Текст книги "Сын Президента"
Автор книги: Антон Самсонов
Жанр:
Политические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Эмин рассмеялся:
– У нас голодными не будете никогда.
Проехав через красочные каменные джунгли, наполовину находившиеся в строительных лесах они оказались возле высотного здания выполненного из камня и стекла. Нижняя его часть сохранила верность традиции и была выполнена с восточным колоритом, а вверх поднималась громада синего стекла. Удивительным было то, что все эти ультрасовременные строения смотрелись невероятно органично в сочетании с архаичными восточными постройками начала прошлого века. Следует отметить – все здания в центре находились в отличном состоянии. Эмин долго предлагал чете президента прогулку по городу, но все вежливо отказались, прекрасно зная, во что такая прогулка может вылиться в плане количества калорий.
Когда Максим и Сашка оказались в своем номере, то Сашка сказал:
– А он совсем не такой, каким я его представлял!
– Что ты хочешь сказать этим пассажем, – удивился Максим. Он знал Эмина давно и привык к его гостеприимству, разговорчивости и любви к своей стране.
– Многие наши средства массовой информации рисуют его как самого натурального диктатора. А это понятие у меня ассоциируется в первую очередь с человеком малопривлекательным, угрюмым и грубым. Которому глубоко наплевать на всех, кроме себя.
– А ты увидел…
– Ну а что ты увидел?
– Я к нему привык, – ответил Максим, – и никогда не считал его диктатором. Он скорее добрый папочка своего пятимиллионного народа.
– Вот именно, – сказал Сашка, – я увидел то же самое. Как он нараспев рассказывал о том, как они мост строили, про этот культурный центр потрясающий и прочее. И ни разу не заострил внимание на своих заслугах в появлении этих построек. Он просто помешан на этой земле и своей стране. У меня не поднимается язык назвать такого человека диктатором.
– А я так никогда и не думал, – Максим упал спиной на мягкую кровать, – когда мы пойдем в город?
– Я думаю, что можно сбегать в душ, после чего слинять.
– В смысле? – вскочил Максим.
– Я же сказал тебе. Я не хочу идти в город с сопровождением. Мне интересно посмотреть настоящий город, людей. Пробежаться по магазинам, спуститься в метро, наконец.
– А это не опасно?
– Я так не думаю, – сказал Сашка уверенно, – у меня был одноклассник родом отсюда. Он рассказывал, что местные приезжих никогда не трогают. Даже наоборот, стараются помочь в меру возможностей.
– Идем. Я в душ первым, – крикнул Максим, вскочил и скрылся в душевой.
Через тридцать минут братья осторожно выбрались из гостиницы, сказали портье, что пошли в торговый центр перекусить и растворились в городской толпе, отправившись по бульвару к близлежащему входу в метро.
– Я никогда не был в местном метро, – признался Максим, – и не уверен, что нас бы сюда повели.
– Естественно, – ответил Сашка, – зная их пунктик на гостеприимстве, если бы мы заикнулись о желании посмотреть метро – его бы день мыли, а потом держали день закрытым для обычных людей.
После небольших языковых затруднений парни купили себе магнитные билеты, положили на них необходимую сумму и отправились обследовать метрополитен. Архитектура произвела на них двойственное впечатление:
– На самом деле, – сказал Сашка, когда они ехали назад по северной ветке, – у них неплохо получаются станции в стиле хай-тек, а вот более старые производят двойственное впечатление. Мне они не особо понравились. Но, знаешь, у этого метро есть своя изюминка. Оно самое музыкальное, из тех, что я посещал ранее.
Дело в том, что при въезде на каждую станцию в вагоне начинала играть красивая музыка – к каждой станции – своя. Максим и Сашка не заметили молодого смуглого парня в футболке с национальным флагом и джинсах, который давно наблюдал за их беседой. В какой-то момент он решился и спросил их:
– Извините, вы не заблудились? Может вам помочь?
– Нет, спасибо, – искренне улыбнулся Сашка, – мы просто осматриваем ваш метрополитен.
