Текст книги "Час пик"

Автор книги: Антон Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

27

– Я думаю, ты не захочешь сорвать нашу операцию, – сказал Костя Данилов после того, как в общих чертах обрисовал Ковалю суть своей миссии и некоторые ее итоги.

– Львы не торгуют своей шкурой, – ответил Коваль.

– Вот поэтому нужно, чтобы Яна не присутствовала на открытии «Королевы».

– Но если рассказать ей все, то она будет настаивать на широкой огласке. Ей ведь нет дела до наших операций.

– Придумай что-нибудь. Например, угрозы лично в ее адрес.

– Это может подействовать, а может и нет.

– Есть еще одна проблема. У меня нет времени добывать надежные документы на стороне. Лучшей «крышей» мне будет твоя команда.

– То есть ты хочешь попасть в здание, как охранник Яны Ружевич, но сама она приехать не должна.

– По моим расчетам ей достаточно будет опоздать. Но лучше, если она не появится там совсем.

– Так. В принципе, я знаю, как это устроить. Заранее ничего говорить ей не будем. Вечером я отвезу тебя в город и помогу пройти в отель. Я хорошо знаю Добродеева, так что будет меньше проблем. Потом звякну сюда своим ребятам и попрошу задержать Яну на вилле по причине непредвиденной опасности. А сам останусь там, чтобы предупредить наших контрамарочников.

Накануне Яна получила пачку входных билетов на праздник и уже успела раздать их друзьям и собратьям по тусовке. Это были неполные билеты – без права на номер в отеле и доступ к некоторым развлечениям, и в обиходе их называли контрамарками.

– Тебе лучше знать, что делать, – заметил Данилов. – От того, будет Яна на празднике или нет, в моей операции ничего не изменится. А для тебя ее безопасность – главная задача.

– Да, пожалуй, так и поступим. Яна, конечно, будет бунтовать, грозить разными карами. Но мы-то подчиняемся Марику, а он наверняка будет на мессе с Детьми Солнца.

– Отлично. Тогда я буду спокоен.

– Ты уверен, что я тебе не понадоблюсь там, в отеле?

– Если ты окажешься поблизости, я буду рад.

– Сколько львов в городе?

– Не знаю. Возможно, что ни одного. Я передал в центр все, что узнал, и получил приказ действовать по своему усмотрению. Думаю, одного меня не оставят, но основные силы прибудут сегодня… Роман боится спугнуть антиподов раньше времени.

– По-моему, твоя бурная деятельность могла спугнуть их с гораздо большим успехом.

– Не уверен. Они уважают тен-таев, но у них еще не было повода по-настоящему нас бояться. К тому же все три главных колдуна ордена здесь. И мне не дает покоя одна мысль – уж не они ли натравили на меня этих алкашей? Ведь Дубов с кодлой больше чем на уличную драку явно не тянут, а тут вдруг пистолет, самосуд, мысли всякие премудрые. Выглядит несколько искусственно.

28

– Я буду страховать вас снаружи и обеспечивать отход, – сказал Гордий, когда речь зашла об окончательной расстановке сил.

– С чего вдруг? – удивился Великий Инквизитор. – Для этого у нас есть Григер. Ему вполне по силам эта задача, а ты нужен внутри.

– Я не хочу входить в здание.

– А разве кто-то здесь спрашивает о твоем желании?

– Надеюсь, что да. Потому что если ты заставишь меня пойти против моего желания, то операция сорвется к чертям. Ты можешь командовать своими оловянными солдатиками, а то, чем занимаемся мы – работа слишком тонкая, чтобы делать ее из-под палки.

Великий Инквизитор медленно повернулся к молчащему прокуратору.

– Что скажешь ты? – спросил он. – Я должен прислушиваться к капризам твоих драгоценных питомцев? Или я все-таки могу распоряжаться своими людьми, как считаю нужным?

– Тебе придется прислушиваться, – веско ответил прокуратор. – Потому что без нас ты – бандит с большой дороги и больше никто.

На это Великий Инквизитор обиделся, хотя прокуратор был, несомненно, прав.

– А вы без меня, в таком случае, – уличные шарлатаны! – заорал он. – Что толку в вашей силе, если вы неспособны ее правильно употребить?!

– Именно поэтому мы и вместе, – спокойно парировал прокуратор. – Ты – организатор и глава, мы – тайное оружие. Но как раз поэтому мы не слуги твои, а партнеры, и тебе следует иметь это в виду.

