Текст книги "Вендетта. День первый"

Автор книги: Антон Леонтьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Едва Настя оказалась на заднем сиденье, как один из мужчин произнес в рацию:

– Объект принят, едем обратно.

«Объект» – это он о ней! И что Элеоноре от нее потребовалось? Насте вдруг пришло в голову – а если та заявит, что потеряла в салоне еще пару украшений? И здоровенные парни начнут выбивать из нее признательные показания? Или Элеонора скажет, что в браслете не хватает нескольких камней?

Полная дурных предчувствий, Настя смотрела на мелькающий за тонированными стеклами городской пейзаж.

Элеонора обитала на вилле, расположенной на берегу Финского залива. Распахнулись чугунные ворота, и джип въехал на территорию небольшого поместья.

* * *

Автомобиль остановился около лестницы, дверь распахнулась, и Настя ступила на дорожку из гравия. Охранники передали ее на руки пожилой некрасивой женщине в черном костюме. Та, окинув Настю критическим взглядом, произнесла хорошо поставленным голосом:

– Вы и есть Анастасия из мехового салона? Прошу следовать за мной!

Они прошли в монументальный холл, а оттуда на лифте поднялись наверх. Настя оказалась в сказке – стены были задрапированы розовым и золотистым шелком, через каждые два шага попадались мраморные статуи, с потолка свешивались огромные хрустальные люстры.

Миновав несколько помещений, дама доставила Настю в огромный овальный будуар, обставленный в пышном и прихотливом стиле рококо. Несмотря на то что было около часа дня, Элеонора, облаченная в легкий пеньюар, сидела перед гигантским зеркалом и расчесывала золотым гребнем распущенные волосы.

– Элеонора Николаевна, Анастасия из мехового салона доставлена, – почтительно доложила дама, видимо, секретарша или пресс-секретарь.

Актриса, взглянув на Настю в зеркало, томно произнесла:

– Можешь идти, Тома. Ах, и не забудь приказать напустить мне ванну. Температура – двадцать девять с половиной градусов. И никакой лаванды, у меня от нее жуткая мигрень. Только жасмин и фиалки! И подай туда сок – ананасовый. Хотя нет, грейпфрутовый.

Тома склонила голову:

– Конечно, Элеонора Николаевна, все будет исполнено. Когда вы соизволите принять ванну?

Актриса швырнула гребень на туалетный столик со словами:

– Это что, допрос? Когда тут разберусь, тогда и приму ванну! Неужели так сложно понять?

Тома, ничего не ответив, удалилась. Элеонора тяжко вздохнула:

– Господи, человеческая тупость выводит меня из равновесия. Хотя мой тренер по психоэнергетике говорит, что я не должна позволять провоцировать себя всяким дурам. Но ведь с таким персоналом с ума сойдешь! Они элементарных вещей не могут делать!

Настя подумала, что иметь такую хозяйку, как Элеонора Верба, трагично. Ее прислуге наверняка приходится несладко.

– Подойди сюда! – приказала Элеонора.

Настя послушно приблизилась к зеркалу.

– Не так близко! – наморщила точеный носик хозяйка. – Господи, чем от тебя разит? Потом, что ли? Да нет, еще хуже – дешевыми духами! Брр, отойди!

Настя отошла, насупившись. Нет у нее никакого пота, она два раза в день принимает душ! И дешевыми духами не пользуется!

– Значит, тебя зовут Настей? – спросила Элеонора, рассматривая девушку в зеркало. – Ну, чего ты так далеко встала? Я же сказала – подойди ко мне!

Да, Верба была еще та штучка.

Настя с опаской сделала пару шагов к капризной актрисе. Та на что-то нажала, и в лицо Насте вдруг ударил нестерпимо яркий свет.

– Так-так... – разглядывая ее, протянула Элеонора. – Плохая кожа, фигуры нет, только кости и кожа, волосы в перхоти...

Настя не знала, как реагировать на подобный бесцеремонный комментарий.

– Зато честная! – выключив источник света, заявила внезапно Элеонора. – Вернула мне браслет, хотя могла бы и не говорить никому ничего. У меня таких побрякушек знаешь сколько? Ну-ка, расскажи о себе. Тебе уже за тридцать, ведь так?

