Текст книги "Время перемен (СИ)"

Автор книги: Антон Смолин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

– А если мы просто подойдём к вам сбоку? – всё-таки задал дурацкий вопрос Димон, снова склонив голову по-собачьи.

Интересно, он так каждый раз делает, когда чего-то не понимает, или когда задаёт дебильные вопросы?

– Сдохните, – просто пояснил я, после чего лица моих обоих клиентов побледнели.

– Продолжу инструктаж по технике безопасности: оружие вы должны всегда держать в руках, потому что опасности в Зоне могут появиться откуда угодно и когда угодно. И кровосос не будет ждать, пока вы расчехлите свой пистолет, снимите с предохранителя, хорошенько прицелитесь в него и отойдёте на всякий случай. У сталкеров имеется два вида оружия: основное – винтовка, автомат или дробовик и дополнительное – пистолет, нож и у некоторых в этом списке есть ещё один пункт – мачете. Основное оружие должно быть всегда готово к бою – снято с предохранителя и находиться в руках. А если нет основного – мало ли, потеряли вы его или заклинило – есть дополнительное. Которое, если нет основного, тоже должно быть готово к неожиданному бою. – Я скользнул взглядом по кобурам Дмитрия и Татьяны.

Оба спешно расстегнули кобуры и вытащили на свет ПМ-ы.

Я и не сомневался, что на вооружении у них стоят именно эти пистолеты.

– На техническую проверку давай. – Я протянул Дмитрию свою раскрытую ладонь, на которую очкарик положил Макаров.

Я повернул флажковый предохранитель, расположенный на левой стороне пистолета, разблокировав тем самым и затвор, и ударно-спусковой механизм. За этот «флажок», как его называют сталкеры, и люблю ПМ. Единственная причина, по которой я заменил Макаров итальянской «береттой», – частое заклинивание. Однажды из-за этого дефекта ПМ я чуть не лишился двух пальцев на руке.

Странное сочетание – АКСУ (он же АК, но с укороченным стволом, что делает его более мобильным и создаёт возможность скрытного ношения) и итальянский пистолет Beretta 92.

Но автомат Калашникова состоит на вооружении с сорок седьмого года двадцатого века и прошёл проверку как временем, так и разными погодными условиями. И, скажу вам: за шестьдесят с лишним лет не было ни одной жалобы относительно такого характера, как «забивание грязи внутрь автомата, что делало его до полной чистки негодным для стрельбы». Потому я выбрал надёжное основное оружие, которое с долей вероятности в девяносто пять процентов не подведёт меня в критической ситуации, если, конечно, автомат разбирать хотя бы раз в три-четыре дня и тщательно протирать все детали.

«Беретта» же обладает высокими служебно-эксплуатационными качествами и вмещает в себя до пятнадцати патронов, что на семь больше, чем ПМ.

Я передёрнул затвор димоновского пистолета. Не заедает. Прицелился в большой камень в трёх метрах от себя и выстрелил. Ударно-спусковой механизм тоже в норме. Вернул очкарику оружие.

– Погоди, а какой у тебя к нему боезапас?

Дмитрий молча вынул из рюкзака два снаряжённых магазина и показал мне.

– В защитный костюм переложи, чтобы ближе лежали, и ты мог быстро сменить обойму. Теперь ваш. – Я протянул свою ладонь Татьяне.

Девушка положила на неё ПМ, держа его за рукоять.

Тьфу ты, ну не правильно так! Когда протягиваешь человеку пистолет, нужно держать его за ствол, но перед этим поставить на предохранитель, чтобы тот, кому даёшь оружие, случайно не выстрелил.

Я, с укором посмотрев на Таню, ухватил Макаров за рукоять.

Прежде чем девушка убрала руку, я приметил, что она у неё совершенно чистая и под ногтями нет грязи. Если бы она хотя бы болты брала, то руки у неё сейчас были чёрные.

Я так же разблокировал затвор и ударно-спусковой механизм, повернув флажковый предохранитель. Передёрнул затвор. Плохо! Слишком расхлябан. Прицелился в другой камень и выстрелил. Точнее, попытался. Когда я спустил курок, он остался в огневом положении, затем внутри пистолета что-то щёлкнуло, и раздался выстрел. Это не оружие, это говно! Им разве что слабоумным мародёрам в рулетку играть – если через пять секунд пистолет выстрелил, значит, проиграл!