– Хорошо. Но объясните мне хотя бы, какого черта понадобилось в последний день все менять? Я, кстати, не о себе беспокоюсь. Меня там не будет. Если тебе удобнее работать внутри с Григером – да ради бога! Но только не ты ли мне сто раз говорил, что Григер Гордию в подметки не годится? Объясни, в чем дело?

– Объясни, – повелительным тоном сказал прокуратор Гордию.

– Плохая аура, – ответил Гордий. – В этом здании я не смогу работать в полную силу. Вернее, совсем не смогу работать.

– А Григер сможет?

– Григер не так силен, – проговорил прокуратор. – Но зато и не так чувствителен к таким вещам. И потом, я думаю, это индивидуальная несовместимость. Я, например, ничего плохого в ауре этого дома не заметил.

– Несовместимость чего с чем?

– Несовместимость места и человека. Некоторые боятся высоты, другие – темноты, третьи – комнат с низкими потолками. У нас все чувства обострены и избирательность по этому признаку может быть более тонкой. Гордий, например, боится входить в «Снежную Королеву».

– А может, это просто блажь?

– Может быть, и так. Только после того, как Гордий поставил «сюрприз» в подземный гараж, он выглядел далеко не лучшим образом. Но даже если это блажь, все равно лучше прислушаться к ней. Гордий – экстрасенс, не забывай. И его предчувствия очень много значат.

Вслед за этим совещанием втроем последовал разговор в более широком кругу – но уже чисто деловой: обсуждались детали предстоящей операции. Потом прокуратор и его ученики Гордий и Григер вместе провели «сеанс укрепления воли» с командирами групп и рядовыми бойцами ордена. Хотя фанатичная преданность ордену и готовность служить ему, пренебрегая своей жизнью и благополучием, давно проникли в сознание и подсознание этих бойцов под воздействием регулярных гипнотических сеансов, специальных тренировок и самого их образа жизни, но перед важной операцией лишний сеанс не повредит.

Новичков в атакующей команде не было. Зато было несколько человек из личной гвардии магистра. Полузомби с мертвыми глазами – хорошие исполнители, но в них нет инициативы. А она может понадобиться в ходе операции. На этот случай и существуют гвардейцы – люди с нетронутыми мозгами, которые служат лично магистру за деньги или по какой-то иной причине. Их существование вносит в дела ордена немалую долю риска, но обойтись без этих людей никак нельзя. Полностью доверять «оловянным солдатикам» и экстрасенсам Великий Инквизитор опасается.

Когда все приготовления были завершены, все слова сказаны и все приказы отданы, прокуратор и Гордий остались вдвоем.

– А что случилось на самом деле? – спросил прокуратор, придав голосу такой оттенок, который непосвященным внушал ужас, хотя сам голос был тих и абсолютно спокоен.

– Не знаю, – ответил Гордий, опустив голову. – Просто боюсь. И не здания даже, а самого Грекова. Есть в нем что-то такое, с чем мне не справиться.

– Ну, как знаешь. Хотя, если честно, мастер твоего класса не должен бояться подобной ерунды. Тем более, что справляться с Грековым буду я.

До начала акции оставалось еще несколько часов, когда инквизиторы стали небольшими группами покидать полузаброшенную турбазу, которую один из «гвардейцев» арендовал в начале декабря, якобы для новогоднего отдыха работников своей фирмы. Жили на этой базе только бойцы, да и то не все. Наблюдатели и лидеры в большинстве своем снимали квартиры в городе. А в этот день на базе собралась вся команда целиком, однако очень ненадолго.

Когда Гордий направился к своей машине, прокуратор остановил его:

– Оставь машину здесь. Для обычной ситуации твои документы годятся, но сегодня из-за этого маньяка в городе творится черт знает что.

– Меня уже проверяли утром. Никаких проблем. Даже не спросили паспорт. Они ведь ищут красные «Жигули».

– Нет. Теперь они ищут самого маньяка и проверяют все машины подряд. И черные в том числе.

– Все равно. Чтобы раскусить мои документы» нужна стационарная экспертиза. Проверено на практике.

– И тем не менее, оставь машину. Ее пригонят позже. Мы поедем на электричке.

– Топать три километра пешком по такому холоду?

Это полезно для здоровья.

29

Уезжая в город вместе с Даниловым, которому перед этим перекрасили волосы и приклеили усы, Коваль отдал своим подчиненным четкие и весьма строгие распоряжения: до его звонка Яну никуда не выпускать, а если вырвется, то догнать и вернуть, и уж во всяком случае, не допустить, чтобы она прибыла в отель «Снежная Королева» до того, как ее начальник охраны все там досконально проверит.

