Текст книги "Вечер в городе соблазнов"

Автор книги: Антон Леонтьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Кто знает, может, Виктора в самом деле убила... фотомодель, – предположил Михаил. – А все остальное – не более чем неудачное стечение обстоятельств...

– Ты сам-то веришь своим словам, Миша? – поинтересовалась Лариса. – Ты ведь у нас учился на математическом. Какова вероятность столь небывалых, жутких совпадений? Один к минус бесконечности? В общем, нечего ходить вокруг и около – кто-то узнал о нашем Староникольском союзе и о том событии, которое легло в его основу. И решил использовать свое открытие в собственных целях!

– Это невозможно! – в один голос воскликнули трое мужчин. – Тридцать лет никто ни о чем не подозревал, так почему же именно сейчас...

– О той истории все давно забыли! – сказал Игорь.

Михаил добавил:

– И ведь был суд. Виновного нашли и расстреляли.

Дмитрий заявил:

– И мы сами практически ничего не помним...

– О, вы, может быть, и не помните ни о чем! – заявила со странной улыбкой Лариса. – А вот я очень хорошо помню. В тот день, четвертого августа...

– Давай обойдемся без экскурса в прошлое! – отрезал Игорь, нервно поглаживая усы. – То, что ты у нас особа с талантом в области криминологии, всем хорошо известно! Но что нам делать?

Лариса выпустила в потолок струйку дыма.

– Благодарю за комплимент, Миша! Итак, факт под номером один – каждый из нас получил послания от неизвестного, и в них идет речь о Староникольском союзе, нашем тайном детище. Факт номер два: в посланиях содержатся наши имена, причем кем-то перечеркнутые. Выглядит угрожающе, не так ли? Факт третий: всего через несколько недель после получения первого из посланий один из наших друзей и постоянных членов Староникольского союза, Виктор Геннадьевич Максюта, был жестоко убит. Наверное, каждый в курсе, как именно он был убит, но все же напомню – ему перерезали горло. И это, с вашего позволения, уже факт номер четыре.

– Сразу видно преуспевающую писательницу детективных романов! – съязвил Михаил. – Но что нам дадут перечисленные тобой факты?

– Имя того, кто за нами охотится, – тонко улыбнулась Лариса. – Скажу честно – я боюсь. Но страх – вполне нормальное чувство, которого нечего стыдиться. Только вы, мужики, делаете вид, что ничего не боитесь. А мне моя жизнь очень дорога.

– Оставь философские рассуждения для своих опусов! – выкрикнул Игорь. – Можно подумать, что мы, в отличие от тебя, хотим умереть... Что за глупости, Лариса? Нечего долго чикаться с принятием постановления – мы должны узнать, кто нас терроризирует, и...

Он замялся, а Дмитрий закончил фразу за него:

– И ликвидировать этого человека. Или этих людей. Другого ведь не остается? Так что ставлю вопрос на голосование!

«За» проголосовали все присутствующие. И с некоторым облегчением вздохнули.

– Остается только узнать, кто же посылает письма и кто убил Витю, – произнес Михаил. – Но я представить себе не могу, кто мог выйти на нас. Такое попросту невозможно! Мы тогда так хорошо замели следы...

– Видимо, слишком хорошо, – многозначительно усмехнулась Лариса. – Такое бывает сплошь и рядом – думаешь, что избавился ото всех улик, а потом натыкаешься на главную улику, которая валяется на самом видном месте. Но в данном случае мы должны отталкиваться не от того, кто может являться убийцей, а от того, кто желал бы стать убийцей!

– Что за чушь? – возмутился Игорь. – Кто это желает стать убийцей?

– Вот именно, Игорек, кто? – повторила вопрос Лариса и резким жестом потушила сигарету. – Не первый же попавшийся человек с улицы! Первому попавшемуся та древняя история ни о чем не говорит, у него нет причин убивать нас. А происходящее очень смахивает на месть. Да, на обыкновенную дешевую месть!

Мужчины переглянулись, и Дмитрий сказал:

– Но кто может мстить? Ведь никого не осталось...