Я поставил пистолет на предохранитель, чтобы не выстрелил, и стал подбрасывать на ладони, примериваясь, как бы его с пользой убить. Приметив метрах в десяти впереди аномалию, я по кружению над ней листвы определил, что это «трамплин». Размахнулся и кинул Макаров в аномалию.

Как только пистолет вошёл в аномальное поле «трамплина», тот поймал его, на секунду задержал в воздухе, накапливая энергию, а потом резко подбросил ПМ высоко в воздух, тем самым разрядившись. Через семь секунд оружие приземлилось на асфальт, разбившись вдребезги.

– Данная аномалия называется «трамплин», – прокомментировал я только что увиденное туристами. – Если не хотите разделить участь пистолета, смотрите под ноги. Замечу, что это далеко не самая опасная аномалия.

– А зачем вы пистолет уничтожили? Подумаешь, чуть-чуть заклинивает! – Димон пропустил мимо ушей мою заметку о «трамплине». – Мы за него…

– Есть такой анекдот: сидят в подвале три «долговца»; делать нечего, вот один и предложил в русскую рулетку сыграть. Первый «долговец» подносит к виску пистолет и нажимает на курок. Выстрел. Человек падает замертво. Второй проделывает ту же операцию. Так же падает мёртвым на землю. Третий поднёс к виску пистолет и выстрелил. Последняя мысль его была такая: «А разве пээмом в рулетку играют?..» Так вот, господа, только что на ваших глазах был уничтожен без преувеличения очень эксклюзивный пистолет Макарова. Им можно играть в рулетку. Правда, чуть-чуть с другими правилами.

После этого, как ни странно, гневные вопросы у моих клиентов отпали.

– А из чего же мне тогда стрелять? – робко спросила Татьяна.

– А вы, по-моему, и без оружия прекрасно обходились, – пошутил я, но, увидев в её глазах обиду, сказал: – Димон, отдай подруге пистолет.

– А как же я?.. – надулся очкарик.

– Я! Сказал! Отдай! – Это была тренировка стального тона, под воздействием которого у моего собеседника должны трястись поджилки и отпадать желание вступать в диспут.

Дмитрий сначала стоял без движения, открыв рот и удивлённо выпучив глаза. Затем икнул, медленно повернулся к Татьяне и протянул ей Макаров и два запасных магазина к нему.

Тем временем я достал из кобуры «беретту», из подсумка два магазина к «итальянцу», снаряжённых 9*19 мм патронами, и протянул всё это очкарику.

– Татьяна всё равно вряд ли стрелять будет ввиду своей меланхоличности, но на всякий случай пусть у неё будет оружие. А у «итальянца» ёмкость магазина больше, чем у ПМ. Я надеюсь, ты понял, что это моё? – строго сказал я Дмитрию. – Обращаться с пистолетом крайне аккуратно, затвор резко не дёргать! Быстро, но не резко! А то будет как с ПМ Тани. И когда курок спускаешь, отпускай его сразу, как «беретта» выстрелит. Иначе ударно-спусковой механизм будет заедать. Как в пресловутом пистолете-прыгуне. Всё понятно?

– Д-да. – Дмитрий икнул.

Неужели это мой тон оказал на него такое влияние?..

– Значит так, стрелять только по моей команде! А то выкосите честных бродяг и меня потом на гнилом суку как последнюю падаль повесят. Но если уж явно видите, что перед вами мутант. Не знаю… по очертаниям фигуры человек, но прыгает на четвереньках или щупальца вместо нижней челюсти. И команды от меня нет – вдруг – забыл скомандовать или не увидел угрозы, что маловероятно, тогда стреляйте. Но на каждый шорох в кустах палить не смейте!

– Понятно, – в один голос сказали туристы. По их тону было заметно, что их не слишком устраивает полное подчинение мне – какому-то преступнику, но, по-видимому, желание вернуться домой живыми и здоровыми было сильнее гордыни.

