Текст книги "Собачья королева"

Автор книги: Антон Соя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Глава 10
Чужая тайна

Смертельно усталый, в одних шортах, воняющих илом, с расцарапанными шеей и спиной, мальчик заходит в свой дом. За ним заходит чёрная худая собака с грустными глазами. Мальчик кричит с порога:

– Я дома! Не трогать меня! Спать хочу. Потом поговорим.

Из кухни в коридор выходит сутулый мужчина в тренировочных штанах и майке и бухается на колени перед мальчиком и собакой, закрыв лицо ладонями. Мальчик, опешив, думает, что мужчина хочет извиниться перед ним и пытается поднять его с пола. Но всё бесполезно. Мужчина плачет. А чёрная собака, хвост которой начинает слабо вилять, лижет руки мужчины, сцепленные в замок на лице.

– Где мама, папа Дима? Где мама? Что у вас тут, чёрт побери, происходит?

Мужчина убирает руки от лица. Собака слизывает слёзы, текущие по его лицу. Мужчина нежно гладит собаку по спине. Он поднимает голову к мальчику и явно хочет ему что-то сказать. Но тут в прихожую заходит женщина. Она пришла из магазина. На губах холодная саркастическая улыбка. Волосы больше не рыжие. Теперь они цвета соломы, такие, какие всегда были у Ани Пугачёвой.

– Ну вот и вся семья в сборе. Вань, ты что же, Фредди на эту дворянку сменял?

– Где моя мать? – Мальчик отступает от женщины к широкой дубовой лестнице с резными перилами, ведущей на второй этаж, собака семенит за ним. – Я ездил в Питер и написал заяву на вас. Они скоро пришлют следственную группу и во всём разберутся! Вас с папой Димой посадят. А пока близко ко мне не подходите.

– И не подойду! Позорник! Мы всю жизнь на тебя угробили, а ты нас чёрт-те в чём обвиняешь! От родной матери отказываешься! Сучку какую-то подзаборную притащил. Я ради тебя решила от любимых собак в доме отказаться, а ты тварь блохастую притащил. А ну немедленно во двор её! Пусть до санобработки в вольере у Зурика сидит!

– Нет! – твёрдо отвечает мальчик. – Она будет жить в моей комнате! Это моя собака!

– Что?! – Женщина бросает пакеты с продуктами на пол. – Твоя собака, твою мать? Ну-ка быстро оба вон! И ты и твоя сука приблудная!

– Вот уж фиг, – говорит мальчик, – это мой дом и моя собака. А сука приблудная здесь только одна.

Собака прячется за мальчиком и мелко дрожит, прижавшись к его ногам.

– Не надо! Пусть! Пусть идут. – Вставший с колен мужчина пытается обнять сзади, успокоить и утихомирить женщину.

– Гляди-ка, – удивляется женщина, – немой заговорил.

– Не твой. Точно не твой, – довольно улыбается мальчик хоть маленькой, но победе.

Женщина злобно отпихивает мужчину в сторону, молча поднимает пакеты, заносит их в кухню и тут же выходит оттуда, обращаясь к мальчику, который, держа собаку на руках, поднимается по широкой дубовой лестнице с резными перилами на второй этаж.

– Иван! Я твоя мать, что бы ты там себе ни придумал. И у нас действительно большие проблемы. У нашей семьи. Прости, что я сорвалась на тебя. Когда отдохнёшь, нам нужно будет серьёзно поговорить. Одной семейной тайной должно стать меньше.

– У моей семьи никогда не было тайн, и говорить нам не о чем.

Мальчик уже на втором этаже. Они с собакой заходят к нему в комнату и он закрывает дверь на замок изнутри. Стол с компьютером, постеры Снуп Дога и Касты на обитых вагонкой стенах, застеленная кровать. Всё, что ему сейчас нужно, – кровать. Родная, старая, скрипучая, принимающая форму его тела кровать и подружка-подушка, набитая гречневой шелухой. Не успел лечь, как уже заснул.

Заснул и тут же попал в треклятый, повторяющийся раз за разом кошмар, преследующий его с глубокого детства.

