Текст книги "Ирония фарта"

Автор книги: Антон Тарасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

2

Ночью накануне отъезда из Москвы Натали снился сон. Снились родители и брат. Снилось, как все вместе они ужинают, а после ужина Натали устраивает маленький концерт и садится за пианино. Она играет – и ей идеально даются даже сложные вещи. Мама качает головой, а папа сидит, слегка прикрыв глаза. Даже маленький Володя молчит и слушает.

– Девочка моя, как ты выросла, – говорит мама. – Какая ты стала большая, вот уже и школу закончила.

– Мама, откуда ты знаешь? – спросила Натали.

– Натали, мы всегда с тобой, что бы ни случилось.

– Мы твои самые верные поклонники, – добавляет папа.

– А скоро и я тоже буду играть, как ты, – произносит Володя и только тут Натали понимает, что таким большим она его не видела никогда, он чем-то ей напоминал Колю.

– Не бойся, у тебя все должно получиться, особенно… – начала говорить мама и в этот момент Натали проснулась. Рядом стоял Коля.

– Доброе утро, Натали! С кем это ты там разговариваешь?

– Снилось мне, – Натали посмотрела на часы. – А, уже девять.

– Ага, – Коля жевал бутерброд с сыром. – Не хотел тебя будить. Давай завтракать, нам надо собираться.

Натали встала и взглянула на два рюкзака и гитару, стоявшие в углу комнаты.

– Чего тут собирать, – сказала она. – Мы с тобой, к счастью, не настолько обросли вещами, чтобы собираться долго. Я из Америки сбежала, кстати, с этим самым рюкзаком.

– Теперь сбежишь и из Москвы.

– Шути, шути. Все равно я вернусь сюда еще и очень скоро.

– Это твой шанс, Натали, а я буду дальше искать себя, – сказал Коля. – Только пообещай, если вам нужен будет еще музыкант или певец, ты не забудешь обо мне.

– Да как о тебе забыть-то? – засмеялась Натали и бросила в Колю подушкой.

По дороге из Москвы в Петербург Натали и Николай молчали. Каждый думал о своем. Они лишь договорились, что не будут распространяться в детдоме по поводу Константина и его предложения, только постараются попросить разрешения для Натали на какое-то время уезжать для работы. Она окончила школу, и по большому счету с детским домом ее мало что связывало. По-настоящему сдружиться у нее получилось только с Колей, которого, в свою очередь, многие в детдоме, даже соседи по комнате, считали странным и старались обходить стороной.

Они нашли друг друга. Цепь событий была хоть и трагичной, но довольно интересной. Натали рассуждала, что если бы не погибли родители и брат, она не оказалась бы у дяди в Америке. Не избей ее дядя, она бы не сбежала обратно и не оказалась бы в детдоме. Не окажись она в детдоме, не произошло бы знакомства с Колей. Если бы она не познакомилась с Колей и не подружилась с ним, то он не взял бы ее в Москву. Не приехала бы она в Москву с Колей, то, само собой, ни о какой встрече с Константином даже не могла идти речь.

Мысль о том, что меня заметил Константин, что мне предстоит с ним работать, не дает мне покоя. Я безумно счастлива, что случайная встреча подарила мне такую возможность. Это огромная ответственность. Ведь если я оплошаю, то подведу и его. Он на меня так смотрел, как будто никакого подвоха от меня не ждет. И не дождется! Я немного переживаю за Колю. Может, он ждал, что его тоже пригласят. Конечно, ждал, только не подал вида. Настоящий друг.

До начала нового этапа в ее жизни оставались считанные дни. Натали хорошо понимала, что это ее шанс, что упустить его значило, возможно, никогда не оказаться при обстоятельствах, предоставляющих что-то подобное. Натали впервые за то время, что прошло с момента ее побега из Америки, старалась немного побыть одна. Она вспоминала родителей, свое детство, представляла, что сказала бы сейчас ей мама, что посоветовал бы отец.

– Не спеши, – мама наблюдала за тем, как Натали рисует. – Никто за тобой не гонится!

– Но я хочу закончить побыстрее, мама.