– Двадцать четыре, – ответила Настя.

Элеонора неприятно рассмеялась:

– Двадцать четыре? Это мне, милочка, двадцать четыре. Я что, не разбираюсь в подобных вещах? Кем работаешь в салоне?

Настя все честно рассказала, не понимая, для чего Элеонора пожелала видеть ее. Шубы возвращать не желает, но и новые приобретать тоже не спешит.

– Сколько тебе платит Лиза? Ах, так мало? Ну, понимаю! Однако не надейся получать у меня больше!

– У вас? – проронила Настя, а Элеонора, снова взяв гребень и начав расчесывать волосы, добавила:

– Ты что, такая тупая? Ах, ну да, я же не сказала тебе еще... Мне нужна новая горничная, расторопная и, что важнее всего, честная. А то предыдущая...

На лбу актрисы собрались морщинки.

– Предыдущая оказалась последней шлюхой. Легла под Игорька! Пришлось немедленно избавиться от этой твари. Но с тобой мне подобное не грозит – ты же такая страшная, Настя! Да и не во вкусе Игорька вовсе.

Настя поняла, что Элеонора ведет речь о своем могущественном любовнике.

– Я очень признательна вам, Элеонора Николаевна, но должна ответить отказом, – сказала девушка. Зачем ей менять шило на мыло и переходить в прислуги к сумасбродной особе?

Верба ударила гребнем по туалетному столику.

– Ты, видимо, что-то не так поняла, Настя! Я не предлагаю тебе место горничной, я хочу, чтобы стала моей горничной. А все, чего я хочу, немедленно исполняется! Ты уже зачислена в штат.

– Но... – попыталась возразить девушка.

Однако Элеонора нажала кнопку электрического звонка, и несколько секунд спустя появилась та же женщина в черном костюме.

– Тома, ты такая копуша, вечно тебя ждать приходится! – прикрикнула на нее актриса. – И за что вы только деньги получаете, негодяи? Так вот слушай: Настя будет отныне работать здесь, новой горничной. Проследи, чтобы она получила униформу. А также за тем, чтобы мылась почаще и не пользовалась дешевыми духами, купленными на базаре.

– Как вы пожелаете, Элеонора Николаевна, – ответила почтительно Тамара. – Ванна готова. С ароматом жасмина и фиалки.

– Какая ванна, Тома? Мне на съемках надо быть к одиннадцати... – тряхнула головой актриса.

– Разрешу себе заметить, что уже пять минут второго, – сообщила женщина, и Элеонора воздела к потолку руки.

– Господи, какие же вы все тупые! Я же сказала, что у меня сегодня съемки, и вот теперь оказывается, что опоздала. И все из-за тебя, Тома! Никакой ванны, только легкий душ и сеанс массажа. Позвони на «Ленфильм» и скажи, что я буду через час. И объясни, почему я вынуждена опоздать – по твоей милости. Что за люди, что за люди... Получают, как Рокфеллеры, а работают, как крепостные!

Настя вышла из будуара, за ней Тамара, прикрыв раззолоченную дверь.

– Мадам сегодня не в настроении, – заявила женщина саркастически. – Видимо, месячные. Да и Игорь Леонидович уже не заглядывал почти неделю. Вот мадам и опасается, что он нашел себе новую пассию.

Они проследовали вниз, миновали гигантскую кухню, по которой сновали повара в белоснежных кителях, и оказались в небольшом бюро. Женщина в черном уселась в кресло и указала Насте на стул.

– Меня зовут Тамара Ивановна, и я руковожу жизнью этого поместья, – сказала женщина. – А вас зовут Анастасия?

– Анастасия Лагодина, – ответила девушка.

Надев очки и включив компьютер, Тамара Ивановна проронила:

– Имейте в виду: мадам вечно путает имена. Даже меня иногда называет Таей или Таней, хотя я работаю на нее уже третий год. Вы, Анастасия, будете работать здесь в качестве горничной.

– Но послушайте! Произошло недоразумение, я вовсе не хочу работать горничной, у меня имеется место в меховом салоне... – начала Настя, но Тамара Ивановна оборвала ее:

– Я уже говорила по телефону с Елизаветой Георгиевной, владелицей салона, и сказала, что вы подаете на расчет.