– Ты уверен, Димусик? – спросила Лариса. – Никогда не говори «никогда»! Кто-то обязательно да окажется в курсе. В конце концов, произошло двойное убийство!

– Это было не убийство, а несчастный случай... – яростно заговорил Михаил, но Лариса насмешливо перебила его:

– Но если имел место несчастный случай, почему тогда суд вынес обвинительный приговор? Причем не просто обвинительный, а расстрельный! А ведь на скамье подсудимых вместо того бедолаги могли оказаться мы. Должны были оказаться!

Мужчины зашумели, а Дмитрий вскричал:

– Лора, на сей раз ты перешла все дозволенные границы! И вообще, мы собрались здесь не для того, чтобы ворошить прошлое! Нам надо защитить свое будущее!

– Ты прав, Димусик, – неожиданно легко согласилась женщина. – И тебе, звезде телевидения, ведь ой как необходимо светлое будущее. Но в жизни часто получается, что настоящее и будущее, хочешь ты того или не хочешь, определяется прошлым. И тот случай, похоже, из подобных.

– Нам надо напасть на след автора писем, причем как можно быстрее! – сказал нервно Игорь. – Наверное, следует нам нанять детектива...

– Только не это! – простонал Михаил. – Ни о каком детективе не может быть и речи! Никого чужого нельзя привлекать!

Лариса кивнула.

– Да, Миша, ты прав, как всегда. Поэтому я приняла решение – отправлюсь в Староникольск и все сама выясню. След тянется именно оттуда, я не сомневаюсь.

– Ты отправишься в Староникольск? – Мужчины с ужасом воззрились на единственную женщину за столом. – Поездка туда подобна самоубийству! Если аноним затаился там...

– То он испугается, что нам и на руку, – ответила Лариса. – Мы не должны играть по его правилам, мы должны диктовать ему свои условия. Если наш противник засел в Староникольске, то мой визит нагонит на него страху. Потому что я намерена найти ублюдка и...

Она сжала в кулак свои тонкие белые пальцы с длинными кроваво-красными ногтями. И каждый из мужчин подумал: если кто-то и является самым кровожадным и беспощадным из них, так точно Лариса!

– Уверена, что на своей территории он меня тронуть не посмеет, – продолжила женщина. – Потому что серийные убийцы, а мы имеем дело с одним из серийных убийц, никогда не убивают на своей территории. Это их дом, их крепость, их мир! Я же посмею вторгнуться в этот мир и перевернуть его вверх дном!

– А что делать нам? – несколько беспомощно спросил Дмитрий, на что Лариса откликнулась с чарующей улыбкой:

– Дожидаться моего возвращения и перестать бояться. На сем экстренное заседание Староникольского союза объявляется закрытым!

Арина

В путь мы отправились под вечер – Пташук раздобыл новое средство передвижения, какую-то развалюху-фургон ярко-зеленого цвета. Я настаивала на том, чтобы он выбрал автомобиль незаметной расцветки, но Денис был уверен, что именно на такой никто не обратит внимания. Странная логика! Одно слово – мужчина…

Пришлось потрудиться над изменением своей внешности. Но ведь так жалко портить красоту! Я напялила парик, покрыла лицо толстенным слоем косметики и облачилась в страшное платье, раздобытое Пташуком невесть где (оставалось только надеяться, что оно – не забытое облачение одной из его подружек). В итоге из зеркала на меня пялилась особа неопределенных лет с длинным унылым носом и небольшими усиками на верхней губе. Узнать в ней Арину Винокурофф было решительно невозможно. И все же Пташук заявил, что мой рост может меня выдать.

– Вы что, господин частный детектив, предлагаете укоротить мне ноги? – язвительно спросила я, а Пташук презентовал мне кресло на колесиках. От меня снова требовали, чтобы я разыгрывала больную Альцгеймером постоялицу отеля!