– Да, и ещё… вы, – я показал правым указательным пальцем на Татьяну, а левым – на Дмитрия – и свёл пальцы вместе, – кто друг другу?

– А какая разница? – негодующе спросил Димон, поправляя на носу очки и хмуря лоб. – Личная жизнь каждого из нас не должна вас касаться! Точнее, она вас совершенно не касается! Вы – проводник и уже получили оплату за свою работу, кстати, ещё даже и не начатую! Так что будьте добры заниматься тем, чем вам положено!

– Закончил? – Я терпеливо выждал пламенную речь, направленную против всяческих действий, не входящих в мою компетенцию, которая, как кажется этим двух нахальным туристикам, заключается в том, чтобы тупо и молча вести их к Периметру. – Работу я вообще-то давно начал. Иначе на кой ляд я вам растолковываю, как нужно обращаться с оружием и как идти?! Это одно из главных мероприятий, которое может помочь вам выжить! И вопрос этот очень важен! Если вы любовнички и у вас одна койка на двоих, то хочу сделать важное заявление: если кто-нибудь из вас влезет в неприятную ситуацию и его спасение – риск для других, то мы бросим несчастного. Нет, ну если, конечно, хотите, чтобы хоть один из вас дошёл до Периметра. В Зоне каждый сам за себя.

– Это что ещё за правила такие? – опять возмутился Дмитрий. – Я человек, а не сволочь!

– Это ты на словах такой, – уверил я самоуверенного очкарика. – Я так и не дождался ответа на свой вопрос относительно близости ваших отношений.

– Наши отношения чисто приятельские, – скрестив руки на груди – протест против меня, сказал Димон.

– Хорошо… – пробормотал я, пытаясь вспомнить, что же я забыл рассказать туристам ещё из инструктажа по технике безопасности. – А, вспомнил: вы должны подчиняться абсолютно всем моим приказам, если хотите вернуться домой. В независимости от того, каким бы дурацким не казалось приказание. Даже если скомандую падать на землю, а я за время нашего для вас, так сказать, путешествия наверняка это сделаю, молча подчиняетесь. Если погибните – плакать не буду – вы мне уже заплатили.

– А зачем нам падать на землю? – тут же спросил Дмитрий.

Ну что за человек?! Вместо того чтобы просто сказать «хорошо, я понял», он начинает выпендриваться. Раз проводник сказал – значит, так надо!

Татьяна, словно прочитав мои мысли, пихнула локтём в бок очкарика и сквозь зубы процедила:

– Чего ты хорохоришься как баба?! Раз сказал опытный в этом деле человек, что надо так, значит, на то есть причины!

– Да я… вдруг он… – пробормотал Дмитрий, потирая бок.

– Если ты этой фразой пытался сказать «да я проверял, вдруг он нас запугивает или хочет ещё денег», то смею тебя огорчить: у меня есть темы для размышления поважнее, чем придумывать изощрённый план по выкачиванию с вас денег. Кстати, если они у вас ещё остались в большом количестве, то вы свиньи. В общем, инструктаж по технике безопасности «Как прожить в Зоне хотя бы дольше суток» закончен! Извините, к сожалению, расписаться негде. А надо бы, чтобы вы всё беспрекословно исполняли. Не смею больше загружать вас, уважаемый турист-экстремал Дмитрий, как вам кажется, ненужной информацией. От степени усвоения которой всего-навсего зависит ваша драгоценная жизнь. Коротко повторюсь: оружие всегда держать готовым к неожиданному бою и во всём слушаться ведущего, то есть меня. Строимся так: я, естественно, первый, Татьяна, как самое слабое звено нашего отряда… – я украдкой глянул на Дмитрия, – я надеюсь, идёт за мной. А Димон идёт замыкающим и это значит, что он часто оглядывается назад и следит, чтобы никто не подкрался к нам сзади. Если он, конечно, не хочет, чтобы ему башку откусили. Вопросы есть? – спросил я как в армии и как в армии, не дожидаясь ответа, заключил: – Вопросов нет! Вперёд за мной шагом марш!