– Нет, Тамара Ивановна, я не хочу работать здесь! – воскликнула Настя. – И никто не может заставить меня!

Женщина поправила очки и заговорила назидательно:

– Итак, Настя... надеюсь, вы позволите мне называть вас так... давайте поговорим начистоту. Думаете, мне доставляет большое удовольствие работать на мадам, отличающуюся, мягко говоря, неуравновешенным характером? Отнюдь! Но вашим работодателем будет вовсе не Элеонора Николаевна. Мадам, не исключаю, в ближайший год съедет с этой виллы, и ее место займет новая подруга нашего хозяина. А наш наниматель и хозяин – Игорь Леонидович Басалыго.

– Тот самый? – вырвалось у Насти.

Тамара Ивановна строго взглянула на нее поверх стекол очков.

– Да, тот самый. Игорь Леонидович очень влиятельный человек, причем как в так называемой криминальной среде, так и в среде политиков и бизнесменов.

Фамилию Басалыго Настя уже слышала – он и содержал Элеонору Вербу. А кроме того, Басалыго являлся легендарной личностью, «крестным отцом» петербургской мафии, вором в законе нового поколения.

– Вижу, вы понимаете, что я имею в виду, – произнесла жестко Тамара Ивановна. – Если Игорь Леонидович делает кому-то предложение, то отказаться от него нельзя. Поскольку в данный момент сердце Игоря Леонидовича принадлежит мадам... надеюсь только, это скоро пройдет... пока каждый каприз мадам является капризом самого Игоря Леонидовича. Вы же не хотите ответить отказом господину Басалыго?

Настя судорожно сглотнула, а Тамара Ивановна продолжила уже менее строгим тоном:

– Вам не стоит бояться. Работы здесь много, мадам постоянно всем недовольна, но вам не следует обращать на нее внимания. Финтифлюшки приходят и уходят, а Игорь Леонидович остается. А он ценит верных работников. Возражения имеются?

Настя только выдавила из себя:

– Н-нет.

Интересно, а что бы произошло с ней, если бы она ответила отказом? Связали бы по рукам и ногам и утопили в Финском заливе? От Басалыго и не такого можно ожидать!

– Отлично! – кивнула Тамара Ивановна. – Сейчас я вызову кастеляншу, Нину Аркадьевну, и она подберет вам подходящую по размеру форму. Но сначала разрешите дать вам совет – никогда не перечьте мадам, никогда не поддавайтесь на ее провокации, никогда не вступайте с ней в дискуссии или споры, даже если очевидно, что она не права. Впрочем, мадам почти всегда не права. В глаза ей не смотрите, будьте почтительны и вежливы, всегда называйте по имени-отчеству – «Элеонора Николаевна». Если мадам начнет швырять предметами или кататься по паркету, вызывайте немедленно меня. Теперь что касается Игоря Леонидовича... Что бы ни происходило между ним и мадам, является их приватным делом. Ни слова о том, чему вы стали свидетелем, за воротами особняка. Запретить изливать душу другим горничным на кухне, во время обеденной паузы, я вам не могу, однако подобная болтовня тоже не приветствуется. Хозяин наш – добрый и справедливый человек, и мы все его очень уважаем. Если Игорь Леонидович проявит к вам... особый интерес, то немедленно сообщите мне. Впрочем, не думаю, что это произойдет, ведь вы, тут мадам права, совсем не в его вкусе. И вот еще что... Жить будете на вилле, потому что мадам вы можете потребоваться в любое время дня и ночи. За комнату и еду платить не надо, что вам только на руку. Выходной – раз в неделю. А вот и Нина Аркадьевна, она поможет вам с униформой...

* * *

Все произошло так стремительно, что Настя даже не смогла как следует обмозговать ситуацию. Ей пришлось сказать «да», потому что сказать «нет» было невозможно. Прямо-таки как в фильме «Рабыня Изаура» – ее берут в богатый дом, чтобы она выполняла прихоти хозяев. Насте очень не хотелось увольняться из мехового салона и поступать в горничные Элеоноры Вербы, но другого пути не было.