Первым, что попалось мне на глаза при въезде в княжество (таможенные и пограничные проверки отменили несколько лет назад), были выставленные в газетной лавке бульварные издания с моей собственной физиономией. Заголовки отличались примитивным слогом и гласили примерно следующее: «Куда делась убийца двух человек, топ-модель Арина Винокурофф?» Я потребовала от Пташука, чтобы он купил мне несколько изданий, и принялась их изучать. Ни у кого не оставалось сомнений в том, что именно я перерезала горло Вите и Эстефании! Предполагалось, что я уже бежала в Южную Америку, где у меня имелась огромная плантация на необъятных просторах Бразилии (последнее стало для меня открытием). Говорилось, что вроде бы меня видели в Париже, Москве, Токио и Йоханнесбурге, причем в один и тот же день, с промежутком всего в несколько часов. Оказывается, я, как НЛО, могу перемещаться с поразительной скоростью! И свидетели могут наблюдать меня в разных частях света! Успокаивало только то, что никто не видел меня в Италии.

Хуже всего было интервью с моими родителями – они ничего не пожелали говорить, но это не помешало журналюгам дать заголовок: «Родители топ-модели – убийцы шокированы!» Зато вылила на меня ушат грязи Вика, та самая моя школьная подружка, которая до сих пор не могла смириться с тем, что я стала моделью и добилась популярности, а она – нет. Вика с радостью поведала репортерам, какая я подлая, мерзкая и двуличная. Как же люди завистливы к чужому успеху! Еще больше, чем к чужому богатству.

Времени на изучение всей лживой прессы у меня не было – мы уже подъехали к отелю «Фонтенбло». По Интернету, еще до того, как мы покинули благословенную Италию, Пташук заказал там номер – один из самых дорогих, расположенный на одном этаже с моим президентским люксом. К счастью, Таечка наизусть помнила номер одной из кредитных карточек своей мамаши, что существенно облегчило нам задачу.

Пташук, сославшись на то, что кто-то должен все время находиться за рулем фургона, избежал участия в операции, и пришлось нам, женщинам, взвалить на свои слабые плечи непосильную ношу.

Меня, прикрытую пледом, с ужасным чепцом на голове, придававшим мне поразительное сходство с Графиней из «Пиковой дамы», вытащили из фургона – я сидела в кресле-каталке и держала в руках сучковатую трость. Таечка облачилась в премилую медицинскую форму, и мне показалось, что глаза у Пташука блеснули – дочка олигарха выглядела в этом облачении весьма аппетитно.

Таечку никто не разыскивал, газеты ее фотографий не печатали, так что опасаться ей было нечего. А вот у меня, когда мы въехали в величественный холл отеля, сердце колотилось как бешеное. Таечка на ужасном французском с английским акцентом объявила:

– Ее высочество герцогиня Уэстмондорская!

Постояльцев с титулами в «Фонтенбло» просто обожали. Тотчас появился сам директор – он попытался облобызать мою руку и стал уверять, что мы встречались с ним лет десять назад на каком-то благотворительном вечере.

Таечка ловко разрулила ситуацию, заметив, что ее высочество, то есть я, страдаю тяжелой формой болезни Альцгеймера и практически ничего и никого не помню. Я же, пользуясь случаем, огрела директора по спине тростью и прошамкала:

– Это он, да, он лишил меня чести в 1927 году! Держите насильника!

Директор быстренько ретировался, а мы направились к лифту. Багаж, как было сказано, прибудет позднее – отсутствие кофров и чемоданов при герцогине могло вызвать подозрение, но мы же не собирались долго задерживаться в «Фонтенбло».

Заказанный номер прилегал к президентскому люксу (и стоил соответствующе). Едва двери за нами закрылись, я вскочила из кресла, скинула облачение немощной герцогини и вышла на балкон. Таечка последовала за мной.

В преодолении препятствий мы с ней уже поднаторели – стоит только вспомнить, как удирали вдвоем по балконам от Эстефании и ее родственничков. И все же у меня закружилась голова, когда я посмотрела вниз, – не хватало только сверзнуться на головы постояльцам, прогуливавшимся по террасе!

Но все обошлось, и мы благополучно перебрались в мой бывший номер (снаружи он, как я и предполагала, был опечатан полицией). Я осмотрелась и попыталась вспомнить, куда положила ключи от Витиной виллы. Вроде они были в сумочке, но в какой именно?