– Вам нравится?
– Да.
– Вы впервые в нашем городе?
– Я впервые, – ответил Сашка, – а мой брат нет.
Максим про себя паниковал предвкушая, что сейчас они влипнут во что-то нехорошее:
– Вы знаете, – сказал парень, – я сегодня до четырех свободен, если хотите, я могу вам показать город, вы же не знаете что и где у нас есть.
Да, Максиму сразу пришлось откинуть свои нехорошие мысли в сторонку. Клиническое гостеприимство, только и всего. Воспитание. В какой-то момент ему даже стало стыдно, что в родном Озерске никто и никогда не додумается подойти к иностранцу и предложить просто показать город, ничего не попросив взамен.
– А давай, – сказал вдруг Сашка, про себя подумав, что узнав об этой очаровательной коллизии Эмин точно озолотит парня, – тебя как зовут?
– Самир.
– А меня Саша. А мой молчаливый брат – Максим.
Они обменялись рукопожатиями.
Когда завершился рейд по метрополитену они выбрались на поверхность в Старом городе. Павильон станции напоминал египетскую пирамиду, собранную из стекла. И неудивительно, что эта необычная конструкция органично вписывалась в древнюю застройку. Пробегав почти три часа по центру Самир, Сашка и Максим очень устали, в результате чего поступило предложение перекусить:
– Я знаю неплохое место, – сказал Самир, – там недорого и очень вкусно.
– Самир, – сказал Сашка, – я согласен, но с условием.
– Да?
– Каждый платит за себя сам. Я знаю, что у вас так не принято, но нам и так не совсем удобно, что ты потратил на нас столько времени. И потом, уже пять часов.
– Ай, – хлопнул себя Самир по лбу, – я сейчас.
Он достал свой мобильный телефон и сделал один звонок. Недолго побеседовав на местном языке он вернулся к братьям:
– Все в порядке, Нигяр найдет нас в кафе, она сама задержалась в университете.
Кафе оказалось очень милым сооружением, встроенным в первый этаж старого дома. Памятуя о том, что вечером их ожидал гастрономический шторм, Сашка с Максимом ограничились салатиками и супом с чечевицей. За обедом время пролетело незаметно – появилась Нигяр, очаровательная брюнетка среднего роста с длинными, слегка завивающимися волосами. Она ограничилась апельсиновым соком и завела беседу с иностранными гостями. Набор вопросов был стабилен – как вам город, впервые ли, что посмотрели и так далее. В какой-то момент она обратилась к Самиру на своем языке и сказала братьям:
– Мы отойдем, нам нужно немного посекретничать, – сказала она и вежливо улыбнулась.
Пока они беседовали в стороне Сашка и Максим снова подняли политическую тему:
– Заметь, сколько я за ними наблюдаю, они не производят впечатления людей, которые задавлены гнетом жестокой диктатуры. А они оба студенты, если помнишь. Самир химик, Нигяр учится на юридическом. А ведь именно студенты всегда находятся в арьергарде протестных настроений.
– Но мы же не знаем кто их родители, – благоразумно ответил Максим.
– Самир ездит на метро, – отметил Сашка, – значит родители не настолько состоятельны, чтобы позволить сыну машину. А Нигяр одевается достаточно скромно. Так что они не из крутых и богатых семей.
Самир и Нигяр вернулись к ним и сели за стол. Оба были несколько озадачены. Сашка с удивлением посмотрел на Самира, который с трудом удерживал смешок:
– Ребята, тут такое дело, вы только не обижайтесь, – сказал он посмеиваясь, – но Нигяр показалось, что вы… Не могу. Сама скажи.
– Мне кажется, что вы – сыновья Дмитрия Волкова, который сегодня утром прилетел в нашу страну с визитом, завтра будет презентация мужской коллекции Паулины Вульф – это его жена. Но Самир сказал, что дети президента просто так в метро кататься не будут.
– Будут, – серьезно сказал Сашка, – Нигяр, ты не ошиблась.