Мои ведомые не стали больше противиться, а молча последовали за мной. Я лишь слышал, как от негодования обиженно сопит Дмитрий. Ну что ещё ему надо? Я веду его к Периметру, оружие дал! Может, надо было его понести?..

Глава 3

Совсем скоро мы оказались у туннеля, представляющего собой проход под мостом и именуемого сталкерами «Лабиринтом Смерти» – второе слово именно с большой буквы, потому что в туннеле погибло очень много людей. Он – это постоянное пристанище для разного рода аномалий: там есть и «жарки», и «трамплины», и «карусели». И даже аномалии-гибриды. Последнее – это когда две аномалии расположены слишком близко друг к другу, вследствие чего они как бы скрещиваются. Пожалуй, этот туннель – самое опасное место на нашем маршруте. По крайней мере, мне хотелось надеяться, что он таковым является. Так как я не представляю, как через него вести двух туристов. Один из них, причём, очень вредный и самоуверенный. А самоуверенность в Зоне никого до добра не доводила – такие люди думают, что они всегда правы и ошибиться – для них это непозволительная роскошь. Скорее даже не роскошь, а позор. Если, к примеру, кажется самоуверенному новичку, что на пути у него нет аномалии, хоть и детектор показывают показывает обратное, он всё равно попрётся на аномалию. Именно самоуверенному новичку, потому что до гордого звания «сталкер» людям с таким плохим качеством и ошибочным мнением «я всегда прав» дожить не удаётся.

Я не уверен в том, что если скажу Дмитрию «иди строго за мной», он из упрямства не сделает наоборот.

Так вот под этим злосчастным туннелем гибридов, как показывал детектор, было три штуки. Но, к счастью, туннель в длину был всего метров десять, что заметно облегчало задачу: пройти через него, не потеряв ни одного человека. Но это всё же не делало её лёгкой. Наверное, вы спросите, а почему бы не подняться по склонам на мост и не пройти по краю дороги, тем самым не рискуя, идя прямо через «Лабиринт Смерти». А дело в том, что эти земляные склоны размокли от постоянных дождей, и представляют собой сплошное грязное месиво. Поэтому дорога вперёд только одна.

Я развернулся к ведомым, размышляя, как бы им вкратце объяснить дальнейший план пути.

Татьяна стояла, держа перед собой обеими руками пистолет, и смотрела на меня в ожидании дальнейших приказаний. Она точно дойдёт живой до Периметра. Не самоуверенная и может подчиниться, если того требуют обстоятельства.

Дмитрий же наоборот стоял, опустив руку с пистолетом вниз и с ухмылкой посматривая на меня.

Вот обязательно найдётся в отряде хотя бы одна гнида, которая будет портить всем настроение и препираться. Закон подлости!

– Значит так, уважаемые, впереди – туннель, который сплошь забит аномалиями. Там, кстати, есть и «трамплины», – я хитро глянул на туристов, вспоминая недавний случай с уничтожением пистолета. – Чтобы выйти живыми по ту сторону – вам необходимо идти точь-в-точь по моим следам. Следите, куда я ставлю ноги, и наступайте туда же. Для наглядности можете посмотреть сюда и заодно убедиться в том, что я не вру, – я поднёс каждому к лицу детектор аномалий, на котором круглыми зелёными овалами было обозначено тринадцать аномалий. Может, их и больше, даже армейский детектор – последняя разработка иногда ошибается. Чего уж говорить про самодельные детекторы?..

Недоверие на лице Димона, когда он посмотрел на экран детектора, сменилось удивлением.

– Э-э… Это всё аномалии? – Очкарик указал пальцем на экран ПДА.

– К сожалению, да. И их, скорее всего, ещё больше.

– А там? – турист показал на склоны по сторонам от нас.

– Они покатые, глина там размокшая, и выше чем на тридцать сантиметров по ним ты не вскарабкаешься.

Дмитрий нервно сглотнул, закусил нижнюю губу и посмотрел в тёмный зев туннеля, озаряемый иногда срабатывающими на залетавший в них мусор «жарками».

– Ну что, убедились, что здесь, мягко скажем, не парк отдыха имени Кирова? А теперь идите за мной. Как я сказал – след в след! – Я достал из кармана бронежилета один болт, в левую руку взял детектор и двинулся вперёд.

