Текст книги "Записки призрака (СИ)"

Автор книги: Антон Писарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Глава 5. 'Дверь'.

Стоит ли описывать моему почтенному читателю те буйные, радостные чувства, которые овладели голландцами после того, как я рассказал им о долгожданном явлении Вестника? Мы кричали, смеялись, резвились, словно дети. По чести сказать, суровых и невозмутимых братьев Ван Хельмер такими я видел впервые. Да, черт возьми, и сам я вместе с ними плясал и смеялся почище напившегося пенной браги крестьянина на деревенском празднике. Наши сборы не заняли много времени. Уже через четверть часа мы бодро шагали знакомыми улицами в сторону некогда любимой нами таверны. В очередном закоулке в лицо потянул влажный ветер и послышался пронзительный крик чаек. Как и двадцать лет назад, здесь грохотали по деревянным пандусам груженые тележки, и слышалась отборная ругань портовых рабочих. Все так же тускло светили масляные фонари, а с пришвартованных судов доносились песни и разноязыкий говор веселых матросов. На мачтах шелестели, едва различимые в темноте, пестрые флаги и гербы доброй дюжины стран и городов, а холодные волны с всплесками разбивались о черную плоть исполинских кораблей и маленьких лодок. Как и раньше, здесь всюду витал, впитавшийся во все сущее, запах свежепойманной рыбы. Проходя знакомые места, мы сбавили шаг. В глазах Ван Хельмеров читалось что-то, сравнимое с тоскою и теплой негой одновременно. Признаться, и по моей спине побежали мурашки от нахлынувших чувств и воспоминаний. Только сейчас я понял, как давно не появлялся я здесь, в месте, которое долгое время было мне сродни дому. Все это долгое время я и не думал скучать по докам, но теперь я смотрел на них с удивительной теплотой и жадно тянул ноздрями пропитанный запахами и свежестью воды ночной воздух, не в силах им надышаться. Пара домов за угол – и перед нами во всех своих отталкивающих красках предстанет 'Герб Адмирала' – таверна, которую мы так любили, и которая до поры, до времени привечала, согревала и кормила нас. По мере приближения к этой старой, покосившейся халупе с облупленными белыми стенами, темными оконными рамами и черепичной крышей, сердце билось чаще, кажется, в попытке вырваться из груди. Странным казалось то, что здесь, как прежде, не лился желтый свет из мутных низеньких окон, не слышался привычный смех, не играла визгливая скрипка и не подслащал воздух божественным запахом пряный поросенок на вертеле. Крыша таверны ввалилась внутрь и поросла травой, дубовая дверь была полуоткрыта, а окна были до безобразия черны и неприветливы. Мы осторожно вошли внутрь, пригибая головы под низким дверным проемом. Было так темно, что разглядеть что-либо, кроме полоски неяркого света, падающего с улицы, было почти невозможно. Но вскоре пообвыкшиеся с темнотою глаза выхватили из мрака таверны очертания хорошо знакомого камина, а точнее, того, что от него осталось. Повсюду валялись обломки мебели, осколки глиняных мисок, кружек, и прочей кухонной утвари. Запах гари и темные стены явственно говорили о том, что в таверне случился пожар. Лестница в дальнем углу, по которой мне доводилось подниматься в арендуемую мною комнату на чердаке, сгорела, оставив в напоминание о себе лишь обугленные широкие столбы. С печалью смотрели мы на некогда шумную и людную таверну, в которой всегда било ключом веселье и щедро подавалось угощение. Когда мы стояли перед обугленными обломками нашего любимого стола у камина, предавшись мимолетной печали, справа от нас мелькнул чей-то тощий силуэт, а через пару мгновений он очутился прямо перед нами. Раздался лязг вынимаемого нами оружия, и Клаус громогласным голосом приказал незнакомцу замереть и назваться. – Парни, парни! Это же я, Сэм! Безносый Сэм, хозяин этой таверны! – поднял руки силуэт– уберите клинки! – Сэм? – сделал я шаг навстречу – Что здесь произошло? Как ты... Давно ты мертв? Силуэт встал в полоске света, падающей из двери и печально улыбнулся. – Моя таверна сгорела три года тому назад. И я вместе с нею. Я был пьян и спал в своей каморке на чердаке, когда рухнула крыша и горящая балка придавила меня. – Почему ты до сих пор здесь? – спросил я. – Я здесь частенько бываю. 