Самир рассмеялся:
– Быть такого не может, – сказал он, – что вы делали в метро?
– Как мы тебе и сказали сразу – мы осматривали его. Гуляли. И еще, кстати, хотим пройтись по книжным магазинам. Вы же поможете нам?
Самир и Нигяр кивнули.
Последствием посещения местных книжных стали восемь пакетов разнообразной литературы, преимущественно на местном языке. С этими огромными сумками они оказались в гостинице, где, как и ожидал Максим, их и не думали потерять. То что Полина встретила их на этаже и удивилась:
– А вы откуда идете такой веселой компанией?
– Мы гуляли по городу, – ответил Сашка, заметив как смутились Самир и Нигяр, – а это наши провожатые. Мы осмотрели все достопримечательности…
– И насколько я вижу, опустошили парочку книжных лавок…
– Не без этого, – сказал Максим, – пойдешь с нами разбирать. Ах, прости, Полина. Это Самир и Нигяр.
– Очень приятно, – сказала Полина.
– Было бы неплохо пригласить их на сегодняшний обед у Эмина, и на завтрашнюю презентацию, – сказал Сашка. Их новые друзья в этот момент не то, что смутились, они были готовы рухнуть сквозь пол, настолько оказались не готовы к подобным пассажам Сашки. Но свои приглашения на вечер у президента страны они заполучили.
Ребята вскоре отправились домой, чтобы подготовиться к великосветскому приему, а Полина вместе с сыновьями стала разбирать книги. Сашка включил радио и из него полились звуки песни «Вся моя жизнь» певицы Алены Ланской:
– Вот глупость Дмитрич сделал, – отметила Полина, – ведь Аленка точно бы в финал вышла. Хотя и парни были ничего, но им просто не повезло.
Красивая и лиричная композиция заполняла пространство гостиничного номера, пока они рылись в закупках. Полину крайне удивило множество местных книг:
– Сашка, неужели ты все это будешь читать, не зная языка?
– У них простой язык, может и выучу когда-нибудь. Лишним точно не будет.
Вечером чета Волковых была доставлена в загородную резиденцию из которой открывался прекрасный вид на вечернюю столицу. Для путешествия из центра города к окраине семья президента воспользовалась большим лимузином, который, правда, застрял по дороге, так как не мог вписаться в резкий поворот грунтовой дороги. С четвертой попытки президентский кортеж таки смог сделать необходимый вираж и проехать злосчастный поворот. Водитель очень просил Дмитрия не упоминать об этом неприятном инциденте:
– Вы понимаете, – говорил он, – не я виноват в том, что они не успели положить асфальт, а должны были, – у водителя наблюдалась вполне предсказуемая паника, так как он про считал виноватым и себя, хотя к не уложенному вовремя асфальту никакого прямого отношения не имел. Волков списал это на фирменное местное гостеприимство.
Самир и Нигяр ждали братьев на стоянке возле виллы. Они приехали на скромном и немного потертом «Фиате», но при этом здорово нарядились для вечеринки. От повседневных нарядов не осталось и следа. Самир был в элегантном костюме и при галстуке, а Нигяр и вовсе была ослепительна в вечернем платье, которое элегантно подчеркивало ее хрупкую фигуру. Все семейство Волковых просто залюбовалось получившимся цветком. А платье показалось Полине до боли знакомым. Нигяр заметно ожидала вопроса и готовилась с гордостью ответить:
– По моему, – пробормотала она, – это платье…
– Да, – сказала Нигяр, – оно из вашей зимней коллекции.
– Обернись, – Полина подхватила Нигяр за руку и осмотрела ее, – должна признать, что ты просто спасла его. Я считала его не самым удачным и сомневалась, что его следует оставлять в коллекции. Но ты его спасла просто.
– Пойдемте уже, – заторопился Волков, – мы и так приехали впритык.