Сложность состояла в том, что если случайно активировать болтом хотя бы одну аномалию, кроме «жарки» – уж не знаю почему, но она не включает рядом находящиеся аномалии, то пойдёт цепная реакция и нас одновременно и зажарит, и скрутит, и подтолкнёт. Здесь под туннелем воздух везде дрожит, рябит, закручивается, лежит много костей, так что выделить из всего этого кавардака отдельную аномалию – будет очень сложно. Придётся полагаться только на детектор и своё сталкерское чутьё. Оно, кстати, нередко мне помогало в подобных случаях. Я и через этот туннель ходил, да, только за полгода, что я в Зоне, всего два раза – первый с учителем, второй с месяц назад один. Даже и не помню, как прошёл, единственное помню, как потом обливался и когда к научникам пришёл, пришлось сушить одежду и снимать маленькое помещение на два часа – разнервничался, и нужно было срочно поспать, чтобы восстановить нервы и идти назад. Но шёл я тогда через Милитари, оно же Армейские склады. И сейчас бы с этими двумя можно было так же пойти, но на таком длинном пути поджидает гораздо больше опасностей, чем под этим «Лабиринтом Смерти».

Я обошёл первую бетонную колонну, служащую одной из опор для поддержания потолка туннеля. Посмотрел на детектор. Запомнив расположение аномалий на его экране, глянул вперёд. Так, вот передо мной воздух аж плавится, дышать трудно и лицо обжигает. «Жарка»! А вот справа в метре от неё вроде ничего не вижу, и детектор не показывает в том месте опасности. А слева от «жарки» «трамплин» маленький притаился. Это если верить детектору, а сам я ни черта в том месте не вижу, точнее этот «трамплин» не виден из-за того, что на метр вокруг «жарки» весь воздух дрожит, и пространство словно размыто.

Других путей нет, пойду направо!

Не переходя на другую полосу дороги, обошёл справа «жарку», проклиная её на всех языках, которые хорошо знал или более-менее хорошо знал – русский, английский, немецкий и немного французский. Лингвист, блин! Это меня родители отдали в первый класс в языковую школу, где я проучился до девятого и перешёл в другую. Помню, как путал из языков некоторые слова и фразы. Кстати, меня Лингвистом и назвали бы, если бы я кому-нибудь рассказал об этом. Но с наставником мы говорили только о Зоне. Как сказал Шерлок Холмс, «мне нужна только та информация, которая помогает мне работать, а остальная – излишняя». Или это как-то по-другому звучало, но общий смысл такой.

Обойдя «жарку», я встал в замешательстве, не зная, что мне делать, потому что детектор сообщал, что передо мной всё пространство так и пестрит аномалиями, а самому разобрать что-то в таком было сложно. «Спасибо» «жарке», псевдопёс её укуси, сука такая, так левое плечо обжигает. Гнида! Узнал бы я, кто Зону создал, пошёл бы и взорвал к чёртовой матери! И без разницы мне – люди это или инопланетяне её создали. Двадцать килограмм пластида в тротиловом эквиваленте никому на пользу явно не пойдут. Если это стопроцентный вариант, себя бы взорвал вместе с чёртовыми создателями Зоны! Зато она бы наверняка исчезла и многие бы мне спасибо сказали. Эх, злится муха на арбуз, что не лезет в брюхо! На кого я тявкаю…

Сзади Димон издал какой-то непонятный звук. Наполовину похоже на смешок, и наполовину на хрюканье.

Я повернулся к нему и недовольно спросил:

– Что такое?

Он поднял с землю взгляд на меня, затем посмотрел назад и вскрикнул:

– Снорки!..

Я велел ведомому присесть, чтобы я смог увидеть снорков, если они вообще есть – вдруг он издевается.

К огромному моему огорчению, турист был прав: из-за поворота с Янтаря выскочили два снорка. Они сели на дороге и завертели головами, прикрытыми от чьего-либо взора рваными советскими противогазами. Помню, видел фотографию, сделанную, по-моему, в детском саду в Припяти лет через десять-пятнадцать после аварии восемьдесят шестого. Так вот там были сотни, если не тысячи таких противогазов. У меня много раз возникало чувство, что все снорки выходцы из тех мест и противогазы, что на них сейчас болтаются, как раз из того детсада.