Пришлось повозиться, потроша содержимое дюжины ридикюлей. Ключи, как и полагается, обнаружились в последнем, на самом дне. Я выудила их, и мы направились в обратный путь. На этом наше кратковременное пребывание в отеле завершилось – больше там делать нам было нечего.

Пташук поджидал нас в фургоне, вокруг которого отчего-то толпились японские туристы с фотоаппаратами и камерами. Похоже, они приняли фургон за произведение скульптора-модерниста, а самого бородатого Пташука в идиотской панаме – за пресловутого творца оного шедевра.

– Говорила же вам, что фургон нас подведет! – гаркнула я, забираясь в кабину.

Поэтому от фургона нам пришлось избавиться – Пташук отогнал его на одну из стоянок, около музея океанографии. Через несколько дней его, конечно, отбуксируют на платную стоянку, потом начнут выяснять, кто же является владельцем, и выйдут на компанию по прокату автомобилей, где Пташук оставил поддельное удостоверение личности...

Мне пришлось таскать на себе одеяние так называемой герцогини – из нормальной одежды у Пташука, оказывается, ничего припасено не было. Я дулась и злилась, а в особенности неприятно мне было наблюдать, как Пташук и Таечка поглощают разноцветное мороженое за столиком одного из ресторанчиков. Я же, как и полагается особе моего возраста, сидела на скамейке и кормила голубей. Мне до слез стало обидно – вот этим и закончится моя карьера?

Наконец начало темнеть, и мы приняли решение отправиться к вилле олигарха. Она располагалась на искусственном мысе, вдававшемся в Средиземное море. Мы присоединились к туристам из Восточной Европы, которые осматривали достопримечательности Бертрана, и оказались в квартале шикарных особняков и обиталищ миллионеров да миллиардеров. Чем хорошо в старушке Европе, так это тем, что подобные места не огорожены колючей проволокой и не охраняются автоматчиками с немецкими овчарками.

Быстренько отпочковавшись от своих братьев-славян, которых больше занимали не шедевры архитектуры, а шикарные автомобили, мы свернули на тихую тенистую улочку, окаймленную с обеих сторон кипарисами. Ах, кипарис, символ смерти... А ведь нам предстояло навестить жилище моего бывшего и, увы, невесть кем – но уж точно не мной! – убитого любовника.

Виктор выбрал себе виллу побольше и попрезентабельнее – это была даже не вилла, а небольшой замок или средних размеров дворец. В Бертране, где некогда придерживались мнения, что если ты богат, то не следует выставлять свое богатство напоказ, в годы после крушения СССР все разительно изменилось. Теперь заброшенные участки покупали нувориши из Восточной Европы, Китая и Индии, сносили старинные виллы и возводили колоссальные «версали», «сан-суси» и прочие «эскориалы», которые тешили их самолюбие и полностью соответствовали их колхозному вкусу.

Как и мой номер в отеле, вилла Вити была опечатана. Но нас это не остановило. Раньше, как мне было доподлинно известно, у Вити работали видеокамеры, фиксировавшие каждого, кто пытался приблизиться к его жилищу, но по причине убийства хозяина все слуги получили бессрочный отпуск, а охрану распустили – ведь охранять стало попросту некого.

Я осторожно открыла витые ворота, отчаянно опасаясь, что раздастся сигнал тревоги или тотчас возникнут полицейские. Однако ничего подобного не произошло. Вилла, по сути, оказалась никому не нужна – тело владельца находилось у патологоанатома, а родственников у Вити, за исключением дочки Таечки, не имелось. Когда планировались похороны, было неизвестно.

Мы гуськом протиснулись в ворота (раскрывать их полностью мы не рискнули, не желая привлекать ненужное внимание) и оказались в парке. Растения здесь без должного ухода не успели еще завянуть или пожухнуть, однако я хозяйским глазом отметила надвигающиеся признаки запустения. Неужели в жизни всегда так – стоит миновать всего нескольким дням после кончины человека, как все, что было связано с ним, начинает приходить в упадок?