На въезде в город стоял милицейский пост, но, как раз когда машина Коваля проезжала мимо него, милиционеры были заняты более важным, как им казалось, делом – досматривали транспортные средства, покидающие город.

В общем, до отеля доехали без приключений. У входа их встретил Добродеев, разрешил поставить машину в подземный гараж на гостевую стоянку и подняться в здание прямо оттуда. Более того, Ковалю и Данилову дали ключи от номера «ЗЗЗЗ». Места в отеле на время праздника полагались всем его главным участникам и гостям, имеющим именные приглашения или купившим полные билеты. Номер «ЗЗЗЗ» на самом верхнем этаже предназначался для Яны.

– Мы поднимемся наверх, – сказал Коваль Добродееву.

– Разумеется, – ответил тот и, дав в помощь коллегам одного своего человека, покинул их. До начала праздника оставалось всего несколько часов, и дел у шефа грековской службы безопасности было выше головы.

Через некоторое время Коваль отпустил гида, и до своего номера Олег с Костей добрались уже вдвоем. Отсюда Коваль сделал два звонка на виллу Калганова.

Сначала он позвонил своему первому помощнику по охране и сказал:

– Мы не зря волновались. Мне все меньше нравится эта затея.

– Проблемы с безопасностью?

– До меня дошли сведения, что маньяк, который орудует в городе, собирается похитить Яну. И именно здесь это у него может получиться.

– Каким образом?

– Объясню потом. Сейчас важнее всего не допустить сюда Яну. Я попробую уговорить ее подождать до утра, а сам пока разберусь в ситуации и попробую устранить опасность. Твоя задача – никуда ее не выпускать, пока я не разрешу.

– Это сложно. Ты начальник, а она – хозяйка. Запросто может уволить и тебя, и меня.

– Не бойся. В такую ночь можно и пошалить. Проколоть шины у транспорта, вынуть бегунки, заблудиться по дороге. В общем, придумай что-нибудь. И главное – никому ни слова, даже Яне. Есть особые причины, объясню потом. Темни, напрягай фантазию. Короче, действуй.

– Я попробую. Но ручаться не могу. Ты знаешь Яну.

– О, черт! – закончил разговор Коваль и сделал второй звонок, на этот раз самой Яне.

Яна была настроена решительно и бескомпромиссно.

– Какого лешего?! – заорала она в трубку, не слушая доводов Коваля. – Мне уже пора выезжать, а твои церберы мне лапшу на уши вешают. Еще только не хватало, чтобы собственная охрана посадила меня на цепь в подвале! А то давай, распорядись.

– Яна, не кипятись. Я не могу допустить, чтобы ты подверглась опасности, а признаки этого есть. Или ты уже забыла Крокодила и Казанову?

– А они что, сбежали из тюрьмы?

– Они сидят, но есть кое-что похуже. Сейчас некогда объяснять, подожди до утра. Я поговорю с Бесединым или с самим Грековым. Пусть твое выступление будет не в самом начале, а позже, в разгар праздника. Он ведь продлится почти две недели.

– Во-первых, у меня запланировано несколько выступлений, а во-вторых, я не вижу причины…

– Я вижу! Без моего разрешения с виллы ни на шаг!

– Слушай, с какой радости ты мной командуешь?

– Я пока твой начальник охраны.

– Вот именно, что «пока». Решения тут принимаю я и поеду, куда захочу и когда захочу!

– Решения тут принимает Калганов. Он меня нанимал, и он мне платит деньги. Если хочешь, поговори на эту тему с ним. Но думаю, он поддержит меня.

– Марик уехал с Детьми Солнца и до утра связаться с ним нельзя. Так что решения все-таки принимаю я.

– Если понадобится, то мои люди тебя действительно свяжут и посадят в подвал. Если ты уверовала в свое сверхъестественное везение, то это зря. Удача не улыбается дважды.

– Снаряд тоже дважды не попадает в одну воронку. Я еду в город немедленно!

Коваль в сердцах швырнул свой сотовый телефон через всю комнату. К счастью, он не долетел до стены и совершил мягкую посадку на кровать.

Впрочем, сразу же Олег подобрал телефон, чтобы сделать еще один звонок – снова своему первому помощнику.

– Даю тебе полную свободу действий. Распоряжение исходит от Калганова, – соврал он, – так что за свое рабочее место не беспокойся. Короче, Яна не должна покинуть виллу.