Девушке отвели небольшую комнатку около кухни, а в ней кровать, кресло, столик, платяной шкаф, телевизор на тумбочке и одно-единственное узкое оконце. Оставалось утешать себя тем, что жилище досталось ей бесплатно, значит, она сможет экономить.

Настя познакомилась с прочими работницами: несколькими горничными, кастеляншей, двумя уборщицами. Все они, отметила Настя, были не очень симпатичными – постаралась Элеонора, опасавшаяся конкуренток. Имелись на вилле и мужчины – садовник, шофер, электрик (он же сантехник и плотник), а также охранники.

Девушка получила черно-белую униформу и была вынуждена носить на голове шапочку – Элеонора вечно жаловалась, что горничные всюду роняют волосы. Настя быстро вошла в роль и усвоила свои обязанности. Мадам действительно могла разбудить звонком в три часа ночи и потребовать минеральной воды без газа (специально привозимой из Пиренеев!) с долькой лимона. Но когда Настя приносила стакан на подносе в будуар Элеоноры, та чаще всего уже спала.

С Игорем Леонидовичем Басалыго Настя столкнулась через несколько дней – он приехал на виллу навестить любовницу. «Крестный отец» не произвел на Настю особого впечатления – мужчина среднего роста, плотный, кряжистый, с абсолютно лысой головой и глубоко посаженными серыми глазами. Басалыго был одет весьма консервативно – сшитый на заказ темный костюм (как узнала позднее Настя, костюмы Басалыго шил у того же самого лондонского портного, что являлся поставщиком принца Чарлза и его отца принца Филиппа). Никакой нарочитой роскоши, никаких малиновых пиджаков, золотых печаток на пальцах или платиновых цепей на шее. Чем-то Басалыго напоминал голливудского актера Юла Бриннера, только взгляд был жесткий.

Еще Настю удивило то, что Игорь Леонидович приветствовал любого и каждого – он первым здоровался и с горничными, и с поварами, и с электриком. Элеонора, наоборот, никого и никогда не удостаивала даже кивка, не говоря уж о простенькой фразе, скажем: «Доброе утро». С хозяином Настя столкнулась на лестнице – он принципиально не пользовался лифтом. Заметив девушку, тот произнес:

– Здравствуйте. Меня зовут Игорь Леонидович. – Затем он подошел к Насте и протянул ей руку.

Растерявшись, Настя не знала, как себя вести.

– Насколько я понимаю, вы новая горничная Лоры? – спросил Басалыго, пронзая Настю взглядом серых глаз. – Тамара Ивановна хвалит вас. Я рад, что вы согласились работать на меня.

Настя робко протянула Басалыго руку, и тот слегка пожал ее. Девушка отметила, что ногти на руках «крестного отца» розовые и очень короткие.

– Всего хорошего, Анастасия! – сказал он и зашагал дальше по лестнице.

Хозяина прислуга обожала, а женщины частенько, пользуясь отсутствием строгой Тамары Ивановны, обсуждали его мужские достоинства. А вот мадам никто не любил, и все вздыхали с облегчением, когда она уезжала на съемки в Москву или куда-то еще: в течение нескольких дней никто не подвергался словесному террору, и можно было жить спокойно.

* * *

Через несколько месяцев Настя освоилась в особняке, который, как она поняла, представлял собой замкнутый мир. В свой единственный выходной она часто оставалась в комнате и читала – в первую очередь философские труды, которых было предостаточно в отличной библиотеке виллы. Элеонора к книгам не притрагивалась, листала исключительно модные журналы или желтые газеты, считая, сколько раз было упомянуто ее имя и сколько фотографий размещено. Прислуга шепталась, что мадам особым актерским талантом не обладает, зато у нее есть таланты в иной области, поэтому Басалыго и взял ее в любовницы.

Иногда Настя ездила в родной Петербург, гуляла по Летнему саду, просто бродила по городу, наслаждаясь свободой и ничегонеделанием. Однако потом все равно приходилось возвращаться в особняк, и наступала новая трудовая неделя.

Как-то поздней осенью разнесся слух, что Игорь Леонидович уезжает по важным делам куда-то в Сибирь. А это значило, что на время его отсутствия Элеоноре поручалось присматривать за его единственной дочерью.

