Текст книги "МЕТАМОРФОЗЫ"

Автор книги: Антонин Либерал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Антонин Либерал
МЕТАМОРФОЗЫ
Перевод с древнегреческого, вступительная статья и комментарии В.Н. Ярхо

В.Н. Ярхо. ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ

Собрание «Метаморфозы» Антонина Либерала принадлежит к числу немногих дошедших до нас мифографических компендиумов времен Римской империи, когда не знать мифов (и в том числе – достаточно редких) было неприлично, а прочитать 12 книг «Энеиды» или около 27 тысяч стихов Гомера, не говоря уже об обширной мифологической продукции эллинистических поэтов не у всякого хватало времени и желания. Компендии эти могли носить систематизирующий характер, как, например, «Библиотека», приписываемая Аполлодору, или более пострадавшие от времени «Мифологические рассказы», известные под именем Гигина, но могли быть составлены избирательно, как знакомый читателям ВДИ сборник «О любовных страстях» Парфения (1992, № 1–2). Правда, Парфений подбирал мифы не для широкой публики, а для своего друга поэта Корнелия Галла, но уже по прошествии нескольких десятков лет его сборник объективно стал для читающих кругов «путеводителем» по любовным страстям, описанным ранее в литературе.

Сборник Антонина Либерала составлен под другим углом зрения – его интересуют всевозможные превращения, но читатель без труда найдет общие черты между трудами обоих составителей. Оба свода примерно одинаковы по объему: у Парфения 36 глав, у Антонина Либерала – 41, причем каждая посвящена какому-нибудь одному персонажу или событию. Источником для обоих была преимущественно эллинистическая поэзия, причем Антонин Либерал отличается большим постоянством, поскольку перед ним были уже готовые образцы: поэмы Никандра (II в. до н. э.) «Превращения» (именно так, а не «Метаморфозы») в 4-х или 5-и книгах и другого эллинистического поэта – Бея (Βοῖος) «Происхождения птиц» (вероятно, в 2-х книгах). Об этом авторе мы почти ничего не знаем, кроме того, что его использовали также Овидий и один раз – Плиний Старший в «Естественной истории» (X. 7). Если «ремарки», сделанные почти ко всем главам «Метаморфоз» Антонина Либерала, как и к Парфению, неизвестным, но вполне добросовестным и эрудированным читателем, не содержат ошибок, то у Никандра наш автор заимствовал сюжеты 22 раза, у Бея – 10. Из остальных 12 авторов Коринна упоминается два раза, все оставшиеся – по одному, при том, что под заглавием гл. XXIII дается отсылка сразу к пяти источникам. Любопытно, что ни разу не назван Овидий, хотя имеется множество случаев совпадения сюжетов; видимо, наш схолиаст либо не был слишком начитан в римской литературе, либо избегал сравнения двух изложений, если они различаются в каких-то деталях. (Отсылки к Овидию и другим параллельным местам читатель найдет в комментариях к соответствующим главам.)