Коваль был уверен, что проблем с этим не возникнет – иначе он никогда не решился бы помогать Данилову в осуществлении его рискованного плана.

А тем временем вечер плавно перешел в ночь, и в отель «Снежная Королева» стали съезжаться гости.

Губернатор области приехал в числе первых.

30

Когда Яна Ружевич спустилась в гараж калгановского дома, который его обитатели высокопарно, но не вполне заслуженно именовали «виллой», там уже орудовали ее собственные охранники, получившие недвусмысленный приказ от Коваля через его первого помощника. Яна была готова растерзать всякого, кто встанет на ее пути, но охранники уже вынули бегунки у обеих стоящих там машин и, что самое важное, успели их спрятать… Кроме того у одной из машин были спущены все камеры и та же участь постигала присутствующий здесь мотоцикл.

У Яны был еще шанс выйти на дорогу и поймать попутку, но она прекрасно понимала, что охранники непременно увяжутся за нею и наверняка сумеют пресечь эту попытку, воздействуя если не на саму Яну, то на водителей попутных машин.

Поняв, что ее поставили в безвыходное положение и в весьма энергичных выражениях пообещав уволить всех присутствующих и отсутствующих во главе с Калгановым и Ковалем, Яна спустилась в студийное помещение, где в знак протеста посадила себя на цепь. После этого она для полноты картины решила раздеться догола, но платье оказалось невозможно снять – мешала цепь. Это было сногсшибательно дорогое концертное платке, но Яна плевать на это хотела и на глазах у потрясенной охраны разорвала его в клочья.

Охрана решила в этой ситуации проявить максимум такта, вежливости и деликатности, и поэтому тихо покинула студию, оставив Яну в одиночестве.

Не то чтобы Яна так уж хотела попасть на этот праздник и непременно участвовать в нем с самого начала. Просто в последнем разговоре с нею Коваль взял неверный тон, и Яна почувствовала себя пешкой в чужой игре.

Но Коваль хорошо знал Яну и был уверен, что ее возмущение продлится недолго.

И вообще, этот скандал, включая раздирание на себе концертного платья, был отнюдь не плодом настоящей истерики, а искусно сыгранным спектаклем.

Когда первый помощник Коваля спустился в подвал с черным кимоно в руках, Яна была уже совершенно спокойна. Охранник протянул ей кимоно, собрал обрывки платья и отстегнул ошейник.

– Там приехала милиция, – сообщил он. – У них есть ордер на обыск. Они думают, что мы прячем здесь маньяка.

– Я обязательно скажу им, что это ты, – пообещала Яна, надевая кимоно.

Опергруппу, приехавшую на обыск, возглавляли Туманов и Кондратьев. Когда Яна поднялась наверх, Туманов обратился к ней:

– Прошу прощения, Яна Евгеньевна. До нас дошли сведения, что секта Детей Солнца может укрывать преступника, известного под именем Санта-Клауса. А хозяин этого дома является одним из руководителей секты. Поэтому мы должны произвести здесь обыск.

– Ко мне лично есть какие-нибудь претензии? – поинтересовалась Яна.

– К вам никаких.

Кондратьев, похоже, был иного мнения и считал всех обитателей этого дома, постоянных и временных, одной бандой. Но полномочий предъявлять каких-либо претензии к Яне Евгеньевне Ружевич у него не было. А тут еще приехали Сажин с адвокатом.

Сажин хоть и был отстранен от дел, но из милиции его пока не выгнали. Впрочем, о том, что Кондратьев с Тумановым едут обыскивать калгановскую виллу, Сажину сказал Ростовцев, которого отстранили пока только от данного дела, да и то не вполне.

Юра сработал оперативно. Правда, постоянного адвоката у Яны Ружевич и Марика Калганова в Белокаменске не было – он теперь пользовался услугами московских юристов. Так что пришлось обращаться к первому попавшемуся, коим оказался тот самый адвокат Лебедянский, который защищал Рокотова и не так давно передал ему весточку с воли.

Но Сажину это было без разницы. Он знал, что Кондратьев готов действовать против Детей Солнца и их друзей любыми методами, в том числе и не вполне законными. А присутствие адвоката заставит его поумерить свой пыл. Личность адвоката здесь несущественна – важен сам факт.

Яна тем временем думала о другом. Первое, о чем она спросила адвоката, было:

– Вы приглашены на праздник к Грекову?

– К сожалению, нет, – ответил Лебедянский.

– Считайте, что приглашены. Подвезите меня, пожалуйста, до «Снежной Королевы», а дальше весь отель наш.