'Герб Адмирала' был моей жизнью. Негоже бросать его и теперь. Да и некий чудной ирландец предупредил, что вскоре меня навестят мои добрые знакомцы, а уж встречи со старыми товарищами я пропустить не мог. А вообще, я определен до конца времен днем прислуживать в огненной долине мятущимся грешникам и подносить им воду, а по ночам я прихожу сюда. Можно сказать, еще легко отделался. – Сэм снова грустно улыбнулся. – А вам, я слышал, выпала возможность искупить свои грехи? – Вроде того – Уго вложил в ножны кривой кинжал. – Так зачем вестник прислал нас к тебе? Ты что– то должен нам передать? – Мне поручено препроводить вас. Идемте! Безносый Сэм отворил скрипучую, узенькую дверь, ведущую в кухню. Признаться, я никогда прежде не входил в это помещение, но для Сэма это была святая святых, в которой он ежедневно проводил большую часть своего времени, готовя еду и разливая выпивку для шумных и дерзких гостей своего заведения. Сейчас можно было только догадываться, что когда-то это помещение было кухней. Здесь царил тот же беспорядок, что и в главном зале. – Сюда – обернулся Сэм и открыл еще одну маленькую дверь, предположительно ведущую на задний двор. Однако, вопреки этому предположению, за дверью находился уже знакомый мне туманный коридор, противоположные стороны которого вели, одна – к ослепляющему свету, другая – к непроглядной темноте. Я вопросительно посмотрел на хозяина. – Мне нечего сказать тебе, Робин! – пожал плечами Сэм – Это появилось здесь после визита ирландца. – Что ж, тогда идем!– воскликнул я и сделал шаг к маленькой двери. – И еще, Робин...– Сэм положил руку на мое плечо – ирландец сказал, что у вас оттуда больше не будет выхода. Будьте осторожны. Удачи вам! От слов Сэма стало не по себе. Стало быть, убогая сгоревшая таверна – это последнее, что выпало нам с братьями голландцами увидеть в этом мире. Мы огляделись по сторонам, словно пытаясь запечатлеть в памяти это место в мельчайших его подробностях. Мы, прощаясь, по очереди обняли бедолагу Сэма и, пригнувшись, вошли в коридор. Дверь за нами неспешно затянулась серым туманом, стирая образ глядящего нам вслед несчастного Сэмюэла Гарольда Флетчера, бессменного и единственного хозяина легендарного 'Герба Адмирала'.

Глава 6. 'Старый знакомый'.

Раз уж епископа Дэниэла О Рурка (да упокоит Господь его добрую душу) ловчие смерти тащили во владения дьявола, то и нам с Уго и Клаусом непременно следовало отправиться вслед за ним, с чем мы решили ни минуты не мешкать. Путь, уже пройденный нами однажды, теперь не казался таким длинным, как в первый раз. Сначала мы спускались вниз по множеству ступеней, вдыхая тяжелый горячий воздух, пропитанный запахом серы. Затем вокруг нас стали плясать таинственные рыжие огни, освещая мрак окружающего пространства и выводя нас на просторное каменистое плато. Не заставил ждать себя и тот момент, когда мы оказались перед высокой каменной изгородью, за которой спал под нависшими то ли тучами, то ли причудливыми облаками черного дыма, величественный и пугающий город, в который нам предстояло во что бы то ни стало, войти. Нам нужно было найти того самого, вредного и весьма дерзкого старика, который уже несколько сотен лет стережет вход в город и непременно решить с ним вопрос нашего пребывания в Никополе, а потому, нам сперва следовало добраться до его ветхого жилища. Некоторое время мы молча двигались вдоль (будь она тысячу раз неладна) высокой каменной изгороди, причудливые кованые ворота которой уже были различимы вдалеке. Стал различим и маленький покосившийся домик старика– привратника, мерцающий в полумраке единственным глазком мутного крохотного окошка. Ни для кого из нас не стал сюрпризом камень размером с добрый кулак, что ударился оземь в полушаге от нас, после чего послышалась до боли (именно до боли, как изволит припомнить мой читатель) знакомая ругань: – А ну, поворачивайте обратно, бестолковые невежды! – старик– привратник, опираясь на перила низкого крылечка, раскуривал вересковую трубку, самым строгим взглядом глядя на нас, щурясь от табачного дыма. – Не самым лучшим образом, сэр, вы принимаете своих редких гостей! – крикнул я в ответ и поднял с земли брошенный стариком камень. – Я велел вам идти туда, откуда вы пришли, щенки!