Когда Сашка оказался в патио, где уже были приготовлены столики, ему показалось, что он перенесся в совершенно иной мир. О том, что он находился в восточном государстве напоминали разве что музыканты, которые поигрывали что-то очень красивое и национальное. В остальном обстановка производила впечатление, что дело происходит где-то на вершине мира, в Монте-Карло или на Лазурном берегу. Вид города, светившийся неподалеку только дополнял весь этот букет.
Вскоре к ним подошел Эмин – он был элегантно одет, но без излишеств – никаких золотых цепей, перстней и прочей подобной мешуры:
– Как вы добрались до виллы? – спросил он.
– Отлично, – сказал Волков, – водитель был вовремя, вот только мы задержались.
– Как вам город? – спросил Эмин Сашку.
– Отлично, – ответил тот, – метро конечно несколько переполнено, но то в каком оно состоянии содержится заслуживает похвалы. Центр просто восхитительный. Вот только книжных магазинов мало. Неужели в вашей стране так мало читают?
Эмин застыл удивленный:
– А когда вы успели все это посмотреть?
– Сегодня, – сказал Сашка, – и на метро хватило времени, и на центр.
– Но почему вы не попросили, чтобы вас повезли, все бы показали…
– Мы хотели все увидеть настоящим, – ответил Максим, – и мы под впечатлением. Кроме того, у нас были отличные гиды.
Тут Самир и Нигяр поняли, что братья сделают тонкий ход, дабы президент расшаркался перед ними. Их представили Эмину и тот высоко оценил их действия:
– Спасибо вам. Благодаря таким как вы, те кто приезжают к нам будут уезжать в отличном настроении!
Подали вино и все с радостью чокнулись за встречу:
– А сейчас, устраивайтесь за столом, подадут ужин, – сказал Эмин и удалился раздавать распоряжения.
Словно по взмаху волшебной палочки стол быстро был заполнен разнообразными закусками и салатами. Многие из них Сашка видел первый раз в жизни.
– Это что? – спросил он осторожно Полину.
– Сырокопченая осетрина, а это белуга. Тоже копченая. Попробуй, она немыслимо вкусная.
Выбор деликатесов был настолько огромным, что оставалось только расстраиваться, что не успеешь попробовать все и сразу. Сашка слишком быстро наелся закусками, а на очереди еще были горячие блюда. И их тоже оказалось очень много.
Волков очень быстро удалился от семейного ужина и отправился к Эмину обсуждать дела государственные. Два президента планировали двойственный альянс для удержания цен на нефть на максимально выгодной для обеих стран отметке.
– Я никогда столько не ел, – признался Сашка, – мне кажется, что еще немного и я взорвусь на месте.
– В нашей стране в шутку, – объяснил Самир, – это явление называют терроризмом.
Полина и Максим перекинулись непонимающими взглядами. Самир весело рассмеялся.
– Да. Именно терроризмом. Кулинарным само собой. Потому что для религиозного у нас маловато ресурсов.
– Это как понимать, – удивился Сашка.
– Очень просто. Религия не удерживает в нашей жизни столь высокие позиции. Я не могу сказать, что я атеистка или еще что-то, – пояснила Нигяр, – но я не ношу паранжу. И никогда в жизни не позволю моему Самиру завести вторую жену.
Самир поднял руки:
– А я претендую?
– А ты бы попробовал, – сказала Нигяр и поцеловала своего жениха.
Когда вечеринка склонилась к закату гости увидели редкое зрелище. Эмин, вспомнив о своем музыкальном прошлом согласился выступить на сцене и спеть несколько своих старых вещей. Гости тепло принимали бывшего певца, а Самир заметил:
– И поет он не хуже, чем управляет государством.
Сашка съел в тот вечер так много, и выпил столько, что отключился уже в лимузине и не помнил, как поднялся в номер отеля. Всю ночь он проспал без задних ног. В девять часов его разбудил Максим и напомнил, что они с Самиром и Нигяр договорились съездить на море, чтобы искупаться. В последний момент за ними увязалась Полина. Вся компания с трудом поместилась в старенький «Фиат». Полина села вперед, а Нигяр оказалась зажатой между двумя Волковыми. На сей счет отпустили парочку шуток о том, что Самиру стоит побеспокоиться, но Нигяр все посягательства пресекла. Безветренная погода в тот прекрасный солнечный день располагала к тому, чтобы всласть понежиться на солнышке и поплавать в спокойном море.