Снорки особенно в такое время – это очень и очень плохо! Для нас, разумеется. Хотя и им от этого плюсов нет. Если хотя бы один мутант попадёт хоть в одну аномалию (здесь аномалий пруд пруди, а снорк здоровый и если уж влетит, то сразу в три), то начнётся цепная реакция и нас здорово приготовит – сначала на куски разорвёт, а потом пожарит. Тьфу, о чём я!.. Так, они нас не видят, а если повезёт, увидят уже тогда, когда мы пройдём весь туннель. Ага! И ещё тысячу баксов на дорогу положат и отвалят! Вот с той же долей вероятности вариант с баксами мог осуществиться, как если бы мутанты нас не заметили. По-любому, как ни крути, надо идти вперёд!

Я снова глянул на экран детектора. О, слева есть совсем маленький, меньше метра, проход между «каруселью» и «воронкой». Эти аномалии, кстати, чаще всего и скрещиваются, потому что обладают похожими свойствами. Только бы они не схлопнулись как раз в тот момент, когда мы будем мимо них идти. Как мне казалось, в пространстве между «каруселью» и «воронкой» воздух и правда меньше рябит, чем вокруг. Всё равно ничего не теряю – кинул болт в «коридор», как ещё называют проход между двумя аномалиями.

Болт свободно пролетел в возможный «коридор» и упал на землю. Есть!

Я медленно двинулся к узкому проходу.

Теперь мне обжигало спину. Хорошо, бронежилет спасает, а то давно бы уже всё плечо сгорело….

Как отошёл от «жарки», дышать стало легче – конечно, воздух ведь она сжигает не хуже печки. Даже лучше, потому что температура в ней за тысячу градусов по Цельсию.

Проход между «каруселью» и «воронкой» был шириной всего сантиметров девяносто. Да, плоховато. Надо ещё учесть, что к каждой аномалии ближе, чем на двадцать сантиметров подходить нельзя – затянуть может.

Я скинул рюкзак, прицепил ПДА к запястью, в одну руку взял автомат, а в другую рюкзак, опустил руки вдоль туловища и вполоборота стал протискиваться в проход.

Когда я прошёл примерно половину длины «коридора», стал ощущать напряжение воздуха, буквально чувствовал, что обе аномалии на взводе и приблизься я к одной хотя бы на три-пять сантиметров, она неизбежно сработает, затем вторая, а потом пойдёт цепная реакция. Были инциденты, когда вот так вот один человек из-за своей неосторожности губил весь отряд. Но мне почему-то помирать не хотелось, да и ведомых гробить ни к чему.

Я ощущал напряжение, то, что связывало эти две аномалии, словно невидимые энергетические нити проходили через моё тело насквозь… Ощущение присутствия в организме чего-то инородного, незнакомого и враждебного…

– Кекль!!! – завизжала Татьяна. – Их ещё больше! Они сю…

Тьфу, дура! Я от страха чуть в аномалию не зашёл! Я был весь сосредоточен и сконцентрирован на том, чтобы пройти по «коридору», абстрагировался от внешнего мира, чтобы он мне не мешал. И тут на тебе! Это всё равно, что человек уже засыпает, а к нему подойти и заорать под ухом. Да при том некоторые аномалии срабатывают на громкие звуки…

– Закрой рот! – шёпотом перебил я её. – Никогда не орите в Зоне! – Каюсь, забыл предупредить, но всего не упомнишь, тем более в Зоне, чтобы выжить частенько приходится подстраиваться под обстоятельства и действовать нестандартно. Единственные три правила, которые никогда нельзя и не придётся нарушать – держать порядок строя в отряде, слушаться более опытного товарища и всегда держать оружие готовым к бою. – Что случилось-то?

– Мутанты бегут… скачут сюда, – ответил за девушку Дмитрий. – Их уже трое… четверо… пятеро… Они постоянно выскакивают из-за поворота.