– старик выпрямился и стиснув зубами трубку, сжал свои крепкие кулаки. – Я узнал тебя, разбойник! И вас, переростки, тоже! Не знаю, зачем вы здесь, но будьте уверены: еще шаг – и так легко, как в прошлый раз, вы не отделаетесь! Едва начался этот не изобилующий любезностями диалог, мы с голландцами стали понимать, что нормального разговора со стариком у нас не получится. Привратник был превосходным бойцом, и каждому из нас он уже однажды успел внушить уважение. Но наша цель должна была быть достигнута всенепременно, а потому мы были настроены действовать самым решительным образом. – Тогда лови! – крикнул я и с силой швырнул в старика камень. К своему, да что там говорить, и к удивлению моего грубого оппонента, камень угодил прямехонько в цель, сбив с лысой головы старую грязную треуголку. Противоборствующие стороны поглотило тягостное молчание. Некоторое время старик лежал без движения, что позволило мне на несколько мгновений поверить в то, что наше главное препятствие на пути в Никополь устранено. Как же я ошибался! Не успели мы сделать и нескольких шагов, как старый злодей с выражением лица, преисполненным ненависти к своим непрошенным гостям, резко вскочил на ноги, напружинился, и достал из-за пазухи коричневого жилета ржавую железную цепочку, с раскачивающимся на конце свинцовым шариком. – А теперь, сосунки, вы пожалеете не только о том, что родились, но и о том, что померли!– старичок, со свистом рассекая воздух своим вращающимся оружием, бросился на нас. Обнажать клинка против привратника никто из нас не стал. Мы надеялись одолеть старика превосходящими силами, и при этом никто из нас не хотел причинять ему серьезного вреда, а потому мы с голландцами бились без оружия в руках. Но уже скоро каждый из нас стал понимать, что совладать со стариком будет очень и очень непросто. Он был невероятно силен и чертовски ловок. Какой это был яростный бой! Прошлая моя схватка со стариком по сравнению с этой была сравнима с потасовкой малолетних юнцов за последний кусок бисквитного пирога. Старик бился с нами, как одержимый. Да и мы с голландцами, кажется, никогда прежде не бились так рьяно. Но все было тщетно: наши удары, кажется, только распаляли энергичного старика. Мы с братьями Ван Хельмер поочередно валились наземь под натиском ударов и бросков привратника, он тоже падал, но тут же вскакивал, словно его поднимала какая-то неведомая сила. Наш бой длился достаточно долго. Вскоре все мы, и даже наш зловредный оппонент, едва волочили ноги от усталости, но никто не был намерен уступать. Поединок вяло продолжался. К тому моменту, когда наши тела уже были густо покрыты ушибами и ссадинами, мне удалось обезоружить старика, ловко заломив его руку. Уго с треском впечатал свой кулак в переносицу противника, чем уверенно уложил его наземь. – А ну, грязные тряпки – обратился к нам старик – остановитесь-ка и дайте мне обуть слетевший башмак, будь он неладен! Мы дышали так же часто, как гончие псы после долгой погони за прытким кроликом, и потому идея короткого перерыва в этой баталии показалась нам с голландцами весьма кстати. Пока старик, кряхтя, натягивал на ногу стоптанный башмак, Клаус, воспользовавшись моментом, отхлебнул из снятой с пояса фляжки отличного шотландского виски. К слову о фляжке, была у этой вещицы одна занятная особенность: с тех пор, как ее лихой владелец покинул мир живых людей, в этом сосуде, неизменно висевшем на его поясе, ей-богу, ни на каплю не убавлялось его презамечательного содержимого. Да-да, сколько бы ни пил из нее Клаус, сколько бы ни угощал он своих товарищей, ни на глоток не убавлялось во фляжке чудесного виски с того самого момента, как Сид Таккери пронзил его сердце острым длинным стилетом в тупике Хаммер стрит. Собственно говоря, эта самая фляжка, а так же сморщившаяся от ее горячительного содержимого физиономия Клауса и привлекла внимание вредного старика. Он, заметно смягчив тон и глядя не столь сурово, как прежде, обратился к голландцу: – А позвольте узнать, молодой джентльмен, что за напиток находится в вашей фляжке?