– У Игоря Леонидовича имеется дочка? – спросила с удивлением Настя. – Он женат?

– Нет, он не был женат, но дочка у него имеется, – пояснила одна из служанок. – Машенькой зовут, и он в ней души не чает!

О Машеньке говорили как-то странно, и Настя спросила у Тамары Ивановны, с чем это связано.

– Через три дня Игорь Леонидович отправляется в длительную командировку, а Машеньку привезут к нам, – ответила та. – Девочке восемь лет.

– Наверняка избалованная и капризная, – пробормотала Настя.

Тамара Ивановна отрицательно покачала головой:

– Будь так, Игорь Леонидович был бы очень рад. Дело в том, что Машенька... Девочка страдает астмой, аутизмом, а кроме того, синдромом Туретта. Ее поведение отличается от поведения прочих детей. Другие бы на месте Игоря Леонидовича отказались от такого ребенка, а Басалыго обожает Машеньку. Она для него – абсолютно все. О том, что его дочка аутична, широкой публике неизвестно, поэтому вам следует держать язык за зубами. Запомните: что бы ни случилось – ничему не удивляйтесь и реагируйте на все спокойно! Машенька – прелестный ребенок, но к ней требуется особый подход. И, боюсь, Игорь Леонидович сделал не самый лучший выбор, доверив ее попечению мадам. Однако он уверен, что Машеньке нужна материнская ласка и любовь. Весь вопрос в том, в состоянии ли Элеонора Николаевна дать их Машеньке?

Девочку в особняк привез сам Басалыго. Настя, встречавшая их, увидела прелестного, похожего на ангелочка ребенка со светлыми кудряшками и в нарядном платьице. Настя с улыбкой приблизилась к девочке, но та внезапно выкатила глаза, скорчила странную рожицу, задрала подбородок и высунула язык. А потом упала на колени, коснулась лбом паркета и издала звук, похожий то ли на всхлип, то ли на хрюканье. Настя вздрогнула, но вспомнила наставления Тамары Ивановны: реагировать на все, что бы ни произошло, спокойно.

Игорь Леонидович нежно поднял дочку, поцеловал ее в лоб и сказал:

– Машенька, не стоит волноваться, ты же была здесь уже несколько раз. Сейчас нас встретит тетя Лора!

Настя обратила внимание на то, что на лбу у девочки лиловеет несколько синяков. Девушка покопалась в медицинской энциклопедии и узнала, что люди, страдающие синдромом Туретта, испытывают непреодолимую тягу постоянно совершать странные движения или жесты – например, касаться головой пола, лизать языком лезвие ножа, корчить гримасы, издавать странные звуки. Синдром Туретта не является психическим заболеванием, почти все страдающие им совершенно нормальные люди в психическом отношении: все дело в гормональном сбое, который и приводит к подобного рода тикам, сопровождающим их всю жизнь. А Машенька, так уже получилось, еще и аутична. Бедняжка даже не понимает до конца, что с ней происходит, подумала Настя, испытывая неимоверную жалость к ребенку.

Видимо, по причине смены обстановки Машенька разволновалась, что привело к учащенному проявлению навязчивых движений. Басалыго, отметила с удивлением Настя, был чрезвычайно терпелив с дочкой. Кто бы мог подумать, что криминальный авторитет, который наводит ужас на весь Петербург, способен на подобные чувства!

Элеонора, как царица, спустилась с лестницы. Чмокнула Машеньку в щеку и произнесла сладким голоском:

– Милая моя девочка, ты ведь помнишь тетю Лору?

Девочка снова упала на колени и уткнулась лбом о паркет. Элеонора подняла Машеньку и сказала:

– Все будет хорошо, вот увидишь! Тетя Лора тебя очень и очень любит!

Затем она подарила поцелуй Басалыго, сопроводив его словами:

– Игорек, можешь быть спокоен, Машенька в надежных руках. Ты же знаешь, как я привязана к малышке!

– Не оставляй ее одну и не выключай свет, когда она ложится спать, Машенька не выносит темноты, – напомнил Игорь Леонидович.

