простит ее Бог за такие мысли. Рутина, которой она занималась последние несколько недель, оставляла ей слишком много времени для размышлений. Для сомнений и для всяких критических мыслишек. Ей был задан вопрос, и Стейси не знала, как на него ответить. Готова ли она полностью изменить свою жизнь, расстаться с безопасностью хорошо знакомых отношений, выйти из зоны комфорта? Честно говоря, она этого не знала.

Констебль постаралась отодвинуть эти мысли в сторону и сосредоточиться на телефоне Белинды Эванс. При этом она предпочла не обращать внимания на сигнал своего собственного телефона, известивший ее о том, что поступило новое сообщение. Она просто еще не успела достать аппарат из рюкзака. Ей не хотелось, чтобы он все время лежал перед ней на столе и напоминал о том, что от нее ждут ответа. Ей было легче забыть о нем, если он не мелькал у нее перед глазами. А как раз сейчас забыть было необходимо.

То, что у нее был номер Белинды и название ее провайдера, значительно облегчило ей жизнь. Сьюзи из «Водафона» уже подтвердила, что последний звонок был сделан накануне в одиннадцать часов вечера. Стейси полагала, что телефон уничтожили, а это само по себе говорило бы о том, что это важная улика, каким-то образом связанная с убийцей. Иначе его никто не стал бы забирать.

Подружка Сьюзи из «Водафона» все еще трудилась над биллингом, снимая информацию с ячеек, а Стейси между тем решила заняться звонками.

Она разложила перед собой четыре листа бумаги – распечатку файла, пересланного Сьюзи по электронной почте; список всех номеров, на которые или с которых звонили за последние двадцать восемь дней.

Просматривая эти данные, Стейси вновь услышала сигнал своего телефона.

И покачала головой своему рюкзаку, как будто он мог понять ее.

А потом вернулась к своим спискам.

Глава 12

– Командир, может быть, объяснишь, что ты надеешься здесь отыскать? – спросил Брайант, когда они вошли на вторую половину дома, принадлежавшего Белинде Эванс. – Мы же знаем, что бо€льшую часть своего времени она проводила на соседней половине, так что все улики должны быть там.

– Но разве даже после смерти Белинда Эванс показалась тебе грязной и неухоженной? – Инспектор повернулась к нему.

Сержант покачал головой.

– А тебе могла прийти в голову та помойка, которую она развела в соседнем помещении?

– Нет…

– А глядя на ее машину, ты мог подумать о чем-то таком?

– Лучше б ты просто ответила на мой вопрос, вместо того чтобы задавать двадцать своих, – проворчал сержант.

– Понимаешь, Брайант, что-то здесь не бьется. С одной стороны, ей был необходим хаос, устроенный на соседней половине – пока я не могу объяснить, почему, – а с другой стороны, она была человеком, любящим порядок и аккуратность.

– И все-таки ты не…

– Минутку, – ответила Ким, идя по пустой прихожей в гостиную и заглядывая по дороге в ящики и под подушки. – Где ты хранил свои вещи, будучи ребенком?

– Везде. Одежду – на кровати, кроссовки разбрасывал по комнате, учебники складывал горой на прикроватной тумбочке… то есть действительно везде.

– А важные вещи? Те, что в любой момент должны были быть под рукой, или те, в месте нахождения которых ты должен был быть уверен? Любовные записочки, любимая модель машинки от «Корги», фотографии полуголых…

– В верхнем ящике прикроватной тумбочки, – ответил сержант, поняв наконец ее логику. – Ты думаешь, что Белинда использовала этот дом в качестве такого ящика? И держала здесь важные вещи – подальше от хаоса соседнего дома?

Ким кивнула и выдвинула нижний ящик комода.

– Ага, – сказала она, доставая оттуда пачку бумаг.

– И что конкретно мы ищем? – спросил Брайант.

– Понятия не имею, – ответила инспектор, протягивая ему пачку. – Но ты пока просмотри вот это, а я обойду дом.

Она поверхностно осмотрела кухню и двинулась дальше. На кухне не увидела никаких признаков того, что женщина любила готовить. И в этом Стоун была с ней солидарна.

Этот дом в принципе мало что говорил ей о жертве. Обычно она могла почувствовать человека, просто осмотрев его жилище. А сейчас в ее распоряжении было целых два дома – и ни один из них ничего не говорил о женщине, привязанной проволокой к качелям.

Как правило, Ким многое могла узнать о жизни и интересах владельца жилплощади. Она обращала внимание на книги, журналы, на мебель и украшения, на всякую ерунду, разбросанную по дому. Но сейчас перед ней была только Белинда Эванс – ученая шестидесяти одного года, бывший профессор детской психологии. А что насчет Белинды-женщины? Что она любила, чего боялась, о чем мечтала? Ким нужна была информация, которая превратила бы эту схему личности в уникальную индивидуальность. Как она росла вместе со старшей сестрой Вероникой и какая тайна скрывается за всем этим?

Однако инспектор не рассчитывала найти портреты в рамках и альбомы с сентиментальными фотографиями. Женщина никогда не была замужем, так что не стоило ожидать изображений детей и внуков на каминной полке. И в то же время что-то не давало Ким покоя. В ее доме, например, была только одна фотография – она и Мики в возрасте шести лет, – но, хотя дом в целом был скудно украшен, везде присутствовали следы ее пребывания. Собачьи миски, мотоциклетные запчасти, журналы, книги по психологии серийных убийц, засохший цветок на окне. В конце концов, масляное пятно на ковре, которое никак не хотело выводиться.

А здесь все пусто, что для явно непростой женщины было абсолютно неприемлемо.

Ким прошла мимо спальни, в которой не нашлось ни одного предмета мебели, и направилась в спальню в задней части дома. В этой стояли двуспальная кровать, прикроватная тумбочка с лампой, туалетный столик, шкаф и зеркало в полный рост.

Детектив направилась прямо к прикроватной тумбочке. Два верхних ящика оказались пустыми, а в нижнем лежал экземпляр «Пятидесяти оттенков серого»[16]16
  «Пятьдесят оттенков серого» – всемирно известный эротический роман британской писательницы Э. Л. Джеймс (2011).


[Закрыть] и очки.

Ким почувствовала, что улыбается. Наконец-то свет в конце туннеля…

Она прошла к первому из двух шкафов и обнаружила в нем комплект выглаженной одежды, похожей на ту, что была на жертве накануне вечером. Здесь же висели несколько пар широких брюк. На полке лежало нижнее белье и колготки телесного цвета. Ким быстро перевела взгляд с одежды на предмет, находившийся в правой части шкафа. Вытащила дорожную сумку и поставила ее на кровать как раз в тот момент, когда в комнату вошел Брайант.

– Ну, что там с бумагами?

– Несколько недавних счетов, пара писем от адвокатов относительно окончательного приобретения дома и какие-то банковские выписки… – Сержант покачал головой. – А что у тебя?

Ким расстегнула молнию и стала выкладывать содержимое сумки на постель. Две юбки, пара брюк. Две рубашки, пакет с белым кружевным неглиже, еще не распечатанный. Пара туфель, нижнее белье, небольшая пилюльница, наполненная лекарствами, и нечто совсем маленькое в боковом кармане.

– И куда же собиралась наша Белинда Эванс? – поинтересовался Брайант.

Ким достала из бокового кармана три презерватива.

– Мне кажется, гораздо важнее не куда она собиралась, а с кем.