– С удовольствием. Но кто же тогда будет защищать ваши интересы здесь?

– Все равно эти следопыты здесь ничего не найдут. А если будет ущерб, то мы всегда успеем вчинить иск.

Адвокат согласился сразу, заявив, что слово столь очаровательной женщины для него закон.

Охрана опомниться не успела, как Яна, уже в другом концертном платье и шубе, села в машину к Лебедянскому, сказав мимоходом Сажину:

– Юра, едешь со мной.

На выезде Яна скомандовала дежурному охраннику:

– Сережа, садись. Будешь охранять меня, как зеницу ока.

Первый помощник Коваля попытался помешать отъезду, но Яна пригрозила:

– Скажу милиции, что меня тут держат силой. Пока врио начальника охраны раздумывал, чем это может грозить ему лично и его подчиненным, машина Лебедянского уже умчалась по направлению к городу. Единственное, что можно было сделать в этой ситуации – это приказать немедленно вставить бегунок в мотор машины с неспущенными шинами и ехать следом. Но в доме была милиция, и Кондратьев, по примеру своего любимого шефа Короленко не питавший добрых чувств к частным сыщикам и охранникам, не позволил выполнить это приказание быстро. Он высказал здравое предположение, что маньяк в загримированном виде скрывается среди охранников Яны Ружевич. Особые подозрения у него имелись в отношении спешно уехавшего с Яной Сережи. Но дорожные посты на въезде в город ни Кондратьеву, ни Короленко не подчинялись и не сочли нужным вступать в конфликт с людьми, едущими в машине адвоката. Тем более, что охранник Сережа по своим габаритам был раза в два крупнее разыскиваемого Данилова.

В результате примерно за полчаса до начала праздника в отеле «Снежная Королева» Яна Ружевич и ее спутники благополучно въехали в город.

31

– Тьма пришла и уйдет, а свет пребудет вовеки. Солнце, угасшее в зимнюю ночь, возродится в преддверии весны…

Глубокий, сильный голос первосвященника Гелиоса далеко разносился в морозном воздухе над полем и лесом, перекрывая шум огня, воздымающегося к небу.

А небо в эту ночь было ясное-ясное, и зимние созвездия сияли на нем во всей своей красе.

Дети Солнца развели огромный костер на широком заснеженном поле, и теперь возле этого костра разворачивалось действо мессы Торжествующего Рассвета.

Жрицы Солнца в легких летних одеждах одна за другой подходили к огню и зажигали от него свои факелы. С этими факелами они медленно танцевали вокруг костра, и все новые участницы включались в этот танец. Теперь уже не только жрицы, но и рядовые дочери Солнца сбрасывали обувь и вливались в медленный хоровод под пение рассветных гимнов.

А танец становился все быстрее. Стоящий внутри круга первосвященник, казалось, тоже включился в него. Его мантия развевалась так, что непосвященные пугались, как бы костер не зажег ее. Но сам Гелиос не обращал на это внимание. Он пел гимн: «Гори огонь, сын Солнца и Земли!», а остальные пели вместе с ним, все быстрее, громче и эмоциональнее. Настал момент, когда мелодия растворилась в жгучем ритме танца, и первосвященник, размахивая своими мантией и посохом, уже не пел, а кричал в возбужденную толпу:

– Гори, огонь! Растворяй тьму! Гони ночь прочь! Гори огонь! Согревай землю! Гори огонь! Готовь путь Солнцу! Солнцу, которое родится! Родится утром нового дня!

Эти слова были сигналом, повинуясь которому Дети Солнца постепенно замедляли танец и впервые за праздничную ночь запели «Утро нового дня». Теперь снова танцевали только жрицы, и в своем кружении то приближаясь к огню, то удаляясь от него, они сбрасывали одежды и оставались нагими.

Солнце в верованиях сектантов, называющих себя его детьми – это мужское начало, оплодотворяющая сила, которая позволяет земле цвести и плодоносить. И девушки, танцующие у огня, уподобляют себя нагой земле, лишенной зелени, цветов и плодов. Но новое Солнце родится в эту ночь, и после этого начнет удлиняться день, а затем придет весна. Солнце оплодотворит землю и растопит снега, и снова зазеленеет она и зацветет, и принесет новые плоды.