Дворец был неосвещен и походил на обиталище злых духов. На мгновение мне даже сделалось не по себе – кто знает, может, нас сейчас настигнет привидение, дух покойного Вити? Но при жизни мы были друзьями, так что ему незачем после смерти нападать на меня. И мы же пытаемся установить, кто его убил, покойный олигарх должен быть нам благодарен...

И снова мои мысли свернули на печальную тропку – если я еще и увижу Витю, так только в гробу, мертвым. Все-таки он был неплохим человеком, несмотря на все свои недостатки. А у кого, собственно, нет их, недостатков-то? Миллиарды же помогают рассматривать недостатки как достоинства...

И наконец мы оказались около особняка. Чуть дрожащей рукой я подбирала нужный ключ – вообще-то раньше дверь мне всегда открывал дворецкий, но теперь в особняке никого не было. Дверь бесшумно отворилась, и мы оказались в величественном холле.

Теперь нужно было в течение тридцати секунд отключить сигнализацию, иначе сработает тревога. Витя когда-то учил меня данной премудрости и настоятельно вбивал мне в голову код, но то ли от страха, то ли из-за того, что прошло слишком много времени, он из нее вылетел. Я тупо смотрела на мелькающие красные цифры, менявшиеся в порядке уменьшения: 22, 21, 20, 19...

Требовалось что-то срочно сделать, но я не знала, что именно. Я три раза ввела комбинацию из шести чисел, но это не возымело успеха – возможно, я ошиблась, а может быть, полиция сменила код доступа.

В тот момент, когда возникла цифра 4 и я уже думала, что нам надо немедленно уносить отсюда ноги, экран сигнализационного устройства внезапно погас. Я повертела головой и тихо спросила:

– А что случилось?

Пташук, переводя дыхание, ответил:

– Скорее всего, нам просто повезло. Такое случается раз в миллион лет!

Четыре секунды давно прошли, но воя сигнализации не последовало. Хотя кто знает, может, сигнал подается прямиком в полицию и сейчас сюда заявится кавалькада служителей закона?

Свет включать мы не стали, потому что его могли заметить соседи или полиция, постоянно совершавшая объезд квартала миллиардеров. Кабинет Вити располагался на третьем этаже, в северном крыле. Как же по-другому все выглядит в темноте!

И вот мы ступили на толстый ковер, устилавший пол кабинета. И только сейчас Таечка позволила себе вопрос:

– А как мы откроем сейф?

В самом деле, как? Я не обладала навыками медвежатника и взламывать сейфы не умела. Таечка, как я поняла, тоже не могла похвастаться знаниями в данной области. Мы обе уставились с надеждой на Пташука, и тот, снимая рюкзак, успокоил нас:

– Дамы, я, как частный детектив, должен уметь все. В том числе и вскрывать сейфы.

Мы с Таечкой расположились на уютном диване. Но предварительно спустили на окнах кабинета жалюзи, закрыли бархатные портьеры и только затем включили бра и торшеры.

Со стены на нас смотрел Витя – моложавый, улыбающийся и живой. У меня аж слезы навернулись на глаза! Таечка, как я отметила, тоже расчувствовалась – шмыгнула носом и отвела в сторону взгляд.

– Сейф находится за портретом, – сказала я уверенно. – Витя мне несколько раз показывал его, а также дарил...

То, что Витя дарил мне драгоценности, ранее принадлежавшие его жене, матери Таечки, я решила не говорить, а потому прикусила себе язык. Прекрасно помню, как он отодвигал портрет в сторону и открывал спрятанный за ним сейф при помощи длинной цифровой комбинации.

Каково же было наше удивление, когда мы обнаружили – никакого сейфа за портретом и в помине нет! Позади изображения Вити находилась стена, гладкая, обитая красным деревом, без каких бы то ни было признаков тайника. Я ошеломленно уставилась на стену и неуверенно произнесла:

– Но он должен быть здесь... Я же хорошо помню....

– Думаю, вы правы, – пришел мне на выручку Пташук. – Когда я был здесь, Виктор Геннадьевич доставал что-то из сейфа, и тот располагался именно за портретом. Не могу только понять, как же нам отодвинуть панель...