Сопоставление сборников Парфения и Антонина Либерала можно завершить сообщением, что оба они сохранились в единственной рукописи Palatinus Graecias № 398 и восходят к одному переписчику, собравшему их вместе еще задолго до составления всего кодекса (во второй половине IX в.), включающего в себя также выдержки из античных географов (в том числе – хрестоматию по Страбону), парадоксографов и эпистолографов (в том числе – письма Гиппократа). Рукопись эта была привезена из Константинополя около 1437 г., примерно сто лет спустя (в 1531 г.) использована для первого издания Парфения, и только почти через 40 лет (в 1568 г.), уже попав в Палатинскую библиотеку в Гейдельберге, – для editio princeps Антонина Либерала. Его осуществил в Базеле Вильгельм Хольцманн, более известный под именем Ксиландра, снабдивший свое издание латинским переводом. С тех пор «Метаморфозы» издавались еще 10 раз, не считая сводов Т. Гэйла (1675 г.) и А. Вестерманна (1843 г.). На живые языки «Метаморфозы» переводились не часто: в 1837 г. вышел немецкий перевод Ф. Якобса, в 1963 г. – тоже немецкий – Л. Мадера, и в 1968 г., вместе с новым изданием оригинала, – французский перевод М. Папатомопулоса.[1]1
  Antoninus Liberalis. Les Métamorphoses. Texte établi, traduit et commenté par M. Papathomopoulos. P., «Les Belles Lettres». 1968. По этому изданию сделан наш перевод и использован, насколько это возможно, обстоятельнейший комментарий. На русском языке «Метаморфозы» были изданы в 1890 г, в переводе В. Алексеева, который придал стилю Антонина, по его собственному выражению, «сухому» и лишенному «изящества формы», окраску, более свойственную сказке («Увидал Гермохор и влюбился в нее… Сделал он надпись… Зарделась Ктесилла», гл. I, или: «Молод, прекрасен и отважен был Кефал», гл. XLI). Такого рода бесконечными инверсиями отличается весь перевод, не говоря уже о совершенно несвойственных Антонину фразеологизмах, вроде «души не чаяли», «стал рыть ему яму». После перевода В. Алексеева только два рассказа (№ 27 и 39) были переведены в сборнике «Памятники поздней античной научно-художественной литературы II–V вв.» (М., 1964).


[Закрыть]

К сожалению, в отличие от Парфения, сам Антонин Либерал остается для нас личностью неизвестной. Исходя из того, что родовое имя «Антонин» было достаточно широко распространено в Риме в эпоху Антонинов и Северов, и присоединяя сюда сделанные его исследователями наблюдения над языком и стилем «Метаморфоз», разумнее всего датировать его жизнь концом II в. н. э. Может быть, он был образованным вольноотпущенником императора Антонина Пия, но это лишь предположение. Поэтому целесообразно сосредоточить наше внимание не на личности автора, а на его сочинении, которое по содержанию и использованным в нем мотивам допускает достаточно четкую классификацию сюжетов.

Во-первых, это – причины превращений. Здесь на первое место выступает такая архаическая категория, как гнев богов и нимф, спровоцированный преступным поведением или гордыней смертных, посмевших оспаривать искусство богов: I, II, III, IV, VIII, IX, X, XI, XV, XVI, XX, XXII, XXIII, XXIV, XXIX, XXXI, XXXII, XXXV, XXXVIII, XXXIX.

Особый случай, когда чудовище Тифон, угрожающее власти Зевса, заключается в своем первоначальном виде под землю, но предварительно чуть ли не все боги, спасаясь от него, принимают вид различных животных (XXVIII).

Иногда, впрочем, боги проявляют свою милость, позволяя другим богам смягчить их гнев или останавливая попытку смертного покончить жизнь самоубийством и заменяя смерть превращением: VI, XII, XIX, XXII, XXX, XXXII, XXXVI, XXXIX, XL. Еще одна причина – особое расположение богов или нимф: XXVI (нимфы превращают в эхо Гила, чтобы спрятать его от Геракла), XXVII (Артемида подменяет Ифигению на алтаре телкой, сама же царевна остается жива и здорова, только переносится в Тавриду, а затем на Острова Блаженных), XXXIII (также на Острова Блаженных переносит Гермес по воле Зевса после смерти Алкмену). В двух последних случаях нет, собственно, превращения (люди сохраняют свой облик), а есть подмена умершего. В другой раз превращение служит как бы наградой за подвиг (XXV).

Поводом для превращения может быть и собственная беспечность человека, но само превращение, конечно, не обходится без вмешательства богов (VII). На таком же бытовом уровне происходит превращение, когда обнаруживается инцест и его участники сами просят Зевса о своем исчезновении из мира людей (V, XXXIV). Также по воле матери, боящейся своего мужа, Лето изменяет пол ее дочери (XVII), а Аполлон превращает в птицу сына погорячившегося Евмела (XVIII). Дорийцы превратились в птиц вовсе без вины с их стороны, а став жертвой нападения врагов (XXXVII). Аналогичный случай – спасение Муниха и его детей от разбойников (XIV).