Когда от воды уже началась усталость(так как ее температура была достаточно высокой), Сашка разместился в шезлонге рядом с Нигяр, которая млела на солнце в обществе безалкогольного мохито. Сын президента решил завести разговор, который ему был давно интересен:
– Нигяр, у меня есть парочка неудобных вопросов тебе, как к студентке юридического факультета…
– Ты совершил что-то противоправное и тебе нужна консультация по уголовному кодексу нашего государства? – пошутила Нигяр улыбнувшись.
– Нет. Не об этом. У вас в стране уже двадцать лет правят представители одной и той же семьи. Многие политики и журналисты считают этот режим диктаторским. Вот скажи мне, вы считаете своего президента диктатором? Человеком, которого бы хотелось свергнуть?
– Ответ отрицательный. Такие вещи может говорить только тот, кто совершенно не знает нашего народа, нашу культуру и обычаи. Для нас главное – семья – и авторитет отца в таком образовании всегда считается непререкаемым. Не буду отрицать, что бывают самодуры. Но в нашем народе это редкость. Так же и с властью. Президент воспринимается нами как отец. Когда покойный папа Эмина стал президентом в стране царил голод, разруха. Я тогда маленькой была и хорошо эти времена помню. Он многое успел сделать до своей смерти, а его сын продолжил дело отца. Мы им гордимся, так как страна во время его правления изменилась. Мы стали лучше жить. Не буду говорить, что мы купаемся в золоте и едим черную икру на завтрак. Но стало намного лучше. Мы видим, что он беспокоится за то, как наша страна выглядит. Потому что он настоящий представитель нашего народа.
– Мне, как ярому противнику социализма, это не понять.
– Саша, – рассмеялась Нигяр, – это не социализм. Это семейный уклад. Я не могу подобрать правильный термин для такого явления. Просто весь народ – это такая же семья. Такая вот наша особенная восточная форма демократии.
– Но это не демократия. Что это тогда?
– Не вдавайся в термины. Я думаю, что сейчас у нас она невозможна. Все очень просто. У нас не такая богатая история государственности, чтобы просто дорасти до демократии. Сейчас она просто не нужна. Ты подумай, а я пойду поплаваю.
Нигяр встала из шезлонга и скрылась в легкой и чистой морской воде. Сашка задумался. Это значит, что и его ожидает нечто подобное? Раньше был сыном президента, а теперь… Президент?
Вечером состоялась презентация коллекции Паулины Вульф, которая, как и ожидалась закончилась триумфом и шумной вечеринкой на берегу моря.
Утром Волковы возвращались домой. Эмин провожал их в аэропорту:
– Я буду очень рад видеть тебя снова, – сказал он Сашке, – был очень рад знакомству…
Уже в самолете недавний разговор с Нигяр всплыл в очередной полемике с Волковым-старшим. Дмитрий настолько устал от восточной страны, что позволил себе жесткий пассаж, как только самолет взлетел:
– Господи, каждый раз отсюда улетаю и чувствую себя отвратительно. Их восточное лицемерие просто непередаваемо. Сам он купается в бассейне с шампанским, устраивает вечеринки с осетриной и дорогим виски рекой, строит культурные центры, от которых у Аалто[10] бы припадок зависти случился. А все – нефть. Сами недавно из под пальмы вылезли и благодаря этой нефти купаются в деньгах. А что у него на периферии творится, представить страшно – нищета, антисанитария. Ну и политзаключенные… Самый натуральный диктатор. В худшем его проявлении. Потому что строит из себя такого правильного и демократичного.
– Папа! Ну чья бы корова мычала. У самого в стране не пойми что, а не строй, – сказал Сашка.
Волков вспылил:
– Сопляк, ты бы помолчал.