Мальчик пришёл домой раньше, чем обычно. Уроки отменили. В школе карантин. Дверь в его квартиру на первом этаже открыта. Мальчик заходит. В прихожей тихо. Ни мамы, ни Лорда Генри. Папа Дима, как всегда, на работе. В кухне поскуливают запертые щенки – друзья мальчика. Тихонько царапаются в дверь.

– Ма, ты дома?

Тишина. Но он знает, что мать дома. Её уличная обувь стоит у дверей, плащ висит на вешалке. Просто она чем-то занята или играет с ним. Но он сейчас не хочет играть. Его мучает один вопрос. Сегодня его опять обидели. Ему опять сказали, что он собачий сын.

«Ма, кто мой отец?» – он обязательно спросит её сейчас. Только найдёт и сразу спросит. И не отстанет, пока не получит чёткий и ясный ответ, а не обычные мамины отговорки, шуточки-прибауточки. Хватит отшучиваться – он уже не маленький.

Дверь в мамину комнату закрыта не до конца. Мальчика пронзает внезапный страх. Только что он шёл к дверям такой смелый и уверенный, а теперь у него подкашиваются ватные ноги и по спине змейкой бежит холодок. Он боится того, что может увидеть в комнате. Боится настолько, что уже как будто увидел то, чего боится. Увидел, хотя даже представить такое не может. Не может и не хочет. Но эти гады говорят, что такое бывает. Они смакуют грязь, выливающуюся из их гадких ртов, они смеются, строят рожи, изображают своими погаными телами, как это бывает, гавкают и смеются, смеются, смеются. Рот мальчика перекашивается от ненависти, губы мелко трясутся. Он сейчас откроет дверь, и ничего не случится. Ничего страшного, мерзкого и гадкого он не увидит.

Мальчик дёргает за ручку – дверь медленно открывается. Мучительно медленно. Болезненно медленно. Так медленно, что можно ещё успеть убежать. Но поздно. Дверь открыта. Мальчик открывает глаза, которые, оказывается, успел закрыть. Всё вокруг выросло раз в десять. Всё, кроме него. Мальчик стоит в огромном дверном проёме и смотрит в комнату, где прямо перед ним стоит громадная кровать. Мальчик видит большущие голые белые ноги мамы в мягких красных тапках с дырками на местах больших пальцев. А рядом с мамиными тапками на ковре лежат огромные лапы Лорда Генри. Мальчику страшно. Он с трудом заставляет себя поднять глаза. Мама сидит на кровати в белоснежной ночной рубашке с кружевами. Лорд положил ей на колени свою большую щекастую голову с закрытыми глазами. Мастиф закрыл глаза от удовольствия. Он млеет и тает, потому что хозяйка нежно гладит лёгкой рукой его голову и шею. Мальчик облегчённо переводит дух. Мама и Лорд Генри сейчас такие красивые, как ожившая средневековая картина из Эрмитажа. Мальчик просто не может оторвать от них глаз. Мама тоже внимательно смотрит на него, улыбается и молчит. Как же он её любит! Ах да, у него же есть вопрос. Мальчик открывает рот, чтобы вытолкнуть вопрос об отце, но оттуда вместо слов почему-то вырывается жалкое тявканье. Мама быстро зажимает рот рукой, чтобы не засмеяться. Лорд открывает тёмноореховые глаза, поворачивает умную морду в чёрной природной маске грабителя и удивлённо смотрит на мальчика.

Страх парализует мальчика. Он понимает, что стоит на четырёх… лапах. Шерсть от ужаса встаёт дыбом по всему его телу. Мальчик бежит, вернее, скачет к зеркалу-трюмо, стоящему рядом с маминой кроватью. Всё так и есть. Из зеркал трюмо на него смотрят три отражения перепуганного… щенка. Щенка!

В ужасе мальчик просыпается от собственного крика. За окном уже стемнело. В темноте гулко перекликаются соседские собаки. Рядом с его кроватью сидит чёрная собака и внимательно смотрит на него добрыми глазами. Мальчик протягивает руку, чтобы потрепать её за ушком. Собака лижет протянутую руку. Потом, осмелев, собака становится передними лапами на изголовье его кровати и лижет тёплым мягким языком холодный мокрый лоб мальчика, словно слизывая с него вместе с потом все его страхи и проблемы, остатки кошмара из сна и кошмара из яви. Мальчику сразу становится легко и спокойно. Он переворачивается на другой бок и забывается глубоким сном без сновидений.