– Конечно, конечно! – заверила его актриса. – Дорогой, но ты, надеюсь, не будешь против, если я устрою небольшой сабантуй? Только для своих!

По всей видимости, Элеоноре очень хотелось похвастаться могущественным любовником перед знакомыми и друзьями.

Басалыго, небольшой любитель приемов и вечеринок, сухо кивнул:

– Делай что хочешь, Лора, только не забывай о Машеньке. Она не выносит большого количества людей. Я присутствовать на твоем сабантуе не смогу.

– Дорогой, мне понадобятся деньги на текущие расходы... – промурлыкала Верба, и Игорь Леонидович сказал:

– По всем денежным вопросам обращайся к Тамаре Ивановне. Она знает, что любое твое желание должно быть исполнено.

Элеонора бросилась на шею мафиозо, а затем проводила его во двор, где долго махала рукой колонне из черных джипов. Вернувшись в холл, она презрительно посмотрела на Машеньку и приказала Насте:

– Возьми девчонку и отправляйся с ней играть. Сделай так, чтобы это чучело мне на глаза не попадалось!

Настя поняла, что актриса только что разыгрывала перед Басалыго представление – делала вид, что без ума от Машеньки, а в действительности терпеть не может бедную девочку.

А девочка опять упала на колени и ударилась лбом о пол, и Верба недовольно заметила:

– Господи, она так мне весь паркет испортит! Ну, прекращай, слышишь! Я тебе не папа, церемониться не буду!

Она схватила ребенка за плечи и сильно тряхнула. Машенька издала хрюкающий звук, а актриса, на лице которой возникла презрительная гримаса, заявила:

– Если будешь плохо себя вести, я сдам тебя в сумасшедший дом. Ты поняла? Знаешь, что такое сумасшедший дом? Это такое заведение с тараканами, злыми медсестрами и смирительными рубашками. Там тебя живо в чувство приведут! Будешь сидеть в темном боксе связанная по рукам и ногам!

В глазах девочки Настя заметила ужас, а Элеонора, удовлетворенно кивнув, добавила:

– Вижу, что ты меня поняла. А еще идиоткой прикидываешься... Конечно, так легче всего папочку в ежовых рукавицах держать и им манипулировать.

Элеонора величаво удалилась, а Настя подошла к замершей Машеньке. В глазах девочки она заметила слезы. Настя дотронулась до ребенка, но Машенька отшатнулась.

– Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого, – заговорила ласково Настя. – Ты ведь хочешь поиграть со мной?

Машенька несколько секунд смотрела на Настю, затем кивнула. Девушка взяла ее за руку, и они медленно поднялись по лестнице наверх. Там был оборудован настоящий рай для ребенка – огромная комната была заполнена всевозможными игрушками. Больше всего, как узнала Настя, Машенька любила собирать конструктор или пазл – девочка могла часами возиться с ними, и, странное дело, навязчивые движения на это время практически полностью оставляли ее, лицо светилось радостью, и она даже мурлыкала себе под нос какую-то песенку.

– Машеньке не хватает матери, – сказала Тамара Ивановна вечером. – Но что поделать, у Игоря Леонидовича жизнь такая суетливая! А все его любовницы, в особенности нынешняя, не уделяют девочке достаточно внимания и считают ее умственно отсталой. А ведь она – просто другая!

* * *

Все последующие дни Элеонора была занята одним – организацией своего сабантуя. Она вместе с шеф-поваром обсуждала меню, ругалась с флористами, недовольная их предложениями, как украсить зал для приемов, постоянно кричала на прислугу. Но больше всего доставалось Машеньке. Настя заметила, что актриса получала удовольствие, шпыняя, мучая и обижая девочку. При этом стоило раздаться звонку Басалыго, как Элеонора моментально менялась и превращалась в чрезвычайно заботливую и добрую особу.

Но все это было не более чем поза. Как только телефонный разговор с Басалыго завершался, Элеонора немедленно преображалась и превращалась в капризную тиранку. Машенькой она совершенно не занималась, велела, чтобы девочку кормили в ее комнате, а за стол не допускали.