– Зачем?

– Не знаю, мам, – Натали удивленно смотрела на нее. – Когда папа рисует, он говорит, чтобы ему не мешали, чтобы получилось как можно быстрее.

– Папа совсем другое имеет в виду, – Анастасия улыбалась. – Он просит не отрывать его, не отвлекать от самого рисования, а так-то рисует он довольно долго. Ты же видела?

– Видела, – отвечала Натали. – Но все равно он рисует гораздо быстрее, чем я.

– Ого, так у вас еще и соревнование?

– Нет, нет у нас никакого соревнования, – Натали обиделась. – Просто, зачем рисовать долго? Так можно и устать от одного рисунка.

– Все не так, дорогая, – мама рассматривала рисунки Натали. – Понимаешь, нужно уметь получать удовольствие от того, что ты делаешь, тебе должно быть приятно, комфортно, ты должна при этом отвлекаться от всего остального и думать о хорошем.

– А если не получается?

– Должно получиться, – Анастасия задержала взгляд на одном из рисунков. – Вот здесь ты явно куда-то спешила. Смотри, как плохо прорисовано небо.

Действительно, на рисунке были изображены деревья, маленький домик вдали, причем изображены очень неплохо. А там, где начиналась линия горизонта, были видны штрихи более темной краски, а небо и вовсе было намечено лишь штрихами.

– Да, небо я уже тогда не успела дорисовать, – призналась Натали.

– Жаль, был бы отличный рисунок.

– Но я дорисую потом!

– Но ведь потом ты уже не будешь помнить, что ты чувствовала, когда ты рисовала, что ты хотела сказать своей картиной, – спокойно говорила мама.

– А если я вспомню?

– Вряд ли, – Анастасия продолжала рассматривать рисунки, лежавшие в папке на кухонном столе. – Понимаешь, твои ощущения и мысли существуют здесь и сейчас.

– Прямо сейчас? – удивленно спросила Натали.

– Да, представь себе, – мама отложила папку. – Знаешь, даже многие писатели, не только художники, ездят за впечатлениями. У них с собой обычно есть блокнот, и они в него записывают свои мысли, делают зарисовки.

– Писатели тоже рисуют?

– Не знаю, иногда, наверное, и рисуют, – улыбалась Анастасия. – Я о другом, о письменных зарисовках. Они стараются описать словами то, что видят, слышат или думают, и этими записями потом пользуются, когда пишут книги.

– Получается, мам, это такие этюды?

Натали немного успокоилась, взяла в руку кисть, и акварельными красками принялась дорисовывать большое ветвистое дерево, висящее над обрывом.

– Да, что-то вроде, – ответила мама. – Вот где ты видела это дерево?

– Мы с папой ездили в Гатчину на прошлой неделе, ты же помнишь, мы долго собирались туда поехать.

– Помню. И ты сейчас рисуешь по памяти?

– Да, я очень хорошо запомнила это дерево.

– Хорошо, молодец, – похвалила мама. – А вот если бы тебе пришлось запомнить десять или двадцать таких деревьев, и не было ни фотоаппарата, ни карандаша с бумагой, что бы ты делала?

– Наверное, приехала бы домой и стала бы рисовать, пока не забыла, – ответила Натали, продолжая рисовать.

– Вот видишь, ты уже понимаешь, что рисовать нужно в тот момент, когда ты помнишь, как выглядит в жизни то, что ты рисуешь, – Анастасии нужно было готовить ужин и приниматься за домашние дела, и она договаривала уже на ходу. – Никогда не полагайся на память, старайся рисовать быстро, но при этом получать удовольствие от работы, от того, что ты делаешь. Когда вырастешь, ты поймешь это.

– Я уже большая, мама, – ответила ей Натали, – и все поняла.

Конечно, Натали в тот момент не понимала ничего. В восемь лет человек еще не способен отдавать себе отчет в том, что жизнь слишком коротка, чтобы без оглядки спешить, мчаться куда-то, не доставляя радости ни себе, ни окружающим. Когда Натали думала о родителях, она пыталась уловить в своих воспоминаниях то, чего нет на фотографиях. Ей казалось, что она начинает забывать их голос, забывать то необъяснимое спокойствие, которое было им присуще.