Ушло не меньше получаса на то, чтобы отыскать потайную кнопку, скрытую, как выяснилось, в подлокотнике величественного кресла, возвышавшегося у письменного стола. Деревянная панель с тихим шелестом отъехала в сторону, и перед нашими глазами предстала бетонная стена с вмонтированным в нее большим сейфом. Пташук удовлетворенно крякнул и потер руки:

– А теперь примемся за работу!

У каждого из нас были свои обязанности: Пташук занялся сейфом, а мы с Таечкой стали методично обшаривать письменный стол. Ничего занятного мы не нашли. Зато обнаружили фотоальбом – там имелись фотографии маленькой Таечки вместе с отцом и матерью. Дочка олигарха даже пустила слезу, рассматривая прелестные снимки, и мне пришлось ее утешать. А вот кто бы утешил меня?

Пташук же тем временем потел над сейфом. Отчего-то мне казалось, что он, как грабитель в фильме, вскроет его за пару минут. Но не тут-то было! Частный детектив пыхтел, несколько раз даже приглушенно выругался, но сейф оставался закрытым.

– Что, Денис Александрович, вам помочь? – спросила я ехидно. – Мы с просмотром бумаг в ящиках стола закончили и ничего полезного не нашли. А как у вас продвигаются дела?

Пташук не успел ничего ответить – в тот момент до нас донесся приглушенный стук, а потом и грохот. Так и есть, дух Вити явился с того света (интересно только, откуда именно, из рая или из ада?) и желает напугать нас, вторгшихся на его территорию без спроса. Я уже стала мучительно вспоминать слова молитвы, дабы отпугнуть привидение, как из коридора послышались мужские голоса.

Частный детектив нырнул под стол и прошелестел трагическим шепотом:

– В доме кто-то есть! Немедленно прячьтесь!

Ну надо же, какая трогательная забота о спутницах! Сначала сам нырнул под стол, а потом предупредил нас! И вообще, не требуется быть семи пядей во лбу, чтобы, слыша голоса, установить, что в особняке помимо нас находится кто-то еще!

А кстати, кто же тут может быть? Воры-домушники, решившие обчистить виллу покойного олигарха? Уж точно не туристы! Может, полицейские заглянули, чтобы проверить, все ли в порядке?

В последнее верилось с трудом. Мы с Таечкой затаились за диваном, и вдруг до меня дошло – свет-то в кабинете не погасили! Если сейчас сюда войдут визитеры, кем бы они ни были, сразу поймут: в кабинете кто-то есть... Что за напасть!

Превозмогая страх, я покинула убежище. Подбежала к двери, щелкнула общим выключателем, и свет погас. В тот же момент дверь кабинета распахнулась, и я замерла у стены. Вот ведь невезуха!

Дверь едва не ударила меня по лицу, я вжалась в стенку, опасаясь, что незваных гостей более всего привлечет стук моего сердца, который, казалось, разносился по всему Лазурному Берегу.

– Вот его кабинет! – услышала я мужской голос, показавшийся мне знакомым. Другой, густой, голос ответил:

– Сам вижу, что его кабинет. Ну-ка, включите свет!

Обладателя густого голоса я узнала мгновенно – это был тот самый мучитель, который пропускал электричество через мой хлипкий организм! И он, я была уверена, с большим удовольствием начнет снова пытать меня, если у него появится такая возможность. Возможность же имелась – я находилась в каком-то метре от ужасного садиста и его подчиненных! Стоит кому-то протянуть руку, чтобы включить свет... О последствиях даже страшно было подумать.

Однако босс внезапно передумал:

– Впрочем, не надо света, а то еще привлечем внимание соседей или полиции. Где фонарь?

Яркий луч уперся в стену с портретом Вити. Хорошо, что Пташук до того, как залезть под стол, успел скрыть сейф панелью.

– Сейф должен быть здесь, как подтвердил нам архитектор... – произнес еще один подчиненный садиста, и я решительно не хотела знать, каким именно образом они добыли подобные конфиденциальные сведения из архитектора.

– Ну, приступайте! – распорядился густой голос. – Документов на предприятия в Москве нет, значит, они находятся в Бертране.