Глава 11
Мать

Баба Настя, брехливая сука, прости Господи, расписала Алле в ярких красках свой визит на Анину «псарню», заваленную собачьим дерьмом и населённую псами-людоедами. Алла очень расстроилась за дочь и очень рассердилась на себя и на Аню. На себя, что оставила дочь в России, а на Аньку за то, что та бросила учёбу.

– Ты ещё теперь в подоле мне принеси! Угробь свою жизнь окончательно! Хочешь, как я, мешки с дерьмом всю жизнь ворочать? – кричала Алла по телефону на непутёвую дочь-собачницу.

Аня молчала, с мамой не спорила, чем ещё больше выводила её из себя.

– Решила, что мы с Мишей всю жизнь тебя тянуть будем? Тебя и твоих сраных собак! Хорошо устроилась! Всё, Анька, допрыгалась! Никаких денег, никакой помощи, пока не восстановишься в училище! Вот, сестра твоя…

– Ну и ладно, – не дала похвастаться маме Жениными успехами Аня, – пока, ма.

Некогда ей с мамой разбираться и ругаться. Нужно срочно с Лордом на площадку к школе идти, к международной выставке готовиться. Выставка «Белые ночи» проходит каждый июнь в СКК. Мечта каждого собачника – победить в ней. Целый стадион поделен на ринги, в каждом соревнуются собаки одной породы, кобели и суки отдельно, в разных классах, затем выбирают лучшего представителя породы. Далее все лучшие представители пород соединяются в один ринг, так называемый «Бест». Вот тут и выбирается лучшая собака выставки. В этом году это будет Лорд Генри. Так решила Аня.

Перекрытый денежный кран Аню не испугал. Придётся пойти работать – только и всего. Работы Аня никогда не боялась. Но и с делом всей жизни никак её не мешала. Напрасно новая подруга, безумная Инна, в тесной квартире которой каким-то чудом выживали десяток бассетов, десяток кошек, варан, какаду, дочь, сын и астматик-муж, пыталась вразумить Аню Пугачёву и наставить на путь истинный:

– Ты, Анька, если денег с собачников не берёшь, хотя бы возьмись щенков разводить. Есть породы очень перспективные, и я тебе помогу.

Упрямая Анька никого не слушалась и шла своим путём. Она давно поняла, что никакая она не заводчица. Она – помощница, причём добровольная. И за помощь свою она получает настоящее удовольствие от вида счастливых собачьих глаз, а за удовольствие приличные девушки денег не берут. Неподдельное, настоящее удовольствие дороже любых денег, и присутствие грязных бумажек может спугнуть его навсегда. Работа – другое дело. Там речь ни о каком удовольствии не идёт. Так Анна привыкла верить с детства. Работа – тяжёлый труд, за который тебе платят копейки. Такую работу она себе и нашла – ночным продавцом в продуктовой палатке. Продаёт теперь по ночам всякому сброду марсы-сникерсы, презервативы, палёную водку, спирт «Ройяль» и «херши-колу», а за её спиной, невидимый полуночным покупателям, величественным сфинксом гордо возлежит верный страж Лорд Генри.