Наслушавшись разных историй в детском доме, Натали поняла, насколько ей повезло с родителями. Ее никогда не ругали и тем более не били. Довольно часто родители повышали на нее голос, впрочем, как и друг на друга, но делали это не со зла, а желая более доходчиво и быстро что-то объяснить. Родители давали ей карманные деньги, разрешали ходить к подругам, приглашать кого-то домой. Поддерживая тех, кто нуждался в помощи, Анастасия и Сергей приучали к этому и своих детей. Конечно, к мольбам пьянчужки с соседней улицы «подкинуть на топливо» они относились с презрением, даже отвращением, но старались при этом не обидеть человека. Но когда кому-то из знакомых или друзей требовалась помощь, они действовали решительно, хладнокровно, делая все, что от них зависело, и никогда не требовали ничего взамен. Только однажды мамин коллега по работе помогал им делать ремонт в доме в счет тех денег, которые родители Натали дали ему на лечение жены.

Помня об отношении людей к своим родителям, Натали тоже пообещала себе стараться помогать тем, кто нуждается в ее помощи. Строя планы на будущее, она решила, что должна будет позаботиться и о Коле, сделать все возможное, чтобы его мечта стать музыкантом сбылась.

– Как мало ему нужно для счастья, – подумала как-то Натали. – Не то, что многим другим. Он ведь пытается всего добиться сам, как и я.

Натали часто ходила гулять по городу и слушать музыку. В ее плеере звучали Стинг, Элтон Джон, Queen. Особенно Натали прислушивалась к Evanescence и Nightwish. Ее привлекало необычное звучание, в котором она пыталась уловить что-то от классической музыки. Часто она прислушивалась, отматывала трек назад, прибавляла громкости и искренне, и даже по-детски радовалась, когда понимала, что тот или иной фрагмент заимствован у Баха или Шостаковича, а в другом есть что-то от «Польки» Альфреда Шнитке.

Я чувствую, что ты где-то рядом. Может, идешь рядом со мной по улице. А я и не догадываюсь. Подпеваю и не догадываюсь. А ты наблюдаешь со стороны, любуешься мной, но не решаешься подойти. Если бы я тебя хотя бы заметила. Позволь мне на тебя посмотреть хоть один раз, пожалуйста. Мне интересно, таким ли я тебя представляла.

В отличие от многих ее друзей по музыкальной школы и по детскому дому, Натали искренне считала, что классика и рок, поп-музыка и то, что принято относить к авангарду, нисколько не противоречат друг другу. Даже напротив, удачно друга дополняют – по крайней мере, в ее плеере.

Совместить на первый взгляд несовместимое и получить отличный, греющий слух результат мысленно пыталась Натали, думая о том, какая работа ей предстоит.

– Только бы оправдать доверие Константина, – думала она. – Только бы не получилась так, что он понадеялся на меня, а я его подведу. Кем буду я тогда? Не совсем хорошей девочкой, это точно!

Не могла подвести Натали и другого человека. Она стала ловить себя на мысли, что присматривается к прохожим, к людям в метро и автобусе. Даже стоя у кассы в магазине, она внимательно рассматривала окружающих.

– Чего смотришь? – спросил у Натали парень в спортивном костюме, стоявший рядом с большой корзиной, набитой банками пива и батонами.

– Что вы сказали? – Натали вынула наушники от плеера и посмотрела на него удивленно, немного недоумевая.

– Ты чего на меня пялишься, – улыбался парень. – Что, нравлюсь?

– Уже и посмотреть нельзя? – отрезала Натали. – Там очередь…

Действительно, кассир ждала, когда парень выложит все на столик, и ему пришлось отвлечь свое внимание от Натали и расплатиться. У Натали была только бутылка воды и шоколадный батончик, она быстро рассчиталась и вышла из магазина, пока парень набивал пивом и закуской два больших пакета.