– Я не могу видеть ее гримасы и слышать завывания! – повторяла актриса. – Вот ведь господь наказал Игорька за его грехи – послал такую дочку... И почему он не отдал ее в детский дом? Хотя, скорее всего, там отказались взять – кому нужно подобное чучело?

Самое ужасное, что Машенька понимала почти все, что говорит или делает актриса. Настя замечала на глазах девочки слезы, и почти каждый раз, когда Элеонора в очередной раз отчитывала ее или поливала грязью, у ребенка случался затяжной приступ.

– Ну вот, опять пошло-поехало! – говорила в таком случае Верба. Однажды она даже дала Машеньке пощечину и заявила: – Еще раз подобное учудишь, велю запереть тебя в подвал. Там темно, и там крысы! Они отгрызут тебе пальчики!

Настя была крайне возмущена отношением Элеоноры к дочке Игоря Леонидовича. Однако чего она, собственно, ожидала от бессердечной и эгоистичной актрисы, не обладающей особым талантом? Хуже всего было слушать, каким милым сюсюкающим голосочком Элеонора обманывает Басалыго, заставляя того думать, что с Машей все в полном порядке.

Девушка затронула эту тему в беседе с Тамарой Ивановной, но та только заметила:

– Ты – прислуга, и отношения между хозяевами тебя никак не касаются.

– Но, может быть, Игорю Леонидовичу стоит знать, как обращается с Машенькой мадам... – начала девушка, но Тамара Ивановна перебила ее:

– Ни в коем случае! У тебя что, имеются доказательства? В две секунды не только место потеряешь, но еще и неприятности на свою голову навлечешь. И на мою тоже. Элеонора хоть и посредственная актриса, но Игоря Леонидовича пока в руках держит крепко. Кому он поверит – ей или тебе?

Настя старалась не оставлять Машеньку в одиночестве, а вечером, когда та отправлялась спать, всегда заглядывала в ее комнату, садилась на кровать и читала вслух сказки. Девочка быстро засыпала, и Настя осторожно уходила, оставляя ночник около кровати включенным.

* * *

За несколько дней до сабантуя Элеонора, вся издергавшаяся и замученная приготовлениями к приему, под вечер спустила раздражение на своей любимой жертве – Машеньке. Она прошествовала в комнату девочки, вырвала у Насти, читавшей сказки братьев Гримм, из рук книжку и заявила:

– Пошла вон!

Настя подчинилась, вышла из комнаты и притаилась за дверью. Элеонора, находившая подлинное удовольствие в издевательствах над беспомощной девочкой, принялась говорить страшные вещи, пугать ребенка. А под конец заявила:

– Вот женится твой папа на мне, и я стану полновластной хозяйкой! Тогда мы сдадим тебя в сумасшедший дом. Хотя тебя даже там не возьмут... На мусорку отдадим! Да, Мария, на мусорку!

Машенька принялась биться лбом о пол, а актриса только подливала масла в огонь:

– Или в зверинец. Там такие, как ты, уроды нужны! Не хочешь? Тогда нечего реветь в трубку, когда с Игорьком говоришь! Ты меня поняла, малахольная?

Настя знала, что речь идет о последнем телефонном разговоре с Басалыго – тот пожелал поговорить с дочкой, но когда трубка оказалась у Машеньки, та заплакала. Элеоноре стоило больших усилий убедить встревоженного Игоря Леонидовича, что все в порядке и что Машенька чувствует себя хорошо. Актриса заявила, что девочка заплакала от переизбытка чувств, услышав голос любимого папочки, и мафиозо поверил, не подозревая, что ребенок плачет от тоски и безысходности.

– Ну, тебе ясно, идиотка? – продолжала сейчас кричать Элеонора. Она схватила Машеньку за ухо, вывернула его и заявила: – Если папочка будет звонить, то ты будешь радостно мычать в трубку. Иначе сразу же на мусорку! Или в зверинец!

После такого девочка, конечно же, никак не могла заснуть. Она билась в истерике, кричала и плакала. Хуже всего, что Элеонора, чей будуар располагался рядом, из-за этого никак не могла заснуть, а ведь актриса истово верила в полезную силу долгого сна. Настя намучилась с Машенькой, которая все не успокаивалась, затихая лишь на короткое время.