Наконец, в гл. XLI превращение лисы и пса в камни объясняется столкновением двух, заранее заданных условий: от пса никто не может скрыться, а лису никому не дано догнать.

В отношении «техники» превращения несколько раз сообщается, что бог прикасается к объекту метаморфозы рукой или жезлом (II. 6; IV. 7; VI. 3; X, 4; XXIII. 6; в XXIV. 3 Деметра выливает на оскорбившего ее Аскалаба остатки кикеона). В остальных случаях превращение происходит само собой.

Теперь мы можем перейти ко второму разряду классификации: во что превращаются люди, подвергшиеся этой процедуре? Чаще всего – в птиц, что не удивительно, поскольку одним из главных источников Антонина Либерала был Бей с его «Происхождением птиц». Итак: I (здесь голубка появляется после исчезновения Ктесиллы), II, III, V, VI, VII, IX, X, XI, XII (появление лебедей после того, как Кикн и его мать утопились в озере), XIV, XV, XVI, XVIII, XIX, XX, XXI, XXXVII (здесь любопытно противопоставление: тела убитых дорийцев исчезли, а души превратились в птиц). Сюда же можно присоединить превращение Керамба в жука (XXII), т. е. в существо, тоже способное летать.

Второе по частоте превращение – в скалы или камни: IV, XXIII, XXXIII (собственно, замена камнем умершей Алкмены), XXXVI, XXXVIII, XXXIX, XLI.

Затем – по убывающей частоте – следует превращение в животных (XXIV, XXVIII, XXIX, XXXV), в растения (XXXI, XXXII, XXXIV), в звезды (XXV, XXXVI – Амалфея), в эхо (XXVI). Особо следует выделить превращение смертных в бессмертных (XXVII, XXX, XXXII, XXXIII), исчезновение (VIII – на месте, где Ламия получила рану, забил источник, XIII, XL – вместо исчезнувших Аспалиды и Бритомартис появляются статуи) и перемену пола (XVII – в пределах главы приводятся еще 4 примера того же рода).

Что касается логики превращения, т. е. соответствия превращенного человека своему новому образу, то она соблюдается не часто. Так, Перифант превратился в орла, птицу Зевса, ибо при жизни был справедлив и благочестив, и люди чтили его, как Зевса (VI). Гипериппа превратилась в гагару, так как, спасаясь от огня, бросилась в воду (XIV); сыновья Полифонты, свирепые Агрий и Орей, закономерно стали стервятником и лагом (см. прим. 113), но служанка, не виновная в их злодеяниях, по собственной просьбе превратилась в безобидного зеленого дятла (XXI). Метморфозы богов, спасающихся от Тифона и принимающих облик различных зверей и птиц (XXVIII), можно отчасти объяснить, находясь на почве Греции (например, отождествление Аполлона с коршуном, Диониса – с козлом), отчасти, как это делают современные исследователи, – их синкретизмом с египетскими богами и их тотемами. Сознавал ли сам Антонин Либерал это сходство, сказать трудно. Во всяком случае, этими примерами логическая связь превращаемого с его новым видом, по-видимому, исчерпывается.

Гораздо чаще составитель исходит из существующих названий птиц, животных или деревьев. Коршун по-гречески ἱέραξ – стало быть, в него и превратился Гиерак (III); ἀσκάλαβος – «пятнистая ящерица», ею и стал человек по имени Аскалаб (XXIV); девушка Смирна стала деревом, с которого каплет мирра (XXXIV). Ср. также гл. VII, IX, XI, XV, XVIII, XIX, XX. Не отказывает себе Антонин Либерал и в наивных этимологических «объяснениях», сближая сходно звучащие слова, – см. прим. 37, 39, 40, 107, 193, 219.