Ага, им требуются документы на Витины предприятия! Для того чтобы провернуть с ними какую-то аферу! А что мы могли поделать – только затаиться и молчать... Потому что эти типы, как мне довелось узнать, не церемонятся ни с кем!

Последующие минуты показались мне жестокой пыткой. Хотя, надо признать, было гораздо лучше находиться за дверью и дрожать, чем сидеть на стуле и чувствовать, как по твоему телу пробегает очередной электрический разряд.

– Так, модель новая, однако замок не самый надежный, – раздался голос одного из типов, и тут по кабинету прокатился чих.

– Будьте здоровы, босс! – елейным голоском пожелал кто-то, на что главный из моих мучителей заметил:

– Это же не я чихнул!

– И не я, – удивленно произнес один из подчиненных.

Другой торопливо добавил:

– И не я тоже.

Ну вот, приехали! Кто же из двух идиотов, Пташук или Таечка, чихнул, выдав себя таким незамысловатым образом?

– Ладно, работайте! – заявил босс. – И поживее!

Чувствуя, что у меня отлегло от сердца, я осторожно, по стеночке, съехала вниз. Когда все закончится – если вообще закончится! – я устрою такой нагоняй Пташуку и Таечке... Они что, не могли зажать рот рукой или перебороть желание чихнуть? Хотя от этого, говорят, может лопнуть какой-то важный кровеносный сосуд в мозгу и случиться инсульт... Ну, на сей счет касательно Пташука и Таечки я могла быть спокойна – ни у него, ни у нее головного мозга не имелось вовсе, только вегетативная нервная система в зачаточном состоянии!

Я в блаженстве вытянула ноги, успевшие затечь от неудобной позы и страха. Закрыла глаза, повела носом и – совершенно неожиданно для себя чихнула три раза подряд. Ну надо же, какая, оказывается, заразная напасть эта чихательная лихорадка! Моя бабушка по материнской линии, царство ей небесное, могла чихать без остановки много-много раз подряд – ее рекорд был сорок два раза. И я, к сожалению, пошла в нее. Ах, если бы я унаследовала от бабушки что-нибудь другое! Так нет же, дурацкую тягу к чиханию без остановки…

Спецслужбисты полностью приостановили работу. Я заметила, как заколыхался свет фонаря, и чей-то голос проскрипел:

– Босс, а мы ведь здесь не одни!

Ну вот, доигралась. Вернее, дочихалась. И что теперь сделают с нами? Одно ясно – ничего хорошего! И никто, абсолютно никто не сможет нам помочь! На Пташука надежды нет – бородач явно весьма труслив и далеко не в самой спортивной форме. А значит...

Что сие значит, мне даже не хотелось представлять! Безжалостные спецслужбисты разыскивают нас, и лучшее, на что можно рассчитывать, так прямо сразу оказаться на ферме старого Марчелло и познакомиться с его свинками.

Свет погас, и босс сурово произнес:

– А ну, выходите поодиночке! Учтите, это ваш последний шанс, потому что если сами не сдадитесь и нам придется вас искать, то пощады не будет!

Пощады не будет в любом случае, знала я. Все рассказы про благородные спецслужбы – ерунда на постном масле. Да уж, рыцари без страха и упрека… радетели за человеческое счастье в белых перчатках... Меня передернуло от отвращения. И от жалости к самой себе. И кто теперь обо мне позаботится...

– Вот, смотрите, босс, наша старая знакомая! – раздался голос.

Снова вспыхнул свет, и я увидела извивающуюся Таечку – один из типов держал ее за волосы. Босс стоял ко мне спиной, и я не могла разглядеть его лица.

– Отпустите, пожалуйста, мне очень больно! – простонала Таечка.

Босс с угрозой заметил:

– И может быть еще больнее! Вот, оказывается, ты где! А госпожа Винокурова тоже здесь? Небось спряталась в олигархическом сортире? Эй, фотомодель, выходи! Мы с тобой еще не все обсудили!

– Ну до чего настырные бабы... – констатировал один из помощников главаря. – Впрочем, бабы всегда настырные. За ними нужен глаз да глаз!