После очередного вскрика Машеньки в комнату ворвалась Элеонора – в неглиже персикового цвета, поверх которого был накинут черный шелковый халат с затейливой восточной вышивкой, с тонкой кружевной маской на лице и хлопчатобумажных перчатках на руках (она всегда смазывала кисти особым, выписанным из Италии, чудодейственным кремом).

– Ты что себе позволяешь, дебилка? – завопила актриса, подскакивая к девочке. – Ты спать мне не даешь, причем специально! Знаю я твои трюки! Ты ведь меня ненавидишь, поэтому такой концерт посреди ночи и устроила! А мне надо выспаться, чтобы хорошо выглядеть на приеме!

Машенька заголосила, и тогда Элеонора рывком выволокла ее из кровати (девочка головой ударилась о тумбочку), протащила ее по паркету, раскрыла платяной шкаф, запихнула туда, закрыла дверцу на ключ и положила его в карман халата.

– Там, в шкафу, живут монстры! – заявила актриса. – Страшные, косматые, с длинными желтыми зубами и острыми когтями! Они питаются такими идиотками, как ты. Только пока они о твоем существовании не подозревают. Но стоит тебе пикнуть, как чудища тебя услышат и сразу сожрут.

По всей видимости, измысленная Элеонорой история оказала воздействие – из шкафа не доносилось ни звука.

– Так-то, истеричка, – зевнула Элеонора. – Посиди там, подумай о том, как нужно себя вести.

И Верба удалилась, унося с собой ключ. Настя прильнула к двери шкафа и прошептала:

– Машенька, с тобой все в порядке?

Ответом послужило ее тихое хрюканье.

Настя побежала к Тамаре Ивановне и подробно рассказала о произошедшем, однако та только заметила:

– Игорь Леонидович доверил ребенка не тебе, а мадам. Так что будь добра, не лезь в чужие дела.

– Но Машенька сидит в шкафу, в темноте, а ведь она так боится темноты! – воскликнула девушка. – У вас ведь имеется телефонный номер Игоря Леонидовича, вы можете сообщить ему о том, как Элеонора обращается с его дочкой...

Тамара Ивановна перебила:

– Забудь об этом! Не лезь в дела, которые тебя не касаются, иначе тебе же боком выйдет. Девочку, конечно, жаль, но что поделать! Хорошо, что она замолчала и Элеонора наконец уснула. Утро вечера мудренее!

* * *

Элеонора соизволила проснуться на следующее утро только около двенадцати. Настя принесла ей свежевыжатый сок и словно невзначай поинтересовалась:

– Элеонора Николаевна, а что делать с Машенькой? Она все еще сидит в шкафу...

Актриса, сладко потянувшись, ответила:

– Ах, я о ней совсем и забыла. Надо же, как подействовала моя страшилка! Теперь я знаю, как девчонку утихомирить. Возьми из кармана халата ключ и выпусти ее. Но если снова начнет орать, немедленно запри в шкаф. Ей там самое место!

Схватив ключ, Настя помчалась в комнату девочки. Распахнула тяжелую дверцу платяного шкафа и увидела ее, свернувшуюся клубочком на груде вещей. Машенька спала. Еще бы, почти всю ночь она бодрствовала и теперь наверняка смертельно устала. Настя осторожно взяла ребенка на руки и отнесла на кровать.

В течение дня Настя несколько раз заглядывала к девочке, но та все спала и спала. Девушку это встревожило, но Элеонора ничего и слышать не хотела.

– Дрыхнет – вот и отлично! Может, ей в еду подмешивать снотворное, чтобы она все время спала?

Актриса занималась приготовлениями к приему, и ей было не до Машеньки.

Наконец под вечер девочка проснулась и захотела кушать. Настя принесла ей кукурузные хлопья, однако забыла сок, а когда сходила на кухню и вернулась обратно в комнату, то увидела: ребенок, опустив голову на стол, снова спит.

Настя снова отправилась к Тамаре Ивановне.

– Машенька спит уже так долго! Может, вызвать врача?

– Даже и не думай! – заявила та. – Девочка, слава богу, успокоилась, приступов нет... Чего тебе еще надо?

Но это-то и тревожило Настю больше всего.