В-третьих, общим для целого ряда рассказов является основание в честь превращенных новых святилищ или учреждений культов с жертвоприношениями: I. 6; IV. 7; XIII. 7; XVII. 6; XXV. 5; XXVI. 5; XXIX. 4; XXXII. 5; XL. 2, 4. С подобными заключениями можно сблизить то, что греки называли αἴτιον, т. е. объяснение причины какого-нибудь обряда или повадок определенных животных и птиц. К тому же, что уже сказано об установлении культов, можно добавить гл. XIII. 7 (почему в память об Аспалиде вешают козочку, не знавшую случки); XVII. 6; XXVI. 5; XXXII. 5 (почему женщинам нельзя присутствовать на состязаниях в честь Дриопы). Но есть объяснение и других явлений: почему цапля избегает встречи с лошадьми (VII. 8), а коршун стал хищной птицей (III. 4); почему птица поинга предпочитает выедать глаза у птиц, рыб и змей (V. 5), а летучая мышь, сова и филин избегают дневного света (X. 4); почему птицы улетают, когда к «Диомедову острову» приближается корабль с иллирийцами (XXXVII. 6) и до сих пор идет война журавлей с пигмеями (XVI. 3). Откуда пошло название города Сибариса (VIII. 7), страны Ликии (XXXV. 3) и источника в Карии – «Слеза Библиды» (XXX. 4).

В заключение – два слова о стиле Антонина Либерала. Красотами он не блещет, не избегает тавтологий и своего рода формул (например, кто-нибудь превратился в камень «там, где стоял»: IV. 7; XXVI. 3), легко соединяет настоящее время с прошедшим. Эту последнюю особенность мы старались передать в переводе, а там, где язык Антонина Либерала чересчур экономен, добавляли необходимые по смыслу русские слова, заключая их в ломаные скобки.

МЕТАМОРФОЗЫ

ПЕРЕЧЕНЬ ПРЕВРАЩЕНИЙ[2]2
  Собранию рассказов Антонина Либерала предшествуют два никак не озаглавленных перечня глав с обозначением превращений. Первый перечень содержит только очень краткое описание результатов изложения в избранных главах из числа первых 24-х. Например, I. Голубка. V. Стервятник (названия двух других птиц опущены). X. Летучая мышь (названия двух птиц опущены); в гл. IX и XX перечислены соответственно все 9 и 6 птиц. Второй перечень охватывает все главы и указывает в виде краткого резюме кто в кого (или во что) превратился. Только этот второй перечень переведен здесь без комментариев, которые приурочены к каждой из глав.


[Закрыть]

I. Ктесилла <превращается> в голубку после смерти.

II. Сестры Мелеагра – в <птиц> Мелеагрид.

III. Гиерак – в коршуна.

IV. Крагалей – в скалу.

V. Эгипий и Неофрон – в стервятников, Булида – в поингу, Тимандра – в синицу.

VI. Перифант – в орла, его жена – в морского орла.

VII. Анф, Эродий, Схеней, Аканф, Аканфида – в одноименных птиц, Автоной – в выпь, Гипподамия – в хохлатого жаворонка, слуга Анфа – в другую цаплю.

VIII. Ламия или Сибарида – в одноименный источник Сибариду.

IX. Дочери Пиера – в одноименных птиц эмафид; названия же их такие: чомга, вертишейка, кенхрида, сорока, зеленушка, щегол, утка, зеленый дятел, драконтида.

X. Левкиппа, Арсиппа, Алкафоя, дочери Миния, – в летучую мышь, сову, филина.

XI. Пандарей – в морского орла, Аэдон и Хелидонида – в одноименных птиц, мать Аэдон – в галкиону, брат Аэдон – в удода, ее муж Политехн – в зеленого дятла.

XII. Кикн, сын Аполлона, и Фурия, его мать, – в лебедей.

XIII. Аспалида – в статую после смерти.

XIV. Муних – в сарыча; Леланта, его жена – в зеленого дятла, из их детей Алкандр – в королька, Мегалетор – в ихневмона, Филей – в пса, Гипериппа – в гагару.