– старик прищурился и жадно сглотнул подкатившую слюну. – Как есть, чудесный шотландский виски, черт бы тебя подрал, гадкий старик! – ответил голландец, закрывая пробку. – А не позволите ли вы и мне сделать пару небольших глотков? Я страсть, как люблю виски, но вот уже четыреста лет я и не нюхивал сего дивного напитка! – Значит ты, наглый старик, встречаешь своих гостей самым неподобающим образом, и при этом имеешь дерзость просить моего виски? Ну уж нет! – Клаус снова открыл фляжку и демонстративно сделал из нее пару больших глотков и поморщился. – Черта с два! Ты, старый бес, даже не удосужился справиться о цели нашего прихода, а уже облизываешься на мою фляжку! Кажется, у нас появилась надежда. Старик с видом голодной дворняжки, которую дразнят сахарной косточкой, неотрывно смотрел на фляжку. – Клянусь┐ – воскликнул он – если вы дадите мне пригубить хоть пару глотков этого напитка, я охотно выслушаю вас! И может быть, смогу помочь! Клаус недоверчиво поглядел на старика, но флягу, однако, протянул. Привратник медленно сделал пару глотков, прищурив от блаженства глаза, и опустился на ступеньку крыльца. -Да, это он самый! Что еще может быть таким же крепким, как шотландские утесы, и таким же чистым, как шотландская роса? Только шотландский, черт его дери, виски! Эх, гуляем!– в глазах старичка блеснула искра озорства. – Эй-эй!– Уго грозно глядел на привратника – А не увлекся ли ты? А как же выслушать нас и помочь? Старик дернулся, будто на него вылили ведро воды: – Ах, да, ну и с чем же вы, гадкие нахалы, явились ко мне?– он выпрямился, как струна, положив руки на колени. – Старик – проигнорировал я ругательства привратника – Нам, во что бы то ни стало, нужно попасть за эти ворота. Это необычайно важно для нас. Пропусти! – Вы опять за старое, глупцы? Что вы забыли в аду?– старик глядел на нас с полным непониманием. – Что мы там забыли – это наша забота. Просто пропусти! – Да как вы не понимаете? – глаза старика блестели– Если бы я даже хотел, я не смог бы помочь вам! Это ведь моя работа с тех пор, как я оказался здесь! А я работник отменный. И не испорчу своей доброй репутации опрометчивым поступком! – От любой работы нужно отдыхать! – ответил я – Может, устроишь себе день отдыха? – А я, пожалуй, смогу оставить тебе на время свою фляжку – Клаус растянул губы в широкой улыбке. Такое предложение, кажется, пришлось по душе старику, но глаза его глядели с сожалением: – Ах, как много я отдал бы за один только выходной, но кабы все было так просто! Видите ли, в моем доме есть тетрадь, в которой сами собой появляются имена тех, кто должен войти в эти ворота. А появляются они потому, что там, в Никополе, в самой высокой башне, сидит Смерть и беспорядочно вычеркивает из Книги Жизни имена людей. Затем ее ловчие доставляют грешные души сюда, к моим воротам. Те имена, которые вычеркнула Смерть из своей книги, сами собой появляются в моей тетради. Эти грешные души я обязан впустить в город для вечных терзаний. И до тех пор, пока имена грешников появляются в тетради, покоя мне не будет! Слова старика заставили на время задуматься. – А если мы сделаем так, что записи в твоей тетради на время перестанут появляться, ты сможешь помочь нам? – наклонился к старику Уго. – И вы оставите мне флягу? – прищурил глаза привратник. Клаус, довольно улыбаясь, кивал. – Клянусь, в этом случае я помогу вам!– старик довольно потер ладони – Но как, скажите, вы собираетесь все устроить? – А это уже дело не ваше, сэр! – отрезал Уго – ну, так по рукам? Впустишь нас в город? Привратник, немного поколебавшись, пожал руку Уго и добавил: – Учтите: на все у вас один день. Я не стану спрашивать, какого черта вы забыли в аду. Но если вы задумаете надурить меня и я не получу свой выходной, вы больше никогда не выйдете обратно за эти ворота. Сделайте так, чтобы эти чертовы надписи перестали появляться в моей тетради и делайте в этом чертовом городе все, что заблагорассудится! – Идет! – Уго растянул рот в довольной, на половину беззубой улыбке – А завтра в это же самое время ты выпустишь меня и моих спутников обратно! – Слово джентльмена!– ответил привратник, и ворота сами собой распахнулись, мерзко скрипя массивными навесами. Клаус вложил в руку старика фляжку и мы, обменявшись взглядами, шагнули в распахнутые ворота. – Один день! Слышите? Один день! Не обманите меня!– слышался за спиной голос старика. Но мы уже не оборачивались. Мы ступили на мрачные улицы Никополя в надежде скорого достижения своей цели и в полном неведении, что делать и куда идти дальше. Вслед нам глядел строгий привратник в ожидании желанного дня отдыха, с радостью потягивая из фляги благословенный шотландский виски.