Я слышал только его первую фразу, но и этого было достаточно, чтобы понять, что мы в полной жопе. Мозг начал лихорадочно искать пути выхода из сложившейся западни. И когда я вышел из «коридора», даже не успел порадоваться успешному проходу через него – нужно скорее выбираться отсюда, иначе снорки за нами бросятся и в аномалии запрыгнут, сами угробятся и нас заодно… Снорки, в отличие от слепышей или кабанов, не ощущают на своём пути аномалии. Может, и ощущают, но не понимают, что это. Подстрелить мутантов тоже не получится – попробуй попади со ста метров из «калаша» по хаотично движущейся мишени да при этом не разбуди пару десятков аномалий вокруг себя. Есть только один путь и шанс на спасение – двигаться вперёд!

Я глянул на экран детектора. На нём обозначались две аномалии: «электра» – слева от меня и «зыбь» – справа. Между ними был проход – по ширине около полутора метров и примерно так же по длине. По сравнению с предыдущим «коридором», этот – просто палуба океанского лайнера. Образно, конечно.

Я двинулся в проход, так же опустив руки, сжимающие оружие и рюкзак. Но вспомнил про своих ведомых. Оглянулся. В проход между «каруселью» и «воронкой» втискивалась Татьяна, держа в руках пистолет и рюкзак.

Молодец! Догадалась снять!

А вот Дмитрий топтался за девушкой и не спешил снимать свой пижонский рюкзачок. Неужто собрался пройти по «коридору», не снимая его? Рюкзаки (лучше даже называть их вещмешками) сталкеров состоят из грубой и крепкой ткани и затягиваются вверху резинкой. А потому в вещмешки можно насовать много полезных вещей, у них нет границ. А вот за Периметром девяносто пять процентов рюкзаков имеют каркас – поролон – и на эту основу производители натягивают ткань. Потому хоть ничего в такие рюкзаки не клади, хоть кучу всего, они будут иметь примерно одинаковые размеры.

В общем, если Димон собрался с таким «одноформенным» рюкзаком идти через «коридор», то он либо дурак, либо и слыхом не слыхивал, что аномалии могут сделать с жертвой… Хотя я ж ему вроде показал на примере пистолета.

– Чемодан свой сними, дурьё! – сквозь зубы процедил я ему. – Видели, куда я наступаю?! Идите так же. – Это уже обоим да при том медленно, но верно продвигаясь по сравнительно широкому «коридору».

Осторожно выйдя из прохода, я посмотрел на экран детектора. Руки дрожали от мысли, что сейчас я могу погибнуть, показания было трудно разглядеть.

Как показывал ПДА, передо мной была очень большая по диаметру «воронка». Но, посмотрев вперёд, я не увидел ничего, никаких нарушений циркуляции воздуха, которые, если бы на том месте существовала аномалия, обязательно бы были. А вот это уже глюк детектора. Странно… Обычно он наоборот не показывает то, что на самом деле есть.

Наконец я явственно различил утробное рычание снорков, от которого у меня по коже пробежали мурашки, и прошмыгнула мысль: «А ведь мы только чуть больше половины туннеля прошли…»

Очень сложно контролировать себя и сохранять хладнокровное спокойствие, когда подсознание орёт на всех известных тебе языках: «Чего стоишь, чёрт побери?! Беги, беги!!!» Ага, инстинкт самосохранения! Только невдомёк тебе, что и побежать, и стоять на месте – оба варианты проигрышные. Есть всего единственный способ выжить – медленно, но верно прокладывать путь с помощью детектора, чутья и зрения.

Я, веря не детектору, а собственным ощущениям и, самое главное, глазам, двинулся вперёд, через несуществующую «воронку».

– Кекль, давайте быстрее! – заторопил меня Дмитрий, в голосе которого слышались истерические нотки. – Они уже близко.

– Не ссы, студент, прорвёмся, – рассеянно пробормотал я, смотря на экран детектора и сверяясь с его показаниями. – Меня, кстати, здесь пока одна штука.

Как показывал ПДА, передо мной был «коридор» шириной два метра, тянущийся вплоть до самого выхода из «Лабиринта Смерти», а вот у выхода, полностью перегораживая его нам, в линеечку вширь туннеля выстроились самые разнообразные аномалии. Прохода через них не намечалось.