XV. Меропида – в сову, Бисса – в одноименную птичку, Агрон – в ржанку, Евмел – в ночного ворона.

XVI. Эноя – в журавля.

XVII. Левкипп – из женщины в мужчину.

XVIII. Аэроп – в одноименную птицу.

XIX. Лаий, Келей, Кербер, Эголий – в одноименных птиц.

XX. Клинис – в подорлика, Ликий – в ворона, Артемиха – в пифингу, Ортигий – в синицу, Гарпа и Гарпас – в одноименных птиц.

XXI. Полифонта – в филина, Орей – в лага, Агрий – в стервятника, их служанка – в зеленого дятла.

XXII. Керамб – в керамбика.

XXIII. Батт – в скалу.

XXIV. Аскалаб – в одноименное животное.

XXV. Метиоха и Мениппа – в звезды-кометы.

XXVI. Гил – в эхо.

XXVII. Ифигения – в божество, именуемое Орсилохой.

XXVIII. Тифон – в раскаленное железо, Аполлон – в коршуна, Гермес – в ибиса, Арес – в рыбу лепидота, Артемида – в кошку, Дионис – в козла, Геракл – в олененка, Гефест – в быка, Лето – в землеройку.

XXIX. Галинфиада – в ласку.

XXX. Библида – в одноименную нимфу гамадриаду.

XXXI. Мессапские юноши – в деревья.

XXXII. Дриопа – в тополь.

XXXIII. Алкмена – в камень после смерти.

XXXIV. Смирна – в одноименное дерево.

XXXV. Пастухи – в лягушек.

XXXVI. Пандарей – в скалу.

XXXVII. Дорийцы, прибывшие с Диомедом, – в птиц после смерти.

XXXVIII. Волк – в скалу.

XXXIX. Арсиноя – в камень.

XL. Бритомартис – в статую Афеи.

XLI. Лиса и пес – в камни.

I. Ктесилла[3]3
  История Ктесиллы и Гермохара весьма напоминает рассказ Каллимаха об Аконтии и Кидиппе (см. Callimachus. Aetia, Iambi, Lyric poems [etc.]. Text… by C.A. Tripanis. L.-Cambr. Mass., 1958. P. 54–61; полный русский перевод дошедшего отрывка публикуется в кн.: Эллинские поэты VII–III вв. до н. э. (М.: Ладомир, 1997)) с той разницей, что история Кидиппы завершается благополучно. Принадлежит ли взятое в квадратные скобки в конце § 2 сравнение с обманом Аконтия Никандру, Антонину Либералу или позднему читателю, остается спорным.


[Закрыть]
[Рассказывает Никандр в книге III «Превращений»]

(1) Ктесилла, дочь Алкидаманта, происходила с Кеоса из рода Иулидов.[4]4
  Иулида, как и ниже Карфея, – города на острове Кеос.


[Закрыть] Увидев ее, когда она во время Пифийского праздника танцевала вокруг алтаря Аполлона в Карфее, афинянин Гермохар влюбился в нее и подбросил ей в храме Артемиды яблоко с надписью. Она его подняла и прочитала надпись вслух. (2) Начертана же была клятва именем Артемиды, что девушка выйдет замуж за афинянина Гермохара. И тогда Ктесилла, устыдившись, отбросила яблоко и тяжело восприняла случившееся [подобно тому как Аконтий обманул Кидиппу]. (3) Когда Гермохар попросил руки Ктесиллы, ее отец согласился на брак и поклялся Аполлоном, прикоснувшись к лавру.[5]5
  Прикоснувшись к лавру, т. е. придавая своей клятве наибольшую силу.


[Закрыть] Когда же прошло время Пифийского празднества, Алкидамант позабыл о данной им клятве и собрался выдать дочь замуж за другого. (4) Между тем девушка совершала жертвоприношения в храме Артемиды, и Гермохар, тяжело переживая, что его обманули в отношении брака, вбежал в храм. Увидев юношу, девушка по воле богини влюбилась в него, и, сговорившись с ним при посредстве кормилицы, втайне от отца отплыла ночью в Афины и вступила в брак с Гермохаром. (5) Во время тяжелых родов Ктесилла по воле бога[6]6
  По воле богов – наказание за нарушение клятвы вполне могло переходить с виновного на его потомство.