– Нет, явно не он, – смеялась про себя Натали. – Вечно я привлекаю всяких клоунов, а тот самый, кого ищу, почему-то стесняется. Похоже, придется действовать самой.

3

В начале августа 2007 года Натали уже была в Москве, работала на студии «Конвейера славы». Конечно, семнадцатилетней девушке было непросто в незнакомом месте, с незнакомыми людьми. Того же Константина Гармадзе Натали видела до приезда в Москву лишь дважды в жизни, да несколько раз говорила с ним по телефону. Пытаясь преодолеть свое смущение, следы какой-то необъяснимой неуверенности, Натали погружалась в работу, не думая больше ни о чем.

Многое пришлось осваивать на ходу. Натали, прекрасно разбиравшаяся в музыке, великолепно играющая на фортепиано и гитаре, процесс работы в студии представляла себе лишь отчасти. Еще более туманны были ее познания в области звукозаписи. Но тяга ко всему новому, желание совершенствоваться, стремление стать лучше и оправдать доверие Константина брали вверх.

– Натали, давай попробуем еще раз, – звукооператор говорил совершенно спокойно, но уже готов был выйти из себя.

– Давай, Сереж, давай, – ответила Натали. – Ты готов?

– Я-то готов, а ты, видимо, не совсем. Давай, соберись, надо уже доделывать все, сводить, а мы с тобой с этой партией копаемся.

Натали поправила наушники, кивнула головой, взяла аккорд, но сразу остановилась. Несмотря на свои способности, она вдруг почувствовала себя маленькой девочкой, как тогда, много лет назад на родительских посиделках впервые взявшей в руки гитару.

– Что опять? – Сергей молчал, лишь шевелил губами, но в его взгляде угадывалось негодование.

– Прости, неточно взяла аккорд. Я готова, пробуем снова.

И с восьмого раза у Натали все получилось. Она радовалась, как ребенок, сумевший развернуть намертво прилипшую к обертке конфету.

– Поздравляю, Натали, – Сергей был и сам рад. – Это первая твоя партия, таких будет еще много, так что будем надеяться, дальше ты будешь лажать меньше, и дело пойдет быстрее.

– А ты тоже сначала лажал?

– Конечно, с кем не бывает. Каждый поначалу осваивается.

– То есть я все делаю как надо?

– Как надо, – сказал Антон. – Только пока медленно, но ничего, все придет с опытом. Может, тебе Константин что-нибудь более подробно объяснит. Он это умеет.

В дверях стоял Константин.

– Интересно, очень интересно, – Константин улыбался. – Здесь говорят обо мне. Как ваши успехи? Насколько продвинулись?

Константин и Сергей обменялись рукопожатиями, и оба смотрели на Натали.

– Ничего, продвигается, – волнуясь, выдавила из себя Натали.

– Так, все так, – закивал, подтверждая, Сергей.

– Вот и отлично, – заключил Константин. – Вы работайте, а с тобой, Натали, у меня будет разговор, но уже вечером, после. Договорились?

Константин не дождался ответа Натали и вышел.

– Ну, давай работать дальше, – Сергей указал Натали на наушники. – На самом деле там немного осталось.

С Сергеем Константин работал много лет и научился за это время ему доверять. Хотя трудно представить, чтобы Гармадзе когда-либо не доверял тем, с кем сотрудничал. Он считал, что без доверия и понимания нельзя получить сколько-нибудь приемлемый результат, будь то новая песня, аранжировка, клип или подготовка концерта.

Натали видела это доверие к себе в каждой просьбе, в каждом слове Константина. Больше всего она боялась на первых порах потерять это самое из-за какой-нибудь помарки или незнания чего-либо. Константин это понял практически сразу.

– Ну что, вроде бы у тебя все получается?

– Пока не все. Пока работаю, еще и учусь многому, – призналась Натали, за несколько дней упорной работы довольно сильно уставшая, но не подававшая виду.

– Сергей тебя не обижает? – поинтересовался Константин. – Помогает?

– Помогает, – чуть испуганно ответила Натали. – Очень помогает, он настоящий профессионал, никогда еще такого не встречала.

– Еще бы! – усмехнулся Константин. – Он говорит, что ты молодец и очень стараешься.