– И что вы здесь делаете, Таисия Викторовна Максюта? – спросил вкрадчиво босс.

Таечка смело ответила:

– Разве вы забыли? Это дом моего отца! И я имею полное право находиться в нем! Потому что я – его единственная наследница! А вот что вы здесь делаете? Я немедленно приказываю вам покинуть мой особняк!

– Ого! – изумился босс. – Кто бы мог подумать, что в этой пигалице так много энергии! Ну, говори, где прячется Винокурова?!

Теперь босс схватил Таечку за волосы. Я закрыла глаза, не желая смотреть, как он издевается над несчастной. Самое время выйти и положить конец ее мучениям, но ведь тогда я попаду в плен к садистам... Ах, Таечка, мне очень жаль тебя, но себя мне жаль еще больше!

– Я здесь одна! – выкрикнула Таечка. И в тот же момент раздался приглушенный голос:

– Уберите от нее лапы, мерзавец!

На сцене появился еще один персонаж трагикомедии – господин Пташук собственной персоной. Он пришел на выручку свой Таечке. Что ж, благородно, вне всяких сомнений, но еще – гораздо более глупо. Того же мнения придерживался и босс, который вскричал:

– О, какие люди! Вас я не имею чести знать, но, уверен, мы получим обоюдное удовольствие от общения! Вы же и есть тот самый гад, который вывел из строя двух моих людей и помог сбежать двум дамам, приговоренным мною к смерти?

Разлепив веки, я увидела Пташука в коленопреклоненной позе – один из типов заламывал ему руку, а частный детектив кряхтел, как столетний дед. Вот к чему приводит благородство, помноженное на безрассудство! Вместо того чтобы притаиться и дожидаться возможности исподтишка напасть на негодяев-садистов, Пташук вылез из своего убежища с идиотским требованием отпустить Таечку. И к чему привел его порыв? Только к тому, что теперь и он оказался в руках спецслужбистов! Нет, решительно у мужчин совершенно нет мозгов!

– Значит, сегодня вы решили обойтись без компании вашей супермодельки? – спросил босс, ударяя Пташука в живот. – Ну, говори правду, ты, жалкое отродье! Она здесь?

На выручку мне пришла Таечка, заявившая:

– Арина нас бросила, она... Она поехала в Рим... да, в Рим... Во всяком случае, так нам сказала... У нее там имеется знакомый модельер или кто-то в таком роде... У него она и спрячется...

– Ага, русская красавица сбежала? – заметил удовлетворенно босс. – Ну, ничего другого я от безголовой мартышки и не ожидал!

Он что, меня называет безголовой мартышкой? Нет, вы только подумайте! Не ожидал, видите ли, от меня ничего другого! Получается, для всех я – воплощение себялюбия и праздности?

Ну ладно, придется соответствовать этому клише. Я осторожно выползла из-за двери и потихоньку, на карачках, направилась к выходу. Да, я трусливая, жадная и эгоистичная. В общем, человек человеком. А чего они от меня хотят? Чтобы я тоже бросилась грудью на амбразуру, желая защитить двух своих... двух своих друзей?

Да нет же, ни Таечка, ни тем более Пташук мне вовсе не друзья. А так, сопровождающие лица... свита... никчемные личности... Какая мне разница, что с ними произойдет? У меня и так предостаточно неприятностей, хватит и того, что подозревают в убийствах!

Поэтому, стараясь заглушить тонкие возражения своей совести, я выползла, никем не замеченная, из кабинета в коридор. Как же все просто! Пташук и Таечка останутся в руках злодеев, и даже если несчастные под пытками сознаются, что я тоже была на вилле Вити, к тому времени, когда спецслужбисты ринутся за мной в погоню, я буду далеко отсюда. Надо сматывать удочки как можно быстрее! Прочь из Бертрана куда глаза глядят! Затаюсь в провинциальном отеле где-нибудь в Шварцвальде или Лигурии, запрусь в комнате, накроюсь одеялом и попытаюсь заснуть... И забыть обо всем, что со мной произошло…