[Закрыть] скончалась – за то, что ее отец нарушил клятву. И когда ее тело понесли для погребения, с ложа вспорхнула голубка, а тело Ктесиллы исчезло из виду. (6) Гермохару, обратившемуся за прорицанием к богу, тот велел основать святилище[7]7
  Основать святилище – о рассказе с заключительной αἴτιον см. вступительную заметку. Сходство с главой XIII подчеркивается общностью культового эпитета Ктесиллы и Аспалиды – Ἑκαέργη(«Дальновержица»), т. е. обе являются местной ипостасью Артемиды.


[Закрыть] в Иулиде, посвященное Ктесилле; такое же самое прорицание он дал кеосцам. Они приносят жертвы и до сих пор; жители Иулиды называют Ктесиллу Афродитой, а остальные кеосцы – Дальновержицей.

II. Мелеагриды[8]8
  Источником большей части главы II являются скорее более ранние мифографы (ср. Аполлодор. I. VII. 10 – VIII. 3), чем Никандр, которого предыстория превращения Мелеагрид в птиц едва ли интересовала как слишком известная. Об участи Мелеагра ср. Вакхилид. V. 93—154; Диодор Сицил. IV. 34; Овидий. Метаморфозы. VIII. 270–525; недошедшие трагедии Софокла и Еврипида (фр. 515–539).


[Закрыть]
[Рассказывает Никандр в книге III «Превращений»]

(1) Ойней, сын Порфея и внук Ареса,[9]9
  У Аполлодора отцом Ойнея назван Порфаон, дедом – Агенор.


[Закрыть] царствовал в Калидоне, и от Алфеи, дочери Фестия, родились у него сыновья Мелеагр, Ферей, Агелей, Токсей, Климен, Перифант и дочери Горга, Евримеда, Деянира и Меланиппа. (2) Когда Ойней однажды приносил в жертву первинки от имени всей страны, он забыл Артемиду,[10]10
  Забыл Артемиду – ср. историю Адмета у Еврипида в «Алкестиде» (Аполлодор. I. IX. 15).


[Закрыть] и она в гневе наслала дикого кабана, который разорял землю и многих убил. Тогда Мелеагр и сыновья Фестия собрали доблестных героев со <всей> Эллады на войну против кабана. Те пришли и убили его. (3) Мелеагр, производя раздел его мяса героям, взял себе голову и шкуру как почетную добычу. Но Артемида разгневалась еще больше за то, что они убили ее священного кабана и возбудила среди них раздор. А именно, сыновья Фестия и остальные куреты требуют шкуру кабана, говоря, что им принадлежит половина добычи. (4) Мелеагр же отбирает шкуру силой и убивает сыновей Фестия. По этой причине разгорелась война между куретами и калидонцами, но Мелеагр не выходил на бой,[11]11
  Мелеагр не выходил на бой – ср. Гомер. Илиада. IX. 529–599.


[Закрыть] порицая мать за то, что она прокляла его за смерть ее братьев. (5) Когда же куреты были близки к тому, чтобы захватить город, Клеопатра, жена Мелеагра, убедила его помочь калидонцам; восстав против войска куретов, он сам умирает, так как мать сожгла головню,[12]12
  Мать сожгла головню – широко распространенный вариант. См., кроме источников, упомянутых в [8], также: Эсхил. Хоэфоры. 609–612; Овидий. Метаморфозы. VIII. 445–525;Павсаний. X. 31. 4; Гигин. CLXXI; CLXXIV.