– Правда? – спросила Натали.

Константин чуть улыбнулся, кивнул головой и о чем-то задумался. Натали смотрела на него, пытаясь уловить его мысли.

– Я вот о чем с тобой хотел поговорить. Работать ты можешь, в этом сомнений у меня не возникает. Но ты ни разу не спросила про то, сколько будешь получать.

– Меня это не очень сильно интересовало, – призналась Натали, – тем более дорогу вы мне, как и говорили, оплатили.

– Ясно, – сказал Константин – Ну, с деньгами я тебя не обижу, проблема здесь в другом. Тебе еще нет восемнадцати, и формально я не могу взять тебя на работу, вернее, могу, но с согласия опекунов.

– Но… – пыталась что-то сказать Натали.

– Говорю же, – Гармадзе продолжал, – В этом сложностей я не вижу, ты уже взрослая девочка. Сложность в самой оплате – пока ты несовершеннолетняя, есть проблема с оформлением тебе банковского счета, карточки. Наличными-то возить деньги, я надеюсь, ты не собираешься?

– Да мне и нужно-то немного, – тихо сказала Натали.

– Вот и я об этом. Знаешь, если ты мне доверяешь, я могу оформить счет на себя, а все реквизиты дать тебе. Будешь пользоваться себе спокойно, а потом что-нибудь придумаем. Хорошо?

Натали кивнула в ответ. Ее сердце бешено стучало, но она не подавала вида, что волнуется. Она всегда казалась веселой, внешне спокойной. Свои настоящие переживания она доверяла лишь дневнику.

– Только давай не распространяться об этом, – попросил Константин.

– Конечно, я понимаю, – ответила Натали.

«Конвейер славы» запустился, и Натали стала его винтиком, стержнем, штифтом – малозаметной на первый взгляд деталью, на которой держится очень многое. С 26 августа 2007 года в течение нескольких месяцев на Десятом канале выходила эпопея, в ходе которой начинающие артисты пробовали себя в настоящем шоу-бизнесе.

Натали работала упорно. Впервые она занималась чем-то настоящим. Это не были пустые разговоры о будущем и какие-то мечты – это будущее сейчас создавалось ее руками, а мечты реализовывались как нечто само собой разумеющееся.

Неделя упорного труда в студии – и, казалось бы, никто бы не стал отнимать у нее столь необходимый отдых. Но Натали доказывала, прежде всего, самой себе, что может гораздо больше. Вот она уже садится на рейс Москва-Киев, прокручивая в голове какую-нибудь мелодию и обдумывая ее возможную интерпретацию во время полета. А в Киеве – снова работа, снова в студии, где Константин реализовывал свои творческие замыслы.

А потом рейс Киев-Москва, и снова ее затягивал «Конвейер славы», где песни и продюсерские находки Константина находили вполне конкретное воплощение, определяя музыкальный путь начинающих артистов.

Все сейчас ровно так, как я всегда хотела. Здесь, на «Конвейере» такая атмосфера, что ты чувствуешь, что от тебя зависит слишком много, чтобы взять и подвести. О такой работе я и не могла мечтать. Вчера в перерыве сходила и купила себе классные очки. Давно такие хотела. Впервые в жизни я чего-то добилась, у меня есть деньги. Хотя не в деньгах счастье, конечно. Пишет Коля, спрашивает, как я тут, волнуется. А я думаю только о том, как оправдать доверие Константина, давшего мне шанс стать личностью.

Натали освоилась в студии довольно быстро. Прошло совсем немного времени – и она была уже не просто музыкантом, записывающим отдельные партии.

Она шла дальше. Марк Грицман, группа «ВаУ», группа «Нам-Вам», Анастасия Забежко и другие, состоявшиеся благодаря наставлениям Константина артисты и коллективы, испытали на себе заботу Натали как звукорежиссера. Она сама себя ловила на мысли, что нянчится с ними, как с куклами в детстве.

– Натали, может, оставим так? – вкрадчиво, с улыбкой спросил Грицман после нескольких часов, проведенных в студии.