Работа ночная потому, что дни стали необходимы Ане, чтобы вымуштровать Лорда к выставке. Аня с середины мая, за месяц перед выставкой, упорно тренировала Лорда, готовила его, как настоящий тренер будущего чемпиона к Олимпиаде. Можно было, конечно, нанять профессионального хэндлера, человека, который бы тренировал Лорда, а потом выступил с ним на выставке. Многие владельцы породистых собак так поступают. Но только не Аня. Разве могла она отказать себе в возможности пройти весь путь до чемпионства вместе с любимым псом? Разве могла она доверить кому-то близкое существо, с которым практически не расставалась с того дня, как забрала у заводчицы? Тем более, после истории, приключившейся с бедным Артюшей, тем самым забавным добряком, с которым так любила играть покойная Кенга. Вера, хозяйка волчьего шпица Артюши, вырастила его в абсолютном добре. Художник и скульптор, человек не от мира сего, Вера никогда не наказывала своего пса, не ругала, всячески баловала и никому его никогда не доверяла, кроме такой же доброй, проверенной Ани. Она всерьёз считала, что проводит научный эксперимент по выращиванию совершенно доброго существа. Не видя зла в своей жизни, весёлый и смешной Артюша не знал, как на него реагировать. Он не умел не только кусаться, но даже злобно тявкать или огрызаться. Время шло, Артюша превратился в писаного красавца, выдающегося представителя своей породы, пришла пора завести потомство. Вера очень хотела, чтобы у Артюши родились такие же прекрасные детки. Но для того чтобы завести их от достойной дамы, Артюше не хватало диплома и медали монопородной выставки. На этом грустном обстоятельстве Веру и развела заводчица шпицев с говорящим прозвищем Злая Лена. Она предложила взять Артюшу с собой в Румынию на выставку вместе со своими собаками за серьёзную плату, которая окупала её поездку. Скрепя сердце, Вера отпустила Артюшу. Как только пёсик увидел Злую Лену, сразу попросился на ручки к Вере, но она всё равно отправила его в Румынию. Через неделю Артюша вернулся с дипломом и чемпионской медалью. Вернулся совершенно другой собакой – унылой и флегматичной. В глазах его поселились обида и непонимание. Артюша больше не подходил к любимым игрушкам – бубну и тамтаму не валялся радостно на спине, требуя, чтобы ему чесали пузо. Он часами грустно лежал в одной позе и ничему не радовался. Вера очень испугалась, потому что не понимала причину странного поведения любимого существа. Но ещё больше она испугалась, когда докопалась до этой причины, скрывавшейся под толстой лохматой шерстью шпица. Наткнулась пальцами на рваную полузажившую рану вокруг шеи Артюши. Оказалось, что всю неделю в Румынии Злая Лена таскала несчастного безответного Артюшу на тонком металлическом выставочном поводке, надевая его каждый день на свежую незатянувшуюся рану доброго пса, который даже не мог ей ничем ответить, потому что не умел отвечать на зло. Такой ценой Артюша получил свою медаль. Эксперимент Веры провалился, а Артюша навсегда потерял веру в человеческую доброту и справедливость. Больше всего Вера переживала из-за того, что боготворивший свою хозяйку Артюша был уверен, будто она специально его за что-то наказала, отправив в Румынию со Злой Леной. Раны затягиваются, обиды проходят, но память о них остаётся с нами навсегда. Поэтому Аня решила сама стать хэндлером для Лорда Генри.

Полдня Аня отсыпалась после ночной смены, а вечером ходила к итальянской школе на Альпийский переулок, потому что там есть ровная асфальтовая площадка. У школы она снимала с Лорда тяжелый кожаный ошейник, вместо него надевала тоненькую плетеную веревочку (ринговку) и затягивала её, как удавку, мастифу под шею. Жёстко, но нежно затягивала, и начиналась ежедневная рутинная тренировка. Часами они с Лордом бегали по кругу, оттачивали красивые движения в ринге, чтобы поразить эксперта на выставке. Бегали, пока Лорд, который и так всегда двигался превосходно, не стал бегать грациозно, как породистый скакун.

За день до выставки Анна вызвала на дом грумера – собачьего парикмахера. К ней приехала тётка с огромной сумкой разной собачьей косметики. Они поставили громадного пса в ванну. Нанесли на его могучее тело разные сорта шампуней, масок для шерсти. Получился настоящий собачий спа-салон на дому. После мытья абрикосовую шерсть высушили не феном, а большим куском замши, что придало ей поразительный блеск и гладкость. Лорд спокойно, хоть и несколько брезгливо, выдержал трёхчасовые банно-косметические процедуры. Когда всё было закончено и мастиф стал выглядеть на миллион долларов, Анна и тётка-грумер по имени Жанна сели рядышком и ещё долго любовались на дело своих рук – Лорда Генри Великолепного.

Ночью перед «Белыми ночами» Аня, естественно, работала в ларьке, не смыкая глаз, и всё, что происходило на выставке, показалось ей сном. Счастливым сном.