[Закрыть] врученную ей Мойрами. Ведь они выпряли ему такую долю, что он будет жить до той поры, пока остается в целости головня. (6) В сражении погибли и другие сыновья Ойнея, а среди калидонцев возникла величайшая печаль по Мелеагру. Сестры непрерывно плакали над его могилой, пока Артемида, прикоснувшись к ним жезлом, не превратила их в птиц и не поселила на острове Леросе, назвав их Мелеагридами. (7) Говорят, что они до сих пор весной и летом носят траур по Мелеагру. Две же из дочерей Алфеи – Горга и Деянира,[13]13
  Деянира – по некоторым источникам, дочь Алфеи от Диониса (Аполлодор. I. VIII. 2; Гигин. CXXIX). Отсюда – его заступничество за нее.


[Закрыть] как говорят, не превратились в птиц по милости Диониса, которому Артемида оказала такое расположение.

III. Гиерак[14]14
  История Гиерака известна только из «Метаморфоз» Антонина Либерала.


[Закрыть]
[Рассказывает Бей в «Происхождении птиц»]

(1) Гиерак происходил из земли мариандинов[15]15
  Мариандины жили в Вифинии, на северо-востоке Малой Азии.


[Закрыть] и был человеком справедливым и знаменитым. Он учредил множество святилищ Деметры и получал от нее обильные плоды. (2) Когда же тевкры[16]16
  Тевкры – троянцы, потомки троянского героя Тевкра, сына речного бога Скамандра и нимфы Идеи, см. Аполлодор. III. XII, 1.


[Закрыть] в назначенное время не принесли жертв Посидону, но по недосмотру их пропустили, Посидон, разгневавшись, погубил плоды их земли и наслал на них из моря страшное чудовище.[17]17
  Наслал страшное чудовище. – Рассказ напоминает историю о том, как Аполлон и Посидон, построившие для Лаомедонта стены вокруг Трои и не получившие обещанной награды, наслали на Трою морское чудовище, в жертву которому была обречена Гесиона. Ср. Гомер. Илиада. VII. 452 сл.; XXI. 441–457; Овидий. Метаморфозы. XI. 199–220; Аполлодор. II. V. 9; Гигин. LXXXIX.


[Закрыть] (3) Не будучи в силах противостоять чудовищу и выносить голод, тевкры отправили послов к Гиераку и просили отвратить от них голод, и он послал им <ячмень>, пшеницу и другое пропитание. (4) А Посидон, разгневавшись, что Гиерак лишил его божественных почестей, превратил его в птицу, которая еще и теперь называется гиерак (ястреб). Заставив его исчезнуть <из числа людей>, он изменил и его нрав: бог сделал так, что тот, кого люди <ранее> возлюбили, того <теперь> птицы возненавидели, и тот, который помешал многим людям умереть, <теперь> убивает множество птиц.

IV. Крагалей[18]18
  Упоминаемый только здесь Крагалей – эпоним крагалидов, проживавших в южной части Фокиды.


[Закрыть]
[Рассказывает Никандр в книге I «Превращений» и Афанадас[19]19
  Афанадас – автор, более не известный.


[Закрыть] в «Амбракийской истории»]

(1) Крагалей, сын Дриопа, жил в земле Дриопиде у «Геракловых вод»,[20]20
  «Геракловы воды» – источник в Фермопилах.


[Закрыть] которые, как рассказывают, Геракл заставил течь, ударив палицей по поверхности горы. (2) Этот Крагалей был уже старым и считался у местных жителей справедливым и рассудительным. Когда он пас коров, к нему явились Аполлон, Артемида и Геракл, чтобы он рассудил их[21]21
  …чтобы он рассудил их. – Суд смертного над богами, в котором он неизбежно оказывается пострадавшей стороной, – фольклорный мотив. Ср. суд Париса, так же пасшего свои стада, как Крагалей.


[Закрыть] в споре за Амбракию, находящуюся в Эпире. (3) Аполлон говорил, что именно ему принадлежит этот город, так как его сыном был Меланей,[22]22
  Меланей. – Ср. Павсаний. IV. II. 2. Дриопы, которых первоначально локализовали в предгориях Парнаса, были вытеснены оттуда дорийцами и, как видно из настоящего изложения, расселились группами по разным областям Греции.