– А у тебя более серьезного аргумента не найдется? Ты же помнишь, я говорил, что не считаю возраст нормальным контрдоводом. Его используют, когда уже толком сказать нечего.
– Папа, – вдруг встрял Максим, который раньше в политических спорах за столом участия не принимал, – я согласен с Сашкой. То что есть в этой стране, не есть диктатура.
– Еще и ты будешь его защищать? – воскликнул Волков, – Полина, ты слышала?
– Мальчики, – сказала она, – я в ваших боях в грязи участия не принимаю. Я коллекцию показала, и счастлива по самые уши. А у тебя между прочим, толковый сын – ни одна из моделей не будет дорабатываться, и все благодаря Сашке, который все недочеты заметил еще в Озерске.
– Давай так сделаем, – сказал Сашка, – не будем трогать нашу страну, а то тебя это слишком задевает. Словно ребенка. А вот про ту страну, из которой мы только что улетаем я могу сказать вот что – это не демократия. Это семья.
– Час от часу не легче, – ахнул Волков.
– Я посмотрел на Эмина, мы об этом с Максимом еще в первый день говорили. Я не слышал, чтобы он заострял внимание на роли своего «Я» в том, что нам показывал. Он все время говорил «мы». А потом, нечто похожее нам выдали Самир и Нигяр. Которых мы встретили совершенно случайно, в метро.
– Да? Случайно?
– Да, – сказал Сашка, – он даже не поверил Нигяр сначала, когда она нас узнала.
– И ты на это повелся? – расхохотался Волков, – я уверен, что за вами следили от самой гостиницы и подсунули этого Самира. А вы уши развесили – какие они все гостеприимные. Как ребенок маленький. Саша, они вас специально сопровождали. Неужели ты всерьез веришь в то, что к тебе могли вот так просто подойти в метро и предложить помощь.
– А мне наплевать, – сказал Максим, – я им верю и точка. Они вели себя искренне!
– А я добавлю парочку аргументов в пользу того, что твои сомнения смехотворны. Первое – мы везде во время прогулки платили за себя сами. Подосланный человек бы точно не допустил такого. И второе. Я не думаю, что Эмину хватило бы глупости заставить нас ездить в тесном фиате…
– Да, – вмешалась Полина, – не скрою, что «фиат» на меня произвел неизгладимое впечатление. Порой казалось, что это ведро с гайками развалится по дороге. И он был тесный. И Сашка, а чего ты молчишь о том, на каком мы были пляже?
– Точно, – сказал Максим, – мы купались на открытом городском пляже, и народу там было достаточно. Не могу сказать, что очень много. Но люди там были. Так что три аргумента против твоей теории.
– Я пас, – отмахнулся от них, – вы не хотите снимать розовые очки. Свое гнездо ругаете как недостойное, а приехали к этим показушникам и растаяли на месте. Слушать противно. Они же пыль в глаза всегда пускают активно, чтобы вы о них говорили только хорошее. А скажете поперек – возмутятся.
– Ни слова против власти Нигяр не говорила.
– Значит точно шпионка, ты с ней переспать не успел случаем, – язвительно спросил Волков, – а то так защищаешь, а там смотри, окажешься перед судом ее двадцати братьев.
– С тобой бесполезно говорить, – Сашка отвернулся к иллюминатору и смотрел на бухту и прекрасный город, пролетавший под ними… Девочка в углу несколько успокоилась, и снова продолжила реветь.
5. СЛОВНО В ПЕРВЫЙ РАЗ
У меня внутри плохое предчувствие
Словно только я пытаюсь смотреть в будущее
И этим я сталкиваюсь сам с собой
Я потерял аппетит и не могу уснуть до рассвета
Хотя вставать рано
В конце концов сердце нельзя принуждать
Душа не запретит
И пути назад нет.