Сам я, как и детектор, тоже не замечал впереди каких-либо преград вплоть до выхода. И не только не замечал, но и не ощущал – со временем у сталкера вырабатывается внутренний детектор аномалий. Когда такой человек-детектор подходит к аномалии, он начинает испытывать странные ощущения. У всех они разные, кого-то передёргивает, у кого-то учащается сердцебиение, я даже слышал, что у кого-то начинается эрекция. Мда… Но у меня при приближении к аномалии начинает чуть-чуть гудеть в висках.

Странно, что аномалии так расположены… Насколько я помню, когда я шёл здесь в последний раз, да и в позапрошлый тоже, туннель был весь усеян ими и между ними были только пресловутые короткие «коридорчики» – максимум метра два в длину, а здесь все четыре, если не пять. И уж тем более не было таких «аномальных линеек».

Я осторожно метнул болт вперёд. Он, прыгая по неровной, местами разбитой, асфальтированной дороге, остановился в трёх метрах от выхода, к счастью, не активировав ни одну аномалию. Потому что там их и не было. Я не стал думать, как мы будем потом выбираться из туннеля – проблемы нужно решать по мере их поступления. А спешно потрусил к выходу из «Лабиринта Смерти» по длинному «коридору».

Остановился в трёх метрах от спасительной земли, свободной от скопления аномалий. Казалось, один прыжок – и ты вне опасности, снова перехитрил смерть и можешь идти в бар праздновать очередной день рождения. Но нет – ты ещё на территории старухи в чёрном одеянии, которая сообща с Зоной уготовила тебе новое испытание – бесконечную полосу аномалий, тянущуюся вширь всего туннеля. На первый взгляд, это испытание непреодолимое и тебе его не осилить, но нужно всего лишь абстрагироваться от окружающего мира и сконцентрироваться на поиске выхода из положения. И тогда, если есть хотя бы пятнадцать секунд, он обязательно найдётся. Я его нашёл. Выход был рисковым, но других путей выйти из «Лабиринта Смерти» я не видел. Выход – маленький «трамплин», приютившийся у левой стены туннеля. Как многим известно, такого рода аномалии срабатывают как батуты. Беспрепятственно прыгнуть мешал бетонный потолок, полностью закрывающий «трамплин» и небольшое пространство за ним. Но у «трамплина» есть один секрет – пойманных жертв он выстреливает вверх не совсем вертикально, а с небольшим отклонением вперёд. Именно это его свойство и могло стать для нас выходом из трудного положения.

Сложнее всего это объяснить ведомым. Которые топтались за мной и что-то учащённо бормотали.

– Так, уважаемые, – спешно затараторил я. – То, что я сейчас сделаю, это не бред сумасшедшего. Выживете, если так же… – Я разглядел на той стороне туннеля снорков, боком вперёд подскакивающих к противоположному выходу из «Лабиринта Смерти». До ближайших аномалий им оставалось преодолеть всего несколько метров. Времени на объяснения больше не оставалось, нужно было действовать! Я предупреждал туристов, что они должны меня слушаться, а если не вняли – я не собираюсь из-за этого помирать. Ну, погнали! Тут либо пан, либо пропал!

Я подбежал к «трамплину» и без разбега прыгнул, выставив руки вперёд и стараясь перелететь как можно большее расстояние, вдруг аномалия швырнёт меня не из центра, а боком да ещё прямиком из «Лабиринта Смерти».

Но этого не случилось – хоть я и улетел дальше центра «трамплина», он меня всё равно перенёс именно туда. Пока аномалия накапливала энергию для разрядки – секунда полторы – и выброса моего несчастного тела вверх, я закрыл голову руками, чтобы не шандарахнуться ею о бетонный потолок.

Я очень плохо представлял себе, что произошло дальше, потому что мир перевернулся, я резко подлетел, почувствовав боль в районе стоп и жуткую ломоту в висках. Потом меня, видимо, закрутило в воздухе, и первое, что я ясно увидел после прыжка в «трамплин», – серый асфальт, с которым через секунду встретилось моё лицо. И встретилось весьма крепко! Как минимум до крови из носа и разбитых губ.