[Закрыть] воцарившийся над дриопами, взявший войной весь Эпир и родивший детей Еврита и Амбракию, по имени которой город зовется Амбракией. И сам он оказал этому городу огромные услуги. (4) А именно Сисифиды,[23]23
  Сисифиды – поэтическое наименование коринфян, чей город, по преданию, был основан Сисифом. Гомер. Илиада. VI. 152 сл.; ср. Аполлодор. I. IX. 3; Павсаний. II. I. 1.


[Закрыть] пришедшие по его приказу, помогли амбракиотам выиграть войну, разгоревшуюся с эпиротами, а Горг,[24]24
  Горг, по другим источникам – один из четырех сыновей Кипсела.


[Закрыть] брат Кипсела, подчиняясь его прорицаниям, вывел в Амбракию переселенцев[25]25
  …вывел …переселенцев. – Покровительство при основании колоний и часто пророческое приказание на этот счет – одна из постоянных функций Аполлона.


[Закрыть] из Коринфа; <также> согласно его пророчеству, амбракиоты восстали против Фалека, тиранически правившего городом, и как раз в это время Фалек погубил многих из своего окружения; вообще же это он (Аполлон) прекратил в городе частые гражданские войны, вражду и мятежи, а вместо них установил благозаконие, порядок и справедливость, почему еще и теперь у амбракиотов во время праздников и на пирах прославляют Пифийца-Спасителя. (5) В свою очередь, Артемида была готова отказаться от вражды с Аполлоном, хотя считала справедливым с его согласия владеть Амбракией. Она выставляла следующую причину, чтобы владеть этим городом. Когда Фалек был в нем тираном и никто не смел от страха убить его, она на охоте показала Фалеку львенка; когда тот взял его в руки, из леса выскочила львица, набросилась на Фалека и растерзала ему грудь; амбракиоты же, избавившись от рабства, стали почитать Артемиду как свою Предводительницу[26]26
  Предводительница (ἡγεμόνη) – культовый эпитет Артемиды. Ее храм в Амбракии упоминает Полиен. Военные хитрости. VII. 52 (ок. 230 г. н. э.).


[Закрыть] и, воздвигнув ей статую в виде Охотницы, поставили рядом с ней медную фигуру зверя. (6) Со своей стороны, Геракл заявлял, что Амбракия и весь Эпир – его собственность, так как им были побеждены кельты, хаоны и феспроты[27]27
  Победа Геракла вместе с калидонцами над феспротами упоминается Аполлодором (II. VII. 6).


[Закрыть] и вообще все эпироты, которые, собравшись все вместе, пошли на него войной, замыслив отобрать у него коров Гериона.[28]28
  Гериона с его стадами локализуют обычно на крайнем западе Европы; однако Гекатей помещал его владение Эрифию в области Амбракии. Впрочем, место можно понять так, что эпироты пытались напасть на Геракла, когда он гнал коров Гериона с запада в Микены.


[Закрыть] Со временем же из Коринфа пришел в качестве переселенцев и остальной люд и, вытеснив ранее прибывших, основал Амбракию. (7) Коринфяне же все происходят от Геракла.[29]29
  Коринфяне… происходят от Геракла. – Этот довод, явно противоречащий аргументам Аполлона (см. [23]), можно объяснить так, что многие знатные роды в Пелопоннесе возводили свое происхождение к Гераклу.


[Закрыть] Выслушав это, Крагалей признал, что город принадлежит Гераклу. Тогда Аполлон в гневе прикоснулся к нему рукой и превратил Крагалея в камень там, где он стоял. Что касается амбракиотов, то они приносят жертвы Аполлону-Спасителю, но город считают собственностью Геракла и его детей, а Крагалею после праздника Геракла до сих пор приносят погребальные жертвы.

Назад к карточке книги "МЕТАМОРФОЗЫ"