Current Music – Terminaator – Nagu esimene kord
Июльский луч жаркого солнца пробился через бамбуковые жалюзи и осветил пыльное помещение, в котором спал человек. Эта комната была одной из многих, в огромном многоквартирном доме на Вологодской улице – вдали от метро, почти на городских выселках. Самая стандартная мебель – платяной шкаф, письменный стол с компьютером, тумба для постельного белья и старомодный комод с одеждой. И объединенная с жилой комнатой по принципу студио кухня с несколькими шкафчиками и небольшим обеденным столом. Вот и вся обстановка. Большего Олегу Любимову и не нужно было. Заработок журналиста все равно не приносил столько дохода, чтобы была возможность обзавестись жильем посолиднее и более стильной меблировкой. Такая работа не приносит много денег. Она может только провоцировать множественные проблемы в жизни. Олегу не раз приходилось менять жилище, прятаться, так как он ни разу не позволял себе писать под заказ и неправду. В этом состояло его журналистское кредо. От природы не красавец, он не пользовался особым успехом у противоположного пола. Короткие светлые волосы, яйцевидный череп, прищуренные глаза, спрятанные за очками и крупное телосложение. Олег не страдал от излишнего веса, но, при этом, выглядел очень внушительно. Однако, все эти неприятности со слабым полом не являлись для него чем-то ужасным и глубоко трагическим. Дело в том, что Олег оставался верен своей школьной влюбленности по имени Лена Дятлова. Учитывая, что со школьных времен минуло уже почти десять лет, их романтические отношения пребывали в активном состоянии, но о браке они не задумывались (несмотря на активные требования со стороны родственников разного калибра – от родителей и бабушек заканчивая кузинами и кошками любящей тетушки). Причины при этом возникали с обеих сторон и по самым разнообразным поводам.
В этот день Олег спал один – Лена уехала за город, навестить бабушку и должна была вернуться к завтраку на первой электричке. Машину она не использовала принципиально, так как испытывала клиническую непереносимость всех проявлений дорожных заторов и пробок, которые вокруг Озерска по утрам были довольно интенсивными.
Лена осторожно открыла дверь своим ключом и увидела зрелище, к которому уже давно успела привыкнуть. Из раковины высилась огромная куча грязной посуды, на стуле во взбитом состоянии была разбросана одежда, которая всем своим видом молилась, чтобы ее срочно постирали. Или выбросили. Сам Олег спал на кровати в одежде. Судя по всему он приехал с очередного рабочего задания в третьем часу ночи и упал спать. А посуда осталась с его дневного обеда. Раздраженная Лена бросила сумочку, захлопнула дверь, а потом подошла к раковине и демонстративно уронила на пол металлическую миску. Лязг раскатами грома пробежался по комнате, ударом с пола были взбиты мохры пыли. Никакой реакции. Лена рассвирепела. Она отпила из чайника, поняв, что вода холодная, Лена схватила его и пошла к постели где по прежнему валялся Олег. Вода потекла за шиворот. Это оказалось намного действеннее миски. Олег резко вскочил на кровати и некоторое время метался в поисках течи. Потом, уже продрав глаза и одев очки увидел свою дорогую Леночку:
– Любимов, – твердо отчеканила она, – почему, стоит мне уехать на несколько дней, эта квартира превращается в самое настоящее логово и свинарник?
– Лена, – Олег обнял ее, рассчитывая таким образом задобрить.
– Прекратить эти нежности, – продолжала возмущаться Дятлова, – почему ты не вымыл посуду? Спишь в одежде. Я теперь постельное белье стирать должна?
– Его все равно уже давно надо было выстирать, – стал оправдываться Олег.
Лена была небольшого роста, темные волосы укладывала в каре. Пронзительный взгляд сине-зеленых глаз скрывался за стильными остроугольными очками. Со школы она отличалась острым умом и умением быстро принять решение. Возможно, именно по этой причине она легко окрутила Олега, который всю жизнь предпочитал удобное место для сидения и не хотел ничего решать. А Лену эта позиция перманентной доминанты очень устраивала.