– Ну, ты же слышишь сам, что в начале не очень получается, и в конце ты так и не попадаешь, – спокойно ответила Натали.

– Нет предела совершенству, – пытался отшутиться Марк. – Там незаметно совсем, подтяни в редакторе.

– Так, ты мне тут зубы не заговаривай, – строго ответила Натали. – Надо сделать все на отлично. Ты же знаешь, Константин обязательно заметит все помарки. И не только он.

– Да, дорогая моя Натали, – произнес Марк, выждав небольшую паузу. – Ты права, сдаюсь, давай, пробуем еще.

Здесь, на «Конвейере», я продолжаю искать того, одного, единственного. Я всегда думаю о нем. О том, что смогла бы сделать его счастливым, если бы нашла. Пару раз я выходила в зал во время съемок. Массовка, народу очень много. Мне кажется, что ты где-то здесь, но упорно меня не хочешь видеть. Ну что же, для меня главное, что ты где-то есть, где-то совсем рядом.

Как-то вечером Натали позвонил Коля. Он скучал по ней, она по нему. После отъезда Натали в Москву Коле даже толком не с кем было поговорить.

– У тебя уставший голос, – заметил он. – Ты бы приехала, хотя бы на выходные.

– Коля, работы много, прости.

– Да не извиняйся, я понимаю. Работа-то нравится? Я по телевизору смотрю, думаю тебя там увидеть. Сергея-то показывают, вашего звукорежиссера.

– А я и не стремлюсь в телевизор, – ответила Натали. – Зачем? Я же не артист, в конце концов.

– Почему не артист? Ты вполне можешь…

– Не могу, – возразила Натали.

– Да все ты можешь. Ну, может, когда-нибудь потом.

– Посмотрим.

– По детдому скучаешь? – спросил Коля. – Тебя тут вспоминают.

– Да не успеваю соскучиться, Коль, – призналась Натали. – Ты же знаешь, я тебе писала, работаю здесь, а на выходные в Киев, готовить с Константином новый материал.

– Все-таки если будет возможность, то ты приезжай на денек, хорошо?

– Приезжай хоть на денек, если сердцем одинок, – пропела Натали. – Конечно приеду.

– Спой еще, а?

– При встрече спою, хорошо?

– Спокойной ночи, Натали.

– И тебе, Коль, спокойной ночи. Пока.

В редких снах, пробивавшихся сквозь новые впечатления и мысли о работе, Натали представляла, что нашла того, о ком мечтала последние пару лет. Она не видела его лица, только чувствовала тепло и слышала спокойный приятный голос. Вот они гуляют вместе, о чем-то разговаривают. Правда, каких-то конкретных деталей Натали запомнить отчего-то не получалось. «Наверное, я просто слишком спешу», – на мгновение просыпаясь, успокаивала себя Натали, а под утро идиллию практически стирал из памяти звон будильника.

И снова ее ждала работа в студии. Натали брала на себя все больше и больше: выступала как музыкант, звукорежиссер, пыталась что-то улучшишь, досочинить, много импровизировала. Конечно, Константин это замечал, искренне радуясь тому, что на его глазах происходит профессиональное становление будущей заметной персоны в музыкальной индустрии. Натали думала лишь о том, чтобы оправдать доверие к себе. Страх за то, что она чего-то не сможет или испортит, у нее постепенно проходил, но стремление отблагодарить Константина проявлялось во всем – в усердии, работе через силу, в тяге к самосовершенствованию.

– Ты сможешь? – спросил у нее Константин во время очередной летучки на «Конвейере славы». – И успеешь? Сроки-то тоже поджимают.

– Успею, – ответила Натали. – Если надо, то посижу ночь. Там немного изменить надо гитарную партию, и тогда песня зазвучит совершенно нормально.

– Но ты не аранжировщик, ты не обязана что-то менять, переделывать.

– Но так будет действительно лучше.

– Ты уверена?

– Абсолютно, – Натали была невозмутима. – Не была бы уверена, не говорила бы.

– Тогда, – Константин медленно оглядел всех присутствующих и остановился на Натали. – Тогда действуй.