И вот уже не только жрицы, но и остальные дочери Солнца стали повторять движения нового танца, сбрасывая на ходу куртки и свитера, а затем и остальную одежду. К первому удару переносного колокола – неизвестно откуда взявшейся корабельной рынды – все дочери Солнца были уже наги, и только девушки, не посвященные в таинства секты и пришедшие из любопытства, зябко ежились в своих пальто и шубах в стороне от костра. Да и то не все – некоторые поддались всеобщему экстазу и тоже бросились к костру сбрасывая по пути одежду. Среди них оказалась и Пеночка Луговая, которая не только приняла участие в плясках у костра, но и бегала с другими девушками за дровами к ближайшему лесу – чуть ли не за полкилометра. Вообще-то подкормка огня относилась к числу мужских обязанностей, но девушки, разгоряченные неистовым танцем, вдруг сорвались с места и понеслись к лесу, утопая в глубоком снегу.

А в лесу Пеночка нашла сосну с голым стволом, прислонилась к ней спиной и завела руки назад. Но вдруг ей стало так холодно и страшно, что она не смогла сдержать слез и стремглав помчалась обратно к костру.

Все это было еще до полуночи, а к тому времени, когда ударили в колокол, танец у огня снова стал затихать. С двенадцатым ударом он остановился совсем. Нагие женщины и мужчины в ритуальных одеяниях опустились на колени у костра и запели медленные гимны «Приди, рассвет» и «Мы ждем тебя, весна».

Это была кульминация мессы Торжествующего Рассвета. Допев гимны, присутствующие несколько минут внимали первосвященнику, который читал «Круговращение лет» – один из основополагающих текстов и религии Детей Солнца.

Потом было еще много всего. Первосвященник со свитой проводил обряд посвящения новых членов в таинство секты, а под конец совершил обручение какого-то юноши скромного вида сразу с двумя сестрами-близнецами. В этом не было ничего странного – Дети Солнца наряду со свободной любовью практиковали также многоженство и другие формы полигамии, вплоть до «цепочек», описанных Хайнлайном, который вообще очень популярен среди солнцепоклонников.

Но это уже были частные обряды, присутствие при которых всех участников мессы вовсе необязательно. Пока первосвященник с собратьями по священнодействию пели молитвы и совершали таинства, по другую сторону костра нагие и одетые Дети Солнца преспокойно играли в снежки. Ночная часть мессы закончилась, и теперь на поле царило настроение, характерное для большого пикника. Укрепив дух в танцах и песнопениях, присутствующие теперь подкрепляли тело пищей и согревались, разводя по всему полю новые костры.

Только ближе к утру в эти костры перестали подкладывать дрова, и все они угасли сами собой как раз к тому моменту, когда над отдаленным лесом к востоку от места мессы взошло солнце.

Это новорожденное зимнее солнце почти не давало света, но участники мессы не успели замерзнуть. Завершив праздничную службу песнью Торжествующего Рассвета, все надели теплую одежду, натянули лыжи и по накатанной вечером лыжне наперегонки покатили к дороге. Там некоторых ждали машины мотоциклы и велосипеды под охраной пары человек и нескольких собак во главе с Ляпотапотамом. Но в мессе участвовали порядка тысячи человек, и личным транспортом были обеспечены лишь немногие. В большинстве своем участники и гости мессы Торжествующего Рассвета на лыжах или пешком направились кто до ближайшей автобусной остановки (которых за городом не так уж много), кто к железнодорожной платформе, откуда можно уехать домой на электричке.

Милиции, которой до полуночи очень хотелось накрыть всю эту компанию за совершением развратных языческих обрядов, доказывающих – по мнению Короленко и Кондратьева – причастность секты Детей Солнца к преступлениям Санта-Клауса, вскоре после полуночи стало не до того. Поэтому месса прошла спокойно и без вмешательств извне. Во всяком случае первосвященник Гелиос и казначей секты Калганов остались очень довольны. Калганова больше всего порадовали итоги сбора пожертвований, а Гелиоса – само действие, особенно впечатляющее в сравнении с прошлогодней мессой Торжествующего Рассвета, в которой участвовали всего шестнадцать человек. Однако по возвращении на калгановскую виллу обоих лидеров секты задержали по подозрению в укрывательстве преступника. У них выпытывали имена и адреса других активных членов секты, однако отец Гелиос замкнулся в гордом молчании, а Калганов заявил, что не будет разговаривать с милицией и следователем прокуратуры, пока из Москвы не приедет его адвокат.

Они оба могли себе это позволить. У Калганова были деньги и влияние в обществе, а отец Гелиос знал, что Марик никогда не оставит его в беде.

Но все это было только утром. А до утра в городе Белокаменске произошло еще много событий.