Экспертом по мастифам в этот раз оказалась старейшая английская заводчица, настоящая легенда – Гленда Макмиллан. Бодрой английской старушке в маленькой шляпке и твидовом пиджаке Лорд Генри сразу же приглянулся, как родной. Стоило ему только выйти в ринг и стать в выставочную стойку, как она не смогла сдержать своих эмоций при виде прекрасного кобеля и даже присвистнула. Хэндлеры остальных мастифов свист Гленды, конечно же, расслышали и, отметив её блестящие при каждом взгляде на Лорда глаза ещё на беглом осмотре, быстро сникли, потеряв всякую надежду на чемпионство. И правильно сделали. Но всё равно для приличия, да и как по-другому, хэндлеры пробежали с собаками пять кругов по рингу против часовой стрелки. Потом собак опять поставили в стойки, и леди Гленда приступила к их личному осмотру. Ну и глупыми же казались морды огромных мастифов, когда шустрая старушка оглаживала их бока, смотрела зубы и проверяла у кобелей наличие тестикулов. Аня не удержалась и пару раз прыснула от смеха в кулак. Особенно когда жизнерадостная Гленда добралась до тестикулов Лорда Генри. Жаль, что нельзя было сфотографировать его удивлённую физиономию. Но надо отдать ему честь – пёс держался, как истинный джентльмен, и заслужил свою красную ленточку. Потом оставшиеся в ринге мастифы совершили ещё один круг почёта со своими хэндл ерами и застыли в ожидании вердикта эксперта. Гленда Макмиллан, не желая затягивать паузу и выдерживать интригу, быстрыми жестами распределила первые пять мест. Первым в своей породе стал Лорд Генри. Аня просто захлебнулась счастьем. В её сверкавших слезами глазах пронеслась вся прошлая жизнь, заполненная обидами и мусорными баками, и навсегда смылась из памяти этими счастливыми слезами. Вот что она теперь будет помнить всегда – первую медаль международной выставки, заслуженную её собакой. Её мастифом. Её Лордом Генри!

И наплевать, что главный приз – автомобиль – получила голден-ретриверша Дива, чудо какая красивая и умная собака! Аня только порадовалась за неё и за её хозяев. Главное, что она добилась своего, и её мальчик, её мастиф, признан самым лучшим. Жаль только, что мама не видела, как им вручали их медаль. И ещё очень жаль, что рядом нет доброй Кенги. Хотя, кто знает, может, она как раз сегодня отпросилась из собачьего рая и незримо витала над Аней с Лордом. Белую ночь после выставки чемпионы провели на работе в ночной палатке, куда к ним пришли Инна и Вера, чтобы обмыть первую медаль Лорда.

Выставка прошла, свободного времени, вроде как, стало больше. Но всё время Ани по-прежнему уходит на Лорда и помощь собачникам. Рана в сердце, оставшаяся от Вовка, зарастает слишком медленно и болезненно, поэтому Аня старается загрузить себя как можно больше чужими проблемами, пусть даже и собачьими. Бабки на скамейках у парадных, завидя её с Лордом, начинают шептаться о её недоступной и непонятной им личной жизни.

– Девка молодая, а с парнями не гуляет, только с собаками своими. Может, она того?

– Чего того?

– Ну как чего? Всё время ходит только со своим мастифом и как-то уж больно подозрительно жизнью довольна.

– И чего?

– Ничего! Ничего не понимаешь, что ли, дура старая?

Да пусть болтают старые кошёлки, путь зубоскалят. Ане не до них. Она, хоть и замотана, но рада и даже, наверное, счастлива. На себя обращает минимум внимания. Просто некогда. Какая там личная жизнь, днём – сплошные собаки. После выставки все хотят щенков от Лорда, но Аня решила подождать ещё полгода. Слишком молод ещё Лорд. А ещё все хотят, чтобы Аня занималась их собаками, – лечила, спасала, дрессировала, готовила к выставке. Целыми днями – собаки! А ночью – рутинная работа. Странно, но Аня, несмотря на бешеный темп жизни, поправилась, округлилась. Сиськи наконец-то выросли совершенно, кстати, некстати. Грешит на сникерсы и йогурты.

Постоянно звонит беспокойная мама и почему-то не радуется ни чемпионству Лорда, ни другим собачьим достижениям Ани. Опять ставит ей в пример Женю. Ну сколько можно? В результате Аня с мамой окончательно разругались.