После некоторого времени в состоянии мягкой семейной разборки Олег был отправлен мыть посуду, а Лена побежала в душ, а после сочинила небольшой завтрак. За едой между влюбленными произошел разговор, на уже давно набившую оскомину тему:
– Тимур снова забраковал мой материал про этих ненормальных политиков из парламента, – жаловался Олег, – он искренне считает, что его не стоит предавать огласке, поскольку он может повредить нашему изданию. А в свете нового закона о клевете, по которому за такую статью можно сесть за решетку, Тимур вообще боится пропускать что-то острое и опасное.
– Может у тебя было недостаточно фактов, – поинтересовалась Лена.
– Я никогда не пишу, если фактов мало, – ответил Олег, – ты же меня знаешь. А эти гады, которые за деньги налогоплательщиков принимают сверхстранные законы, которыми защищают себя от них же. Чтобы обычные люди не могли сказать ничего плохого о человеке, которого они же содержат, когда вычитают из зарплаты процент в пользу государства. Именно поэтому закон о клевете в новом виде смехотворен. Потому что он показывает их трусость.
– Для тебя это новость? По моему все это стало очевидно еще несколько лет назад, когда их партия стала терять популярность, и в регионах, где происходил спад резко меняли руководителей. Чтобы рейтинг поднимали.
– Вот видишь, – Олег задумался, – а у нас в Стране вообще есть регионы, где в руководителях не сидят выходцы из Партии.
– Кажется есть, – ответила Лена, – надо порыться в моих бумагах и проверить. Но я думаю, что там в лучшем случае какой-нибудь выходец из любой другой ручной для власти партии. Ты же знаешь, что у нас в парламенте оппозиция не представлена, так как ее попросту не регистрируют, чтобы под ногами не болталась.
– Да какая там оппозиция, – махнул рукой Олег, – они представляют собой жалкую пародию на это понятие. Их сходка в Гостином Дворе была самым настоящим посмешищем. Эти люди никогда не соберут достаточное количество сторонников. Власти им не видать.
– Но что же тогда делать? Если эту власть никто не скинет, поскольку некому. А она не так уж и хороша.
– Они сидят на своих насестах и не хотят с них валить. Вот в чем проблема. Их надо ломать. Показывать на их ошибки, просчеты и преступления. Иными словами – если власть не скинуть, ее надо изменить своими силами.
– Не смеши меня, – улыбнулась Лена, – когда у нас власть менялась под действием комариного писка?
– А что делать? Уезжать? Не хочу.
– Тогда терпи то, что тебе указывают о чем можно писать, а о чем – ни в коем случае.
– Эти политические уроды сделали из себя касту неприкасаемых. И с ними нужно бороться. И каждый раз идти на бой как в первый раз. Помнишь как у Терминатора поется?
– Помню. И считаю твои политические порывы детскими и глупыми. Надо жить в реальном мире. А не там, где ты порхаешь. Твои ветряные мельницы как стояли, так и будут стоять и посмеиваться над тобой, если ты до сих пор не осознал этого. Прыгать и пытаться своим мышиным писком задеть власть имущих так же – все равно что комару рассчитывать на то, что человек, у которого он сосет кровь задумается о его проблемах.
– Я с тобой в корне не согласен. Не начинай снова. Их надо тормошить.
– А ты не думал, нужно ли это им? Задумывался хотя бы на секундочку – зачем им менять их формулу поведения, если она без каких-то метаний приводит к нормальному для них результату. Когда у нас власть задумывалась о простых людях? Никогда. Я не представляю, через какое потрясение их всех надо протащить, чтобы они поняли, насколько порочны. Потому что при той оппозиции что есть, они будут сидеть веками и с места не сдвинутся…
– Закроем тему, – сказал Олег, – лучше спокойно поедим.
Так и не доведя разговор до внятного завершения они закончили завтрак и договорились вечером после работы встретиться и поужинать в центре:
– Я поеду навещу тетю Зою, – сказал Олег, – материал у меня сдан, а политический буду вечером исправлять.
– Ты к ней давно не ездил, – сказала Лена, – словно так занят, что некогда навестить старушку.