Ближе к осени Аня помогает счастливо разрешиться от бремени проблемной сучке хаски, и её начинают чуть ли не каждый день таскать на собачьи роды. Она считается лучшей собачьей повитухой в городе. Её присутствие теперь для хозяев – хорошая примета. По доброте душевной она никому не отказывает, хотя сама чувствует себя последнее время неважно. Очень устаёт. Очень. Тяжело ходить, часто тошнит. Менструации пропали давным-давно. Неужели накаркала маманя? Не хочет об этом думать. К врачам не обращается. А зачем? Она сама врач. Гонит тревожные мысли. Заедает их йогуртами и сникерсами. Иногда селёдкой для разнообразия. Растёт живот. Видимо, от неправильного питания и режима. От тех же шоколадок. А от чего ещё? Стала носить платья, сарафаны и всяческие мешкообразные плащи-пальто, скрывающие растущее пузо. Нужно отдохнуть, но некогда. Всё время нужно кому-нибудь помочь: вылечить, проконсультировать, принять роды, пристроить щенков. Не до собственного живота Ане.

Осенью к ларьку добавляется вечерняя халтура – торговля астраханскими арбузами. Лорд охраняет – Аня торгует. Холодным и тёмным ноябрьским вечером, подняв тяжёлый арбуз на весы, тяжело охнув, Аня экстренно разрешается семимесячным мальчиком. Прямо на улице, среди арбузов, на глазах обалдевших покупателей достаёт младенца из мокрых горячих шерстяных рейтузов. Буквально доползя до тёплого ларька на коленях, Аня самолично перерезает пуповину ножом для арбузов. Верный, всё понимающий Лорд следует за ней. В его стае прибавление. Он рад и горд. Изумлённая Аня держит на дрожащих руках кричащего новорожденного и плачет. Малыш так прекрасен! Лорд лижет руки хозяйки, немножко его волшебного языка достаётся и малышу. Аня заворачивает ребёнка в свой (когда-то мамин) серый пуховый дворницкий платок, неуверенно подносит к освобождённой груди. Младенец тут же присасывается к набухшему соску и замолкает. Аня успокаивается, на неё снисходит уверенность в том, что всё происходящее с ней – правильно. Лорд, вздыхая, ложится у входа в ларёк. Аня садится на пол, наваливаясь спиной на могучего пса, и, прижимая к груди сопящего младенца, моментально засыпает от стресса.

Пожилая врач «скорой помощи», через полчаса приехавшая на вызов (добрые люди из телефона-автомата позвонили), с трудом пробивается к ней в ларёк через рычащего Лорда и обкладывает роженицу матюгами.

– Как же можно так безответственно к себе относиться? Ну кто тебя, дуру с пузом, на арбузы-то поставил? А мальчик-то хорошенький, хоть и недоношенный. На вид семимесячный! В семь месяцев лучше родить, чем в восемь. Отец-то есть или очередная безотцовщина? Совсем вы, девки, с ума посходили! Куда тебе ребёнка, ты ж сама ещё дитя неразумное! Небось в «Дом ребёнка» сдашь?

– Вы что? Да никогда! Это же мой сын! Ванечка! И никто нам больше не нужен! А ещё у нас собака есть. Смотри, Ванечка, какой у нас с тобой Лорд Генри есть!

– Я ж говорю – девки с ума посходили. Собирайся, поедешь с нами.

Ехать в роддом Аня отказывается. А зачем? Она ведь уже родила и теперь сама со всем справится. Уж чего-чего, а принимать роды и растить щенков она умеет. Да и Лорда с другими собаками не на кого оставить. Так и заживут они теперь: Аня, Ваня, Лорд Генри и свора щенков разномастных.

Как-то сразу про Ваню узнаёт баба Настя. Наверняка завела в прошлый приезд шпионов среди соседей. Сама не приехала, а Алле нажаловалась. Алла в шоке, но винит во всём себя. Она тоже беременна, собирается родить Михаелю сына. А тут такие новости. Алла срочно высылает дочке матпомощь. Звонит, извиняется, обещает забрать Аньку с Ваней и даже с Лордом в ближайшее время в Швейцарию. Мать с дочкой мирятся и признаются друг другу в вечной любви.

Через месяц Михаель и Алла погибают в автокатастрофе. У спортивного автомобиля Михаеля неожиданно отказывают тормоза, и он улетает в пропасть с горной трассы. О несчастье Ане сообщает по телефону баба Настя, которая летит в Швейцарию на похороны. Ей оплатили дорогу и проживание родители Михаеля. Ане тоже готовы оплатить, но у неё нет загранпаспорта и месячный ребёнок на руках, который всё время болеет и орёт. От горя у Ани пропадает молоко. Она страшно худеет, просто чернеет от переживаний, но Ванечку выхаживает. Очень помогает Лорд. В основном морально. Ваня набирает вес, поправляется и растёт бодрым и здоровеньким. Ползает по ковру, играет со щенками.

Через полгода из Швейцарии возвращается баба Настя. В дом не заходит – боится Лорда. Аня – с коляской – идёт гулять с бабой Настей, заперев Лорда дома. На улице прекрасный солнечный июньский день. Бабка гордо выступает вся в модном европейском тряпье, ни о каком трауре и речи нет. Но, рассказывая о похоронах дочери, искренне плачет. Аня плачет вместе с ней. Выплакавшись, баба Настя передаёт ей крестик от Аллы и просит покрестить Ванечку, говорит, что мама очень этого хотела. Потом дарит Ане своё золотое обручальное колечко, говорит, что оно принесёт ей удачу. А ей уже принесло. Настя уезжает в Швейцарию на ПМЖ, где нашла себе замечательного старичка-мужа. Нашла прямо на похоронах дочери.

Уже прощаясь, баба Настя, словно опомнившись, говорит Ане:

– Слушай, Анька, ты на мать зла-то не держи. Это, я так думаю, Михаеля инициатива была. Алла знать ничего не знала. Не собиралась дочурочка помирать – ребёнка ему носила. А он – немец пунктуальный – всегда ко всему готовился заранее. И Женьку полюбил, как родную. Если не больше. Пылинки с неё сдувал. Подарки дорогие дарил. Колледж ей лучший подбирал.

– Ба, ты о чём? Не пойму никак.

– Да про наследство, конечно же. Про завещание треклятое.

– Про какое ещё завещание?

– Вот ты, простая душа, бессребреница! Ей богу, собаконутая ты, Анька! Михаель-то Алкин реальным богачом был. Неужели ты о наследстве даже не думала? Если б завещания не нашли, то тебе с Женькой всё в равных долях бы причиталось. Но Михаель, оказывается, успел завещание с нотариусом составить и по нему всё Женьке отписал. Всё до копеечки. Поняла? Вот тебе Женька передала тут на Ванечку. Держи.

У возмущённой Ани перехватывает дыхание. Она резко разворачивает коляску в сторону дома.

– Это что ещё за деньги? Забери немедленно. Мне от неё ничего не нужно.

– Дура. Это не тебе – сыну. Чтоб на ноги поставила своего недоношенного. Десять тысяч швейцарских франков! Целое состояние.

– Возьми себе. Я и без них справлюсь. Тебе они в Швейцарии нужнее.

– Ну и ладно, – не заставляет себя долго уговаривать баба Настя. – Свои мозги в твою башку собачью не переставишь. Ты мне только бумажку подпиши, что ты от денег добровольно отказываешься. Я-то, твой характер зная, уже заранее такую бумажку на немецком составила. Вот и ручка у меня с собой. На-ка, подпиши, чтоб на меня не думали, что я тебе их не возила.

Аня, не читая, подмахивает протянутую ей бумажку. Глаза её зло сужены, руки впились в ручку коляски. Аня спешит к дому, ускоряя шаг.

– Вот и ладно. Ну и дура же ты, Анька! – заторопилась-засобиралась баба Настя. – Я, как устроюсь, напишу тебе или позвоню. Приедете с Ванюшей к бабке в Альпы в гости-то?

– А чего ж не приехать-то? Конечно, приедем. Правда, Ванечка?

Бабка крепко обняла внучку и в очередной раз исчезла из её жизни. Ни письма, ни звонка Аня от неё не дождалась.